Текст книги "Сколько стоит ваше сердце? (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

Кобальтовые небеса над вершинами горели звездной спиралью: яркой, как факел и холодной, как колотый лед, рассыпанный из опрокинутого бокала. Красиво!

А, коль скоро, имеется такая красота, то найдутся и желающие на нее полюбоваться – и не все ли равно, какая клепсидра на дворе, и сколько лиг отсюда до ближайшей деревни.

Ценители прекрасного вылезли из шахтного ствола – здоровенного, почти пятнадцать локтей в диаметре и глубиной в аккурат до царства демонов, а может и пониже. Правду сказать, на демонов они и были похожи: чумазые, ободранные и оборванные – только что без хвостов.

Это был не основной, а вентствол, так что никаких подъемников… Как демоны одолели его – не ясно. Вернее, конечно, ясно – с помощью демонских сил. Воистину, чего не сделаешь ради красоты!

Но, выбравшись на поверхность, демоны повели себя странно. Плясать под звездами не стали, совершать богопротивные ритуалы – тоже.

Один из них, постарше и худощавый, как и не потусторонняя сила – кинул на землю походную заплечную сумку и с удовольствием плюхнулся на нее тощей задницей. Стянул с головы черный платок, повязанный на местный манер – и в сумасшедшем свете звезд сразу стало понятно, что пришелец из подземного мира в родстве никак не с демонами. Скорее, с прекрасными стражами Облачного Сада, куда после смерти попадают души, не тронутые скверной.

Потому что голова его вспыхнула светлым огнем и засияла так, что залюбовались, наверное, даже звезды.

Второй, не ниже, но плотнее, моложе и стриженый коротко просто лег на камни. С таким видом, словно умер еще вчера – а до привала добрался исключительно божественным вмешательством.

– Эшери, когда тебя в последний раз хотели убить? – просипел он.

– Семь дней назад, здесь же, в Кайоре. Ты был свидетелем, – ответил тот, блаженно щурясь и глубоко, с наслаждением, дыша.

– Ошибка. Зафиксируй – последний раз тебя хотели убить прямо сейчас. Демоны, бездна и все Темные Боги… Если б я только знал!!! Чтоб тебе после смерти идти в Вечное Царство именно этой дорогой!

– Что случилось-то, поваренок? – лениво поинтересовался Эшери, не поворачивая головы. Заявление, что его прямо сейчас хотят убить, он пропустил мимо ушей.

– Не зови меня так, не люблю.

– Как звать?

– Зови Маркизом. Так меня в Аверсуме парни прозвали. Говорят, папаша из благородных был. Может быть и врут, но я к этому прозвищу привык.

– Маркиз так Маркиз. Главное – не Священный Кесар, выговаривать долго, можно не успеть. А с чего тебя так растопырило-то? Хорошо же прогулялись?

– Хорошо прогулялись? – Маркиз ошеломленно уставился на спутника, – если ЭТО прогулка, то я даже не Священный Кесар, а его любимая наложница!

Эшери фыркнул.

– Ну, побегали слегка.

– Трое суток, – прошипел Маркиз, – по шкуродерам, каким-то богами забытым штольням, закрытым выработкам с летучими мышами, которые, между прочим, нагадили мне на голову! В гробу я видел такие прогулки. Темно, как в заднице и воняет так же… Боги и демоны, я только сейчас понял, какой в Кайоре вкусный воздух!

– Надо было раньше сказать, что замкнутых пространств боишься, – невозмутимо сказал Эшери, – я бы заранее полечил.

Маркиз сделался цветом, как тот самый уже помянутый колотый лед. Даже губы стали серыми.

– Т-твое лечение… Уж лучше всю жизнь болеть и сдохнуть!!!

– Клин клином вышибают, страх страхом прогоняют. А что, разве плохой зверек получился?

– А если бы я там обгадился?

– А ты – нет? – удивился Эшери, – надо же! Значит, что-то я со зверем недоработал. Может быть, клыки верхние побольше? Или рога сделать витые?

– Себе клыки сделай… И рога. – Маркиза передернуло.

– Мне ни к чему, – серьезно сказал Эшери, – меня и так боятся.

– С чего бы? – вопреки только что сказанному, Маркиз так удивился, что даже привстал, – Я бы тебя ни в жизнь не испугался.

