Текст книги "Сколько стоит ваше сердце? (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)
– Дрался? – удивился Марк, – Просто немного учил. Ему, кстати, на пользу пошло – соображать начал. Из зависти – но начал. Какая разница, чем включать мозги, главное чтобы заработали. А на счет купола – молодец, правильно сообразила. В магии все, что может быть щитом, может стать и мечом, надо только поменять полярность.
– Ничего не понимаю, – честно сказала Алета, – кроме того, что сейчас здесь будет большой ба-бах.
– Иди ко мне, – Винкер стоял прямо в средоточии пляшущих молний и, кажется, они не причиняли ему вреда. Только волосы растрепались и часть даже встала дыбом. Черные глаза блестели таким же жутким восторгом, как и у Белого Хорька, когда он говорил о вере, жизни и Облачных садах, а губы были сжаты в ниточку.
Алета встала и подошла – а что еще оставалось делать? Хотя – подождать, пока выломают дверь и с воплями кинуться в руки Святым Воинам: "Спасите меня от этого сумасшедшего экспериментатора, я согласна всю жизнь есть крупу с кровью…"
Ну уж нет, лучше мгновенная смерть!
Кожу закололо, словно тысячи маленьких неумелых фей-портних пытались скрепить на ней новое платье… Волосы зашевелились, сами по себе. Пахло тревожно, словно перед грозой и давило так же.
– Так и должно быть, – Марк крепко обнял ее – не вырваться, даже если захочешь. Но и не хотелось.
Ей вдруг… понравилось. Дико понравилось стоять в центре рукотворной грозы, в крепких руках того, кто эту грозу сотворил, вопреки всем правилам и законам современной науки, и сейчас готовился спустить с поводка… Щурился, что-то напоследок просчитывая, держал Алету надежно, как якорь – лодку и не боялся. Совсем не боялся… Это девушка чувствовала очень хорошо, словно подключилась к нему через эту жуткую, но волшебную сетку из молний и читала в нем так же спокойно, как в знакомой книге с крупным и понятным шрифтом.
Дубовые двери затрещали, Алета вздрогнула… Но тут воронка вихря вдруг выдернула землю у них из под ног, всосала в темный провал зеркала, завертела, закружила. В этом не было ничего от обычного путешествия порталом, скорее – полет в сердце урагана.
Старое зеркало брызнуло осколками – его срок закончился.
А Алета летела в каком-то странном нигде. Страшно… страшно… страшно… Боги, как же жутко-то!
Она дрожала от ужаса пополам со странным возбуждением, когда неожиданно почувствовала… что ее целуют: жарко, ярко, почти безумно целуют в шею. Так, словно всей жизни остался только миг, и Марк решил использовать его на всю катушку, чтобы там, в Облачном саду, когда они оба станут чисты и безгрешны – не жалеть, что упустили в жизни что-то важное.
Отстраняться она и не подумала. Напротив, прижалась еще сильнее и чуть наклонила голову, чтобы ему было удобнее.
Глава 32 КОНЕЦ СВЯТОГО ГОРОДА
Подвели коня – гнедого Орса. Тот чуял неладное, косился и перебирал копытами. Хоть и взял Эшери с собой шейный платок маршала, но пахло от него не совсем так, как привык конь и, самое главное – рука была другой. Лошадь не человек, ее не обманешь.
Но Орс был выезжен не для парадов. Боевой конь знал, что такое приказ не хуже, а то и получше иных солдат. Так что присоленную горбушку принял и сесть на себя позволил.
Кот перевел дух – ему не хотелось жестко усмирять великолепное животное, тем более, на глазах у солдат. С тех станется немедленно сочинить какую-нибудь "верную" и непременно дурную примету.
Махнул рукой. Полки двинулись – неторопливо, но довольно быстро. Клепсидру назад все командиры получили пакеты с местами их дислокации и указаниями, что делать. Пакеты доставили не курьеры, а магические гонцы, и, чтобы получить их, каждый адресат должен был поделиться с гонцом своей "телесной жидкостью".
Консервативные кололи палец, циничные демонстративно плевали прямо на макушку гонца. Сотворенным магией крылатым птицеящерам было все едино, хоть кровь, хоть слюна… Если б нашелся наглец – и на глазах у народа обоссал гонца – тот бы и это принял спокойно, еще и доволен остался – столько дармовой энергии разом.
