Текст книги "Фатерлянд"

Автор книги: Рю Мураками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

– У этого вида помимо гистаминного токсина содержится гемолитический белок, – продолжал объяснять Синохара. – На Гаити, откуда они, собственно, родом, ежегодно в больницы попадают до нескольких тысяч жертв их укусов. А старики и маленькие дети могут даже умереть.

Синохара бросил многоножку на пол и наступил на нее. Раздался звук, словно от раздавливаемого стекла.

– Видите ли, они плотоядные и не способны сосуществовать с другими видами. Поэтому, как это ни грустно, если случается выпустить такую многоножку из контейнера, ее лучше убить, – объяснил Синохара свой поступок.

– Слушай, Синохара, а что не так с этими мухами? – спросил Такегучи. – Я смотрю, какие-то летают, а другие только прыгают.

Синохара объяснил, что мухи были специально выведены для проведения исследований и могли только прыгать. Но поскольку он развел их огромное количество, некоторые из них мутировали и снова стали летающими.

– И сколько ты их тут напустил? – спросил Исихара.

– Обычно я держу около двухсот в одной бутылке, – ответил Синохара. – Но чтобы дать вам полное ощущение, я принес в два раза больше.

– А сколько их у тебя вообще?

– Они слишком маленькие, чтобы сосчитать всех до единой, но, учитывая, что у меня около пятисот бутылок, плюс две банки для размножения, то, я думаю, около полумиллиона.

Раздался общий вздох: смесь испуга и радости.

– Что? Полмиллиона этих сволочей? – пробормотал Фукуда, глядя, как «сволочи» прыгают по полу.

– Сино, ты меня просто поражаешь! – вздохнул Исихара.

– Помимо этого, у меня есть еще две разновидности сверчков, – кивнул Синохара. – Что-то вроде трехсот тысяч штук. Точно не считал, сами понимаете. Кроме того, есть еще вилохвосты – они размером с пылинку, просто так и не разглядеть. Я скармливаю их лягушкам, когда они становятся взрослыми. Есть также всякие жучки-паучки… ну, они мне просто нравятся, например пустынные пауки. Таких где-то около сотни.

– А сколько у тебя этих гадин… в смысле многоножек? – спросил Канесиро.

– Они очень быстро размножаются и почти не требуют ухода. И они малочувствительны к условиям содержания. Так что их можно напихать в обычный контейнер, и им ничего не будет – просто свернутся колечками, и все. У меня, думаю, наберется не меньше двух тысяч.

Пока он рассказывал все это, его лицо оставалось бесстрастным.

– Вы только подумайте, – усмехнулся Такегучи, – вокруг вас будут летать полмиллиона таких вот зараз!

– Нет, всех использовать не дам, – прервал его Синохара. – Мне же нужно будет чем-то кормить лягушек.

Все, кроме Тоёхары (он все еще боролся с мухами), радостно посмотрели на Синохару.

– Ну, конечно, биологическое оружие, – произнес Канесиро.

– Тем более что в сороконожку не станешь стрелять из автомата, – добавил Мацуяма.

– К тому же они слишком малы, чтобы их можно было есть, даже северным корейцам, – вставил Окубо.

Далее Мори пошутил насчет того, чтобы укрепить на каждой из многоножек по портрету Ким Ир Сена, чтобы «корёйцы» им поклонялись, но Синохара заговорил о том, как доставить «оружие» в отель, и все снова приуныли.

– Да, действительно, – вдруг всполошился Орихара. – А как насчет служб доставки?

На Кюсю по решению префектов возобновили работу почтовые службы и фирмы, обеспечивающие доставку товаров. В отеле «Морской ястреб» сразу же появились многочисленные подарки. Многие состоятельные жители Кюсю, боясь ареста, а то и расстрела после прибытия основных сил вторжения, пытались как-то задобрить новую власть. Они отправляли в отель коньяк и сигары; некоторые муниципальные чиновники посылали блюда местной кухни; дети из младших классов рисовали плакаты с надписями «Пожалуйста, не надо войны!», женщины писали письма… В последней телепередаче Чо Су Ём рассказал, что поступающие в отель посылки всегда тщательно проверяются. Так что идея Орихары была отвергнута Исихарой, который безуспешно охотился за мушкой – никак не удавалось прибить ее, когда она куда-нибудь садилась.

– Не дело, если они поймут, что насекомые кем-то присланы, – сказал он. – Они просто выбросят контейнеры, и все. Нет, они должны думать, что насекомые живут в отеле, и тогда, возможно, сами оттуда уйдут.