– Подожди… ты меня еще толком и не видел, – как-то непонятно сказал Монтрез.

Маркиз тоже сообразил, что ненароком вляпался в запретное и примолк. Они сидели прямо на земле, смотрели на звезды, пили воду из фляги, передавая ее друг другу и глубоко, с удовольствием дышали.

А звезды, похожие на осколки, смотрели на них с небес пристально и серьезно, словно знали какую-то тайну. И была эта тайна довольно пакостной.

– Ты уверен, что это было нужно? – спросил Маркиз.

– Нет. Буду рад ошибиться.

– Тогда получится, что мы три дня, как две крысы, абсолютно зря…

– Да и Хвала Богам! Чего б я не отдал, чтобы так и получилось. Пожалуй, еще бы раз весь наш путь на животе прополз, да хоть бы и задом наперед… – Он оборвал сам себя и резко отвернулся.

Под утро на подошве Свияжа похолодало и воздух стал еще слаще.

– Рассветы здесь красивые, – обронил Маркиз в пустоту. Он почему-то был уверен, что спутник не ответит. Обиделся. Но Эшери ответил:

– Верю на слово. Дожидаться не будем, времени нет. Но ты не расстраивайся, еще насмотримся и на рассветы, и на закаты. Надоест. Пойдем, Маркиз. Нам еще три длинные клепсидры топать.

– Все четыре. Вкруговую придется, чтобы заставу обойти.

– В Бездну, – решил Эшери, – под иллюзией проскочим. Пока еще каждый стражник в этом городе не получил предписание искать нас с тобой, как хлеба ищут – надо пользоваться. Долго такая благость не продлится.

– Хм… И как это понимать? Как обещание? Или предостережение? Или пророчество? – озадачился Маркиз, подтягивая лямки рюкзака.

– Как приказ старшего по званию.

Да, воистину, странная была парочка. Как, иногда, забавно шутят Боги, сплетая в одну судьбы совершенно неподходящих друг другу людей… И, ведь, отлично спелись!

Так размышлял Эшери, разглядывая опекунов Алеты, которых он помнил смутно. Годы не были к ним добры. Впрочем, мужчину они пощадили. Или просто военная выправка – прямая, как меч, спина и властность в голосе и жестах, слегка убавила ему лет. Выглядел дядя Алеты неплохо. Пожалуй, какая-нибудь веселая вдовушка или симпатичная служанка могла бы счесть его завидным кавалером.

Тетушка баронессы была на свой лад умна. В разряд "умных на свой лад" Эшери заносил всех женщин, у которых хватало соображения не затягиваться в корсет прямо с утра. Маленькая, пухлая фигура, лиловое платье с двумя нижними юбками, из украшений – только образок на золотой цепочке.

А вот лицо подкачало: грубоватое, оплывшее, с "розами" на щеках и дряблой шее – они "расцветали" на тонкой коже от жары и пота… Глаза маленькие, но цепкие и жесткие.

– Просим простить нас, Ваша Светлость, за неподобающий статусу прием, – пропела она. Голос оказался неожиданно красивым, низким и мягким.

– Пустое, – великодушно махнул рукой Эшери, – я не предупреждал о визите. Да, собственно, не за почестями и прибыл в такую даль.

– Что же привело вас в наш скромный дом? – голос продолжал петь, а глаза смотрели настороженно, с опаской. Знает кошка, чье мясо съела. И то, что "кошки" считали "мясо" своим, ничего не меняло. По закону они должны были получить разрешение Императора на брак воспитанницы с иностранцем. Любым иностранцем, статус значения не имел.

– Что может заставить подданного бросить все дела, свое поместье и мчаться на другой континент, кроме приказа сеньора.

– Так вы по приказу Императора, герцог? – в первый раз разомкнул губы мужчина. – Я могу его видеть?

Лучше б и дальше молчал, подумал про себя Эшери. Зато ясно, у кого в этой семье мозги.

– Своей солдатской прямотой вы несказанно облегчили мне жизнь, господин Араген. Тогда я отдам вам этот приказ, и, немедленно, зеркалом, смогу отбыть обратно в Аверсум. Здешний климат для меня слишком жаркий. А ваша достойная супруга, безусловно, засвидетельствует на амулете, что приказ передан по назначению.