Граф Годри, командир одного из пехотных полков, уходивших последним, получив свой пакет (с гонцом он рассчитался кровью), потянулся к печати. Его птицеящер предупредительно щелкнул клювом.
Молодой граф получил свой первый полк и готовился к первому сражению, не стоило его пугать больше необходимого. Эшери мягко, но как-то очень значительно накрыл ладонью в простой кожаной перчатке пальцы полковника. И, поймав удивленный взгляд, указал на время, отмеченное на печати.
– Простите, – пальца Годри убрал, но усмехнулся, – такие строгости, мой маршал. И эти звери магические. Страшноватые они, если честно.
– Да, облик гонцов не для детских картинок, – согласился Эшери, – но они безобидны и вполне надежны. Доставят пакет вовремя, ни за что не отдадут в чужие руки. А заодно проследят, чтобы никто не вскрыл печать раньше времени.
– Это потому, что Его Императорское Величество здесь – "понимающе" кивнул Годри, – но, право, это все излишне. Мы все преданы императору. В конце концов, мы ведь присягали на верность.
– Не сомневаюсь, но так надежнее. Клятвам я доверять… скажем так, избегаю. Если они не подкреплены чем-то более веским: выгодой или страхом.
– Мой маршал, – Годри был шокирован, – Здесь все же армия, а не… Ночное братство.
– А в чем разница?
– Мы деремся ради чести, а не ради выгоды!
– Серьезно? – изумился Эшери, – Небо, вы романтик… Мило, но избавляйтесь от этого поскорее. Впрочем, сегодняшний штурм вас вылечит. На войне все романтики до первого сражения. Потом либо – циник, либо – покойник. Что вы предпочитаете, граф, сохранить идеальное представление о мире, или сделать для этого мира что-то реально необходимое?
Кот в седле повернулся к полковнику:
– Ради чести, граф, дерутся на дуэли. А война всегда ведется только ради выгоды. Других причин у нее нет. И хвала Небу! Если бы войны велись еще и ради чести, земля опустела за пару веков.
– Считаете, на земле так много чести?
– Так мало, – серьезно сказал Эшери, – из-за дефицитных ресурсов бойня всегда самая жестокая и кровавая.
– Маршал Кер, – а как же Святые Братья? Они же бьются за веру. Они заблуждаются, Его Величество истинный сын Храма, не смотря на вторую ипостась… Но они ведь сражаются за свою истину и за свою душу!
Полковник Дарси… Еще один прекраснодушный идеалист. И тоже – пехотный. Разводят их там, или Кер специально таких в "смертнички" подбирал? По прошлому плану два эти полка должны были принять на себя основной удар и их потери рассчитывались близко к ста процентам…
– Уверяю вас, Дарси, на стенах жрецы будут вопить: "За Храм!", а в душе у них будет звучать совсем иная молитва… "За наши преференции, влияние, новые земли, за новых прихожан с толстыми кошелями".
– Откуда вы можете это знать? – молодой полковник, кажется, всерьез оскорбился.
– Из наблюдений за окружающей действительностью, Дарси, это самый верный источник. Понаблюдайте, как день ото дня и год от года Храм прирастает полями, лесными угодьями, скотом, рыбацкими лодками, мастерскими. Кто не стремиться к богатству, тот его и не копит, полковник.
– Но… деньги нужны им, чтобы вершить добрые дела.
– "Каждому сущему своя стезя, урок и пагубы…" – бесстрастно процитировал Эшери и улыбнулся холодной улыбкой Кера, – И вот вам первый урок, Дарси – отвыкайте врать самому себе просто потому, что так проще жить. Тот, кто сказал вам эту чушь – тоже соврал, намеренно или по незнанию. Так не проще, только спокойнее. Но цена этого спокойствия слишком высока.
Не уподобляйтесь тому, кто ходит по краю пропасти с завязанными глазами, чтобы не бояться. К добру или к худу, но крыльев нам не дано.
– Зато нам даны мозги, – заметил Шалто, – это больше. С мозгами мы покорим небо. Когда-нибудь.
На полковника-артиллериста посмотрели как на блаженного, но нелестные взгляды отлетели от него, как от стенки горох.
