Текст книги "Сколько стоит ваше сердце? (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 42 страниц)

Народ смотрел на явление новых богов в полнейшем обалдении, пока невысокий, худощавый мужчина средних лет, с резкими мимическими морщинами на очень живом, смуглом лице не шагнул к генералу и не отдал салют. Не армейский, но – тоже очень знакомый.

– Беда, – представился он, подтверждая догадки, – командир вольного отряда наемников. Принимайте под свою руку, генерал. Я слышал, здесь горячо.

– Даже слишком, – честно отозвался Райкер. Если он и удивился, то сумел ничем этого не показать, – Прямо здесь около двух тысяч фиольцев и через клепсидру они пойдут на штурм. А милях в двадцати, у Руты, базовый лагерь – там от пяти до семи тысяч.

Неизвестно, чего ожидал генерал. Может того, что наемники немедленно развернуться и уйдут туда, откуда пришли, и прикидывал, как уговорить оставить хотя бы болты…

Реакция гостей оказалась парадоксальной. Наемники разулыбались, радостно потирая руки, словно им пообещали три телеги подарков на Перелом Зимы:

– Это мы удачно зашли, ребята! Будет на что дела поправить.

– Нам платят по пять золотых эров за каждую фиольскую голову, – пояснил Беда.

– А… кто платит? – осторожно спросил генерал, лихорадочно подсчитывая собственные ресурсы и прикидывая, хватит ли их на всю фиольскую армию. Выглядели наемники очень решительно.

– Вон тот паренек, – командир наемников мотнул головой.

В сторонке стоял Лесанж и делал вид, что он здесь вообще не при делах. Марк поманил его ладонью.

– Боец, доклад.

– Поручение выполнено, – маркиз щелкнул каблуками, – гвардейцы будут утром.

– А эти волки откуда?

– Отец нанял. Когда понял, что я собираюсь назад и он меня не удержит, даже если запрет. В окно вылезу.

– В баулах – болты?

– Это еще что, среди наемников кузнец есть. Прикиньте?! Настоящий, мастер-оружейник, так что мы из кастрюль болтов наварим! И накопители…

Наемники, деловито и беззлобно переругиваясь, а, скорее, просто общаясь в своей манере, осваивали укрепления. Собранные баллисты заняли места.

Командир влет выцелил Винкера в небольшой толпе и подошел, на ходу протягивая руку.

– Приветствую. Стратег? Не молод?

– С годами исправлюсь, – хмыкнул Винкер.

– Добро. Люблю оптимистов. Укрепрайон правильный, у Дивера фортификацию учил? Он все так же на лекциях сам себя за нос тянет?

– Вы академию заканчивали? – слегка удивился Винкер.

– Ты, – поправил наемник, – Да. Только лет на десять раньше.

– Интересное у тебя имя.

– Это не имя. Это моя профессия. Значит, там, внизу – плохие парни. Что с ними сделать, стратег?

– Ого! А что можно?

– Все. Только испарять не проси, нам головы нужны целые. Это у тебя – жалование, а мы с ножа едим.

– Парни, – Винкер в полном восхищении покачал головой, – вы просто посланцы из Облачного Сада.

Наемники дружно заржали, словно услышали свежий анекдот. Беда сдержанно улыбнулся.

– Обычно мы квартируем двумя этажами ниже, – пояснил он, – там где песок горячий. Климат хуже, зато компания отличная.

Как-то незаметно и очень ловко Беда сгреб Винкера за плечи и, вытащив из толпы, оказался с ним у самого бруствера.

– Смотри, стратег, – негромко заговорил он, – вон те две сосны в пейзаже явно лишние. Их нужно было свалить. С водой ты хорошо придумал, но если фиольцы их уронят в нужную сторону, а это не сложно и не долго – они до вас по ним как по парадной лестнице дойдут. Это первое. Второе – там, с мостков, бритые портки стирают? Чего не заминировал? Постеснялся?

– Там ежи…

– Ежи – хорошо, только враг – не дурак. Щиты обул и прошел по твоим ежам весело и спокойно. Надо было сначала ежи, а вторым слоем – магическую противопехотку, и запитать от накопителя. Чтобы на шиты реагировала. В академии таким мелким пакостям не учат, а они бывают крайне полезны.

