Текст книги "Подземелье (СИ)"

Автор книги: Ваня Мордорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 110 страниц)

Мальчишки почти не отставали. Страх подгонял, заставляя выжимать из тела все силы.

Даже Саркх мельком обернувшись и увидев что сзади происходит понял – надо бежать и как можно дальше от этого места.

Один за другим они вбежали в тоннель, тот был широк и места хватало всем. Мчались, уже даже не оглядываясь назад.

Грохот их шагов эхом раздавался по тоннелю.

Зур”дах не знал как долго они бежали. Он бежал, пока его гнало чувство страха, которое испускала тварь внутри него, выжимая из его тела максимум возможного.

Своими бесконечными флюидами страха, она как бы напоминала – останавливаться рано, слишком рано. Беги!

И Зур”дах бежал.

Рядом пыхтел Драмар, силы которого были на исходе – ведь он по сути тащил на себе двух детей.

Гоблиненок не видел, увязались ли за ними другие гоблины, может стражники, а может изгои. Не было времени оглядываться.

Пока же, кроме их десятерых никаких звуков позади не раздавалось, и никто их не догонял.

– Моо…мо….может остановимся? – задыхаясь от нехватки воздуха спросила Кайра.

Она не была самой сильной и выносливой. Да, в ней была кровь охотников, но она, как и Зур”дах, прошла только одно Поглощение поэтому у ее запас сил истощился, путь и медленнее чем у детей-изгоев.

– Рано. – выдавил из себя Драмар, который тоже держался из последних сил.

Зур”дах, с бешено колотящимся сердцем, все еще несся почти первым. Дорога пока была одна, никаких побочных тоннелей, поворотов, пещер. Просто беги вперед, пока силы позволяют. Главное подальше от пещеры.

Тоннель уже успел расшириться и по его боковым стенам появились признаки растительности. Сначала обычный мох, потом цепляющиеся за стены вьющиеся растения, привычные широкошляпные грибы размером с голову взрослого.

Неподалеку находился Источник, из которого обычно брали воду. Мать один раз водила его туда, показывала. Одним детям запрещалось ходить так далеко от пещеры, только с родителями.

Сколько времени они бежали Зур”дах не знал, но до Источника, насколько он помнил по тем двум посещениям с мамой, было не менее получаса. Проскочили это расстояние они гораздо быстрее.

Время пролетело слишком стремительно.

Остановились они, когда прошли большую часть пути.

Драмар остановился, а за ним и все остальные дети. Он посмотрел на детей и пересчитал их. Это его немного успокоило.

– Чуть передохнем. – сказал он рухнув у камня. Он весь взмок от пота и очень тяжело дышал.

Слабость навалилась на него в момент. Сейчас он бы и шагу не ступил, настолько вымотался.

Впрочем, не только он.

Дети задыхаясь падали на пол один за другим.

Теперь, когда стала возможна короткая остановка, они ощутили, как тяжело вдруг стало дышать, просто двигаться, как начали гореть ноги, легкие. И как они устали.

Зур”дах внимательно прислушался, откинувшись на стену.

Но, кроме их собственного прерывистого и громкого дыхания, вокруг никаких звуков не раздавалось. Никаких бегущих вслед за ними соплеменников – только тишина.

Правда, не та мертвая тишина которая на пару мгновений возникла в пещере – другая, обычная, тишина очищенного от опасных тварей подземелья.

Гоблиненок перевалился поближе к Драмару.

– Что же случилось там? – спросил гоблиненок у старика, – Как такое возможно? Вы тоже видели как они покрывались чем-то белым и рассыпались на кусочки.

Драмар молча и угрюмо кивнул.

– И что это?

Глядя на него спросил подползший к ним Саркх.

– Вы точно знаете. – уверенно заявил он глядя на старика.

– Ты тоже знаешь, малец, это тот самый Предок. – устало ответил Драмар.

Он только сейчас отложил Каю в сторону.

Девочка не столько устала, столько оцепенела от страха и не хотела отрываться от старика. Но он все же отстранил ее, усадив рядом.

– Но зачем ему?.. – начал было Саркх, но не договорил до конца.

