Текст книги "Беспокойные звезды (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Кэролайн Пекхам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 57 страниц)

Тариксу, видимо, наскучило ждать в тени, потому что он грубо протолкнулся мимо меня и вышел в коридор, а тьма обвила его руки.

– Пытаетесь сбежать? – промурлыкал он.

Женщина вскрикнула, уронила сумку и убежала в противоположном направлении, даже не оглянувшись на слугу-мужчину, которого она бросила.

Я вышел позади брата и в знак упрека ударил его локтем по руке, а мужчина, стоявший перед нами, начал дрожать, как лист в сильную бурю.

– П-п-принц Дариус? – выдохнул он, его взгляд метался от меня к Тариксу и обратно, растерянность смешивалась с ужасом, когда он пытался решить, кто из нас худший из последнего поколения Акрукс.

– На самом деле король, – поправил я, и его зрачки расширились, прежде чем он, рыдая, упал на землю перед нами и начал умолять о сохранении своей несчастной жизни.

– Король? – небрежно спросил Тарикс, махнув рукой на мужчину, так что теневая змея метнулась к нему, прежде чем утащить его в темноту за гобеленом. Его крики ужаса были приглушены до неслышимости благодаря грохоту битвы, пронизывающему стены, и Тарикс немедленно отвлекся от него. – Ты не упомянул роль супруги намеренно для драматического эффекта?

– Нет, – проворчал я, отходя от него, но он схватил меня за руку и дернул.

– Нам туда, – сказал он с ухмылкой, которая показалась мне слишком нетерпеливой.

– Ты так сильно хочешь его смерти? – спросил я, почти бегом шагая в указанном им направлении.

– Я хочу выбирать свой собственный путь, – ответил Тарикс. – И я понял, что никогда не сделаю этого, пока наш отец продолжает дергать меня за поводок.

– Слава этому, – согласился я, потому что даже сейчас, прогуливаясь по коридорам его замка, предатель всего, кем он когда-либо меня воспитал, я все еще чувствовал тяжесть его взгляда на своих действиях. Я все еще слышал тон его неодобрения и презрения к его суждениям. Я все еще чувствовал, что он всегда считал мои достижения своими, заявляя, что я владею мной, как будто я был продуктом его замысла и не более того. Так что я был готов отказаться от своего происхождения, от его властного неодобрения и положить конец этому чертовому беспорядку, который он начал, когда впервые начал желать короны, которая никогда не предназначалась ему.

Пространство над нами открылось, когда мы достигли центра замка, сводчатый потолок и широкий проход издавали громкий стук наших ботинок при каждом шаге. За следующим углом появилась широкая лестница, достаточно широкая, чтобы по ней могли подняться сразу десять человек, и я поспешил к ней, но гулкий рев остановил мои движения.

Я замер, вытянув шею, чтобы посмотреть вверх, и обнаружил пятерых Связанных людей моего отца в измененной форме Дракона, которые все ждали меня в тени, как будто они ожидали, что я буду именно там, где я был.

– Дядя, – поздоровался я с насмешливой улыбкой на губах, глядя на дракона оловянного цвета, который стоял наверху лестницы, его туша преграждала путь, в то время как остальные четверо цеплялись за балки, обрамлявшие сводчатый потолок и издал вокруг себя хор рева.

– Ты выглядишь так, будто потерял немного мышечной массы, – сказал я, мои глаза скользнули по телу моего дяди, в то время как я небрежно положил топор на пол и отпустил его. – Или, возможно, ты просто никогда не был таким большим.

Лестничный пролет был огромным, но он не был рассчитан на то, чтобы вместить такое количество Драконов, и, посмотрев через плечо на брата, который с интересом наблюдал за мной, я просто пожал плечами, как будто признание безумия своих действий еще до их совершения.

Затем моя плоть разорвалась на части, моя броня плавно отсоединилась и упала с моего тела, расширяясь так быстро, что моя голова закружилась от трансформации. Мои когти врезались в центр лестницы еще до того, как я окончательно решил обернуться, и я нырнул головой вперед в сияние Драконьего огня, которым плюнул в меня мой дядя, даже не вздрогнув.

