Текст книги "Книги Бахмана"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 83 страниц)

Лиз натянула туфли и принялась убирать остатки раннего ужина близнецов. Ну ты, ублюдок, думала она, вытирая стойку, а потом наполняя раковину горячей водой, это ты – псевдоним, ты – пришелец, а не мой муж. Она побросала детскую посуду в раковину, а потом пошла в комнату, посмотреть, что делает Уэнди. Та ползала по полу и оглядывалась вокруг, наверно, в поисках матери. Застекленные раздвижные двери позволяли видеть, как послеполуденное солнце высветило на голубой воде озера яркую золотую дорожку.

Ты не принадлежишь этому миру, мысленно обратилась она к Старку. Ты – отвратительная гадина и самим своим существованием оскорбляешь этот мир и издеваешься над жизнью.

Она посмотрела на диван, где под оборками лежал длинный острый нож, дотянуться до которого, сидя на диване, не составляло труда.

Но я могу исправить это. И если Бог даст мне сыграть по-своему, я это исправлю.

9

Запах Старка дошел до него в полной мере – Алан боялся, что его может стошнить в любой момент, но он старался изо всех сил не выдавать своих чувств и разговаривать обычным нормальным голосом.

– Шейла, Норрис Риджвик уже вернулся?

Рядом с ним Старк снова начал щекотать Уильяма револьвером 45-го калибра.

– К сожалению, еще нет, Алан.

– Если он появится, скажи, чтобы подежурил за пультом. А пока пусть сидит Клат.

– Но его срок…

– Его срок уже кончился, я знаю. И городу придется заплатить сверхурочные, а Китон намылит мне шею, но что я могу поделать? Я торчу здесь с паршивой рацией и тачкой, которая глохнет, стоит только отвести от нее взгляд. Я звоню из дома Бюмонтов. Полицейские штата хотели, чтобы я проверил тут все, но здесь чисто. Зря трачу время.

– Жаль. Хочешь, чтобы я связалась с кем-нибудь? С казармами?

Алан взглянул на Старка, казалось, целиком поглощенного щекотанием ручонок малыша. В ответ на этот вопрошающий взгляд Старк рассеянно кивнул.

– Да. Позвони в Оксфордские казармы. Пожалуй, я перекушу здесь в забегаловке, а потом вернусь и осмотрю место еще раз. Если, конечно, тачка заведется. Если нет, я, может быть, посмотрю, нет ли чего-нибудь съестного у Бюмонтов в чулане. Кстати, я тут тебе продиктую кое-что: запиши, чтобы не забыть.

Он скорее почувствовал, чем увидел, как Старк рядом с ним слегка напрягся. Ствол револьвера застыл возле пупка Уильяма. У Алана по груди поползли струйки холодного пота.

– Я слушаю, Алан.

– Хозяин дома – писатель, и я ждал от него большей изобретательности. Думаю, он мог найти более подходящее место для запасного ключа, чем под ковриком, возле двери. Записала?

Шейла Бригхэм фыркнула.

– Записала.

Рядом с ним ствол 45-го калибра снова пришел в движение, и Уильям опять начал ухмыляться. Алан чуть-чуть расслабился.

– Алан, в казармах мне поговорить с Генри Пэйтоном?

– Угу. А если его нет на месте, то с Дэнни Имонсом.

– Ладно.

– Спасибо, Шейла. Лишняя головная боль от этих легавых, только и всего. Пока. Береги себя.

– Ты тоже, Алан.

Он аккуратно повесил трубку и повернулся к Старку.

– Нормально?

– Просто блеск, – сказал Старк. – Особенно мне понравилась увертюра с ключом под ковриком. Эдакий штришок, который всегда полезен, а часто бывает важнее всего остального.

– Какая же ты тварь, – выдавил Алан. В данной ситуации это высказывание было не самым мудрым, и его самого удивила собственная злоба.

Старк тоже удивил его. Он рассмеялся.

– Никто меня сильно не любит, не так ли, шериф Алан?

– Да, – сказал Алан.

– Ну что ж, это ничего – я люблю себя за всех. В этом смысле я – настоящий парень Новой Эры. Самое главное, на мой взгляд, это то, что мы все здесь в неплохой форме. Я думаю, все будет тип-топ, – он ухватился рукой за телефонный провод и вырвал его из розетки.

