Текст книги "Вольные Астронавты"

Автор книги: Сергей Лексутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 59 страниц)

Зотик понимал, что не успеет он отсоединить переходной рукав, как вояки разбегутся по боевым постам. С самого начала было безрассудством причаливать к железному астероиду, в глубоком разломе которого прятался дремлющий монитор. Надо было пожертвовать одной из спасательных капсул, чтобы экипаж канонерки тащился до монитора часов шесть. Конечно, сейчас, когда вояки уже перешли на свое запасное корыто, и пока оно не ожило полностью, можно было бы врубить форсаж, укутаться силовыми полями, и прыгнуть вертикально вверх над эклиптикой. Но что тогда станет с беззащитным монитором и его экипажем? Да их попросту размолотит отдачей, как в мясорубке!

Когда последний воин миновал диафрагму люка, Зотик, в душе проклиная свое благородство, проговорил:

– Шкипер… Как по лезвию бритвы… Чтобы и для экипажа монитора не слишком опасно было, и нам побыстрее в точку т-скачка… Ну, старт! – и пробормотал себе под нос: – Оценят ли они мое благородство…

Ареф не преминул вставить:

– Ага… Все, как один – ценители благородства пиратов… Сейчас быстренько активизируют огневые системы, да ка-ак врежут нам в задницу из всех стволов!..

Однако прошло пять минут, десять… Ускорение с двенадцати жэ возросло до двадцати. Через пятьдесят минут ускорение достигло тридцати жэ, и, в общем-то, если Корабль сейчас настигнет залп монитора, он будет уже не смертелен: так, шибанет до сорока жэ…

Зотик не верил в благородство вояк, а потому решил, что у них что-то не заладилось с расконсервацией. Но запрашивать, не нужна ли помощь, ему как-то не очень хотелось.

Третий подвиг

Поскольку планета Фал, так же как и Лерна, была запрещена для посещений, Зотик оставил Корабль в поясе астероидов, прилепив его к поверхности огромной железной горы. Сначала, для вящей надежности, он хотел оставить его среди каменных глыб, вращавшихся вокруг одной из внешних планет, но оказалось, что большинство глыб ледяные, из смерзшихся газов и воды. Корабль среди них моментально отыщет примитивный радиолокатор. Ареф не преминул прочитать коротенькую лекцию на тему, что только такой… э-э… как Зотик мог не знать, что все планеты, начиная с пятой, обычно представляют из себя газовые пузыри, а спутники, вращающиеся вокруг них – ледяные глыбы. В космологии это называется: «Закон сепаратора»…

Конечно, если кто-то будет искать Корабль целенаправленно, непременно найдет по возмущению метрики пространства из-за работающих на полную мощность реакторов, и включенных силовых полей высшей защиты. Но Зотик надеялся на Шкипера, что он не позволит взять Корабль на абордаж. Что греха таить, патрульные корабли Космопола захватывают чужие суда никак не реже пиратов. Благо, черный рынок космических кораблей процветает не первый век. Разве что научники считались неприкосновенными. И то не из-за трепетного отношения лично к ним, таким отважным и бескорыстным, просто, они частенько привозили из разведок Дальнего космоса координаты новых планет, пригодных для жизни, информацию о богатых месторождениях в астероидных поясах драгоценных, тяжелых и радиоактивных металлов, которые можно было взять даже проще, чем с Меркурия. Научников перехватывали, сулили золотые горы, поили изысканными напитками, привозили девушек, прямо из гаремов Южно-Азиатского союза, и нередко потом появлялись новые, весьма богатенькие, рантье. Или дотоле нищий научник с высоким лбом, вдруг обзаводился собственным роскошным кораблем. Однако чаще научники передавали добытую информацию в Департамент колоний, и снова уходили в Дальний космос. На них не обижались; ибо человек слаб, и рано или поздно потянет на покой в собственной вилле, в кругу семьи и окружении слуг, готовых выполнить любое твое желание. Ибо все знают, что лучше быть слугой такого вот скоробогатея, чем влачить жалкое существование в трущобах мегаполисов, среди ослабевших и опустившихся, возле дармовой благотворительной кормушки. А еще лучше, путешествовать по Вселенной на собственном корабле…