– Есть и "в-третьих?"

– Есть и "в-пятых", но там уже не так критично. Хотя может преподнести пакостный сюрприз.

– Я был уверен, что предусмотрел все.

– Всего не предусмотришь. Смотри на один шаг дальше, чем враг – этого вполне достаточно.

На криво, но добротно сложенный забор неожиданно опустилась пестрая птица и, попрыгав взад – вперед, примостилась рядом, совершенно не страшась людей. Марк бы и внимания не обратил, а Беда смерил ее пристальным взглядом и стремительно нагнулся за камнем.

Когда он выпрямился – без камня, птицы уже не было.

– Бритые совсем обнаглели, – заметил он. – Ничего, полечим. Тебе они, вообще, в каком виде нужны?

– В смысле? – не сразу сообразил Марк.

– Мертвом, живом, сонном, связанном? Ты же стратег – ставь задачу.

Винкер на несколько мгновений ушел в себя.

– Я уже сутки голову ломаю… Они осторожны. Думал, после того, как мы тут их передовые части положим, они сюда всем корпусом нагрянут. А они стали у Руты – и ни ногой. Вот как их с места сдернуть? Может быть, ты знаешь?

– Вылазка нужна, – кивнул Беда, – ну вот и определились. Срок перемирия мы, конечно, выждем – играть нужно по правилам, особенно когда нам это выгодно. Но штурма ждать не будем.

– Сами их потреплем? – загорелся Марк.

Беда кивнул.

– Только вот что: скажи своим, чтобы за нами держались и линию щитов не ломали. Пойдете вторыми. Зеленые вы еще… хотя, после Южного войдете в легенды.

– Я бы предпочел, чтобы парни остались живы, и Бездна с ней, с легендой.

– Мы – солдаты, судьба не спрашивает. Не грусти, стратег. Смерть не все берет – лишь свое берет. Теперь слушай дальше: шумнем вот здесь, где посуше… Потом ребята останутся бритых учить, а мы под шумок утечем по ручью к Руте. Надо глянуть на этих осторожных, и не зеркалом, а глазами, так оно всегда вернее. Зеркала врут, сволочи.

– Как утечем? Под невидимостью?

– Даже не вздумай! – цыкнул Беда, – Бритые на невидимость первым делом сигналки ставят, везде, даже у огородов с репой. Так пройдем. Ты хорошо плаваешь? Ну вот и поплывем, Небом укрытые.

Сзади послышался странный, нехарактерный для лагеря шум. Винкер обернулся и узрел дивную картину: наемники увлеченно ломали забор у Храма, отковыривая доски. Причем, не все подряд, а с разбором – подходили и придирчиво выбирали себе доску, прежде, чем выбить ее одним мощным ударом с ноги.

– Это – то за каким надом? – удивился он, забыв возмутиться на счет осквернения святыни.

– Увидишь, – подмигнул Беда, – будет весело.

Над фиольским лагерем медленно и торжественно всплыл красный шар, отмечая окончание перемирия. Загудели дудки, собирая бойцов. Все было очень красиво и торжественно…

А потом начался бардак! Одна за другой свистнули баллисты, отправляя в полет горшки с горючей смесью, и стройные ряды бритых смешались, срочно перегруппировываясь и выставляя щиты.

Генерал Райкер оглянулся на своих ребят и вынул шпагу.

– За Императора!

– За Аверсум, – дружно ответила сильно поредевшая сотня.

– За наличные!!! – громко, с каким-то даже подвизгом взревели за их спинами наемники Беды, вскочили на бруствер, с трофейными досками под мышками и шумной волной обрушились вниз.

Беда первым кинул свою доску на землю, прыгнул на нее с разбега и с сумасшедшей скоростью понесся вниз, разбрызгивая грязь.

Его дикая, но отлично дрессированная свора, если и отстала, то на пару ладоней. Солдаты регулярной армии смотрели на этот беспредел опешив, как будто на их глазах открылись врата ада и оттуда вырвались наскучавшиеся демоны.

Похоже, фиольцы думали так же…

– Пойдемте, ребята. Причешем бритых – скомандовал Райкер и ловко, не смотря на возраст и комплекцию, заскользил по склону вниз.