– Как можно! – ахнула "достойная супруга" и бросилась спасать положение, – Ваша Светлость, вы ведь не поступите с нами так жестоко? Вы так радушно принимали нас с вашем родовом гнезде, замке Монтрезов. Это лето до сих пор осталось в моей памяти как лучшее в жизни! Неужели вы лишите нас возможности хоть немного отдать долг гостеприимства, и не останетесь хотя бы на праздник…

Эшери вздохнул, мысленно прощаясь с шикарной возможностью удрать. Эта пиявка не выпустит. Понадобиться – поперек дороги ляжет и все в полном соответствии с обычаями и этикетом. Тоже – талант, в пору восхититься.

Хозяин тоже сообразил, что ляпнул не то… Точнее, не сообразил, а понял это по поведению супруги – и немедленно отыграл назад.

– Прошу меня простить, герцог, если мои слова прозвучали невежливо. Вы правильно заметили, я – солдат и превыше прочего ставлю своевременное получение и исполнение приказов.

– Великолепное качество для военного, – склонил голову Эшери, – что ж, сделаем так, чтобы никто не был разочарован. Приказ я отдам вам немедленно, ознакомьтесь и можете приступать к исполнению. А все церемонии с клятвами на амулете оставим на завтра. Засвидетельствуете после посещения Храма. Как говорит наш Император: "Троны небесные стоят превыше тронов земных"… Прошу принять так же моего секретаря, маркиза Тарьена. Пожалуйста, письмо, маркиз.

Бывший поваренок, облаченный в шикарный костюм по столичной моде, шагнул вперед, выдернул из внутреннего кармана запечатанный конверт и подал Эшери. Если его движения и были слишком резкими, то Арагены, скорее всего, списали это на столичный лоск или блестящую муштру.

– Прочтите, – сказал Эшери, – я настаиваю. Приказ серьезный.

Хозяин дома чуть подрагивающими пальцами переломил пополам императорскую печать и развернул свиток.

Неизвестно, что он надеялся там найти, но явно не то, что нашел. Светло серые глаза в момент расширились и потемнели, брови взлетели куда-то в район прически.

– Что?! – забывшись, проговорил он, – Но это немыслимо!!! Это какая-то ошибка или… Его Императорское Величество, безусловно, дезинформирован.

– Что случилось, мой ангел? – пропела супруга, незаметно вытягивая шею.

– Этот приказ!

– Его Императорское Величество приказал нам поджечь свой дом и идти пешком в Аверсум? – иронично спросила она, мило улыбаясь Эшери и всем видом показывая, что шутит.

– Хуже! – рубанул Араген, – нам приказано прекратить добычу анеботума и завалить шахты. Без консервации.

– О… – госпожа Араген в растерянности хлопнула глазами. Она тоже ждала другого и теперь понятия не имела, как поступить, – но чем может быть вызван такой странный приказ? Ведь анеботум, это…

– Чем бы он ни был вызван, первейший долг солдата его исполнить, – мягко нажал Эшери, – когда Повелитель приказывает, подданные повинуются, не так ли?

– Безусловно, – хозяйка уже взяла себя в руки и присела в реверансе, – Вы правы, Ваша Светлость. Нас может извинить только некоторое удивление… впрочем, и оно неуместно и непростительно. Приказ Повелителя будет исполнен со всей тщательностью.

– Я в этом не сомневаюсь, – вставил Монтрез.

– А сейчас, разрешите, Жиаль проводит вас в приготовленные покои и подаст умыться и переодеться с дороги. Ужин будет ровно через одну длинную клепсидру. Вы как раз отдохнете. Ваша Светлость. Ваша Милость…

Оставшись одни, Светлость и Милость оглядели короткую анфиладу из двух спален, гардеробной и небольшой гостиной. Покои располагались на втором этаже, но окна были забраны решетками, закрытыми на замочки. Конечно, снабдить гостей ключами никто не озаботился.

– Я ошибаюсь, или ночью нас придут убивать? – спросил Маркиз, стараясь казаться абсолютно спокойным.

– Или отравят за ужином, – в отличие от бывшего поваренка Эшери не казался, а был безмятежен, – Что ты так психуешь? Ты же должен знать, куда и чего напихать можно и какими специями замаскировать. Учуешь знакомый запах – не ешь, дел-то!