Пламя коснулось моей золотой чешуи, стены вибрировали, когда я столкнулся с оловянным драконом, а мгновением позже большой ублюдок ржавого цвета рухнул мне на спину.

Мир превратился в пятно из зубов и когтей, кровь залила мой язык, бок, ноги. Я истекал кровью, они истекали кровью, стены трещали, а тени закрывали весь свет.

Кости хрустнули, драконы заревели, и Тарикс сорвал ржавого зверя с моей спины как раз в тот момент, когда мои челюсти сомкнулись на горле моего дяди. Я прорвал чешую и плоть, сокрушая все, что нашел, и вырывая его жизнь, предлагая ее Паромщику вместе с остальными душами, которые я пожинал сегодня.

Тарикс сражался жестоко и красиво в своей форме черного Дракона, его телосложение было почти таким же большим, как у меня, хотя я был уверен, что у меня все еще есть преимущество над ним. Мы вместе вошли в ритм, прикрывая спины друг друга и обрушивая кровавую бойню на тех, кто нападал на нас, с дикостью, которой гордился бы даже Хэйл Вега.

Смерть выла вокруг нас, но мы все еще были в меньшинстве, сталкиваясь с камнями, чешуей, зубами и когтями. В безумии битвы я мог сосредоточиться только на весе сталкивающихся со мной зверей и свирепости монстра, которым я так легко стал. И я снова потерялся в хаосе войны.

ГЛАВА 105

Моя рука дрожала, когда я схватился за край окна, глядя на поле битвы и подсчитывая все свои потери.

– Вард, – прохрипел я, и мой Провидец подошел ко мне. Я схватил его за челюсть, заставляя смотреть, мои ногти впились в его кожу. – Что это? Твои монстры пали. Твое оружие выходит из строя. Какую пользу ты принес этому дню?!

Я швырнул его на колени порывом ветра, и он пресмыкался, как хныкающий малыш.

Стиснув челюсть, я повернулся обратно к полю боя. Моя ладонь вспотела, а затылок стал слишком горячим.

Я улучшил свое зрение с помощью магии, чтобы видеть далеко в битве, и нахмурился от того, что обнаружил. Там, среди ужасной волны новых воинов, присоединившихся к армии Вега, я увидел лица воинов, владеющих этими странными мечами света.

– Нет, – выдохнул я, пятясь назад, ужас сдавил мое горло. – Не может быть. Что это за выдумка или трюк? – Дикий Король атаковал среди этих солдат, сражаясь бок о бок со своей отвратительной дочерью, его черный меч, покрытый фиолетовым пламенем Гидры, пронзал моих воинов, в то время как его сука-жена была там, ее собственный меч посылал импульсы энергии в Фейри и сбивал их с ног.

Дрожащее дыхание пробежало по моему языку, когда мой взгляд сосредоточился на невозможном, переходя от одного лица к другому. Рэдклифф. Мой падший брат. Того, кого я выгнал из этого мира, как заблудившуюся муху, чтобы он сражался среди масс с дикой улыбкой на губах и глазами, горящими от борьбы, которую он вел против меня. Меня! Его собственная плоть и кровь!

– Вард, – прорычал я, схватив его с пола и прижав к окну за шею, заставляя смотреть на эти самые лица. Он улучшил свое зрение, чтобы лучше видеть. – Что это? Что происходит?

– Дикий король, – прохрипел он. – О звезды. Мертвые воскресли еще раз.

– Нет! – прогудел я, игнорируя такую возможность. Это была неправда. Этого не могло быть. Не было никакого пути от смерти к живым. И все же… разве моя собственная плоть и кровь уже не прошла этот путь? Разве я не видел Дариуса в этой самой комнате своими глазами? Что за грязную магию сотворила эта сука Вега? О, как я проклинал тот факт, что я не прервал жизнь Роксаньи, пока она была всего лишь марионеткой в моих руках, до того, как она переманила моего Наследника от меня и стала этим существом бесконечной досады.

Я зарычал, выпуская на волю своего бесполезного Провидца и разыскивая Лавинию, где она сражалась среди стойких останков моих войск. Моя вечная надежда. Ее тени проливались на моих врагов и уничтожали их с чистой, дикой злобой. Но пламя Феникса пронзило ее Легион Нимф, кромсая сквозь их тела и сжигая их, как растопку, отмечая проход другой шлюхи Вега.