Сибата поинтересовался, сможет ли Феликс изготовить поддельные удостоверения личности, чтобы они могли попасть в отель под видом, скажем, рабочих, поскольку, как только начался ремонт домов для прибывающих солдат, в лагерь ЭКК постоянно наведывались рабочие из частных фирм, а также поставлялось большое количество продуктов и прочего товара. Феликс сказал, что сделать удостоверения нетрудно, но он не знает, какие именно фирмы аккредитованы при ЭКК и как именно происходит досмотр прибывающего груза.

– Что я вам только что говорил? – воскликнул Исихара. – Не получится принести насекомых извне! Да и не нужно – нужен другой путь. – Он стоял на четвереньках и пытался дотянуться до очередной мухи. – Если вы повнимательней присмотритесь, – продолжил он, – то можете увидеть, что эти крошки почти не отличаются от обычных мух. И точно так же миленько потирают лапки! Не убивайте малышей! Они так трогательно машут лапками!

Исихара дополнил свои вопли мощным вздохом. Поднятая струей воздуха мушка взмыла вверх и опустилась через довольно продолжительный промежуток времени.

– Эй, Гонта! – крикнул Исихара, видимо уже придумавшей ей имя. – А слабо тебе прыгнуть на нос Тоё-Тоё?

За Исихарой внимательно наблюдал Хино. Было понятно, что тот о чем-то сосредоточенно размышляет. Наконец он шагнул вперед и, подняв руку как школьник, крикнул:

– Я знаю! Если нам удастся добраться до системы вентиляции, то мы можем запустить насекомых в вентканалы!

Когда Синохара вернулся под сень пальмы, он услышал, как Татено декламирует во сне:

– Корё Вончжунгун, мансаэ-э-э! Корё Вончжунгун, чвего-о-о!

Выкрикнув последнее слово, Татено проснулся, но, сообразив, что кричал во сне, снова захрапел.

«Ну вот, – подумал Синохара, – мы и решили проблему».

Он усмехнулся, вспомнив беседу с главарем «Клана скорости» и его первым помощником. Идея попросить байкеров помочь попасть в отель, принадлежала Фукуде. У группы Исихары было много вещей: шестьсот сорок зарядов, куча проводов и кабелей, оружие из коллекции Такеи, контейнеры с насекомыми, инструменты для резки и сварки (Хино), электронное оборудование (Феликс), бутылки с водой и коробки «Кэлори Мэйт». Все этот весило около восьмисот килограммов, или если брать на каждого, то по сорок кило на брата. Но проблема заключалась не в весе, а в том, как незаметно миновать кордоны Корё.

– Сегодня… вообще-то вчера вечером, если быть точным, – сказал Шефу и его помощнику Исихара, – в результате неосторожного обращения с оружием погиб наш бесхарактерный старина Такеи.

Шеф и его напарник, которых Исихара вызвал к себе в три часа ночи, стояли ошеломленные новостью и хранили молчание. Высокий и стройный Шеф с прической «валиком» четыре сантиметра в высоту был сыном строительного подрядчика из Хакаты. Его помощник, единственный отпрыск местного производителя булочек, был невысок ростом, но имел грудь и плечи бодибилдера. У обоих в одной из бровей болтались большие металлические кольца. И тот, и другой были одеты в черные костюмы и белые атласные водолазки. Впрочем, когда они разъезжали со своей командой, то надевали что-то напоминавшее эсэсовскую форму и щеголяли развевающимися шелковыми шарфами. Они были давними друзьями и поклонниками Исихары и Нобуэ и часто намекали друзьям об объединении, однако Исихара делал вид, что не замечает этих намеков. «Клан скорости» насчитывал около пятисот членов. Однажды Синохара поинтересовался, почему Исихара не хочет, чтобы они вступили в «Клан», на что тот сказал:

– Понимаешь, они соплежуи. Вот если взять вас – Хино, Татено, Канесиро, Ан-Ан, Тоё-Тоё, Ямаду, Мори, ребят-сатанистов, Такегучи, Фукуду и остальных, то я могу сказать, что вы все безнадежные негодяи и подонки, но вы – интересные негодяи. От вас иногда тошнит, вы не пьете и вообще занимаетесь всякой херней, но одно в вас хорошо – с вами не соскучишься. «Клановцы» просто бьют людей только за то, что те им не нравятся, они дерутся с полицией, ну и все в том же духе. А вот вы не выбираете между бунтовщиками и полицейскими, хорошими или плохими парнями, вы не делите вещи на хорошие или плохие. «Клан» – это сборище одиночек, которые ищут любви. Вы не такие. Вам этого не нужно. Вас нельзя подкупить или заключить с вами какой-нибудь договор, потому что вы никогда не вступали в подобные отношения. Вам никто не нравится, но и вас за жопу тоже не возьмешь. «Клан» – это то же «обчество», но вас оно уже давно отвергло. Вот именно это в вас и интересно…