– Но я же не смогу предупредить тебя!

– Спасибо, конечно, что так трепетно печешься о моем здоровье, – Эшери удивленно покачал головой, – но не стоит. Я уже давно большой мальчик.

– Яд укладывает в землю всяких…

– О! Еще одна фобия. Держу пари, ты заработал ее на кухне господина капитана местного гарнизона. Да-а. Ты просто клад, друг мой. Давно хотел попрактиковаться в излечении душевных хворей, а тут – ты, как ответ на все мои молитвы.

– А ты молился? – огрызнулся Маркиз, обиженный, что над его порывом посмеялись.

– Ну, раз Боги послали мне тебя, значит молился. Хотя бы в сердце своем, – Монтрез сложил руки "лодочкой" и скроил самую постную и ханжескую мину, на которую был способен.

Не выдержав, Маркиз согнулся пополам от хохота.

– Держи, – мальчишка едва успел поймать летящий в него мелкий предмет. Он оказался кольцом с крупным прозрачным камнем.

– Это что, брильянт такой?

– Сейчас, – хмыкнул Эшери, – стал бы я такую ерунду в потайной пояс прятать. Брильянтов как грязи, да толку с них. Только что блестят красиво, да девушки любят. Это горный хрусталь из Шатерзи.

– Природный нейтрализатор ядов, – ахнул Маркиз.

– Даже окунать не нужно, достаточно посуды коснуться.

– Это… мне?

– Ну да. Одевай, посмотрю, может, поджать надо.

Осмотрев кольцо, Эшери своими тонкими, почти прозрачными пальцами слегка сдавил… и оно село точно по размеру. Маркиз подивился такому мягкому металлу и попробовал повторить фокус. Как бы не так! Кольцо обладало твердостью хорошей стали.

– А ты? – вспомнил он.

– А я Монтрез.

– И что?

– В нашей семье яды в малых дозах уже в грудное молоко подмешивают. Меня отравить не проще, чем гадюку. – глядя на вытаращенные глаза парня, Эшери подавил очередной приступ совершенно неуместного веселья, – Это высший свет, малыш. Привыкай.

– В гробу видел! – экспрессивно высказался Маркиз, – в белых тапочках с немытыми ногами. И со свечкой в…

– Господа, ужин накрыт, – прозвенел голосок хорошенькой горничной-цаххе, – я провожу вас в обеденный зал.

– Потом расскажешь, – велел Эшери, мгновенно став предельно серьезным, – и про свечку, и про остальные свои эротические фантазии. А я с удовольствием послушаю. Может быть, чего-нибудь новенькое узнаю.

Маркиз стремительно отвернулся, чтобы Эшери не увидел, как он мучительно заливается краской, весь, до кончиков ушей. Еще сочтет это очередной фобией, да как примется лечить.

Методы врачевания психических недугов у золотоволосого герцога были такими, что и палачам поучиться не грех. И, Бездна их забери, действовали не хуже! Темноты и замкнутых пространств Маркиз уже три дня как совсем не боялся…

Чего их бояться, этих темных тоннелей с мышами, ядовитыми пауками и зубастыми, агрессивными горными харгами? Если по штрекам не гуляет Эшери, там совершенно безопасно, как в погожий день в городском парке. Можно девушек приглашать.

– Волчий корень? – брюнетка-цаххе присела в реверансе перед госпожой, пряча глаза.

– Ни в коем случае! Изысканный ужин, приправ – умеренно. Если гости откажутся от какого-либо блюда или вина – не настаивать и выпить самим. Тут же!

– Цветочек? – слегка удивился хозяин.

– Монтрезы придерживаются старых аристократических традиций и практикуют антаризм.

– Что за антаризм такой? – не понял глава дома.

– Практика получила название в честь императрицы Антарии, которую враги пытались отравить много раз, но не преуспели, – менторским тоном произнесла женщина, – потому что с самого детства императрица принимала смесь различных ядов в микродозах и выработала к ним привычку.

– Понятно, – кивнул супруг, – Жиаль, пошла вон.

Дождавшись, пока девушка исчезнет и закроет за собой двери, он спросил у жены:

– Значит – сталь?

– Только не слуги. От слуг даже я отобьюсь, а Монтрез, наверняка, владеет шпагой не хуже.

– Может быть – снотворное? Это же не яд.