Это был лишь вопрос времени, когда синеволосая сука доберется до Лавинии, другая Вега, которую я должен был уничтожить, когда у меня была такая возможность.

Возможно, моя королева уничтожила бы ее, но я знал… Я чертовски хорошо знал, какой выбор теперь остался у меня.

– Сир! – В комнату вбежал охранник, распахнув дверь. – Злоумышленники в замке. Охранники сдерживают их, но многие умерли. Ваши Связанные выдвинулись, чтобы перехватить их, но если они потерпят неудачу… – Он сглотнул, увидев насилие, которое промелькнуло на моем лице при этом предложении. – Скоро они доберутся сюда. А, и кажется, может быть, простите меня, но ваш Наследник Тарикс… он…

Он запнулся, широко раскрыв глаза от ужаса.

– Он что? – прорычал я.

Я давно заметил, что мой новый Наследник не появился в этой битве. Его теневой Дракон не выиграл для меня эту войну, несмотря на то, что сам отправил его в бой и приказал ему занять свое место среди моих войск. Но теперь вместо рассказов о его победах в мою честь его имя с трепетом произносилось языком перепуганного стражника.

– Он сражается плечом к плечу с Дариусом, Ваше Величество. Эти двое – непреодолимая сила. И они прокладывают путь в эту самую комнату, – выпалил он, выплевывая слова с языка, как будто если говорить их быстрее, это могло бы уменьшить их силу.

Эти слова прокатились по моей груди, как горящий воск, их жало вызвало во мне страх, который я не мог отрицать. Тарикс предал меня. Он был испорчен…

Я пристально смотрел на огонь Феникса, пылавший в извивающейся массе поля боя, пытаясь понять, как это произошло. Когда это произошло.

Тарикс пропал. Я думал, что он отдался какому-то болезненному удовольствию, возможно, превратив кого-то из слуг в игрушку и наслаждаясь их медленной кончиной. Никогда я не предполагал, что его можно было бы соблазнить покинуть мои стены, лишить его верности тем, кто подарил ему эту золотую жизнь.

Предательство вновь позолотило мою плоть. Был ли я проклят, чтобы так часто страдать от этого? Неужели окружающие меня были настолько напуганы мной, что не смогли вынести тяжести моей тени, несмотря на все, что я предлагал им в обмен на их преданность? Лучший мир. Место рядом с величайшим правителем, которого когда-либо знало это королевство.

Дым обжег мой язык, глаза сверкнули зеленым, а чешуя побежала по моим рукам, прежде чем мне удалось удержать Дракона.

Я сглотнул, отгоняя такие жалкие эмоции и приняв решение. Тарикс умрет вместе со всеми.

– Запечатайте двери и закройте проходы, – рявкнул я. – Никто сюда не пройдет, иначе я оторву вам головы!

Охранник поклонился и убежал, запечатав за собой дверь и помчавшись выполнять мое приказание.

Я тяжело выдохнул и направился к золотому сундуку, лежавшему на столе, когда среди моих советников раздался обеспокоенный ропот. Мадам Монита дрожала, видя в своей чаше гадания какую-то судьбу, которая испугала ее до невозможности. Но мне не нужно было это слышать. Я чувствовал это в движении воздуха, в повороте ветра. Звезды презирали меня, и с какой целью? Даже Клайдиниус бросил меня на пороге победы. Но я не был дураком. Я бы сейчас покинул это поле битвы и вернулся бы в другой день, чтобы выиграть свою войну.

Я затянул воздушный поводок вокруг своей руки над знаком, который привязывал меня к Лавинии Умбра, крепко сжимая его, чтобы она тоже почувствовала это. Это было предупреждение, приказ отступить. Она была нужна мне сейчас. Мне нужна была моя Королева Теней, и мы отправимся в темноту, пока не соберем количество людей, необходимое для победы в этой войне в другой день. Или еще лучше, пробраться в сон палаты наших врагов и выпотрошить их одного за другим, пока они спят в глупой вере в свое превосходство. Да, это будет наш сюжет. Наша цель. Заговор, который я должен был реализовать, когда эти отродья Вега впервые вернулись в это королевство нежеланными.

