Текст книги "История одной практики (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 53 страниц)

26 мая 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, суббота

Банни Стоклонг, младший констебль Стражи

Я быстро бегаю. И на дальние дистанции – тоже, я выносливая. Но Соня очень быстро побежала, так быстро, что я подумала, что эта погоня очень уж быстро закончится, не успев начаться. А Эрик меня за руку схватил и что-то магичное прокричал. Я сразу как будто втрое легче стала, а в спину – будто ветер толкает. Очень легко бежать стало, мы Соню меньше чем через минуту нагнали.

Очень хорошо, что я сегодня сандалии обула, а не туфли на каблуках. На каблуках я так быстро бежать не смогла бы, даже если с магией. А ведь собиралась! Передумала, потому что решила до клиники пешком пройтись, а в новых туфлях пока не очень удобно на такие расстояния ходить. Я их на прошлой неделе купила, не разносила еще, они жмут немного и задники у пяток натирают, я в них понемногу хожу. И хорошо, что не обула, второй раз за вечер в этом убеждаюсь. Первый – это когда мы из больницы на танцы убежали, потому что много я бы натанцевала в неразношенных туфлях? То есть, это Эрик убежал, конечно, а я просто с ним пошла, потому что он меня пригласил. Я вообще-то Эрика просто навестить пришла, пирожков принесла, которые папа нажарил. Папа много чего готовить умеет, он же один меня с пяти лет воспитывает. Конечно, сейчас я чаще готовлю, но он тоже иногда что-нибудь состряпает. Вкусно очень, Эрику тоже понравилось. Мы все пирожки по дороге на танцы и съели, когда туда шли. Меня раньше на танцы никто не приглашал, очень интересно было. Да и вообще, вечер хорошо прошел: там, на танцплощадке жрец из Храма Искусств[89]89
  Храм Искусств – храм, посвященный Арлекину, божеству-покровителю искусства. Несмотря на то, что культ Арлекина распространился в Ицкароне не так давно, этот бог быстро набрал популярность и входит в местный пантеон на правах старшего бога. Арлекин изображается как высокий худощавый юноша в домино, чье лицо спрятано за маской, левая половина которой грустит, а правая – улыбается.


[Закрыть] программу вел, мы с Эриком потанцевали, а потом гулять по городу пошли. Очень хорошо гуляли, мне нравилось, а потом вот работать внезапно пришлось сверхурочно. А что сделаешь? Нельзя же, чтобы в городе в людей из арбалета стреляли. Хотя, Соня – не обычный человек. Химера. Говорят, таких, как она, больше не бывает. Только это все равно не повод, чтобы в нее стрелять.

Соня очень забавно бежала. У нее руки длиннее стали, и кисти тоже удлинились, она в плечах шире раздалась, а ноги у нее стали, наоборот, покороче, и коленями внутрь развернулись. Так что она как бы вприпрыжку бежала, как собака или как волк, скорее. Очень быстро. То есть, я так сначала думала, что быстро, потому, что когда мы из парка на улицу выбежали, она на руках и ногах копыта отрастила и еще быстрее побежала. Мы даже опять отставать стали. Не очень сильно, конечно, но она метров на пятьдесят вперед все-таки вырвалась.

А тут я споткнулась, представляете? И так неудачно, что чуть не упала. Нога в выбоинку в мостовой попала, больно стало так, что я чуть не закричала. А еще я даже зажмурилась, потому что уже камни мостовой перед глазами близко-близко увидела. И даже лоб уже заранее заболел. Но нет, Эрик меня под талию подхватил одной рукой, словно я пушинка, и дальше уже вместе со мною на руках побежал. До этого меня на руках только папа носил, когда я маленькая была. И сейчас вдруг маленькой себя ощутила, хотя Эрик вообще совсем не высокий. Я даже и представить себе не могла, что ему со мной на руках сил бежать хватит. Правда, мы тут же совсем отставать стали, потому что я, на самом деле, совсем не пушинка. Я сказала Эрику, что сама побегу, чтобы он меня на землю опустил, но у меня лодыжка растянута оказалась, так что я меньше чем через минуту опять на руках очутилась. Я думала, мы теперь Соню совсем из виду потеряем, но Эрик опять магичное что-то прокричал и мне жарко стало, потому что вокруг нас пламя загорелась, а ноги у Эрика вообще пропали – один огненный хвост в землю упирался и по ней сзади волочился. Зато на этом хвосте Эрик очень быстро и ловко Соню догнал.

