Текст книги "История одной практики (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 53 страниц)

Эрик Рок, маг-практикант Стражи, студент МКИ

Шеф переговорил с начальником тюрьмы, и мы прошли на третий этаж, в комнату без окон, с толстенной дубовой дверью, двумя столами, двумя крепкими лавками и парой стульев. Комната для допросов. Вскоре сюда должны были привести Торвальда, чтобы мы могли допросить его.

– Будешь вести протокол, – сказал мне Квентин, протягивая свой блокнот.

Я кивнул. Кто бы сомневался, что это мне поручат? Илис же уехал.

– Как думаешь, шеф, этот его корень с папоротником – это действительно блокиратор? – спросила Селена.

– Очень удивлюсь, если это не так, – сказал Квентин. – Вообще, он на меня хорошее впечатление произвел. Жаль, что это ничего не значит.

Как по мне, так я их не понимал. Судя по всему, этот Торвальд их чем-то купил, ну а я так смотрю: он, может быть, и замечательный, и вежливый, и все такое, но, прежде всего, убийца. Впрочем, кто я такой, чтобы следователям указывать? Так, практикант, которому едва доверили во второй линии во время ареста постоять.

Дверь открылась, и в комнату вошли комендант Лонгвиль и Торвальд. Комендант встал у двери, сложив руки на груди и опираясь спиной о стену. Вот так вот спокойно, с этим выражением на лице, он у нас зачеты по боемагу принимает. Интересно, а тут, если что случится, он сразу вмешается или даст возможность Селене, Квентину и мне самим попытаться разрулить ситуацию и придет нам на помощь лишь в самый последний момент? Именно так он поступал с нами, со студентами на полигоне, мне самому пару раз казалось, что все, он уже просто не успеет, а я отбегался…

– Присаживайтесь, Торвальд, – указал Квентин мышелюду на стул. – В самом начале нашего разговора я хочу вас предупредить, что добровольное признание облегчает участь и смягчает приговор. И хочу вам еще раз напомнить, что вы имеете право на адвоката.

– Я не собираюсь от вас ничего скрывать, – сказал Торвальд. – Я вам все расскажу и вовсе не собираюсь вам лгать или как-то выкручиваться. А адвокат мне не нужен, я не собираюсь защищаться.

– Как хотите, – сказал Квентин. – Тогда начнем с простых вопросов. Ваше имя, место рождения, возраст, род занятий, когда и с какой целью прибыли в Ицкарон?

– Меня зовут Торвальд Сырюк, мне сорок шесть, родился я на Люсахути, это один из Янтарных Островов. Я шаман, ну то есть, понимаете, тот, кто может говорить с духами. То есть не то чтобы говорить, мы просто общаемся… я что-то вроде их поверенного, понимаете? То есть, когда им надо что-то передать живым, или что-то сделать в этом мире, то я им помогаю, понимаете?

Интересный подход. Некроманты, насколько я знаю, все-таки считают, что это они призывают мертвых, когда живым что-то от них нужно. Впрочем, все они некрофилы, кто-то меньше, кто-то как профессор Карго, а кто-то и совсем… того… ну, вы меня поняли, да?

– В Ицкарон я приехал два месяца назад, – продолжил Торвальд. – Собственно, я не выбирал куда ехать, просто спрятался на первом попавшемся корабле, а он, как оказалось, сюда шел.

– Откуда бежали? – спросила Селена.

– Ой, простите, я не сказал… С Конфетуги[57]57
  Один из островов Западного Архипелага, второй по величине и, пожалуй, первый по значению. На нем находится штаб-квартира Островного братства – организации пиратов, заправляющих на островах Западного Архипелага. Впрочем, сами пираты охотятся не только там, отправляясь в далекие рейды и к берегам Катая и к Суранским берегам. Номинально на Конфетуге правит ярл, но он полностью контролируется Братством.


[Закрыть], от тамошних пиратов, – ответил Торвальд. – Я у них в плену полтора года был.

– Как вы угодили в плен? – поинтересовалась Селена.

– Очень просто. Плыл из Гальсы в Порт-Амбар[58]58
  Небольшой город-порт на одном из Янтарных островов.


