Текст книги "Сколько стоит ваше сердце? (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)
– Кто тебе такую ересь спорол? – изумился барон.
– Папко. Он прошлую войну воевал, еще с отцом Оборотня. Или ты, достопочтенный, скажешь, что папко мой врал?
– Повесить смутьяна? – вкрадчиво предложил второй дворянин из свиты, мелкий и безземельный шевалье Аньос.
Слух у Тима оказался волчий, он отчаянно взглянул на шевалье и вдруг с удивительной ловкостью поднырнул под брюхо лошади и принялся проталкиваться прочь. Аньос потянулся к арбалету.
– Прекратить! – голос, искаженный амулетом был голосом Эдера, а вот интонация принадлежала стратегу Марку Винкеру. И мгновенно приморозила к месту ноги Тима, руку шевалье и языки жрецов.
– Тимоний, вернись назад. Никто тебя не тронет, Небом клянусь.
Паренек вылез из под лошади и подошел, опасливо косясь на шевалье.
– В войске многие так думают?
– Да, почитай, все, – буркнул Тим, – кто же бритых не знает?! А чтобы верить им… В соседней деревне дурачок есть, кривой Ашек. Совсем дурачок, без штанов бегает и с курами разговаривает – вот он, может, и поверит. А больше никто. У нас с деревни на прошлую войну почти половину мужиков забрали. А вернулись всего двое.
– То не твоего ума дело, с кем воевать, а с кем временные союзы заключать, – заговорил, было, лысый жрец, – нам императора-оборотня свалить надо, а после и с генералом Аргосским разберемся.
– А точно мы с ним, а не он с нами? – подозрительно переспросил Тим. Испуг его уже прошел. Он вообще был мальчишкой храбрым, не зря же остался в лагере, а не удрал ночью с односельчанами.
– С нами Святой Эдер, как можешь сомневаться в победе?
Тим потер крупный нос, из тех, что в просторечии зовут картошкой.
– Так если с нами Святой, – он размашисто осенил себя кругом, – и победа, стало быть, за пазухой… зачем нам тогда вообще тута бритые? Может, лучше их взад отправить?
Святой улыбнулся – оба жреца покосились на него с суеверным ужасом. Лицо было знакомым, насквозь привычным, стеснительным и мягким. А вот улыбка – чужой, кривой и хищной.
И движение, которым Эдер развернулся к своей свите, тоже было незнакомым – скупое и точное, оно не могло принадлежать блаженному книжнику, не знающему, куда девать собственные руки. Это было движение воина.
– Всех, кто остался – пересчитать. Караулы выставить новые. Мне – доложить. К полудню всех сотников – к моему шатру. Если кто из сотников удрал – выбрать новых. Кто еще захочет уйти…
– Повесить? – догадался барон.
– Не задерживать. Освободить коридор до ворот, пусть уходят. Но лошадей им не давать. Пропадет хоть одна лошадь – десять человек повешу. А если узнаю про самосуд… Лично так благословлю, что о петле, как о милости Небес молить будете!
Глава 40 ЛЕСС И ЛЕС
Генералу Аргосскому, великому и непобедимому Лессу, Священный Кесар легко дал бы и двадцати – и тридцатитысячное войско, тем более на святое дело – вернуть беглую невесту, но… Проход через земли Каротты…
Да, правитель честно открыл границу, но охранного амулета не дал и грамоты не написал, а значит немного – но опасался, что Лесс потерпит поражение и грамотка эта всплывет в штаб-квартире СБ Оборотня.
А потому – шесть тысяч отличных воинов, прошедших с Лессом все тяготы Пустынной Войны теперь двигались по имперским северным землям.
Генерал Аргосский не сомневался, что разобьет противника. Мятеж в Кайоре, мятеж в Виете, смута в Шатерзи, неспокойная граница со степью. Какое войско может выставить Император? Тысяч пять – семь, не больше. И маршала его, старого хитрого Кера, Аргосский на просвет видел. И – не боялся.
А получив данные разведки, что Кер убит в бою с мятежниками, и вовсе успокоился. Кто там может его заменить? Услышал бы Лесс имя Монтреза, кто знает, может, и насторожился бы… А то и послал за подкреплением, все же в Кайоре Кот знатно потрепал давних врагов империи.