Перед рассветом тьма сгущалась, низины заволакивал туман, в котором скрывались полки, проваливаясь, как в молоко. Тонкий луч рассвета прорезал небо, рассекая его на двое. Странный рассвет, ну да мало ли тут странностей… Иначе и не возник бы "святой и благословенный" город в этом гиблом месте.
Тихий рокот прокатился по земле, отдаваясь вибрацией в пятках. Люди просто остановились, переглядываясь, а вот лошади забеспокоились всерьез и всадникам пришлось приложить усилия, чтобы их удержать.
Жеребец Кера стоял, как вкопанный, его беспокойства выразилось лишь в слабом подергивании ушами. Эшери протянул руку и ласково потрепал коня, стараясь успокоить. Его или себя?
Гул нарастал. Землю трясло уже основательно, но это было не землетрясение, на которые Эшери насмотрелся в горах.
– Она словно дрожит от страха, – высказал Дарси то, о чем подумал каждый. – Что же могло напугать землю?
– Наверное, вскоре увидим, – Эшери по привычке пожал плечами, но в доспехах его движения никто не уловил, что и к лучшему – маршал Кер привычки пожимать плечами не имел.
Вот тут и случилось ЭТО… О чем годы спустя рассказывали страшные истории.
Кот, сообразив по нарастанию интенсивности дрожи, что сейчас будет, крикнул, перекрывая конское ржание и панические крики: "Рты открыли, разом!!!" – и долину накрыл жуткий, сводящий с ума грохот…
Люди потрясенно смотрели, как медленно приподнимается над землей… квадратная крыша одной из башен. Потом она вдруг дрогнула и завалилась на бок, а из этого места к небу устремился огромный луч слепящего голубого света… Он был ярче всего, что когда-либо видели человеческие глаза – земля осветилась даже не на мили – на сотни, если не на тысячи миль.
Демоны… Да даже рассвет прошел почти незамеченным.
Люди жмурились, заслонялись ладонями, отворачивались… Эшери инстинктивно выставил щит против огненных заклятий – от света он тоже хранил.
Когда луч, наконец, иссяк, стало ясно, что вот прямо сейчас штурма не будет. Доблестные защитники трона сидели на земле с обалдевшими лицами, хлопали глазами, утирали слезы, осеняли себя кругом и ругались так, что, наверное, даже демонов в аду корчило от белой зависти.
Армия Его Императорского Величества Рамера Девятого была до смерти напугана.
Гонец от повелителя прискакал короткую клепсидру спустя и сунул маршалу записку, где монаршей рукой, прыгающими рунами было начертано: "Эшери, демоны тебя загрызи, что это было?!!!"
Кот усмехнулся и не отказал себе в удовольствии мелким, аккуратным почерком приписать: "Спасибо за доверие, мой Император. Демоны, может быть, и знают, я – пока нет. Как только выясню – доложу".
Рука самозваного маршала не дрожала.
Выяснить быстро не удалось – разведчики, фигурально выражаясь (а, может, и буквально) стирали портки и приближаться к стенам "демоновой крепости" отказывались наотрез. Волшебное слово "трибунал" не сработало.
Эшери еще раз пожал плечами и прибег к более могущественному заклинанию: пообещал сто золотых эров и дворянство тому, кто составит ему компанию. И, конечно, герои немедленно нашлись – так много, что пришлось тянуть жребий.
Иногда магия бывает изумительно проста…
Три всадника подъезжали к воротам Атры, спокойно, ни от кого не скрываясь, прямо по дороге. Причиной этого была не самоуверенность – вот уж чего никогда не водилось за осторожным Котом.
Он просто держал мощный щит и на себе, и на двух своих спутниках, и на лошадях. С его почти бездонным резервом это было просто.
Первоначально план был такой – под прикрытием щита они двигаются, пока могут. Как только заклинание вступает в конфликт с благословением и рассеивается, они оставляют коней и подбираются к стенам Атры максимально скрытно.
Расстояние это было давно известно, вычислено… но миновали его, продвинулись дальше, потом еще дальше – а щит и не думал рассеиваться.
Похоже, загадочный голубой луч, чем бы он там ни был, сыграл на их стороне, смыв огнем все "благословения" со стен святого города.
