Текст книги "История одной практики (СИ)"

Автор книги: С. Лисочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 53 страниц)

Квентин Уиллис, сержант Стражи

– Это вы, конечно, молодцы, – сказал я.

– Не стану отрицать, – согласилась Селена.

Эрик, как ни странно, на похвалу почти не отреагировал. Забрался на подоконник, закурил, и теперь задумчиво наблюдал за тлеющим кончиком своей сигареты. Я вопросительно посмотрел на Селену, та чуть пожала плечами.

– Жаль, что не успели к оружейнику, – сказал я. – Впрочем, кажется, пока мы с тропиканцами не разберемся, ничем другим у нас толком заняться и не получится. Значит, надо с ними разобраться побыстрее.

Сам я, пока мои подчиненные работали на выезде, был занят составлением плана сегодняшней облавы, а еще успел сходить вместе с лейтенантом к капитану. Разговор получился короткий, деловой, конструктивный, и я окончательно увяз в этом деле, если не по уши, то по горло. Вместе со всем своим отделом.

– А Илис где? – спросила Селена, принимаясь за отчет.

– Я его в «Чрево касатки» послал, посмотреть, что там да как, – ответил я.

– А он Клависари не спугнет? – спросила вампирка.

– Я ему сказал внутрь не заходить, вокруг посмотреть, – ответил я. – Надо же знать, что это за место. Хочу вас обрадовать, с минуты на минуту прибудет обещанное подкрепление, а вечером будет облава. Это уже точно. Капитан одобрил.

Ну, это, конечно, если я план закончу. А вообще, капитан одобрил все, что я напридумывал. В Совет уже успели просочиться слухи о нашествии тропиканцев, и прямо на заседании бюджетного комитета от капитана потребовали самых решительных действий. Зато и за бюджет проголосовали почти без прений. На радостях капитан распорядился усилить меня не тремя стражами, а пятью.

– Это хорошо, – кивнул Эрик.

Впрочем, особой радости в его голосе не было.

– Кстати, а что там с кристаллом? – спросил он у Вэнди, которая сегодня весь день чем-то гремела у себя за ширмой, временами ругаясь себе под нос.

Вопрос ему пришлось повторить дважды – алхимичка отозвалась не сразу.

– Да ничего, – ответила она с раздражением в голосе. – Самый банальный стазис-артефакт. Первый класс, но сам по себе на серьезного узника не рассчитан. Работа, скорее всего, катайская, новодел, материал на это указывает. Но клейма мастера, естественно, нет – там с этим еще строже, чем у нас. Еще что-нибудь?

Что-то у нее там явно не клеится. Эрик вежливо поблагодарил алхимичку и закурил третью подряд сигарету.

– То есть по кристаллу на убийцу не выйти, я верно поняла? – спросила Селена.

– Угу, – сказал Эрик. – Артефакты первого класса запрещены законом. Изготовление, применение и даже просто хранение. Соответственно, у нас купить их можно только на черном рынке. Или украсть из хранилища МКИ, ИБМ или Главной алхимической лаборатории. А этот, получается, вообще контрабанда. Однако, кому-то сэр Соня сильно поперек горла встала – столько усилий, для того чтобы ее убрать.

Дверь открылась, пропуская Илиса.

– Нет там уже никого, – сообщил он с порога. – Вчера утром тропиканцы крутились, вчера вечером крутились, а сегодня утром – никого. Я там одного боцмана в отставке разговорил, он рядом живет и сам в это «Чрево» захаживает. Правда, говорил он не под протокол, и имя свое не назвал, так что я не знаю, как отчет писать.

– Так и напишешь: «по данным, полученным из заслуживающего доверия источника, пожелавшего остаться анонимным», – сказал я. – Ты же доверяешь этому источнику, он тебе не соврал?

– Думаю, не соврал, – ответил Илис. – Чего ради ему собаке врать?

– Собаке? – переспросил я.

– Ну, он меня за собаку принял, – ответил Илис. – Вообще, обидно. У меня хвост совсем другой, и у каких собак вы такие ухи видели?

