Текст книги "Сколько стоит ваше сердце? (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

Часть 3. РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ

Глава 18 ПРЕДАТЕЛЬСТВО

За оставшееся время до заката они обшарили Южный сверху до низу, но не обнаружили никого, кроме слегка одичавших кошек и сильно осмелевших гадюк. Змей тут было богато.

Райкер первым делом попытался связаться с Брейером, но амулет оставался мертвым, словно Брейер никогда в жизни не держал его в руках.

– Амулет разрядился? – предположил Марк, тронул его мизинцем и убедился, что с камнем все в порядке.

Это было странно. Повредить или потерять амулет связи было не легче, чем собственную руку или голову. То есть в принципе можно, но… Дальше думать не хотелось.

Райкер раскинул походную треногу и попытался посмотреть на побережье, но стекло заволокло густым туманом, а через мгновение генерал резко отпрянул и быстро захлопнул зеркало.

– Капкан, – потрясенно сказал он, едва Марк отпоил его несколькими глотками местного вина: крепкого и сладкого. – Капкан на любого мага. Сунешься – мало не покажется и добавки не потребуется.

– Капкан… только на удаленный поиск.

– Не знаю! – рявкнул Райкер, – Откуда мне знать?! Но, просто по опыту – если закрыт даже удаленный поиск, то уж периметр он точно соорудил. Маги не пройдут. Но зачем? Он же знал, что мы идем на соединение, и что у нас больше половины бойцов слабые – но маги. Я уже ничего не понимаю.

– Разберемся, – повторил Марк.

Парни тем временем "раскачивали" пленника, отыгрывая старую как мир схему: добрый и злой. Но пленный нес такую чушь, что уши трубочкой сворачивались.

– Отдохните, – велел Марк, останавливаясь перед "языком". Он уже знал, что зовут мужчину Ясан, он мелкий торговец, у него своя лодка и несколько дней назад он потерял сына.

Что случилось с парнем, выяснить так и не удалось. Ясана словно перемыкало. Он очень хотел вырваться на свободу, но не потому что боялся казни за нападение на Арже, нет… Он хотел уйти с какой-то целью.

Пожелав стратегу удачи, парни покинули дом, оставив их с пленником вдвоем.

Марк вгляделся в лицо Ясана: невыразительное, такое – пять раз мимо пройдешь и не запомнишь. Только глаза были интересные: глубоко посаженные, светло голубые, как небо и совершенно, невозможно печальные.

Впрочем, "уличную крысу" таким было не пронять.

– Этот молящий "собачий" взгляд прибереги для генерала, – сказал Марк, присаживаясь напротив. – А я тебе и так помогу.

Пленник вздрогнул и поначалу решил, что ослышался.

– Поможете? Но почему, благородный господин?

– Может быть потому, что я вовсе не благородный господин, – пожал плечами Марк, – а может быть, и эта причина намного важнее – потому что ты не врешь. Даже не пытаешься врать. Хотя знаешь, что идешь по лезвию.

Человек подобрался.

– У меня хорошее чутье на это дело… Ну, как держать равновесие. В торговле без него никуда.

– В торговле, – кивнул Марк, – ты хотел сказать – в контрабанде?

– Не без этого, – мужчина и не подумал отпираться, – ну так контрабанда – это по мнению таможенников Его Величества. А для меня самая что ни на есть торговля.

– Хорошо, оставим эту скользкую тему. Что здесь произошло? Для начала – куда делись люди.

– Удрали.

– От фиольской армии?

– От нашей, – огорошил его пленник, – синие мундиры – это же наши, я ничего не путаю?

– Да нет, это Брейер, – Марк озадаченно потер лоб, – и что они тут делали, если они на побережье?

– Являлись через арку. Сначала по несколько человек. Потом, когда им тут накостыляли, простите – пришли толпой, с оружием, с магом. И пригрозили все сжечь, если не будет к утру пяти бочек лучшего портвейна, мяса, фруктов и… три десятка девушек. Молодых и красивых. Я не лгу!

– Да вижу, – Марк шумно выдохнул. История разворачивалась чем дальше, тем паскуднее. – И чего в Южном не хватило? Портвейна или девушек?

