Текст книги "История одной практики (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 53 страниц)

Мы покинули порт, и Эрик, пропустив двух извозчиков, взял экипаж с крытым верхом. Какой догадливый, я и слова не сказала, что солнце мне неприятно.

– Слушай, а можно задать личный вопрос? – спросил Эрик, когда мы катили в сторону центра.

– Попробуй, – оставалось надеяться, что он не станет спрашивать о том, как мы проводим время с Бригиром. Одного любопытствующего мне сегодня уже хватило.

– А как ты причесываешься и все такое? – спросил он. – Ну, макияж там, косметика…

Неожиданный вопрос. Первый раз в жизни про это спрашивают.

– А что? – спросила я.

– Ну, ты же в зеркале не отражаешься, – пояснил Эрик.

Я рассмеялась.

– Я отражаюсь, это люди нас в зеркалах не видят, – сказала я. – Хотя мне мой мастер говорил, что некоторые люди, в основном сильные маги, могут нас и в зеркале увидеть, но не так, как видим себя мы. По-другому. Не знаю, что он хотел этим сказать, честно говоря.

– А тень у тебя тоже на самом деле есть? – спросил он.

– А вот с тенью сложнее, – вздохнула я. – Тень тоже есть, но я сама ее тоже не вижу.

Эрик бросил на меня любопытный взгляд, но уточняющих вопросов задавать не стал. Тем более мы уже приехали.

Илис Зорр, оборотень, старший констебль Стражи

– А куда мы едем? – спросил я.

Загадочный Квентин и задумчивый сегодня, тайной пахнет. Обычно он сам сразу говорит, что нам сделать надо будет, он вообще поговорить любит, как сорока с белкой. Едем уже пять минут сегодня, а он молчит.

– Ты разве не слышал? – удивился он. – Я же при тебе адрес извозчику говорил.

Ну да, говорил. Поросячья улица. Но город большой, улиц много, а я все не помню.

– Это где такая? – спросил я.

– В Старом городе, – ответил он.

– А зачем едем? – спросил я.

Я охотник. Я терпеливый. И еще любопытный. А еще у меня мех красивый.

– Там в воскресенье патруль нашел новорожденную эльфочку, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты понюхал то место.

Он стесняется, да? А чего стесняться? Патруль хороший – девочку нашел. Гордиться патрулем надо.

– Ха, – ответил я. – В воскресенье днем дождь был. И в понедельник с утра еще.

– Так ее в заброшенном доме нашли, – ответил Квентин. – Под крышей. Наверное.

– А.

Не привыкну никак. Здесь не лес. Здесь дома. Большие, каменные. А в деревнях – деревянные и из глины. Когда дождь идет, внутри сухо. Если крыша без дырок. А если снег – то тепло. Как в норе. Только нора маленькая, а дома большие.

– А что там с тем эльфиком случилось, которого я под елкой нашел? – спросил я.

– Мы его отпустили, – ответил Квентин кисло.

– А зачем я тогда его находил? – обиделся я.

В воскресенье это было. Мы убийцу искали в парке. А там как раз дождь только прошел, запахи смыл все. Я наугад вокруг бегать начал. Смотрю – лежит. Плохо эльфику, еле дышит. А еще – ножны на поясе есть, а кинжала нет. Тут я сразу понял, что это он того человека убил. Тут, чтобы понять, таким умным как Квентин или Селена быть не надо. Мы эльфику врача вызвали, и, пока он без сознания был, арестовали его. А чего он людей убивает? Вэнди сказала, что он заклинанием оглушен каким-то. Вэнди – маг, она в таких вещах разбирается.

А вчера эльфик с утра в себя пришел, а Квентин и Селена его сразу допрашивать поехали.

– Нам приказали его освободить. Лично лейтенант приехал с бумагой.

Квентину такой приказ не понравился. Мне тоже. Это я его нашел, зачем его отпускать? У нас в лесу вот такого нет. Ты либо сильный, либо слабый, либо маленький лисенок. Если сильный – вся добыча твоя, если слабый – ты добыча. Если лисенок – то мама и папа тебя кормят и защищают. А эльфик – он разве лисенок? Зачем лейтенант его защищать стал?