– Вообще-то, ухи такие у собак как раз встречаются, – сказала Селена, – а вот хвост – это да, спутать невозможно. Прекрасный хвост. Наверное, у твоего боцмана что-то не то со зрением было.

– Может быть, – согласился Илис. – Он вообще какой-то странный. Сначала меня вообще за белочку принял. Я не понимаю, как так перепутать можно?

Он скорбно вздохнул, уселся за стол и принялся писать отчет. То ли пример Селены вдохновил, то ли обида требовала излить себя на бумаге. Впрочем, спокойно закончить им не дали. В дверь коротко постучали и, после короткой паузы, она открылась, пропуская к нам в кабинет Ифигению Винхам.

Ифигения была платиновой блондинкой, двадцати шести лет, невысокого роста, фигуристая; Носила она форменный китель, подпоясанный черным форменным кушаком, а с кителем – форменную юбку чуть ниже колен, в отличие от той же Банни, предпочитающей юбке форменные штаны, или той же Селены, которую я вообще ни разу в мундире не видел. Работала Ифигения в Страже уже лет десять, начинала с младшего констебля и за это время зарекомендовала себя с самой лучшей стороны. За глаза и в глаза мы называли ее Ви-Фи или Фиги, лично я предпочитал как раз последний вариант. Была она следователем, вот только делами, как правило, занималась особыми – теми, в которых были замешаны несовершеннолетние преступники. Городская шпана, насколько я знал, боялась ее как огня; впрочем, говорили, что ящики ее рабочего стола забиты любовными признаниями, написанными с орфографическими и грамматическими ошибками. Фиги была красивой, вот только красота эта была особенной, потому что не всем нравятся волчьи уши и волчий хвост. Если вы желаете знать мое мнение по этому вопросу, то могу сказать только одно: до пяти лет, то есть до того момента, как я пошел в школу, большинство моих товарищей по играм составляли дети оборотней, живших при Лунном храме, так что наличие хвоста и волчих ушей я к недостаткам внешности относить не привык. Увы, я был совсем не в ее вкусе, как это ни удивительно звучит, так что отношения у нас были исключительно деловыми и дружескими. А жаль, да.

– Привет, – поздоровалась она со всеми, и, прищелкнув каблуком о каблук, шутливо вытянулась передо мной, – разрешите доложить, сэр: капрал Винхам прибыла в ваше распоряжение для борьбы с засланцами с исторической родины!

Собственно с Тропиканией, насколько я знаю, Фиги ничего не связывало. Оттуда, конечно, были ее предки, вот только она сама была ицкаронкой в третьем поколении.

– Вольно, – сказал я. – Неужели с детской преступностью, наконец, покончено?

– Как же, – отозвалась она, – просто капитан решил, что обществу надо продемонстрировать, что не все зверолюды плохие, а поскольку никого другого у него под рукой не оказалось, то было решено назначить хорошей девочкой меня. Поэтому три кражи с проникновением в жилища через форточки будут ждать, пока общество не будет полностью удовлетворено демонстрацией моей особы. Кстати, лейтенант просил передать, что обещанное тебе звено будет у тебя через десять минут, а через пятнадцать тебе надо быть в комнате для совещаний.

– Прекрасно, – сказал я. – Ну что же, тогда знакомьтесь, если раньше не успели. Ребята, это – Фиги или Ви-Фи, гроза малолетних бандитов и преступных младенцев.

Пока они знакомились, я собрал в папку документы по делу тропиканцев и разработанный мною план. В нем не хватало некоторых деталей, но, в целом, он был готов, можно показывать начальству.

Фиги приняли, хоть и немного настороженно, но вполне добродушно. Разве что Вэнди представилась с некоторым раздражением, ну так это потому, что у нее что-то там не клеилось. А Илис даже комплимент попытался сделать:

– Красивый хвост, – сказал он.

– Сама отращивала, – моментально нашлась Фиги.