Он хотел сказать, зачем ему убивать всех? Делать с ними это?

Оглянувшись в последний раз, Саркх увидел тоже самое что и Зур”дах. То как несколько изгоев разлетелись на мельчайшие кусочки, а из некоторых утекало вверх что-то темно-красное. Только сейчас до него дошло, что это была их кровь.

– Я, конечно, догадывался, что произойдет что-то... – Дамар подыскивал слово, – Жестокое... Но что он будет вот так…

Драмар умолк.

– Даже представить себе не мог...

Дети слушали его. Все навострили уши. Ничего нового он не сказал, но сейчас он оставался единственным взрослым среди них, поэтому они инстинктивно смотрели на него как на какую-никакую защиту.

– А когда можно будет вернуться? – спросил Дракх.

– Вернуться? – переспросил Драмар.

– Боюсь, что возвращаться будет просто некуда..и не к кому. – обреченно ответил он через секунду.

Мальчишка весь сжался, как от невидимого удара обрушившегося на него.

– Может кто-то еще выжил? – спросил Зур”дах.

Драмар на секунду задумался.

–Если мы убежали, мог убежать кто-то еще. Тоннелей вокруг пещеры много. Главное, чтобы они сообразили, что надо бежать.

– А Охотники, мой отец? – спросил взволнованно Саркх.

– Предок пробудился в центре пещеры. На главной площади. Если там находился твой отец и остальные Охотники – остановить его они бы никак не смогли. – ответил Драмар.

– Все, поднимаемся. – скомандовал он, и сам, тяжело опираясь на палку, встал. Видимо старик не хотел продолжать этот разговор, и одновременно опасался, что отошли они недостаточно далеко.

Зур”дах встал. Идти никуда не хотелось. Хотелось просто лечь и лежать, восстанавливаясь после бешеного бега, но ситуация была не та. Остальные дети тоже нехотя поднялись, они толком еще даже не отдышались.

– Вперед.

Драмар пошел первый. Теперь на его руках не было Каи, и он не тащил второго мальчишку. Идти ему стало гораздо легче.

– Дойдем до Источника. Возможно, там кто-то будет.

****

Драмар оказался прав.

Они встретили водоноса не доходя до источника. Тот, с запряженными в телегу ящерами, неспеша вез наполненные водой пузатые бурдюки.

– А вы куда? – удивленно уставился на них он.

– Подальше оттуда. – мрачно ответил Драмар.

Водовоз продолжал смотреть непонимающе и с подозрение.

– И куда ты детей ведешь, полоумный старик?

– Уже сказал. Подальше от этой проклятой пещеры. Советую тебе сделать тоже самое.

Водонос замотал головой.

– Не понимаю, что за ерунду ты несешь...

Он обратился к детям.

– Малышня, поезжайте за мной, вернемся домой. Непонятно куда этот… – он замялся, – старик хочет вас завести.

– Не едьте туда, – вдруг залепетала Кая, —Там опасно. Там всех убивают, – чуть ли не плача договорила она.

– Глупости! – уверенно мотнул головой водовоз, – Никого там не убивают. Это он вам рассказал? Придумал дурость, а вы дети поверили.

Вперед выдвинулся Саркх.

– Это правда. Я сам видел. Там кошмар творится. Вроде как Предок проснулся. И он убивает.

Саркх стиснул зубы, стараясь не задрожать при воспоминании о том, что он увидел в пещере.

– Предок? Глупости. Полезайте в телегу, сейчас разберемся, а ты старик… – он пригрозил ему кулаком.

– Мы туда не поедем, – вразнобой, но решительно дети, – Если не верите сами посмотрите.

– Вот и посмотрю, – огрызнулся водовоз, – Сейчас отвезу воду и посмотрю! А потом вернусь сюда с парочкой Стражей, и всех вас вернем обратно. – уверенно закончил он, видимо на ходу решив что делать дальше.

Он дернул вожжами и ящеры тронулись.

–Дяденька, – вновь подала голос Кая, – Лучше останьтесь тут, там, в пещере, очень страшно.

Водонос покачал головой и только фыркнул в ответ на ее реплику.