Но голубиная почта – вещь ненадежная. На каждого голубя рано или поздно найдется ловчий сокол. На этого, вот, нашелся прямо сейчас и то, что у сокола были умные светящиеся глаза и крепкие когти на крыльях – ничего не меняло.
Так под полог Виетского леса генерал Аргосский ступал спокойно. Да, великий генерал больше привык воевать в пустыне, но, по большому счету – какая разница? Враг есть враг, война есть война.
То, что Лесс слегка погорячился, он понял уже к исходу третьих суток, когда пошлым образом… заблудился в лесу. Местный проводник, которого они честно наняли за золото (правда, заплатить пообещали потом, когда-нибудь) честно привел их к кромке непроходимых Тамрийских болот, пообещал разведать безопасные тропы и ушел в сопровождении десятка солдат.
Генерал честно прождал его до вечера, потом, скрепя сердце отдал приказ становится на ночлег. Куда? Ставить палатки было некуда. Кругом сырость, комары, ядовитые змеи только с деревьев за шиворот не валятся. Полтора десятка солдат слегли – и уже не встали, бросили в чаек какой-то незнакомой, но приятно пахнувшей травки… дурни!
Лесс распорядился почтить их ударом милосердия: задерживаться он не мог, а возится с идиотами, которые в незнакомом лесу всякую дрянь в рот тянут – много чести.
И все же задержаться пришлось – один боец из того десятка, что ушел с проводником, все же вернулся: страшный, как будто его демоны гоняли. Весь в какой-то тине, лицо распухшее, глаза красные.
Лесс говорил с ним в своей палатке, вдали от посторонних ушей – и не зря. Парень нес какую-то чушь про упырей, блуждающие огни, обманные тропы и прекрасных утопленниц. То ли тоже нажрался чего, то ли надышался… По его словам, Марей, так звали селянина, привел их к трясине с черными зеркалами стылой воды, сказал, что пройдет вперед, чтобы разведать путь. Его пустили – расстояние было всего перестрел, на просвет видать.
Он шел хорошо, пробовал перед собой дорогу шестом. А потом, в аккурат по середине пути, сначала распался на троих Мареев, которые разбежались в разные стороны, прямо по бочагам… А потом – все. Пропал. Или – пропали.
Дорогу назад идиоты, конечно, не запомнили. В итоге один ухнул в болото, еще двое убрались следом в бесплодной попытке его вытащить. Одного укусила змея, на которую тот случайно наступил – смерть явилась за ним, не прошло и короткой клепсидры.
Еще двоих на тропе сразили стрелы…
– Стрелы? – встрепенулся генерал.
– Стрелков не было. Мы посмотрели – хитрая штука, крепится к дереву на уровне человеческого роста, а понизу – жила. Задел ногой – и умер.
Двое ушли разведывать путь – и не вернулись, пропали, как не было. Сообразив это, еще один паренек, совсем молодой, видно – повредился умом и побежал вперед, прямо по болоту. Утонул, конечно.
– Сам как выбрался? – коротко спросил Лесс.
– Шест вырубил, как у Марея, каждый шаг пробовал. Лес слушал. Шел туда, где тихо было – значит мы прошли, птиц потревожили. Ну и направление я немного понимаю.
– Молодец, – сдержанно поблагодарил Лесс, – вернемся домой – к награде представлю.
– Не выйдет, – единственный выживший вдруг согнулся пополам и окатил пол генеральской палатки рвотой, состоящей целиком из желчи.
– Что с тобой? – потемнел лицом генерал.
– Сдохну, – солдат коротко пожал плечами, – наверное, скоро. Водички попил. Марей, сука, не сказал. Сам-то он пил из фляги, а мы прямо из под ног. А что – вода же. В пустыне всякая вода – благо Всякую пьем, и ни разу худо не было. А тут… уже четвертую клепсидру с обоих концов хлещет, как из родника святого Квентина. И живот крутит – силы нет. Нельзя эту воду пить.
Лесс похолодел. На вечернюю похлебку воды набрали в аккурат в бочажке и уже съели.