Спустя несколько минут в кабинет явился капрал эр Ариди в сопровождении старшего констебля Меднокувалды, констебля Треверса и младшего констебля Стоклонг. В кабинете сразу стало тесно, хорошо хоть стульев всем хватило. С таким подкреплением дела у нас должны были пойти получше, оставалось только решить, как это самое подкрепление использовать. Откровенно признаться, я не верил, что его получу, так что особо детальных планов и не строил. Впрочем, ребятам найдется чем заняться.

– Селена, ознакомь всех с ситуацией, пока я на совещании буду, – сказал я, выходя из кабинета.

Комната для совещаний была уже полна. Тут присутствовали сержанты Стражи, чьи подчиненные будут задействованы во время облавы, плюс представители обоих магических вузов. С комендантом Лонгвилем я работал довольно часто, особенно последнее время, а вот его коллегу, миледи Гилериус Силорин, по работе видел редко, в основном во время замещений. Зато во внерабочее время мы пересекались много чаще, чем мне того хотелось. Миледи Гилериус, кроме того, что являлась заместителем ректора ИБМ по учебно-воспитательной части, была дочерью миледи Лионы Силорин, урожденной Лавадера, и доводилась племянницей тому самому Льюру, о котором я сегодня рассказывал Эрику. Впрочем, это как раз было не столь важно, а важно было то, что кроме всего вышеперечисленного, она была матерью миледи Гвиневры Силорин, молоденькой шестидесятилетней эльфочки, которая положила на меня глаз. Собственно, я совсем не против был сделать наше знакомство более тесным, но Гвиневра желала, в первую очередь, получить от меня фамилию, а потом уже все остальное, а я, именно при виде нее, вспоминал о том, что Эорин – фамилия редкая, и не желал ею делиться. Миледи Гилериус мечты дочери поддерживала вполне, и, если верить кузине Лилиан, которой не верить у меня оснований совсем не было, уже пыталась завести разговоры на эту тему с тетей Лидией. Боюсь, что сегодняшнее вечернее мероприятие подобного рода разговоры возобновит, и тут я попадал в сложное положение.

С одной стороны, именно сегодня я не мог позволить себе опростоволоситься, и тем самым упасть в глазах миледи – операция была серьезной и от нее зависела не столько моя карьера, сколько, как это ни пафосно звучит, спокойствие жителей всего города. С другой стороны, после того, что произошло вчера вечером, а в особенности, сегодня ночью, тетя Лидия, если хорошо подумает, может догадаться, как тот остроухий слюнтяй оказался у нее в комнате. Если я ее разозлил, то она вполне способна решить, что женить меня на Гвиневре – удачная идея и нажать на дядю. Дядя, конечно, считался с моим нежеланием жениться так рано, но в этот раз тетю может и поддержать – кому понравится, когда к его жене в постель всякое суранское отребье лезет? Он нажмет на отца и тогда… может из дома уйти?

По сути, из ключевых фигур не было пока только лейтенанта. Впрочем, он не заставил себя долго ждать, я едва успел с помощью страж-секретаря Кейта закрепить карту города на доске. Пришел он не один, а в сопровождении самой Железной Маргариты, лейтенанта Лурнье, главы таможенной службы.

– Таможенники участвовать в облаве не будут, – пояснил мне Свиклай, – но они уже развернули карантинный пост и я пригласил лейтенанта поучаствовать в нашем совещании, чтобы она была в курсе, что за стенами порта твориться. Так, все здесь? Маги? Ага, вижу. Ну, можем начинать.

Он кивнул мне, а я кивнул в ответ, взял со стола указку и вернулся к карте города.

– Добрый, день коллеги, – сказал я. – Итак…

* * *

До конца рабочего дня я отправил почти весь свой разросшийся отдел на улицы, дав задание пройти по адресам, где тропиканцы накануне рекламировали свою «защиту». Собственно говоря, в кабинете нас осталось трое: почему-то повеселевшая и успокоившаяся Вэнди, зарывшаяся в папки с бумагами по «тропиканскому» делу Селена, и я. Конечно, я тоже не остался без работы, мне надо было подготовить черновик статьи для газеты. Занятие не такое уж и сложное, как оказалось. Может, бросить все и податься в журналисты? После стольких лет работы следователем Стражи, добывать информацию у людей, которые плохо запомнили, успели забыть, а то и вообще ничего не видели и не слышали, я научился, смею думать, весьма недурно. Да и отчеты о проделанной работе пишу складно. И отец бы обрадовался, наверное. Он давно уговаривает меня уйти, уж очень ему не нравится мысль, что здесь его единственного отпрыска могут ранить или даже убить, хотя вообще-то это он меня сюда устроил, лет семнадцать назад или около того.

