Текст книги "История одной практики (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 53 страниц)

– Может быть, вы от меня аурановку[117]117
  Аурановка или, правильнее, Аурановская премия – вручается раз в три года за достижения в области магии и алхимии.


[Закрыть] ждете, Катани? – поинтересовался Свиклай. – Зря. Сколько людей и эльфов сделает наркоманами ваш «безопасный» состав? И ради чего? Ради вашего домика с горничной?

Эльф ничего не ответил, пожал плечами и отвернулся к окну. Неужели обиделся? Лично я, пожалуй, готов был согласится с лейтенантом, хотя доля правды в том, что говорил эльф, была. Остроухих почти невозможно вылечить от наркотической зависимости, и, многие из них, имея вполне достаточно средств на то, чтобы обеспечивать себя наркотиками, умерли рано и в мучениях. Только не подумайте, что мне их жалко. Вовсе нет, скорее напротив. Все они знали, на что шли, когда начинали. Если они сами себя не пожалели, чего мне, порченому магу, их жалеть?

Но, чем дольше я присутствовал при допросе этого остроухого, тем меньше понимал, какое отношение он имел к делу, что мы вели. Или после удачного штурма клиники и смерти ла Локо на наш отдел еще что-то повесили?

– Оставим в покое ваши изыскания, доктор. Вернемся к ла Локо, – сказала Селена. – Где и когда вы с ним познакомились?

Значит, все-таки он проходит по делу тропиканцев. Я навострил уши и весь превратился во внимание.

– О, это было давно. Девятнадцать лет назад, если точнее. У меня в Винчеции была небольшая практика, а ла Локо, по праву рождения, был помощником одного из функционеров Дома Розовой воды. Что-то вроде мальчишки на посылках у человека, который следил за порядком на одной из улиц, что была на их территории. Не бог весть что, но многие там о таком и мечтать не смели.

– Вы хотите сказать, что чтобы стать шестеркой у тропиканских бандитов, там нужно иметь подходящую родословную? – спросил лейтенант.

– Если речь идет о хорошем Доме, то, разумеется. Туда кого попало не возьмут, – пожал плечами эльф. – Но, конечно, в малых Домах требования не такие высокие. Я старался поддерживать хорошие отношения со всеми, а Вивьен пару раз пользовался моими услугами. В принципе, можно сказать, что наше знакомство было шапочным. Ну, а потом, мне пришлось покинуть Винчецию, и мы вновь встретились только здесь.

– Пришлось? – спросила Селена. – Почему?

– Это не важно, – очень быстро ответил доктор Катани. – Совершенно никакого отношения не имеет к тому, что тут произошло.

– Ай-ай-ай, – покачала головой вампирка. – Такой у нас с вами тут замечательный разговор получался, мы вам уже почти поверили, даже лейтенант… Верно, сэр? А теперь вдруг «никакого отношения не имеет». Зачем вы нас разочаровываете?

– Зачем вы смеетесь? – снова обиделся эльф. – Я понимаю свое положение, и знаю, что ничего хорошего меня не ждет, но это еще не повод насмехаться надо мной.

– А кто смеется? Кто насмехается? – спросила Селена. – Раз уж разговор об этом зашел, то давайте начистоту. Вы нам очень помогли вчера, и мы вам за это благодарны, чтобы вами не двигало. С другой стороны, вы – преступник, и с этим спорить глупо. Следствию, которое мы ведем, совершенно все равно, что вами двигало, и как вы дошли до жизни такой. Но лично мне это не все равно, и я, беседуя с вами, предпочла бы беседовать с человеком, а не с преступником. С человеком или с эльфом, если угодно, у которого почему-то не сложились отношения с законом, а не с преступником, который старается всеми силами избежать ответственности. Но только от вас зависит, кем вам быть.

Как-то так она все это просто сказала, как может сказать только она. Очень у нее убедительно получилось и очень искренне. Во всяком случае, у меня и мысли не возникло, что она хитрит, чтобы выбить из доктора побольше информации. Кажется, такой мысли не возникло и у доктора Катани. Он некоторое время молча смотрел на вампирку, а затем как-то нервно пожал плечами.