Ночь прошла тревожно, в тяжелых мыслях. Лесс почти не спал. Но наутро выяснилось, что умер лишь один солдат – тот самый, из отряда проводника. Остальные чувствовали себя отлично.
– Всю воду только кипятить, – распорядился Лесс, – сырой воды не пить. В крайнем случае – с вином мешать. Пополам.
Небольшому конному отряду понадобились всего сутки, чтобы по следам вернуться в покинутую деревню. К исходу второго дня они привезли троих: мужчину, женщину и маленького мальчика.
– Ты покажешь дорогу, – сказал Лесс, глядя в отчаянные глаза молодого охотника, – если по пути где-то потеряешься или дорогу потеряешь, твоего сына убьют, а женой сначала попользуются, а потом тоже убьют. Послужишь верой и правдой Великому Кесару?
– Послужу, – сказал, как выплюнул охотник.
И вот через четыре дня они подошли к броду. Проводник поклялся, что этот – самый удобный: пологий спуск, воды по стремя, течение спокойное.
Не солгал. Виет и правда в этом месте оказался на диво покладистым. Переправа немного тревожила Лесса, опыта такого рода у него не было, но все оказалось проще, чем он думал. Лошади пошли в воду охотно и спокойно, течением никого не снесло. Генерал перевел дух…
Первые кони уже вступали на берег, когда воды спокойной реки вдруг взбунтовались, закрутив водоворотами, смешав коней и людей и швырнув их на глубину. Те, кто был ближе к берегу успел выскочить, но из леса в них полетели тяжелые стрелы, целя, исключительно, во всадников.
"Непобедимый" опомнился быстро:
– Жрецов ко мне!
После благословения река улеглась, вновь став спокойной и ласковой, но форсировали ее уже с поднятыми щитами, да не воздушными, а обычными, кожаными, чтобы не мешать жрецам поливать Виет благодатью.
Стрелков, конечно, не поймали. Пропал и десяток лошадей – увели, разбойники. Лесс про себя подивился – ради нескольких копытных напасть на армию самого Аргосского… Но – идиоты, они везде встречаются.
На переправе потеряли около сорока бойцов и два десятка лошадей, включая тех, кого увели дерзкие конокрады. Но пакостные сюрпризы на этом не закончились. Под кроны леса вела довольно широкая дорога, хоть на телеге заезжай, но лошади не шли. Надежные боевые товарищи, ученые ходить под стрелами, смотрели вперед широко раскрытыми глазами, так, что показались белки. Ноздри трепетали, уши прядали туда-сюда, а напряженные, вытянутые шеи и оттопыренные хвосты лучше всяких слов говорили о том, что еще немного – и кони бросятся бежать не разбирая дороги. И, скорее всего, покалечатся.
– Колдовство… – переглядывались солдаты, – злое колдовство.
– Никакого колдовства, – охотник, взятый в деревне, только хмыкнул, – деревья вдоль тропы медвежьей желчью смазали. Не пойдут сюда кони, в обход вести нужно. А чуть дальше на дорогу выходить. Иначе взбесятся.
Лесс выругался – вслух и от души, так, что кусты пригнулись. Уже третья задержка в пути, а ведь император-оборотень не кулак давит, он, небось, войска собирает да оборону крепит. Каждые не то, что сутки – клепсидра на вес золота, а они тут с испуганными конями нянчатся!
Но лошадь не человек, ей не объяснишь, что "медведь" и "запах медведя" – разные вещи. Пришлось спешиваться и тащить коней в поводу, по кустам. А обоз разгружать и перетаскивать вперед на пупах и волоком.
Потеряли на этом деле почти весь световой день – неведомые тати не поленились и желчи не пожалели – измазали деревья на полулигу…
Армия Лесса Аргосского медленно, но неотвратимо двигалась вглубь Виета.
– Я с ними парня заметил, по одёже и ухваткам вроде как из наших, – отрапортовал Тимоний.
– Проводник? Следовало ожидать.
– Вытащить его никак не получиться, мы примерились. Если только, – Тим запнулся и указал глазами на арбалет.
"Святой" немного подумал. И, к облегчению Тима, качнул головой.