Эшери повеселел, как человек, попавший в ловушку совершенно безоружным и уже готовый продать свою жизнь как можно дороже – и тут обнаруживший в углу отличную шпагу, забытую лохом-хозяином.
На первый взгляд обстановка у ворот города никак не изменилась: по прежнему несли вахту часовые, по прежнему целились со стен из луков "святые братья". Но, подъехав почти вплотную, Эшери понял, что город даже не в панике – он застыл, как птичка перед гипнотизирующим взглядом змеи.
– Мы – парламентеры, – бросил Эшери, когда в ответ на его стук из башни над воротами высунулась хмурая, лохматая физиономия. – Говорить хотим.
– Магистр Мар занят, – буркнула голова.
– Очень хорошо, – удивил ее Эшери – С Хорьком я говорить не буду. С теми, кто берет женщин в заложники, я не говорю. Я их на городских воротах вешаю.
– Каких женщин? – удивилась голова, – Магистр Ман из Святых Воинов, они с женщинами не знаются, иначе благодати лиша… ой…
Голова исчезла. Было здорово похоже, что ее кто-то дернул за ногу и оттащил от окна, чтобы не молола языком почем зря.
Лохматого сменил прилизанный, старше и с очень аккуратной лысиной на макушке, над ней явно потрудился цирюльник, а не природа. Жрец.
– Чего нужно, нечестивцы? – неприветливо спросил он.
– Твой скальп в коллекцию. Он будет неплохо смотреться в моей охотничьей комнате, – отозвался Эшери, – как раз между волком и кабаном повешу, там место пустует, нехорошо. Композиция нарушается.
Жрец подал знак, и послушники на стенах, одновременно, спустили тетивы натянутых луков. Оба разведчика инстинктивно пригнулись к лошадиным шеям. Кот не шевельнулся. Своей силе он доверял.
Долетев до границы щита стрелы, как и ожидалось, застряли, повисели чуток и осыпались, как иголки с лиственницы.
Эшери медленно повел рукой – и напротив ворот Атры возникли еще одни… Смотрелось это интересно – призрачная арка в чистом поле. Но к стенам города она примыкала вплотную, не оставляя зазора даже с волос и тихонько, на грани слышимости, но опасно гудела.
– Женщины, дети, старики, мастеровые, а так же послушники, которые пришли в Ордена от нужды и не собирались принимать сан, могут до вечера выйти в эту арку с вещами, которые унесут на себе. Никого из жрецов арка не пропустит, можете даже не пытаться.
– И что дальше? – подозрительно спросил прилизанный, – что будет с теми, кто выйдет из Атры?
– Фильтрационный лагерь и работа на Империю.
– Рабство?
– Возможность выжить и пересмотреть свои политические взгляды.
За стенами, кажется, о чем-то совещались. Через некоторое время прилизанный опять появился в окне.
– Что будет со жрецами и магистрами? – крикнул он, – смогут ли они выкупиться за золото?
– Нет, – отрезал Эшери, – никаких выкупов. Тот, кто в военное время поднял в тылу мятеж, обрекая половину населения на голод, достоин только одной милости – веревки на рассвете.
– Вы хотели сказать – на закате? – вполголоса поправил один из разведчиков.
– На рассвете, – четко, раздельно повторил Монтрез, – Вы, господа, превратили веру в монеты, которыми расплачивались за свое собственное процветание. Но это еще можно понять и простить.
А потом вы принялись обрезать золото вашей же веры и подмешивать к нему медь – и вот это уже понять и простить сложно. Во всяком случае – мне. Может, ваши Святые Покровители окажутся милосерднее – но тогда они примут вас и на рассвете.
Мне больше сказать нечего, господа. – Кот повысил голос так, чтобы его услышали за стенами, – Все, кто пройдет через арку: добро пожаловать в лагерь нашей армии. Вас ждет горячий ужин, палатки, одеяла и радушие наших расследователей.
Кто останется в городе к закату, будут считаться особо опасными мятежниками и по закону военного времени – уничтожены без жалости и снисхождения.
Договорив, Эшери повернул коня и медленно и спокойно поехал прочь от стены Атры. Спутники повторили его маневр, едва удерживаясь, чтобы не пустить коней рысью.
В эту ночь Ласти так и не легла – не до того было. Сначала явление Светлого, которого она, вот грех-то, приняла за демона, потом разговор на повышенных тонах с патрулем. В ее доме перевернули все, что могли, а рассказу о Светлом, конечно, не поверили.