– А если я в том доме найду кого-нибудь, его тоже отпустят? – спросил я.

Обидно. Никто не ценит. Вот больше не буду им пирожки приносить, которые бабушка делает.

– Илис, прекрати дуться, – сказал Квентин. – Это и правда, не он, скорее всего. Он просто свидетель.

– Видел, кто убил? – догадался я. – А почему вам не сказал?

Я не глупый, я умный. Зачем они с Селеной в баню пошли мыться, если могли пойти убийцу арестовать? Им за убийц деньги платят, а за то, что моются – нет.

– Это он сегодня ту записку прислал, – сказал Квентин.

А, ну, может быть, тогда эльфик не совсем плохой.

– Как тебе Эрик? – спросил Квентин.

– Курит много, – ответил я.

Квентин засмеялся. А чего смешного тут?

– Еще что скажешь?

– Не знаю, – ответил я. – Молодой. Веселый. Мне вчера про магов и алхимиков рассказывал. Интересно. И ест много, как два человека.

– Это потому, что он маг, – объяснил Квентин. – Маги много едят.

– Вэнди так много не ест, – сказал я.

– А Вэнди как маг гораздо слабее Эрика.

Мне обидно за Вэнди немного. Я Квентину об этом сказал.

– Она – алхимик, ей сильным магом быть не обязательно, может быть, даже вредно, – сказал Квентин. – Она своей маленькой силой может очень точно манипулировать, так точно, как Эрик не может.

Я Квентина не очень хорошо понял, но за Вэнди уже не так обидно стало. Я его расспросить подробнее хотел, но тут приехали мы как раз. Квентин деньги извозчику заплатил, и мы к дому пошли. Плохой дом, не живет никто. Мышей и крыс много, крыша течет, а еще в стенах дырки и окна выбиты. Если зима, то холодно будет.

– Его сносить собираются, – сказал Квентин, когда мы пошли по битому кирпичу и мусору. – Давно пора. В прошлом месяце тут труп нашли, передозировка.

– Я знаю, – сказал я. – Он в том углу лежал.

Тут сыро, но запахи долго сохраняются. А тот человек, который пыльцу нюхал, в углу дня четыре пролежал. Фу.

– Шеф, не ходи дальше, – попросил я Квентина.

Прикрыл глаза, принюхался. Вот тут девочка лежала. Не долго – минут пятнадцать. Обмочиться успела, я ее хорошо видел. А еще натоптали тут. Стражи. Трое. Двое и одна. А еще костер зачем-то жгли.

Я рассказал Квентину, что увидел.

– Еще понюхай, – попросил он. – Надо найти того, кто ее сюда принес.

Какой странный у него голос. Решительный такой. Серьезный. Будто его девочка. Я кивнул и перекинулся, на четыре лапы встал, чтобы мир поменялся.

Тут все по-другому. Похоже, как там, но ярче, четче. Мне тут раньше больше нравилось. Там я могу на двух ногах ходить. Эльфиков ловить. В лепешечной молочные коктейли пить. А еще цветное там все. Там хорошо тоже. Но тут напрягаться не надо, чтобы носом видеть. Глазами зато хуже видно. А ушами – лучше.

И сразу ярко стало. Я покрутился, побегал, рассматривая. Вот девочка лежит. Вот костер горит – обломки какие-то. А вот стражи приходят. Трое. А вот эльфик. Девочку приносит. Костер разжигает. Стоит, ждет чего-то. Сидит возле девочки. Уходит. Возвращается. Уходит. Возвращается. Убегает. Зачем девочку бросил? Стражи костер тушат. Девочку уносят. Мыши бегают.

Я рассказал Квентину.

– Я твоего лая не понимаю, – развел он руками.

Я снова перекинулся и начал рассказывать.

– Ты уверен, что он эльф? – спросил Квентин. – Не путаешь? Может человек или еще кто-нибудь?

Как можно путать? Совсем разные.