– Не хотите ехать со мной – не едьте, все равно вернусь и заберу. Так что далеко не удирайте.

Десяток мгновений, и телега исчезала вдали, не спеша постукивая колесами.

– Почему вы его не отговорили? – вдруг спросил Зур”дах старика.

– Бесполезно, – пожал плечами, – Он мне не поверил. Не поверил и вам. В другой ситуации и я бы и сам себе не поверил.

– Вперед, – приказал Драмар. – Вы все знаете что осталось позади. Ждать мы никого не можем. Двигаемся!

Их маленький отряд с приличной скоростью пошел вперед.

Зур”дах прислушивался к себе. К тому чувству внутри себя, которое гнало его из пещеры и било тогда тревогу. Сейчас оно молчало.

Может в пещере все уже успокоилось? – подумал он.

Однако перед глазами тут же встала стужа, покрывающая пещеру круг за кругом, и неумолимо распространяющаяся в воздухе. Особенно ярко вспомнилось, как покрывались белым тела и просто-напросто разбивались на тысячи кусков, как глиняная посуда.

Как это возможно? Если он их Предок, то зачем ему убивать свои потомков?

Этот вопрос Зур”дах задал вслух Драмару.

– Потому что никакой он не наш предок. Никакой он не гоблин. Это все вранье.

– Но все же говорили… – начал было Зур”дах

– Мало ли что они говори, – отрезал Драмар. – Все было совсем по-другому.

– Вы то лучше знаете. – съязвил Саркх и отвернулся.

Зур”даху показалось что он увидел слезы на его глазах.

Однако сейчас ему было глубоко наплевать на то, что Саркх плакал, хотя еще недавно он бы порадовался такому проявлению слабости своего обидчика. Сейчас же все это казалось мелочью, по сравнению с тем, что произошло там.

Они продолжили двигаться вперед. Живности прибавлялось, тоннель становился светлее за счет привычных светящихся растений. Кое-где перелетали с камня на камень светлячки, которые жили тут в своей естественной среде, никем не подкармливаемые.

Совсем скоро они услышали отдаленный шум воды – шум источника. А через десяток мгновений перед ними открылась и пещера с Источником. Многие видели ее впервые и почти сразу удивленно выдохнули при виде такой красоты.

Везде цвели маленькие тоненькие цветочки синего цвета. Мох окрасился в зеленовато-тусклые оттенки. Шмыгали дикие мелкие ящерицы, на потолке сидели, иногда шипя, их летающие собратья.

Источник бил прямо в центре небольшой пещеры, и с шумом исчезал в подземном тоннеле, который зиял в стене. Где он заканчивал свой ход можно было только представить.

Стояло тут и приспособление для набора воды.

Подъезжавшему водоносу достаточно было просто открыть задвижку-камень, и вода текла по специальному желобу, в который и подставлялись бурдюки и меха для воды.

Густо пахло незнакомыми запахами и стояла тяжелая влажность.

Зур”дах и остальные дети один за другим подходили и погружали ладони и ноги в воду. Она приятно холодила конечности, словно убирая усталость.

– Немного посидим тут, и подумаем, что делать дальше. – озвучил дальнейшие планы Драмар.

– Может водоноса подождем? – вновь спросила Кая.

Зур”дах посмотрел на нее…Она еще не поняла.

Водонос не вернется, – это было очевидно всем остальным детям.

И в тоже время… Зур”дах и остальные очень хотели, чтобы он все-таки вернулся и сказал, что все хорошо, что все в порядке.

У каждого из мелькали мысли: вдруг, все произошедшее в пещере им просто показалось? Вдруг все это неправда? Поэтому, чем дальше они уходили от пещеры, тем больше им всем казалось, что всего этого не было. Что они просто слишком рано запаниковали и убежали не дождавшись взрослых, и там, в пещере ничего не случилось.

Но с ними был Драмар. Да, он странный, но он взрослый. А со взрослыми всегда спокойнее и надежнее.

Глава 43

Шаман первым услышал ВДОХ.

Его жилище находилось максимально близко к гробнице. Практически над ним.

И от одного этого вдоха он ощутил, как температура в жилище сразу упала в несколько раз.