Наученный горьким опытом, Зотик пошел к планете на десантном катере. В отличие от шлюпки, он был неплохо вооружен. В руках опытного пилота, он мог даже выиграть схватку с планетарным истребителем, не говоря уж о штурмовике, оружие которого в основном предназначено для действий по наземным целям. Не забыл Зотик положить в багажник и боевые скафандры. Здраво рассудив, что высадка все равно противозаконная, а потому ничего не добавит и не убавит, если вместо скафандров высшей защиты прихватить боевые.

Точной лоции окрестностей Фала не существовало, ввиду того, что на планете имелась цивилизация в первой фазе развития. Согласно Конвенции, беспокоить такие цивилизации разными небесными чудесами не рекомендовалось под страхом конфискации корабля и пожизненного лишения капитанского патента. А за прегрешения более серьезные, – вроде того, чтобы побыть где-нибудь божеством или чудотворцем, а так же великим полководцем, – можно было пожизненно залететь на Меркурий, или без всяких антимоний получить разряд от «чистильщика», чтобы аборигены знали, и божество карают более могучие боги… Патрульные Космопола и то подходили к таким планетам с выключенными двигателями, а если уж и была нужда в маневрировании, пользовались исключительно плазменными низкотемпературными ускорителями.

Выключив локаторы, укутавшись, будто серым плащом, полем, поглощающим все виды излучений, десантный катер с выключенным двигателем, шел по орбите Фала ему навстречу с относительной скоростью в тридцать два километра в секунду. Планета медленно вырастала в размерах на обзорном экране. Катер невозможно было засечь ни по выхлопам двигателя, ни по излучениям локаторов, а поскольку гравитрон тоже не работал, то возмущение метрики пространства было минимальным. Но чуткие щупальца военного корабля все равно могли его обнаружить, правда, с небольшого расстояния.

Зотик напряженно вглядывался в расчерченный тонкой паутиной координатной сетки экран монитора. Вот все больше и больше выпячивается округлый волдырь – это планета. А на краю волдыря – крошечный прыщик. Есть ли у Фала, кроме большой луны, еще естественный спутник, нет ли?.. Черт его знает… В черную дыру эту Конвенцию! Даже лоцию не позволяют составить…

Ареф с интересом разглядывал глубокого голубого цвета диск планеты в оперении длинных, светящихся серебреным светом, легких облаков.

Вся поверхность планеты была покрыта водой. Только на Северном полюсе нарос гигантский горб льда, да наискось от экватора через средние широты до самой ледяной зоны, почти касаясь края ледяного горба, протянулась гористая полоса суши, изрезанная глубокими заливами и бухтами. В другом полушарии, на экваторе, согласно скупым описаниям первой и последней экспедиции научников в систему Фала, должна размещаться, как болезненная сыпь, масса мелких островов, густо заросших джунглями, кишевшими жуткими и опасными тварями, одинаково хорошо умеющими промышлять добычу и в лесу, и в океане. И, тем не менее, в этом аду тоже жили аборигены; чернокожие, натирающие тело ядовитыми составами, чтобы отпугнуть хищников, вооруженные копьями и стрелами с наконечниками, густо обмазанными ядами. Первая и последняя экспедиция научников потеряла там разведгруппу.

Ареф негромко, раздумчиво выговорил:

– Интересная история у этой планеты…

– Чем же она интересна? – пренебрежительно бросил Зотик. – Вульгарное средневековье… – он напряженно размышлял, пора или не пора, послать кодированный сигнал на маяк.

Лучше, конечно, когда расстояние побольше; если нарвешься на залп автоматической огневой системы, будет время увернуться. Но Зотику все не давал покоя крошечный прыщик, фиксируемый индикатором возмущений метрики пространства.