– Не стоит. Сильно мы этим бритых не задержим, а у проводника, наверняка, кто-то в обозе в заложниках. Двое, а то и больше на нашей совести будут. Ни к чему лишнее. Мы другое сделаем…
Парни склонились ближе. Они уже убедились, что фантазия Святого на разные пакости неистощима и внимали с детским восторгом.
Задача "летучих отрядов" была проста, как мычание – как угодно, любыми способами задержать продвижение фиольской армии к Бару, чтобы дать время: Райкеру – подготовить оборону, а маршалу Монтрезу подойти с армией.
Армию Марк быстро не ждал. По такой местности войско двигается со скоростью всего пять – шесть миль в день, и ждать от него иного – получить усталых, голодных и совершенно небоеспособных солдат, без обоза. То есть побеждать Лесса им бы пришлось голыми руками и на голодный желудок. Хорошо – не без штанов.
Монтрез умный. Он сделает все возможное, чтобы подойти быстро, но так, чтобы хоть сразу – в бой. Поэтому: пять – шесть миль. А значит – неделя, даже, наверное, чуть больше. Кровь из носа, а Лесс должен был застрять в лесу еще хотя бы на трое-четверо суток.
Повернуть колесо мятежа в другую сторону, против "бритых" оказалось так легко, что поначалу Винкер сам себе не поверил. Он-то готовился ораторствовать, возможно, со спецэффектами, убеждать, подкупать, запугивать… А хватило простого: "А кто со мной надрать задницы бритым?!"
Слишком памятна была здешним мужикам прошлая война со Священным Кесаром. Вот в Каротте это бы не прокатило – там народ со своим ближним соседом жил нормально: в гости друг к другу ездили, роднились. Полвека лет назад вообще одним государством были и никто об этом пока не забыл.
Другое дело – Виет. По нему бритые шли как завоеватели. Ну и память о себе оставили насквозь соответствующую. О чем думали Нерский с Аньосом, приглашая таких союзников? Уж всяко не о том, что у неграмотных крестьян тоже может быть свое мнение.
Летучие отряды рассредоточились по провинции и кружили около армии "бритых", как гиены вокруг падали. Ну, хорошо, будущей падали. Но то, что местные мужики смотрели на марширующее по их земле войско по-хозяйски, со знакомым прищуром – и видели не непобедимую армию во главе с великим генералом, а сильных лошадей, крепкие телеги, арбалетные болты, кожи, железо, крупы, вяленое мясо и кучу других вещей, полезных в доме и в поле – это не могло не радовать.
Это значило, что его дерзкие каверзы против Лесса принесли свои плоды. Воин, убежденный в победе – наполовину победил, разве нет?
– Впереди мост через Неру. Взрывать его мы не будем, смысла нет. Ниже по течению брод, и вряд ли Лесс о нем не знает, не тот человек. Так что по мосту мы их пропустим. Но налог возьмем. И не золотом.
– А чем?
– Жрецами. Внимайте, дети мои, и учитесь воевать не только по всем правилам, но и против них. Иногда так удобнее…
Крепостица выросла перед глазами внезапно. Казалось – лес и лес, холмы. Болота, демоны бы их забрали, небось, на огненной равнине были бы куда как полезнее… Никогда Лесс, выросший в пустыне и благословляющий воду, как дарующую жизнь, не думал, что станет ее ненавидеть всем сердцем.
Но это была не вода – мутная жижа, пахнущая так, что выворачивало все внутренности. В ней плавала какая-то живая, копошащаяся дрянь… И вот вопрос – если закипятить, что получится: чай или все же суп?
К Бару армия Лесса подошла на восьмые сутки, потеряв по дороге почти тысячу бойцов и, главное – шестерых жрецов. Расплатился ли он за свои потери? Лесс не был в этом уверен – стрелы летели отовсюду, из-за каждого куста. Дошло до того, что бойцы стали бояться отойти от лагеря по естественной надобности, и отливали чуть ли не рядом с палатками… Запах стоял мерзейший!
В другое время Лесс не раздумывая приказал повесить виновных, но тут признавал – другого выхода не было.