– А ничего так эльф бегает, – сказал он. – Мы уже километра четыре пробежали, давно его догнать были должны.

– Это не он так бегает, а две лошади в упряжке, – ответила Соня. – Он возле парка в коляску заскочил. Ничего, догоним, никуда он от меня не денется.

И тут мы направо, на Камышовую улицу повернули. А нам навстречу оттуда коляска выкатила. Пустая, то есть без седока, но с кучером, конечно. Он как нас увидел троих, так сразу к обочине коляску направил, чуть в дом не въехал, а сам шапку снял и левой рукой отвращающие знаки в воздухе чертить стал. Смешно так получилось!

– Это его экипаж, – крикнула Соня, когда мы уже отбежали от него. – Значит, он доехал, куда хотел.

А Эрик что-то ругательное себе под нос пробормотал. По-гномски, но я все равно поняла, что ругательное.

– Там же в конце улицы выход на Малую Набережную, – сказал он уже нормально. – Сядет сейчас на лодку – и поминай, как звали.

Соня на это только еще быстрее побежала. Опять оторвалась, только тут уж и улица кончилась, и мы на набережной оказались. Здесь она остановилась, и нормальный человеческий вид приняла.

– Вот ведь ночь невезучая, совсем дурная, отвратительная как шерсть оборотня во рту! – сказала она.

Это она так ругается смешно. А Эрик тоже остановился и тоже ругаться стал, только теперь не по-гномски, а вроде как по-тропикански. Вот хороший парень, только откуда столько ругательств знает? Хотя причина у обоих ругаться была.

На причале, возле самой реки, раскинув руки в стороны, лежал эльф. Под ним расплывалось мокрое темное пятно, а из груди болт арбалетный торчал. И никого вокруг.

Очень хорошо, что Эрик меня на ноги опустить успел – я к ближайшим кустам кинулась и даже на боль в ноге не обратила внимания, потому что меня затошнило.

* * *

– А ты вообще разве не в больнице должен быть? – спросил лейтенант Свиклай у Эрика. – Какого Малина вы в Эльфийской королевской роще делали?

Мы были в караулке, у нас, в Управлении. Кроме нас с Эриком, в комнате еще капрал Касай, констебль Рюкин, старший сержант Юлиас и лейтенант Свиклай были. Он специально спустился, чтобы послушать, как мы мертвого эльфа нашли.

Там, на набережной, Эрик вызвал Фьюарин и отправил ее за ближайшим патрулем. Соня патруль ждать не стала, сказала, что хочет спать, сказала, что если она понадобится, то будет в Храме Героев, отрастила крылья и улетела. Если бы не Эрик, я бы боялась рядом с трупом эльфа оставаться, а так мы вместе отошли подальше и совсем не страшно стало. Мы патруль дождались, рассказали им все, потом Эрик с ними пошел тело осматривать, а потом, когда закончил, вызвал через Фьюарин извозчика и мы в управление поехали, потому что капрал Касай сказал, чтобы мы вместе с ним сержанту Юлиас докладывали про это убийство.

– Меня пораньше выписали, за хорошее поведение, – ответил Эрик. – Я Банни домой провожал. Сейчас на улицах небезопасно, вдруг обидит кто… А разве это важно, сэр?

– Кто кого еще обидит, – пробормотала старший сержант Юлиас.