Тут и так всегда было холодно, близость Предка давала о себе знать, но это был привычный холод. Теперь же они словно очутились там, внутри, прямо в гробнице.

Помощник оглянулся на шамана, а за ним и малец за которого отвечал этот самый помощник с ужасом в глазах посмотрел на старших.

– Чтооо…это? – дрожащими от страха губами спросил он.

Шаман сразу понял что это конец. И для него, и для остальных.

Он никогда не думал, что при его жизни произойдет пробуждение Предка, и тем более, что он будет присутствовать при этом процессе ближе всех. Всегда казалось, что это случится при следующем поколении, но не сейчас. Он рассчитывал, что спокойно передаст обязанности следующему поколению и уйдет на покой...

Не успел.

Почти шестьдесят лет он ежедневно слышал стук сердца Предка и настолько привык к нему, что просто не представлял это существо проснувшимся. И вот оно – свершилось.

Шаман как и Охотники догадывался – нет никаких гарантий, что Предок будет настроен дружелюбно, после стольких-то лет сна вообще неизвестно, что у него в голове творится.

В одном все же большинство из них ни на миг не сомневались – Предок обязательно рано или поздно проснется.

На теле Предка были раны, которые,по словам его учителя, предыдущего шамана, – за семьдесят лет жизни того, – порядочно затянулись. Да и сам он ежегодно наблюдал за тем, как раны продолжают медленно, но верно затягиваться. Однако теперь это было уже не важно.

Первым умер самый младший помощник.

Тхул даже не понял как это случилось. Просто маленький мальчик вдруг застыл, – вокруг стало в разы холоднее, – и из него капля за каплей стала вытягиваться кровь. То, что это кровь, стало понятно через пару мгновений, когда он побелел, а затем в мгновение ока иссох как дряхлый старик, при этом одновременно покрываясь слоем изморози. Вся его кровь туманом взмыла вверх.

Тело мальчишки еще несколько мгновений стояло неподвижно, словно готовое взять и пойти, а затем упало на пол, брызнув тысячами замороженных частиц.

Старший помощник только и успел, что взглянуть на шамана с каким-то обреченным отчаянием в глазах, и глубоко, последний раз в жизни вдохнуть.

Ралд все понял.

Предок просто-напросто жрет их, как скот. Он проснулся раньше времени. Раны, очевидно, еще остались и залечить их можно только чужой кровью, и чужой жизнью.

Сам он ощутил чужое ледяное прикосновение уже после того как упал замертво его помощник. Теперь пришел его черед.

Единственное, что Ралд успел сделать – это успокоить душу и принять неизбежное. Он стар, и был лишь вопрос времени, когда он умрет. Так не все ли равно?

Так должно быть, – решил он, – Так надо, раз это случилось. Значит это было неизбежно. И закрыл глаза.

Больно не было, хоть его тело и начало выкручивать как мокрое полотенце. Жизнь высасывали до капли. И сейчас, на пороге смерти, каждая украденная капля этой уходящей навсегда жизни ощущалась особенно остро.

Холод, сковавший его, ему же и помог. Он всем своим существом успел ощутить неизбежность происходящего, и не смог не дать места страху. Жалко ему было только двух своих помощников – совсем еще мальчишек.

Возможно, – была его последняя мысль, – трех жизней ему будет достаточно чтобы восстановится.

Он, уже в который раз, ошибся.

Следом за рухнувшим на пол телом шамана, раздался оглушительный взрыв, разворотивший все внутренние помещения, гробницу, часть площади и строения вокруг нее.

****

Ксорх был в своем жилище, когда услышал ВДОХ.

Страх бежать и куда-то спрятаться лишь несколько мгновений боролся в нем с любопытством.

Бежать ему? Потомственному охотнику? Нет! Он привык встречать опасность лицом к лицу, с копьем в руке.

Он выскочил наружу как и большинство других охотников.

Все высыпавшие наружу Охотники несколько секунд переглядывались, словно сомневаясь в произошедшем, сомневаясь в собственных инстинктах и ощущениях.

Показалось? Или нет?