Он был великим генералом, но не знал и не понимал леса, просто не было такой практики. А здешний лес был густым, темным, недобрым. Он завлекал, кружил и путал, словно нарочно и, если б не проводник…
Лесс до сих пор помнил тот жуткий миг. Он решил побродить и подумать в одиночестве, хотя бы одну короткую клепсидру, так, чтобы не нужно было "держать лицо", скрывая растерянность. Сопровождение с собой генерал, конечно, взял. Но попросил ребят на глаза не лезть, держаться подальше.
И в какое-то мгновение Лесс сообразил, что не понимает, куда ушел и в какой стороне лагерь. Вроде и отошел-то недалеко, шагов десять – двадцать, не больше. Сопровождение, должно быть, и того ближе. Что тут может быть опасного?
Он огляделся… Со всех сторон его обступали совершенно одинаковые темные стволы елей, заросшие мхом, стелящийся по земле, густой кустарник, заросли какого-то ягодника – ягод еще не было.
Поднял голову вверх, чтобы определить, как привык, направление по солнцу, но небо было плотно затянуто облаками, да и был того неба кусочек с лошадиный носочек. А следы самого генерала лес сгладил мгновенно, словно ничья нога тут отродясь не ступала.
Вот ведь… Заблудился в трех шагах! Кричать и звать на помощь, так потом стыда не оберешься. Идти наугад… Сейчас он, по крайней мере, точно знает, что лагерь недалеко, а ломанется, точно перепуганный конь – и куда его унесет? Успеют ли перехватить? Найдут ли? Да и… станут ли искать?
В войске было полно толковых полковников, которые могли взять на себя командование и половина из них, точно, была не прочь занять его место. А что – пошел в лес и пропал, как десятки до него. Видно, лес не простой – демоны в нем шастают. Поэтому и нужно скверну огнем выжечь!
Усилием воли Лесс погасил начинавшуюся панику и прислушался. И, на грани слышимости, различил людские голоса, звяканье котелков. Солдаты собирались ужинать. На звук он и вышел. Чувство осталось неприятное. Не страх – Лесс никогда и ничего не боялся – но осознание своей беспомощности перед этой огромной, живой и, однозначно, враждебной силой.
Когда лес остался позади, Лесс выдохнул с облегчением. И, кажется, не он один.
На крепость генерал Аргосский смотрел почти как на старого друга. Он еще до начала похода знал, что Бар придется брать, стоял городок так, что не обогнуть – но брать крепости было делом насквозь привычным.
Только бы не задержаться здесь до… как это говорят местные? "Белых мух". К зимней кампании армия была не готова – ни припасов, ни одежды. Да и лошади привыкли к жаре. Нет, брать Бар нужно быстро.
А для "быстро" были два слова. Почти одинаковых, различались лишь одной буквой, и, должно быть, не случайно: "подкоп" и "подкуп". Либо мина и пролом в стене, либо – предательство. Лесса устроил бы любой вариант: вез он и огненное зелье и золото.
Но сначала с защитниками крепости следовало поговорить – может быть сами ее сдадут? Сколько там насчитывала армия оборотня – пять тысяч? Меньше? Оно, конечно, силы равные, но Лессу была твердо обещана помощь от здешних мятежников, армия чуть ли не в десять раз больше его собственной. Интересно, где ее носит?
На стене появился пожилой, грузный мужчина в мундире, с короткой, седой бородкой. Кто это?
– Я – генерал Арк Райкер, командую защитой этой крепости. Кто вы и что вам нужно?
…Комендант. Так значит, Лесс все же успел, и Оборотень не сидит за стенами Бара вместе со всей своей армией? Значит, там только маленький гарнизон? Отлично!
– Я – генерал Лесс Аргосский, мой владыка Священный Кесар требует открыть ворота, пока наши доблестные воины не вынесли их тараном.
– По какому праву, генерал, вы распоряжаетесь на земле Империи?
– По священному праву сильного, – усмехаясь уголком губ проорал Лесс, – вас – маленький гарнизон. Нас – шесть тысяч отборных воинов, а скоро подойдут еще пятьдесят. Упорствовать для вас – значит погибнуть без славы и смысла.
Райкер выдержал паузу. Не потому, что обдумывал столь лестное предложение, хотя "бритым", наверняка, так и показалось. Просто давал отдых голосовым связкам – за эти несколько дней, налаживая оборону крепости, он почти сорвал голос.