– Между прочим, дом младшего констебля Стоклонг совсем в другой стороне, или мне кажется? – спросил у сержанта Юлиас лейтенант.

Та кивнула. Приятно очень, когда лейтенант помнит, где я живу. А ведь он не только про меня, он про всех помнит.

– Значит, из больницы ты сбежал, – покачал головой лейтенант Свиклай. – А если комендант узнает?

Эрик пожал плечами и посмотрел на меня, лейтенант Свиклай и сержант Юлиас тоже на меня посмотрели, переглянулись и легонько так кивнули друг другу. Чего это они? Мне так неловко стало, будто я что-то не то сделала.

– Что за стражи нынче пошли, – лейтенант Свиклай прошелся по комнате, заложив руки за спину. – Одни в нерабочее время пятерых хулиганов обезвреживают, вместо того, чтобы просто спокойно поужинать, другой пьяного дебошира арестовывает, даром, что тот ему родня, вы вот этого самоубийцу нашли, вместо того чтобы… хм… Делать вам нечего что ли было?

Эрик покраснел почему-то, а я сначала не поняла, про что лейтенант говорит, а потом поняла и, кажется, тоже покраснела.

– А почему самоубийцу, сэр? – спросила я.

Мне на самом деле непонятно было, а вовсе я не потому спросила, чтобы неловкость скрыть.

– Да потому только самоубийца будет стрелять из арбалета в жреца Нурана, – ответил лейтенант. – Этот так еще и очень удачливый оказался: прожил после этого больше минуты. Это точно не она его пристрелила?

– Она у нас постоянно на виду была, – ответил Эрик. – Кроме того, сэр… мне кажется, что арбалет – это не оружие сэра Сони. Вы же это не серьезно, сэр?

– Ты вроде парень неглупый, – усмехнулся лейтенант Свиклай, – хоть и маршруты для провожаний странные выбираешь. Учись различать, когда начальство шутит, а когда серьезно говорит. В жизни пригодится. Лучше скажи мне, как ты теперь убийцу искать будешь?

Эрик пожал плечами.

– Сначала попробую личность его установить и место, где он на сэра Соню напал, осмотрю. Потом допрошу извозчика, который его на набережную вез, может тот чего видел или знает. Ну и осмотр тела убитого, болтов, арбалета – может экспертиза что даст. Опять же, маршрут, по которому убитый в парк пришел, надо будет с Илисом пройти. А разве вы это дело мне отдадите, сэр?

Свиклай пожал плечами.

– Ну, не то чтобы тебе лично, – ответил он. – Твоему отделу. Нападать на жреца, тем более на сэра Соню – это не естественно, ты не находишь? А кто у нас сверхъестественными делами занимается? Ты себя вообще как чувствуешь?

– Я бы сказал, что нападать на сэра Соню скорее противоестественно, – сказал Эрик и прикрыл рукой зевок. – Нормально себя чувствую, разве что спать хочу после всей этой беготни.

Но вообще, кажется, он обрадовался. Хорошо ему. А я вот теперь не знаю, как засыпать буду.

– Добро, – сказал лейтенант Свиклай. – Время – третий час. Ты, кажется, собирался младшего констебля Стоклонг проводить? Вот давай, иди, провожай. Только, ради всех богов, дорогу попрямей какую-нибудь выбери. А еще лучше, вызови извозчика. Утром, в восемь, чтобы в отделе был. Все. Идите, давайте.

* * *

А по дороге Эрик заснул. Честно говоря, он носом клевать стал еще тогда, когда мы перед Управлением извозчика ждали. Стоял, курил, разговаривал со мной, но слова как-то медленнее произносил, моргал часто, и вообще такое ощущение было, что сейчас прямо стоя заснет. А когда мы в коляску сели, он почти сразу отключился: голову мне на плечо положил и засопел. Так что если и можно было сказать, что он меня провожает, то провожал он меня не очень активно.