– Пожалуй так, – сказал Алан, но кое в чем он сомневался. Один нюанс… Очень тонкий, гораздо тоньше, чем Старк, считавший, по-видимому, всех легавых к северу от Портланда сворой сонных ищеек, мог уловить. Дэн Имонс в Оксфорде скорее всего пропустит это мимо ушей, если только кто-то из Ороно или Августы не встрепенется и не разожжет под ним костер. Но вот Генри Пэйтон? Алан сомневался, что Генри примет как должное тот факт, что Пэнгборн окинул одним небрежным взглядом потенциальное убежище убийцы Хомера Гэмэша и пошел жрать жаренного цыпленка в местной забегаловке. Генри может почуять неладное.

Следя за тем, как Старк щекочет малыша стволом револьвера, Алан вдруг спросил себя: а хочет ли он на самом деле, чтобы так случилось, или нет? И не смог ответить.

– Что теперь? – спросил он Старка.

Тот глубоко вздохнул, выглянул в окно и с явным удовольствием посмотрел на освещенный солнцем лес.

– Давай спросим Бетти, не сготовит ли она нам чего-нибудь пожрать. Я голоден. Жить за городом – это здорово, а, шериф Алан? Черт возьми! Еще бы…

– Хорошо, – сказал Алан.

Он направился в кухню, но Старк ухватил его одной рукой.

– Это кваканье про заглохший мотор, – медленно проговорил он, – оно ничего такого особенного не значит? Нет?

– Нет, – сказал Алан. – Это просто еще один… Как ты его называл? Эдакий штришок – для достоверности. В этом году у многих наших машин барахлят карбюраторы.

– Хорошо – если правда. – Старк в упор посмотрел на Алана своими мертвыми глазами. Гной стекал по шелушащимся ноздрям из их внутренних уголков, как крокодиловы слезы. – Будет просто позор, если придется поранить одного из этих малышей, и все из-за того, что тебе следовало быть чуть-чуть поумнее. Тэд жутко огорчится и работать будет вдвое хуже, если узнает, что мне пришлось пришить одного из его близнецов только ради того, чтобы ты вел себя прилично, – он ухмыльнулся и сунул ствол Уильяму под мышку. Уильям захихикал и стал извиваться от удовольствия. – Он такой приятный, прямо как теплый котенок, правда?

Алан проглотил то, что показалось ему огромным сухим репейником.

– Слушай, парень, – сказал он, – я здорово нервничаю, когда ты так делаешь.

– Валяй, нервничай дальше, – улыбнулся ему Старк. – Я из тех ребят, рядом с которыми всегда полезно испытывать легкий мандраж. Давай поедим, шериф Алан. По-моему, этот малыш уже соскучился по своей сестричке.

Лиз подогрела Старку миску супа в микроволновой печи. Сначала она предложила ему холодный обед, но он с улыбкой покачал головой, полез рукой себе в рот и покачал один из оставшихся зубов. Тот легко выскочил из сгнившей десны.

Она отвернулась, когда он швырнул его в мусорную корзину; губы ее были плотно сжаты, на лице застыла маска гадливого отвращения.

– Не волнуйся, – безмятежно бросил он, – они снова вырастут, причем довольно скоро. Скоро все будет хорошо. Вот-вот уже здесь появится наш папочка.

Минут через десять, когда он еще допивал свой бульон, на «фольксвагене» Рауля подъехал Тэд.

XXV. Стальной Машина

1

Летний дом Бюмонта стоял примерно за милю от 5-го шоссе на Лэйк-Лэйне, но Тэд затормозил, не проехав и ста ярдов, просто не веря своим глазам.

Повсюду были воробьи.

Каждая ветка на всех деревьях, все валуны, каждый кусочек открытого пространства были усеяны воробьями. Это не укладывалось в голове, походило на галлюцинацию; казалось, целый кусок штата Мэн распушил перья. Дорога перед ним просто исчезла. Начисто. Там, где она была, теперь шевелилась плотная масса молчаливо теснящихся воробьев – на всем пространстве между сгибающимися под их тяжестью деревьями.

Где-то треснула ветка. И больше – ни звука, кроме ревущего мотора «фольксвагена». Глушитель барахлил с самого начала скачки на запад, а теперь, кажется, и вовсе спекся. Двигатель чихал, ревел, выплевывая время от времени клубы дыма из выхлопной трубы, и его рев должен был тут же поднять всю эту чудовищную стаю в воздух, но птицы не двигались с места.

