Текст книги "Сколько стоит ваше сердце? (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)
– Не понадобиться, – повторил он, глядя на мага как на несмышленого ребенка, – я ее раньше в храм отведу. И пойдет она туда уже беременная наследником.
– Рамер, приворот здесь не сработает…
Император одарил мага взглядом, очень далеким от восхищения:
– Да причем тут приворот, хотел бы я знать, – он дернул уголком рта, – Ты всерьез думаешь, что любовь – это жребий богов? Как же тогда все эти записные ловеласы, которые после каждого бала собирают девичьи сердца как яблоки в корзинку? Пристальный взгляд – и она заинтригована, комплимент – покорена, улыбка – растаяла. Уверенное объятие, даже с капелькой насилия – и все, можно вести в спальню!
– Хм, – в открытую Абнер не возразил, но лицо было достаточно красноречивым.
– Поспорим? – хладнокровно предложил змей, – сегодня… Сегодня, Абнер, я ее поцелую. Если она даст мне пощечину – я немедленно разорву помолвку и мы вернемся к твоему… списку.
– А если – не даст? – осторожно спросил маг, чуя грандиозный подвох. В общем, правильно чуял.
– А вот если не даст – ты уйдешь на фронт с Черной сотней. Как мой представитель. – Рамер полюбовался на ошарашенное лицо мага и вбил "контрольный гвоздь". – Абнер, я ценю твою верность. Но твоя склонность к панике уже начинает напрягать. Попей чего-нибудь успокоительного… или в бордель сходи, что ли. Сбрось напряжение – это совет друга, а не повелителя.
Алета шла по дорожке, намеренно ровным, спокойным шагом «в половину локтя длиной», держала голову прямо, но смотрела в пол… Вернее, за неимением пола – в землю.
Кто бы мог подумать, что от этого дурацкого этикета все же есть польза. И что она будет благодарить Цветочка за ее настойчивость в обучении воспитанницы. Поздно, конечно, как и многое в этом мире.
Дорогой дядюшка сдержал слово и от души постарался превратить ее жизнь в резиденции в ад.
Девушка про себя усмехнулась – князь был матерым интриганом, и спасло ее только то, что у них со старшим Гевором были несколько разные представления об аде.
Для дядюшки это герцогиня Анвари, не протянувшая руку для поцелуя и тихий, несмолкающий шепоток за спиной.
Для нее – просидеть трое суток в глухом подвале без солнечного света, с кувшином воды и караваем хлеба… и потом, когда двери уже раскрылись, и она поверила, что все позади и расплакалась от облегчения – услышать: "Мятеж подавлен, но, к сожалению, мы не смогли спасти ваших родителей. Вы теперь – владетельная госпожа Кайоры. Завтра – присяга…"
Не представляешь ты, дядюшка, что такое – ад. Даже близко.
Затененная беседка из белого миорского камня выросла перед ней на повороте и Алета решительно свернула туда, чтобы побыть одной. Без необходимости "держать спину". Какой… неумный человек счел одиночество наказанием? Оно – величайшее благо.
Вот только, как и любое благо, легко не дается. За него нужно еще побороться.
Алета смерила осторожным взглядом ту, с которой придется бороться за благо. Девушка… или молодая женщина? По платью не поймешь, ткань роскошная – а фасон излишне строгий. По возрасту – чуть старше ее, так что, скорее всего – замужем.
Но раньше при дворе она ее не видела. Очень красивая сероглазая шатенка с пышной грудью – это видно, как не затягивайся.
– Добрый день, – поздоровалась Алета, – я не знала, что здесь занято.
– О, я никого не жду… если вы об этом, – голос незнакомки оказался приятным, низким, с "теплыми" нотами. – Просто, как и вы, спасаюсь здесь от жары. Обычно начало лета в Аверсуме прохладнее. Я и вернулась, в расчете на прохладу. Но Небо решило посмеяться.
– Вернулись?..
– С побережья. У отца там поместье, но из-за военных действий он вызвал меня раньше… Напрасно, на мой взгляд. Войну я бы как-нибудь пережила, а вот жара меня убьет. – Женщина измученно улыбнулась, – простите, я не представилась: виконтесса Райли.