– Уверен. Эльф. Мужчина. Лет сто, ранен. Странный. Не такой, как ваши. Тут минут пятнадцать был.

– Ранен?

– Кровью пах и ногу приволакивал, – сказал я.

– А чем странный? – спросил Квентин.

– Неместный. Из Тропиканы. Бледные такие эльфики бывают, знаешь?

– Хм. Так я и думал. Молодец Илис, очень помог.

Я чуть не заурчал. Люблю, когда хвалят.

– А если ты его встретишь – узнаешь?

– Пфффффф…

– Понял, – улыбнулся он. – Извини, дружище. Пошли вокруг дома поищем?

– Дождь был, – напомнил я.

Он иногда глупый такой.

– А вдруг? – сказал Квентин. – Ну, очень надо, понимаешь, Илис? Очень.

И я снова перекинулся. Толку-то. Дождю все равно, когда надо. Он все запахи смывает. Как из-под крыши вышли – нет следа. Смыт. Много других есть – эльфика нет. Стражей нет. Эльфочки нет. Мы по улице ходили. Туда, сюда. Вокруг дома обошли. И тут нет ничего. Дождь – он везде был. Я перевернулся обратно на две лапы.

– Не вижу, – сказал я Квентину. – Надо в другом месте искать. Не в этом.

Квентин задумался.

– Поехали, с нашими поговорим, – сказал он. – С лейтенантом, а потом с теми, кто ее нашел. Как раз сегодня их смена должна быть.

Правильно. Воскресенье – в день, понедельник – в ночь, вторник – отсыпной и выходной. Среда – в день. Считаю я хорошо.

Доктор Людовик Ицк, вампир, заведующий хирургическим отделением клиники Ицкарона

Я как раз вышел в приемный покой проводить милую барышню Марийку Касино, которая приходила на прием. Очень веселая барышня, ей девять лет, и всего три месяца назад я сильно сомневался, что ей суждено встать на ноги. Более того, я совсем не был уверен в том, что и ноги-то у нее останутся: девочка попала под экипаж пьяного извозчика, и их дважды переехало колесом чуть ниже колен. Кости были раздроблены, их пришлось буквально собирать заново, я потратил тогда на это четыре с половиной часа и молился только об одной вещи – успеть, успеть до заката. Теперь же не без удовольствия смотрел, как она вприпрыжку отправляется с отцом домой.

Я остановился и разговорился с дежурным врачом, доктором Каюком, который сидел в регистратуре и сейчас несколько скучал. Речь зашла о его дочери, Анните, которая в этом году планирует поступать к нам на первый курс медицинского училища при клинике. Она никак не могла определиться со специализацией, поскольку ее привлекали и фармакология, и родовспоможение в равной степени. Доктор Каюк не торопил дочь с выбором, но склонялся все-таки к фармакологии; теперь его интересовало и мое мнение на этот счет. Я как раз напомнил ему, что на первом курсе перейти с отделения на отделение не составит никакого труда, поскольку учебные программы почти совпадали, когда у нас появились неожиданные посетители.

Этих двоих я заметил сразу, как только они вошли. Парень меня особо не заинтересовал, хотя и был магом, а вот девушка – другое дело. Ну, разумеется, а как же иначе? Всех вампиров, что живут в городе, я знаю лично и довольно хорошо, а с ней знаком не был. Разве это не повод для естественного любопытства? Впрочем, я уже слышал, что в Страже появился вампир, более того, Бланка мне говорила, что она устроилась в отдел к нашему малышу Квентину, но выбрать время и повод для визита и знакомства с моим родом занятий не так-то просто. Верите, иногда бывают дни, когда приходится питаться на работе, чего я, вообще говоря, стараюсь не допускать.

– Капрал Селена де Трие, – представилась она и продемонстрировала клеймо Стражи на запястье.