Ласти лишь ухмыльнулась. Разгром в доме ее совершенно не расстроил: на припухших губах все еще горел жаркий поцелуй Светлого. На самом деле – жаркий, губы у посланца небес оказались горячими, как неостывшие уголья.
А когда задрожала земля, рухнула башня базилики на холме и небо осветилось синим, и подавно стало не до сна. Она выскочила на улицу, накинув верхнее платье и прикрыв голову платком, оглянулась на пустой проем двери… Благоразумие призывало остаться. Любопытство толкало на очередное безрассудство.
Земля под ногами все еще вздрагивала, но было ясно, что на это утро все страшное закончилось. По улицам металась толпа полуодетых мужчин и женщин, под ногами хрустели осколки стекол, но других разрушений как будто не было. Дома устояли.
Ближе к холму народу оказалось больше, а у самой резиденции ордена Святых Воинов люди уже стояли такой плотной стеной, что даже Ласти не смогла протолкаться вперед.
Горожане вовсю делились впечатлениями. Выходило так, что этой ночью на резиденцию напал демон, разрушил базилику, перебил множество братьев и ушел переулками – патрули не смогли его поймать. Рассказывали, что демон просто спрыгнул с городской стены.
Пахло рядом с резиденцией резко и неприятно, но не только гарью, чем-то еще. Правда, что ли, так пахнут демоны?
Толпа качнулась и раздалась – появился Белый Хорек собственной персоной. Справа и слева шли двое жрецов и прокладывали ему дорогу с помощью ножен от мечей.
Народ зашумел, требуя объяснений, но Хорек глянул так, что даже у самых смелых языки во рту связало.
Пойти за военным комендантом города, схватить его за руку и потребовать ответа никто так и не решился. А зря. Потому что, отойдя на полквартала, Аорон, почти не разжимая губ, спросил:
– Те олухи, которые трепались с парламентерами у ворот…
– Сидят под замком, – отчитался один из жрецов, – и случайные прохожие там же.
– Это хорошо, – кивнул Аорон, – никто не должен знать о воротах.
– Что говорить, если будут спрашивать об арке?
– Что это ловушка. Кто через нее пройдет – огнем сгорит. Зеркало… с ним точно – все?
– К сожалению, – жрец потемнел лицом, – восстановлению не подлежит. Других больших зеркал в Атре нет, и, подозреваю, наши враги знают об этом.
– Подготовь приказ о конфискации всех маленьких, на нужды обороны города. Я подпишу. Никто не должен знать о том, что произошло у ворот. Никто, – повторил Аорон, – Я не дам этим глупцам погубить свои души в ловушке ложного спасения.
– А… что будет с нами, магистр, как вы думаете? – решился второй жрец.
– Мы получим Небо, разумеется, – убежденно сказал альбинос, – миг огненного очищения краток, а после него нас ждет Облачный Сад. Это не горе, дети мои, это счастье, о котором можно только молить высшую волю.
– Может быть, хотя бы младенцев…
– Как раз их мы и должны уберечь в первую очередь, – глаза Аорона потемнели от гнева, – малыши… не знающие света веры, попадут в ряды слуг Оборотня. Их там развратят и дорога в Облачный сад для них навсегда закроется. Никому не слова, поклянитесь, братья!
Аорон и жрецы скрылись в здании городской управы, и не видели, как темная туча на мгновение накрыла город, а потом рассыпалась на сотни маленьких созданий страшноватого вида с головами и лапами отвратительных ящериц, но крыльями и хвостами прекрасных птиц.
Гонцов зачаровывал Эшери Монтрез, лично. Не полагаясь на благородство Белого Хорька и честность жрецов. У Кота вообще не было дурной привычки возводить здания своих планов на таком шатком фундаменте, как чье-то благородство и честность.
Поэтому добросовестные птицеящеры заглянули в каждый дом, каждое окно, сели на плечо каждому человеку в Атре, кто не носил метки жреца. В этот раз они не несли записок, с грамотностью в Империи было не очень… Зато они шептали: негромко и убедительно, в каждое ухо. Шепот носился по святому городу от окна к окну, от человека к человеку: "Атру сожгут на закате. Кто хочет быть спасен, должен выйти из города. С собой можно взять лишь то, что унесете на себе".