– Мяса, – огорошил его пленник, – вот нет мяса, все фуражиры генерала забрали. А гореть-то вместе с домом никому не хочется. Вот народ и утек по дороге. Если бы вы шли по ней, а не аркой, так наверное бы встретили.

– И что, никто не додумался сказать этим бандитам, что пожалуется на них генералу?

– А они засмеялись и ответили, что они – переодетый фиольский десант. И жечь дома – их святая обязанность, как воинов Кесара. Только, господин мой, никто из них не был воином Кесара, тех я знаю: и лица, и повадки и оружие у них совсем другое. Это были наши… защитники, – последнее слово он сказал как выплюнул.

Марк посидел еще немного, глядя в темнеющее окно. Потом встал. На ладони появилась юкка. Испугаться или подумать лишнего пленник не успел, Марк в два движения перерезал веревки.

– Свободен, – сказал он, – от имени генерала Райкера даю тебе полную амнистию за нападение на бойца Арже.

– То есть, вешать меня не будут? – уточнил тот, разминая руки.

– За что? – удивился Марк.

– Ну, вам виднее. За шею или за ноги.

– Если только за язык. Но правдивые языки в наше время такая редкость, что вешать за них – неоправданное расточительство.

Бывший "язык" шагнул к двери. Но неожиданно остановился.

– Господин мой… Если хотите побывать на побережье и глянуть, что там и как… Только амулетов с собой не берите. Голыми пойдем, как прародители наши в те дни, когда еще со Змеем не знались и магию не трогали. Тогда пройдем.

– Кого возьмешь?

– Вас, господин мой, – Марк кивнул, – Того паренька, которого чуть не пришиб по ошибке. Будет ему кан-пен-сация – трудное слово контрабандист выговорил старательно, – и еще пару возьмешь. Тех, кому доверяешь. Только бери таких, как ты сам.

Марк бросил на мужичка вопросительный взгляд.

– Тех, которые с песнями на мечи кидаются, не бери. Не люблю их.

– Когда, – только и спросил Марк.

– За две клепсидры до рассвета. Внизу.

– Заведешь в ловушку – тебе не жить.

– Не дурней рыбы, – буркнул Ясан.

И исчез, словно его тут никогда не было.

Ночью прошел короткий, но сильный дождь и сейчас под ногами чавкала раскисшая земля. Шли, подсвечивая себе "светляками", чтобы случайно не наступить на змею. Но и без змей спуск с холма к устью широкого ручья (или маленькой реки?) был тем еще квестом.

Улица, которой они спускались, ближе к подошве холма благополучно закончилась довольно высоким забором. Перемахнув через него оказались во дворе, где смолили лодки. Что это значило – объяснять не нужно. Еле выбрались без потерь, на ногах и не перемазавшись как демоны.

Потом были еще какие-то дворы, дворики и сарайки, прошли насквозь чью-то кухню… или не кухню, но что-то там, определенно, варили.

Понюхав воздух Арже спросил:

– Это едят, пьют или поджигают?

Вопрос остался без ответа.

Наконец, выбрались к воде, ориентируясь больше по звуку, потому что перед рассветом сгустился туман и в считанные мгновения затопил все видимое пространство.

– Ясан? – позвал Марк. Вроде бы тихонько позвал, но звук отразился от воды, вернулся эхом и долго еще носился над водой, натыкаясь на брошенные лодки.

На плечо легла маленькая, но неожиданно тяжелая рука.

– Пойдем.

Голос контрабандиста туман не подхватил. Короткое слово где сорвалось с губ, там и сгинуло.

Ориентируясь на спину вчерашнего пленника, обтянутую кожаной жилеткой, солдаты спустились вниз. У берега темнела здоровенная, тяжелая лодка, обшитая "внахлест".

– Помогите столкнуть.

Арже и второй парень разулись, закатали штаны и зашли в воду.

– Как мы поплывем-то в таком молоке?

– Хорошо поплывем, – отозвался Ясан, – тихо и незаметно. Старая Лани дело знает.

– Так это "ведьмин туман"? – догадался Арже, – Значит, в Южном кто-то остался?

– Никого. Только я и Лани. Она идти не может, ноги больные. А мне надо за сына отомстить.

Вместо нормальных уключин на лодке были два деревянных колышка, но Ясана это не смущало. Он поднял со дна весла, опустился на скамью, расставил ноги по шире и сделал аккуратный гребок.

