Текст книги "История одной практики (СИ)"
Автор книги: С. Лисочка
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 53 страниц)
Мы поймали извозчика, и я продиктовал адрес. Брови Эрика поползли вверх.
– А с каких пор Ратуша стала располагаться на Улице Роз? – спросил он.
– Ну не мог же я при Селене и Вэнди сказать, что повезу тебя в публичный дом, – фыркнул я. – Ты думаешь вообще головой, или нет, студент?
– А зачем нам в публичный дом? – подозрительно спросил Эрик.
– А затем, что пора заняться твоим половым воспитанием, – ответил я. – А то городишь всякую чушь про эльфов… Это ладно мне сказал, а если в приличном обществе ляпнешь?
– А если серьезно? – спросил Эрик.
– А если серьезно, то хочу тебя кое с кем познакомить, – сказал я. – Берет недорого, может практически все, а как языком работает, ммм…
Ну как он мило краснеет, ну просто лапочка.
– А почему Илис с нами не поехал? – спросил Эрик.
– А он больше по лисичкам, – сказал я. – Кроме того, втроем на одну девушку… фу… это извращение, не находишь?
– То есть, типа, вдвоем – это еще нормально? – опешил Эрик.
Я пожал плечами. Нет, не доводилось, но зачем Эрику про это сразу говорить?
Коляска остановилась на углу Четвертой спицы и Улицы Роз, я расплатился и поманил Эрика за собой. Для начала к цветочнице, которая стояла тут же, неподалеку.
– Цветы для дамы? – спросила она.
– Ну, разумеется, – сказал я. – Эрик, выбирай. Цветы она любит.
Эрик выбрал небольшой букетик маргариток.
– Ну а что, – одобрил я, – скромно, но со вкусом. Расплачивайся и пошли.
Мы прошли мимо дорогих борделей, мимо разукрашенных зеркальных витрин, в которых были выставлены портреты работающих тут девиц, в ту часть улицы, где располагались заведения попроще и подешевле. Здесь не было таких больших красивых окон, из которых на улицу выглядывали милые барышни, да и позолота на дверях отсутствовала, но зато тут было кое-что другое. Увы, в мире есть и более важные вещи, чем очаровательные улыбки милых созданий.
К одной из дверей, над которой висел скромный красный фонарь и весьма пошарпанная вывеска с девицей в короне, я и направил свой шаг. Разумеется, было открыто. Звякнул колокольчик, и мы прошли в небольшую прихожую с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. Рядом с лестницей, за небольшим столиком сидела пожилая женщина с чепчиком на голове и пенсне на носу и вязала носок.
– К кому? – поинтересовалась она, на секунду оторвавшись от вязания и рассматривая нас поверх пенсне.
– К Линде, – ответил я.
– Сразу вдвоем что ли? – ее взгляд остановился на букетике.
– Да, – ответил я.
– Тогда три грифона. – Она осуждающе поджала губы, но ничего больше не сказала.
Я вытащил из кармана требуемую сумму и положил перед ней на столик.
– Наверх, третья дверь налево, – бросила она, возвращаясь к вязанию. Спицы ритмично замелькали в руках.
Я поднялся наверх и постучал в нужную дверь, Эрик смущенно топтался за мной. Дождавшись ответа, я открыл дверь и, пропустив вперед Эрика, вошел в комнату.
– Привет, Линда.
Линда сидела на кровати, забравшись на нее вместе с ногами и, упираясь спиной в стену, курила папиросу через длинный мундштук. На вид ей за тридцать. На самом деле – нет и двадцати трех. Довольно давно сидит на «бурой пыльце», но дозу свою знает. Потому умрет она еще не скоро – года через три или четыре. А пока она выглядит как увядающий цветок, все еще не лишенный красоты, но уже давно без былой свежести. Кстати говоря, о цветах… Я подтолкнул Эрика в спину, и он протянул ей букет маргариток.
Она подняла на Эрика удивленный взгляд, притушила папиросу в пепельнице и, взяв букет, принялась крутить его в руке.
– Как мило, – сказала она хрипло. – Зачем это?
– Тебе. Линда, познакомься, это мой друг Эрик, – сказал я. – Эрик – романтик, как ты заметила. Эрик, познакомься с Линдой. Я тебе о ней рассказывал.
– Драсти, – кивнул Эрик.
Не дожидаясь приглашения, я сел на край кровати, собственно, единственной мебели в этой комнате, на которой можно сидеть. Если, конечно, вы не предпочитаете сидеть под потолком на шкафу.