Молодая, не старше двухсот лет. Наудачу – ну пусть сто восемьдесят. Второе рождение застало ее на той тонкой грани, которая отделяет девочку от женщины. Прекрасный возраст. Но, прародительница Арника, кто был ее мастером? Кровь, что вернула ее из-за грани, была старой, выдержанной, полной энергии. Она была кровью очень сильного вампира; вампира, прекрасно контролирующего момент обращения Селены. Этой крови, и, следовательно, силы содержащейся в ней, капралу де Трие досталось крайне мало, и я невольно задумался, что послужило тому причиной. Так поступают лишь со случайными детьми, на которых жалко тратить накопленную за века силу, либо, наоборот, с детьми любимыми, долгожданными. Да-да, так поступают, чтобы не сделать ребенка слишком похожим на себя, чтобы он мог прожить свою, личную не-жизнь, самостоятельно постигая ее горести и радости, не прячась в тени не-жизни родителя. Именно тогда при обращении очень точно рассчитывают количество крови, которая перестроит, переделает тело неофита, слепит из него новое существо.

– Эрик Рок, – парень продемонстрировал свои два клейма. На одном из них геральдический грифон метал молнию, на другом – сжимал в передних лапах щит, древний символ Стражи.

Черноволосый, черноглазый, роста чуть ниже среднего. Кожа скорее смуглая, но вместе с тем, на фоне волос, смотрится светлой. Живое подвижное лицо. Этот юноша похож на уголек, внутри которого тлеет пламя. Должно быть, взрывной характер. Практикант, но держится уверенно, хотя эта уверенность – следствие не опыта и выдержки, а воспитания и осознания собственного места в мире. Занятный субъект. По крайней мере, не боится ни меня, ни свою спутницу. Его я не помнил, значит, учитывая возраст, в числе моих пациентов он не был последние лет семь.

Как странно, сейчас эти двое, такие разные, были очень похожи. Передо мной стояло два охотника, охотника, вставших на след и уже чующих запах дичи, увидевших ее в пределах досягаемости; еще не уверенных, что смогут схватить ее, но готовых приложить для этого все усилия.

– Доктор Людовик Ицк, – поклонился я. – Чем обязан визиту Стражи?

– Имя Гельмут Янк вам о чем-нибудь говорит? – спросила Селена.

Я постарался припомнить. Скажу откровенно, на имена и фамилии у меня не слишком хорошая память. Нет, определенно, человека с таким именем я не знал.

– Кажется, не имею чести быть знакомым с ним, – ответил я.

Она вытащила из сумки листок бумаги, сложенный вдвое, и протянула его мне, я развернул и всмотрелся в рисунок.

– Ах, ну конечно, – сказал я. – Прошу прощения, что чуть было не ввел вас в заблуждение. Я его знаю. В субботу вечером я делал ему вскрытие.

– Может быть, припомните диагноз? – спросил Эрик. Он достал блокнот и старательно записывал мои слова.

– Инфаркт миокарда, вызванный, как я полагаю, в значительной степени нездоровым образом жизни и сахарным диабетом, – ответил я. – Ему надо было бы придерживаться строжайшей диеты, а он и алкоголем злоупотреблял, да и перемена климата могла сыграть свою роль. Впрочем, причины смерти вполне себе естественные. Если желаете, я могу вам выдать копию заключения.

– Нет, пока в этом нет нужды, – ответила Селена. – Скажите, а после вскрытия, что стало с телом?

– Точно не знаю, – сказал я. – Вероятно, родственники забрали.

– А если родственники не забрали тело, то где оно? – спросил Эрик.

– Полагаю, в нашем морге. Если в течение трех недель никто не запросит его, оно будет кремировано, а прах похоронен на городском кладбище.

– А можно уточнить, там ли оно еще? – спросила Селена.

– Конечно, мы можем сходить и проверить, если желаете, – ответил я, – прошу за мной, я провожу вас.

Нам пришлось выйти на улицу: морг расположен в отдельном здании на заднем дворе клиники, и, чтобы попасть в него, надо пройти по дальней аллее через наш больничный садик. Собственно, дорога до морга укрыта от остального сада живой изгородью, чтобы пациенты не могли ее видеть. Сейчас в саду как раз прогуливался с пришедшей навестить его супругой господин Клейкен, у которого на прошлой неделе мы удалили аппендицит, но нас они даже и не заметили. Кстати говоря, выглядел он хорошо, хотя операция не обошлась без осложнений.