– Отец, если устанешь я на весла сяду, – негромко сказал Арже, – я умею грести.

– Сынок, – скривился Ясан, – ты устанешь ждать, пока я устану на веслах.

Контрабандист ничуть не бахвалился: лодка шла довольно ходко, а взмахи весел были такими аккуратными, что по воде не разносилось ни звука.

Внезапно весло за что-то зацепилось. Ясан выругался, зло и грязно и бросил быстрый взгляд на своих попутчиков. Те глазели по сторонам. Одетые кто во что горазд, вернее, кто что нашел в брошенных домах, они и впрямь напоминали местных рыбаков и торговцев. Только те были гораздо внимательнее.

Никто из пассажиров не заметил, что "топляк", задержавший лодку, был одет в мундир. В очень знакомый синий мундир. Видно кто-то плохо камень привязал, вот он и всплыл не ко времени. Хорошо – туман!

Постепенно мир просыпался. Заплескались рыбы в заводи. Спел рассветную песню житарь в кустах тамалики. Туман становился рыжим и прозрачным, и солдаты сообразили, что лодка уже давно покинула устье реки и пробирается вдоль побережья.

– Здесь течение встречное. Не сильное, но тормозит, – объяснил Ясан, – поэтому немножко долго. Обратно быстрее пойдем.

– Где ты нас высадишь?

– У Белой рыбы.

– Это деревня?

– Скала. Она похожа на рыбу, а белая потому что камень такой, особенный.

Разговаривать не хотелось. Марк прикидывал, что он может увидеть в лагере Брейера и эти прикидки ему заранее не нравились. Уж больно логичная складывалась картинка: не отвечающий амулет связи, защита от магического проникновения и странное поведение солдат генерала Брейера.

Что бы там не говорил Ясан, но ни грабеж, ни разбой, ни запугивание мирных жителей своей же страны не были нормальными занятиями для бойцов. И командиры должны были это пресечь.

Стратег задумался так глубоко, что не заметил, как прямо по курсу выросла огромная скала, и впрямь похожая на диковинную рыбу с большой плоской головой. Из тех странных рыб, которые дышат воздухом и, по словам ученых людей, кормят своих детенышей молоком.

Лодка зашла под брюхо "рыбы", в маленький грот и встала. Ясан так же аккуратно вытащил весла и уложил на дно.

– Одну клепсидру ждать будешь, – решил Марк, – не вернемся – уходи. Скажешь генералу Райкеру, что я приказал.

– С вами пойду, – мотнул головой Ясан, – вы здешних тропинок не знаете. Я тут… товар беру. Подойдем почти к самому городу – ни одна собака не почешется.

– Ты можешь нам объяснить, как идти.

– Не могу. Клятву давал.

Больше Марк не спорил. Клятва на амулете была делом серьезным и нарушать ее не рекомендовалось, если хочешь жить долго и счастливо.

Из грота выбрались по пояс в воде, но это было небольшой неприятностью. День обещал быть жарким, обсохнут и еще пожалеют, что слишком быстро…

Полторы мили до города показались прогулкой по главной улице – даже ветку в лицо не словили. Кто-то (контрабандисты?) постарался обустроить в лесу удобную тропу, и укрыть ее так, что в трех шагах пройдешь – не заметишь. А тут можно было даже груженых осликов водить.

Когда со стороны Шиара потянуло дымом, Ясан вскинул руку, подавая знак остановиться.

– Здесь начинаются сигналки. Во всяком случае, раньше они начинались именно здесь.

– Парни, магией не пользоваться, – "перевел" Марк, – даже по мелочи.

Они прошли еще несколько шагов. Сквозь кроны деревьев замаячила городская стена. Марк ускорил шаг и взял Ясана за плечо.

– Что? – обернулся тот.

– Дальше мы идем одни. Ты здесь посидишь. А чтобы скучно не было, тебя Юст посторожит.

– Все-таки не доверяешь? – скривился Ясан.

– Я был бы дураком, если бы поверил "береговой крысе".

– Ха. Можно подумать, ты сам другой породы? Я своих вижу. Хоть и с большими нашивками, а тоже крыса. Голый хвост в барханых штанах не спрячешь.