Я открыл сундук, чтобы обнажить мешочек со звездной пылью, и замер. Дым вырвался между моими зубами, когда я оглядел пустое пространство, лишенное возможности спастись.

– Вард, – сказал я, и мой голос был хриплым от дрожи, звук которой я презирал. – Где моя звездная пыль!? – Я ревел так громко, что потолок задрожал, а мои советники вздрогнули.

Вард ахнул, покачав головой.

– Я не знаю.

– Конечно, не знаешь. Потому что твое Зрение бесполезно, и ты не предвидел, что ничего из него пропадет. Ты подвел меня, как и всегда! – заорал я, охваченный паникой, когда понял, что мои средства спасения теперь потеряны.

Мои пальцы сжались в кулак, и я замахнулся на него, ударив его достаточно сильно, чтобы он упал на пол, когда рев Дракона вырвался из моей груди.

Небо за пределами моей точки зрения представляло собой бурную бурю злобных зверей, в центре которой находился Данте Оскура, поэтому мне было нелегко попытаться улететь отсюда в форме Дракона. Но если не крылом, то как мне было покинуть это место?

– М-мы можем выбрать путь к отступлению, – заикаясь, пробормотал Вард, и я кивнул, цепляясь за это предложение и подхватывая его как свое собственное, яростно рыча, направляясь к камину и пиная кирпич, открывающий секретный проход.

Когда Вард подбежал, я схватил его за шею и толкнул на затемненную лестницу. Если бы кто-нибудь случайно нашел эту секретную лестницу, он мог бы встретиться с ними раньше меня.

Я бросил последний раз яростный, подавленный и недоверчивый взгляд в окно, украшавшее мой заброшенный тронный зал, и в миллионный раз проклял имя Вега. Как это случилось? Мы владели всеми преимуществами, наша победа была настолько уверенной, что я праздновал ее с того момента, как наши силы столкнулись, но теперь посмотрите на меня. Я спешил в темноту, как одна из тех грязных Крыс, которые осмелились выступить против законного порядка, осмелились подвергнуть сомнению превосходство своего начальства. Действительно, это была горькая пилюля.

Мой взгляд метнулся к небу, к небольшому голубому пятну за бурлящей серостью, где сияли тысячи бдительных звезд. Это было испытание, напомнил я себе. Проверка моей храбрости. Если они хотели, чтобы я сделал это хитростью, то пусть будет так. Вскоре я вернусь за своей короной.

– Следуйте за мной, – рявкнул я своим советникам, и они поспешили повиноваться, никто из них не желал оставаться в этом месте с моими предательскими Наследниками, направлявшимися туда.

Вега и мои сыновья, возможно, и заставили меня скрыться, но если они думали, что придут и заберут голову короля за свои усилия, их ждет сильное разочарование. Сейчас я бы сбежал, но вскоре вернусь, чтобы захватить это королевство и стереть с лица земли все их имена. Потому что Король Акрукс никогда не падет.

ГЛАВА 106

Нимфы закричали, сгорая в моем пламени, и последняя из них упала подо мной, тяжелая лапа Шэдоу приземлилась на одну из их грудей, когда я остановила его.

Орион повернулся ко мне спереди, его огненный меч Феникса был мокрым от крови его убийств. Тени клубились перед нами, словно черная завеса, поднимаясь все выше и простираясь в обоих направлениях, закрывая нам вид на Нефритовый замок за ним.

Я не слышала там Лавинии, ее предсмертные крики затихли, но она должна была быть рядом.

Рев нашей армии стал выше рева врага, и я почувствовала настоящую перемену в воздухе. Армия Лайонела была отброшена назад, мои люди прорезали их мечом, огнем, землей, воздухом и водой. Это было прекрасно, но как бы мне ни хотелось присоединиться к ним, на этом поле битвы осталось одно чудовищное существо, которого нужно было уничтожить, за всю пролитую ею кровь. И я не могла отвернуться от нее сейчас.

Я похлопала Шэдоу по плечу и слетела с его спины, стремительно приземлившись перед ним.

– Присоединяйся к битве. Разорви наших врагов и устрой им ад.