[Закрыть], а наш корабль захватили, – ответил Торвальд. – Выбор был не велик, либо в море, либо на галеру, на весло.

Говорил он не быстро и не медленно, как раз очень даже удобно за ним записывать. Хоть что-то хорошо…

– Об этом, мы, может быть, позже поговорим. Пока же перейдем к недавним событиям, – сказал Квентин, – вы признаете себя виновным в убийстве Александра Свита в городском парке Ицкарона?

Правильно, надо брать быка за рога, а то он сказками о пиратах нас долго кормить будет.

– Признаю, – мышелюд опустил голову. – Признаю, хотя это не совсем я убил.

Ну, технически, это, конечно Гельмут Янк сделал, хотя, если он думает, что это смягчающее обстоятельство, то он ошибается. Скорее наоборот. Но, конечно, суд решать будет.

– Что вы имеете в виду? – спросила Селена.

– Я скорее соучаствовал, – пояснил мышелюд. – Дело в том, что дух, который это сделал, он, как бы вам объяснить, очень хотел этого, понимаете? Я бы сам, наверное, не смог ножом, как он…

Ах. Это не я, вы не подумайте на меня плохо, это все дух, это он виноват, я лишь немного помог, а так я прямо-таки жрица Расты. Чего-то подобного я и ждал. Эх, дорогой, да кто ж тебе поверит?

– То есть вы хотите сказать, что виновны лишь в соучастии и сами не желали убивать Свита, а это сделал дух, которому вы только помогли? – спросил Квентин.

– Нет, ну что вы! Вы меня не совсем поняли, – ответил Сырюк. – Я лично очень-очень хотел убить того человека. Извините, я, наверное, просто неправильно выразился. Свою вину в убийстве я отрицать не собираюсь. Я хотел сказать, что сам, своими руками, я этого не делал, и было бы несправедливо говорить, что это только я его убил.

Куда это он ведет? Он себе это преступление в заслугу ставит что ли?

– Вы гордитесь тем, что сделали? – спросила Селена.

А чего это мы замялись, а чего это мы то бледнеем, то краснеем, как курсистка ИБМ на уроке анатомии?

– Не знаю, если честно, – ответил Торвальд. – Понимаете, я использовал свою силу шамана и убил с ее помощью человека. Это плохо, очень плохо, понимаете? Так нельзя делать, моя сила нужна для того, чтобы помогать мертвым, а не для того, чтобы делать кого-то мертвым. Понимаете? Но что мне было делать? Сам я с ним вряд ли справился бы, но у меня не было времени хорошенько подумать, как можно сделать по-другому.

– То есть вы раскаиваетесь больше в способе убийства, чем в нем самом? – спросил Квентин.

– Ну, получается так, – сказал Торвальд. – В убийстве я не раскаиваюсь. Я бы его еще раз убил, если бы мне выпала такая возможность, если хотите знать. Он был очень, очень плохим человеком. Я не жалею, что отнял его жизнь.

– А чем он вам так насолил? – спросила Селена. – Почему не жалеете?

– Он убил мою жену, моего сына, моих друзей и родственников, – ответил Торвальд. – А я убил его. Он их не пожалел, почему я должен жалеть его?

Вот как. Значит, месть. Ну, признаться, я сам мстительный. Хорошо, признаю причину для убийства вполне уважительной. И то, как он сейчас себя ведет, мне начинает нравиться.

– Вы сказали, что в Ицкароне полтора месяца, а между тем Александр Свит прибыл в город только в прошлую субботу, – заметила Селена. – Вы знали, что он приедет?

– Нет, это мне повезло, – ответил Торвальд. – Судьба, наверное. Давайте, я вам все расскажу, а вы сами решите, прав я или не прав.

– Расскажите, – кивнул Квентин.

Весь рассказ мышелюда я тут приводить не стану. Скажу только, что Торвальд начал рассказывать свою историю чуть ли не с детства и временами углублялся в совершенно ненужные подробности, а временами, наоборот, описывал что-то всего парой слов. Мы его не перебивали.