На самом деле проблема возникла, когда мы к моему дому подъехали. Я его будить – а он не просыпается. Совсем. Спит себе, не растолкать. И куда его девать? Какой адрес вознице назвать, чтобы он его отвез? Эрик ведь так мне и не сказал, куда собирался, после того как меня проводит. И возница уже на нас коситься начал. Что делать? Расплатилась, Эрика на руки взяла, почти как он меня сегодня и, прихрамывая, домой понесла. Возница очень удивился, даже сразу уезжать не стал. А куда деваться? Не бросать же Эрика на улице, правильно?

У нас дом не такой уж большой, если кузницу с банькой на первом этаже не считать. Всего три комнаты: папина, моя и гостиная, ну и конечно еще кухня, туалет и ванная имеются. А еще чердак есть, мы там не живем, конечно, а только вещи старые складываем и папины железяки всякие ненужные. Я сначала хотела Эрика к папе в комнату положить, но потом подумала, что если папа рано вернется, то не очень хорошо получится. Поэтому я в гостиной его положила, на диванчик, который у окна стоит. Эрик очень даже удобно там поместился, а я его еще пледом накрыла теплым, хотя, кажется, он бы и так не замерз – май месяц же.

Будильник я на полседьмого поставила. Решила так: если не смогу его утром растолкать, значит пусть спит. Он после ранения, не долечился, опоздает – ничего страшного, он все равно только на практике. Пошлю его сержанту записку, чтобы не беспокоился.

А боялась я зря, что не засну. Заснула сразу, и ничего мне плохого не снилось. Мы с Эриком танцевали, как вечером. Разговаривали и смеялись. Только почему-то вокруг нас огонь горел, но он все равно не обжигал, даже не жарко совсем было. Странно немного, но это же сон, тут ведь всякое может быть.

А утром, когда будильник прозвонил, и я пошла Эрика будить, он уже на диване сидел и глазами смешно моргал. Тоже будильник услышал и проснулся, правда никак сообразить не мог, где находится. Потом он про ванную поинтересовался, а я пошла ему завтрак делать. Ничего особенного – омлет и пару бутербродов с чаем. Он, когда на кухню пришел, на еду прямо-таки набросился, будто его в больнице совсем не кормили, вот честное слово! Я даже так сначала и подумала, потом уже вспомнила, что он вчера очень спокойно так папины пирожки вечером ел, ну, то есть, как обычно люди едят. Я подумала, и еще два бутерброда ему сделала, с сыром и ветчиной, а потом еще три последних пирожка оставались – тоже отдала. Пирожки он, правда, уже спокойнее доедал. А потом извинился.

– Я вчера очень много сил сжег, – сказал он. – А после такого у меня вечно жор, как не в себя и в сон тянет – жуть. Извини, что так получилось.

– Ничего страшного, – сказала я. – Это ты так много сил потратил, когда со мной на руках бежал?

– Не только, – ответил он. – Я вчера очень серьезно так выложился. Двойная частичная левитация, проклятье ускорения, потом еще защита от огня на тебя, потом «огненный полоз», потом «форсаж»… Вообще удивительно, как я еще по дороге в Управление не отключился. Кстати, я не помню, как до твоего дивана добрался. Видимо, лунатил. Первый раз со мной такое. Я хоть мирно себя вел? Не приставал к тебе?

– Ты не лунатил, – успокоила я его. – Это я тебя из коляски до дивана донесла.

– Аааа… – потянул он.

По-моему, у него это «аааа…» какое-то разочарованное получилось. Наверное, ему не понравилось, что его девушка на руках несла. Ну а что мне делать было? Возницу разве что попросить, но я сомневаюсь, что он согласился бы. Хотя… ну да, ему же заплатить можно было, он бы тогда помог. Как я сразу не догадалась? Ну вот…

Я не успела еще толком расстроиться, а Эрик уже встал из-за стола и вытащил из кармана сигарету. Но закуривать ее не стал, помнит, что я ему не разрешала у нас на кухне курить.