– А если у них амулеты, настроенные как раз на снотворное и приворотное? Нет, рисковать нельзя.

– Ты предлагаешь мне тряхнуть стариной? – улыбнулся Араген.

– Упаси Святые Древние!

– Тогда сдаюсь. Я не понимаю тебя, Цветочек…

– Все очень просто. Генерал Рино уже здесь?

– О! – до Арангена, наконец, дошло, что предлагает супруга. Он подивился ее коварству и в очередной раз пообещал себе с ней не ссориться, а Жиаль удалить в поместье.

Ночь не принесла облегчения от душной жары. Проклиная не открывающиеся окна, Эшери распахнул настежь обе форточки, с удовольствием стянул парадный камзол и бросил в кресло, оставшись в белой шелковой рубашке.

Положив руки на подоконник он застыл, всматриваясь в темное небо, затянутое плотными серыми облаками так плотно, что через них не пробивался даже узкий серп луны, а не то, что звездная карусель.

Маркиз покосился на патрона и друга с тревогой. Тонкое лицо Эшери с узким, изящным подбородком больше подошло бы девушке. И мягкая улыбка гостила на нем гораздо чаще, чем положено суровому воину. Но сейчас это лицо словно потемнело от беспокойства. А, может быть, от тяжести принятого решения?

– Зеркало здесь самое обычное, – сказал Маркиз то, что и так было ясно.

– Я хотел просить тебя помочь нам уйти водой. Но уж больно ночь пакостная. Луны не будет. А если и выглянет на мгновение, то, при такой облачности соваться в сопряжения – это жить не хотеть.

– И что мы будем делать?

– Что решили, – пожал плечами Эшери, – вода не годится – поможет огонь. Он меня никогда не предавал.

– Не люблю огонь, – поморщился Маркиз и тут же, сообразив, что неосмотрительно брякнул, торопливо добавил, – это не фобия, лечить не требуется!

– Я знаю, – кивнул Эшери неожиданно мирно, – водники плохо уживаются с огнем.

Массивная дверь дернулась раз, другой. Засова на ней не было, но маги, обнаружившие недосмотр, не стали скандалить с любезными хозяевами, а заперли дверь простеньким заклятьем. И теперь, чтобы ее открыть, нужен был таран.

Ну, или маг уровнем выше. А выше Эшери были только Святые Древние, да и то – не факт. Монтрез вспрыгнул на подоконник и подмигнул приятелю. Тот обернулся к дверям.

– Кого демоны несут на ночь глядя? – сварливо осведомился он, краем глаза наблюдая, как Эшери, подцепив душку замка двумя пальцами, с тихим, резким выдохом отрывает ее "с мясом".

– Господа, вода и теплые полотенца на ночь, – раздался звонкий голос брюнетки-цаххе.

– Зачем нам столько воды? – громко удивился Маркиз. – Мы не лошади, нам и ведра хватит.

За дверью, видимо, коротко посовещались и оттерли брюнетку в коридор.

– Именем Священного Кесара откройте!

– Здесь правит Его Императорское Величество, Рамер Девятый. Он прикажет – откроем мгновенно.

– Уже нет! Час назад Кайора приняла протекторат Фиоля. Открывайте немедленно и, может быть, останетесь живы.

– Как страшно-то, мамочка дорогая, – заблажил Маркиз, засовывая в сумку камзол Эшери и свои вещи, разбросанные по комнате.

Второй замок разделил судьбу первого. Решетка со скрипом вывалилась из пазов и от двух крепких толчков ухнула вниз, зазвенев о камни двора.

В дверь долбили уже всерьез.

– Может, еще прощальное письмо оставишь? – съехидничал Монтрез, – а то давай, времени у нас навалом. Можешь даже в стихах.

– Вдохновение меня покинуло, – огрызнулся Маркиз.

– Для такой ерунды вдохновение не нужно, нужна лишь ровная поверхность и уголь из камина. Смотри и учись, пока я жив.

Повинуясь его пассу, из камина вылетел черный, остывший уголек и начертал на белой стене несколько фиольских рун.

Утешайся ж, милый, с кокотками,

И не лезь с объятьями жаркими!

Я не верь в любовь с решетками,

Мне по вкусу любовь – с пожарами!

В полнейшем обалдении перевел Маркиз.