– Мило, – повторила она, нюхая цветы. – И неожиданно. Но ведь ты не за этим пришел сюда, огр.
Стражей называют ограми. За глаза, а бывает, и в глаза, как сейчас. Не знаю почему. Мне мама рассказывала в детстве сказки про огров, этаких великанов, которые прячутся в лесу и не прочь закусить случайным путником. Допускаю, что когда-то они существовали, но я, лично, никогда не слышал, чтобы их кто-то видел. В отличие от множества других тварей.
– Мой друг Эрик кое-кого ищет, – сказал я. – А я подумал: вдруг ты можешь помочь. Посмотри.
Я протянул ей три мемографии. Она оторвалась от любования букетом и бросила на них быстрый взгляд.
– Два грифона, – сказала она.
Я вытащил из кармана две серебряные монетки и протянул ей.
– Этих двух не знаю, – сказала она, отодвинув в сторону мемографии эльфа и тигролюда. – А вот этого котика знать не хочу. Кусается и царапается, девочки жалуются.
– Откуда он? – поинтересовался я.
– Из Винчеции, – сказала она. – Приплыл неделю назад. С приветом от винчетских друзей. Говорят, его наши хорошо приняли.
– Имя? – поинтересовался я.
– Вивьен ла Локо, – ответила она. – То ли граф, то ли маркиз, то ли еще кто. И денег полные карманы.
Замечательно.
– А где его искать? – спросил я.
– В «Империуме», а может быть в «Королевской гавани» или «Золотой короне», – мечтательно произнесла она.
– Зачем он к нам, не знаешь? – спросил я.
– Не знаю, – ответила она. – Но он два дня на нашей улице груши околачивал.
– Странно, – сказал я. – Я-то думал, человек с деньгами скорее в «Дикую розу» пойдет.
– А он и пошел, только Шиповник ему сразу на дверь указала, – ответила Линда. – У нее чутье на таких. Это мы, дуры… Хотите посмотреть?
Не дожидаясь ответа, она отложила букетик в сторону, встала с кровати и без всякого стеснения задрала юбку. Под юбкой у нее из одежды ничего не было, зато ягодицы и бедра были украшены многочисленными царапинами и синяками.
– Однако, – посочувствовал я, а Эрик пробормотал себе под нос что-то ругательное.
– И вы его после такого продолжаете принимать? – спросил он у Линды.
– Нет, уже нет, – ответила она. – Ему у нас больше не рады. Мне еще ничего досталось, другие больше намучились. Мы пожаловались Мануэле, и он больше к нам не приходил.
– Понятно, – сказал я, подумал, и достал еще один грифон. – На, это тебе на лечение. Пойдем, Эрик.
– До свидания, – сказал практикант.
– Приходи еще, мальчик, – сказала Линда, снова взяв букет в руки и поднося его к носу. – Я буду рада тебя видеть.
Мы вышли на улицу и пошли по направлению к Четвертой спице. Эрик выругался на наречии восточногорских гномов, причем так витиевато и искусно, что его знанию этой лексики позавидовал бы и мой отец. А он, среди всего прочего, доктор филологии. Кстати говоря, сами восточногорские гномы до сих пор считают свое наречие тайным.
– Ну как тебе свидание с прекрасной дамой? – поинтересовался я. – Кстати говоря, не вздумай про нее где-нибудь ляпнуть, или, тем паче, в отчете что-то написать.
– Квентин, а кто она? – спросил он.
– Странный вопрос, – ответил я. – Или тебе ее биография интересна? У них у всех одна биография. С вариациями. Она из деревни. Приехала поступать и не поступила. Возвращаться не стала, а поскольку ничего не умела, кроме как ухаживать за скотом и полоть грядки, то работу здесь нашла только такую. Оно и понятно, в городе ни скота, ни грядок. Хотя, может быть, она и не искала другого, кто знает? Потом села на пыльцу. Теперь, когда она не под кайфом и не с клиентами, сидит у себя в комнате и ждет белого коня с принцем на спине. Ну, или цирроза печени. Этого, в отличие от принца, у нее все шансы дождаться есть, она на бурой пыльце сидит, та как раз осложнения на печень дает.
– А зачем цветы нужны были? – спросил Эрик.
– Ну, она как-то пару лет назад в пыльцовом угаре мне призналась, что для мужчины, который ей подарит цветы, сделает что угодно, – ответил я. – Все случая проверить не было.