…Это был первый серьезный бой Марка. Бежать на волне, поднятой наемниками, было легко – ноги сами несли. Он не заметил, как оказался лицом к лицу с противником. "Бритый" оказался здоровым, больше Марка раза в два. Фиолец крутанул саблей – и мудрое тело, вспомнив науку Камты Ара само, без участия мозга отклонилось и нырнуло вниз. Сталь длинного ножа вошла в противника снизу, там, где он не был прикрыт железными пластинками.

Теплой кровью плеснуло на руку, в нос ударил неприятный запах железа и, почему-то, дерьма. Марк выпрямился, рефлекторно выставляя воздушный щит и поймал на него тяжеленный палаш еще одного "бритого". Этот удостоился удара в горло…

Странное ощущение охватила Марка: он словно оказался в другом измерении, где из всего многообразия звуков остались лишь те, которые несут непосредственную опасность: свист сабли в замахе, выдох ножа, покидающего очередное тело и свободного для нового удара. Отрывистые команды на двух языках.

– Какие-то они… медленные, – подумал он, – словно сонные. Или опоенные чем-то. Удивительно как!

Молодой стратег не мог видеть себя со стороны и не знал, что превратился в черную молнию. Его тело, которое несколько месяцев упорно и методично "разгонял" Камта Ара, преодолело внутренний барьер и вышло в ускоренный режим, запредельный для тех, кого никогда не учили ударами палок наставники, пришедшие со стороны Полуночи.

Он шел сквозь врагов, как сквозь высоченную и почему-то не скошенную траву и каждым своим точным и экономным движением исправлял эту ошибку.

За Винкером оставалась просека – и туда устремились бойцы сотни.

Глава 21 ПЕСНЯ ДЛЯ ЗМЕЙ

– А нож лучше держать вот так, обратным хватом.

– Почему? Так же зона поражения уменьшается.

– Для большей зоны поражения у тебя есть шпага. Прямой хват для дуэли, для войны – обратный. Колющий удар обратным хватом самый сильный – если на противнике кожаный доспех, другим ударом ты его не пробьешь. Есть еще момент – обратный хват идеален на короткой дистанции. Говоря проще – в свалке боя, когда места, чтобы размахивать длинными железками, просто нет. Если ты упал, а противник сверху – обратный хват – твое спасение. И – мелочь, но важная: когда держишь нож обратным хватом, его гораздо легче и быстрее можно выдернуть из тела. На дуэли это не критично. В бою – сверхважно. Ну и – вишенка на торте… Напади на меня, – предложил Беда.

– Как? – чернявый Фальк смотрел на командира наемников, как на икону, только что вслух не молился.

– Как хочешь.

Фальк сделал довольно грамотный обманный финт и провел быструю атаку снизу. Наемник качнулся в сторону, пропуская ее мимо. Кинжал с замысловатой ручкой, который Беда держал "обратным хватом" чуть сместился, наемник довернул кисть… Быстро. Невероятно быстро.

Фальк вскрикнул и затряс запястьем. А шпага… шпага повисла, покачиваясь, на крючке кинжала наемника.

– Прямым хватом вы этого не сделаете, – при полном молчании народа договорил он.

– А… диагональный?

– Мальчик мой, тебя привлекает карьера бандита с большой дороги? – осведомился Беда, – диагональный хват вообще не для ударов. Он, чтобы располосовать тело "волнами"… Если противник в доспехе, жилете, да хоть в армейском мундире с крючками – такой фокус не пройдет.

– А… почему нас так не учат?

– Ты меня спрашиваешь? – удивился Беда, – Я не знаю. Но если хочешь учиться – научу. Давай – на линию.

Марк косился на уроки с завистью, ему тоже хотелось поучиться обратному хвату, и еще куче вещей – уж слишком наглядным получился первый бой. Наемники вышли из него, практически, без потерь (шестеро легко раненых не в счет), а сотня Райкера опять сократилась – на девять человек, среди которых оказались шевалье Арже и совсем молодой Кей.

Но слишком много забот было у стратега.

Утром, как и обещали, прибыли гвардейцы. Родовитые дворяне появились крайне недовольные. Полковник Вейли держался так, словно ему здесь все должны: минимум – кланяться, максимум – денег.