Итак, Торвальд Сырюк с родителями в раннем детстве переехал в Милачию и обнаружил в себе талант шамана года в четыре. До поры до времени он скрывал его от окружающих, а когда подрос и ему исполнилось пятнадцать, уехал из Тропиканы на Янтарные острова.

– В Тропикане, таких, как я, не любят, – сказал он. – На юге еще более-менее, а на севере забивают камнями или сжигают на кострах, понимаете? А я не знал, что мне с этим со всем делать, я этот талант еще толком контролировать не мог и, потому, мне нельзя было там оставаться. На Янтарных островах относятся к таким, как я, гораздо проще, потому я туда и перебрался. Там я нашел учительницу, там я прожил восемь лет. Может быть, мне стоило остаться там насовсем, но тянуло мир посмотреть и вообще… Я решил немного попутешествовать, понимаете?

Насколько я слышал, Янтарные Острова – та еще дыра. Населены они, в основном, зверолюдами, но есть еще люди и эльфы. Уклад жизни довольно примитивный, достаточно сказать, что на четыре крупных острова и пяток островов поменьше есть всего один город, Порт-Амбар, и городом его можно назвать весьма условно. Кажется, там тысяч десять жителей и даже школы нет. Вообще, когда говоришь о Янтарных Островах, то чаще всего употребляешь слово «нет». Там нет больниц, там нет театров, там нет домов выше двух этажей, нет даже намека на промышленность. Правда, еще нет зимы, сколько-нибудь серьезной преступности и имущественного расслоения, так что у жизни там есть и свои преимущества. Местное население занимается сельским хозяйством, собирательством, рыбной ловлей, добычей жемчуга и янтаря. Так что желание Торвальда можно было понять.

Он отправился на Северный континент, в ту его часть, где раскинулись многочисленные Вольные княжества. К зверолюдам там относились довольно нейтрально, во всяком случае, если не углубляться вглубь континента на север. Торвальд и не углублялся. Не успел. Потому что встретил Ее.

– Я года два бродил от деревни к деревне, от городка, к городку. Нигде особо не задерживался. Просто было интересно на людей посмотреть, как они живут, чем занимаются, понимаете? Конечно, временами предлагал свои услуги, когда видел, что они нужны. А потом, на самой границе Северной Летты, это княжество такое было, в одной из деревень, где и задерживаться дольше, чем на ночь не собирался, встретил ее. Знаете, просто устал и решил попроситься на постой, постучался в первый попавшийся дом, а она мне дверь открыла. Мы стояли и смотрели друг на друга. Стояли и молчали. Я на нее, а она на меня. А потом она меня взяла за руку и завела в комнату. И я остался. Ей было наплевать на мои уши и мой хвост, то есть, понимаете, не наплевать, а совсем наоборот… они ей нравились. Когда она смотрела в мои глаза, когда произносила мое имя, когда просто находилась со мной в одной комнате, я чувствовал себя таким… таким… нужным, понимаете? Будто специально для нее родился. А она для меня. – Торвальд смотрел куда-то в стену, но видел точно не кирпичную кладку.

Видимо, он очень ее любил и продолжает любить сейчас, несмотря на то, что она умерла. Звали ее Кристина, была она вдовой и был у нее сын трех лет, который Торвальда принял как родного отца. С другими родственниками вышло все не так просто, но, в конечном итоге, и они приняли и признали его, да и другие жители деревни Нижние Количи против Торвальда ничего не имели. Даже когда узнали что он шаман.

– Там к этому нормально отнеслись, – сказал Торвальд. – Ну, то есть побаивались меня немного, потому что я с мертвыми говорить мог, но никаких костров, камней и такого прочего… Про меня вся округа знала, у меня клиенты за два дня пути от Количей были, один раз даже из столицы клиент был…

Полная семейная идиллия и профессиональный успех. Живи и радуйся. Собственно, Торвальд так и делал. Но тут случилось событие, которое сначала никак на его жизни не сказалось. Умер старый князь, не оставив наследника, и княжество вошло в состав Куранского королевства, которое активно стремилось превратиться в империю. Еще недавно оно было совсем маленьким, но после ряда династических браков и нескольких военных походов выросло прямо-таки на глазах.