– Спасибо за завтрак и за заботу. А что ты вечером делаешь сегодня? – спросил он.

– Отдыхаю перед ночным, – ответила я. – А что?

– Хочу тебя нормально домой проводить, без подобных приключений, – ответил он.

Правда, он странный?

Квентин Уиллис, сержант Стражи

А вот сегодня рассол мне понадобился – в голове после вчерашнего немного шумело. То ли потому, что вечер вчера так замечательно удался, то ли потому, что возраст начинает брать свое – сороковник скоро все-таки, то ли – последствия ранения сказываются. Впрочем, после чаши рассола и контрастного душа я вполне пришел в себя и почувствовал сносно. Настолько, что половину пути до работы прошел пешком – Бланка рекомендовала больше двигаться, но не перетруждаться, так что я вполне следовал ее указаниям.

Пришел я сегодня раньше всех. Оно и понятно: я специально встал пораньше, чтобы не встречаться утром с родней, да еще и полдороги проехал в коляске. И, как я и ожидал, мне тут же на входе передали вызов к лейтенанту.

Однако лейтенант завел разговор совсем не на ту тему, на которую я ожидал. Предложил присесть, поинтересовался здоровьем, с участием покивал, дал пару советов насчет щадящей гимнастики для восстановления после ранения, весьма дельных, к слову. И лишь только после этого перешел к сути.

– На-ка, почитай, – он передал мне отчет за прошедшие сутки.

Делаем умный, солидный вид, морщим лоб, читаем. Так, что у нас тут? Убийств – три. Изнасилований – нет. Это я молодец, это я постарался! Так, покушение на убийство, три карманных кражи, две кражи со взломом, одно ограбление. Попыток вымогательства… сколько-сколько? Восемнадцать??? Ничего себе!

– Ты дальше читай, – кивнул Свиклай.

Так, дальше… три драки, шесть случаев хулиганства, прочие… так… Задержано за различные правонарушения суммарно двадцать четыре человека, в том числе одиннадцать зверолюдов-тропиканцев. Так и написано.

– Однако, – сказал я. – Это расизм, сэр. Почему зверолюдов-тропиканцев отдельно посчитали, а эльфов нет? Между прочим, эти остроухие тоже совершают правонарушения и преступления! Как представитель эльфийской диаспоры, я требую…

– Да когда же ты серьезнее станешь? – перебил меня Свиклай. – Сколько дырок в твоей шкуре надо для этого сделать? Голову включи и подумай, почему там, в списке, отдельно зверолюды посчитаны, а не эльфы.

– Потому, что эльфы лучше следы заметают? – по инерции ответил я, но посмотрев на лейтенанта, ту же исправился: – Понятно, сэр. А что в прошлой сводке?

– А сам-то ты как думаешь? – ответил Свиклай. – Ничего похожего.

– Я так полагаю, что те, что замечены в вымогательствах, тоже не эльфы? – с надеждой спросил я.

– Соображаешь, – удовлетворенно кивнул Свиклай. – Но там и люди тоже поучаствовали. И, как ты понимаешь, зверолюды не только в вымогательствах замечены. К примеру, пятеро из них пытались устроить банкет на халяву в одном из кафе, а когда эр Ариди сделал им замечание…

– Селена с ним была? – полюбопытствовал я.

– Не совсем, – ответил Свиклай. – Насколько я понял, она попудрить носик уходила или что там вампиры пудрят. Но зверолюдов это не особо уберегло, Бригир справился один и даже умудрился не покалечить никого. Может быть зря, я даже и не знаю. Как думаешь, чего это они так вдруг активизировались? Там, в отчете не написано, но я посчитал – около тридцати преступлений и правонарушений получается, в которых замешаны именно зверолюды.

– Ясное дело, это потому, что ла Локо приехал, – ляпнул я и тут же прикусил язык, но было уже поздно.