Но, изучив обстановку, он изменился – мгновенно и разительно. Надменный хлыщ будто мановением руки искусного заклинателя превратился в серьезного и грамотного офицера – Винкер был только "за" такую магию. Они как-то очень быстро поладили, изящно обойдя вопрос, кто здесь главный.

Задним числом Марк сообразил, что Вейли далеко не прост и поворачиваться к нему спиной не стоит. Он охотно встанет рядом, будет подчиняться приказам Райкера, но все промахи необстрелянного стратега запомнит, и, если что-то пойдет не так, быстро найдет виноватого. Но желать, что придворный перестанет интриговать все равно, что ожидать от кошки, что она перестанет мяукать. Такова природа, против нее не попрешь. А стратегия здесь проста, как ручка от лопаты: "Не подставляйся – тебе и не прилетит".

Невольно вспомнилось, как ночью они с Бедой и Рыжиком сидели в густых, высоких камышах, по самый нос в прохладной воде, пахнущей тиной и наблюдали за базовым лагерем бритых.

Какого демона рогатого фиольцы сидели на берегу Руты – выяснилось сразу. Они строили паром!

– Серьезно? – Рыжик расплылся в улыбке, – они такую толпу решили на пароме переправить? И сколько они собираются тут кататься с левого на правый? Пока река не замерзнет?

Винкер по привычке быстро произвел в уме несложные вычисления:

– Да нет, если без перерыва на сон, то за тридцать пять суток вполне бы управились.

– Да их тут за это время комары живьем сожрут, – Рыжик, стараясь действовать неслышно, нырнул, смывая наглых кровососов. Марк постарался абстрагироваться он дискомфорта, вызванного зудящими гадами.

Беда никаких проблем не испытывал, его дубленую шкуру комарам было просто не проткнуть, а на их раздражающие песни он плевал.

– Гений, сколько тебе нужно времени, чтобы зачаровать камни призыва?

– Уже, – коротко отозвался паренек, – я их вчера зачаровал. На всякий случай. Разложить – надо бы со всех сторон…

– Я пойду, – решил Беда, – вы пока без магии не умеете. Ждете меня одну длинную клепсидру… Ну, или пока не услышите шум.

– А если услышим?

– Тогда по-тихому сплываете. И не забудьте передать парням, что их командир погиб, как полный мудак.

Два изумленных взгляда были ему ответом.

– Если попадусь, то мудаком и буду, – пояснил Беда, – ночь, туман, часовые дремлют. Жрецов всего пара – тройка на весь лагерь…

Едва силуэт наемника растворился в ночи, легкий шорох воды стих, а комары снова завели свое бесячье: "зззуууу!", Марку пришла в голову идея. Они всегда так – выбирают самый "подходящий" момент, когда человек устал, хочет спать, сидит по уши в воде и старается пригасить тревогу – словом, когда не способен сопротивляться.

– Я вот думаю, – едва слышным шепотом сказал он, – а не сплавать ли нам к этому недоразумению, которое они считают паромом…

– И что? Поджечь? – загорелся Рыжик.

– Не так эпично. Ты же можешь сделать так, чтобы веревки сгнили и рассыпались?

– И плот развалился? – мгновенно просек рыжий, – могу. Вообще легко!

Идея вполне тянула на орден: "Идиот года", но поняли они это не сразу. Сначала вернулся Беда, довольный, как зверь Лефарат, и показал на пальцах, что пристроил по месту все семнадцать "заряженных" камней и им, в общем, можно двигать до дому…

Далеко отплыть не успели, вынырнувшего Винкера едва не пришибло здоровенным, тяжелым бревном. Беда, отфыркиваясь, нарисовался рядом, глянул назад и выдал такую конструкцию, что у Марка зачесались руки – немедленно записать и выучить.

Что-то подсказало стратегу, что "на бис" он ее не повторит.

– Балбесы, – определил Беда, – быстро на берег!

Бревна неторопливо и вальяжно проплывали вниз, иногда глухо стукаясь друг о друга. Следом к морю продрейфовал здоровенный кусок плота, разваливающийся на глазах.

– Часовых усыпить додумались?

– Да они и так спали…

– Зашибись! – Беда схватился за голову, повязанную черным платком. – Есть только четыре катастрофы: пожар, землетрясение, наводнение – и мальчишки на войне.