– А теперь мотаем отсюда к демонам, – подхватив друга за пояс, Эшери шагнул с подоконника. Падение почти мгновенно превратилось в плавный спуск и вот сапоги коснулись цветных плит двора.

К ним уже бежали слуги.

Плавное, невыносимо красивое движение тонкой кисти превратило двор в громадный костер. Пламя взметнулось, яростное и хищное, безошибочно выбирая живые цели и в его гудении Маркизу почудилось животное удовлетворение.

Словно голодный зверь пришел на зов любимого хозяина и сейчас с удовольствием трапезничал.

Короткие волосы сами, помимо воли, зашевелились на затылке мальчика. До него вдруг и сразу дошло, почему все нормальные, вменяемые люди до оторопи, мгновенной седины и заикания бояться прекрасного, как сильф и мягкого, как девушка герцога Монтреза.

Не смотря на страшный жар, парню сделалось холодно.

– За мной, – сказал Эшери, – я бросил на нас воздушный щит.

И шагнул прямо в пламя…

Стараясь ни о чем не задумываться, Маркиз ринулся за ним. И огонь, действительно, не тронул его, как верный пес никогда не тронет хозяина и того, про кого хозяин скажет: "Свой".

– Держись рядом. Щит растягивать нежелательно, будет брать бездну сил.

– А ты что, еще будешь… – Маркиз не договорил. Но Эшери понял.

– Буду. Буду жечь всякого, кто заступит нам дорогу. В любом другом городе я был бы милосерднее, но здешний народ слишком хорошо управляется с оружием. Тут закон простой – успей первым.

– Это война?

– Да. Началась оккупация Кайоры. Немного раньше, чем мы предвидели.

– И куда пробиваемся? К зеркалу?

– В горы, – коротко бросил Эшери и, обернувшись назад, щедро полил улицу рекой золотого, яростного огня. Вопли горящих заживо подданных Священного Кесара провожали из несколько кварталов, не смолкая.

Дом Алеты горел огромной бенгальской свечой.

Где-то рядом залаяли собаки – истерично и зло. Хлопнули ставни. Заскрипела калитка. Город просыпался и наполнялся звуками.

– Сюда, – скомандовал Эшери, переходя с бега на очень быстрый, широкий шаг.

– Но здесь квартал знати. Я думал – мы через доки…

– Здесь плотность населения ниже, – на ходу пояснил Эшери, – и детей меньше. А если и есть, то под Огненный шторм не сунутся, их просто не пустят.

– Понятно, – ошарашенно кивнул Маркиз.

Порт открылся внезапно, после забега через три забора и два чужих фруктовых сада, разумеется, с собаками…

Море лежало у ног, как кусок небрежно брошенного черного шелка и тихонько, ровно дышало.

Эшери, не сбавляя хода, перемахнул через хилое ограждение, цыкнул на пару тощих, плешивых дворняг и безошибочно вывел Маркиза к низкому деревянному причалу, где качались кое-как привязанные рыбацкие лодки.

– Ты – водник, тебе и карты в руки, – скомандовал он, – глянь, какая лохань хотя бы в ближайшую клепсидру не потонет.

Маркиз послушно пригляделся, сощурив глаза.

– Да они тут все ничего. Но вон та, светлая, на ходу полегче.

– Рыскать будет, – недовольно поморщился Эшери, – ну да нам на ней не в Фиоль идти. С рулем справишься? Я парус подниму.

– Ты и это умеешь, – Маркиз уже почти не удивлялся, было некогда.

– Я вырос у моря.

– Это, конечно, многое объясняет… – спрыгнув в лодку, Маркиз распинал ногами какие-то тряпки, тыквенные фляги, старый черпак для воды и освободил руль. Эшери, тем временем, резким движением порвал цепь, кинул обрывки в воду и, сев на весла, в несколько широких гребков отвел краденую лоханку от причала.

– Парус поставим уже в море…

– Так ветра нет.

– Будет, – пообещал Эшери. Его плечи ходили ровно и мощно, работая тяжелыми веслами. Сзади просыпалась Кайора, еще не знающая, что проснулась в другой стране. Имело ли это значение для людей, которые сейчас со всего города сбегались к горевшему дому? Хотелось бы верить, что да. Но могло быть все, что угодно.