– А тем она интересна, – продолжал Ареф, – что вся ее история, это череда потопов. Аборигены исчисляют возраст своей цивилизации приблизительно в двести тысяч лет. Отличаются они от землян немного, в границах расовых признаков, что свидетельствует о единстве законов возникновения разумных существ во Вселенной…

– Как ты заковыристо выражаешься… – рассеяно пробормотал Зотик. – А при чем тут потопы?..

– В том, что они не двинулись дальше феодальных отношений, виноваты, видимо, потопы. Как ты заметил, планета имеет лишь один гористый материк, на котором почти нет плодородной земли. Да еще материк на полюсе; тот, который ледяным щитом оброс. Кстати, научники, открывшие эту планету, утверждали, что и там, во льдах, живут люди… Так вот, на полярном материке медленно растет ледяная шапка, она связывает воды океанов. В конце концов, уровень океанов понижается на столько, что экваториальный архипелаг превращается в гигантский материк, чуть ли не на половину полушария; низменный, заболоченный, изрезанный мелководными морями. Флора и фауна бывших островов спускается на бывшее океаническое дно, и вскоре на нем уже бушует тропическая жизнь. Тем временем обмелевший океан на Южном полюсе промерзает до дна, и там тоже начинает расти ледяной щит. Мировой океан еще больше мелеет, обнажается еще больше материков и островов, климат на всей планете становится более жестким: где-то – зимы с морозами, где-то – образуются знойные пустыни. Но больше всего образуется плодородных степей. Аборигены начинают осваивать новые земли. Из-за сброса излишков населения в колонии, культурное и техническое развитие метрополии резко замедляется, а в колониях – вообще процветает родовой строй.

– И откуда ты все это знаешь?.. – скептически протянул Зотик, знавший только то, что на Фале можно раздобыть изящные вещички, за которые земные богачи и сатрапы колоний, не глядя, отваливали многие тысячи галларов.

– Ну, положим, населенных планет не так уж много, и история каждой – страшно интересна… – по-книжному, задумчиво протянул Ареф. – Кончается цикл всегда одинаково: – скороговоркой докончил Ареф экскурс в историю, – как только начинается промышленное развитие цивилизации, возникает легкий тепличный эффект, но этого оказывается достаточно, полярные шапки тают, снова открывается путь экваториальным океаническим течениям в высокие широты… Ливни, ураганы, потоп… И жизнь снова скучивается на одном материке и островах… Среди научников есть одна организация… – без перехода продолжил Ареф.

– Ага, знаю… – пренебрежительно хмыкнул Зотик. – Прогрессоры…

– Ну, прогрессоры – это самое радикальное крыло, а есть еще и те, которые легальным путем; в парламентах, и в академиях отстаивают свои взгляды. Они с самого открытия планеты Фал бьются за то, чтобы усилить процессы горообразования… Вообще вулканическую деятельность на планете, чтобы слегка приподнять экваториальный материк. Тогда, возможно, удастся устранить эту периодичность потопов.

– Прогрессоры… – презрительно протянул Зотик, – лезут на отсталые планеты, пытаются подталкивать прогресс, их ловят, отстреливают, или запечатывают на Меркурий, бессрочно… И все ради чего?!

– Тебе, пирату, не понять… – почему-то сочувственно протянул Ареф, и тут же другим тоном: – Мнишь из себя космическую ниндзю… Вон, гляди, край планетарного диска с ночной стороны… Век воли не видать, если это не выхлоп плазменного ускорителя патрульного крейсера. А двигатели они включили потому, что нас засекли.

Зотик вгляделся, и верно; на темном краю диска трепетал призрачный лоскуток, будто обрывок прозрачной вуали.

– Так вот что за прыщик там был!.. – заорал Зотик, и толкнул вверх, почти до упора, рычаг управления нагрузкой генераторов полей главного двигателя.

