Текст книги "История одной практики (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 53 страниц)

Уиннифред Цельсио, эксперт-криминалист, капрал Стражи

Мы сидели в небольшой катайской харчевне в десяти минутах ходьбы от Управления. Селена пила чай, а мы с Квентином заканчивали свой обед, состоящий из лапши в крепком мясным бульоне, с поджаренными в большой круглой сковородке овощами с сумасшедшим количеством специй и пряностей. В целом – вкусно.

О произошедшем в кабинете мы за обедом не вспоминали и вообще больше молчали. Лишь к концу его Селена кратко доложила о результатах их с Илисом поездки в Рыбалку. Квентин слушал, орудуя палочками для еды, и задумчиво кивал.

– А что там с тем куском лодки? – спросил он у меня.

– Из него вытягивали силу, – сказала я. – От этого оно и стало таким трухлявым. Еще на нем остатки ускоряющего заклинания. Очень интересно получается. Кажется, маг, что плыл на лодке, использовал ее как топливо, для того чтобы она доплыла до берега.

– О как, – хмыкнул Квентин. – И как далеко? В смысле, откуда можно было доплыть таким способом?

Я пожала плечами. Для точного ответа не хватало кучи данных. Скорость и направление течения, скорость и направление ветра, насколько маг эффективно использовал извлеченную таким образом силу, точная масса лодки, масса пассажиров…

– Трудно сказать. От пары километров до сотни.

– Ого! – хором удивились мои коллеги.

– Но не это интересно, – сказала я. – Интересно то, что вытягивать таким образом энергию может далеко не каждый. Не хочу делать никаких выводов о его силе, хотя слабый маг это вряд ли провернет в обычных условиях, но, кроме того, здесь еще и склонность нужна.

– Как у Эрика к огню? – спросила Селена.

Ей было очень неловко после произошедшего в кабинете, и она старалась вести себя естественно, делая вид, что ничего такого и не произошло. А я ей немного завидовала: временами и мне в Квентина хотелось стулом запустить, но для меня он такого шикарного предлога просто не предоставлял.

Я кивнула.

– Скорее всего, в этой паре маг – Айлин, – сказал Квентин. – Будь магом Орнер, зверолюды его бы так просто не взяли.

Мы с Селеной синхронно кивнули.

– Ну что же, – подумав, сказал Квентин. – Пора бы и познакомится уже с господином виконтом ла Локо поближе. Селена, ты как относишься к зверолюдам?

– Все зависит от того, есть у них растительность на шее или нет, – ответила та, пожав плечами.

– Интересный подход, – хмыкнул Квентин. – Тогда делаем так: мы сейчас с тобой отправляемся искать подозреваемого, а Вэнди возвращается в Управление. Вэнди, Илису и Эрику передай…

* * *

Эрик сидел на подоконнике, смотрел на дождь и курил. Илис развалился на диване и бессовестно дрых, спрятав нос в пушистом хвосте.

– Как он? – спросила я у Эрика.

– Прекрасно, судя по всему, – ответил Эрик с некоторой завистью глядя на лиса. – Он вкусно покушал, теперь спит. Что у него может быть плохо? А тут как все прошло?

– Думаю, неплохо, – сказала я. – Без жертв, по крайней мере.

– Точно? – Эрик покосился на сломанный стул, что стоял у стены.

– Точно, – ответила я. – Его Квентин сломал. Случайно. Такие они ненадежные.

Ну, на самом деле его не совсем Квентин сломал. Но спровоцировал, во-первых, и увернулся, во-вторых.

– Да, я заметил, – покивал Эрик. – А где все?

– Пошли на дело, – ответила я. – И вам тоже уходить пора. Квентин сказал вам отправляться к Пфунгу, адрес возьмете в дежурке. Узнаете, что там с телефоном произошло и все такое.

– А что с тем телефоном, что мы принесли? – спросил Эрик. – На него заклинаний не накладывали?

– Ничего не могу определенного сказать, – ответила я, невольно поморщившись. – Пока, во всяком случае. Там столько магии намешано, мне неделю расшифровывать. Исключать внешнее магическое воздействие я пока не могу.