– Графиня Шайро-Туан, – Алета присела в изящном реверансе.
– Святые Древние! – Глаза незнакомки расширились и она прямо подалась к ней, – Серьезно? Та самая Шайро-Туан? Бедная вы моя!
– Простите, – Алета едва подавила порыв отстраниться, – Я не понимаю, какая "та самая" и почему вы меня жалеете?
– Но как же… – женщина глядела на нее с неподдельным сочувствием, – невеста Змея.
– А, вы об этом, – Алета с облегчением вздохнула, присела на скамейку и обмахнулась перчатками, – меня, кстати, Алета зовут. Мы ведь можем наедине общаться менее… формально? Я ведь не оскорбила вас, виконтесса? А то с этим вашим столичным этикетом я совершенно запуталась и делаю ошибку за ошибкой. У нас, на юге, все как-то проще.
– Та-та-та, – со строгой, учительской интонацией протянула шатенка, – Как можно, графиня? Этикет – важнейшая дисциплина. Он призван заменить мозги тем, у кого их сроду не было.
Все это было сказано таким серьезным тоном и с такой постной миной, что Алета едва не купилась. А, услышав конец фразы, согнулась пополам от смеха.
– Меня зовут Джайкери. Можно Кери, можно Джай, как тебе больше понравится.
– Красивое имя, – улыбнулась Алета.
– Да я и сама ничего.
– С этим не поспоришь.
Джайкери проказливо улыбнулась и придвинулась ближе.
– Слу-ушай, а… нет, если тебе не хочется, не говори, но мне жутко любопытно… Вы ведь с императором уже целовались? – Алета покраснела, но кивнула, – А… у него язык обычный, или раздвоенный?
– Язык? – удивилась Алета, – А… при чем тут язык.
Джайкери отстранилась в недоумении, мгновение или больше внимательно смотрела на нее.
– Ну, милая. Значит, вы еще не целовались. Его Величество просто обозначил намерения.
– На Аллее Просвещения этого нет…
– Естественно, – со знанием дела кивнула новая подруга, – но есть такой свиток, правда, храм его не одобряет. Он называется "Трактат о сверлении жемчуга". Там все описано очень подробно и понятно, даже с картинками. И начинается как раз с поцелуев. А учиться можно на яблоке.
– Виконтесса, а вы не могли бы…
– Дать посмотреть? – перебила Джайкери, – Конечно. Но с одним условием.
– С каким? – улыбнулась Алета, поймав себя на том, что в первый раз после той паваны с Марком улыбается искренне.
– Ты мне потом расскажешь, раздвоенный язык – или нет.
– А если обману?
– Не обманешь, – беспечно рассмеялась Джайкери, – трактат в двух частях. Самое интересное как раз во второй. Узнаешь про язык – получишь вторую часть. Все просто, моя прелесть…
– Какая ты хитрая.
– Тем и живем!
Подруги, переглядываясь беспечно, и в то же время значительно, подхватив пышные юбки, поспешили к западному крылу, где расположилась Джайкери.
Петля вокруг Алеты затягивалась все туже. Князь Гевор ничего не знал об аде, это верно. Он там не был. Но он знал все то том, как можно туда отправить того, кто в упор не понимает ни намеков, ни прямых приказов…
В гостиной графини суетились горничные, расставляя вазы с розовой вейгелой и развешивая гирлянды "снежной невесты" – они были зачарованы, чтобы не сыпали лепестками и пахли не так сильно. Иначе в комнату было бы просто не войти.
– Что это? – удивилась девушка, пряча в складках юбки компрометирующий ее свиток.
– Подарок от Императора на десятидневье помолвки, – две горничные поклонились, с любопытством поглядывая на графиню, – на столе подарок от повелителя.
Девушки бесшумно выскользнули за двери, оставив Алету один на один с последствиями странного настроения повелителя.
Она неспешно подошла к столу, где, и в самом деле, красовался изящный футляр с вензелем Шайро-Туан на крышке, уже полным графским.
Надавила на костяную пластину.
Внутри, на голубом бархате, покоились длинные жемчужные серьги и широкий браслет. Только жемчуг, как и положено юной девушке.
Карточку Алета взяла уже спокойнее.