Сдавленно всхлипнули амортизаторы ложемента, и Зотик явственно ощутил, как щеки ложатся на плечи, уши – на щеки, а нижняя губа прочно прилипает к груди. У него все же хватило сил включиться в боевую систему катера. Мгновенно исчезло все, окружающее Зотика, даже привычное ощущение мягчайшей, мгновенно принимающей форму тела, обивки ложемента; со всех сторон был только Космос, испещренный призрачно светящимися паутинками визирных линий прицелов. Мышцы, правда, задеревенели от усилий, будто только их гигантским напряжением катер, со вселившейся в него душой Зотика, рвался к поверхности планеты. Над левым плечом накалялась угроза. Вот-вот она нальется своей злобной силой до предела, и разрядится прямо Зотику в висок. Как он любил эти ощущения сильной хищной птицы в бою! Привычным усилием воли выбрал прицел плазменного дезинтегратора, и сфокусировал его на угрозе. Прицел прочно взял цель, хотя, имеющий огромную массу крейсер, разгоняясь не шибко резво, еще не вышел из-за диска планеты. Более быстрый катер все больше и больше заслонялся планетой. Но Зотик знал; рано или поздно крейсер высунется из-за диска планеты. И вот тогда врежет из всех стволов. Единственное, что можно будет сделать, это опередить его залп. Конечно, маломощный плевок плазменного дезинтегратора катера не причинит крейсеру ни малейшего вреда, но на пару секунд ослепит его прицелы, к тому же наверняка собьет наводку уже пущенных ракет… Тем временем пронзительно, будто железом по стеклу, завизжал воздух в силовых полях катера. Визжа, завывая, потея охладителем сквозь поры броневой шкуры, катер болидом ворвался в плотные слои атмосферы. Шкипер скромно помалкивал; куда уж ему, электронному, против человеческого шестого чувства… Зотик корчился от нестерпимого жара, от боли во всех мышцах и суставах, но все же очень медленно снижал скорость, балансируя на тонкой грани предела возможности систем катера, и своего собственного предела выживаемости. Под катером уже летела бирюзовая пелена океанической поверхности. Где-то на границе сознания возник вкрадчивый голос Шкипера:

– Капитан, можно приводняться. А то врежешься в материк. Крейсер перестал проявлять признаки боевой активности. Видимо, вас приняли за болид. При вторжении крупного болида в атмосферу планеты, возникает адекватное искажение метрики пространства.

Тут Зотик ощутил, что в нем кто-то завозился, и возник призрачный голос Арефа:

– А здорово как было!..

– Ты почему включился в боевую систему?! – взревел Зотик. – А если бы до драки дошло? Да из-за твоего присутствия я бы точно прицелиться не смог!..

– Да ладно… – без особого смущения в голосе, протянул Ареф. – Я ж тебе не мешал… Ты даже моего присутствия не ощущал… И потом, я не думаю, что ты до такой степени гениальный флотоводец, что на катере ринулся бы в бой против крейсера…

Возразить было нечего, и Зотик стал вглядываться вперед. Там из океана вырастали призрачно-голубые горы. Зотик медлил выключаться из боевой системы. Представив себя могучей морской птицей, он раскинул крылья, замедляя полет и осаживаясь на хвост. Ощутился слабый плавный толчок, и все тело охватила приятная прохлада.

– Здорово! – восторженно прошептал Ареф.

– Ладно, выключаемся… – благодушно проворчал Зотик, усилием воли рассоединяясь с нервной системой катера.

Он мгновенно начал видеть все окружающее; пульт управления, обзорный экран, а на экране – чудесное бирюзовое небо и ультрамариновый океан.

– Для бесшумного передвижения в атмосферах планет, десантный катер был оснащен помимо гравитрона, еще и гравикомпенсатором, а так же парочкой турбин, работающих на МГД-эффекте. Поэтому-то он и был самым любимым средством передвижения вольных астронавтов.