– Тогда чему удивляешься?

– Тому, что ты так долго играл в "доброго господина".

– Еще обидься и заплачь, – фыркнул Арже.

– Эти твари сына моего убили. Я хочу мстить.

Марк кивнул.

– Самая лучшая месть – самоубиться на глазах врагов. Чтобы их совесть замучала. И четырех союзников за собой потянуть.

– С чего ты решил, что там – враги? – спросил Арже. – Ничего ведь пока неизвестно.

– Уже известно, – вздохнул Марк. И мотнул головой в сторону городской стены. Парни присмотрелись.

– Святые Древние! – Юст осенил себя кругом. Арже, подумав, повторил. Шевалье был бледен.

Над городской стеной торчали отрубленные головы, вздетые на пики. Так было принято поступать с предателями и мятежниками.

– Генерал Брейер обнаружил фиольских шпионов и казнил? – предположил шевалье, стараясь задавить предательскую дрожь в голосе.

– Разберемся, – повторил Марк. И это простое слово в его устах прозвучало как-то уж очень многозначительно, даже зловеще.

– Князь Гевор? Не княжич? – уточнила Алета.

– Князь, – светленькой Аней очень шло новое шелковое ярко-синее платье и высокая прическа. Девушка была в восторге, танцевать и прыгать на одной ножке ей мешали лишь разговоры о войне, да слухи о "болезни" императора.

Алету перемены скорее настораживали. Новые апартаменты из шести комнат, целый штат слуг, гардероб и драгоценности "положенные по статусу".

Все это казалось зловещим мороком, который вот-вот рассеется, и она останется одна на пепелище, против оскаленных морд. "Морды", судя по визиткам, уже появились, правда, скалились пока вполне доброжелательно.

– Проси, – вздохнула Алета, – держать князя в приемной – это скандал.

Дядюшка возник в дверях, сияя улыбкой:

– Дорогая племянница, Ваше Сиятельство… Приношу самые искренние поздравления и с титулом, и с помолвкой. Счастья вам и детишек побольше.

– С этим – рано, – резким жестом отмела Алета, – дети после свадьбы.

– Дорогая, – князь еще раз оскалился, – Признаю, вы обошли меня по всем статьям. И, надеюсь, не держите зла?

– За что? – натурально удивилась Алета, – За хлеб и воду? Небо с вами, дядюшка. Конечно, не держу. Просто пока не придумала, кому его передать: Храму или Совету Лордов.

– Совету Лордов? – князь качнулся на носках, – Дорогая племянница, но за что? Совет Лордов рассматривает лишь преступления, а воспитание детей преступлением не является.

– А принуждение девицы к браку?

– Ах, оставьте, – князь махнул пухлой ладонью, – какое принуждение, милая? По закону вы пока несовершеннолетняя, так что я, как старший родственник, вполне имел право устроить вашу судьбу.

– Что вы хотите? – сдалась Алета, понимая, что "дядюшку" ей не переспорить. Как не крути, а закон, действительно, был против нее.

– Вот это уже деловой разговор, – дядюшка даже руки потер, – милая племянница, что бы ни было между нами, а родственникам нужно держаться вместе. В конце концов, вы абсолютно верно заметили, что помолвка – еще не свадьба, а милость императора – проходяща.

– Что вы хотите, дядюшка, – как можно более отчетливо повторила Алета.

Князь понял, что она не в настроении и принял деловой вид. В сочетании с камзолом, расшитым золотом и жемчугом, выглядело забавно… но смеяться не тянуло.

– Дорогая, вы уже знаете, кому будет отдано опекунство?

– Полагаю, Монтрезу, – пожала плечами Алета, которая об этом и вовсе не думала. Хватало других забот.

Князь поморщился.

– Это несерьезно. Молодой Эшери… слишком молод. К тому же, насколько я знаю, он… воюет.

– Да, как и положено мужчине и дворянину в тяжелый для страны час, – Алета тоже умела и скроить ханжескую мину, и подпустить в голос пафоса.

– О да, это очень достойно, – Князь, в свою очередь, превосходно отточил умение "не слышать" неудобных намеков, – но ваши земли, Алета! Они, фактически, остаются без хозяина.

– Мои земли охвачены войной и хозяевами на них себя чувствуют захватчики.