Эх, язык мой – враг мой. Купила меня его забота. Развел, как развел!

– Это очень хорошо, что ты это понимаешь, – Свиклай улыбнулся во все свои тридцать два зуба. – Так что все эти дела – твои, с чем я тебя и поздравляю.

Я подскочил на месте.

– Только давай, не виляй, будь мужиком, сержант, – строго предупредил Свиклай.

– Сэр, но ведь это же просто гигантский объем работы! Если я каждый этот случай расследовать начну, я же просто тут, в Управлении поселюсь. Нас в отделе всего пятеро, и это я и Вэнди считаю, и Эрика. По шесть эпизодов на человека – ну куда? И это – не считая других дел, что мы уже ведем.

– Почему тридцать? – не понял Свиклай. – Это за прошлые сутки тридцать. Новый день начался, ты не заметил разве?

И чего мне в клинике не лежалось? Может, в обморок упасть, типа рана дала о себе знать?

– Ты не переживай, я же не имею целью тебя тут под всем этим похоронить, – сказал Свиклай. – Работы, конечно, много, спорить не буду. Людей, как всегда, мало. То есть, абсолютно нормальная ситуация. Но это не повод закатывать глаза, пускать пену из-за рта и падать в обморок. Людьми мы тебя усилим, у меня есть пара идей на этот счет. Ты пойми, я не требую от тебя, чтобы ты нашел всех зверолюдов-вымогателей до единого. Меня другое интересует, более важное. Мы столкнулись с организованной преступностью, понимаешь? Этим зверолюдам не просто так всем разом в голову пришло, что они могут пощипать наших торговцев. Их кто-то организовал, а значит, извини за тавтологию, есть организаторы. А я хочу, чтобы их не было.

– Я и так дело этого организатора веду, – сказал я. – Зачем на мой отдел еще это все вешать? Поймаем ла Локо – рэкет тоже прекратится. Конечно, можно и с другого конца зайти: брать рэкетиров с поличным, места в тюрьме для всех хватит.

Свиклай покачал головой.

– Не факт, далеко не факт. Не все так просто, иначе не стал бы я на тебя это вешать. Мне не охота на ла Локо нужна, и тем более не засады на рэкетиров. Мне надо, чтобы на улицах города стало спокойно. Хотя бы, как позавчера. А значит, нужен комплекс мер. Комплекс, понимаешь? Обдуманных, взвешенных, эффективных. Потому ты этим и займешься.

В иное время я бы, может быть, раздулся бы от гордости: мои таланты, наконец, оценили по достоинству. Вот только я уже в том возрасте, когда понимаешь, что слова, которые я сейчас услышал – что-то вроде сладких речей опытного обольстителя чтобы молоденькую наивную девицу затащить в постель.

– Как-то это далеко от расследования сверхъестественных преступлений, – заметил я.

– Знаешь, я был обеими руками «за», когда капитан решил, что нам нужен отдел по сверхъестественным преступлениям, – сказал Свиклай. – Только мы тогда оба с ним понимали: преступления-то самые обычные будут, а вот методы их совершения станут другими, необычными, продвинутыми. Значит и методы раскрытия нужны самые новые, современные. Сверхъестественные, если хочешь. То есть, это сейчас они сверхъестественные, а завтра станут банальными. Но сами-то преступления – они-то не меняются, пойми. От того, что карманник кошель у купца не рукой вытащит, а телепортирует к себе за пазуху, он карманником быть не перестанет. Если муж жену за шашни на стороне, не топором, а молнией угостит, он все равно убийца, как не крути. Так что работы тебе хватит.

Это он прав, тут я и спорить не буду. Особенно по поводу работы. Хватит, с избытком хватит!