"Невинней снега в декабре,
прозрачней солнечной струны,
еще нежней, чем акварель,
еще обманчивей весны…"
Невольно она рассмеялась. Простенький мадригал заканчивался прозаическими строчками: временем и местом. Алета бросила быстрой взгляд на клепсидру в уголке секретера.
Времени оставалось только на то, чтобы спрятать свиток, переодеться, причесаться и добежать до места. Как сказал бы Марк – впритык.
Так она и появилась в апартаментах императора – со смешинками в светло-зеленых глазах.
Рамер, в последние дни привыкший к каменно– настороженному лицу невесты, удивился:
– Дорогая, я бесконечно рад, что ваше настроение исправилось. Но в чем причина? Откройте секрет, чтобы я мог радовать вас и дальше?
– О, – Алета присела, – все было чудесно: цветы, подарок и стихи, – на последнем слове она не выдержала и прыснула.
– Так, значит, все же стихи… Вы их знаете?
– Я даже могу их продолжить, – и Алета с выражением продекламировала:
И прелесть губ,
И прелесть глаз
Того, кто зрел ее хоть раз
Разит еще верней стилета,
Еще?
Ах, пережить бы это.
Император рассмеялся, искренне и без обиды. Алета невольно отметила, что вот так, по-домашнему, в расстегнутом камзоле, волосы небрежно стянуты резинкой и вместо рапиры лишь один длинный кинжал в ножнах на широком поясе – Рамер выглядит по-другому. Ближе и понятнее.
– Но откуда такие познания, откройте тайну? Чтобы я не позорился в другой раз.
– Это стихи Эшери, – охотно объяснила Алета, – у него много таких виршей. Начинается канонично, торжественно, красиво – а в конце сплошное ехидство. Поэтому их и используют так – отрезают верх и пишут на карточках. Дамам нравиться. Ну а я, пользуясь привилегией кузины, знакома с полным вариантом.
– Он еще и поэт! Право же, я начинаю чувствовать себя обиженным богами.
– Вы? – изумилась Алета, – С вашим совершенно роскошным хвостом и императорской короной.
– Забавно, что хвост вы поставили на первое место.
– Ну как же… Корона есть у многих, а хвост – только у вас.
– И он вас совсем не пугает? – Рамер повернулся и словно прошил девушку острым взглядом.
Алету скорее пугали эти его мгновенные переходы от веселья к гневу, от сибаритской расслабленности к полной собранности. Но такие вещи владыкам не говорят.
– Мы же с вами уже выяснили, что нет, – она пожала плечами, – мы боимся того, что может причинить нам зло. В ипостаси вы обнюхали меня и сказали, что никогда не съедите. Мне этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя спокойно.
Она прошла к столику с вином и легкими закусками и наполнила два бокала.
– Мне кажется, вам неприятен этот разговор. Давайте лучше продолжим о поэзии.
– О поэзии – так о поэзии, – покладисто согласился Рамер Девятый, принимая бокал из рук невесты, – а какие стихи вашего кузена вам особенно нравятся?
Алета улыбнулась, легко и мечтательно.
– Цикл "Бродяга". Там есть изумительные миниатюры.
– Почитаете?
– Охотно.
На моем дорожном плаще
Пыль тысячи троп.
И одна ведет к тебе,
А все остальные – прочь.
А в твоем саду – сто огней.
Две тысячи песен у скрипки.
И одна из них – обо мне,
А все остальные – молитвы…
– Хм, – отреагировал Его Величество. Алета этого не заметила. Отмечая рукой сильные доли, она продолжила:
Мне все равно придется уходить.
Пусть не сейчас, пусть завтра – но придется.
И тонкая серебряная нить
Натянется, заплачет – и порвется.
И вспорет мир высокий краткий звук.
И схватит небо утренним морозом.
И прозвучит дверей негромкий стук
Ответом всем не прогремевшим грозам.
– Я знаю, ты мечтаешь по ночам,
Что этот день окажется дождливым
И снимет ткань с любимого плеча, – задумчиво вступил мягкий баритон императора,
И я останусь греться у огня.
Кого-то это сделает счастливым,
Но не тебя, мой друг.
И не меня… Алета, неужели вам и в самом деле это нравится?