– Хорошо, я расскажу. Только это действительно к тому, что здесь произошло, отношения не имеет. Это… это уже ни к чему никакого отношения не имеет. Было – и прошло. Слушайте…

Селена де Трие, вампир, следователь-капрал Стражи

Все тропиканцы чем-то похожи друг на друга. Этакой своей напускной наивностью и отношением свысока к стражу, который их допрашивает. Каждый, кого я допрашивала, пытался убедить меня, что невиновен, каждый строил из себя случайную жертву обстоятельств, да еще и громко отказывался верить, что тут, в Ицкароне, за то, что они сделали, полагается какое-то наказание. Клялись и божились, что у них на родине то, что они делают – в порядке вещей, а потому к ним надо отнестись снисходительно, ведь если они знали бы, что тут это делать запрещено, то разве они посмели бы? Кто другой, может быть, им и поверил бы, но я прожила в Тропикании, в общей сложности, двадцать четыре года, и прекрасно знала, что не все там так плохо с точки зрения законности. Тем интереснее было разговаривать с доктором Катани, который совершенно не походил на тех тропиканцев, кого мне пришлось допрашивать по этому делу ранее.

Да, действительно, в Тропикане Дома имеют большое влияние, но не надо думать, что там царит бандитский беспредел. Дома предпочитают играть по правилам и стараются оставаться в хороших отношениях с представителями законной власти. В той же Винчеции, кроме Стражи Доджа, за порядком на улицах следят еще и отряды городской милиции. Продажа наркотиков там запрещена точно так же, как и здесь, и точно так же нельзя, просто так, взять кого-то ограбить или убить. Конечно, есть люди, для которых закон не писан, но таких не слишком много. Даже представители Домов часто вынуждены вести свои дела с оглядкой, потому что всегда найдутся конкуренты, которые воспользуются малейшим промахом и постараются натравить на неосторожного человека стражников и милицию.

– Надо сказать, что я сам из небогатой семьи, – после некоторой паузы начал Катани. – Мои родители бежали в Винчецию из Катая, когда там начались гонения на эльфов. Мой отец был учителем в городской школе, мама – белошвейка. В принципе, не сказать, что мы в чем-то нуждались или совсем бедно жили. По местным меркам, конечно. Но когда у меня родился младший брат, я стал подрабатывать, чтобы помочь семье. Курьером подрабатывать. И, если вы думаете, что я доставлял только письма, вы ошибаетесь.

– Наркотики? – поинтересовался Свиклай.

– Не только, хотя чаще всего это были они. Когда надо было что-то передать, что-то не слишком законное, прибегали к моей помощи. К подросткам до семнадцати лет смертная казнь по местным законам не применяется, так что я был не один такой. В конторе, где я работал, нас было пятеро, нашими услугами пользовались многие Дома. Когда я подрос и на роль курьера уже не подходил, мой бывший шеф одолжил мне денег на обучение и, благодаря ему, я стал врачом.

В Тропикане культ высшего образования. Вот только получить хорошую, востребованную профессию стоит немалых денег и далеко не каждому по карману. Впрочем, там полно мелких учебных учреждений, которые за довольно скромную плату обещают обучить всех желающий и выдать им «диплом международного образца», абсолютно бесполезный при устройстве на любую работу.

– Он сумел разглядеть во мне некоторые способности и потому рискнул выдать мне кредит, который я впоследствии выплатил, и с немалыми процентами, – улыбнулся Катани. – С грабительскими процентами, если откровенно. Но не думайте, что я на него в обиде. Наоборот, я ему очень благодарен. После получения диплома, я открыл свой частный врачебный кабинет, и, некоторое время спустя, у меня появилась собственная клиентура. Постепенно моя жизнь стала налаживаться, я смог позволить себе трехкомнатную квартиру, помогал родителям, брату, а потом и сестре. За сорок лет, если у вас есть голова на плечах, любой обустроится, а у меня, смею думать, голова на плечах есть… В общем, я жил вполне неплохо и даже присматривать себе невесту начал…

– Я так понимаю, там вы тоже не просто врачом были, но и алхимией баловались? – спросил Свиклай.

– Не без этого, – кивнул Катани. – Сказать честно, без особого успеха. Состав, о котором я говорил, я получил уже здесь, в Ицкароне. Нет худа без добра, в своих странствиях я многому научился, и многое узнал. В Винчеции я как раз больше времени отдавал врачебной практике, и, как потом оказалось, лучше бы я следил за своими младшими. За сестрой.

Катани сделал паузу и глубоко вздохнул.