Это было после того, как меня второй раз выперли из колледжа. Ну да, не получилось из меня ни дипломата, ни ученого, делать я ничего толком не умел, а магического таланта у меня не наблюдалось даже минимального. Ни к чему у меня не было склонности, меня не привлекала даже археология – то единственное, что кроме меня самого, объединяло родителей. Жрецом я, несмотря на наследственность, становиться тоже не хотел. Для отпрыска благородной эльфийской фамилии, из достойных занятий, оставалась еще служба в армии, но, увы, к тому времени у Ицкарона собственных войск уже не было, а в имперские кого попало не брали. Зато «кого попало» брали в нашу местную Стражу. Отец хорошенько на меня надавил, и так я оказался на муниципальной службе. Впрочем, доволен он был ровно до первого моего ранения, хотя та рана и оказалась пустяшной. С тех пор я такие вещи от отца стараюсь скрывать, зачем ему лишний раз беспокоиться?

Разумеется, после того, как я стал служить в Страже, эльфийское высшее общество снова принялось морщить носы. Стали говорить банальные вещи, констатируя, что яблоко от яблони далеко не падает. Пророчили, в который раз, что я вырасту непутевым, и виноват в этом, как всегда, будет мой папа, который теперь бедного меня заставил патрулировать улицы, а когда-то и вовсе признавать не хотел. Этого они ему и до сих пор простить не могут.

Ну да, эльфы чадолюбивы. Настолько чадолюбивы, что когда всплыло то, что отец отказался видеться с мамой, зная что, она беременна мной, то ни у кого доброго слова для него не нашлось. Аргумент «я думал, это не от меня» за аргумент вдруг никто признавать не захотел. И то, право слово, ему же не кто-то сказал, что он отцом станет, а жрица Луноликой! В конце концов, мог ведь и сразу после родов экспертизу сделать. Вспоминать, что, вообще-то, эта история не была тайной для окружающих почти четырнадцать лет, пока я не нашелся, и что эльфийское общество все это время скорее с сочувствием относилась к моему отцу, который «по глупости связался с непутевой гулящей девкой, да еще и человечкой», никто почему-то не стал. Ну конечно, все крепки задним умом, а уж эльфы – тем более.

В то, что отец не злодей, способный намеренно отказаться от своего ребенка, верили лишь те, кто был рядом с ним в то время, то есть самая близкая родня. Еще об этом знал я. Впрочем, я-то осознал, в чем именно преступление моего отца, уже к тому времени, когда подрос, и, по человеческим меркам, стал взрослым. Так что, отчасти, я подтвердил эльфийские теории – из меня явно получался кто угодно, но только не благовоспитанный эльф. Конечно, я ведь не стал с натянутой улыбкой принимать соболезнования по поводу такого неподходящего отца, а послал высокое эльфийское общество в лице леди Рафалиэли Эралли, рискнувшей мне эти соболезнования высказать, куда подальше. Сделал я это громко, и если о чем и жалею, так это о том, что я тогда всеми силами старался остаться вежливым. Я заявил ей, что произошедшее между моим отцом и моей матерью касается только их, меня и никого более. Ох, как они обиделись! Только мой нежный, по эльфийским понятиям, конечно, возраст, уберег меня от того жирного креста, которым общество успело наградить отца. Впрочем, когда в очередной раз дело доходит до разговоров миледи Гилериус Силорин с леди Лидией Эорин о дальнейшей судьбе Гвиневры, я начинаю жалеть, что тот случай сочли простой выходкой дурно воспитанного отпрыска «того самого» милорда Ларена.