Взрыв потрясший площадь и разбросавший камни словно пушинки моментально убедил Ксорха, – не показалось, случилось.

Часть камней просто напрочь снесла пару десятков жилищ, оставив после себя их жалкие обломки. Часть изранила и обычных гоблинов, и даже Охотников, хоть и несильно. Крепости их тел хватало, чтобы просто камень не пробил кожу.

Над площадью взметнулся столб пыли, который с каждой секундой ширился вокруг.

Ничего не было видно. Не разглядеть!

Через десяток секунд пыль начала оседать, и на поверхности площади Ксорх, терший глаза от пыли, увидел его – Предка.

Он бывал в гробнице, и прекрасно знал как тот выглядит. Вдвое выше любого из гоблинов, с серой кожей и исполосованной рваными ранами грудью. Сейчас же ни одной раны на Предке не было, кожа была плотной и гладкой.

Раньше, бывая внизу, в гробнице, Ксорх поражался полупустым глазницам этого существа, теперь же…Теперь глаза были на месте. Два сгустка кристально чистого, голубого льда.

Предок легонько взмахнул кистью и волна морозной стужи прошла вокруг него, просто снося всех стоявших вокруг площади.

И этого они так долго ждали? Пробуждения вот этого чудовища? – подумал Ксорх.

Предок сжал ладонь, словно вспоминая, каково это шевелить собственным телом.

Ксорх бросил взгляд вокруг. Везде валялись раненые…и убитые.

Одну женщину, жену молодого Охотника посекло так, что места живого не осталось, сплошные кровавые порезы.

Ребенок лежал без сознания, пришибленный силой взрыва об крупный булыжник.

Всюду раскидало сотни камней, столбом стояла пыль мешавшая дышать. Лежали рухнувшие остатки жилищ, останки гоблинов, все это было перемешано, а над всей площадью стояли крики и стоны.

Вдруг, ранее словно погруженный в себя, Предок обратил внимание на них. На насекомых.

Именно так ощутил себя Ксорх. Насекомым.

Которое даже лень давить. И это он, почти самый сильный в племени.

Подумать Охотник больше ничего не успел. Холод заморозил мысли и чувства. Он почувствовал как из его тела вырывают разом всю кровь. Боль пронзила каждую клеточку его тела. Его измененная ядром кровь, отчаянно пыталась сопротивляться. Тщетно. Этого сопротивления существо перед ним просто не ощутило. Кровь вырвали как сорняк из земли, разом, с корневищем – всю до единой капли.

Мгновение, и изо всех стоящих на площади высосалась жизнь и кровь.

Справа, слева, позади.

Везде, поочередно и вместе, раздавались звуки падающих на землю тел и с грохотом разлетающихся на тысячи осколков, будто кто-то разбивал хрупкие стеклянные сосуды с жизнью.

****

Шала, жена старого шамана и по совместительству главная татуировщица племени услышала ВДОХ раньше остальных.

Она услышала его еще раньше, чем он прозвучал под сводами пещеры. Ее считали не менее безумной, чем старого Драмара. Одной своей частью сознания она еще была жива, а второй…второй принимала смерть, смирялась с ней заранее.

Работа, которой она занималась всю жизнь, лишь еще больше помогла примириться ей с грядущей смертью. Она давно уже воспринимала тела как сосуды, временные пристанища сознания. Сосуды, которые она разукрашивала красотой. Так она считала. Всего лишь сосуды, ценность которых незначительна.

В состоянии неподвижности, когда она сидела неподвижно по неделе-две без еды и воды, в ней рождалось особое состояние растянутости времени.

Она поняла, что мысли не выражают сути. Ее ощущение постижения невозможно было передать словами. Это были проблески озарения, которые объяснить она не смогла бы при все желании. Будто что-то Вечное на мгновение приоткрывало перед ней жуткие тайны Вселенной и краешком касалось сознания. И среди этого она ясно видела Страшный обман Предопределенности. Управляемость этого процесса могущественными существами, которым подвластно время и пространство. Тем, кто подчинил Извечное своим прихотям и страху. Бессмертные.