– Да, – она по-настоящему удивилась и даже почти обиделась, – а почему не должно? Это хорошие стихи.
– Но какие-то безнадежные. Я не знал, что и это тоже его. Алета, Боги Претемные, – Рамер помотал головой, от чего черные жесткие волосы еще больше растрепались, – а о счастливой любви ваш кузен не пишет?
– Нет, – коротко ответила она, – Он ведь не знает, что это такое. Для него этот путь закрыт. Обряд в Храме Змея, знаете ли…
– Надеюсь, вас этот запрет не касается?
– У меня нет дара. – Она словно потухла, – Возможно, к лучшему…
– У вас есть дар, – повелитель вдруг оказался рядом, девушка и в самом деле не успела отследить когда и как. В этом было что-то мистическое – только что он смотрел на нее через стол, держа за ножку бокал из драгоценного хрусталя Шатерзи, и вот он уже рядом, так, что между ними не пройдет и ладонь – и антрацитовые глаза смотрят внимательно, пытливо, жестко и, одновременно – беспомощно.
– Какой же? – нашлась она.
– Вы завораживающе красивы, Алета. Сопротивляться вашей красоте невозможно, она, действительно разит вернее стилета… Я хотел быть честным с вами. Хотел быть терпеливым.
– Что же мешает? – она попробовала отступить, но, как и в прошлый раз, сзади была стена.
– Наверное, просто не судьба, – усмехнулся Рамер Девятый. – Простите меня, дорогая… У меня и в самом деле нет выхода Я должен это сделать – иначе взорвусь. Потом, если хотите, можете меня ударить – я разрешаю.
И накрыл губами губы Алеты раньше, чем она успела возразить или даже подумать о возражениях…
"Все в полном соответствии с планом: взгляд, комплимент, улыбка – и капелька насилия. Просто чтобы у нее был шикарный повод ничего не решать… и потом, после ни за что не испытывать вины. Женщины это обожают и за такой подарок готовы простить все остальное. Даже хвост… Хотя этой, похоже, хвост симпатичен сам по себе. Животных любит, что ли?
Интересно, девочка, как скоро ты вспомнишь о своем праве на пощечину? И вспомнишь ли вообще? Бездна! Неуж-то же мне, наконец, повезло?!"
Винкер смотрел на пополнение Черной Сотни и удивлялся – неужели и они были такими же. Совсем недавно… Бездна, да всего десять дней прошло, но столько в них вместилось, сколько не вместит иная жизнь.
А эти стоят, глаза поблескивают восторженно… Как же, они теперь Бессмертные. Но, вроде, парни неплохие. А точно покажет только бой.
Переводя взгляд с одного лица на другое он вдруг заметил знакомые. И не просто знакомые – с этой веселой троицей он почти подружился. Гай, Квентин и Шедек… Баронские сыновья, из обедневших.
– А как же гвардия?
– Синие мундиры нынче не в моде, ты разве не слышал? – Гай снова скалился, не скалиться он, похоже, просто не мог.
– Синий плохо сочетается с цветом моих глаз, – на полном серьезе заявил зеленоглазый Квентин.
– Ты же не против – поделиться славой? – спросил Шедек. – Не все же тебе…
– Парни, я рад, – коротко отозвался Марк.
– А мне?
Тот, кто появился в портальном зале, больше всего напоминал мощного барса в стае самоуверенных котят. И небольшой рост ему совсем не мешал. Здесь было жарко, куртку, густо расшитую бляшками, он снял и перекинул через плечо. В распущенном вороте рубахи на широкой груди мелькнула вовсе не шенга, и не символ иной веры – там были еще одни ножны…
– Беда?! А ты откуда?
– С сегодняшнего дня ваш наставник по оружию. По приказу генерала.
– За наличные?
– А то!
– Такое ощущение, что у меня сегодня день рождения, сплошные подарки…
– Меня тоже запишешь в категорию подарков?
Марк стремительно повернулся на знакомый голос. Русые волосы, вытянутое лицо. Глаза чуть на выкате и характерное, брюзгливая складка у губ.
– Господин Абнер? А вы какими судьбами? Его Величество послал вас проследить, что мы и в самом деле убрались?