– И как? – спросил Эрик, насупившись.
– Она взяла с нас вдвое меньше, чем обычно, – ответил я. – И тебя запомнит. Так что, учитывая обстоятельства, эксперимент считаю удачным. Так, теперь внимание, вопрос: куда нам идти дальше?
– К этому самому ла Локо? – сказал Эрик.
Я покачал головой.
– Пока рано. Во-первых, мы ничего еще о нем толком не знаем. А во-вторых, нам ему и предъявить особо нечего. Все что у нас есть – пьяные показания господина Гарво, это не мало, но и не много. Скажет, что не знает никакого эльфа и никого не увозил, и все. Только спугнем. Вот что. Поехали в Ратушу, как собирались. Посмотрим, что сможем там узнать. А дальше…
– По обстоятельствам, – кивнул Эрик.
– Соображаешь, студент, – одобрил я.
Мы поймали извозчика и покатили в центр.
– А я ведь, и правда, сначала подумал, что ты… – признался Эрик.
– Что я тебя просвещаться на тему полового воспитания везу? – фыркнул я. – Нет уж, уволь. Я, конечно, должен тебе, как практиканту, передавать опыт и накопленную мудрость, но, скажу тебе честно, в этом деле приятнее самому все на своем личном опыте постигать. Методом проб и ошибок. Особенно проб.
Мы помолчали.
– Шеф, ты извини, – сказал он, – ну, что я тогда про эльфов, и про ориентацию, и вообще…
– Да ладно тебе, – отмахнулся я. – Я привык. Да и не все, что про остроухих говорят, неправда. Просто они к некоторым вещам гораздо проще относятся. Ну и по молодости, бывает, пускаются во все тяжкие. Это нормально, потом подрастают, умнеют и становятся такими занудами, что лучше бы оставались, какими были. С молодежью, несмотря на их некоторую эксцентричность, все же проще иметь дело.
– Насколько проще? – полюбопытствовал Эрик.
– Гораздо, – ответил я. – Они не так помешены на традициях и этикете. Когда я оказался среди эльфов, именно мои молодые кузины помогли мне не сойти с ума и не стать маньяком, потрошащим эльфов. А одна из них даже взяла на себя заботу о моем половом воспитании. Рассказала, показала, дала попробовать.
Лицо у Эрика вытянулось.
– Это – нормально? – спросил он.
– У эльфов? Вполне. Близкородственные связи у них не дают такого пагубного эффекта, как у людей, у них даже среди родных братьев и сестер браки разрешены, в крайних случаях. А такого рода физиологическим потребностям они вообще никакого значения не придают. Разумеется, пока серьезные отношения не появляются. Вот после этого – другое дело. Если у эльфов роман – это серьезно. Очень серьезно. А про супружеские измены у эльфов я вообще не слышал. Никогда. Их просто нет.
Эрик покачал головой, переваривая услышанное.
– Долбаные остроухие, – сказал он.
Согласен. Полностью согласен. И это – еще мягко сказано.
Илис Зорр, оборотень, старший констебль СтражиНе люблю отчеты. Писать не люблю. Сложно. Буквы разбегаются, не хотят правильно рисоваться. Вместо «а» – «о», вместо «г» – «т». Слежу за собой, стараюсь, а они словно смеются надо мной, издеваются. Под кляксы прячутся. Когда в книгах читаю – не смеются, истории рассказывают. Капризные.
Долго над отчетом сидел. Устал, вспотел. Ловить бандита весело. Я на спину прыгнул, он упал, за ножом потянулся. Я его по руке ударил, нож отобрал, в сторону отбросил. Руки выкрутил. Лежит, пыхтит, вырваться не может. Я сильный, не выпустил. Потом Паук прибежал, мы его вдвоем скрутили, наручники надели. Ловить весело. Писать, как ловил – не весело. А еще рассказать буквами надо, что под окном слышал. Очень важно. Селена сказала, что я не только страж, но и свидетель.
Селене легко. Она хорошо пишет, быстро. Я тоже быстро могу, но тогда прочитать ничего нельзя. Сам тогда не прочитаю. Потому медленно пишу, все равно плохо получается. Закончил, наконец.
Отдал свой отчет Селене. Она прочитала, похвалила, за ушком почесала. Я люблю, когда чешут. Задней лапой самому тянуться не надо. Пошел, на диван лег. Хорошо, тепло. Люблю такую работу.