– Это печально, – поспешил согласиться князь, – но ведь ненадолго! Уверяю, наша доблестная армия выбьет фиольцев еще до осени. Осенний бал будет балом в честь победы.

Графине очень сильно, просто до дрожи в пальцах, захотелось взять вазочку с ранними яблоками и надеть князю на уши. Но это не соответствовало этикету… кажется. Поэтому она еще больше выпрямилась в кресле и спокойно спросила:

– Насколько я поняла, вы, дядюшка, прямо таки жаждете взвалить на себя тяжкую ношу опекунства?

– Это мое право и мой долг.

– А если я, – Алета мягко подалась вперед, – скажу, что от имени своего жениха, прощаю вам все долги?

Князь не шевельнулся.

– Это несерьезно, графиня. Вы не можете управлять землями сами. Вы женщина, вы несовершеннолетняя и, наконец, вы неблагонадежны.

– Что? – поперхнулась Алета, – а это-то с какого перепугу?

– Вы были в тюрьме по обвинению в покушении на Императора.

– По ошибке!

– Но кто об этом знает? – Дядя склонил голову к плечу, – факты есть факты, милая Алета. Ваше пребывание в Рахте – факт. В тюрьме для низкого сословия, быдла и воров… Ваше счастье, что никто об этом не знает. Иначе… Насколько я знаю, вы никогда не были в пансионе, графиня.

– Нет, – коротко отозвалась Алета.

– Тогда вы понятия не имеете, что значит бойкот. Что ж, я просвещу вас. Это крайне неприятно. Это означает что вы есть – и в то же время вас как будто нет. Вас игнорируют на балу, ваших приветствий не слышат, мимо вас проходят, как мимо стенки…

– Хм, – девушка недоверчиво прищурилась, – придворные, которые игнорируют невесту Императора?!

– Император болен! – отрезал князь и, мгновенно остыв, добавил, – а вам надо как-то жить. И самый разумный выход – держаться за родственников. Благосклонность мужчины – это ненадежное вложение, графиня. Кровь – прочнее.

Шаги Гевора еще не стихли, когда у кресла появилась Аней. Словно выросла из ниоткуда.

– Ты все слышала? – спросила Алета.

– Да, Ваше Сиятельство.

– К Феро тебя не допустят… – Аней терпеливо ждала, – Как же сделать, чтобы эти родственники, чтоб их Небом переехало, больше мне не докучали?

– Умереть, – коротко вздохнула Аней.

– Значит, предательство… – самый молодой среди них, Кей Шаде, был не просто ошарашен – казалось, его привычный мир треснул пополам, и мальчик стремительно скользит в эту трещину, даже не пытаясь цепляться за края.

– А, может быть так, что эти рыбаки нам просто наврали? – спросил Арже.

– Может быть все, но зачем бы им это? – Марк пристально взглянул сначала на одного, потом на другого. – Какая выгода рыбакам врать, что Шиар перешел на сторону Фиоля?

– Чтобы мы доложили об этом генералу…

– Дезинформация, – кивнул Марк, – А что это такое? Определение кто-нибудь вспомнит?

– Мы что, на экзамене? – огрызнулся Кей.

– Считай, что так. И если провалишь, присоединишься к остальным отстающим, – Винкер повел глазами в сторону стены, где торчали на пиках отрубленные головы.

– Заведомо ложная информация, предоставляемая противнику для более эффективного ведения боевых действий, – ответил Арже, – то есть, если они нам солгали значит: первое – воюют на стороне Фиоля, второе – получили задание дезинформировать имперскую армию, третье – специально караулили нас здесь… Ты прав, слишком много натяжек. Значит, все правда. Но ведь генерал Брейер герой. Он не может…

– Генерал Брейер уже ничего не может, тут ты прав. Посмотри внимательно на голову, которая вздернута выше всех. Это не случайность. Неужели ты ее не узнал? Да, гримаса боли здорово меняет лицо, но этот широкий нос ты видел раз сто. На одном из портретов, которые весели в Академии, по дороге в классы. Вспомни!

– Генерал убит? – потрясенно переспросил Кей.

– Если быть точным – казнен. И, полагаю, не за измену, а как раз за верность. Эта голова больше всех слов убеждает меня, что Шиар в руках врага. Надо в город, парни.