– Что скажешь, Райкер? – поторопил Лесс.
– Скажу… Вот когда подойдут твои пятьдесят тысяч, тогда и поговорим. А пока – шли бы твои парни к реке, да хоть штаны постирали. Небось, обделались в лесу от страха так, что прямо досюда смердит!
– Ты пожалеешь о своем упрямстве, глупец, – рявкнул Лесс в спину уходящему Райкеру, жалея, что нельзя зарядить в нее стрелой – на такое расстояние, да еще вверх даже луки не били.
Арка уже ждал адъютант с кружкой горячего молока с медом и содой – волшебным эликсиром для горла.
Гай широко улыбался.
– Это он про какие пятьдесят тысяч говорил? Про наших доблестных мятежников, которых Винкер в одиночку по домам наладил?
– Придержи язык, – буркнул Арк, – нет никакого Винкера. Есть Святой Эдер. И так и будет, пока повелитель не подойдет.
– Вы опасаетесь предательства, мой генерал? – вмиг посерьезнел бывший гвардеец.
– Когда в империи мятеж, а под стенами один из лучших вражеских генералов? – Райкер двинул бровью, – Я был бы глупцом, если бы не опасался. Здешний гарнизон мал, а бывшие мятежники… посмотрел я на них вчера. Монтрез бы их безо всякой магии разогнал. Не бойцы. Так что, по хорошему, рассчитывать можно только на Бессмертных.
– С сотней против целой армии? – Улыбка снова пролезла на лицо Гая и закрепилась на своем привычном месте, – Так ведь это же наше любимое соотношение. Демоны! Я так и знал, что если пойду с вами, обязательно вляпаюсь во что-нибудь такое же безумно-героическое, как оборона Южного.
– Счастлив? – добродушно съязвил Райкер.
– Как конь, – отрапортовал Гай.
– Ну-ну. Смотри не лопни от счастья.
Райкер спустился вниз, к магу-целителю, лечить связки. В сражении генералу они нужны, пожалуй, больше, чем руки – мечом найдется кому помахать, а приказывать – ему.
Безнадежным он свое положение не считал. Стены толстые: почти пятнадцать футов, баллисты неплохие. Правда снарядов к ним немного, на долгую осаду не хватит, а огненных шаров не будет – у Лесса жрецы.
Но – ничего. Им этот город не брать, им только продержаться до подхода армии, а дальше… дальше гнать Аргосского как лиса, и лучше – не в Каротту, там он сторонников найдет да вмиг назад явится.
Идеальный вариант – в местные болота. Туда уже не одна армия горе-завоевателей убралась с концами, небось и для этой место найдется.
В небе висела полная луна, здоровая и желтая, как начищенная медная тарелка. Рваные серые облака войлоком метались вокруг, то укутывая, то раздевая до совсем бесстыжей наготы. А она и против не была…
На западной стене, ветер чувствовался слабее – закрывала громада равелина. Ничего удивительного, что встретились они именно здесь.
– Вторая клепсидра пополуночи. Время спасать мир, – хмыкнул Марк, – поможешь?
– Чем? – деловито поинтересовался Абнер.
– Завтра – штурм.
– Откуда знаешь?
– Не знаю. Предполагаю. Лесс ждать не будет, ему выгоднее встретить нашу армию уже за стенами.
– Он же ждет подкрепления.
– Он боевой генерал, а не паркетный дворянчик, – пожал плечами Винкер, – и прекрасно знает цену такому "подкреплению". Надавить на нервы, показать численное превосходство – да. А реальной силой вчерашние крестьяне могут быть, только если потратить хотя бы год на обучение. Года у него нет. Если бы он встретил обещанную армию по пути и с ней подошел под стены – тогда да, самое то гарнизон пугнуть. А сейчас… Нет, Абнер, штурм будет завтра.
– И что ты хочешь сделать?
– Продолжить то, что начал в лесу. Лишить бритых боевого духа.
– Хорошее дело, – с сомнением протянул Абнер, – ну а я то зачем нужен?
– Поможешь. Накопителей у меня больше не осталось, у Райкера их тоже нет, сам я как маг… ну, ты знаешь. Ни о чем. Сложим силу по векторам…
– И что ты хочешь? Пару шаров на них выкатить? Так там жрецы, мгновенно рассеют.