Эрик с тоской посмотрел в окно, где дождь в очередной раз начинал усиливаться. Прекрасно понимаю его, хотя я и не такой сильный маг как он, да и стихийного таланта у меня нет. Но мне приходилось бывать в ситуации, когда мой талант начисто блокировали. В Главной алхимической есть несколько лабораторий, где специально подавляются магические поля. В одной такой я работала почти три недели и об этом времени у меня самые неприятные воспоминания.

– Сестра в такие дни прямо в камин залезала, – сказал он с внезапно прорвавшейся тоской в голосе. – Сейчас я ее начинаю понимать…

– Я только надеюсь, что вы, молодой человек, не устроите то же самое, что она, – раздался голос от дверей.

Кастеляна притащило. Как не вовремя-то. Сейчас стул заметит – крику будет! Упс, заметил.

Илис открыл оба глаза и поднял голову, смотря на сержанта Хатуэра, а Эрик… Эрик, хотя вначале и резко повернул голову к двери с таким видом, будто собирался послать туда файербол, затем почему-то приходу кастеляна даже обрадовался. Правильно, он-то практикант, с него за стул спрашивать не будут. С меня, по идее, тоже не должны, материально-ответственное лицо у нас шеф, но кастеляна это сейчас точно не остановит.

– Что, опять??? – вытаращил глаза он. – Да что ж это такое? Вы, как я погляжу, Управление Стражи разорить хотите? Да что ж это такое-то, я вас спрашиваю?

– Стул? – предположила я. – Сломанный стул, разве нет? Очень они у вас непрочные какие-то… сэр.

– Ну надо же, – ответил кастелян. – У всех прочные, и только вам отчего-то достаются такие. Может быть дело не в стульях, а в тех, кто на них садится?

По большому счету он, может быть, и прав. С другой стороны, я-то тут причем, чего он на меня обозлился?

– Обратите внимание, сэр, – вставил Эрик, широко улыбаясь. – Я на подоконнике сижу отчего? Боюсь, что стул подо мной сломается.

– Я вот отчего-то не боюсь, что подо мной стул сломается, – ответил сержант. – Может быть, потому что я на них нормально сажусь?

– А может быть дело в том, что такие непрочные стулья вы только нам и выдаете? – спросила я. – Конечно, я понимаю, что пока стул под вами не сломается, вы более прочные покупать и не станете…

В ответ сержант нашел нужным высказаться по поводу наших ленивых пятых точек, которые, видимо, по факту весят раз в десять больше, чем на вид. Сообщил, что новых стульев мы будем теперь долго ждать, и Эрик очень правильно делает, что сидит на подоконнике, что всем остальным он бы тоже рекомендовал привыкать к подоконникам, потому что иначе нам придется сидеть на полу. И что сержант Уиллис будет платить из своего жалования за все, что мы будем ломать. И далее в таком духе, еще минуты три.

Я более с ним в спор не вступала. Во-первых, очень сложно было в его горячей речи найти промежуток, чтобы вставить свое слово, а во-вторых, я была занята более интересным делом. Смотрела на Эрика, чья улыбка становилась все шире и шире. Очень у него была странная эта улыбка. Очень веселая, словно сержант говорил Эрику что-то совсем-совсем приятное. Наконец сержант выдохся, плюнул, обозвал нас всех дармоедами, оставил на столе для Квентина какую-то ведомость и покинул кабинет, сделав Эрика, судя по виду, счастливившим человеком.

– Ты чего? – подозрительно спросил у него Илис, перекинувшись в человека.

– Что? – спросил Эрик. – А… Ничего. Все хорошо. Просто хорошее настроение у меня. Лучше и не бывает. Честное слово. Собирайся, пойдем к Пфунгу!

– А дождь? – спросил Илис подозрительно.

– А что дождь? – спросил Эрик. – А. Дождь – плохо. Но ведь он рано или поздно кончится, правда? Так чего расстраиваться? Тем более что идти все равно надо.