Стая начиналась меньше чем в двенадцати ярдах от того места, где он остановил «фольксваген» и поставил болтающийся рычаг переключения передач на нейтралку. Демаркационная линия была такой ровной и четкой, словно ее провели по линейке.

Никто не видел такой стаи птиц черт знает сколько лет, подумал он. Со времен истребления почтовых голубей в конце прошлого века. Это… словно из фильма ужасов…

Один воробей опустился на капот «фольксвагена» и, казалось, уставился прямо на него. Тэд ощутил пугающее бесстрастное любопытство в маленьких черных глазках птицы.

Как далеко они добрались? – пронеслось у него в мозгу. До самого дома? Если так, то Джордж их видел… И за это придется дорого заплатить, если… уже не заплачено. И если они заполонили всю дорогу до моего дома, как прикажете мне туда добраться? Ведь они не просто сидят на дороге; они и есть – дорога…

Но он, конечно, уже знал ответ на этот вопрос… Если он хотел добраться до дому, ему придется проехать по ним.

Нет, почти простонал его мозг. Нет, ты не можешь. Его воображение принялось рисовать жуткие картины: трескающиеся, хрустящие звуки тысяч крошечных живых комочков, струи крови, выплескивающиеся из-под колес, влажные комки перьев, летящие во все стороны от крутящихся шин.

– Но я проеду, – пробормотал он, – я проеду, потому что мне надо ехать.

Дрожащая усмешка на его лице сменилась гримасой яростного, полубезумного напряжения. В этот момент он обрел какое-то жуткое сходство с Джорджем Старком. Он врубил первую передачу и хриплым шепотом стал напевать «Джона Уэсли Хардинга», «фольксваген» Рауля чихнул, едва не заглох, выдал три едких выхлопа и покатил вперед.

Воробей слетел с капота, и у Тэда пресеклось дыхание – он ждал, что все они сейчас лягут на крыло, как бывало в его видениях перед трансами: взмывающая в небо громадная черная туча, сопровождаемая звуками, похожими на бурю в стакане воды.

Вместо этого поверхность дороги перед носом «фольксвагена» колыхнулась и пришла в движение. Воробьи – по крайней мере какая-то часть стаи – стали пятиться назад, оставляя две пустые полоски… Полоски точно соответствующие следам от шин автомобиля.

– Господи, – прошептал Тэд и… очутился среди них. Вдруг из мира, который был ему хорошо знаком, он попал в совершенно чужой – населенный лишь этими часовыми, охранявшими границу между страной живых и страной умерших.

Вот где я сейчас, думал он, медленно продвигаясь по двойной дорожке, которую освободили для него птицы. Я в стране живых мертвецов, и да поможет мне Бог.

Дорожка продолжала потихоньку открываться. Перед ним все время было около двенадцати футов чистой колеи, а стоило ему проехать это расстояние, как перед ним открывались следующие двенадцать футов. Днище «фольксвагена» проплывало над сгрудившимися между колеями птицами, но, похоже, не причиняло им вреда; по крайней мере в заднем зеркале он не видел ни одного мертвого воробья. Впрочем, трудно было сказать наверняка, потому что воробьи закрывали дорогу позади него сразу, как только он проезжал, восстанавливая ровную гладь плотного ковра из перьев.

Он чуял их запах – слабый, едва уловимый, проникающий в грудь, как легкая пыль. Однажды, еще мальчишкой, он сунул лицо в пакет с мелкой дробью и глубоко вдохнул. Запах был похож на этот – не грязный, но какой-то неистребимый. И чужой. Его начала охватывать тревога при мысли, что эта огромная масса птиц может похитить весь кислород из воздуха и он задохнется, так и не добравшись до своего дома.

До него стало доноситься сверху легкое тук-тук-тук, и он представил себе, как воробьи приземлились на крышу «фольксвагена» и каким-то способом общаются со своими сородичами, направляя их, подсказывая, когда надо убираться с дороги и образовывать колею, а когда снова смыкаться в плотную массу.

Он взобрался на первый холм по дороге к озеру и глянул вниз, на долину, сплошь покрытую воробьями – они были везде, закрывали все пространство, заполняли каждое дерево, превращая ландшафт в какой-то кошмарный птичий мир, находящийся за пределами возможностей его воображения. И за пределами его понимания – тоже.