– Морг охраняется? – деловито поинтересовался молодой маг, когда мы уже подошли к серому двухэтажному зданию с узкими окнами.

– Да, на входе постоянно дежурит санитар, – ответил я. – Круглосуточно. Но, разумеется, морг – не тюрьма и не гномский банк, сами понимаете. А вы откуда, Селена?

Она, кажется, не ожидала вопроса, но ответила.

– Я родилась далеко отсюда. К юго-востоку от Ицкарона. Когда-то наш замок назывался Марксбургом. А теперь я даже не знаю, живёт ли там кто-нибудь, честно говоря. Я полтора столетия не была в тех краях.

И, судя по всему, родину она посещать не собирается еще долго. Могу понять. Я стал вампиром, когда мои родители уже умерли, жены у меня не было. Была невеста, которая меня не любила и которую я не любил. Была сестра, с которой мы почти не общались. Зато мне всегда нравился сам город, с его улицами, с его суетой во время замещений, с его парками и аллеями. В целом, у меня было довольно много причин, чтобы вернуться, и совсем мало, чтобы не возвращаться. Но, все равно, мне потребовалось время, чтобы решиться на возвращение.

Дежурный санитар поднял на нас глаза и встал нам навстречу из-за стойки. Голдерс, студент, выпуск через год. Сейчас у нас на практике. Из него получится неплохой педиатр, но, увы, отработав в клинике положенные пять лет, он уедет в Суран[[32]32
  Суран – столица Суранской империи, в которую входит Ицкарон на правах вольного города. Суран расположен западнее Ицкарона, примерно в шестистах километрах от него, в междуречье Стыбра и Упызы. В настоящее время там проживает примерно пятьсот тысяч жителей, если считать с предместьями.


[Закрыть], где постарается стать домашним врачом в семействе какого-нибудь имперского чиновника.

– Скажите, Голдерс, – обратился я к нему, – тело Гельмута Янка все еще у нас?

Он сверился с журналом и ответил:

– Да, доктор Ицк, никто за ним даже не обращался. Лежит во втором холодильнике, пятая полка.

– Прошу, – сказал я своим спутникам, приглашая их за собой.

Мы поднялись на второй этаж и прошли в холодную комнату, полную охранных заклинаний. Сохранитель был встроен в стену, а пятая полка, как и все остальные, выдвигалась, стоило потянуть за ручку.

– Ну, как видите, он здесь, – сказал я, разглядывая тело. – Скажите, а что он успел натворить, после того как умер?

– Человека убил, – ответила Селена, осторожно склоняясь к правой руке трупа, сжимающей стилет с окровавленным лезвием, но, не касаясь ни лезвия, ни трупа. – Он тоже должен быть где-то у вас тут. Александр Свит, ножевое в горло.

– Да, этого я помню, – сказал я. – Теперь понятно, отчего рана была более рваной, чем резаной. Его, если не ошибаюсь, привезли во второй половине дня, в воскресенье.

– Эрик, будь добр, дойди до приемного покоя и позвони в отдел, – сказала Селена своему напарнику. – Если шефа еще нет, расскажи все Вэнди и попроси ее приехать сюда с походным набором. Тогда пусть она сама свяжется с Квентином и все ему расскажет, возможно, он захочет привлечь еще какого-нибудь специалиста.

Эрик кивнул и вышел из комнаты.

– И часто у вас тут такое? – поинтересовалась Селена, разглядывая сапоги на ногах мертвого убийцы.

– Вы имеете виду, часто ли у нас тут люди после вскрытия встают, одеваются, уходят, кого-то убивают, а затем возвращаются и, не раздеваясь, укладываются обратно? – спросил я. – Честно говоря, не припомню. На городском кладбище и не такое случалось, но у меня, в морге – впервые. Кстати говоря, если не ошибаюсь, Александр Свит должен быть рядом, на шестой полке.

Я потянул за ручку, и шестая полка выехала из стены. Я не ошибся, Свит лежал именно тут.