– Идеально было бы землю под ними тряхнуть, но не получится, – с сожалением признал Винкер, – мы оба воздушники, земля – стихия антагонист. Либо не поднимем, либо не удержим. И на кой нам здесь еще один тектонический разлом? Огонь и воздух жрецы погасят. Значит, остается вода. Как думаешь, если парни штаны замочат и не выспятся, много они завтра навоюют?
Абнер давно смотрел на Марка, как на безумца, просто не мог вклинится в его спокойную, неторопливую речь без пауз. Но едва он замолчал…
– Это невозможно! Базовый принцип сложения векторов не позволит. Я – высокоуровневый маг, но для того, чтобы поднять реку на расстоянии лиги, нужна сила гораздо большая, чем могут пропустить мои каналы. Даже если мы с тобой каким-то невероятным образом ее и сгенерируем, то я не собираюсь работать фокусом. Не хочу перегореть, знаешь ли…
– И не нужно, – пожал плечами Марк, – фокусом буду я.
– С четвертым уровнем? – скептически спросил Абнер.
– А без разницы. Если пропускать силу через себя – тогда да, ты прав, сечение канала – величина критическая. Но я этого давно не делаю. Зачем себя ограничивать, если можно этого не делать? Я строю управляющий контур не внутри тела, а вовне. Когда значение "джи" больше семи, реакция становится самоподдерживающейся – с этим-то ты спорить не будешь, это тоже база.
– Но такой контур невозможно рассчитать… – растерялся Абнер, – если только вбросить силу на удачу. А ты представляешь, как рванет, если не повезет?
– Почему невозможно? Можно, я считал. Просто очень сложно. Формула пятиэтажная, да. Но ничего невозможного в этом нет. Короче – помогать будешь, высокоуровневый? – в голосе, искаженном амулетом Абнеру почудилась добродушная насмешка.
– Буду, – решился он. Как в воду прыгнул. – Говори, что делать?
…Ни один, ни другой из увлеченных ученых не услышали, да и никто из часовых не увидел, как с одной из стен в темноте скользнула веревка, петлей пропущенная подмышки некрупного человечка. Чтобы не повредить ему ребра, между веревкой и худым телом пропустили сложенный в несколько рядов плащ.
Человек был слугой, из "закупов", тех, кто сам, от безысходности продался в рабство. И за сегодняшнюю ночь, если все получится как надо, хозяин обещал свободу.
Глава 41 РАВЕЛИН
Баллисты заговорили утром, да так странно – с той стороны, где их не ждал никто. Логичнее было бы лупить по воротам, тем более – там подвести можно удобно, самое слабое место… Или же ломать да пилить решетки со стороны реки Неры.
А Лесс Аргосский начал штурм со стороны западного равелина, где вал вздымался почти на пятнадцать футов.
– Ну, в принципе, тоже решение, – аккуратно высказался Квентин, – смотрите: крепость – неправильный четырехугольник. С южной стороны не подойдешь, там хоть и пустырь, ровный, как доска и стены ниже, а болото такое, что все штурмовые группы завязнут а сверху, с двух башен, мы их перестреляем – как на тренировке. С запада – берег реки и скала, там не влезешь, даже если со спецснаряжением – если только ночью, да и то услышать можно, там караулы специально прислушиваются.
– С севера?
– На Шан-Таурский редут переть, в лоб?
– И что? – пожал плечами Гай, – подумаешь – редут. Без магов он не так страшен, как кажется. Полтысячи воинов положит – и редут его. А с него взять Бар куда легче, и атаки отражать сподручнее.
– Умом повредился, когда ночью река разлилась и его лагерь смыла? – предположил Абнер.
– Не-е, – Квентин мотнул лохматым чубом, – не тот человек – генерал Аргосский, чтобы паниковать. Больше на отвлекающий маневр похоже. Здесь они пошумят – а основная попытка штурма все же через ворота будет, или через Неру.
Винкер сощурился, глядя со стены на бегущих на штурм "бритых" – с лестницами, все как положено… И, неожиданно, согласился.