– Ладно, достаточно философии. Во второй половине дня жду тебя с предложениями по мероприятиям. Распоряжение, чтобы все материалы по тропиканцам тебе передали, я уже отдал. Что еще? Ах, да, там у тебя Эрик сегодня ночью тоже себе дело нашел. Это он сам тебе расскажет. Не руби инициативу у парня, пусть попробует его покрутить. Все, свободен…

Да какая же это свобода? Я ведь про поселиться в Управлении не шутил, не исключено, что и дневать, и ночевать тут придется. С другой стороны, может быть, сейчас это и к лучшему: дома мне какое-то время теперь вряд ли рады будут.

* * *

– Извини, но выходной я тебе завтра дать не могу, – сказал я Селене. – Мне очень жаль, поверь мне.

Мне действительно было жаль, но в такой ситуации каждый человек на вес золота. Не то чтобы Селена уж очень много весила, но не зря есть пословица про малый золотник. Особенно драгоценна ее голова, хотя другие части – тоже в принципе, ничего так. Ладно, разговор не о прелестях ее, а о работе.

– Почему? – удивилась она. – Я разве не заслужила?

– Заслужила, – ответил я. – Полностью заслужила. Только дело в том, что…

Дверь кабинета открылась и вошла Саора. Несла она несколько папок, как раз те, о которых говорил Свиклай.

– Дело вот в этом, – кивнул я на папки, что легли ко мне на стол. – Спасибо, Саора.

– Что это? – полюбопытствовал с подоконника Эрик.

– Материалы по тропиканцам, – сказал я, проводив Саору взглядом. – Теперь все, что они натворят – в нашем ведении. Пока же тут описаны всего-то три десятка эпизодов.

В кабинете внезапно стало очень тихо. Даже Вэнди за ширмой перестала колбами позвякивать.

– Судя по всему, в том, что зверолюды начали активно действовать виноват все тот же ла Локо, – сказал я. – Нам поручено остановить это.

Тишина никуда не делась и четыре пары глаз крайне внимательно наблюдали за мной. Четыре – потому что Вэнди тоже выглянула из-за ширмы. Смотрят и слушают. Ждут, что сейчас сержант Квентин Уиллис выдаст что-нибудь умное. Сейчас, почешет макушку и выдаст. Так… чешем макушку… ну и где это умное? Может я чешу как-то не так?

– Работы будет много, – пообещал я, – но делать ее надо. Боюсь, что эти три десятка эпизодов – это цветочки. Мы должны будем решить проблему глобально.

– И как мы ее будем решать? – спросила Селена.

– Для начала мы изучим материалы, которые у нас есть, и допросим тех зверолюдов, которые нам попались, – сказал я. – А потом… потом посмотрим…

Звуки вернулись в кабинет, Эрик стряхнул с сигареты пепел, Вэнди снова зазвенела колбами, Илис пошевелил ушами, Селена вздохнула и взяла одну из папок.

– Так, теперь я хочу знать, что там с делом о разбитых телефонах, – сказал я.

Илис спрыгнул с дивана и принял человеческий вид.

– Это не кошак, – сказал он. – Это маленькая дочка коменданта Лонгвиля. Но доказательств у меня нет. Я рапорт написал, вот он лежит.

– Понятно, – кивнул я. – Теперь ты, Эрик. Какое ты себе дело ночью нашел? Что там, в больнице-то случилось?

– В больнице – не знаю, – ответил Эрик и зевнул. – Я вчера выписался через ту же дверь, через которую тебя выписали. Рапорт на столе, шеф.

Я сел за свой стол и углубился в чтение отчетов. Илис уложился в одну страницу, тут все было понятно: висяк, вечный висяк. Другое дело, что теперь больше разбитых телефонов не будет, так что Илис, если и не раскрыл дело де-юре, так хоть де-факто сработал на предупреждение дальнейших падений телефонов. Хотя, чего это я?

– Надо поговорить с Лонгвилями, – заключил я. – Очень может быть, что в городе еще остались телефоны, которые ждут своего часа, чтобы спрыгнуть на пол. Пусть сами, в частном порядке подумают, как это предотвратить. Они-то должны понимать, что одно дело – отсутствие доказательств, другое – моральная ответственность за деяния ребенка, пусть даже никто им ничего и не предъявит.