От этих мыслей меня отвлекло возвращение Илиса и Эрика. Вот уж действительно, мысль человеческая бывает извилистой и непредсказуемой. Начал про статью и журналистику, а закончил про матримониальные планы в отношении себя любимого. Это все проклятая эльфийская кровь.

– Мы были правы шеф, – обрадовал меня с порога Илис. – Этот самый торговец продал два одинаковых арбалета! И знаете кому?

– Кому? – спросил я.

– Зверолюду, – сказал Эрик. – Точнее тигролюду. Здоровому и полосатому. В прошлый четверг, во второй половине дня. Болты, кстати, тоже в лавке Крушикувалды были куплены, правда, они без яда продавались. А можно где-нибудь список арестованных зверолюдов посмотреть?

– Опять тропиканцы? – удивился я. – Вот уж не ожидал.

– Тигролюдов мы не арестовывали, разве что ребята сегодня кого-нибудь успели поймать, – сказала Селена, отрываясь от бумаг. – Конечно, во время облавы может быть такой попадется. Интересно, что такого Соня им сделала, что они потрудились ее заказать?

Илис и Эрик синхронно пожали плечами, а мне вдруг показалось, что ответ на этот вопрос очень-очень важен. Как жаль, что пока его у нас не было.

27 мая 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, воскресенье

Илис Зорр, оборотень, старший констебль Стражи

Я в облавах и раньше участвовал. Там, где я раньше жил, на меня местные крестьяне облавы устраивали. Потому что куриц жалели. А что делать, если зимой все зверье от холода прячется или на север улетает, а курицы не улетают и в теплых домиках живут? Конечно, я и летом тоже в курятник захаживал. Бывало, да. Пойдешь охотиться, не поймаешь никого, куда идти? Или лень если. Или курятины хочется. А крестьяне обижались почему-то. Собирались всей деревней, луки брали и собак, в лес шли. С разных сторон заходили, собак спускали, чтобы они меня на тех, что с луками, выгоняли. А я глупый разве? Через запасную нору пробегу, с другого выхода выскочу, в ручей – раз, поплыву, пока мелко не станет, а там и в горы. Да и то, кто лес лучше знает, я, или собаки с охотниками? Когда в горы лень, петляю по всему лесу, а потом проскочу мимо медвежьей берлоги или волчьей лежки, и домой. А медведь и волки потом сами с собаками разбираются. А чего я один за всех отдуваться должен? Лес общий, а гоняются только за мной – разве хорошо? А когда на ноги вставать научился – еще проще стало.

Только эта облава не такая совсем, хотя и похожа чем-то. Мы к дому подходили, у дверей и окон охрану ставили, а сами внутрь заходили и тропиканцев искали. На улицах патрули, много патрулей. Не убежишь, не спрячешься. А еще кареты тюремные. Это для тех, кого найдем. Нашли человек тридцать. Квентин сказал, что мало и лейтенант сказал, что мало. А Селена сказала, что ей лично хватит. И Фиги с ней согласилась. Это потому, что им зверолюдов допрашивать.

А Эрик сказал, что скучно. И Квентин сказал, что скучно. А Бригир и Паук сказали, что это хорошо, что скучно, потому что когда не скучно, это значит, что сопротивляется кто-то или убегает. А они не любят, когда сопротивляются или убегают. Я подумал и согласился. Когда охотился в лесу, тоже не любил, когда добыча убегала или сопротивлялась. Вот зайца взять. Думаете, приятно, когда задними лапами по голове бьет? Больно очень и обидно. Или когда утка изворачивается и улетает? Тоже обидно, хотя и не больно.

Закончили часа в два ночи. Устали все, и я тоже устал. Днем бегал много, то туда, то сюда. А Эрик коменданту сказал, что не устал и в тюрьму пойдет, кареты сопровождать. Комендант удивился очень, портал открыл и других студентов увел, а Эрик остался. А я не удивился, потому что кареты с добычей Банни охраняла. А еще Бригир и другие наши стражи, которых нам в отдел временно передали. Поэтому и Селена тоже до тюрьмы пошла, а почему Квентин туда пошел, я не знаю. А я не пошел, зачем мне? Я к бабушке побежал, спать.