– Его Величество приказал мне идти с вами. И, да, ты прав, самоуверенный щенок – проследить, чтобы от Империи осталось хоть что-то…
– Польщен, – усмехнулся Марк.
– И так и не ответил на вопрос. Меня тоже считаешь подарком?
Губы Винкера сложились в холодную улыбку:
– Вы, господин Абнер – просто вишенка на праздничном торте. Что ж, если мы обречены терпеть друг друга – добро пожаловать в ад. Беда, проследи, чтобы господин маг нигде не потерялся и не свернул себе шею раньше времени.
Винкер быстро прошел вперед, на ходу отдавая распоряжения. Его негромкий голос очень отчетливо звучал под сводами резиденции:
– Разбились на тройки и сразу выставляем щит. Новобранцы – в середину. Кто сломает линию – трое суток ареста.
Часть 4. ГНЕВ БОГОВ
Глава 27 ПОХИЩЕНИЕ
– Маркиз, будешь так тормозить, тебя из плевательной трубки застрелят!
– Да кому тут стрелять, – парень огляделся, стараясь смотреть сквозь ресницы. Скалы были странные – похожие на отполированные зеркала. Отражая солнечный свет они слепили и жгли так, что даже его дубленая кожа начинала гореть.
– Днем здесь тоже не пройти, – он упал на песок на пороге пещеры, не дав себе труда сделать пару шагов, спрятал лицо и глухо выругался. – Это невозможно…
Золотой Кот потряс флягу, в последний раз наполненную еще в долине. Что-то там такое бултыхалось на дне.
– Пить хочешь? – безразлично спросил он.
– Издеваешься?
– Нет. Предлагаю вполне серьезно.
– У тебя осталась вода?
– Ага. И ее даже много, – Маркиз рывком сел, – целых два глотка. Предлагаю не длить агонию этой фляги, она и так много страдала… разделим по-братски.
– Как благородный человек я должен отказаться, – сипло заметил Маркиз.
– Не выпендривайся, а? – мягко попросил Эшери и запустил в него флягой.
Предыдущую попытку залезть на Каевы Пальцы они предприняли ночью. И были вынуждены отступить. Магия здесь почему-то не работала. Эшери читал про такие аномальные зоны в старых трактатах, но сам не видел и не особо верил в их существование. В церкви – да, в природе… Магия – одна из составляющих мира, как воздух и вода. Допустить ее полное отсутствие – значит допустить, что в наш мир встроен кусочек чего-то совсем другого. Может быть, конечно, и это. Но скорее, считал Эшери, есть зоны где до магии просто труднее добраться, как до воды в пустыне. Вопрос силы и резерва.
Оказалось – неправильно думал.
Когда отказало ночное зрение, они попробовали подключить амулеты – но те выдыхались с какой-то нереальной скоростью. Следующей попыткой стали факела – но и их хватило ненадолго. А навертеть новых было просто не из чего – не росло на Каевых Пальцах ничего подходящего. Вообще-то, неподходящее тоже не росло – абсолютно пустое, почти стерильное место.
Ради разнообразия, на этот раз легенды оказались правдивы.
– Мы не пройдем, – повторил Маркиз.
– Не прямо сейчас, – "согласился" Эшери. – Отдохни. Жара спадет – двинемся.
– Вниз, – кивнул Маркиз, – без воды тут делать нечего.
Эшери не стал спорить с вымотанным до предела парнем. И в первый раз за этот поход, да и, пожалуй, за очень долгое время подумал, что у Каевых Пальцев есть неплохой шанс показать ему его собственный предел.
Эшери смотрел вниз, на желтый песок, нанесенный в пещеру – просто потому, что надо же куда-то смотреть, раз уже Небо наградило зрением. Песок был белым с перламутровым отсветом. И лишь поэтому он заметил как по сапогам скользнула гибкая тень.
Змея… Змея здесь – где вообще ничего нет: ни животных, ни растений, ни насекомых – потому что нет воды – и солнце уж слишком злое.
Змее здесь не выжить. Но ведь он видел ее своими глазами. Значит – что? Либо глаза его обманывают и никакой змеи не было. Либо глаза обманывают и он видит не то, что есть на самом деле. И не видит чего-то, что есть.