– Зачем? Ты думаешь, генералу там одиноко, и он порадуется, если еще несколько верных солдат повиснут рядом? – плоско сострил Арже.

– Я думаю, генерал порадуется, если как-нибудь случайно арка… – Марк шевельнул кистью, – слегка поломается.

– Насколько слегка? – подобрался Арже.

– Вдребезги – и пополам.

Глаза шевалье на миг полыхнули азартом, но тут же разочарованно погасли.

– Ничего не выйдет. У меня всего четвертый уровень.

– Без разницы. – Марк тоже подобрался, черные глаза обвели команду. – Арже, твой статусный булыжник… он тебе очень дорог?

Шевалье машинально коснулся груди.

– Между прочим, я приказывал все цацки оставить в лагере.

– Я его спрятал. Это единственная память об отце.

– Сожалею, – стратег протянул ладонь. Жест был таким, что не предполагал отказа. С видом мученика шевалье отстегнул цепочку, высвободил родовой перстень и вложил его в протянутую руку.

– Надеюсь, он ко мне вернется.

– После полной и окончательной победы над врагами Империи, – кивнул Марк, – Непременно. Можешь даже не сомневаться. Хороший камень – изумруд. А твой еще и с трещинкой… Вообще – сказка!

– Он спятил? – осторожно спросил Кей, когда стратег, поглядывая на изумруд, принялся пальцем на песке выводить непонятные значки, выстраивая из в многоэтажные конструкции, – Он молится или демонов вызывает? Мне не знакомы символы этой веры…

– Молюсь, молюсь, – успокоил его Марк, отгоняя парня, чтобы освободить место, – Святой Троице: Саю, Тревору и Ольхейму.

Кей осенил себя кругом. Арже прыснул.

– Малыш, это не колдовские руны, а математические формулы. И пару из них я даже знаю. Вот этот значок – коэффициент преломления, а вот эта фиговина служит для расчета резонансных колебаний. Трехэтажная конструкция слева применяется не для матерных ругательств, а при расчете стационарных арочных порталов, чтобы арку не разнесло при переброске большой массы. А дальше – уже дебри. Мы такое не проходили. Винкер, ты уверен, что не бредишь?

Марк уселся на песок. Вытянул ноги, наплевав на то, что стирает собственный расчет. Вид у него был обалдевший.

– В богов я не верю, – решительно объявил он. Помолчал – и, уже менее категорично добавил. – Но им, кажется, без разницы, верю я или нет, они все равно за нас. Представляете, это моя арка!

– Что значит – "твоя"? Твоя собственность?

– На экзамене по фортификации мне попался именно Шиарский портал. Я знаю его, как собственные ладони. Рассчитаю для любого количества людей и любого груза.

– И что?

– И – все. Нам повезло, фиольцам – нет. А теперь, бойцы – слушать приказ: берете Ясана в охапку и возвращаетесь в Южный. Докладываете генералу обо всем, что здесь видели. Не пропуская ни малейшей детали.

– А ты?

– А я приду позже. Думаю – на рассвете.

Винкер легко поднялся, затаптывая формулы, отряхнулся. На своих людей он уже не глядел, взгляд был устремлен… даже не на неприступные стены с рогатками охраны и магических сканеров, мысленно он их уже прошел, как разогретый нож – кусок сливочного масла. И прикидывал – что делать дальше.

– Марк, – Арже пристально вгляделся в темноволосого стратега, – А ты точно не собираешься совершить какую-нибудь героическую глупость? С эпичным самоубийством в конце.

– Никогда! Я обещал выжить. Меня такая красивая девушка ждет, что демонам Бездны ничего не обломится. Перебьются.

Они все же решили подождать, опасаясь, а, скорее, надеясь, что стратег не найдет способа попасть в город и вернется к Белой рыбе. Но минул вечер и на небе высыпали неожиданно яркие звезды, являя забавную ящерку с закрученным хвостом, милую девушку с ведрами и танцующую птицу. Ветер задул от берега, вода стала казаться плотной и шелковой, и, неожиданно, пошли в атаку целые полчища голодных комаров.

Голодными, кстати, были не только комары.

– Надо возвращаться, – решил Арже.

– А Марк?