Тэд почувствовал, как он медленно, потихоньку начинает терять сознание, и яростно хлопнул себя по щеке. Звук получился слабый – шлеп! – по сравнению с ревом мотора, но он увидел, как по поверхности воробьиной массы прокатилась слабая волна… Рябь, словно вся жуткая масса птиц слегка вздрогнула.

Я не могу ехать дальше.

Ты должен. Ты – тот, кто знает. Ты – тот, кто принес. Ты – владелец.

А кроме того – куда еще ехать? Он вспомнил, что говорил Рауль: «Будь очень осторожен, Таддеус. Ни у кого нет власти над посланцами с той стороны. Долгой власти». Предположим, он попытается развернуться и выехать на 5-е шоссе? Птицы открыли дорогу перед ним, но… он сомневался, что они раскроют дорогу назад. Он полагал, что попытка повернуть назад все равно уже ничего не даст.

Тэд медленно покатил вниз по склону, и… воробьи продолжали открывать для него проезд.

Он не запомнил остаток этого пути; его мозг сжалился над ним и накинул на этот кусочек памяти плотную завесу, как только поездка закончилась. Он помнил лишь, что всю дорогу он мысленно твердил себе: это всего лишь воробьи, Бог ты мой… Это не тигры, не крокодилы, не пираньи… Это всего лишь воробьи!

И это было правдой, но видеть сразу так много, видеть их везде, облепивших каждую веточку, теснящихся на каждом валяющемся бревне… Это давило на мозги. Это причиняло рассудку боль.

Когда он объезжал остро вклинившуюся в сушу бухточку Лэйк-Лэйна, слева открылся вид на Школьный луг, только… он не открылся. Школьный луг исчез. Школьный луг был черным от воробьев.

Это давило на мозги.

Сколько их? Сколько миллионов? Или, быть может, миллиардов?

Еще одна ветка треснула и обломилась в лесу, издав звук, похожий на отдаленный раскат грома. Он проехал участок Уильямсов, но А-образный коттедж был лишь бесформенным горбом под массой воробьев. Ему и в голову не пришло, что перед домом припаркована машина Алана Пэнгборна: он видел лишь бесформенный холмик из перьев.

Он проехал участки Сэддлеров, Мэссенбургов, Пейнов. Остальных он не знал или не мог сейчас вспомнить. А потом, ярдов за четыреста от его собственного дома, полоса птиц кончилась. Вот оно – место, где весь мир занят воробьями, а на шесть дюймов дальше – ни одного. Снова почудилось, будто кто-то провел по линейке ровную линию поперек дороги. Птицы теснились и расступались в стороны, освобождая колеи, выводящие на свободное пространство, забрызганное озерной тиной.

Тэд выехал на открытое место, резко затормозил, распахнул дверцу и ступил на землю. Он издал слабый стон и вытер рукой пот со лба. Впереди, по обеим сторонам дороги ему были видны деревья и сверкающие ярко-голубые всплески озера – слева.

Он оглянулся назад и увидел молчаливый черный мир, застывший в ожидании.

Психопомы, подумал он. Да поможет мне Бог, если что-то пойдет не так… если Он как-то властвует над этими птицами. Да поможет Он всем нам.

Он сел обратно в машину, захлопнул дверцу и закрыл глаза.

А теперь возьми себя в руки, Тэд, сказал он себе. Ты не затем проходил через это, чтобы сейчас все испортить. Держи себя в руках. Забудь про воробьев.

Я не могу забыть про них! – взвыла другая половина его мозга, которая была уже на грани безумия от охвативших ее ужаса и отчаяния. – Я не могу… Не могу!

Но он мог. И он забудет.

Воробьи застыли в ожидании. Он тоже подождет. Он подождет, пока не настанет нужное время. Он доверит себе самому определить это время, когда приедет домой. Если он не сможет сделать это ради себя, он сделает это ради Лиз и близнецов.

Представь, что это рассказ. Просто рассказ, который ты сочиняешь. И никаких птиц в этом рассказе нет.

– Ладно, – пробормотал он. – Ладно, я постараюсь.

Он медленно поехал вперед. И тронувшись с места, он начал напевать про себя «Джона Уэсли Хардинга».