Про себя Маркиз решил, что его верность отныне и навсегда принадлежит лишь одному человеку. Вот этому странному герцогу, который предпочел уходить кварталом знати, а не доками, потому что "плотность населения…"

Потому что жертв будет меньше. И ему было глубоко плевать, что среди жертв могут оказаться высокородные господа.

Таких герцогов Маркиз еще не встречал.

Когда Кайора осталась далеко позади, а над лодкой развернулось серое, латанное в трех местах, но плотное крыло паруса, Маркиз спросил, слегка робея:

– Ваша Светлость…

Эшери повернул голову. Зеленые глаза выражали умеренное удивление – чего это вдруг приятеля пробило на официоз?

– Вы примете личную вассальную клятву от человека в котором, возможно, нет ни капли благородной крови?

– А ты дашь ее человеку, который едва не сжег полгорода. И, возможно, еще сделает это? – странным голосом спросил Монтрез.

– Мой лорд, я счастлив служить вам в радости и бедах. Быть щитом, рукой и посохом в дороге. И умереть за вас по первому слову, – сказал, словно выдохнул Маркиз. И замер в ожидании.

– Руль на лево, – отрывисто приказал Эшери, – и больше не отвлекайся. Я принимаю твою клятву, Маркиз, и, в свою очередь, клянусь платить за службу – честью, за верность – верностью, а за измену – немедленной смертью.

В туманной ночи лодка двигалась… куда-то. Берег исчез, звезд и луны не было, горы сливались с черной водой. На мгновение Маркизу стало не по себе. Он представил, как лодка налетает на рифы и разбивается в щепки, а их тела подхватывает волна и бросает на камни с силой парочки взбесившихся коней.

– Ты хорошо видишь в темноте? – все же уточнил он, почти не сомневаясь в ответе.

– Почти совсем не вижу, – безмятежно отозвался Эшери, – и заклятие ночного зрения мне почему-то не дается. Слишком тонкое воздействие, трудно оперировать таким потоком. Разница – как между ломом и вышивальной иглой. Наставник сказал, что это – издержки большой силы.

– Тогда куда, бездна нас возьми, несется это корыто?

– Вдоль берега к Свияжу. Нам нужно быть там к утру.

– Ничего не понимаю, – признался Маркиз, – как ты ориентируешься в этой банке чернил, где с трудом можно разглядеть собственные руки. Я не вижу ничего и все время боюсь, что мы наскочим на камень.

– Не наскочим. Я их слышу. Вода рядом с рифом говорит по другому.

– Ты же огневик, у вас традиционно плохие отношения с водой.

– Да нет, они прекрасные, – мягко улыбнулся Эшери. Его улыбку Маркиз скорее услышал, чем увидел, – вода мне не подчиняется, это так – но я ей и не приказываю. Я просто внимательно слушаю. Огонь – мой вассал. А вода хорошая соседка. С которой можно ругаться до драки – но лучше дружить.

– Интересно, есть кто-то с кем ты не смог договориться? – пробормотал Маркиз, тихо, почти под нос. Но Эшери услышал.

– Да. Те, с кем я не хотел договариваться.

Тихим шелестом проскользнули под килем еще две или три короткие клепсидры и Маркиз почувствовал, что его начинает клонить в сон. Он наклонился к воде, зачерпнул и брызнул в лицо.

Вода оказалась теплой и почти не помогла.

– Закрепи руль и подремли, – посоветовал Эшери, – мы в море и оно сегодня очень спокойное. Если понадобишься, я тебя разбужу.

– А ты? Разве не хочешь спать?

– Я сплю мало. Мне хватает.

– Везет же, – восхитился Маркиз и, неожиданно для себя, душераздирающе зевнул.

– Спи, – рассмеялся Эшери, – до утра время есть.

– А что будет утором? – хотел спросить Маркиз, но, неожиданно для себя уснул – мгновенно и крепко.

Глава 14 НА ВОЙНУ

Найти пропавшую Алету оказалось совсем не сложно. Марку понадобилось всего полдня. До покушения девушка была в гостевом крыле, после – все выходы из Резиденции перекрыли, выпустили лишь возки с арестованными придворными и слугами.

В Лонгери баронессы не оказалось. Значит – она в Рахте. Испросив разрешение у Райкера и получив его, Винкер заседлал смирного конька из конюшен стражи и отправился в западный квартал, где располагалась тюрьма для простонародья.