Но и за этим всем, искаженными, извращенным, была Изначальная Истина, которую она видела в Сиянии Умирающих Звезд. Даже Звезды, гигантские сгустки энергии, умирали, давая жизнь другой жизни, отдавая себя целиком, перерождаясь, даже они... А вот Бессмертные…это ведь существа-паразиты в теле Вселенной. Было неприятно видеть, что они заблудились, вступили не на тот путь, но она понимала, и это временно, и это пройдет.

Шала, никогда не видевшая звезд, прозревала их сквозь тьму закрытых глаз. Блуждать своим сознанием среди них было увлекательнее, чем находиться в той тяжеловесной реальности, где пребывало ее тело.

Именно поэтому, когда после вдоха ее тело высохло, обледенело, и умерло, она, частицей своего сознания, даже этого не почувствовала. Она была ТАМ. Другая же часть ее давно предчувствовала эту смерть и просто ждала ее как избавления. Ждала, чтобы вырваться из телесных оков и оказаться среди вечной тьмы и согревающего сияния Гаснущих Светил. Соединиться с остальной частью Вселенной, от которой посредством смертного тела ее отлучили.

Шала умерла.

****

Ларка только и успела услышать как ее муж Ксорх, выбежал наружу. Она, правда, не поняла, что это было – будто ветер по всей пещере куда-то всосался с громким звуком. Лишь через секунду она поняла, что это был ВДОХ. Огромный, громкий, страшный вдох.

Ларка хотела выбежать следом, но не смогла.

От внезапно нахлынувшего страха у нее подогнулись ноги и она упала. После того, что сделал с ее глазами Ксорх – она ничего не видела. Она не свыклась с этим, теперь ее ненависть к мужу стала пуще прежнего, вот только…сделать Ларка ему ничего не могла.

Она смирилась с тем, что произошло. Смирились потому, что несмотря на наступившую расплату в виде слепоты,та тварь все равно сдохла, и Косрху ее не вернуть. И еще она знала, из-за подобных ран, пусть они были такие же как у той зуры Айры – она никогда не покончит с собой. Не дождутся!

Но сейчас все это вылетело из головы. Потому что стало холодно до невозможности. Ее тело, не такое закаленное, как у Охотников, сильнее и острее ощутило этот леденящий мороз. И страх.

Стало страшно так, как бывало в детстве. До жути, до дрожи в коленках. Когда хотелось исчезнуть, стать невидимой, чтобы опасность прошла мимо, не заметила тебя. Как очень маленькому, слабому животному.

Десяток мгновений ничего не происходило. А затем раздался грохот, шум взлетающих и затем гулкие удары падающих на пол пещеры камней.

По крыше их жилища забарабанили осколки, камни, крошево. Их жилище было крепким, и стояло от других немного в стороне, поэтому, наверное, и выдержало этот удар.

Наступило недолгое затишье и Ларка смогла выдохнуть. До этого страх не давал ей сделать даже глоток воздуха, полностью спазмировав горло. Но затем страх не просто вернулся, а заставил застыть и трястись, как от холода. Он стал больше прежнего, накрыл ее всю, превратив в трясущееся слабое животное, ожидающее, пока хищник вонзит клыки в шею и высосет всю жизнь.

Одновременно с сотнями других гоблинов, Ларка почувствовала обжигающе ледяное прикосновение прямо у своего сердца.

Чьи-то невидимые пальцы сжали ее хрупкое, горячее сердце и раздавили, как бурдюк с водой.

Ларка не успела больше испытать ничего – ни страха, ни боли. Смерть пришла мгновенно и без страданий.

****

Ташка лежала. Просто лежала.

Все это время, все эти две недели после того, как этот поганый мальчишка, выродок, ублюдок, недоношенное чудовище, – устроил пожар, она вычухивалась. Ее тело…ее тело было сплошным незаживающим ожогом. Хотелось выть от ярости и злобы, но и этого она не могла сделать – было больно. Хотелось колотить руками и ногами пол, циновку, посуду, еду, костер – но было больно. Хотелось плеваться, ругаться, кого-нибудь ударить – но было больно.

Просто шевелиться, дышать – уже было больно. Любое действие вызывало боль.