Вообще, такое резкое изменение настроения кого угодно удивит. Хотя, когда имеешь дело с магами, и не такое увидишь. Эрик – ладно, вот я с профессором Штейном работала, заведующим Главной алхимической лаборатории, вот у кого настроение каждые пять минут поменяться может.

– Я тебе плащ зарядила, – сообщила я Илису. – Так что теперь не промокнешь.

– О, – обрадовался Илис, подпрыгнул на месте и тут же засмущался.

Очень он забавно смущается, когда в человеческом обличии. Веснушки, которые обычно едва-едва заметны, ярко выступают на щеках и носу. Он вообще очень стеснительный, когда человек. Когда на нем рыжая шкурка, я за ним такого не замечала. Тогда он охотно позволяет себя гладить, любит на коленях посидеть. А вот когда в человека превращается – совсем другой. Тихий, спокойный, скромный. Особенно при посторонних. Сегодняшний приступ катания по полу – это исключение, обычно он себе такого не позволяет.

Они оделись и отправились к Пфунгу, а я открыла сейф, в котором лежало дело Сырюка, чтобы выполнить поручение Квентина, которым он облагодетельствовал меня перед тем как уйти с Селеной ловить подозреваемого. Следующие полчаса я потратила на то, чтобы отправить его в суд, и лишь после этого смогла вернуться к тому, чем была занята все утро.

Впрочем, углубиться в расчеты мне не дали. Прибыл курьер из таможни, доставив для Квентина какой-то пакет. Пришлось возиться с этим самым курьером. Моя подпись в акте приема-передачи пакета курьера абсолютно не устраивала, ждать Квентина он не собирался, так что пришлось вести его к де Рыфу. Рыф быстро взял его в оборот и, по памяти зачитав ему пункты каких-то межотраслевых инструкций, сам расписался в акте, достал два пухлых журнала, в которых я расписалась, после чего отдал мне пакет, и я вернулась в кабинет.

И снова мне не дали поработать. На этот раз в кабинет опять ворвался кастелян, да не один, а в сопровождении самого лейтенанта Свиклая.

– Это все она! – заявил сходу кастелян, указав на меня пальцем. – Это она мебель ломает! Она – ведьма!

– Это – правда? – строго поинтересовался Свиклай.

– Конечно, нет, – ответила я. – Ну какая из меня ведьма, сэр? У меня ни метлы, ни щетки, летаю я не очень, да и вообще, я алхимик. Это посерьезнее будет. Если не верите, в штатном расписании посмотрите, там так и написано. А к стульям я никакого отношения не имею. Стулья ломаются без всякого моего участия, потому что хлипкие.

– А вот сержант Хатуэр утверждает, что стулья стали ломаться, потому что ты их заколдовала, капрал, – сказал лейтенант.

Я возмущенно уставилась на кастеляна. Да как у него только язык повернулся такое ляпнуть? Совсем разум потерял на почве сохранности казенного имущества?

– Сэр, я с утра провела две магических первичных экспертизы, зарядила два магических артефакта, а в данный момент занята одновременно расшифровкой комплекса чароплетений разрушенного артефакта второго рода и расчетом параметров алхимическо-генетической формулы, – последнее может и не стоило упоминать, все-таки это не относилось к работе Стражи, но я попросту разозлилась. – И это не считая необходимости выполнить некоторые канцелярские функции. Как вы полагаете, сэр, у меня есть время на то, чтобы заколдовывать мебель? Не логичнее предположить, что она ломается по другим, более простым причинам?

– Это по каким таким более простым причинам под сержантом Хатуэром сломалось уже три стула за последний час? – поинтересовался Свиклай.

У меня перед глазами встало развеселое, просто-таки счастливое лицо Эрика.

– Ну, во-первых, мы уже говорили сержанту Хатуэру, что поставленная нам мебель недостаточной крепости и качества, сэр, – ответила я. – Кроме того, сам сержант Хатуэр прошлый раз, на этом самом месте выдвинул ряд предположений. В том числе, что стулья могут ломаться от того, что тот, кто на них садится, делает это как-то неправильно. Еще он сказал, что они могут ломаться, если, цитирую «на них садится ленивая задница, сделанная из чугуна», конец цитаты. А что, действительно все стулья, на которые он садится, ломаются?