Шэдоу хмыкнул, каким-то образом поняв эти слова, и ткнулся носом в мою щеку, затем повернулся и бросился в бой. Он врезался в ряды воинов Лайонела справа от меня, и крики разносились в небо, когда он прорезал их когтями.

Я повернулась к Ориону, кивнула ему, зная, что он сейчас не оставит меня, и мы как один помчались в тень. Я подняла руку, мой огонь Феникса прогонял тьму, пока мы карабкались по грудам тел, наши союзники были мертвы под нашими ногами, а в носу стоял сильный запах смерти. Моя ярость росла, когда я охотилась за Лавинией на этом поле хаоса, мой огонь проникал глубже в тени и прожигал нам путь, по которому мы могли идти.

– Лавиния! – закричала я. – Выходи и встреться с нами! Ты трусиха или королева?!

Тени обрушивались на меня и Ориона со всех сторон, но я сожгла их своим огнем, создав вокруг нас купол. Тени шипели на фоне моего пламени, удаляясь дальше, когда впереди донесся гневный крик Лавинии.

Я посмотрела на Ориона, но он уже знал, о чем я собираюсь спросить, подхватил меня на руки и помчался к тому месту, где мы услышали ее голос. Я послала огненную птицу Феникс, чтобы она проложила нам путь, кончики ее крыльев пронзали темную, клубящуюся силу теней.

– Какой дурак, что привел с собой в мои владения твою драгоценную пару, – голос Лавинии пронесся вокруг нас, проходя сквозь щупальца тьмы.

Орион замедлил шаг, пытаясь проследить за источником этого голоса, но он был повсюду, продолжая насмехаться над нами.

– Я буду наслаждаться обоими вашими сердцами и наслаждаться сладостью вашей любви, – засмеялась она, жестокий звук пронзил черный туман по обе стороны от нас.

Орион зарычал и остановился, когда я отправила свою птицу Феникс глубже в тени, сжигая их сильными взмахами крыльев и открывая большую часть земли.

Внезапное движение справа от меня заставило Ориона развернуться и помчаться к нему, пытаясь выследить ее.

– Ты угрожаешь пустыми словами, но все равно убегаешь от Истинной Королевы, – рявкнул Орион. – Выходи и встреться с ней лицом к лицу, если ты так уверена, что победишь.

– Ах, маленький охотник, как сильно ты, должно быть, соскучился по мне, – пропела она, когда нам снова не удалось ее найти. – Часто ли ты думаешь обо мне? О том как я врезаю свои красивые ножи в твою плоть?

Я вздрогнула при воспоминании, но я больше не была его рабом. Это только усилило яд в моей крови, мое желание покончить с ней.

– Поставь меня, – прошептала я Ориону, и он так и сделал, остановившись рядом со мной и готовясь поднять свой меч.

Я позволила ревущему огню разгореться между моими руками, призывая птицу Феникса вернуться, чтобы поджечь его, красное и синее пламя росло и росло, пока…

Я выпустила их во вспышке света, огонь оторвался от нас во всех направлениях, сметая ее тени в огне. И вот она была, показанная нам в пятидесяти футах впереди, пятясь в направлении возвышавшегося вдалеке Нефритового замка.

Но вместо того, чтобы бежать, как ей казалось, она стояла на месте, рычание раздвинуло ее губы.

– Я королева, – прорычала она. – Я претендовала на это королевство. Это был мой долг. Вы были в этом мире всего лишь мгновение, но я ждала, я страдала, я боролась за свою корону и потребовала своего Короля Акрукс. Ты никогда не отнимешь это у меня, потомок Авалона. Тени обвились вокруг ее рук смертоносными щупальцами, сила затмила ее глаза.

Я подняла руки, вспыхнул огонь, и мои волосы развевались на сильном ветру, вызванном моей собственной магией. Земля затряслась, и осколки льда приросли к моим рукам, словно блестящие шипы. Я могла владеть каждым элементом, я могла создавать огонь, который мог соперничать с жаром солнца, и у меня было что-то, за что стоило бороться, вкус чего Лавиния никогда не познала.

– Ты борешься за власть, а я борюсь за любовь, – крикнула я. – Посмотрим, кто из нас победит на пороге забвения.