Даже слезы жалости к себе, и ненависти к мальчишке, пару раз вытекающие из глаз – и те приносили гребаную боль, а никак не желанное облегчение.

Зуры помогали ей, кормили, убирали, жалели, говорили что отомстят, но она знала – это ложь. Если бы можно было, мальчишку уже бы схватили, и наказали как следует. А если этого не сделали – значит этот проклятый Ксорх вмешался, чтоб он сгнил как последняя тварь.

Они даже не давали взглянуть ей в блестящий металл – посмотреть как она выглядит.

Ташка никогда не считала себя красивой, но считала что и она может привлечь кого-нибудь, и действительно привлекала, иначе бы ей пришлось работать в другом месте, но то, как она выглядит сейчас…ей одновременно и хотелось, и не хотелось знать.

Не знать что от нее осталось, строить одни догадки – было мучительно тяжело.

Она теперь еще больше ненавидела своих подружек. Они улыбались, смеялись, весело болтали – щебетали, – она это слышала. Стены шалаша были тонкие. От пожара серьезно пострадала она, да еще Сурика – остальные отделались легкими ожогами и сгоревшими шалашами и все.

Несправедливо! Тот мальчишка заслужил самое жестокое из возможных наказаний, а избежал его.

Ведь она ни в чем не виновата, тогда она так и не согласилась сделать то, что попросила жена Ксорха. Даже она сочла это слишком жестокой местью – посадить тех тварей, червей на тело Айры.

Нет – она знала пределы, знала что хорошо и что плохо. И это было уже за гранью.

Она Айру только подкараулила когда та возвращалась домой и вырубила ту, все остальное сделали уже они сами, не она.

Так почему же горела заживо только она? А они?

Они должны заплатить.

Эти суки радовались жизни. А она гнила заживо. Несправедливо! Нечестно!

Она бы стиснула зубы, но уже знала какая страшная боль за этим последует.

Единственное, что у нее осталось – это обостренный слух, который хоть как-то связывал ее с реальным миром.

В этот день она, как и все услышала этот ВДОХ.

Однако замкнувшись в себе, вспоминая и прокручивая в голове все, что произошло с ней, жалея себя и проклиная остальных, она перепутала его с обычным ежедневным стуком сердца Предка. Пропустила разницу.

А когда через мгновение поняла, что кое-что изменилось – прислушалась еще раз, повнимательнее. И через десяток мгновений все же решила, что ей все показалось.

Страх, вдруг возникший в душе из-за почудившегося ВДОХА, – перемешался с жалостью себе. И жалость на время вытеснила страх.

Однако взрыв она уже услышала четко и ясно.

Случилось что-то совершенно непредвиденное и непредсказуемое – это стало ясно даже ей.

Она продолжала лежать, прислушиваясь, ожидая, что может подружки-зуры начнут говорить и станет ясно, что же там такое случилось.

Но ничего. Какая-то звенящая, ледяная тишина. И все почему-то молчали.

Нехорошо, – подумала Ташка, – Очень нехорошо.

Холод Ташка ощутила. Вначале с какой-то инстинктивной благодарностью. Словно сами боги услышали ее молитвы, даровав такое необходимое ей облегчение от боли.

Боже, как приятно. Как хорошо.

Холод будто охладил ее воспаленное тело, даря короткие мгновения облегчения.

А вот мертвая тишина последовавшая за холодом уже ее напугала до дрожи в огромном теле.

Будто кто-то взял, и разом выкачал отовсюду жизнь.

Стало еще холоднее.

Что же это такое происходит?..

А затем… она почувствовала ледяное прикосновение которое вывернуло всю ее кровь и внутренности наизнанку.

Жизнь утекала из ее огромного тела. И своими обостренными чувствами она ощутила потеряю каждой частички себя.

Нет! Нет! Рано!

НЕ ХОЧУ!

Ее сознание какой-то совсем короткий миг противилось этому прикосновению.

Она только и успела, что громко и удивленно выдохнуть, прежде чем окончательно погрузилась в вечную тьму.