Зотик включил гравикомпенсатор и катер, погрузившийся в океан по самый гребень гравикомпенсатора, поднялся над поверхностью воды, после чего Зотик включил турбины на малую тягу, и полотно океана все быстрее и быстрее заскользило назад. Под самым носом катера мелькнула зубастая пасть размером со створки катапульты спасательных капсул, катер мотнуло. Глянув назад, Зотик увидел очумело вертящееся в волнах серое тело. Да-а… Серьезные твари обитают в этих лирически-прекрасных водах…

Катер, наконец, разогнался. Возникло ни с чем не сравнимое ощущение полета над волнами. В космосе катер мог развивать субсветовую скорость, но ощущения полета ни за что не испытаешь. Наверное, дельфины любят мчаться на бешеной скорости, выпрыгивая из воды, именно из-за этого ощущения?.. Ареф восторженно взвыл, подавшись вперед в своем кресле.

– То-то же… – самодовольно проворчал Зотик, будто сам был катером.

Зотик, однако, с легким беспокойством подумал, что патрульный крейсер в этот самый момент выпускает разведывательные зонды, обшаривает пространство локаторами, прочесывает все диапазоны. Хотя, даже для техники крейсера, трудновато нащупать канал нуль-пространственной связи. Другое дело, если Зотик пошлет кодированный сигнал на радиомаяк. Но делать было нечего, без ориентира, можно десятки лет искать пиратскую базу на довольно обширном материке. Зотик послал кодированный сигнал, выданный Милианом. Ответ пришел мгновенно; пискнул и исчез, видимо и правда, маяк был автоматический, а коли он был, значит – Халиму без него не обойтись. Столь противозаконное дело, – база на планете населенной неземлянами, – тянет на пожизненную изоляцию от общества по законам обеих федераций. А в Южно-Азиатском союзе, как известно живущем с милой непринужденностью по законам шариата – на отрубление головы. Если же нарушитель успеет скрыться в Нейтральной зоне, за ним до конца жизни будут гоняться чистильщики из всех трех политических образований. И конец жизни будет, разумеется, насильственным и загадочным, если он крутой пират и способен постоять за себя. А если лопух-научник, то просто случится несчастный случай, простите за каламбур… Хотя, как слышал Зотик краем уха, у научников-леваков, прогрессоров, есть свои боевики, и не слабые. Навигационная система катера сигнал засекла и мгновенно идентифицировала точку на берегу с погрешностью в четыре метра.

Когда гористый берег надвинулся на самый катер, Зотик включил маскировочное поле. Теперь катер было трудно разглядеть даже с трех шагов. Лучи света, попадая в маскировочное поле, обтекали катер, не отражаясь от него. Конечно, поле это требовало уйму энергии, но зато обеспечивало скрытность подхода. Оно ведь и лучи локаторов преспокойно направляло вдоль бортов в даль без возврата. Разумеется, проще и дешевле напустить на себя голографический облик какой-нибудь местной посудины, но в необъятной памяти Шкипера не оказалось фотографий судов местного морского флота.

День стоял тихий, и, как помнил Зотик посещения планет, на которых еще длилось средневековье, в прибрежной полосе должно болтаться громадное количество рыбачьих лодок. Но здесь не было видно ни единой скорлупки, океан был пуст.

– Ареф, почему лодок не видать? – спросил Зотик.

Всезнающий Ареф тут же откликнулся:

– В океане водятся такие твари, что одним движением челюстей раскусывают деревянный корабль, как орех. Морской промысел тут, видимо, начинается с начала эры железных кораблей… Аборигены в гигантских количествах ловят рыбу и морских зверей прямо с берега.

– Ну и ну… – Зотик покрутил головой. – Скучно, наверное, жить без морских путешествий, морских пиратов и прочих забав…

Сравнительно быстро нашелся крошечный заливчик среди нагромождений скал. Вокруг на берегу не торчало ни единого рыбака, из обещанных Арефом. Из-за более массивной, чем земная, луны Фала, приливы здесь были выше раза в два, чем на Земле. Судя по отметкам на прибрежном утесе, прилив либо еще не начался, либо – в самом начале.

Зотик проговорил раздумчиво:

– Наверное, катер лучше положить на дно?..

– Да уж, – ухмыльнулся Ареф, – тут живут совсем дикие аборигены. Они даже не подозревают, что прямо над головами у них шастают всякие купцы, пираты и прочая шушера… Кстати, ты разве не знаешь двенадцатый раздел Конвенции, подотдел цэ?