– Между Северной и Южной Льеттой и границы-то, как таковой, не было; язык один, обычаи те же, а тут вдруг люди появились, которые стали заставы пограничные зачем-то строить. Но нас не трогали, закупали у нас продовольствие, говорили, что укрепляют границу для нашей пользы. Вообще, нам в королевстве даже нравилось жить, все как прежде, а налоги даже снизились. Кто же знал, что оно вот так обернется?

Однажды Торвальда позвали поговорить с усопшим в соседнюю деревню. Дележ наследства, как случалось довольно часто. Торвальд попрощался с женой и сыном и покинул их на один день, как он думал. Дело оказалось несложным и привычным, а когда он вернулся, то вместо Нижних Количей обнаружил пожарище и кучу трупов, сваленных в центре деревни. Да, Кристина тоже была там. И пасынок. И все соседи. Вся деревня. А еще там было тело солдата с проломленной головой, и был он в униформе Южной Льетты.

– Я ходил по пепелищу и не верил, – голос Торвальда стал каким-то трескучим, а вот глаза стали какие-то неживые и пустые. – Словно все не со мной было. Словно дурной сон. Я похоронил их, конечно. И ее, и сына. Я не звал их, не мог, понимаете? А когда тестя закапывал, он сам ко мне пришел.

– Кто? – не понял Квентин.

– Тесть. Он мне все рассказал. И дал увидеть, словно я сам там был. Напали на деревню утром, на рассвете. Отряд человек в семьдесят, все в форме. Конные. Врывались в дома. Устроили на жителей охоту, били из арбалетов, кололи пиками, рубили мечами. Никого не жалели, ни женщин, ни детей. Не грабили, только дома жгли. Скот не трогали. Кристина и Лешик пытались огородами убежать, их догнали… Убивали без издевательств, без запала, словно работу делали неприятную. Привычную. Тела потом собрали и отнесли к большому колодцу. То тело солдата, которое я нашел, рядом положили. Его они с собой привезли, в мешке. Дома подожгли, скот выпустили. Потом уехали.

Вспоминать мышелюду было тяжело, он словно заново все это проживал. Дышал медленно, глубоко, на нас не смотрел.

– Я не дурак, я понял, что это значит, – продолжил Торвальд. – Южане ни при чем, понимаете? Это все сделали, чтобы обвинить Южную Льетту и объявить ей войну. Тесть предупредил, что к деревне скачут, сказал, что бежать надо.

Собственно, он едва успел добежать до ближайшего леса, как показались куранские жандармы. Его они не заметили, а он постарался уйти в чащу как можно дальше.

– Я добрался до Гальсы и уже там узнал, что Куранское королевство объявило войну Южной Льетте и войска уже осадили ее столицу. Меня ничего не держало больше в тех землях, я сел на корабль и поплыл к Янтарным Островам.

До островов он не доплыл, попав в плен к пиратам из Островного братства. Бежать смог лишь три месяца назад, воспользовавшись некоторыми своими способностями и заставив нового надсмотрщика расковать его.

– Повезло. Старый повздорил с боцманом и тот его выгнал, а вместо него этого наняли. У него скрытый талант медиума оказался. Слабый, но мне хватило. Такие люди для духов – как открытая дверь. Я тестя попросил, он помог. Надсмотрщик даже сам не знал, что с меня цепь снял. А я прыгнул за борт, когда ночь наступила, потом под водой плыл и на корабль забрался. В трюме груз катайской парчи был, я среди тюков схоронился. Три дня прятался, потом мы отплыли, а я вылез и к капитану пошел. Капитан меня пожалел, сюда привез, я с матросами вместе жил и работал.

Так он оказался в Ицкароне и устроился работать портовым грузчиком. Племянника он нашел, когда один из его приятелей, с которым он разгружал бочки с тыпонским[59]59
  Тыпония – последние три сотни лет провинция Катая. Состоит из трех крупных островов.


[Закрыть] рисовым вином, рассказал ему, что видел в городе еще одного мышелюда и дал Торвальду адрес «Золотого гуся».

– Все это понятно, – сказал Квентин. – Но Свит-то вам чем насолил?