– А эпидемия? – встрял Рыжик, которого не угомонила даже смерть, просвистевшая на расстоянии в полпальца.

– А эпидемия, как учат нас господа-жрецы, не природное бедствие, а суть – кара богов за грехи человеческие, – наставительно изрек Беда, щелкнул парню по носу и уставился на небо, чтобы по звездам определить направление на Южный.

До городка они добрались уже перед самым рассветом, усталые и грязные, съеденные комарами чуть не до скелетов и сами готовые кого-нибудь съесть вместе со скелетом, сапогами и пряжками.

Холм темнел на фоне неба, словно вырезанный из черной бумаги. "Дева с ведрами" горела прямо над ним, а звезда Ферин висела у самого горизонта.

В полутьме Рыжик наткнулся на труп бритого, выругался и в изумлении, смешанном с испугом оглянулся вокруг. До этого момента мальчишка как-то не задумывался о том, как они будут возвращаться в лагерь, окруженный противником.

Противников не было. Во всяком случае, живых.

– Головы остались, – деловито прикинул Беда, – надо посчитать, да пусть Райкер на амулете подтвердит. А то потом доказывай, что лишнего не приписали.

– Вы их… всех? – поперхнулся Рыжик.

– Справедливости ради, надо и вашу долю выделить, – прикинул Беда, – вы тоже неплохо дрались, я заметил. Кто-то очень серьезный вас учил, и как бы не со стороны Полуночи.

– Так и есть, – кивнул Винкер, осматривая картину, где Серая Госпожа попировала всласть. Тела бритых лежали кучно. Присмотревшись, Марк заметил, что у многих фиольцев вместо ожидаемых колотых ран, были просто и без затей перерезаны глотки.

– Как? – коротко спросил он.

Беда понял.

– Новая разработка магов, нашей команде дали для проверки в полевых условиях. Помнишь ящик? Половина горшков была с обычной горючей смесью, а вторая – с сонным дымом. Парни потом прошли и доделали работу. Вроде чисто, никого не пропустили.

Рыжик отстал по тривиальной причине – его выворачивало наизнанку. Беда испытующе поглядел на Винкера.

– Ты-то блевать не будешь? Или, там, молиться?

– Я неверующий.

– Это временно, – "успокоил" Беда, – кто под смертью ходит, все верующие. Нервы крепкие – уже хорошо. Значит, толк будет. Со временем. Когда вся бестолочь выйдет.

– Люблю оптимистов, – фыркнул Марк, возвращая ему "должок".

Беда тихонько свистнул, услышал ответный сигнал. Вскоре наверху зашуршало и вниз скатился здоровенный камень, замотанный веревкой.

– А вот и наша лестница в Облачный Сад, господа. Блевать закончили? Тогда прошу…

Держась за веревку, до лагеря добрались быстро. А там уже начиналась утренняя смена караулов, прием гвардейцев… И страшноватая картина людей с перерезанными глотками как-то быстро отошла на второй план.

Да, можно подумать, их бы бритые пожалели? Потом догнали и еще раз пожалели!

Очередной совет собрался в ратуше, единственном здании, которое не успели или просто не смогли разнести в пыль, уж слишком оно было основательным. Построенное триста лет назад, из булыжников, размером с конскую голову и скрепленных раствором на птичьих яйцах. Сейчас так не строили.

Современные башни устремлялись в небо, поражая летящей, воздушной красотой… Внутри у них были деревянные перекрытия, тонкие, рассчитанные предельно, вообще без запаса, только чтобы выдержать вес крыши. Это был не то, чтобы великий секрет, просто строители не распространялись. А что – стоит и ладно.

Но на фортификации подробно рассказывали что, начнись пожар – эти воздушные башни можно даже не тушить, смысла нет. Все равно обрушатся внутрь, потому что высокая температура изменит свойства дерева.

Смотрелось, конечно, здорово. Но жить в таком дворце Винкер бы поостерегся. Хотя ему никто и не предлагал.

– Почему ночью? – спросил Вейли. Смотрел он на генерала. Но ответил Марк.

– А почему – нет? Какая разница? Ночь – такой же день, только темно.

– И сколько бритых на нас полезут?

– Все.

Вейли поморщился и исправил вопрос:

– Я имел в виду – одновременно.