– Ей должно было исполниться семнадцать через полтора месяца, и она работала официанткой в одном из кафе. То есть я так думал, и родители так думали. А на деле она пошла по моим стопам. Утроилась курьером в ту же контору, где в свое время работал я, и занималась тем же. Хозяин за прошедшие годы там сменился, всем теперь заправлял его внук, но, в целом, более ничего и не поменялось. Те же поручения, та же работа… Однажды ей поручили доставить посылку в офис одного из цеховых старшин. В посылке, как потом выяснилось, была бомба с гномским зельем, а у цехового старшины оказался телохранитель-маг. Он свое дело знал. Сестру попросили подождать в отдельной комнате. Затем простейшее заклинание, одна искра…

Катани достал из кармана портсигар и, вытащив оттуда сигарету, покрутил ее между пальцев, но прикуривать не стал, а снова спрятал обратно.

– Мне большого труда стоило узнать, что именно произошло с моей сестрой, потому что даже о том, что она погибла, нас никто не уведомил. Просто пропала, мало ли… Но у меня были кое-какие связи, так что я постепенно выяснил, как она умерла. Выяснил я и имя заказчика, того, кто послал мою сестру на смерть. Его звали Джованни ла Витте, он был патриархом Дома Зеленого Камня, а кроме того, занимал должность советника доджа. Цеховой старшина мешал каким-то его делам, и ла Витте решил избавиться, от него, послав ему бомбу. Увы, с первой попытки я смог лишь ранить его и оказался в городской тюрьме, где должен был провести остаток своей жизни.

– Пожизненное заключение за неудачную попытку убийства? – спросила я.

– Ну, это же был патриарх и советник, а кроме того, это только ла Витте мне не удалось убить, а вот того цехового старшину и его телохранителя – очень даже удалось. Дело получилось громким, дошло до доджа. Но, как вы, наверное, уже догадались, из тюрьмы мне удалось бежать. После того, как я провел там два с половиной года. Разумеется, в городе мне нельзя было оставаться, но, перед тем как его покинуть, я еще раз навестил ла Витте, и, на этот раз – гораздо удачнее.

Только что доктор Катани признался, как минимум, в трех убийствах и при этом его голос остался вполне спокойным, а во взгляде совершенно ничего не изменилось. Я сидела достаточно близко от него и могу утверждать, что и сердечный ритм его остался ровным и спокойным. Судя по всему, совесть Катани за эти убийства не терзала.

– Сначала я отправился на юг, в Буратию. Там я планировал затеряться в одном из лесных городов. Я был наивен – Зеленый Камень не собирался прощать убийство своего патриарха. Убийца разыскал меня спустя четыре месяца. Я выжил чудом и, убив его, бежал дальше, в Катай, а оттуда – в Тыпонию. Там к эльфам относятся с подозрением, но, если держаться от просветленных атайцев[118]118
  Последователи культа бога Атая. Считают все расы, кроме человеческой, неполноценными. Тыпонские атайцы более терпимы к представителям других рас, во всяком случае, они не считают, что эльфы, гномы, зверолюды, бураты и оборотни подлежат немедленному уничтожению, если, конечно, они не маги.


[Закрыть] подальше, то жить можно. Я и прожил полгода в Рогозе, а затем, в одной из горных деревушек. Я знал, что меня снова найдут, и подготовился к этому. Когда убийцы снова пришли за мной, я убил одного из них, а сам «сгорел» в своей хижине на глазах у второго. Пришлось почти месяц просидеть в погребе, который я заранее выкопал, а затем покинуть Тыпонию и отправиться в Жарандию. Оттуда я решил перебраться в Суран, но не доплыл. Попал в плен к Островному братству. Выкупился, год жил на Конфетуге[119]119
  Конфетуга является самым крупным островом Пиратского архипелага и столицей Островного братства.


[Закрыть], два года – на Янтарных островах, потом еще два года – опять в Рогозе. Вторая попытка переезда в Суран вышла удачнее первой, но прожил я там года полтора, не более. Доктор Гаравод, с которым я познакомился в Суране, уговорил меня переехать сюда. Ах, как его жаль! Какой был замечательный специалист, да и человек… он знал мою историю, не всю, конечно. Предвидеть бы, что мое повторное знакомство с ла Локо приведет к его смерти, клянусь вам, я бы собственными руками удавил этого розовошерстого гада!