– А он возглавлял тот самый отряд, – сказал Торвальд. – Этот самый Александр или как его там, лично проверил каждое тело, не выжил ли кто случайно. Тестя он добил. Перерезал горло.

– Так тот дух, что вы вселили в тело Гельмута Янка – это дух вашего тестя? – спросила Селена.

– Да, – ответил Торвальд. – Вы даже представить себе не может, как он теперь доволен. Сначала только и говорил об этом, только вчера успокоился.

– А Свита вы в порту встретили? – поинтересовалась Селена.

– Нет, возле Управления ЖКХ, – ответил Торвальд. – Насчет работы ходил узнавать. У меня выходной был в воскресенье, я в газете прочитал, что ЖКХ кладбищенского сторожа ищет. В дверях там с этим Свитом и столкнулся. Пошел за ним, а когда понял, что он в парке задержится, рискнул и быстрее побежал в морг.

– А почему не на кладбище? – спросил Квентин.

– Ну, это дальше и вытаскивать из земли тело пришлось бы, с ним потом через полгорода добираться. И потом, я же точно знал, что в морге есть свежее тело.

– Откуда? – спросила Селена.

– Так ведь я его в морг и отвозил, – ответил Торвальд. – В субботу, когда он в порту умер, таможенники попросили меня и еще одного грузчика его в клинику отвезти.

– А почему вы после не уничтожили тело? – поинтересовался Квентин. – Ведь мы бы вряд ли так легко вас нашли, если бы не тело Янка в морге.

Возмущению Торвальда не было предела.

– Нет, нет, что вы! – замахал он руками. – Как можно? Я и так его обидел. Это же совсем не правильно вот так вот взять и в тело чужого духа запустить. Он же ничем не заслужил этого, понимаете? А если бы я еще после этого и уничтожил его – это совсем неправильно, понимаете?

Я не особо понимал, если честно. Постичь повернутость некромантов и, как оказалось, шаманов на мертвых я не мог. Но, с другой стороны, теперь я вполне по-человечески сочувствовал этому зверолюду, хотя и думал сейчас не столько о нем, сколько о превратностях судьбы. Ведь если со стороны посмотреть, то встреча с убийцей его родных была построена на цепочке случайностей. Судите сами: Торвальд плывет в Порт-Амбар, но его перехватывают пираты, они полтора года катают его по морям, а затем привозят в порт, где неожиданно меняется надсмотрщик. У нового есть слабое место, которым можно воспользоваться, и Торвальд бежит, причем бежит в Ицкарон, куда никогда бы не попал, если бы не плен у пиратов. Тут он, мало того что встречает убийцу, что, кстати говоря, тоже не так просто – город большой, попробуй, разыщи кого-нибудь специально, так еще и имеет под рукой все необходимое, чтобы отомстить. Сколько всего должно было совпасть: Гельмут Янк должен был умереть, место сторожа на кладбище должно было освободиться, Свиту должны были подбросить пыльцу… Кстати говоря…

– Торвальд, а вы мимо санитара в морге как прошли? – спросил я.

– А он тоже медиум, я дух одной пожилой дамы попросил, чтобы она его немного усыпила, – ответил Торвальд. – Очень приятная леди, очень любезная. Она по саду гуляла…

Вот! Еще и дух какой-то дамы вовремя подвернулся. Чем-то мне это напоминает то, как работают проклятья, когда несвязанные на первой взгляд события приводят к конкретному результату. Но в том-то и дело, что я лучше других знал, что такие случайности вовсе не случайны. Просто есть воля, которая таким замысловатым способом добивается своей цели. Невольно возникал вопрос, а в случае с Торвальдом, были ли все эти случайности случайными? Быть может, и тут существовала чья-то воля, которая и устроила все это? Но если так, закончена ли цепочка, достигнута ли конечная цель или есть еще что-то, что должно произойти и о чем мы пока не догадываемся?

– Эрик, протокол, – сказал Квентин. – Закончим на сегодня.

Я положил протокол перед Торвальдом и тот углубился в чтение.

– Все верно, – наконец сказал он, подписывая. – А знаете, ведь так хорошо, что вы меня нашли. Теперь все закончилось, правда?