* * *

А утром я все равно рано проснулся. Потому что дождь пошел. Редкий такой, моросящий. И жара сразу спала. Это хорошо, я жару не очень люблю, тем более, когда в городе. Я, пока до работы бежал, вымок, но это все равно приятно было очень, потому что не жарко, как вчера. Вчера весь день солнце палило сильно, а я бегал по улицам много.

Думал, на работу раньше всех прибегу сегодня. Нет, не раньше. Квентин уже там был. Или «еще был», потому что он ночевал там. На диване нашем лежал и спал, а когда я в кабинет вошел, он глаза открыл – проснулся.

– А чего ты здесь спишь, а не дома? – спросил я.

– Да пока освободился, домой смысла не имело идти, – ответил Квентин. – Тем более что бок тянет после ранения.

– А я думал, тебе до дома от тюрьмы ближе, чем до Управления, – сказал я.

– Это в мирное время, – не очень понятно ответил он, а потом вдруг неожиданно добавил: – надо бы где-нибудь неподалеку себе комнату снять. У меня на диване ноги не помещаются, поджимать приходится и подлокотник не очень удобный.

– Со своими поругался? – понял я.

– Да нет, не в этом дело, – ответил Квентин. – Просто мне уже тридцать девять, пора бы как-нибудь и своим углом обзавестись. Надоели они мне.

– А я вот с бабушкой живу, – сказал я. – Мне нравится. А у эльфов во сколько принято из дома уходить?

– У эльфов вообще из дома уходить не принято, – ответил Квентин. – У эльфов принято всем вместе жить, всем родом в одном доме. Во всяком случае, у лесоградо-ицкаронской ветви.

Эльфы разные бывают, я знаю. Лесоградские или лунарийские – это те, которые из древнего города Лесограда, что в Лунарийском лесу был, в Ицкарон давным-давно пришли. Род Квентина – из этой ветви. А еще южная ветвь есть, это те, которые раньше на юге жили, пока там совсем холодно не стало. Их от лесоградских отличить просто – у них ухи длиннее и не вверх, как у людей растут, а в стороны. Таких тоже в Ицкароне много, но не так много, как лесоградских, меньше. Зато, говорят, в Суране больше южных, а лесоградских совсем мало. А те эльфики, которых мы спасли – они не из южной ветви, хотя их предки тоже на юге жили, только еще южнее, на самом-самом юге, в горах, там, где только лед, снег и камень. Тоже давно, потом ушли оттуда. Таких эльфиков ледовыми называют. У них кожа бледная, волосы белые, а ухи почему-то как у ицкаронских эльфов. Может, на холоде отморозили, потому короткие? Ледовые эльфы теперь везде есть, но их везде немного, только в Тропикане побольше. А еще дальневосточная ветвь есть. Таких в Ицкароне совсем мало. Зато в Катае и Тыпонии раньше только они и были, их потом, лет триста назад, люди оттуда прогонять стали, они в Великолесье ушли и дальше, на север, в Тропикану. Теперь там живут. У них ухи, как у южных, только еще и мохнатые немного, с пушком таким.

– А если в доме тесно становится? – спросил я.

У лисов дети, когда вырастают, подальше от родительской норы уходят. Потому что плохо, когда много лисов в одном месте, охотиться сложно.

– Ну, девочек замуж в другой род отдают. Бывает, конечно, когда в роду больше мальчиков рождается, они, наоборот, из других родов жен приводят. Тогда крыло у дома достраивают, – ответил Квентин. – Или рядом еще один дом. У Силоринов, например, почти целый квартал уже.

– А если нельзя рядом еще один дом построить? – спросил я. – Места нет, например.

– Тогда можно еще один этаж надстроить, – сказал Квентин. – Но обычно такой проблемы нет. После наших с Сураном войн, эльфов сильно поубавилось, размножаются медленно. Те особняки, что сейчас есть, полупустые стоят. Представь: в Эоринмире, в восточном крыле только мы с отцом живем, под мои комнаты весь второй этаж отведен, и, в принципе, третий тоже. Но я там несколько лет не был, там вообще никто не живет. Туда и не ходит никто, кроме слуг.