– Я и саму Конвенцию не читал, – равнодушно проговорил Зотик, – любой капитан и так знает основные законы. Тут против закона не попрешь, это тебе не на Лерну высаживаться. Там хоть и уроды, но свои, земляне. А из-за этих вот, весь остаток жизни на Меркурии будешь париться, а то и кончат в два счета…

– М-м-да-а… – протянул Ареф. – Вот теперь я понимаю, в чем разница между гражданами, нарушающими законы, и не выполняющими…

– Ты это чего, опять?.. – с подозрением уставился на него Зотик.

– Ну, когда ты жил в Нейтральной зоне, ты законы просто не исполнял. Но теперь-то ты живешь в цивилизованных странах! А поскольку исполнять законы ты все равно не в состоянии, то научись хотя бы их грамотно нарушать, чтобы из-за пустяка не залететь на Меркурий пожизненно…

– Чего-то ты издалека начал… – всерьез обеспокоился Зотик.

– Да чтобы качественно нарушать законы, их надо досконально изучить! – воскликнул Ареф, глядя на Зотика, как на недоразвитого. – Слушай дальше. Если экипаж корабля в случае аварии попадет на планету, с цивилизацией неземного происхождения, он обязан принять все меры, чтобы слиться с аборигенами, уничтожить следы техники, не местного происхождения, и терпеливо ждать спасательной экспедиции. Попутно изучая обычаи аборигенов, чтобы ничем от них не отличаться… Ну, дальше там идет про то, что если экипаж отличается от аборигенов разительно…

– Чего их изучать, эти обычаи?.. – проворчал Зотик. – Типичное средневековье. Как на Валькирии… А на Валькирии я бывал, и не раз…

– Только не говори потом, что я тебя не предупреждал!.. – раздраженно выговорил Ареф. – Сравнил, Валькирию и Фал…

– А я этого никогда и не говорю!

– Ну, еще один аспект есть… – не унимался Ареф.

– Какой еще аксепт?.. – досадливо дернул плечом Зотик.

– Если бы у тебя мозги работали чуточку лучше, чем мышцы, ты бы обратил внимание на слова – "если потерпит аварию"… Ну-ну?..

– Как, мы могли бы инсценировать аварию, и вполне легально высадиться на планете?!.

– Умничка ты моя, племянничек! Я бы тебе конфетку дал, но сладкое детям вредно. Золотые слова: изучи, как следует то, что собираешься нарушать, может, и нарушать не придется…

Зотик сжал зубы и отвернулся. Похоже, скоро капитаном он будет считаться чисто формально.

В памяти Шкипера было несколько фотографий типичных аборигенов. Зотик классифицировал бы их так: крестьянин, барон, купец. Что-то в облике каждого говорило об его роде занятий. Наиболее удобным Зотик посчитал облик крестьянина; просторная рубашка, спускавшаяся ниже пояса, и просторные штаны до колен. Обувью служили сандалии, сплетенные из жесткой тонкой бечевки. Подготовить два комплекта подобной одежды, портативному закроечно-пошивочному автомату понадобилось всего десять минут. Под рубаху Зотик надел только боевой жилет из двухслойной эластичной пластброни, способный выдержать как бластерный огонь, хоть и не шибко большой интенсивности, так и удар отточенного меча. Конечно, отражательная броня против бластера и меча невпример надежнее, но ее беспрепятственно прошивала вульгарная свинцовая пуля. Кто их знает, этих аборигенов, вдруг да изобрели уже мушкеты заново?.. Мечи аборигенских баронов живо напомнили Зотику мечи венерианских колонистов; у них любимым оружием был такой же длинный, плавно изогнутый меч с длинной рукояткой. Им удобно было, как прорубаться сквозь травяные джунгли, когда головки цветов качаются на шестиметровой высоте, так и отрубить головогрудь какой-нибудь ядовитой гадине, которой вздумается тобой закусить. Дело в том, что если оную гадину разрубить пополам, трех оставшихся ног, в придачу к жалу, ей хватит, чтобы всадить тебе смертельную дозу, а головогрудь без ног не бегает. Еще венериане любили крупнокалиберные револьверы с рубчатыми барабанами, в которые вставлялись патроны сантиметров по десять длиной, а в пулях имелся кумулятивный заряд, способный слона отшвырнуть метров на двадцать. Венерианская тварь, даже располосованная бластером на филе, окорока и все остальное, способна до тебя добраться, и спокойно сдохнуть на твоем трупе, раскатанном в блин. А против кумулятивного заряда не попрешь.