– Все, – повторил Винкер.

Полковник откинулся в неудобном, деревянном кресле, прикрыл глаза. Наверное, считал про себя. Интересно, на каком языке?

– Винкер, я вас правильно понял, на нас разом ломанется пять тысяч бритых с магической поддержкой?

– Без магической поддержки, – встрял Беда. Его на это высокое собрание не приглашали, но он пригласил себя сам – просто вошел и уселся на тяжелый стул, обитый претенциозным малиновым бархатом. Верхом.

– Куда денутся жрецы?

– Будут заняты.

Вейли глубоко вдохнул и выдохнул. Несколько демонстративно, но тонких ценителей театрального искусства здесь не было… за исключением, может быть, Райкера. Но тот ничего не сказал – и Марк тоже промолчал.

– Допустим, – кивнул Вейли. – Это не отменяет главного. Их будет пять тысяч. Нас – чуть больше тысячи.

– Соотношение один к пяти. В начале осады Южного соотношение было один к двадцати пяти. Не в нашу пользу, – зачем-то уточнил Винкер, – ничего, справились. Вас дождались, хотя вы не торопились.

– Мы не при чем, – отмахнулся Вейли, – это Феро облажался. Были слухи, что Император его повесил.

– Это вряд ли, – буркнул Райкер, – Старый Рыб служил еще его отцу, Рамер его ценит. Даже если Рыб облажался, его простят.

Марку показалось, что он услышал что-то важное. Что-то ключевое… но момент прошел, оставив крохотную зацепку, похожую на вылезший гвоздь в сапоге. Царапает, но до привала все равно не исправишь, остается не обращать внимания.

– Они придут говорить, – сказал Винкер, – должны будут прийти. Предложить почетный плен… или не слишком почетный, на что у них в этот раз фантазии хватит.

– И что? – удивился Райкер, – пошлю их еще раз.

– Я хотел просить. Мой генерал, можно я с ними поговорю? Все же это мой план.

– Хм. Я не против, сынок, но где тогда я? – Райкер с интересом уставился на стратега.

– Убиты, – Марк развел руками, – пали в неравном бою за родину и Императора. Положим вас на площади, на почетном месте. Лично найду кусок бархата, чтобы постелить. Красивый бархат, малиновый. Я его где-то видел, по-моему, на втором этаже в одном из сундуков, когда мы искали железо. А если ляпну что-нибудь не то, восстанете из мертвых – и дадите мне в зубы. Будет еще одна легенда, мало их у этого долбаного холма родилось, одной больше – даже не смешно.

Беда и Вейли, которые в начале его речи лишь обменивались легкими улыбками – в конце захохотали в голос.

– Дерзай, стратег, – махнул пятерней Беда, хотя никто его не спрашивал. И Вейли промолчал, что, как известно, означало согласие.

Райкер еще немного подумал. И медленно кивнул.

…Рыжик достал дудочку. Самую обычную дудочку, которые вырезают из длинных тростниковых стеблей ребята, чтобы баловаться по ночам, издеваясь над соседями и собаками: звук у этих дудочек мерзопакостный.

Солнце, стряхивая с себя остатки облаков, медленно и вальяжно усаживалось в море, словно аристократ-сибарит в вечернюю ванну. Остриженный холм топорщился остатками строений.

Поддувал свежий ветер, но за стеной воздушных щитов он почти не чувствовался. Марк поймал себя на том, что ему… нормально. Не хорошо, не плохо, не страшно, не горько. Ему нормально. Почти как дома, в казарме. Или еще раньше, в приюте Змея.

Выходит, он все же был прав в своем желании непременно попасть в армию – именно здесь ему и было самое место?

Рыжик поднес дудочку к губам. Винкер поморщился, но, как оказалось, зря. Вместо привычного простуженного кошачьего мяуканья в прохладном воздухе разлилась мелодия… Ну, конечно, не совсем мелодия, какую мелодию сыграешь, имея всего три прорези?

Тихая и такая же душевная, как комариное вззз – она нарушила что-то в прохладном вечере. С хрустом ломая спокойствие и мир, простенькая мелодия из четырех нот, выбралась за линию щитов и полетела… Куда?