Потом гном пришел. Пекарь. Вкусно пахнет. Булочками, хлебом, пирогами. С газетой пришел. Объявление Селене показал. Я ухо поднял, интересно.
– Присаживайтесь, – сказала Селена. На стул указала. Лист бумаги взяла, ручку в чернильницу обмакнула. Писать приготовилась. – Для начала, кто вы, откуда?
– Меня зовут Васик Пескодобыча, – сказал гном. – У меня пекарня на Гончарной улице. Вот, прочитал в газете ваше объявление, где вы мышелюда разыскиваете. Пришел рассказать, что целых двоих знаю.
В лесу проще. Две мышки лучше, чем одна. Особенно зимой. Зимой они под снегом прячутся, думают, не найду. Глупые. В городе сложнее. В городе два – хуже, чем один. Запутаться можно: какой нужный? Селена умная, Селена не запутается.
– Вот как? – спросила Селена. – Расскажите подробнее.
– У меня магазинчик, значит, при пекарне есть, – кивнул гном. – Я там хлеб продаю. Тоже на Гончарной он. А еще, кроме того, для кафе-рестораций его пеку. И просто хлеб, и сдобный, и булочки, и круассаны с начинкой. У меня их охотно берут, потому что я абы что в тесто не кладу. Ни на сахаре не экономлю, ни на масле. И цену держу. Все довольны. Сам его и развожу. У меня три таких клиента: «Астроном», «Золотой гусь» и «Нергал Завоеватель». Вот в «Золотом гусе» один из них и работает. Это на Вишневой улице, пятый дом.
Был я там. Зал большой, просторный. Денег много хотят, но пиво хорошее и гусей зажаривают вкусно. И крылышки курячьи жарят – лапочки оближешь. Мышелюда не видел.
– Кем работает? – спросила Селена. – Как его зовут?
– Зовут его Лоурент, не знаю уж имя или фамилия, – ответил гном. – Он там поваром работает. Его другие повара Мышем кличут. И второго там же один раз видел, как зовут – не знаю. Я как раз хлеб привозил, а Лоурент меня у заднего входа ждал и с ним разговаривал, ну а я подъехал, они попрощались и он ушел. Тот, второй, который.
– Когда это было? – спросила Селена.
– А вот точно не скажу, – ответил гном. – То ли в понедельник на прошлой неделе это было, то ли во вторник. Я туда каждый день хлеб вожу.
– А вы его хорошо рассмотрели, этого второго мышелюда? – спросила Селена.
– Да не особо, – признался гном. – Светловолосый, вроде. Уши мышачьи, хвост длинный. Худой такой. Да, в принципе, Лоурент тоже худоват, даром что повар. А вот лица – нет, не запомнил.
– Хорошо, – сказала Селена. – А вы Лоурента когда последний раз видели?
– Во вторник этот, – ответил гном. – Вчера и сегодня другой повар у меня хлеб принимал, Тобби. Они когда кто не занят, у меня хлеб принимают.
Селена кивнула. Подвинула к гному протокол.
– Прочитайте, и если со всем согласны, подпишите, – сказала она.
Тот прочитал, согласился, подписал, попрощался и ушел. Селена встала из-за стола. Ходить стала. Туда-сюда. Думает. Подошла ко мне. Погладила по спинке.
– Илис, а давай с тобой прогуляемся до «Золотого гуся», – сказала она мне. – Посмотрим на этого Лоурента, попробуем их чай. Как думаешь?
Стейк хочу, и обедать время как раз. Я тявкнул и облизнулся.
– Да, и тебя покормим, – улыбнулась вампирка.
– А можно с вами? – спросила Вэнди. – Я как раз думала, где бы пообедать.
– Конечно, – ответила Селена.
– Тогда подождите пару минут и пойдем, – сказала алхимичка. – У меня тут как раз почти готово.
Я спрыгнул на пол и встал на две ноги.
– Ты амулет сделала, чтобы мышелюда искать? – спросил я у Вэнди.
– Да, – ответила она, выходя из-за ширмы. – Вот он.
На ладони у нее лежал янтарь в оправе на цепочке. В янтаре черная капелька плавала.
– И как он работает? – спросила Селена.
– А просто кладешь на ладонь и смотришь, куда капелька отклоняется. Он как компас, прямо на нужного человека указывает. Расстояние не показывает, увы.