– Зачем тогда тебе уезжать, – не понял я, – если у вас принято семьей жить вместе и места много?

– Говорю же, надоели они мне. И не «у вас», а «у эльфов», – сказал Квентин.

– У тебя ухи острые, как у эльфов почти. Фигура легкая, эльфячья. Выглядишь ты моложе, тебе лет двадцать пять дать можно. Ну, тридцать, пускай. И пахнешь почти как эльф, – сказал я. – Если бы я тебя не знал, увидел бы твой запах, сказал бы что ты – эльф.

А Квентин взял и обиделся на меня. Сказал, что ему умыться надо и из кабинета ушел. Это потому что я правду сказал? Не понимаю. И ведь это я ему еще не сказал, что в клинике ему переливание крови делали. Эльфийской крови. Ну и ладно. Хоть диван освободился.

Только я там устроился клубочком в уголке, Вэнди пришла. Плащ на вешалку повесила, со мной поздоровалась и за ширму ушла. Вышла через минуту довольная, рядом со мной села, на колени взяла, по спинке гладить стала. Подремать не дала, но я все равно доволен, люблю, когда по спинке гладят.

– Остались совсем пустяки, – сказала она мне. – Осталось где-нибудь раздобыть глюкозу для амниотической жидкости и желатин. Все остальное у меня есть. Я вот только думаю, как лучше: глюкозу самой сделать или купить? Правильнее, конечно, делать самой, но с другой стороны, это еще где-нибудь крахмал достать надо, а потом гидролизовать его. Вот ты бы как на моем месте поступил?

Я в алхимии и не понимаю ничего. Тявкнул коротко, но ее и такой ответ вполне удовлетворил. Я вообще заметил, что людям часто нужен кто-то, кто просто тявкнет в нужный момент, когда они мысль свою говорят. Вэнди меня умницей назвала и под подбородочком почесала.

– Привет, шеф, – сказала Вэнди Квентину, когда тот вернулся в кабинет. – Как облава прошла?

Квентин не сонный уже. Расчесался по-другому. Волосы так собрал в хвост, чтобы ухи прятали. Все равно на эльфа похож. Я носом лучше вижу. От носа ухи не спрячешь.

Не ответил алхимичке. Не успел. Телефон зазвонил. Квентин трубку снял, на стол сел, разговаривать начал. Вэнди мне ухо чесать стала. Хорошо…

– Да, я, – говорил Квентин в трубку. – Привет, Бланка… Хорошо, почти не болит… Ты просто чудесно меня заштопала. Да, согласен… И Эрик нормально… Конечно… Что? Да, не ночевал… Работы много… Точно! Нет, правда… Ага… Что случилось? Когда?

Квентин на меня посмотрел. Я насторожился, прислушался. Голос из трубки слышу, слова – нет.

– А когда обнаружили? Понятно. Так. Ничего не трогай… Да… и кабинет лучше всего закрой. Никого не впускай… да… А я сейчас тебе Илиса пришлю… Да, давай… Ага, Людовику привет…

Повесил трубку, опять на меня посмотрел. Я тявкнул. Зачем смотрит?

– Я так понимаю, ты с Лонгвилями насчет других телефонов поговорить не успел? – спросил он меня.

Не успел. То туда, то сюда. Коменданта ночью видел, он занят был.

– Дуй в клинику, – сказал Квентин. – Там в ординаторской телефон со стола упал. Сам.

Я на лапы вскочил, сказал много про телефоны.

– Это хорошо, что мы по-лисьи не понимаем, – кивнул Квентин. – Но в целом, я с тобой согласен. Оно самое.

* * *

Вэнди со мной пошла. Сказала, что ей ингредиенты алхимические нужны, которые можно в клинике купить. Я не против, вдвоем веселее. Сейчас мы в ординаторской были. Большая комната такая, с диванами, шкафами книжными, столами и стульями мягкими.

– Тут врачи отдыхают, – пояснила Бланка. – Когда приема пациентов нет или по ночам, например. Будьте здоровы, Илис.