В любом случае, глаза обманывают.
Магии нет, но это не страшно. Магия – не императив, просто один из самых удобных инструментов. Но можно воспользоваться и другим.
Взглянув на Маркиза и сообразив, что в ближайшее время парень не встанет, даже если его поднимать пинками, Эшери стащил через голову рубаху, пропахшую потом и задубевшую от соли, рванул – и оторвал рукав. Соорудил повязку на глаза. Она получилась вполне надежной, ничего не разглядеть.
Конечно, можно просто зажмуриться. Но лучше перестраховаться.
Он встал, коснулся ладонью стены неглубокой и, на вид, совершенно не сквозной пещеры и сделал попытку пройти вперед, осторожно нащупывая каждый шаг.
Он ступал, рука скользила по стене, под ногами был сперва песок, а потом камень. Плотный, почти обработанный камень. Через некоторое время Эшери поймал себя на том, что идет уже не пробуя ногой поверхность, а так, как ходят по городским улицам. Да и в целом ощущения были схожими.
Желание снять повязку было невероятным, но Кот привычно окоротил себя – сколько таких невероятных желаний приходилось собственной рукой рубить на корню.
Он шел, придерживаясь рукой за стену, прекрасно понимая, что уже не в пещере – пещера осталась позади. А где?
А Темные Боги знают.
Кот остановился, когда рука провалилась в пустоту – пещера все же оказалось сквозной. Или нет? Не похоже, чтобы он прошел скалу насквозь – ни сухости, ни жара. Наоборот, воздух казался даже влажным. И пахло свежей травой.
Эшери торопливо сдернул повязку – и застыл. Перед ним была долина – самая настоящая цветущая долина. Небольшая – локтей в тридцать, но тут была трава, и даже, вроде бы, шебуршились какие-то насекомые.
А, самое главное – имелась небольшая природная чаша, до краев полная самым восхитительным напитком на свете – обычной водой. Должно быть, ее питал подземный ключ.
"Интересно, Маркиз там меня не потерял?" – подумал Кот, наклоняясь над чашей.
Стекло воды вдруг подернулось рябью и стало… зеркалом. Но отразило не Кота. Эшери узнал знакомые своды пещеры, зев, куда все еще лился непрерывным потоком едва терпимый солнечный жар – и безмятежно спящего паренька.
Он даже губами причмокивал. Такому доверию к жизни можно было позавидовать.
– Гуадлаахе, – шепнул Эшери. Сейчас ему было предельно понятно, как коренное население сумело так долго и так эффективно противостоять регулярным отрядам генерала Кая, отлично обученным, вооруженным и с магической поддержкой.
Здесь было их тайное оружие: система связи, а, скорее всего – не только. Наверняка и перемещения тоже. Про "соленые" и "пресные" двери рассказывал учитель магии – во времена, когда еще не научились отливать зеркала с анеботовым покрытием, через такие двери "ходили" не хуже.
Что ж, клад был найден демонски вовремя.
Алета набросила на плечи шелковый палантин яркого изумрудного цвета, глянула в зеркало, убедилась, что волосы в порядке.
– Аней, ты сможешь меня как-нибудь прикрыть, если дорогие родственники опять начнут искать моего общества.
– Главное, чтобы его не стал искать Его Величество, – отозвалась девушка, – с Геворами я справлюсь.
– Мне бы так, – вздохнула Алета, – старший князь меня выбешивает.
– Это потому, что он ваш родственник. Вы ждете от него чувств, которые должны проявлять родственники: любви, поддержки, понимания – хотя бы симпатии. А князь не проявляет ни одного из этих чувств, вот вам и обидно.
– Но почему он такой? – Алета с недоумением повернулась к Аней, повышенной в ранге до камеристки. – Я что, какое-то неприятное ядовитое животное или еще что-то похожее? Почему мне нельзя симпатизировать?
– А вы симпатизируете князю?
– После всего, что он сделал? – возмутилась Алета, – я что, мазохистка?
– А до того?
– До того он был мне совершенно чужим человеком, – Алета пожала плечами, – я ведь его в первый раз видела. Для симпатии нужны время и причины.