– Да нет, – ответил лейтенант, как-то очень внимательно осматривая довольно полную фигуру кастеляна, – только эти, новые, из последней партии.

Я со значением кивнула. Лейтенант несколько секунд смотрел на меня, а я смотрела на него.

– Пойдем-ка, сержант, – хлопнул он по плечу кастеляна. – Продолжим наш разговор в моем кабинете. Капрал, продолжайте ваши изыскания.

Он вытолкал сержанта в коридор, а сам, закрывая дверь, задержался на пороге.

– Уиллис и Рок вернутся, пусть зайдут ко мне, – сказал он. – Вдвоем. Не по отдельности.

– Хорошо, сэр, – ответила я закрывшейся двери.

Просто хорошее настроение у него. Ну-ну…

Илис Зорр, оборотень, старший констебль Стражи

Венди – настоящая волшебница. Добрая. Плащ мне починила. Теперь сухо и тепло. Не так как в Рыбалке было. А у Эрика плаща такого нет, он их не любит. Потому что на них магия водная, а он водную магию не любит. У него куртка с капюшоном. Кожаная. Только куртка короткая, он все равно мокнет.

– А почему ты кожаный плащ не носишь тогда? – спросил я его. – Без магии.

Мы пешком шли. Потому что недалеко и потому что дождь почти не капал. Улица широкая, дома с обеих сторон большие, красивые, за заборами, за решетками, с парками, с садами, с цветниками. Тут богатые люди живут. Кали Пфунг – торговец, пряностями торгует. Пряности дорогие, потому он разбогател. Я пряности не люблю, они запахи прячут. Люди любят прятать запахи. Не понимаю почему.

– А ты где видел, чтобы такие плащи у нас продавали? – спросил Эрик. – Их попросту нет. Шерстяные с «непромокайкой» дешевле. Конечно, зарядка в грошик встает, но кто про это думает? Тем более что каждый год новый фасон, новая мода. А кожаный если шить – то шить надолго. И под заказ.

Люди глупые. Из-за какой-то моды каждый год новые вещи покупают, даже если старые еще без дырок и выглядят хорошо. Мне бабушка рассказывала. У нас не так. У нас в лесу заяц цвет шкурки меняет, чтобы прятаться удобнее было. Зимой – белый, летом – серый. Тоже глупый. Мы же по запаху больше охотимся, какая разница какого цвета шкура, если запах есть?

– Кажется, нам сюда, – сказал Эрик.

Дом в три этажа. Крыша черепицей покрыта. Окна большие. И башня с часами. Решетка из витых прутьев, за решеткой лужайка и сливы растут. А еще розы. Красиво. Эрик за шнурок дернул – позвонил. В доме услышат, выйдут, откроют. Уже идут.

– Добрый день, господа, – поздоровался человек. Высокий, в костюме. Немного прополисом пахнет и химией. Так мазь от радикулита пахнет. Дворецкий. – Соблаговолите назвать себя по имени и огласить цель визита вашего, дабы передать хозяину их своему смог бы я.

Странно говорит. Никогда не слышал, чтобы так говорили. Показал клеймо, Эрик – свои два.

– Илис Зорр, старший констебль, Стража Ицкарона, – сказал я. Положено так. – Это – Эрик Рок, маг-практикант. Мы по поводу разбитого телефона пришли. Хотим осмотреть место происшествия и поговорить со свидетелями.

Дверь открыл, поклонился, обеими руками на дом указал.

– Соблаговолите прошествовать в дом, – сказал он. – О визите вашем доложу хозяину я незамедлительно.

Мы пошли. Он у меня плащ принял, у Эрика куртку забрал. В комнату нас провел. Большая, чистая, картины на стенах. У окна – клетка с канарейкой. Меня увидела – петь перестала. Испугалась. Зря. Я на работе на птиц не охочусь. Только на преступников. Глупая птица. Мы на диван сели, хозяина ждать стали. Тот пришел быстро. Корицей и бадьяном пахнет, а еще кумином. Высокий, худой, раскосый, с косицей длинной. Катаец. В халате шелковом, на нем аисты вышиты серебреными нитками. Руками машет, когда ходит.