– Думаю, прав ты, Кев. Так что давайте, оба – со стены брысь, Гай – к воротам, Кев – в порт, а Шет – тоже к Нере, но к западному выходу. Там, конечно, не особо подойдешь, течение сильное – сносит и Сарская башня рядом, стрелять удобно. Но, кто знает… Может быть, на то и расчет.
– Какая у нас задача? – вмиг посерьезнели шутники и балагуры.
– Следить в оба глаза. Если что подозрительное заметите – сначала пресекать, а потом разбираться.
Надолго серьезности Гая не хватило.
– Хм… Интересно, как это подозрительное должно выглядеть? – протянул он, блестя глазами, – Например, если какой-то посторонний мужик в черном плаще и черной маске, постоянно оглядываясь и сжимая в руке, дрожащей от ярости, ключ, пробирается к воротам – это подозрительно? Или – нормально, так и должно быть?
Марк шутливого тона не принял.
– Если один ключ – ничего страшного. Может, комедианты репетируют, а, может, местный дурачок развлекается. У Барской решетки два замка – вот если сия персона, в плаще и маске, будет сжимать два ключа… Тогда хватай – и сразу в камеру. После штурма разберемся, что у него там и от чего дрожало.
Согласно взвыли луки одновременно спущенными тетивами и внизу, вроде уже и недалеко, послышались крики раненых.
Винкер потянул тяжелую боевую шпагу из ножен.
– Ну, что ж… Разомнемся и мы. Говорят, физические упражнения с утра полезны для здоровья.
– Это точно, – согласно кивнул Беда, повязывая черную косынку, – после таких упражнений, кто выживает, так до следующего штурма здоровы, как кони.
Тяжелая лестница со стуком упала на край стены и встала мертво. Оттолкнуть ее сил бы не хватило ни у кого. Но против такой напасти прием давно знали – накинули ременную петлю, да с конца галереи впятером потянули… Вопли летящих вниз "бритых" прозвучали как музыка.
Второй лестнице повезло больше, она угодила в аккурат между зубцов галереи.
– Кипяток готов?
– Давно готов… Но мы же, вроде, размяться хотели? Или уже передумал? – глаза Беды сверкали из под косынки азартом боя. Он соскочил с башенной лестницы, сразу через три ступени – мягко приземлился на галерею и подоспел как раз вовремя, чтобы опустить тяжелый эфес на голову первому из "бритых".
– Один есть.
– А ты до скольки считать умеешь? – подзадорил его молодой паренек, десятник.
– А ты репетитора по математике ищешь? – блеснул улыбкой Беда, – ну так попал по адресу, дальше два и три будет, – с этими словами он пнул ногой в зубы еще одну бритую голову, послушал вопль и рубанул палашом по следующему.
– Запомнил, малыш?
– Стараюсь, – рявкнул тот, – Один! – шпага вошла в живот фиольца, – Два! – развернулся и полоснул кинжалом второго.
– Четыре! – рявкнул Беда, вырастая рядом – и скинул за ноги еще одного шустрого парня, который вскарабкался на стену и уже примерился пырнуть десятника сзади.
Тот живо обернулся, увидел тело и наемника над ним.
– Э-э… А я думал, после двух три идет?
– Плохо у тебя с математикой, – серьезно кивнул Беда, – точно репетитор нужен. Держись меня, по левую руку. Я больше правой работаю. Буду учить, глядишь, осенью в школу поступишь.
– Благодарствую, дяденька, – кивнул тот, пристраиваясь как сказано и быстрым жестом проверяя пояс с ножами.
Двое кряжистых мужиков, матерясь, волокли по узкой лестнице котел с кипятком – втащить его подъемником получалось только до второго яруса, а дальше – на пупах. Вода обрушилась вниз. Одно мгновение казалось, что и котел с мужиками полетит следом… Обошлось.
– Еще кипятка! – зычно крикнул Беда.
Винкер спокойно и методично работал тяжелой шпагой, изредка помогая себе кинжалом. Сейчас он в полной мере оценил науку Беды и прелести "обратного" хвата. Действительно, не дуэльная ухватка, а самая, что ни на есть, военная: и удар сильнее, и назад нож словно сам возвращается, и не выбьют.