****

Знахарка Прата ходила по жилищу, ища своим чутким нюхом ингредиенты для зелья. Все шло как обычно. В своем жилище она ориентировалась лучше, чем иные с глазами. Тело, хоть и старое, перемешалось в пространстве легко, не делая ни единого лишнего движения. Каждый поворот, шаг, подшаг были отточены десятилетиями пребывания в этом доме.

Весь мир для нее сводился к запахам, которые наполняли его красками сильнее, чем мир наблюдаемый одними глазами.

Она не всегда была слепой: до десяти лет она видела так же прекрасно, как и любой здоровый ребенок, однако случайность – в глаза попало жгучее зелье, которое она помогала готовить своей наставнице, и все – зримый мир исчез для нее навсегда. Остались лишь воспоминания об увиденном, которые можно было прокручивать бесконечно. Но и эти воспоминания о реальности бледнели и стирались до сплошных черных и серых оттенков. Цвета исчезли. Забылись.

Лишь через несколько лет после случившегося, она обнаружила у себя способность чувствовать запах. Это был не обычных нюх – это было нечто гораздо большее.

Прата могла четко указать начало и конец любого запаха в пространстве. Более того, лишенная теперь красок окружающего мира, она поняла, каждый запах, аромат – имеет свой цвет.

Она сама не понимала, как можно было раньше не замечать цвет запахов? Ведь теперь для нее каждый запах имел настолько неповторимый оттенок цвета, какой она бы и глазами никогда бы не уловила.

Даже ее ящеры-охранники – она всегда знала где они находятся, даже знала, когда они злятся. Их запах тогда менялся. Знала также когда они голодны, а когда чуяли незваных гостей.

Прата могла бы выходить за пределы своего жилища и окружающей его стены, но не хотела. Тогда бы вокруг закружилось в необъятном вихре слишком много запахов. Они бы смешивались, запутывали, мешали, а от этого уже начинала кружиться голова и сильно стучать сердце.

Потому-то вокруг ее дома и располагался обширный пустырь, в котором каждый новый запах ощущался отчетливо и точно.

Ее жизнь стала маленьким замкнутым кругом, куда периодически просачивались посетители. В юности ее это сильно беспокоило, вплоть до сильных душевных терзании, но потом, с возрастом – ушло.

Однако осознала она предпочтительность жизни знахарок значительно позже, когда все желания и побуждения молодого тела угасли, и казались теперь настоящей глупостью.

Периодически у нее появлялись преемницы…Но почти все не справлялись с обязанностями.

Память у этих куриц была короткая и запоминать травы, зелья и их составы, им быстро надоедало. Они уходили, а найти достойную преемницу все не получалось.

Надежды эти теперь она возлагала на девчонку-охотницу.

Зачем было подвергать трансформации девочку она не знала, но ее род так решил. Обычно так не поступали. Ядра давали лишь мальчишкам, потому что их было больше, и не жалко пустить в расход.

Тем не менее, девочке поглощение ядра пошло на пользу. Ее нюх был намного более чуткий и тонкий, особенно по сравнению со всеми ее предыдущими помощницами.

В остальном она проявляла старательность. Пока что. На сколько упорства девочки хватит, Прата не знала.

Все они, – девочки, – поначалу проявляли старательность. А потом решали, что обычная жизнь лучше, проще, веселее, и не требует стольких усилий.

Сегодня она послала девочку, как и часто в последние недели к Драмару, за ингредиентами, – и девчонка сегодня опасть задерживалась. Ладно бы раз, но это уже продолжалось больше недели и начинало внушать некоторое беспокойство Прате.

Впрочем, чувство времени у самой знахарки было особым, и частенько она сама не замечала, как могла замереть на полдня, погрузившись в себя, и в своим вялотекущие мысли.

Сегодня же ее не покидало какое-то тонюсенькое чувство тревоги. Какой-то неуловимый дребезжащий в ее сознании колокольчик, предупреждающий о чем-то плохом. И с каждым часом это чувство крепло все больше, превращаясь в уверенную тревогу.

Потом случилось ЭТО.

Так далеко ее нос конечно не мог работать. Пара сотен шагов, не больше, но она прекрасно знала, что в центре пещеры, внизу, под центральной площадью лежит Предок.