2

Тэд выключил мотор «фольксвагена» – тот заглох, выдав один торжествующий выхлоп, – медленно выбрался из маленького автомобильчика и потянулся. Джордж Старк вышел из дверей, держа на руках на этот раз Уэнди, и ступил на крыльцо, не спуская глаз с Тэда.

Старк тоже потянулся.

Лиз, стоящая рядом с Аланом, почувствовала, как крик рванулся у нее, не из горла, а откуда-то за лобной костью. Больше всего на свете она хотела отвести глаза от этих двух мужчин, но у нее не хватало сил.

Смотреть на них было все равно, что следить за человеком, потягивающимся перед зеркалом.

Они были ни капельки не похожи друг на друга, даже если убрать из картины прогрессирующий распад плоти у Старка. Тэд был стройным и смуглым, Старк – широкоплечим и светлым, несмотря на свой загар (вернее, ту малость, которая от нее осталась). И все равно они были зеркальным отражением друг друга. Сходство было жутким, главным образом потому, что охваченный ужасом, протестующий взор никак не мог зацепиться хоть за малейшую схожесть. Она была sub rosa[92] – схоронена глубоко между строк, но при этом так реальна, что буквально вопила о себе: скрещенные ноги при потягивании, сильно вытянутые вдоль бедер пальцы, маленькие жесткие складки возле глаз.

Они расслабились точно в одну и ту же секунду.

– Привет, Тэд, – сказал Старк почти смущенно.

– Привет, Джордж, – ровным голосом произнес Тэд. – Семья?

– В порядке. Ты собираешься сделать это? Ты готов?

– Да.

За их спинами, где-то в направлении 5-го шоссе, хрустнула ветка. Глаза Старка метнулись в ту сторону.

– Что это было?

– Ветка, – ответил Тэд. – Года четыре назад здесь прошел сильный ураган. Мертвые деревья падают до сих пор. Ты это знаешь, Джордж.

Старк кивнул и спросил:

– Ну, как ты, старина?

– Со мной все нормально.

– Выглядишь так себе, – глаза Старка скользили по лицу Тэда; он чувствовал, как они стараются проникнуть внутрь, в его мысли.

– Да и ты не очень свеж на вид.

В ответ Старк рассмеялся, но весельем в этом смехе и не пахло.

– Да уж, не очень.

– Ты оставишь их в покое? – спросил Тэд. – Если я сделаю то, что ты хочешь, ты в самом деле отпустишь их?

– Да.

– Дай мне слово.

– Хорошо, – сказал Старк. – Бери. Слово Южанина. Это не то, что легко дается, – его фальшивый, почти гротескный акцент полностью исчез. Он разговаривал с простым и вселяющим ужас достоинством. Двое мужчин посмотрели друг другу прямо в глаза, освещенные лучами послеполуденного солнца – столь яркими и золотыми, что они казались какими-то неестественными.

– Ладно, – произнес Тэд после затянувшейся паузы, а сам подумал: «Он не знает, и вправду не знает. Воробьи… Они все еще скрыты от него. Эта тайна – моя.» – Ладно, – повторил он. – Так и порешим.

3

Пока двое мужчин стояли у двери, Лиз пришло в голову, что сейчас, быть может, ей представилась единственная возможность сказать Алану про нож под диваном, и… она упустила ее.

Случайно ли?

Она уже было повернулась к нему, как Тэд позвал:

– Лиз?

Тон был резкий. В нем прозвучала командная нотка, к которой он прибегал очень редко, и ей почудилось, будто он знает, что она намерена сделать и не хочет, чтобы она это делала. Конечно, этого быть не могло. Или?.. Она не знала. Она вообще больше ничего не знала.

Она взглянула на мужа и увидела, как Старк передает ему ребенка. Тэд крепко прижал Уэнди к себе. Девочка обняла отца ручонками за шею точно так же, как до этого обнимала Старка.

– Сейчас! – крикнул рассудок Лиз. – Скажи ему сейчас! Крикни, что надо бежать! Сейчас, пока близнецы у нас в руках!

Но, конечно, она понимала, что у Старка револьвер, а от пули – не убежишь. И потом, она прекрасно знала Тэда: она никогда не сказала бы это вслух, но ей неожиданно пришло в голову, что он запросто мог бы запутаться в собственных ногах.

И вот Тэд очутился рядом с ней, совсем рядом, и она уже не могла обманывать себя и притворяться, что не понимает смысла его взгляда.