Я встал на четыре лапы, к телефону разбитому подошел, посмотрел внимательно, обратно на ноги встал.

– То есть телефон упал, пока вы с доктором Ицком спали? – спросил я отчихавшись. – А дверь была закрыта?

– Да, – ответила Бланка. – Мы, когда дежурим, на рассвете и закате всегда здесь спим. И закрываемся, конечно. Простыли?

– Нет, аллергия на запах почтовой феи, – ответил я. – Зеленая такая, знаете?

– Да, она ночью прилетала два раза и один раз после того, как мы проснулись, – сказала Бланка. – Хотите, я вам капли для носа дам?

– Нет, спасибо, я привык уже, – ответил я. – Главное не принюхиваться. Скажите, а вы знаете Яльгу Лонгвиль?

– Конечно, – ответила Бланка. – Мы дружим почти с самого ее приезда в город. В гости друг к другу ходим и в клубе вместе состоим.

– Каком клубе? – спросила Вэнди.

– В клубе любителей легенд и археологии, – ответила Бланка. – Его, кстати говоря, когда-то Лара организовала. Мама вашего сержанта. Давно, еще до его рождения.

– Госпожа Яльга интересуется археологией? – удивилась Вэнди. – Я думала, она очень занятой человек.

– Ее интересуют древние механизмы, главным образом, – ответила Бланка.

– А она давно у вас тут была? – спросил я.

Телефон я в пакет собрал, что мне Вэнди дала.

– На прошлой неделе, в среду, кажется, – ответила Бланка. – Младшую свою на плановый осмотр ко мне приносила. А что?

– Ничего, – ответил я. – А как эльфики ледовые себя чувствуют?

– Состояние стабилизировалось, но еще не слишком хорошее, – ответила Бланка. – Допрашивать их я пока не разрешу, если вы про это.

– Нет, шеф просто просил узнать, как они тут и посмотреть, как их тут охраняют, – сказал я.

– А, это – сколько угодно, – сказала Бланка. – Если хотите, могу проводить до палаты.

– Если можно, – сказал я.

Мы вышли из кабинета, спустились на первый этаж, в дальнее крыло прошли, где палата эльфиков была. Она из двух комнат, в первой охрана сидела, а дверь во вторую закрыта. Мы зашли к охране и поздоровались. Там три стража сидели и две магички-девушки. Я одного стража узнал, констебля Эдварда Глина, а Вэнди девушку одну – Триз. Очень красивую. Как принцесса из книжек прямо. Я таких красивых и не видел никогда даже. Мы с Вэнди свои клейма показали, представились, спросили, как дела.

– Капрал Ливиси, – представился в ответ старший звена. – Все спокойно. Но вообще, наша смена полчаса как началась, сегодня к ним врач только заходил, доктор Катани.

– А обычно ими часто интересуются? – спросил я.

– Не знаю, честно сказать, мы тут не каждый день, мое звено последний раз в ночь со вторника на среду здесь охраняло. Тогда, кроме врачей, никого не было.

– Их один раз днем только журналист из газеты спрашивал, – сказала Триз. – В понедельник. А так, кроме врачей, тут никого не бывает.

– Журналиста мы не пустили, к лейтенанту послали, – сказала вторая девушка, не такая красивая, зато рыжая. Эльфочка.

Мы попрощались и из палаты вышли.

– Мне в аптеку надо, – напомнила Вэнди.

– Я тебя на улице подожду, – сказал я.

Как раз моросить перестало. Лучше там ждать, чем тут. Тут запахи медицинские всякие, а еще болезнями пахнет.

– Так что вы по поводу телефона скажете? – спросила Бланка.

Она нас сопровождала все время. Что вот тут ей скажешь, если все понятно, а сделать нельзя ничего, потому что доказательств опять нет?

– Работать будем, – ответил я. – Пока больше мне вам сказать нечего, доктор Бланка. До свидания.

Вышел на улицу, вздохнул и Фьюарин позвал.

– Будь здоров, рыжий, – сказала она. – По службе или как?

– По службе, – ответил я. – Сообщение для Яльги Лонгвиль…