Все многочисленные карманы и кармашки жилета Зотик набил боеприпасами. Ареф тоже надел такой же боевой жилет, и прихватил свой бластер, который мастерски замаскировал под несуразную деревяшку, похожую на уродливую игрушку. Экипировку дополнили интеркомы лингвиста, висящие на шеях и замаскированные под деревянные амулеты.

Зотик с Арефом выпрыгнули на уже подсохшие после отлива камни, и катер беззвучно ушел на дно. В прозрачной воде его легко можно было разглядеть, но теперь его окружала голограмма, изображающая обросшую морской травой скалу.

Вскарабкавшись на скалы, сыщики оказались на небольшом плато, обрывающемся в океан. Вдоль обрыва вилась заросшая тропинка, видимо люди по ней ходил не чаще раза в месяц. Зотик пошел по ней, здраво рассудив, что тропинки обычно прокладываются от жилья к жилью. Не прошли они и четырех километров, как обрыв вдруг резко понизился и каменистый склон довольно полого нырнул в океан. И тут они увидели людей, вернее, аборигенов. На береговом скате стояло громоздкое сооружение, то ли катапульта, то ли баллиста, в таких тонкостях Зотик слабо разбирался; мощный желоб, под желобом укреплен стальными скобами огромный лук. Несколько аборигенов как раз укладывали на желоб бревно, метров шести длиной, с трехлапным якорем на конце. На лапах были насажены куски тухлого мяса, легкий ветерок донес волну удушливой вони. Уложив стрелу, аборигены принялись натягивать лук с помощью лебедки, представлявшей из себя мощный барабан, укрепленный горизонтально, с вставленными в него бревешками. Не менее двадцати человек ходили вокруг барабана с унылой песней, упираясь грудью в бревешки. Всем распоряжался невыносимо высокомерный субъект, одеждой не отличавшийся от остальных, но имевший жутко значительный вид, будто ефрейтор, только что произведенный в старшины, и назначенный старшим наряда по кухне.

Наконец что-то резко стукнуло, аборигены перестали ходить. Начальник медленно подошел к катапульте, что-то проговорил, задрав лицо к небу, и резко ударил по чему-то, сбоку от желоба, деревянной кувалдой. Взвизгнуло, свистнуло, резко щелкнуло, и стрела полетела в океан, разматывая за собой толстый канат, очень похоже, сплетенный из шелковых нитей.

Ареф восторженно проговорил:

– Гляди-ка, какая у них рыбалка…

– Ага… Днем они рыбу ловят, а ночью она их… – ухмыляясь, проговорил Зотик, указывая на виднеющуюся неподалеку деревню, окруженную высоченным частоколом из бревен.

Аборигены расселись вокруг своего орудия труда, некоторые задымили коротенькими трубочками. Но вдруг начальник что-то гортанно крикнул, все повскакивали, кинулись к лебедке, быстро разобрались по трое на каждое бревешко. Тем временем канат, убегавший в воду, натянулся как струна. Со скрипом и натугой барабан лебедки начал вращаться. Аборигенам было уже не до песен; сопение и кряхтение доносилось даже до Зотика с Арефом. Вдали от берега вода будто вскипела. Там в волнах металось гигантское серое тело, по оценке Зотика, не менее тридцати метров длиной. Видимо аборигены подло применяли яд, потому как зверь довольно быстро начал слабеть, и уже через час аборигены его выволокли на пологий скат. Это было нечто среднее между крокодилом и диплодоком. Огромная голова, с соответствующей пастью, лапы с перепонками, вооруженные мощными когтями, и широкий хвост, слегка похожий на рыбий. Короче говоря, этакая помесь рыбы с крокодилом.