Сосредоточенное лицо Рыжика убеждало – летит туда, куда надо и все сделает правильно. Но Марка не покидало ощущение, что происходит что-то нехорошее. И мелодия эта – нехорошая, и слушать ее не стоит.

Иррациональное ощущение. Абсолютно дурацкое. Что может быть плохое от музыки? Пусть даже от плохой музыки?

Марк оглянулся – и с изумлением увидел лица: своих товарищей, наемников Беды, гвардейцев. Самые обычные лица, в которых не было… чего? Они не спали, но и не бодрствовали тоже. Они были – но в то же время их не было.

Усилием воли Марк подавил желание выхватить клятую дудочку и переломить ее в руках. Наверное, Рыжик знал, что делает. Но, Бездна – как же это было отвратительно.

Наконец, колдовство, вроде бы закончилось. Дудочка замолчала. Рыжик отнял ее от припухших, покрасневших губ, аккуратно обтер рукавом и убрал в специальный полотняный мешочек.

Вокруг царила ненормальная тишина, даже часовые на посту таращились стеклянными глазами на яркую серебряную луну, проглянувшую сквозь облака.

Рыжик встретился взглядом с черными глазами Марка.

– Что это было?

– Пробуждение, – пожал плечами парень.

– Что-то не похожи они на пробужденных, – Марк мотнул подбородком, – скорее наоборот.

– Это скоро рассеется. Такой побочный эффект.

– А на меня почему не подействовало?

– У тебя, наверное, слуха нет. Это бывает – чувство ритма хорошее, поэтому ты танцуешь здорово. А слуха нет.

– Почему это так неприятно?

– Так мы же не змеи, – пожал плечами Рыжик, – им вот, нравится.

– Но, постой, змеи ведь глухие. Они ничего не слышат, это точно…

– Они чувствуют вибрацию. Она передается по земле. Поэтому мелодия для них так притягательна – они воспринимают ее как-то по-другому.

– Жуткое дело, – мотнул черными вихрами Марк.

– А то! Диктат воли вообще штука пакостная, не люблю его. Но – полезен. Мышей, например, выгонять. – Посмотрев на вытянутое лицо стратега Рыжик тихонько засмеялся, – не бери в голову. Пойдем спать. Завтра денек будет – боги удивятся.

– Это точно, – кивнул Марк и с огромным облегчением отметил, что абсолютно одинаковое обалдение на лицах бойцов сменяется живыми чувствами. Разными, не всегда приятными – но вполне человеческими.

Глава 22 РУБИНОВОЕ ПЛАМЯ

Очередные «бродячие артисты» пожаловали, едва рассвело. Марк только успел проверить караулы, как загудели мерзопакостные дудки… Наверное, до конца жизни он теперь будет ненавидеть духовую музыку.

Встретились, уже по традиции, у арки. Сердце все так же ровно билось в голубой, дрожащей паутине.

На этот раз явилась другая парочка: крепкий, рано поседевший мужчина средних лет и молоденький пацан, вроде рыжика. Тот таращился на все вокруг с любопытством, хлопая голубыми глазами.

Винкер одернул себя. Не время для жалости. Не важно, сколько лет врагу. Взял в руки оружие, значит – солдат, подданный Серой Госпожи и ей же обещанный. Не важно, какой у него взгляд. Этот мальчик, возможно, уже стрелял в подданных Империи, или еще будет стрелять. Если уйдет живым от этого холма – что вряд ли.

На этот раз Марк и в самом деле постарался продумать если не все, то – на шаг дальше, чем бритые.

Он вышел вперед, заложив руки за спину, неосознанно копируя генерала Райкера. Рядом пристроился Беда. Вейли от этой чести отказался. Заявил, что ему, полковнику и наследному графу невместно изображать пажа при юнце с блестящими нашивками (нашивки не блестели, но метафору Марк понял).

А Беда сказал, что ему интересно во-первых, и глубоко и искренне плевать, что о нем подумают его будущие деньги – во-вторых.

И теперь они стояли друг напротив друга и смотрели глаза в глаза.

– Ты – командир? – спросил старший, жестко щурясь.

– Винкер. Стратег.

– Не молод? Где старик?

Марк повел подбородком туда, где, рядом с телами, подготовленными для погребения, торчали здоровенные сапоги генерала… От малинового бархата Райкер отказался, обошлись обычной парусиной.