– Как я рад вас видеть! – сказал он. Хорошо говорит, акцента нет. – Мне говорили, что у Стражи много дел, и я рад, что недели не прошло, как на мою скромную персону обратили внимание.

– Дел много, – кивнул я. – Вчера работорговцев ловили и убийцу, а сегодня к вам вот пришли.

– Мы бы хотели осмотреть место происшествия, – сказал Эрик. – И поговорить с вами, конечно.

– Конечно-конечно, – замахал руками катаец. – Идемте скорее за мной, прошу вас. Я приказал ничего не трогать и даже запретил в комнату входить, пока Стража все, как следует, не осмотрит.

– Хм, – пробормотал Эрик. Тихо, чтобы Пфунг не слышал. – А если бы никто не пришел, как долго бы он ждал?

Я плечами пожал. Не знаю. Можно у хозяина спросить, но Эрик не стал этого делать, я тоже не буду. О, большой кабинет. И книги тут есть, и пальмы в больших кадках, а еще глобус, еще камин, еще большой диван, кресла, столик журнальный, большой письменный стол, стулья и шкаф с бутылками разными у стены. На паркете – жарандийские ковры мохнатые, мягкие. Поваляться на таких охота. Нельзя, на работе я. Обломки телефона у стола лежали, в ладони от ковра, на полу.

– А кто и когда обнаружил, что телефон разбился? – поинтересовался Эрик.

– Я сам, – ответил хозяин. – Около часа ночи. Позавчера корабль с товаром пришел, так я был весь день в порту, вернулся уже после полуночи. Зашел в кабинет, а он вот лежит. Я тут же вызвал Стражу и сделал заявление.

– А когда вы видели телефон целым последний раз? – спросил Эрик.

Пусть Эрик вопросы задает. У него хорошо получается. Как у Селены и у Квентина. Я лучше делом займусь. Нюхать буду.

– Утром, около девяти, перед уходом, – сказал Пфунг. – Телефон после восьми вечера разбился, если вам интересно.

– Откуда вы знаете? – спросил Эрик.

На четыре лапы встал. Чихнул. Всегда чихаю, когда ее чую. Не знаю почему. Вэнди говорит, что аллергия. На пространственную магию, которую Фьюарин использует. Может быть. От расколотого телефона тоже чем-то таким пахнет. Похожим. И от того телефона, что Эрик с Квентином принесли.

– В восемь тут Лайда убиралась, служанка. Она говорит, что телефон был цел, – ответил катаец.

Когда с хвостом, тяжелее понимать, что говорят. Не знаю почему. А нюхать проще.

– Что скажешь? – спросил у меня Эрик.

Встал на ноги, отряхнулся.

– Позавчера тут утром был хозяин, сидел за столом, при нем входил дворецкий, потом они ушли. Потом долго никого не было, потом девушка какая-то приходила. Молодая. Наверное, служанка. Убиралась. Фьюарин прилетала. Потом улетала. Потом опять прилетала. Потом девушка ушла. Потом, позже, хозяин пришел. Потом дворецкий приходил. Потом ушел. Потом капрал Донован и констебль Тырчик приходили вместе с дворецким. Потом все ушли, и тут никого не было.

Смотрят на меня. Эрик уважает. Пфунг удивляется, головой качает, языком цокает.

– Больше никого не было? – спросил Эрик.

– Никого, – ответил я.

– А телефон кто трогал? – спросил Эрик.

– Господин Пфунг, девушка, и капрал Донаван, – ответил я.

– Хм. Понятно. А мы можем позвать сюда эту вашу служанку, Лайду? – спросил Эрик. – Хотелось бы задать ей несколько вопросов.