Оставь это, Лиз, читалось в его глазах, это моя игра.

Потом он обнял ее свободной рукой, и вся семья застыла в неуклюжем, но пылком объятии.

– Лиз, – сказал он, целуя ее холодные губы, – Лиз, Лиз, прости, прости меня за все. Я не хотел, чтобы так случилось. Я не знал. Я думал, это так… Безобидно. Просто шутка.

Она крепко прижала его к себе, поцеловала и дала его губам согреть свои.

– Все в порядке, – сказала она. – Все будет в порядке, да, Тэд?

– Да, – выдохнул он и отстранил ее от себя так, чтобы она могла посмотреть ему в глаза. – Все будет в порядке, – он снова поцеловал ее и перевел взгляд на Алана.

– Привет, Алан, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Все еще стоите на своем или насчет чего-то передумали?

– Пришлось передумать. Кое-что. Я тут поговорил сегодня с одним вашим старым знакомым, – он перевел взгляд на Старка. – И с вашим, кстати, тоже.

Старк приподнял то, что осталось от его бровей.

– Не думаю, что у меня с Тэдом есть общие друзья, шериф Алан.

– О, у тебя были очень тесные отношения с этим парнем, – сказал Алан. – По сути дела он убил тебя однажды.

– О чем вы говорите, – резко спросил Тэд.

– Я говорил с доктором Притчардом. Он очень хорошо помнит вас обоих. Видите ли, это была довольно необычная операция. То, что он вытащил из вашей головы… Это был он, – Алан кивнул на Старка.

– О чем вы говорите? – спросила Лиз, и голос ее осекся на полуслове.

Тогда Алан пересказал им то, что поведал ему Притчард, но… в последний момент он опустил одну часть – про то, как воробьи оккупировали больницу в Бергенфилде. Он сделал это, потому что Тэд ничего не сказал о воробьях. А Тэд, чтобы попасть сюда, должен был проехать мимо дома Уильямса. Тут возможны два варианта: либо воробьев уже не было к тому времени, как он подъехал, либо Тэд не хотел, чтобы о них знал Старк.

Алан очень внимательно посмотрел на Тэда. Что-то в нем происходит, там, внутри, подумал он. Зародилась какая-то мысль. Дай Бог, чтобы удачная.

Когда Алан закончил свой рассказ, Лиз выглядела совершенно ошеломленной, Тэд кивал, а Старка, от которого Алан ожидал самой бурной реакции из всех, казалось, это вовсе не задело. Единственное, что мог прочитать Алан на его развалившемся лице, это удовольствие.

– Это многое объясняет, – сказал Тэд, – спасибо вам, Алан.

– Ни черта это мне не объясняет! – крикнула Лиз так пронзительно, что близнецы захныкали.

Тэд посмотрел на Джорджа Старка.

– Ты призрак, – сказал он. – Ты призрак из мира теней. Мы все здесь стоим и смотрим на привидение. Разве это не потрясающе? Это не просто психологический этюд, это, черт возьми, уже эпос.

– Не думаю, что это имеет какое-то значение, – беззаботно заметил Старк. – Тэд, расскажи им про Уильяма Барроугса. Я хорошо его помню. Конечно, я был внутри… Но я слушал.

Лиз и Алан вопросительно уставились на Тэда.

– Ты знаешь, о чем он? – спросила Лиз.

– Конечно, знаю, – кивнул Тэд. – Мозгами Тилли и Тим ворочают как один.

Старк откинул голову и захохотал. Близнецы перестали скулить и засмеялись вместе с ним.

– Вот это здорово, старина! Просто здоро-о-во!

– Я преподавал – вернее сказать, наверно, мы преподавали – вместе с Барроугсом в 1981-м в Новой школе, в Нью-Йорке. На одном семинаре какой-то парнишка спросил Барроугса, верит ли тот в жизнь после смерти. Барроугс сказал, что верит и считает, что мы все живем ею.

– Ушлый был мужик, – улыбаясь сказал Старк. – Из револьвера в небоскреб не попал бы, но ушлый. Теперь – вам ясно? Ясно, что на самом деле это не имеет никакого значения?

На самом деле имеет, подумал Алан, осторожно и внимательно изучая Тэда. Об этом говорит выражение лица Тэда, и… воробьи, о которых ты ничего не знаешь, тоже говорят об этом.