Фиолец кивнул. Мальчик продолжал откровенно пялится на проекцию сердца, похоже, что больше его в этой жизни не интересовало ничего. Винкер мысленно хмыкнул – фанатик виден за десять миль. Этого несло от магии.

– Нас восемь тысяч, – громко, значительно произнес старший.

"По моим сведениям – меньше. Либо ты плохо считаешь, либо хорошо врешь."

– Вижу.

Их и в самом деле было видно – бритые встали лагерем прямо у холма, окружив его так плотно, что не проскочила бы и мышь.

– Вас – в десять раз меньше.

"Точно – плохо считаешь… Пять тысяч разделить на одну – ни демона не десять."

– Мы раздавим вас, как слуга – змею, заползшую сад господина.

"Поэт, что – ли? Или его так впечатлили наши маленькие ползучие друзья?"

Змеи, призванные Рыжиком, атаковали лагерь бритых как раз после того, как пацан сыграл на своей дудочке. В зеркале было интересно наблюдать, как носятся в панике люди и кони, падают палатки, опрокидываются стойки с оружием…

Скольких бедные твари покусали с испугу, разглядеть не удалось. Но, похоже, не мало. Потому что фиольцы тут же, ночью, свернули лагерь и двинулись маршем к Южному. Все, как предсказал Беда. Наемнику можно было палатку на рынке открывать, озолотился бы. Впрочем, судя по доспеху и оружию, он и так не бедствовал.

– Почему ты молчишь? – подозрительно поинтересовался парламентер.

– Извини, – Марк встряхнулся, – ты так красиво сказал про змею, слугу и господина – я прямо заслушался. Так что ты хочешь… извини еще раз, я не запомнил твоего имени.

Беда покраснел, стараясь сдержать рвущийся наружу хохот. Хорошо, что под темным загаром это было незаметно.

Стратег то ли нечаянно, то ли нарочно в двух фразах трижды проехался по самолюбию и нервам парламентеров: напомнил про змей, попенял, что те не представились, то есть объявил невеждами и, наконец, умудрился спросить, чего хочет бритый. Вроде бы все нормально, если не знать, что именно так разговаривали чиновники Священного Кесара с мелкими просителями.

А фиолец этот нюанс уловил…

– Священный Кесар предлагает вам неслыханную милость, – привстав на носках, рыкнул он. – Хотите узнать – какую?

Марк изобразил на лице легкую заинтересованность.

– Вы оставляете это место неповрежденным. Оставляете оружие и амулеты. И уходите – куда пожелаете. Мы вас не преследуем. – Он произнес все это очень громко, на одном дыхании, словно торопясь выплюнуть что-то, что ему сильно мешало во рту. Вдохнул. – Эта милость будет действовать ровно одну клепсидру. Когда над нашим лагерем поднимется красный шар, вы уже ничего не сможете. Только умереть.

– Только умереть… – повторил Марк, – Священный Кесар, воистину, воплощение Бога Живого. Знаешь, парламентер, так и не назвавший имени – ведь до этого дня я не верил в его божественность. Считал, что это просто такой политический ход, чтобы привести страну к покорности.

– Что же убедило тебя? – подозрительно спросил бритый, – наша победа в Шиаре?

– О, нет, – легкая улыбка мелькнула на усталом и осунувшемся лице стратега и тут же пропала, – Это был вопрос грамотной взятки, а вовсе не божественной сути. Но вот то, что вы пришли сюда, в маленький Южный, все – и не уходите… А ведь никто из нас не мог проговориться, мы под заклятием Немого Огня. Воистину, это могло быть лишь откровение свыше. Я не думал, что придется встать на пути у истинного Бога…

– Так не вставай, – парламентер малость офигел от таких откровений, но постарался сохранить лицо.

– Ты же понимаешь, что мы не уйдем? – спросил Марк. – Вам придется пройти к сокровищу по нашим телам. Впрочем… смерть, с недавних пор, значит для нас не больше чем сон, утренняя трапеза, омовение или ночь с женщиной. Просто еще одно ощущение… неприятное, но не больше. Уходите, солдаты Живого Бога. Мы будем биться – и посмотрим, чье благословение сильнее – Священного Кесара или этого места.