– Вот вам и ответ, – снисходительно улыбнулась Аней, – время и причины. Первого вам не дали, а со вторым – не вышло. Если бы жизнь повернулась по-другому, вы с князем вполне могли поладить.
– Это каким же местом она должна была бы повернуться? – озадачилась Алета.
– Ну, например, если бы вы полюбили его сына и с радостью вошли в его семью. К своим домочадцам князь добр и защищает их любой ценой.
– Хватит о князе, – отмахнулась Алета, – главное, что ты справишься.
– Если не придут с приглашением от Его Величества.
– Не придут. Император уже с утра отбыл зеркалом в войска, так что тебе не придется держать оборону против Верховного Главнокомандующего. Тебе стало легче?
– О, да! – присела в реверансе Аней. – Счастливо погулять.
При этом девушка "тактично" не заметила странного наряда графини: платья, которое пристало бы скорее служанке или бедной компаньонке, чем богатейшей наследнице Империи и невесте повелителя.
Дайкери ждала ее у каретных сараев. Она-то как раз не упустила случая разодеться в пух и прах, в ее довольно смелом, не по утреннему декольтированном наряде не хватало только перьев, чтобы сойти за бальный.
– А разве так можно?
– На закате за это не вешают, – отмахнулась Джайкери, – а нам нужно привлечь ко мне как можно больше внимания, чтобы тебя не заметили.
Закладывали карету неожиданно долго. Конюх попался неопытный? Девушки успели несколько раз пройтись по аллее цветущих ари, вдыхая нежный аромат и стараясь не наступить на падающие с ветвей мелкие цветы.
– Тебя что-то тревожит? – спросила проницательная старшая подруга.
– Нет, – торопливо ответила Алета. Встретилась взглядом с серыми насмешливыми глазами и тихо призналась, – да.
– Что же? Поделись. Знаешь, по своему опыту могу сказать – то, что кажется тебе огромной горой, которая застит небо, другой отведет ладонью и не заметит.
– Почему же так? – подивилась Алета, которую сегодня второй человек подряд учил жизни. Надо было почитать свой гороскоп…
– У тебя когда-нибудь ожерелье у самой застежки рвалось?
– Конечно, – удивилась Алета, – Очень жаль было, вроде все цело: и нить, и застежка – а никак ее назад не всунуть и не закрепить.
– И что ты делала?
– Относила в мастерскую.
– И мастер справлялся очень быстро, – кивнула Дайкери, – потому что у него был специальный ключ, которым можно открыть застежку и закрепить нить с другой стороны.
– Хочешь сказать, иногда нерешаемая задача решается элементарно если взглянуть на нее с другой стороны?
– Так что у тебя случилось?
Алета уставилась в землю так, словно в хаотическом расположении плиток была зашифрована, как минимум, история возникновения мира. Или пророчество о его неизбежном конце.
Второе, правда, не так интересно – пророчеств этих во все времена было – хоть ведром носи. И все врали.
– Меня поцеловал мужчина.
– И что? – неподдельно удивилась Дайкери.
– Он… Я ему этого не позволяла.
– Это нормально. Мужчины всегда готовы позволить себе больше, чем хотим позволить им мы. Надеюсь, он отхватил за свое самоуправство?
– Нет, – вздохнула Алета. – Я не смогла его ударить.
– Почему? Побоялась? Это кто-то высокопоставленный? Но, милая, пощечина от дамы, которой домогались силой – это не повод для судебного разбирательства. Это просто пощечина от дамы. Тебе бы за это точно ничего не было! Некоторым мужчинам, чтобы до них дошло, что женщина не хочет, надо повторить это медленно и два раза. А особенно твердолобых приходится учить оплеухами. У нас в семье есть предание, что бабушка отвесила пощечину императору – публично, и никто ее в Лонгери не бросил.
Алета торопливо замотала головой.
– Нет, Джай, дело не в этом. Я не испугалась. Просто мне показалось, что он не хотел заходить так далеко, и… он сам удивился…
– Ах вот в чем дело, – Сероглазка с облегчением рассмеялась и потрепала подружку по голове, легонько и аккуратно, стараясь не испортить прическу. – Понравилось, да?
Алета почувствовала, что щеки начинают гореть.