Попросив двух главарей «Клана скорости» о помощи в борьбе с Корпусом Корё, Исихара поднял ствол кольта и стал тереть им правый висок. Не понимая в точности, что же произошло, и не зная, сколько он выпил, сыновья подрядчика и торговца булочками подумали, что Исихара попросту спятил. Они продолжали стоять перед ним, побледневшие и неподвижные, как статуи. Помимо этих троих, в «гостинке» присутствовали Хино, Андо и Татено. Остальные либо помогали Фукуде и Такегучи комплектовать заряды, либо спали.

– Слушайте, – вдруг опять заговорил Исихара. – Скажите, зачем вы гоняете на своих байках и занимаетесь прочей ерундой?

Шеф ненадолго задумался, уставился в потолок и сказал:

– Потому что нас достал этот гнилой и вонючий мир.

Исихара отворил свои налитые кровью глаза и взглянул в упор на сына подрядчика.

– Это ж не дело, – сказал он. – Чего это он вас достал? Непонятно. Или, быть может, вы хотите видеть весь мир в виде сортира, окрашенного в черный цвет? И для этого подкрашиваете все черным – двери, улицы и дороги, аллеи и пешеходные переходы, и даже светофоры у вас не красно-желто-зеленые, а тоже черные. Все, все у вас черное, и дома, и школы, и земля, и море – все черное!

Исихара держал в одной руке пистолет, а другой совершал затейливые пассы и иногда дергал себя за волосы.

Дискурс Исихары сильно отличался от обычного выражения мыслей. Он говорил об улицах, дорогах, аллеях и пешеходных переходах, но смысл слов расплывался, и у слушателя возникало ощущение какого-то тревожного ожидания.

– Ну да, – отозвался Шеф. – Это наш любимый цвет. Наша форма, татуировки, значки – все черного цвета.

Его помощник Коидзуми охотно кивнул. Оба байкера уже упустили нить рассуждений Исихары, но тот явно не просто играл с ними в слова и смыслы. Он хотел достучаться до их понимания.

– Тогда скажи нам, – рявкнул Исихара, наставляя дуло кольта прямо в лоб Шефу, – скажи-ка нам, для чего вы, парни, живете?!

Шеф инстинктивно сделал шаг назад. Исихара приоткрыл рот и щелкнул языком. Байкеры переглянулись. Казалось, они хотели что-то сказать, но не могли подобрать слов.

– Ты живешь каждый день и даже не знаешь, ради чего? – кричал Исихара.

Теперь он ходил кругами, взмахивая руками в такт своим шагам. Было совершенно невозможно предсказать, какую штуку он выкинет в следующую секунду. Шеф и его помощник окончательно сникли.

– Если вы не можете сказать, ради чего живете, что тогда отличает вас от среднестатистического мудака, офисного планктона, старухи на пенсии или государственного служащего? А я сейчас скажу, что. Это важно, поэтому раскройте-ка ваши уши и сердца, чтобы уловить мою мысль. Знаете, для чего мы живем? Мы живем ради уничтожения! В этом мире есть только два типа людей: одни выкраивают каждую копейку, чтобы построить дамбу или волнорез, высадить ветрозащитную полосу или выкопать ирригационный канал. А другие разрушают отношения собственности, старую крепость зла и старую систему, и делают это вдохновенно. В них вся страсть, и пыл, и ярость, чтобы взломать каждому череп и звонить в их пустые бошки, как в колокола!

Исихара раскраснелся, волосы его стояли дыбом, глаза сверкали страшным блеском.

Шеф снова переглянулся со своим помощником, посмотрел на свои сапоги и сказал:

– Исихара-сан, позвольте мне вставить свое слово. Вы что, хотите, чтобы мы помогли вам уделать этих «корёйцев»? Нам, конечно, это очень лестно… В этом году мне исполняется тридцать семь лет, а Коидзуми уже тридцать три, и у него есть все основания взять на себя бизнес отца. Теперь уже не все так, как было раньше. Вы думаете, что у нас много времени, но это не совсем так. Многие из нашей команды уже имеют постоянную работу, например, трудятся плотниками или штукатурами… некоторые работают даже в детских домах, и, разумеется, они участвуют в наших заездах только тогда, когда у них есть свободное время. Да, кроме того, я видел, что произошло в парке Охори – срань господня! Мне бы не хотелось говорить так, но мы не сможем победить этих «корёйцев». Я дал себе зарок никогда не связываться с наркотой и не насиловать женщин… мне не нравится испытывать свою силу на обычных людях. Но тут другое дело. Просто скажите нам, что нужно сделать. Я приведу не меньше ста человек. И я не мог бы просить у вас больше, чем позволить мне сражаться с вами плечом к плечу.