Пфунг кивнул, взял со стола большой колокольчик и позвонил в него. Дворецкий пришел. Хозяин ему Лайду позвать сказал. Девушка пришла. Молодая. Лет восемнадцать. Высокая, широкоплечая, широкобедрая. От нее мылом пахнет и нашатырем немного. А еще водой розовой.

– Лайда, господа следователи из Стражи хотят тебе вопросы задать, – сказал ей Пфунг.

Она на нас посмотрела и закивала. Немного боится нас.

– Расскажите, что вы делали здесь позавчера, Лайда, – сказал Эрик.

– Убиралась, – ответила девушка. Голос грудной такой. Приятный.

– А конкретнее? – спросил Эрик. – Полы мыли, пыль с книг сметали, ковры чистили?

– Пыль смахивала, извините, пипидастрой, а потом паркет протирала, – ответила она. – Ковры не чистила, они чистые… были… Когда они чистые, я их не всегда чищу.

На нас посмотрела. На ковры. Опять на нас. Мы наследили, когда к столу шли. На улице дождь и грязь, как не наследить?

– Долго убирались? – поинтересовался Эрик.

– Долго. Около часа, может больше. Пыль не только с книг сметала, но и со стола, и с подоконников, везде… И бумаги в стопочку складывала, и полы мыла и… Я тщательно убиралась, потому и долго. Я всегда хорошо убираю. Всегда.

– Лайда очень чистоплотная, – подтвердил Пфунг. – Этого у нее не отнять. Каждую пылинку, каждую ворсинку соберет. Однажды ей поручили сковородку мыть, знаете, эти с новомодным алхимическим антипригарным покрытием? Там в одном месте покрытие отходить стало, она и подумала что это тоже грязь. Все покрытие сняла!

– А Фьюарин какие-то письма приносила хозяину, пока вы убирались? – спросил Эрик.

– Никаких писем хозяину не было, – замотала головой Лайда.

– Как же? – возмутился я. – Ведь она два раза прилетала!

– Что скажешь, Лайда? – спросил хозяин строго.

– Она не хозяину, она мне приносила. Письмо, – ответила она. – Ведь я могу получать письма?

– Конечно, можешь, – успокоил ее Пфунг. – Все могут получать письма. А кто тебе пишет?

– Сестра, – ответила она. – Ее Сьюзен зовут. Она тоже служанкой работает, только в Утице, у фермеров, у Туксов. У нее выходной во вторник, а у меня в воскресение. Мы никак с ней не видимся, только письма пишем.

– А можете показать это письмо? – спросил Эрик.

– Не могу, я его выкинула. Я не храню их. Зачем?

– А что в том письме было, сказать можете? – поинтересовался Эрик.

– Там личное.

– Тем не менее…

– Ну, хорошо. Сестра пишет, что ее хозяева купили четвертую корову, что теперь ей позволено пить больше молока, и от того она начала поправляться. Целых три килограмма набрала, представляете? И спрашивала совета, как ей похудеть, – ответила Лайда. – А еще она писала о том, что хозяйка ей отдала свое старое платье. Оно почти новое, его надо ушить по лифу, потому что у хозяйки четвертый размер, а у Сьюзен – второй.

Это она про грудь. Не понимаю. Грудь у всех разная, а размеров всего шесть бывает. Еще нулевой бывает, если груди нет. И «большая», когда больше шестого. Восемь получается. Все равно, мало. Как так?

– А второе письмо от кого было? – спросил я.

– Не было второго письма, – ответила Лайда. – С чего вы взяли?

– Фью два раза прилетала, – напомнил я.

Думала, что заговорит меня? А я помню. Поймал ее, что теперь скажет?

– Так я же ответ написала и отправила, – ответила она и вдруг испугалась. Повернулась к Пфунгу и спросила: – Ничего же страшного, что я вашу бумагу взяла и ручку с чернилами?

– Ничего, – успокоил ее Пфунг. – От того, что ты лист бумаги возьмешь, я не разорюсь. Но злоупотреблять не стоит.

Она покраснела и глаза опустила. А мне теперь тоже неловко. Промахнулся. Думал, что поймал, а оказывается – не поймал. Неловко и обидно.