Ласти была дома, пыталась привести в порядок хотя бы спальню и гостиную, когда в окно влетела птицеящерка: не черная, как все остальные, а белоснежная, с отливом в синь. Увидев странного посланца, Ласти уронила чашку, которую держала в руках.
Звон осколков и боль в оцарапанной ноге заставили ее прийти в себя.
Птицеящерка переминалась с ноги на ногу, пытливо разглядывала девушку темно-синими, явно умными глазами и, казалось, чего-то ждала. Ничего не говорила – Ласти не сразу поняла, почему, а когда сообразила, хлопнула себя по лбу и назвала балбеской.
Гонец держал в клюве предмет.
– Это мне? Я должна взять?
Птицеящерка нетерпеливо кивнула.
Ласти осторожно приблизилась, готовая в любое мгновение сорваться и бежать. Протянула руку. На ладонь упало массивное золотое кольцо-печатка. С гербом, которого Ласти не знала. Да и откуда простой вдове воина знать гербовник Империи.
– Зачем оно? – с недоумением спросила девушка.
– Атра загорится с закатом, – мягко сказала птица. Голос был знакомым. Как будто он, ее Светлый, опять стоял рядом. Аласти даже глаза закрыла – так захотелось вспомнить его, всего, до малейших подробностей. Но у гонца было серьезное дело.
– Ты должна взять все, что сможешь унести и выйти до темноты через главные ворота. Обязательно через них – тех, кто попробует покинуть город другими путями, ждут стрелы. Когда окажешься в расположении армии, подойди к любому офицеру и покажи этот перстень. Ничего не бойся.
Сказав это, волшебная птица встряхнулась – и растаяла. Ее служба была исполнена.
В лагере творился локальный ад. Нужно было принять, накормить и разместить население почти целого города, ответить на кучу вопросов – и не сказать ничего лишнего. Младшие офицеры сбивались с ног, обозников припахали всех. Запасы крупы и солонины оказались под угрозой тотальной зачистки.
По ближайшим деревням срочно послали солдат с наказом привести, минимум, два десятка коров – маленькие дети нуждались в молоке.
– Сколько человек осталось в городе? – спросил Рамер Девятый.
– Чуть больше двух тысяч. Все – благословенные, – генералу Райкеру предложили кресло, но он предпочел стоять.
– Они не пытались покинуть город?
– Пытались. Арка сожгла троих, после этого попытки прекратились.
– Что будем делать дальше?
– Что собирались, – отозвался Эшери. – С мятежом нужно покончить как можно быстрее. На закате я войду в город. Со мной пойдут только те, кто… поймет правильно. У кого достаточно крепкие нервы и четко расставлены приоритеты. Остальным этого лучше не видеть.
Кот поднял пятерню на уровень лица, прищелкнул пальцами. Личина маршала сползла, как утренний туман и Рамер Девятый невольно опустил глаза. Смотреть на Монтреза в облике Кера было все-таки легче.
– Я уверен, кузина жива и уже далеко от Атры, – опять угадал его мысли невозможный Кот. – Между нами кровная связь. Если бы она погибла, я почувствовал это на любом расстоянии. Алета, определенно, жива и даже не ранена.
– Ты уверен, что говоришь это не для того, чтобы меня успокоить? – сощурился повелитель.
"А ведь он, похоже, любит, – подумал Монтрез, – и очень сильно. Сам этого пока не понял, прикрывается государственными интересами, шахтами, своими правами – но его сердце задето. Да-а. Трудно придется Винкеру… Император не из тех, кто легко отдает то, что считает своим".
– Вне всяких сомнений, Ваше Величество. Дьюри, – новый адъютант вырос, словно из под земли, – передай, чтобы мне подобрали коня. Любого, но, желательно другой масти, чем жеребец маршала. Не будем путать людей.
– Значит, слава полководца, взявшего укрепленный город без потерь – Керу. А слава карателя – тебе? – первым понял Райкер.
– Светлому – Небо, темному – ад, – известной поговоркой ответил Эшери, – а мое от меня не уйдет. Помянем Кера – и будем отряд набирать. Мне хватит сотни.