А вот теперь спокойствие изменило доктору Катани. Сердцебиение участилось, темные глаза заблестели, тонкие губы сжались в узкую линию. Он злился, но злился не на нас, и даже не на ла Локо. Он злился на себя, на то, что не понял, не разгадал, чем закончится дружба с котолюдом. Лично я этому гневу верила больше, чем словам раскаянья, которые Катани мог бы произнести.

– А как так вообще случилось, что вы возобновили знакомство? – спросила я.

– А так. Вышел я как-то в холл клиники, проводить пациента, и кого я там увидел? Ла Локо, собственной персоной. Мы друг друга одновременно заметили, так что прятаться было бесполезно, он меня узнал так же, как я его. Впрочем, было видно, что он, во-первых, не ожидал меня увидеть, а во-вторых, видеть рад. Ну, завел я его в свой кабинет, мы поговорили… обменялись завереньями, что ничего друг против друга не имеем, договорились о взаимопомощи. Вивьен сказал мне, что на родине началась, если не гражданская война, то большой передел всего и вся, и что он решил перебраться в местечко поспокойнее. То есть, в Ицкарон. Спрашивал, нет ли у меня выходов на местных воротил. Поклялся, что не собирается никому про меня в Винчеции рассказывать, тем более что он сам оттуда бежал, потому что опасался за свою жизнь. Рассказал мне про моих родных…

Эльф поморщился, снова открыл свой портсигар, посмотрел на его содержимое и снова его закрыл.

– Перед тем, как покинуть Винчецию, я сообщил отцу, что им тоже надо бежать и послал его к одному моему знакомому капитану, дочь которого я как-то очень удачно вылечил от пневмонии. После этого, о дальнейшей их судьбе я не знал ничего. Последние годы я постоянно думал о том, чтобы нанять человека и послать его в Тропикану, выяснить, что с ними сталось. Но, сами понимаете, найти подходящего человека для такого дела непросто: во-первых, надо чтобы его расспросы не вызвали подозрений, во-вторых, чтобы он меня не продал, в-третьих, это должен быть кто-нибудь, кто сам не будет там белой вороной. Пока нужного человека не находилось, я копил деньги, чтобы заплатить ему. Экономил на всем, влез в это дело с Гайардом…

– А разве не ради домика с садиком и горничной? – поинтересовался Свиклай.

– Это никогда не было для меня важным, – ответил эльф. – Домик – это неплохо, но я готов был обойтись и без него. Теперь это все неважно. Вивьен рассказал мне, что корабль, на котором бежали мои родители и брат, пропал, а через неделю буря прибила к берегу его обломки и тела нескольких человек из команды, а капитан корабля так более и не объявился. То есть, судя по всему, мои родные погибли.

Он замолчал и погрузился в свои мысли. Я видела, что в его переживаниях нет сейчас ничего напускного, он скорбел о потере родных, хоть она и случилась много лет назад. Я решила, что лучше всего сейчас продолжить допрос.

– А что ла Локо делал в клинике, он не говорил?

– Его интересовала судьба одной его знакомой, как он сказал. Она должна была вот-вот родить. Они плыли на разных кораблях, так что он не знал доподлинно в городе ли она, и решил искать ее, прежде всего, в клинике.

– Когда это было? – подался вперед Эрик.

Это был первый вопрос, который он задал доктору. В присутствии лейтенанта наш практикант предпочитал помалкивать и слушать, но сейчас не сдержался.

– Я точно не помню число. В начале мая, кажется, это вторник был.

– Восьмого? – быстро посчитал в уме Эрик.

– Наверное, – пожал плечами доктор. – Это очень важно?

– Не особо, – сказала я, прикинув что эта встреча произошла до того, как ла Локо нашел ледовых эльфов. – Просто еще один кусочек мозаики. А что это за знакомая, он вам не сказал?

– Сказал, но не тогда, а позже, уже после того, как вы выставили его из города, и он перешел на нелегальное положение. Это Айлин Штепелтини. Если вам интересно, это я сказал ему, что она с мужем и дочерью лежит у нас.

– Почему? – спросила я. – Зачем вы это сделали?

– Затем, что был у нас с ним такой договор: если я узнаю что-то об этой семейке, то даю ему знать. Он их очень сильно искал.

– А вы знаете, зачем он их искал? – спросила я.

– Да. Айлин была его любовницей и ушла от него к Орнеру.