– Как вы думаете, быть может, ему было скучно лежать одному, и он таким образом обзавелся товарищем? – спросил я, задвигая господина Свита на место.

– Не исключаю, – улыбнулась Селена. – Кстати, мне нужно будет поговорить с тем, кто сидел у вас на входе в воскресенье, в первую половину дня.

Сэр Генри Свиклай, премьер-лейтенант Стражи

– Квентин, я вот не пойму, ты придуриваешься или на самом деле такой? – не удержался я. – Мы же утром этот вопрос обсудили. У тебя других дел нет? Подбросить?

Вообще, я стараюсь не вести разговоры в подобном тоне с офицером, если присутствуют его подчиненные. Но тут и наличие в кабинете старшего констебля Зорра меня не удержало.

– Простите, сэр, какой – такой? – спросил Уиллис. – Разве не вы меня учили, что не бывает малых и больших преступлений, что Стража должна одинаково внимательно относиться ко всем делам?

Учил. Выучил на свою голову. Это он мне мои слова припомнил, когда я ему говорил, что так же важно разнять пьяную семейную ссору, как и найти убийцу городского советника.

– Да где ты тут дело увидел? – спросил я. – Ну, эльф. Ну, подбросил девчонку патрулю. Да, нехорошо, я бы такому руки не пожал бы. Но преступление где?

– Сэр, вы же слышали, что Илис сказал, он ранен был.

Оборотень, услышав свое имя, оторвался от созерцания мухи, бьющейся в стекло окна, и торжественно кивнул.

– Старший констебль, а ты уверен, что он себе просто палец не порезал? – спросил я его. – Или когда брился.

– Нет, – ответил он. – Палец не мог порезать. Ногу мог. Сильно. Но не когда брился. Он не брился. Ему лет сто, а у эльфов волосы на лице лет в триста расти начинают.

– Ну, пусть даже раненый. И что? Может, подрался с кем, может, дрова рубил и топором себя повредил?

– Может, сэр, – согласился Уиллис. – Порубил, значит, дрова, полноги себе оттяпал. Дай, думает, дочку свою пристрою понадежнее. А и то: как она с таким растяпой жить станет? И понес девочку на Поросячью. Зачем ее на пороге эльфийского особняка оставлять или в приют относить? Конечно, пусть ее лучше патруль Стражи найдет.

– Правда? – спросил Илис несколько удивленно. – Так и было?

Я встал, подошел к окну и посмотрел на плац, где сейчас шли занятия по строевой со свежим пополнением.

– Чего ты хочешь, сержант? – спросил я.

– Открыть дело, сэр, – ответил Уиллис.

– Какое еще дело? На кого?

Уиллис задумался. То-то и оно, что нет состава преступления – нет дела.

– Для начала, дело о покушение на убийство, – сказал он. – Да, покушение, совершенное неустановленным пока эльфом на несовершеннолетнего ребенка.

Я медленно повернулся и принялся внимательно его разглядывать. Молча, ни слова не произнося. Он не смутился.

– Он оставил ребенка в заброшенном здании, – начал Уиллис объяснять свой полет фантазии. – Патруль мог и не найти ее. Тогда бы она могла погибнуть от холода и голода.

– Нельзя так с детьми, – сказал старший капрал Зорр. – Плохой эльф.

Это он мне говорит. Объясняет, чтобы я понял, значит.

– Малин[33]33
  Малин (Проводник, Рыжий, Рогатый, Лукавый, Мошенник и еще сотня не самых приятных эпитетов) – бог дорог, теней и хитрости, один из старших богов. Покровитель путешественников, адвокатов и юристов, дипломатов и мошенников всех мастей. Выглядит как высокий голубоглазый человек с длинными рыжими волосами, но с рогами и рыжими оперенными крыльями. Кроме того, на плечах у него расположены дополнительные красные глаза. Несмотря на несколько специфическую репутацию, а, может быть, и благодаря ей, у него довольно много поклонников среди гномов.


[Закрыть] с тобой. Предположим, – сказал я. – И как ты это дело крутить будешь?