– Не то, чтобы сильно, но – да, понравилось. И про язык я поняла. Просто… я думала, что люблю другого человека.
– А при чем тут любовь? – Джайкери усмехнулась, и вдруг стало видно, что на самом деле она старше Алеты не на пару лет, а на полный десяток. – Любовь – это огромный драгоценный алмаз, и он один, но, Боги Претемные, сколько же есть под него подделок! Драгоценности всегда подделывают, это их судьба.
– И… как же отличить драгоценность от подделки? – растерялась Алета.
Джайкери вдруг озорно подмигнула ей:
– А на зуб! Пробовать. Пробовать, графиня. Одного, второго, третьего… возможно, твой сотый как раз и станет единственным.
Девушку передернуло, а Джай весело рассмеялась.
– О, да ты у нас ханжа и скромница. Алета, любовь не имеет почти ничего общего с поцелуями… и со всем остальным, о чем написано в трактате о жемчуге – все это лишь способ доставить друг другу немного радости и скрасить долгие ночи. Или дни, как получится. Очень приятный способ – но лишь один из многих.
А любовь – это когда кто-то взвешивает на одной ладони весь мир, со всеми его богатствами – а на другой одно единственное твое сердце. И оно оказывается весомее… Вот если такой мужчина тебе встретится…
– То что?
– Сразу иди замуж, – безапелляционно велела Джай, – хоть он какой: старый, кривой, горбатый… даже бедный, для тебя он добудет все.
– Даже если он мне совсем не понравится?
– Главное – чтобы не был противен, а дальше все приложится. Любовники – это сообщающиеся сосуды, видела такую игрушку? – Алета кивнула. – Ну так вот, между мужем и женой эта трубка еще шире. Непонятно? Ничего, со временем поймешь, это не сложно. Поторопимся, милая. Нашу карету подали.
Из резиденции удалось выбраться довольно легко – у Джайкери был пропуск, а Алету приняли за служанку.
Карета выкатилась на широкий мост через один из каналов Альсоры, украшенный статуями прежних императоров, и направилась к центру, где еще работали кондитерские и дамские лавки.
Алета молчала, собственная откровенность уже казалась ей неуместной. А тактичная Джайкери не напоминала. Так, в молчании, они миновали улицу Зеленых Каштанов и Северную площадь.
– Мне нужно по дороге заехать в Храм Святых Древних, – сказала вдруг подруга, – ты составишь мне компанию?
– Да, конечно. А зачем? – Алета никогда не была слишком религиозной.
– Покаяться в грехах, – усмехнулась Джай, – думаешь, ты одна вчера постигала на практике таинства жемчужного трактата?
Алета зажмурилась и быстро кивнула.
Карета проехала еще немного и остановилась. Видимо, кучер с самого начала знал их маршрут.
Небольшое, но очень красивое здание было целиком сложено из бело-розового камня. Над круглым, как опрокинутая чаша, ярко-алым куполом горела золотая шенга, печать и символ договора Святых Древних… Договора, который они нарушили.
"Удивительно, что мы носим на груди символ предательства, – подумала Алета, – а самих предателей почитаем превыше всего…"
Видимо, храм был не слишком популярный. Посетителей не было.
– Он открыт? – с сомнением спросила Алета.
– Да, иди за мной, – Джай неуловимо изменилась. От ее живости и снисходительной доброты ничего не осталось. Или она просто сняла их, как плащ и спрятала до лучших времен?
Сейчас по узкой тропинке к дверям храма шла женщина, жесткая и прямая, как клинок. Даже глаза захолодели, а губы вытянулись в ниточку.
Дверь оказалась открыта.
Они ступили под своды довольно просторного зала – Алета и не предполагала, что храм так велик внутри.
Здесь все было как и везде: портреты Святых Древних, чаша для омовений… Джай подошла, чеканя шаг, подобно солдату на плацу, по хозяйски окунула руки в чашу и даже опустила в нее лицо.
– Святые Древние благословили мой труд на благо Храма, – Голос прозвучал излишне громко, словно… словно ее должен был услышать еще кто-то.
Алета сделала шаг назад. Она пока не боялась – тут не было ничего страшного. Или было?