Свиклай, который что-то внимательно выглядывал в окне, повернул голову и чуть наклонил ее, Эрик оторвался от протокола и подался вперед, сложив губы трубочкой. Лишь Банни осталась совершенно спокойной, никак не отреагировав на такое интересное известие.

– Он этого так оставить не мог, – продолжил эльф, – и пытался вернуть ее. Несколько навязчиво с моей точки зрения, но это их дела. Такое объяснение меня удовлетворило. Потому я и согласился носить ей его записки.

– Что было в записках, вы не знаете? – спросила я.

– Нет, они запечатаны были, да у меня и привычки такой нет – чужие письма читать. Не забывайте, что я был курьером, а любопытные курьеры долго не живут.

– Почему он просто не воспользовался услугами Фьюарин? – спросила я.

– Точно не знаю. Могу предположить, что потому, что она может прилететь с запиской и при муже, а я передавал их только тогда, когда Орнер ничего не видел.

– И что же, Айлин отвечала на эти записки?

– Через меня – ни разу. Но она-то могла выбрать время, когда была одна, и вызвать почтовую фею. А, может быть, она ему и не отвечала – этого я не знаю. Она не слишком довольно выглядела, когда я ей записки отдавал.

– А где вы встречались с ла Локо и как вообще поддерживали с ним связь? – спросила я.

– В разных местах. Обычно в каком-нибудь кафе. У Вивьена был артефакт, с помощью которого он менял внешность, так что он не слишком боялся гулять по улицам города. Связь мы держали через почтовую фею.

– А для чего вы приготовили покаянную записку? – спросила я. – Ведь вы ее заранее написали, насколько я понимаю. Опасались, что с вами что-то случится, или совесть начала мучить?

– Моя совесть тут абсолютно не при чем, – поморщился Катани. – Собственно говоря, до того, как ла Локо с моей помощью захватил клинику, я не считал себя в чем-то особо виноватым. До этого от моих действий ни один невиновный человек не пострадал. Вы даже не представляете, что я почувствовал, когда понял, к чему привели мои действия. Но Вивьену, я, и верно, никогда особо не доверял, хотя и не скажу, что я как-то опасался за свою жизнь. Я очень хорошо чувствую опасность, потому и выжил. Я видел, что Вивьен не собирается меня убивать. Так что это была просто мера предосторожности, на всякий случай, не более того.

Над следующим вопросом я задумалась. Возможно, этот вопрос был лишним: понятно, что Катани успел сформировать свое представление о причинах появления ла Локо в городе, а этот вопрос сам по себе мог его перевернуть. А мне бы очень не хотелось навязывать ему свое мнение по этому вопросу. С другой стороны, мысли такого бывалого человека, как этот доктор, мне были крайне интересны – я хоть и жила какое-то время в Винчеции, с местным криминалом напрямую не сталкивалась, и о многих вещах могла судить лишь поверхностно и обывательски.

– Вы знаете, что сами Штепелтини считают, что ла Локо послали за ними Дома? – спросила я.

– Нет, – ответил эльф после краткой паузы. – А зачем Домам за ними кого-то посылать?

Я бросила взгляд на лейтенанта. Тот внимательно смотрел на меня, с таким, знаете ли, живым любопытством.

– Вроде как это они спровоцировали ту гражданскую войну, о которой вам говорил ла Локо. Раскрыли личность тайного патриарха Дома Синего Шелка, его главы, если точнее. Насколько мы понимаем, Орнер и Айлин прежде работали на него, но он мешал их взаимоотношениям, и они таким образом избавились от него. А потом бежали в Ицкарон, опасаясь мести Домов. Ла Локо же был послан за ними, чтобы доставить их обратно.

Эльф в задумчивости потер переносицу.

– Ну, в принципе… Синий Шелк в мое время контролировал морскую торговлю с Катаем. Лакомый кусок. Другие Дома, конечно, воспользовались бы ситуацией, если бы узнали, кто именно руководит Синим Шелком. Это действительно могло привести к крупной буче. Но мне как-то очень сомнительно, что Вивьена могли послать за отступниками. Тем более для того, чтобы доставить их обратно.

– Почему? – спросил лейтенант.