Знание Тэда, как подозревал Алан, было, быть может, еще опаснее, чем тот сам считал. Но, возможно, это все, чем они располагают. Он решил, что был прав, когда умолчал о конце истории Притчарда, но все равно он чувствовал себя как человек стоящий на краю утеса и пытающийся жонглировать горящими факелами.

– Хватит болтать, Тэд, – сказал Старк.

– Да, – кивнул Тэд. – Хватит, – он взглянул на Лиз и Алана. – Я не хочу, чтобы кто-то из вас попытался выкинуть… ну… какую-нибудь отсебятину. Я собираюсь выполнить то, что он хочет.

– Тэд! Нет! Ты не можешь это сделать!

– Ш-ш-ш! – он прижал палец к ее губам. – Я могу, и я сделаю. Никаких трюков, никаких фокусов. Его создали слова на бумаге, и только слова на бумаге избавят нас от него, – он склонил голову набок и посмотрел на Старка. – Ты думаешь он точно знает, что это сработает? Нет. Он лишь надеется на это.

– Верно, – сказал Старк. – Надежда вечно бьет ключом в человеческой груди, – и рассмеялся. Это был безумный смех лунатика, и Алан понял, что Старк тоже жонглирует факелами на краю пропасти.

Вдруг уголком глаз он поймал какое-то движение. Алан слегка повернул голову и увидел, как на перила балкончика у огромного окна во всю стену на западной стороне комнаты уселся воробей. К нему присоединился второй, потом третий. Алан перевел взгляд на Тэда и увидел, как его глаза чуть сдвинулись. Он тоже заметил? Алану показалось, что да. Тогда он был прав. Тэд знал, но… он не хотел, чтобы узнал Старк.

– Мы вдвоем чуток побалуемся письмом, а потом распрощаемся, – сказал Тэд и перевел взгляд на разлагающееся лицо Старка. – Мы ведь этим с тобой займемся, верно, Джордж?

– Ты все усек, парень.

– Теперь ответь мне, – повернулся Тэд к Лиз. – Ты скрываешь что-то? Ты что-то задумала? У тебя какой-то план?

Она в отчаянии смотрела в глаза мужа, забыв, что между ними, держась за ручки, Уильям и Уэнди смотрят друг на дружку с таким довольным видом, словно они – давно не видевшиеся и наконец повстречавшиеся родственники.

Ты ведь не всерьез это, а, Тэд? – спрашивали ее глаза. – Это трюк, да? Трюк, чтобы успокоить его, усыпить подозрения?

Нет, ответили серые глаза Тэда. Это открытый текст. Я так хочу.

И не было ли в его глазах еще чего-то? Чего-то, спрятанного так глубоко, что она была единственной, кто мог это разглядеть?

Я сам займусь им, детка. Я знаю как. Я могу.

Ох, Тэд, как я надеюсь, что ты не ошибся.

– Там нож, под диваном, – медленно проговорила она, не отрывая взгляда от его лица. – Я схватила его на кухне, когда Алан и… и он… стояли в холле и говорили по телефону.

– Лиз, Господи! – почти выкрикнул Алан, заставив малышей подпрыгнуть от неожиданности. На самом деле он вовсе не испытывал того разочарования, которое, как он надеялся, прозвучало в его голосе. Он пришел к выводу, что, если вся история каким-то образом и закончится, это вовсе не означает, что все они должны пройти через этот ужас; похоже, Тэду придется стать тем, кто положит этому конец. Он сделал Старка, ему и разделывать его.

Лиз оглянулась на Старка и увидела, как все та же ненавистная усмешка появилась на остатках его лица.

– Я знаю, что делаю, – сказал Тэд. – Поверь мне, Алан. Лиз, достань нож и выброси его из дома.

У меня тут есть своя роль, подумал Алан. Роль маленькая, но вспомни, что говорил тот парень в драмкружке, еще в колледже: «нет маленьких ролей, а есть маленькие актеры».

– Ты думаешь, он нас вот так просто отпустит? – недоверчиво спросил он. – Так вот возьмет и уберется, вильнув на прощанье хвостиком, как маленький ягненок крошки Мери? Парень, ты просто псих.