Судя по лицу сержанта, он довольно слабо себе это представляет. Хорошо, если вопросом таким вообще задавался. И ведь не первый день в Страже, должен знать, что такое висяк.

– Начну с того, что допрошу ребят из патруля, которые ее нашли, а дальше – по обстоятельствам, сэр.

Быстро ответил. Значит, все-таки задавался. По обстоятельствам, значит. Ну-ну.

– А давай, допроси, – сказал я. – Прямо тут, у меня.

Я вызвал секретаря звонком.

– Пригласи-ка мне сюда капрала эр Ариди и младшего констебля Стоклонг, – сказал я ему. – Констебль Треверс, насколько я помню, в патруле на Правой Четвертой спице? Если вдруг он здесь, тоже пусть приходит.

– Я уточню, сэр, – пообещал секретарь.

– Короче так, сержант, – сказал я Уиллису. – Ты сейчас тут у меня с ребятами беседуешь. Если я увижу, что дело есть и это не совсем висяк, то забирай его. Нет – с тебя бутылка хорошего виски и катись отсюда.

– Хорошо, сэр.

Ну и дурак. Я б не согласился.

Дверь кабинета открылась, пропуская двоих стражей. Во-первых, того самого капрала эр Ариди, с которым капрал де Трие полюбила делить ночные патрули. Я невольно посмотрел на шею – вроде целая. Хотя это не гарантия, конечно. Он у нас уже шесть лет работает, и я им более чем доволен. Нормальный скромный парень, с понятиями. Высок, одного со мной роста, хотя и поуже меня в плечах. Сероглаз, с правильными чертами лица. Мундир застегнут на все пуговицы, на поясе длинный меч-полуторка. Тридцать один год, холост. Живет один. Ну, может быть тут мои сведения уже и устарели. Где-то есть брат; другой родни, вроде как, нет. Судя по всему, служил в имперской гвардии. Замечательно фехтует как на мечах, так и на кинжалах, меня только так делает, а я ведь, по молодости, призовые места занимал на городских первенствах. Из лука и арбалета стреляет без промаха, гномские метательные секиры кидает лучше гномов. Не глуп, службу несет справно. Практически образцовый страж. Награжден лазурным грифоном в прошлом году, а до того – двумя благодарственными грамотами от капитана. Побольше бы таких стражей.

Во-вторых, Банни Стоклонг. Ребята ее Зайкой прозвали. Девятнадцать лет, не замужем, живет с отцом. Мать, когда девочке было пять лет, задрали гули с южного погоста. Довольно миловидное лицо, светло-серые глаза, светлые с соломенным оттенком короткие волосы. Отец у нее кузнец, детина самых внушительных габаритов, а вот дочка у него невысокая, довольно хрупкого телосложения. В мать, надо полагать. Это на вид. А на самом деле…

Стражи – народ веселый. Посмеяться над новичком – святое дело. Когда Банни пришла сюда три месяца назад, ей, как и прочим новичкам, в шутку выдали полный пластинчатый доспех, который два пуда весит, и меч с завязанным на тройной узел лезвием. На самом деле меч, конечно, таким сразу сделан, никто его в узел не завязывал, в лавке приколов купили. Так она стала его развязывать. И, думаю, развязала бы, не будь сталь, из которой сделан этот шутовской меч, такой хрупкой. Когда стражи, собравшиеся поглазеть на бесплатное зрелище, подобрали челюсти с пола, она им заявила, что заберет обломки меча домой, а там папа его перекует. И стала, как ни в чем не бывало, облачаться в доспехи. Честно сказать, размер был немного не ее, побольше, но она таки умудрилась их надеть. И не просто надеть – она на полном серьезе решила, что так и надо ходить. Мало того, она в них не просто пошла, она в них побежала вместе со всеми по плацу! Довольно быстро побежала. И только капрал эр Ариди, так вовремя проходивший мимо, объяснил ей, что носить доспехи вовсе не обязательно. Тем не менее, кирасу она носит. Нет, не из того комплекта, эту ей папа сковал. Я подумал и разрешил. Не стоит огорчать папу, у которого такая дочь. Еще она очень неплохо стреляет из большого арбалета, который вполне можно использовать в качестве стенобитного орудия. Из того самого, что у нее сейчас за спиной висит. Причем заряжает она его без использования заряжающего механизма, просто упирает приклад в живот и оттягивает тетиву руками. Я лично такой фокус повторю с большим трудом, а она умудряется по четыре болта в минуту с этого оружия выпускать.