Илис очень глубоко вздохнул.

– Я поговорю, – пообещал он.

Рапорт Эрика оказался поинтереснее.

– Ну что же, – сказал я, дочитав до конца, – лейтенант рекомендовал отдать это дело тебе. Только не надейся, что что-то там нароешь. По-моему, тут тоже висяком пахнет.

– Это еще почему? – не понял Эрик.

– Потому, что в этом деле все предельно ясно. Мне, во всяком случае. Соню хотели убить. Но вряд ли тот эльф действовал по своей инициативе. Скорее всего, он наемник. Которого и убрали, когда он не справился. Возможно, его бы убрали, даже если бы у него получилось, но суть не в этом. Суть в том, что заказчик явно не глуп, выйти на него будет непросто, и я не вижу пока к нему никакой зацепки.

– Посмотрим, – буркнул Эрик. – Если делом не заниматься, зацепка и не появится.

Не верит. Зря. Ладно, лейтенант просил не рубить инициативу, так что пусть пока тешит себя надеждами.

– Посмотрим, – повторил я за ним. – Тебе нужна чья-нибудь помощь?

– Я бы хотел, чтобы Илис помог мне осмотреть то место в Роще, – сказал Эрик. – И на набережной, на всякий случай. И чтобы Вэнди сделала вскрытие эльфа – мало ли что. Ну и экспертизу яда на болтах. Болты вот, на столе у Илиса, а труп в морге клиники, я написал записку, чтобы они тело сами не вскрывали.

– Вот уж спасибо, – вышла Вэнди из-за ширмы. – А нельзя его было сюда привести было?

– Куда сюда? – не понял Эрик. – Разве тут, в Управлении, есть морг?

– Затащил бы в кабинет, положил бы мне на стол, наложил бы консервирующее заклинание, – сказала Вэнди.

– Во-первых, у меня с «консервой» не очень, – ответил Эрик. – Да и выложился я вчера, пока за этим самоубийцей бегал. Во-вторых, не сообразил, что так можно было.

Тут я кожей почти физически почувствовал взгляды Селены и Илиса. Признаться, я и сам имел свою точку зрения на этот вопрос.

– Нет, так нельзя было, – сказал я. – В нашем кабинете трупы вскрывать нельзя.

– А почему? – тон Вэнди был похож сейчас на тон ребенка, которому не разрешили взять шестую конфету.

– Тут люди работают с живыми людьми, – сказал я. – Не всем понравится, если при них будут мертвое тело резать. Мне, в том числе. Уж не сочти меня старомодным или еще там каким.

Илис и Селена разом закивали, а Эрик с прищуром глядел на алхимичку.

– Так я же за ширмой буду, – сказала Вэнди.

– Но мы-то знать будем, чем ты там занимаешься, – сказал я. – Что угодно, но это – не здесь. Я понимаю твою алхимичную натуру, я не против твоих изысканий, я наоборот, даже за. Я прекрасно понимаю, насколько важно то, что ты делаешь, и как нам вообще повезло, что ты у нас есть. Так что делай что хочешь, но только не с трупами.

– Правда не против? – спросила алхимичка растерянно.

– Правда, – подтвердил я.

Она вдруг разулыбалась и, взяв свой саквояж с инструментами, споро направилась к выходу.

– Ну, тогда я в морг, – сообщила она нам радостно.

Вслед за ней из кабинета ушли и Эрик с Илисом, оставив нас с Селеной размышлятьж над внезапным энтузиазмом нашей алхимички. Что-то я совсем не понял, чему она так обрадовалась. Судя по недоумению на лице, Селена тоже. Впрочем, ломать над этим голову я не собирался: во-первых и без того есть над чем подумать, а во-вторых, алхимики – странные с какой стороны не посмотри, так что нам с нашей синевласой еще повезло.