* * *

Илис ждал нас у дверей комнаты для допросов, сжимая в руках бутыль с мутным отваром.

– Вот, – сказал он Квентину. – На некромантке проверили. Не умерла. Сказала, мертвых не чувствует. Потом прошло. Сюда приехать хотела. Я сказал – не надо.

– Правильно сделал, – кивнул Квентин, покосившись на Селену. – Так, я к коменданту Роквулу, а вы меня внизу пока подождите.

Он забрал у Илиса бутылку и ушел, а мы спустились вниз.

– Ну, как тебе тут? – поинтересовался у меня комендант Лонгвиль, пока мы спускались по лестнице вниз.

– Ничего так, – ответил я. – Писанины много, в настоящее дело не пускают, а так – нормально. Вот, сегодня с Селеной в полуночный дозор пойду.

– Намекаешь, что ночью тебя не будет? – поинтересовался комендант.

– Ну, одновременно быть в двух местах сразу я еще не научился, – сказал я. – Официальная бумага нужна, да?

– Да, – кивнул Лонгвиль, – хорошо, что предупредил, канцелярия Стражи ее нам только завтра утром отправит. Удачи. Не сожги там ничего.

– Я постараюсь.

Лонгвиль дожидаться сержанта не стал, вышел в фойе, где не было магического глушения, шагнул в портал и был таков. Я тоже так хочу. Увы, с пространственной магией у меня плохо. Очень может быть, что так я никогда не смогу. Хотя, как говорят, в целом потенциал у меня выше, чем у коменданта. Но каждому свое. Пока же я решил вызнать все хорошенько у Селены.

– Не знаю, – ответила она на мой вопрос. – Я в чем на работу хожу, в том и в патруль. Никто ничего против не говорил. Сбор в полночь, в Управлении, в дежурке. Насчет того, чтобы отоспаться и прийти завтра попозже, так ты это у Квентина спрашивай, мне-то это не так критично.

– Она потом на мне дремлет, – не то похвастался, не то просто поделился Илис.

– Да, я видел, – сказал я. – Очень мило смотрится.

– Он теплый и пушистый, – сказала Селена. – Мне обычно для сна хватает часа на рассвете и часа на закате, а если активно двигаюсь ночью и днем, то предпочитаю еще часок подремать. Вообще в ночных патрулях есть своя прелесть, но Илис вот всего один раз ходил и больше не хочет.

В фойе появился Квентин, уже без бутылки.

– Возвращаемся в Управление, оформляем рапорты, а там и конец рабочего дня, – сказал он. – Раскрутили мы это дело все-таки, можно будет завтра в суд передавать.

Мы вышли на улицу, и я остановил крытый экипаж.

– Жаль мне его, – сказала Селена, когда мы отъезжали от тюрьмы. – К замещению приговорят?

– Да, – согласился Квентин. – Жаль. Почти наверняка. Но, как по мне, так у меня ощущение, что его жизнь уже давно кончилась, просто он по инерции как-то существовал. Для него скоро вообще все кончится, и, может быть, это не так уж и плохо.

А я не уверен. Если бы судьбе просто надо было бы покарать Александра Свита, она бы не стала так заморачиваться. Значит, она решала и еще какие-то задачи. Нет, я не фаталист, не подумайте. Я не верю в то, что все давно решено и изменить ничего нельзя. И в то, что боги руководят человеческой жизнью я тоже не верю. Я в них вообще не верю. Если они и существуют, то, по-моему, они такие же пассажиры на корабле жизни, только плывут в первом классе, а мы в трюме. Я верю, если хотите знать, в течение и ветер, заставляющие этот корабль двигаться. Кто капитан, спросите вы? А каждый сам капитан своему кораблю. Можно отдать свой корабль на волю стихии, и многие так и делают, а можно и развернуть его, направив его туда, куда хочешь.

– А почему ты не ходишь в ночные патрули? – поинтересовался я у Илиса.

– Скучно, – ответил он. – Ходишь полночи. Улицы пустые. Редко человека встретишь. Дела интереснее ночью есть.

– Какие, например? – поинтересовался я.

– Кролики, – последовал ответ.