– Ну-ка, – я забрал у нее амулет, подошел к карте и положил его там, где Управление Стражи нарисовано. Покрутил карту, чтобы она правильно на север смотрела. Потом ткнул пальцем, где «Золотой гусь». Капелька не туда смотрела.
– Это означает, что либо наш мышелюд – не Лоурент, либо что его там нет, – сказала Селена. – Так, это куда получается она указывает?
– Северо-северо-восток, – сказал я. – В порт?
– Или где-то до него, – сказала Вэнди. – Или после. Здесь, на правом берегу. Какая-нибудь усадьба, или еще дальше. На какие-нибудь Янтарные Острова, например. Впрочем, у артефакта дальность не большая, до островов он не достанет. Полдня пути – максимум, и то, если магическое поле не возмущено.
– В любом случае вам надо пообедать, – сказала Селена. – Если это не Лоурент, спросим про второго мышелюда, если Лоурента там нет, узнаем его адрес. Поехали?
* * *
– Красиво, правда? – спросил я, когда мы вошли в обеденный зал.
На стенах утки и гуси нарисованы, в озере плавают. А еще лебеди и аисты летят. Селена и Вэнди по сторонам посмотрели, согласились. Столы тут круглые, со скатертями. Мы сели у окна, оно было открыто, ветерок дул. Не жарко. Не люблю, когда жарко. Официантка подошла, меню принесла.
– Мне гусиную грудку в вине, – сказал я. – С жареной картошкой. А еще крылышек куриных во фритюре, порцию. И коктейль. Шоколадный.
Люблю шоколад. Вкусно.
– Куриных котлет с перловкой, салат из фруктов и кофе, – сказала Вэнди. – Без сливок и сахара.
Вэнди любит кофе. Когда со сливками или молоком, я тоже люблю. А когда без сахара и черный – нет.
– Черный чай с лепестками подсолнуха, – сказала Селена.
Селена только чай пьет. И еще кровь.
– Сейчас принесу, – сказала официантка. Уходить собиралась, Селена ее остановила.
– А Лоурент сегодня работает? – спросила она.
– Да, – ответила официантка. – А что?
– Значит, будет вкусно, – сказал я.
Официантка ушла, а Вэнди посмотрела на нас с Селеной. Не понимает.
– А зачем ты сразу про него спросила? – сказала она. – А если она ему расскажет? Если он замешан? Если он сбежит?
– Ну, мне надо было как-то узнать, здесь он или нет, – ответила Селена. – Если сбежит, то это даже к лучшему будет. Потому что он побежит, скорее всего, прямо ко второму мышелюду. Тогда Илис поведет нас по его следу, вот и все.
Понимает. Охотилась.
– А если не расскажет или он не сбежит, то мы после обеда пройдем на кухню и там с ним поговорим, – сказала вампирка.
– Нет, – сказал я. – Не пойдем.
– Почему? – поинтересовалась Селена.
– Оглянись, – ответил я. – Он сам к нам идет.
Помогая официантке, мышелюд нес второй поднос с моей гусиной грудкой.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он с нами. – Лада сказала, что вы спрашивали про меня. Вы меня знаете?
Эрик Рок, маг-практикант Стражи, студент МКИВ Ратуше мы первым делом отправились к доске с объявлениями, на которой можно было ознакомится с графиком приема граждан членами Городского совета. Мы и ознакомились. Почетный член Совета Полуэкт Рогге, по совместительству ректор Магического корпуса Ицкарона[49]49
А кроме того, член Круга высших магов. Некоторые считают его сильнейшим магом из ныне живущих, однако находятся и те, кто это первенство не признают, считая его всего лишь вторым. Ректор больше известен не по фамилии, а по прозвищу – Полуэкт Малиновый. Впрочем, кое-кто считает, что ударение в этом прозвище стоит ставить иначе – Полуэкт Малиновый.
[Закрыть], к примеру, принимал по понедельникам. Очень хорошо, что не по четвергам, я так скажу.
– Четверг, лорд Кларенс Кей Коурвил, кабинет двести четыре, – прочитал Квентин, скривившись. – Ну конечно. Если мне нужен городской советник, то именно в этот день принимать будет только эльф. Ну ладно, раз пришли, то пойдем.
– Это не тот Коурвил, который папаша Клайда Коурвила? – поинтересовался я.
Я, в отличие от шефа, к эльфам нормально отношусь. У нас в Корпусе и преподаватели-эльфы есть, и студенты. Ничего не имею против эльфов, если они не строят из себя, боги знают чего, а ведут как нормальные люди. Клайд строил. Сын эльфийского лорда, очень большой шишки в городе, он себя считал пупом земли и вел соответственно. Нет, парень он, конечно, не без способностей, особенно к алхимии, но лично я его терпеть не могу.