– Вызывали, сэр? – спросил капрал эр Ариди.

– Вызывал, – сказал я. – Присаживайтесь. Сержант Уиллис хочет задать вам несколько вопросов. Давай, сержант, не стесняйся.

Насчет «не стесняйся» – это я, конечно, зря. Это не про Квентина-Красотку, которого первое время веселые стражи из-за длинных волос в шутку нарочито принимали за девицу. Пока ему это не надоело, и он при всем честном народе не спустил штаны и не продемонстрировал какого он пола.

Стражи расселись за стол, слегка потеснив скучающего Илиса. Уиллис достал свой блокнот и вручил его оборотню, тот насупился и взялся за карандаш.

– Итак, господа, – начал Уиллис. – Речь о той девочке-эльфочке, которую вы нашли на Поросячьей в воскресенье. Чего вы вообще туда пошли, не ваша же улица?

Вот тут он меня удивил. Я и понятия не имел, и не думал, что этот разгильдяй знает маршруты патрулей.

– Банни послышалось, что там кто-то на помощь зовет, вот мы и пошли проверить, сэр, – ответил Бригир. – Повернули с Пятой, мы как раз по ней шли.

– Послышалось? – переспросил Уиллис.

– Я тогда подумал, что так, сэр, потому что улица была пуста, никого не было. А потом мы заметили, что в том доме огонь горит. Мы решили зайти посмотреть, кто там. Было дело, там труп находили в прошлом месяце.

Илис, старательно сопя, корявыми крупными буквами записывал слова стража.

– В котором часу это было? – спросил Уиллис.

– В пять семнадцать, – ответил Бригир. – Мы уже к Управлению Стражи направлялись. Как раз к концу смены дошли бы.

– Голос мужской был или женский?

– Мужской, – сказала Банни. – Я думаю, что мне не показалось, сэр.

– Я теперь тоже думаю, что ей не послышалось, – признался Бригир. – Думаю, что девочку там специально оставили, а нас на нее выводили, чтобы мы ее нашли.

– Что вам в доме показалось подозрительным? – спросил Уиллис, морща лоб.

– Ничего, – подумав, ответил Бригир.

– Ничего, – согласилась Банни.

– А на улице, когда вы шли к дому, совсем никого не было? – уточнил Уиллис. – Белым днем? Странно.

– Так там же склады в основном, люди почти не живут, это же Старый город, – пояснил Бригир. – Да и потом, если кто-то орать и на помощь звать стал бы, тамошний контингент только попрятался бы. Это же почти трущобы, там треть домов под снос. Когда мы к дому шли, никого не было, это совершенно точно сэр.

Уиллис покачал головой. Ну да, тут много не нарасследуешь. Кажется, у меня будет бутылка виски.

– А вот когда мы оттуда выходили, эльф какой-то шел, – добавил Бригир.

– Вот как? – Уиллис даже подался вперед. – А вы его хорошо рассмотрели?

– Очень даже, – сказал Бригир. – Белые волосы, бледный, худощавый. По-моему, тропиканец. Поддатый. С бутылкой в руках, и немного пошатывался. Можно было бы и до дома проводить, но мы с девочкой были. Я и решил, пусть его. Вином от него сильно не пахло, песни не орал.

– На мемофоте нарисуете? – спросил Уиллис.

– Думаю, да, – ответил Бригир. – Я его хорошо запомнил.

– А я на него внимания не обратила, – сказала Банни. – Я девочку несла.

Уиллис поднял на меня глаза. Не видать мне виски. Что мне оставалось делать?

– Идите, работайте – сказал я. А когда они покидали кабинет, добавил Уиллису вдогонку: – Не размотаешь это дело – уши вытяну. Так и знай.