Огонь Феникса хлынул из меня потоком, за которым последовал кружащийся поток ледяных осколков. Лавиния скрылась в тени, пытаясь защититься от взрыва, но мой огонь стал сильнее, а лед – глубже. Она закричала, когда ее порезали тысячи зазубренных кусков льда, и тени оторвались от нее копьем силы, направленным прямо на нас, ее кожа срослась так же быстро, как ее разрезали.

Орион рванулся вперед, пронзая теневое копье своим огненным мечом, двигаясь так быстро, что удар сгорел дотла еще до того, как он приблизился ко мне.

Лавиния зарычала, тени окутали ее и быстро понесли через поле битвы, бросаясь на меня в водовороте тьмы. Она столкнулась с моим воздушным щитом, черный туман накрыл меня и попытался прорвать мою защиту.

Я позволила земле поглотить меня, устремиться под землю, затем броситься обратно над грязью позади нее и вонзая мечь ей в спину.

Она закричала в агонии, волна теней врезалась в меня прежде, чем я успела защититься, и подбросила меня на пятьдесят футов в воздух, вокруг моего горла образовалась петля тьмы.

Огонь пылал на моей коже, отрываясь от меня и быстро пожирая ее силу. Затем я упала, мои крылья расправились, когда я увидела вид внизу. Тело Лавинии уже зажило после моего удара, и она держала в руке теневой меч, ее хватка сражалась с Орионом, их оружие сталкивалось в яростных движениях.

Я обрушила адский дождь сверху, огненные шарики поражали Лавинию и заставляли ее визжать от невыносимой боли. Я приземлилась рядом с ней, взмахнув мечом, пытаясь снять ее голову с плеч, но она качнулась назад, едва уклоняясь от удара.

Ее тени напали на нас сзади, и мне пришлось повернуться, пытаясь сжечь их так же быстро, как они пришли. Но затем Лавиния схватила мои волосы в кулак и притянула меня к себе, а мимо меня пролетело копье теней.

– Смотри, – прорычала она, когда копье вонзилось в спину Ориона, пронзив его броню и пронзив его. Он так отчаянно боролся с тенями, что не заметил их приближения, и крик пронзил мне горло. Прежде чем он упал на землю, тени опутали его тугими путами и утащили в катящееся море черного тумана.

– Мертв, мертв, мертв, – пела Лавиния, направляя свои тени мне на спину и пытаясь раздавить меня внутри них.

Я закричала в ярости, огонь Феникса вырвался из меня во всех направлениях, мои волосы загорелись, и Лавиния закричала от боли, когда она отшатнулась от меня.

Я побежала к завесе теней впереди, мне нужно было найти Ориона и исцелить его, прежде чем он потеряется, но Лавиния сжимала стену вокруг меня все плотнее и плотнее, и мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы сжечь их снова. Давление их нарастало, они приближались со всех сторон, свет неба погас, и только мое пламя освещало мир вокруг меня.

Лавиния не смягчилась, каждый кнут тени, который я сжигала, сменялся другим. Я попыталась потушить огонь в новом потоке, но ее тени сгущались и сгущались, вся ее сила отдавалась этому броску. Я больше не могла видеть ее среди них, и все, что я могла сделать, это сосредоточиться на том, чтобы отбросить их назад, прежде чем они поглотят меня целиком.

В моей голове пронеслись вспышки пыток Ориона вместе со всеми ужасами, которые Лавиния принесла этому миру. Я подумала о своей сестре и о том, как она была захвачена тенями, вынуждена быть пешкой Лайонела, и обо всех страданиях, с которыми она столкнулась, оправляясь от этого. Я думала о Кларе и ее отчаявшейся душе, молившей освободить её из лап гнева Лавинии, и обо всех тех, кто погиб из-за ее жестокости. Это существо было чумой. Чума, которая разложит гниль по всей земле, если я не прикончу ее сегодня. Это не могло продолжаться. Ей придется заплатить. Ей придется понести цену своей жестокости.

С криком, наполненным моей яростью из-за всего ужаса, который причинила Лавиния, мой огонь Феникса вырвался из меня в адском огне, который опалил землю и поглотил все, к чему прикасался. Тени поглотились, сгорели дотла, и среди всех огненных руин кричала и Лавиния.