– Ну, во-первых, Вивьен из Дома Розовой Воды. Чего бы вдруг послали именно его? В таких случаев поимкой отступников занимается либо сам пострадавший Дом, либо он кого-то нанимает. Розовая Вода на таких вещах не специализируется. Они торговлю и производство вина контролировали, это очень большой рынок сам по себе, и очень хлопотный. С Синим Шелком они не то чтобы на ножах были, но и совсем не союзники. Конечно, за то время, что я не живу на родине, многое могло измениться. Опять же… зачем этих Штепелтини живьем обратно через полмира в Тропиканию тащить? Это очень хлопотно, да и смысл? Убить на месте – это я еще понимаю.

– А если несколько Домов пострадали от действий Штепелтини и Розовая Вода в том числе? – спросила я.

– Ну, тут я могу только гадать. В принципе, конечно, такое могло быть. Передел сфер влияния – штука непредсказуемая, задеть кого угодно может. Может быть, и верно, Вивьен оказался лучшим охотником из имеющихся у них вариантов. Ведь, если подумать, очень талантливый молодой человек оказался – смотрите, что тут устроил. Раньше он мне не казался столь серьезной фигурой. С другой стороны, столько лет прошло… Но, все равно, зачем Орнера и Айлин возвращать живыми? Какой в этом прок? Столько возни – зачем? Устроить публичную казнь? Может быть и такое, конечно… Дома иногда склонны к некоторой театральности.

В голосе эльфа звучало сомнение.

– Могу добавить, – вдруг сказал он, – что когда Орнера и Айлин привезли к нам в клинику, они оба были не в лучшей форме. Побои, ссадины, синяки; у Орнера была едва залечена рана на ноге. Но Айлин пострадала много меньше. То есть, ее били так, чтобы остались следы, но чтобы не было ничего повреждено. Орнера жалели меньше.

– Это вы к чему сейчас сказали? – спросил Свиклай насупившись.

– Не знаю. Просто мне версия Вивьена кажется более убедительной, чем версия Штепелтини. Он, когда про Айлин заговаривал, у него хвост очень характерно дергался. Резко выпрямлялся. Как будто она и верно что-то для него значила. А характер побоев позволяет предположить, что ее хоть и били, но жалея. Для такого человека, как Вивьен это могло быть… жестом… ну не знаю… расположения, что ли…

– Еще скажите, что он ее любил, – фыркнул Свиклай. – И все, что он натворил – это просто такой способ ухаживания.

– Любовь – штука странная, она по-разному может выражаться, – пожал плечами Катани. – Она может толкнуть человека на странные поступки. Вот что! Если ваши эльфы все же правы, и Вивьена послали за ними, то очень даже может быть, что он тут не один.

– Еще бы, – сказал лейтенант. – Целую банду с собой притащил.

Катани поморщился.

– Я не об этом, лейтенант, – сказал он. – Я про второго охотника. Дома всегда работают по одной схеме: если нужно убить отступника, за ним посылается охотник. Если охотник не справляется, то в следующий раз посылается уже пара. Один непосредственно работает, другой наблюдает со стороны, и, если у первого не получается, то вступает в дело уже он. Если команда проваливается, то в следующий раз могут послать несколько таких команд. История знает всего пару таких случаев. Но вернуть живьем и убить – это вещи разные. Убить проще, согласны? Значит, на такое сложное задание могли и сразу пару охотников послать.

Слова Катани заставили задуматься не только меня, но и Свиклая. Глубоко задуматься.

– То есть, вы намекаете, что еще ничего не закончилось? – спросил Свиклай.

– Ну, если Вивьен действительно был охотником – однозначно, – ответил Катани. – Во всяком случае, для эльфов.

– А если есть этот второй, то как скоро он начнет действовать? – спросила я.

– Не могу ничего сказать определенного. Все что я знаю по этому поводу – это слухи, которые в Винчеции все слышали. С охотниками я, лично, имел дело только тогда, когда они охотились на меня, Моя личная история, мой личный опыт – эти слухи подтверждают. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь, может быть, в этот раз послали только одного охотника.

– В этот раз? – переспросила я.

– Разумеется. Если на Штепелтини объявлена охота, то неудача ла Локо – это в любом случае не конец. Это только начало. Для них все закончится только тогда, когда их вернут на родину или когда они умрут.

– Так же, как умерли вы? – спросила я.

Эльф пожал плечами.

– Можно и так. Впрочем, тут вы сами думайте и решайте.

Вот уж действительно, было над чем подумать. Хорошо, что хоть решать не мне. Как хорошо, что есть лейтенант Свиклай и есть сержант Уиллис, правда?