Квентин, услышав имя Клайда, скривился еще больше. О, так не я одинок в своих антипатиях?
– Он самый, – ответил шеф, и добавил тише: – Фазан надутый.
Я не стал уточнять, кого из этих двух эльфов он имеет виду. Очень даже может быть, что и обоих. Однако Коурвил-старший, когда мы к нему вошли, произвел на меня скорее приятное впечатление. В строгом костюме, высокий, светловолосый, он выглядел весьма солидно и, как бы сказать, породисто. По сравнению с ним Квентин выглядел дворнягой, а я – вообще не пойми кем. Он был красив, как красива античная ваза, но что-то мне в нем не нравилось. Если продолжать аналогию с вазой, то вазой он был надтреснутой, а что было у нее внутри, оставалось только догадываться.
– Добрый день, господа, – поздоровался он с нами, – давно вас не видел, Квентин. Весьма рад встрече. Как здоровье вашего батюшки?
– Спасибо, прекрасно, мой лорд, – ответил Квентин. – Радость нашей встречи вполне взаимна, уверяю вас, тем паче, что вас редко увидишь на раутах и приемах. Позвольте представить вам моего спутника: это – Эрик Рок, студент МКИ, знаком с вашим сыном, сейчас проходит практику у меня в отделе.
– Увы, вы правы, милорд, – ответил советник и коснулся левой рукой виска. – Но после всего произошедшего с нами, мы редко бываем в свете. Да к тому же, у меня много работы последнее время. Рад нашему знакомству, Эрик. Присаживайтесь, господа.
Он указал нам на два жестких кресла для посетителей, которые стояли перед его большим письменным столом. Мы поблагодарили и уселись. Лично я решил помалкивать и больше слушать: ну их, этих эльфов, перепутаешь «милорда» с «лордом»[50]50
На самом деле, все не так сложно, надо просто помнить, что к главе рода обращаются «лорд» и называют его по фамилии или по имени и фамилии, либо просто «мой лорд». К благородному эльфу, который главой рода не является, обращаются «милорд» и называют его только по имени или по имени и фамилии. Впрочем, если эльф является прямым потомком и наследником главы рода, то его нужно титуловать «милорд» и можно называть только по фамилии, по имени или по имени и фамилии.
[Закрыть] и решат, что ты вообще себя вести не умеешь.
– Вполне понимаю вас, мой лорд, – кивнул Квентин. – Тем более что и мы пришли к вам по служебному делу. Вам приходилось слышать о том, что Стража нашла маленькую девочку в одном из домов под снос?
– Увы, и я не поверил своим ушам, – горестно вздохнул советник. – У меня в голове не укладывается, как такое могло произойти. Но, насколько мне известно, она неместная, она из ледовых эльфов. Неужели наши родичи пали столь низко?
– Думаю, я смогу несколько пролить свет на эту загадку, – ответил Квентин. – Взгляните.
Он положил перед советником ту мемографию, на которой зверолюды избивали эльфа.
– Полагаюсь на вашу скромность, – сказал Квентин, пока Коурвил рассматривал рисунок. – У меня есть основания считать, что эльф, которого вы тут видите – отец той малышки. Полагаю, ей грозила опасность разделить с ним его участь.
– Это ужасно, – покачал головой советник. – Это просто возмутительно!
– Вполне разделяю ваше мнение, мой лорд, – согласился с ним Квентин. – Уверяю вас, мы найдем и его, и тех, кто виновен в этом инциденте. Но проблема несколько шире. У нас, в Страже, в последнее время зарегистрировано несколько преступлений, совершенных зверолюдами. И я прибываю в недоумении, раньше никогда за ними такого не замечалось. Вполне законопослушные граждане, не менее законопослушные, чем эльфы, гномы или люди. А тут вдруг такой всплеск… Вот я и пришел узнать, мой лорд: быть может, за работой я что-то упустил? Разве произошло что-то такое, отчего у нас в городе вдруг появились преступники-зверолюды?
Я отметил про себя, как ловко два дела, связанные со зверолюдами, вдруг превратилось в несколько. Лорд Коурвил задумался.