Шевалье промолчал. Он чувствовал себя предателем, убежденный, что стратег ушел на подвиг, чтобы, жертвуя своей жизнью, купить Империи немного времени. И от того, что он никого не взял с собой, было не легче. Скорее, наоборот.

Решение принял Ясан, просто выбрав якорь и оттолкнув лодку от скалы. Их подхватило обещанное течение, зудящие кровососы остались позади, легкий ветерок взъерошил волосы и стало казаться, что жизнь, в общем, довольно неплохая штука.

Если не думать о том, кто там и кого предал.

– Он вернется, – сказал вдруг Ясан. – Не переживай, парень.

– Откуда тебе-то знать, – пожал плечами шевалье, перекладывая руль, чтобы обогнуть торчащий из воды камень.

– Поцелуй Серой Госпожи виден. Тем, кто умеет смотреть. А рыбаки умеют. И торговцы умеют. Все, кто в море ходит. Дело у нас такое, учит зоркости.

– И что? Что за поцелуй? – вдруг заинтересовался Кей.

– Так бывает – смотришь на человека, он обычный вроде, такой, как всегда. Смеется, ругается, вино пьет. А лицо словно прозрачное – и под ним проступает словно гипсовая маска. Неживая. Значит – его Серая Госпожа поцеловала и с моря он не вернется.

– И что, такие люди в море не идут? – всерьез заинтересовался Арже.

– Идут, конечно. Они же не знают. Сам себя со стороны не увидишь.

– Почему ж их никто не остановит.

– Не принято. Считается, что если ты отнял у смерти ее законную добычу, значит, вскоре займешь ее место.

– Ерунда, – сказал Кей, – полнейшая ерунда и глупость. Дикие суеверия.

– Конечно, ерунда, – покладисто согласился Ясан и отвел глаза. Ему было очень неуютно. Первый раз он шел в одной лодке с людьми, у которых за лицами проступали гипсовые маски. Красивые. Строгие. Абсолютно не живые.

Старому контрабандисту страшно хотелось посмотреть со стороны на себя…

Глава 19 СПИСОК

Рвануло уже сильно после полуночи, ближе к рассвету. Мощно, так, что в Южном, в домах задребезжали ставни, а стекла, там, где они были, повылетали к демонам!

Солдаты сотни повыскакивали на улицу и долго таращились в сторону заката – там плясала черная воронка смерча, грохотало, словно в нее затянуло грозу и она беснуется от невозможности выбраться – но молний не было. Вообще никаких огненных эффектов не было.

А воронка вскоре сделалась тонкой, прозрачной – и пропала. А через полторы длинные клепсидры в лагере появился Марк. Он просто пришел, ногами – и не со стороны заката, где все еще по-собачьи рычало небо, и вздрагивали скалы, а с севера.

– Значит, предательство, – генерал Райкер потемнел лицом и сейчас казался намного старше своих лет, – Брейер погиб… Кто еще?

– Из офицеров я знаю в лицо только троих. Остальные, видимо, рядовые.

– Фиольцев там… много?

– Нам хватит. Судя по тому, что я видел, больше десяти тысяч уже переправилось. И части Брейера, те, кто перешел на сторону Фиоля.

– Ты поэтому так настаивал на Южном?

Марк кивнул. Чего уж теперь.

– Откуда знал?

– Не знал. Подозревал.

– Основания… были?

– Довольно шаткие. Слишком много было у них в штабе Ласси и их родни. А тот парень, которого я на балу приложил, был просто ненормально хорошо информированным для светского бездельника и прожигателя жизни.

– Пальцем по воде… – раздраженно буркнул генерал.

– Даже по воздуху, – согласился Марк. – Поэтому и решил сначала проверить.

– Император должен узнать об этом как можно скорее. Пойдешь, как только совсем рассветет…

– Кто меня допустит к императору, да еще срочно? – удивился Марк, – Простите, мой генерал, но идти следует вам. С собой возьмете Арже, как свидетеля. Остальные пригодятся мне здесь. – стратег раздвинул губы в улыбке, холодной и какой-то ненормально спокойной, – Назад… не спешите, мой генерал. Вы нужны Империи.

Райкер метнул на стратега яростный взгляд.