Зотик решил не досматривать представление. Дальше начинались малоаппетитные подробности; аборигены достали откуда-то гигантские ножи, топоры, еще какие-то инструменты и не торопясь, принялись прохаживаться возле улова, как бы примериваясь. Вверх по склону бежал человек, явно вестник, как решил Зотик. Потому как этого человека повелительным жестом послал куда-то предводитель артели. Проследив вестника взглядом, Зотик решил пойти вслед за ним, и уже через пару километров они с Арефом вышли на довольно оживленную дорогу. По ней непрерывными встречными потоками шли люди, тяжело нагруженные поклажей, а также и налегке.

– Странно, – проговорил Зотик, – судя по карте, тут неподалеку столица какой-то провинции. То есть, это довольно большой город. Пеленгатор как раз и указывает на город. Халим что, совсем свихнулся, если поместил свою базу в самом городе?

Зотик не торопясь, пошел по дороге. Похоже, по ней сновали крестьяне и мелкие ремесленники. У каждого на спине висело некое сооружение, связанное из палок; у некоторых пустое, но у большинства заполненное какими-нибудь вещами: всякими предметами средневекового быта, как рассудил Зотик. На пришельцев аборигены не обращали никакого внимания; видимо, и правда, их отличия не выходили за рамки расовых признаков. На дороге не было видно никаких рабочих животных; ни вьючных, ни тягловых. Видимо всю их работу здесь выполняли люди.

После получаса ходьбы Зотик с Арефом приблизились к городским воротам. Город окружала стена. Похоже, тут часто и со вкусом воевали. За это говорили бревна стены, покрытые затейливой резьбой. Как просветил Зотика Ареф, все города и крепости Фала были деревянными, потому как тут часты были землетрясения.

Стражники, с длинными тонкими пиками, внимательно оглядывали поток пешеходов, и тут же изымали входную и выходную плату в натуральной форме. С видом праздного зеваки Зотик наблюдал за процедурой входа и выхода. Похоже, на людей без поклажи, стражники внимания вообще не обращали. Интерком лингвиста все еще, вместо переводов разговоров проходящих мимо людей, выдавал невнятное бормотание. Зотик уже совсем было решился идти в город, не дожидаясь, пока лингвист накопит достаточный словарный запас и проведет анализ, как вдруг из города повалила толпа аборигенов, все, как один с мешками.

Ареф проговорил:

– За мясом пошли…

Вдруг в бормотание лингвиста вплелся вкрадчивый голос Шкипера:

– Капитан, я засек сигнал бедствия…

– Вот как! – злорадно вскричал Зотик. – Так, значит, Халим тут влип… Идентифицируй точку, откуда идет сигнал.

– Сделано. Из той же точки, что и сигнал радиомаяка, только на шестнадцать метров к югу…

Зотик ни за что на свете больше не повторил бы ошибку, когда пошел на шлюпке к безымянной планете, с военной базой, имея только радиосвязь. Теперь он канал связи закольцевал через гравитационный пространственный канал сверхпроводимости на гравитрон катера, и связь была мгновенной, не то что при радиосвязи. На таком расстоянии, на каком находился Корабль от катера, задержка сигнала составляла бы часа два. Конечно, такая связь требовала уйму энергии, но удовольствие стоило того.

Когда-то, много лет назад, когда научники открыли пространственные каналы сверхпроводимости, все ждали прорыва по части технологий; ждали мгновенного перемещения в пространстве, пресловутого нуль-т, когда-то описанного фантастами, ждали появления кораблей, мгновенно «прокалывающих» пространство. Но, увы… Каналы эти существовали только возле гравитирующих масс, а проводить могли лишь радиоволны, и то определенного спектра частот.