– Полагаю, дело в том, что за последние несколько месяцев к нам прибыло довольно много иммигрантов с Тропиканы, – сказал он наконец. – Там идет очередная гражданская война. Несколько влиятельных семейств делят сферы влияния в Винчеции и Чицилии[51]51
Город-порт в Тропикане. Знаменит своим оперным театром.
[Закрыть]. Такое случалось и прежде; правда раньше они охотнее бежали в Жарандию и Вольные Княжества, что на Северном континенте, чем к нам, в Ицкарон, или Суран. Но сейчас в Жарандии и Вольных Княжествах тоже неспокойно, как вы, может быть, слышали; там тоже война, настоящая, вроде той, что была у нас с Сураном не далее, как полторы сотни лет назад[52]52
Эта война закончилась вхождением Ицкарона и его земель в состав Суранской империи с самой широкой автономией. В частности, законы города имеют приоритет над имперскими, а на территории города запрещено квартироваться имперским войскам. Ицкарон выплачивает налог в имперскую казну, однако империя ежегодно выделяет дотации на развитие города. Может показаться странным, но сумма дотаций почти вдвое превышает сумму налога.
[Закрыть], или с Великим Степным Ханством[53]53
Государство, образовавшееся в Великой Степи порядка ста лет назад. Ежегодные набеги, которые ранее совершали мелкие степные правители, вскоре после создания Великого Ханства переросли в две крупные войны с Суранской империей. В конце концов, эти войны закончились распадом Великого Ханства на три независимых государства, доныне враждующие между собой и временами совершающие редкие набеги на земли Суранской империи.
[Закрыть], семьдесят два года назад.
Лично для меня сказанное было большой новостью. Я понятия не имел ни про гражданскую войну в Тропикане, ни про большую войну на Северном континенте. Но Квентин и ухом не повел.
– Значит, вы думаете, что дело в этом? – сказал он. – А насколько много зверолюдов прибыло к нам?
– Полагаю, пока речь идет о сотнях, – ответил советник. – Но дело не в этом, милорд. Бегут, в первую очередь, люди отчаянные, те, которым терять нечего. Кроме того, знаете, Квентин, мир становится все меньше с каждым днем. Вам приходилось слышать о новом паровом двигателе, который изобрела госпожа Лонгвиль? На позапрошлой неделе она провела испытания парохода с этим самым двигателем. Результаты впечатляют. Городской совет уже сейчас планирует заказать ей три таких парохода, даже не дожидаясь, пока она устранит некоторые недостатки в конструкции, которые выявились на испытаниях. На таком пароходе можно будет покрыть расстояние между Ицкароном и Тропиканой всего за пару недель, представьте себе.
А вот насчет двигателя и парохода я как раз очень даже в курсе, потому как госпожа Лонгвиль – никто иная, как жена нашего коменданта. О ее пароходе весь Корпус две недели только и говорил. Более того, представьте, наш ректор высоко оценил его, и, что вообще удивительно, изволил похвалить и его создательницу. Учитывая, что женщин он обычно считает людьми второго сорта, годных лишь для продолжения рода и выполнения домашней работы, а на браки преподавательского состава смотрит как на неизбежное зло, это случай почти исключительный.
– О, – подумав, сказал Квентин, – тогда город ожидают нескучные дни. Как жаль, что вместо отребья не приезжают действительно полезные люди. Ведь и Винчеция, и Чицилия богата художниками и музыкантами, а вы видели их резьбу по дереву и по кости? Она восхитительна, милорд.
– Вполне с вами согласен, Квентин, – кивнул Коурвил. – Но, к счастью, вы все же не совсем правы. Бежит не только отребье, бегут и вполне приличные люди, ставшие жертвой ситуации. Взять хотя бы виконта ла Локо.
Ах, значит тот, кого мы ищем, виконт. Ну не король – уже хорошо. Да и правда, ну что делать королю на улице Роз?
– Ла Локо? – Квентин изобразил на лице вежливый интерес. – Кто это?
– Котолюд, весьма знатного рода, – ответил Коурвил. – Прибыл к нам в прошлый понедельник. Весьма экстравагантный молодой человек, что, впрочем, можно ему простить, учитывая его происхождение. Коллекционер и меценат. Пожертвовал значительную сумму на строительство нашей новой школы, а его коллекция магических артефактов – она просто бесценна, как мне говорили. Вы не были на последнем приеме у советника Уорта? Нет? Я тоже. Он представил его нашему обществу. Ла Локо планирует какое-то время пожить у нас в городе, и, полагаю, будет ему полезен.