Я почувствовала, как моя сила соединилась с ее, почти как если бы мы делили власть, но все было совершенно наоборот. Мой огонь питался ее тенями, вытаскивая их из ее тела, и она появилась передо мной, пытаясь пробраться по земле, чтобы спастись. Но мой огонь соединился с самыми темными частицами ее силы, вырывая их из ее тела полосами тени.

– Нет! – она визжала, и ее кожа начала шипеть, заставляя ее кричать в чистейшей агонии, эта тонкая завеса плоти была создана как ложь, чтобы скрыть то, кем она была на самом деле. И за этим скрывалась ужасная правда.

Это извивающееся чудовищное существо было не чем иным, как тенью, цепляющейся за раздробленную душу. Внутри этого скользящего, лишенного конечностей существа ревели злые призраки, отвратительные лица прижимались к внутренней части ее призрачного тела, царапали его ногтями и скрежетали зубами. Я усмехнулась, вспомнив, что Арктурус рассказал мне о происхождении Лавинии, о том, как эти темные и злые духи были давно вызваны из мертвых и привязались к ней.

В ее голосе все еще слышалось это уродство, но он был грубее, меньше Фейри, больше монстра.

– Я не могу умереть, – прохрипела она.

– Не можешь? Все сущее может умереть, если я этого захочу, – темный голос заставил землю грохотать, и я подняла глаза и увидел фигуру в плаще, стоящую там с обветренным веслом в руке и низко надвинутым черным капюшоном, чтобы скрыть его черты. От его зловещего присутствия волосы на моих руках встали дыбом, а дыхание в легких стало ледяным, и я поняла с уверенностью, от которой у меня тряслись кости, что это был Паромщик.

– Но ты не пройдешь за пределы Завесы, – ядовито прошипел он, видимо, испытывая к ней отвращение.

Сущность Лавинии металась по обугленным костям поля битвы, те существа внутри нее кричали громче, когда мой огонь пытался их уничтожить.

– Она должна умереть, – прорычала я, выходя вперед, не собираясь позволить ему бросить мне вызов сейчас.

Паромщик посмотрел на меня из-под своего темного капюшона.

– Ее душа – почерневшая вещь, запятнанная ее неповиновением природе, прогнившая до глубины души. Ей нет места за Завесой. И тем гадостям внутри нее тоже.

– Ты должен их взять, – прорычала я, угрожающе подняв руку к нему.

Он замолчал, и я почувствовала, как его глаза скользят по моей коже, всматриваясь в королеву, которая осмелилась попытаться командовать им.

– Не буду, – ответил он рычанием. – Она и ее призраки будут ничем. Разбитыми. Они исчезнут из существования навечно.

– Нет! – воскликнула Лавиния, ужас пронизал это слово, ее призрачная сущность пыталась отдалиться от него.

Я позволила своему огню закипеть, все еще обжигая ее, пока она дергалась и плакала, но давая Паромщику возможность подойти ближе.

Это была судьба, которую она заслужила. Судьба, которая лишила ее существования. Та, из которой она никогда не могла вернуться или даже продолжить путь, тот, который вызвал в ней страх, который наполнил меня злобным восторгом.

– Да, – согласилась я, и Лавиния закричала громче, опустошенные души внутри нее тоже кричали, зная, что их время истекло. В этом мире и в следующем. У них больше не будет ни загробной жизни, ни моментов свободы, ни радости.

– Лавиния Умбра, – прошипела я, желая, чтобы мой огонь разгорелся сильнее, земля под ней пылала жаром, так что она погрузилась в агонию, когда Паромщик подошел ближе. – Ты ничто отныне и вовеки.

Паромщик трижды ударил концом весла о землю, и она билась и плакала, пытаясь вырваться, плоть ее гнилого ядра начала отслаиваться. Вся ее жалкая фигура превратилась в густое и отвратительное пятно, которое растеклось по костям поля боя, а затем начало пениться и плеваться, как кислота. Ее крики никогда не прекращались, к ним присоединились привязанные к ней души, и их боль окрашивала воздух, когда мой огонь проносился над ними, гарантируя, что их последние моменты жизни были окрашены в жестокую агонию.