– Но ведь это логично, – Винкер откинулся на спинку стула и, без приглашения и разрешения, плеснул себе в кружку дорогого фиольского вина из личных запасов генерала. – Арку я им разнес так славно, что ее теперь сам мэтр Ольхейм не починит. Только заново класть.

– Кстати, как? Твоего уровня силы…

– Положить на уровень, – довольно объявил Марк, – можно с прибором, можно без. Как хотите, мой генерал. Это все для узко мыслящих… Я в точке наивысшего напряжения поля дефектный камень зафиксировал. Когда, уже за полночь, началась переброска войск из Фиоля, пошла разбалансировка. Стабилизатор не справился, арка уже старая, ресурс на исходе, да и работала она в последнее время на износ. В общем, от нее там даже постамента не осталось. Вдребезги и пополам! – Винкер рубанул рукой и чуть не смахнул кружку. – Простите… Устал немного.

– Но еще одну арку рвануть сможешь?

– Ломать – не строить, – стратег пожал плечами, – рванем. Но не сейчас. Позже.

– Естественно, позже, – проворчал генерал, наблюдая, как убывает его личное, дорогущее вино, – когда мы все отодем к столице.

– Не-а… Никто не пойдет в столицу. Кроме вас и шевалье, естественно.

– Что? – генералу показалось, что он ослышался, – Сынок, а ты ничего не путаешь? На войне приказы не обсуждают. Если хотят жить.

– Жить…

Марк с досадой дернул уголком губ. Темные глаза поймали взгляд генерала словно в капкан и Райкер почувствовал, что физически не может разорвать контакт.

– Давайте хотя бы сейчас не врать друг другу, а? – сказал он, неожиданно спокойно и мирно, – Можем мы позволить себе такую роскошь? Напоследок…

– То есть, ты все понял? Когда?

– Еще на плацу, во время отбора, мой генерал. Задачка-то не сложная. Я прав?

– Да. Ни у кого из нас нет шансов вернуться с этой войны. Даже у меня, – с неожиданной откровенностью признал Райкер.

– Это было ваше личное решение? Или приказ императора? Простите, если я проявил бесцеремонность.

Райкер хмыкнул и с удовольствием повторил:

– Бесцеремонность… Слово-то какое! Можешь выдохнуть, с церемониями у тебя все в порядке. Немножко меньше – и будет как раз. И не смотри на меня так. Да, это был приказ. Но он совпал с личным желанием. А если б не совпал, я бы все равно его выполнил.

– Прекрасное качество, – покривился молодой стратег. – Так вот, мой генерал… раз уж мы играем в правду, то давайте поднимем ставки. А то неинтересно. Что за цена – жизни солдат? Мы, по-любому, "серые", собачье мясо…Но в столицу мы все равно не пойдем, смысла нет.

Марк обмакул палец в вино и на светлой столешнице появились две точки. Возле одной возникла кривая загогулина, в которой Райкер с трудом, но опознал береговую линию.

– Шиар, – подтвердил Марк, – Аверсум. И между ними мощеная камнем имперская дорога. Прямая – как стрела. Ни одного естественного укрепления, ни одного препятствия, кроме Руты – зато куча деревень и городов, где можно пополнить запасы продовольствия и амулетов. Пятнадцать тысяч… Наверное, все же меньше, долбануло там знатно. Но, в любом случае – их много. Кого может выставить Аверсум?

– Если мы сможем быстро перебросить войска из Тьеренты – тысячи четыре наберем. Плюс магическая поддержка. И ополчение. Столицу мы удержим, – лицо генерала сделалось невыносимо упрямым, – в землю врастем, но удержим. Аверсум – сердце империи.

– Больное сердце, – брезгливо добавил Марк, – пораженное предательством, как гангреной. Вы уверены, что среди этих четырех тысяч не найдется еще одного Ласси? Поставите на это… не свою жизнь, вы ее уже списали – жизнь Императора и судьбу столицы? Как вам игра по таким ставкам, мой генерал? Щекочет нервы?

– Винкер, ты просто какой-то демон из пасти ада. Если бы у меня был под рукой арбалет, я бы сейчас в тебя выстрелил, честью клянусь! Просто, чтобы проверить, что ты – создание из плоти и крови. И если бы стрела пролетела насквозь… я бы не удивился.