– Тогда зачем набирать? – хмуро спросил Райкер, – Бессмертные пойдут. В Атре Марк пропал… Они за него весь город с землей сравняют – не промедлят.
– Это как раз то, чего я хочу избежать, – качнул головой Эшери. Голос его, такой же негромкий, ощутимо похолодел, – Мы идем не мстить, а карать мятежников за совершенное преступление. Все, кто пойдет со мной, должны понимать, что мы несем не смерть, но справедливость.
– Вызывая сюда, я не хотел, чтобы и эта обязанность свалилась на тебя, – в антрацитовых глазах мелькнуло почти сочувствие. Или что-то очень близкое.
– Ничего. Палач – это всего лишь работа. Если она не приносит наслаждения, то и душу не пятнает.
– А репутацию? – спросил Райкер.
Монтрез задумчиво улыбнулся, глядя сквозь бокал сухого, несладкого вина на старого генерала.
– Репутация… Такая репутация может оказаться очень полезной. Вы ведь понимаете, господа, что с падением Атры ничего не заканчивается? Где-то шляется то ли сорока, то ли семидесятитысячная армия Света, Кесар даже не думает сдаваться, Кайора горит, Шатерзи и Каротта мечтают отложиться. В такие сложные времена жупел – вещь далеко не лишняя в хозяйстве.
– И ты добровольно предлагаешь себя на роль такого жупела? Всеми проклинаемого и ненавидимого посланца ада?
– А что? – в зеленых глазах сверкнули насмешливые искры, – Роль-то моя. В конце концов, все знают, что демоны, когда являются в личине человека, необыкновенно хороши собой. Помянем маршала. Тропою света облака ему под ноги до самых врат…
– До самых врат, – хором повторили император с генералом.
Баллисты старались, но не смогли пробить щит, который держал Эшери. А ворота они просто вышибли воздушным кулаком – и вошли. Не как хозяева – хозяев у этого города больше не было, кому нужны развалины? Разве – ученым, но те между собой всегда договорятся и поделят его мирно.
Белый Хорек прятаться за спинами младших жрецов не стал, вышел на встречу. Доспех ему шел – в сверкающих латах, с развевающимися по ветру светлыми волосами он был похож на посланца Облачного сада. Ласти, наверняка, признала бы сразу.
– Надеюсь, все с утра помолились? – осведомился Эшери, – спрашиваю ради вашего посмертного блага, потому что мне, если честно, все равно.
– Ты не веруешь в Святых Древних, еретик? – ужаснулся жрец, – да как же они тебя до сих пор терпят?
– Хороший вопрос, – мягко улыбнулся Монтрез, – но не ко мне. Через пару мгновений вы будете иметь честь задать его самим Святым Древним… если к тому времени не пропадет желание.
Кот вскинул руки и огненная волна прокатилась по площади из конца в конец, оставляя за собой лишь пепел. Чистый и сухой пепел. Никакой пищи воронам, никакого рассадника эпидемий.
Эшери обернулся и встретился глазами с теми, кто пошел за ним на эту миссию. На него смотрели по-разному: спокойно, сурово, выжидающе, даже испуганно. Восхищения не было.
Если бы он увидел в глазах своих людей это чувство – немедленно отослал бы назад, или… Зачистка взятого города – опасное дело, случится может все, что угодно.
Но офицеры подобрали ему хороших солдат. Как раз – нужных. Тех, кто наслаждался ремеслом палача, среди них не нашлось.
– Делим город на квадраты и прочесываем весь, от чердаков до подвалов. В переговоры во взрослыми не вступать – каждый, кто здесь остался, враг. В городе могут быть дети – испуганные, спрятавшиеся.
– Их – в лагерь? – уточнил один из сержантов.
– Да, но связанных либо воздушными жгутами, либо веревками.
– Детей?!!
– Религиозные фанатики бывают очень юными. Чем моложе мозг, тем легче его промыть. Поэтому – не поворачиваться спиной, не ломать линию щитов, не подставляться. И – не оставлять за собой живых двуногих. Кошки пусть живут.
Ступая медленно, осторожно – и неумолимо, заглядывая в каждый дом, каждый подвал и методично отжимая оставшихся жрецов стеной воздушного щита от возможности спасения, Кот вел свой отряд по городу. Уже, можно сказать, мертвому городу.
Атра прекратила свое существование…