Затем она исчезла, все они растворились, на земле не осталось и следа ее порчи. Она была ничем и никем. И сладкие слезы облегчения покатились по моим щекам от осознания того, что этот демон побежден. Это был конец.

Паромщик посмотрел на меня.

– Душа твоей пары взывает ко мне. Неужели я так скоро заберу его жизнь?

Я в страхе обернулась, мой взгляд упал на Ориона, который лежал на земле, с оторванной нагрудной пластиной и прижатой к ребрам рукой, пока он пытался исцелить себя. Он очнулся, глядя на то место, где Лавиния исчезала, а затем с полной радостью придвинулся ко мне, несмотря на боль, нахмурившую его лоб.

Я подбежала к нему, упала на колени рядом с ним и положила свои руки на его, давая ему свою силу исцелить теневую рану, разорвавшую его грудь. И вместе нам удалось его исцелить.

– Ты сделала это, Блу, – сказал он хриплым от эмоций голосом. – Ты чертов воин звезд.

– Она ушла, – выдохнула я, едва веря в это.

Орион кивнул, оперевшись на локти, затем его глаза расширились, когда он увидел что-то у меня за плечом. Я обернулся и обнаружил, что Паромщик все еще здесь, а за ним, море воинов. Мои мать и отец стояли впереди, а Тори и Габриэль по обе стороны от них, все они окровавленные и дикие.

На мгновение все воцарилось болезненной тишиной, затем в воздухе раздались аплодисменты, наша армия кричала о победе, что заставило меня прослезиться от неверия. Все было кончено. Мы победили.

Родители бросились ко мне, мать подняла меня, а Хэйл поднял Ориона на ноги.

– Даю тебе мое благословение, хороший выбор, – пробормотал мой отец Ориону, и я недоверчиво покачала головой, не находя слов, поскольку меня охватил сильнейший шок.

Затем я оказалась в объятиях матери, настоящие, настоящие объятия окутывали меня, и я уткнулась лицом в ее шею, крепко сжимая ее.

– О, любовь моя, – пропела она, поглаживая мои волосы рукой, делая то, о чем я мечтала всю свою жизнь. Я чувствовала ее любовь в том, как она обнимала меня, ее поцелуи касались моих щек, а слезы текли по ним.

Затем вместо этого мой отец притянул меня к себе на руки, и я почувствовала его силу в том, как он держал меня, крепкий поцелуй прижался к моей голове, а в груди пронзили рыдания.

– Не уходите, – умоляла я, зная, что они должны это сделать. Зная, что они не могут остаться.

– Моя маленькая, – вздохнул Хэйл. – Мне хотелось бы провести все твои ближайшие дни прямо здесь, с тобой. Но я обещаю, что мы будем наблюдать. Мы будем здесь, даже когда ты нас не увидишь.

– Это несправедливо, – прохрипела я, и он снова обнял меня, его грудь вздымалась от очередного вздоха.

Тори и Габриэль подошли к нам ближе, и моя мама схватила их обе руки, вовлекая в наш узкий семейный круг.

– Мы так гордимся всеми вами. Вы преодолели тьму, которая осмелилась попытаться завладеть вами. Но не моими детьми. Вы все слишком сильны и способны противостоять всему, что бросает вам жизнь. – Она улыбнулась, слезы текли из ее глаз, когда она обнимала и целовала нас, а Хэйл притянул нас всех в свои объятия, мы пятеро воссоединились впервые с тех пор, как мы были детьми, слишком маленькими, чтобы даже помнить, как это было.

Один взгляд налево показал мне Ориона в объятиях своего отца, и они оба говорили тихим голосом. Затем появилась Клара, и Орион схватил ее, поднял и закружил, заставив ее улыбнуться, как ребенка, прежде чем он положил ее на землю, и они обнялись. За ними был человек, в котором я узнала по старым записям и фотографиям Рэдклиффа Акрукс, брата, которого убил Лайонел. Он обнимал Ксавьера, хлопал его по спине, а младший брат Дариуса смотрел на мускулистого мужчину светящимися глазами, казалось, почти испытывая облегчение от того, что в его семье был кто-то еще, кто не был жестоким или холодным. Из рядов выбежала красивая женщина, Каталина обняла Ксавьера, и он издал рыдание от чистейшей радости.