А Эрик на корточки сел, на обломки телефона внимательно смотрит.

– А что вы в ответе написали? – спросил я.

– Зачем вам? – спросила Лайда. – Ничего такого интересного.

– Лайда! – строго сказал Пфунг.

– Я написала ей, что мой любимый хозяин больше не дуется на меня, после того случая с аквариумом… Что платье лучше подшить, а не подкладывать в бюстгальтер вату. Что для того, чтобы похудеть молоко обязательно надо заедать соленой рыбой и свежими огурцами…

– Откуда вы такую диету взяли? – удивился Эрик. – Сами такой рецепт пробовали?

– Нет, я же не толстая… просто мне кто-то рассказывал, что это очень действенный способ. Вот сестра попробует и мне расскажет в письме, как у нее получилось или нет. Правда она пока ничего не писала больше, наверное, времени нет.

– Или бумаги для писем, – пробормотал Эрик. – А зачем вы трогали телефон? Звонили куда-то?

– Нет, куда мне звонить? Я и не умею, – ответила Лайда. – Просто тряпочкой его протирала. Я всегда так делаю. Делала.

Нервничает она. Понятно – телефон дорогой.

– А это не вы его случайно разбили? – спросил Эрик. – Ну, уронили там случайно, когда убирались, или еще как-то?

Напряглась, покраснела. В глазах слезы.

– Нет, не я, – ответила она. – Я не разбивала. Убралась и ушла, он целый был.

Волнуется и боится.

– Лайда, не могли бы вы принести какую-нибудь коробку? – спросил Эрик и пояснил для Пфунга: – Обломки мы забираем с собой, надо чтобы на них наш специалист-алхимик посмотрел. Вы не возражаете?

– Нет, – ответил Пфунг. – Конечно, нет. Лайда, сходи, принеси…

Лайда с облегчением вздохнула, глаза вытерла и из комнаты вышла. А Эрик блокнот достал, за стол присел, допросный лист заполнять стал. Эрик – хороший. Сам пишет, знает, что я писать не люблю.

– А что там с аквариумом за история была? – спросил я. Интересно.

– С аквариумом? Ах, да… Вы же заметили, что Лайда несколько простовата? Она многое слишком буквально воспринимает. Недели три назад принесла мне кофе. Очень сладкий, не знаю, сколько ложек сахара положила. Я попробовал, и пить, естественно, не стал, сказал ей этот кофе вылить. А она спросила куда выливать. У нее бывает, когда она пугается, глупые вопросы задает. Я возьми и скажи ей: «в аквариум, конечно». Пошутил. А она пошла и вылила почти полную чашку в аквариум, к жарандийским рыбам. Ну, я очень рассердился, рыбы редкие, их очень нелегко доставать.

– И дорогие, наверное? – покивал Эрик, продолжая писать.

– Дело не в деньгах, тем более что рыбы были застрахованы, – отмахнулся обеими руками Пфунг. – Дело в том, что их так просто в Ицкароне не купишь.

– Понимаю, – кивнул Эрик. – А телефон тоже застрахован?

– Конечно.

Честно сказать, я думаю, хозяин сам виноват, что она кофе в аквариум налила. Зачем шутил? Не смешно совсем. И рыбок жалко.

Лайда вернулась с коробкой, я обломки собирать стал, а Эрик закончил писать и дал подписать допросный лист Пфунгу и служанке. А потом мы попрощались и на улицу вышли.

– Что думаешь? – спросил меня Эрик, надевая капюшон на голову.

– Думаю, это Лайда его уронила, – ответил я, перехватывая коробку, чтобы удобнее нести было.

– Я бы тоже так думал, если бы не тот факт, что вчера вечером еще один телефон так же разбился, – сказал Эрик. – Тот самый, что мы с шефом принесли. От Сильвио Амаранта.

– Это тот, который «В брюхе железного кита» написал? – спросил я.

Очень хорошая книга. И писатель. Хорошо пишет, я у него много читал.

– А давай к нему в гости сходим? – предложил я. – Я понюхаю там, вдруг к нему эта Лайда приходила?