Аверсум жил своей обычной жизнью: столица огромной империи была суетлива, в меру грязна и не слишком приветлива, но готова предоставить шанс любому, кто пожелает им воспользоваться. Правда, только один – но умному хватит, а глупцу и десяток не в прок.

Путь Марка лежал мимо приюта Змея, места, где он провел часть детства. Не лучшую, но и не худшую.

Проезжая мимо ворот он вдруг заметил знакомую фигуру. Мэтр Габрио ничуть не изменился, словно и не прошло… сколько? Восемь лет! Невысокий рост, прямая спина, резковатое лицо с глубокими, не по возрасту, морщинами и обильная седина. Седыми были даже брови…

– Господин директор, – окликнул Марк.

Мэтр Габрио обернулся, окинул пристальным взглядом всадника на неприметной, ушастой лошади. Заметил и форму охраны резиденции, и новенькие нашивки. И безошибочно определил:

– Винкер.

Спешившись, Марк подошел к директору и склонился в очень редкой вариации "Личного Уважения" – Тому, кто значит не меньше матери и отца.

– Вижу, ты все-таки подтянул этикет.

– Пришлось, – коротко ответил Марк, – хотя было нелегко. В доме вашего друга отношение к этой дисциплине более чем своеобразное.

– Говори прямо – наплевательское, – рассмеялся мэтр, – Ольхейму плевать на кровь и регалии, он ценит лишь способность мозга генерировать мысль. И тебя он хвалил. Правда, пенял на некоторую узость мышления и доверчивость к авторитетам.

– По сравнению с Учителем все мы – слепые мыши, бредущие по узкой трубе, – пожал плечами Марк, улыбаясь выглянувшему солнцу, – я не знаю второго такого же выдающегося ученого. Чтобы мечтать стать с ним вровень, или хотя бы дотянуться – надо иметь самоуверенность императора. Или бога.

– Я передам ему твои слова…

– Пощадите! – взмолился Марк, – иначе не миновать мне взбучки. Учитель называет такие речи "культом личности" и бьет за них в лоб тяжелой линейкой. Не понимаю, что плохого в культе, если есть Личность?

Небольшая таверна со смешным названием "Луна и птичка" пришлась как нельзя кстати. В резиденции обедали ближе к вечеру, в казармах – как сменялись, а Марк, следуя привычке солдата, не упускал возможность перекусить каждый раз, когда она подворачивалась.

И курица в пресном тесте была здесь очень недурна.

– Значит, охрана резиденции, – сказал мэтр, изучив новенькие, пока еще не выцветшие нашивки, – стратег, как и предсказывал твой учитель фортификации. Что ж… Не так и плохо для паренька, подобранного на улице и выросшего в приюте.

– В приюте Змея, – с легкой улыбкой уточнил Марк, – это шанс, который выпадает не всякому. Кстати, вы не в курсе, что с остальными парнями из нашего выпуска?

– Только с некоторыми. Севе Халид… да, тот самый – стал пекарем. Представляешь?

– Нет, – Марк так удивился, что позабыл про куриные крылышки, – Он никогда не говорил о том, что хочет завести пекарню.

– Вот так. Видимо, тот кусок хлеба произвел на него очень сильное впечатление. Юхан ушел в наемники.

– Ожидаемо, – кивнул Марк, – мечом крутил он всегда лучше всех.

– Ансель стал магом-целителем. А Хан Гамсун, помнишь такого – самый спокойный из всего вашего выводка юных бандитов… Ты не поверишь – он стал судьей.

– Почему же не поверю? – переспросил Марк, от души радуясь, что коняшка понесла его этой улицей, а глаза остановились на старом учителе, – Он был еще и самым дотошным, стремился вникнуть во все мелочи, даже незначительные. Не любил, когда в уроке оставалось хоть что-то непонятное. Отличные качества для судьи. Как раз нужные. Хан идет по дороге сердца.

– И ему сопутствует удача, – кивнул мэтр Габрио, – он занимает большой пост в Рахте. А ты, хулиган и потрясатель устоев – доволен ли?

– Не совсем, – честно ответил Марк. Лгать мэтру не хотелось. – Охранять Императора почетно и ответственно…

– Но?

– Я хочу в армию.