– Конечно, я псих, – сказал Тэд и засмеялся. Его смех был таким же мрачным, как у Старка, – смех человека, пляшущего на краю обрыва. – Он ведь псих, а вышел он из меня, не так ли? Как какой-нибудь дешевый демон из брови третьеразрядного Зевса. – Он повернулся и впервые за все это время в упор, мрачно посмотрел на Алана. – Я знаю, как это должно быть, – медленно и с большим нажимом повторил он. – Давай, Лиз.

Алан хмыкнул с отвращением и повернулся к ним спиной, как бы отгородившись ото всех.

Словно во сне, Лиз прошла через всю комнату, нагнулась и выудила нож из-под дивана.

– Осторожней с этой штукой, – сказал Старк. Голос его звучал напряженно и очень серьезно. – Если бы твои детки умели говорить, они сказали бы тебе тоже самое.

Она оглянулась, откинула волосы с лица и увидела, что он взял на прицел Тэда и Уильяма.

– Я и так осторожна! – произнесла она дрожащим, прерывающимся голосом, на грани истерики. Она распахнула дверь, у огромного окна во всю стену и ступила на балкон. Там, на перилах сидело уже с полдюжины воробьев. Когда она подошла к перилам, они разделились на две стайки – по три в каждой, но не улетели.

Алан видел, как она поколебалась секунду, разглядывая их и держа нож двумя пальцами за ручку. Он висел, нацелясь лезвием вниз, как острая торпеда. Алан взглянул на Тэда и увидел, что тот с напряжением следит за ней. В последнюю очередь он посмотрел на Старка.

Тот внимательно следил за Лиз, но на его лице не отразилось ни удивления, ни подозрений, и вдруг дикая мысль, сверкнув яркой вспышкой, прорезала мозг Алана: Он не видит их! Он не помнит, что написал на стенах в тех квартирах, и не видит их сейчас! Он не знает, что они там!

Неожиданно он почувствовал на себе тяжелый, пристальный взгляд Старка.

– Чего ты уставился на меня? – спросил он.

– Хочу хорошенько запомнить настоящую гадину, – сказал Алан. – Когда-нибудь мне захочется рассказать об этом своим внукам.

– Если не будешь следить за своим чертовым языком, тебе не придется беспокоиться о внуках, – сказал Старк. – Совсем не придется. Ни капельки. Тебе лучше перестать так пялить глаза, шериф Алан. Это совсем не остроумно.

Лиз швырнула тяжелый нож через перила балкончика. Когда она услыхала, как он, пролетев двадцать пять футов, врезался в кусты, она действительно расплакалась.

4

– Давайте все поднимемся наверх, – сказал Старк. – Туда, где кабинет Тэда. Тебе, наверно, понадобится твоя пишущая машинка, а, старина?

– Для этого – нет, – ответил Тэд. – Ты сам знаешь.

Улыбка заиграла на потрескавшихся губах Старка.

– Знаю?

Тэд ткнул в кончики карандашей, торчащие из его нагрудного кармана.

– Вот чем я пользуюсь, когда хочу снова пообщаться с Алексисом Машиной и Джеком Рэнгли.

Старк выглядел до смешного довольным.

– Ага, верно. Но мне казалось, на этот раз ты захочешь по-другому.

– Никаких «по-другому», Джордж.

– Я привез свои, – сказал Старк. – Три коробки. Шериф Алан, не в службу, а в дружбу, сбегай к моей тачке и притащи их. Они в бордачке. А мы тут понянчимся с детьми, – он глянул на Тэда, засмеялся своим безумным смехом и покачал головой. – Ах, ты, старый пес.

– Это верно, Джордж, – согласился Тэд и чуть улыбнулся. – Я старый пес. Да и ты тоже. А старых псов не обучишь новым фокусам.

– А ты, вроде, завелся, а, старина? Неважно, что ты там болтаешь, а часть тебя просто жа-а-аждет начать. Я же читаю это в твоих глазах. Ты хочешь.

– Да, – просто ответил Тэд, и Алан подумал, что он не лжет.

– Алексис Машина, – сказал Старк. Его желтые глаза заблестели.

– Верно, – сказал Тэд, и в его серых глазах появился тот же блеск: «Режь его, пока я стою и смотрю».

– Ты попал в точку! – крикнул Старк и рассмеялся. – «Я хочу увидеть, как брызнет кровь. Не заставляй меня повторять дважды».

Теперь они оба рассмеялись одновременно.