Линда с улицы Роз вряд ли согласилась бы с лордом Коурвилом, и жаль, что он не видел тех аргументов, которые она нам сегодня продемонстрировала. Скажу честно, я не высокородный эльф, у меня нет их понятий о чести и благородстве. Но этому ла Локо мне уже сейчас хотелось пожать его горло.
– Обязательно с ним познакомлюсь, – пообещал Квентин. – Ну что же… ваша помощь оказалась нам весьма кстати. Смею просить вас приветствовать от моего имени ваше семейство, в особенности миледи Корделию. Она все еще нездорова?
Мне показалось, или лорд Коурвил едва не закричал от боли? Показалось, ни одной мышцы на лице не дрогнуло. Это все моя богатая фантазия. Это от голода, после утренних подвигов очень хочется кушать.
– Благодарю вас за участие, милорд, – ответил Коурвил. – Обязательно передам ваш привет и супруге, и дочерям, и сыну. Да, увы, Корделия все еще плохо чувствует себя. Она очень любила малышку Корнелию и ее смерть была для нее ужаснейшим ударом. Но простите, вы торопитесь, а я вас задерживаю…
Когда мы вышли из Ратуши на улицу, я закурил и глубоко затянулся.
– Проняло? – поинтересовался Квентин. – Представь, каково мне с ними. Эти эльфийские лорды… хуже них, только престарелые эльфийские леди с их собачками и котиками.
– А что там с этой Корделией, про которую вы говорили? – поинтересовался я, вспомнив то свое ощущение от лорда советника, когда про нее зашел разговор.
– Хочешь знать мое мнение? – ответил Квентин. – Быть может, я покажусь черствым и все такое… но я считаю, что она дурью мается и ей не хватает хорошей порции розог. Ее младшая сестра Корнелия погибла вместе со слугой два года назад, во время замещения. Особняк Коурвилов находится в зоне, где они иногда, хоть и крайне редко, бывают. Чуть ли не раз в сто лет. Отец в это время был в Ратуше, на заседании комитета по чрезвычайным ситуациям, сын – в общем оцеплении, мать вообще гостила у тетки в Суране. А сама Корделия вместе со служанкой ходила по магазинам. Девочка просто осталась одна в доме, отец думал, что ее уведут старшие дети, те думали, что о ней позаботится отец, слуги, кроме одного, который погиб, видимо решили, что это не их дело, а может и просто не знали, что девочка там. Она, видишь ли, собиралась идти с сестрой, но в последний момент у нее живот заболел или что-то в этом роде. Несчастный случай, по сути, но они теперь все винят себя. В особенности Корделия. Она стала крайне замкнутой, теперь почти не выходит из дома, разве что на прогулку, в городской парк, никого не принимает и, по слухам, любит устраивать истерики.
Лично я как-то не замечал, чтобы Клайд в чем-то себя винил. Но трагедии Коурвилов я вполне готов был посочувствовать. Когда погибла Диана, это было для нас всех большим ударом. Особенно для мамы.
– Ладно, подытожим, – сказал Квентин. – Знаем мы теперь чуть больше, но пока хорошего повода для встречи с ла Локо у нас все еще нет. Какие будут твои предложения, практикант?
– Пообедать, – ответил я.
– Хм, – сказал Квентин. – Здраво. А потом?
– По обстоятельствам, – ответил я. – Мне здравые мысли на голодный желудок редко приходят.
– Что-то есть в твоих словах, – сказал он. – Ладно. Пусть будет по-твоему. Поедим и решим, что делать дальше. Пойдем, тут есть одно местечко, совсем рядом. «Котенок с клубком» называется. Замечательную фасоль с бараниной в горшочках там делают. И фрикасе из рунной кошки.
– Кстати, шеф, – спросил я, по дороге, – а откуда ты знал, что Коурвил нам про котолюда что-нибудь расскажет?
– А я и не знал, – засмеялся Квентин. – Я шел именно про нашествие тропиканцев что-нибудь конкретное вызнать. Это просто везение, студент. Удача. Ты веришь в удачу, а?
– Верю, – признался я. – Но главное, чтобы она в нас верила.
– Золотые твои слова, – согласился Квентин, толкая дверь под вывеской, на которой полосатый котенок играл с клубком. – А чтобы она в нас верила, нельзя ее разочаровывать. Так что нам надо будет постараться оправдать ее веру.
Лично я постараюсь. Шеф, судя по всему, тоже.