Едва Шеф умолк, его помощник вскричал:

– Босс, мы ведь давно уже решили, что умрем вместе! Булочки там или не булочки, но я с тобой!

– Спасибо вам, – сказал Исихара, останавливаясь и глядя им в глаза, – но вы не совсем правы. Конечно, мы не в состоянии одолеть Экспедиционный корпус. Но сегодня мы придумали великолепный способ вытравить их из отеля без всяких потерь с нашей стороны. Я объясню это позже, но такое никто не смог бы придумать, кроме наших коротышек!

Исихара протянул несколько листков бумаги, на которых по слогам были выписаны корейские слова.

– Давайте-ка потренируемся. Все повторяйте за мной: «Корё Вончжунгун, мансаэ-э-э! Корё Вончжунгун, чвего-о-о!» Выдыхайте посильнее да смотрите не обосритесь! А теперь – все вместе! Запомните это и научите ваших парней. Повторяйте, пока у них не будет отскакивать от зубов.

Исихара заставил Синохару, Татено и Хино тоже повторять лозунг вслед за ним. Единственное, что они поняли из него, это слово «Корё», но Синохара догадался, что «вончжунгун» означает по-японски «энсейгун» – то есть Экспедиционный корпус.

–Да здравствует Экспедиционный корпус Корё! – надрывался Исихара, крайне довольный собой. – Экспедиционный корпус Корё – это сила! Мы хотим присоединиться к Экспедиционному корпусу! – переводил он. – После того как вы соберете всю вашу команду, вы прихватите наших детишек и объедете весь лагерь, отель и стадион. И орите, насколько можно громче!

– То есть по другую сторону их блокпостов? – спросил Шеф. – Но там же все простреливается «корёйцами».

– Не жужжи, – сказал Исихара. – Мы предупредим журналистов, и они прилетят с камерами. Корё не будут стрелять в мирное население, если это будет сниматься. Кроме того, наделайте как можно больше флагов с их дурацкой пагодой. Прикрепите к каскам и шарфам красные звезды. Я не обещаю, что они сильно обрадуются, когда увидят ваш парад, но вряд ли что-нибудь заподозрят. У них скоро будет сто двадцать тысяч человек, но пока им не нужны лишние проблемы. Понимаете, черт бы все это побрал, они натурально смеются над нашей страной, где ни правительство, ни полиция не в состоянии оказать им сопротивление. И они ни за что не подумают, что группа гражданских лиц попытается проникнуть в их командный пункт.

Должно быть, Синохара и сам заснул, пристроившись под листьями пальмы. Татено растолкал его и показал на часы:

– Время!

Синохара уселся и сделал усилие, чтобы не закашляться. Вражеский лагерь находился буквально в двух шагах, а стены здесь были сплошь стеклянными. Он и Татено специально отделились от основной группы, чтобы следить за перемещениями «корёйцев». Сначала они залегли под сосной, а чуть позже переместились в заросли травы.

Внезапно за стеклом буквально из воздуха материализовался один из корейских офицеров – тот самый, которого они довольно часто видели по телевизору. Какого черта ему понадобилось бродить тут? Едва увидев корейца, ребята рухнули в грязь. Офицер держал в руке зонтик, и рядом с ним, помимо других корейцев, был врач-японец в белом халате. Синохара затаил дыхание, у него по животу катился холодный пот. Корейцы стояли минут десять, но они показались вечностью.

– Я больше не могу, – просипел Татено, зажимая руками рот. – Я сейчас закричу.

Синохара тоже готов был орать от ужаса. Им не было слышно, что говорит корейский офицер, учитывая, что по стеклам молотил дождь. Несколько раз кореец ткнул рукой в их направлении. Но поскольку рядом не было охраны, стало ясно, что корейцы не догадываются о присутствии в кафе посторонних. Синохара понял это лишь позже, спокойно поразмыслив над сложившейся ситуацией.

– Еще есть пятнадцать минут, – прошептал Татено, глядя на часы. – Никогда бы не думал, что буду спать в свадебном наряде.

Татено открыл свой рюкзак, где было несколько бутылок с водой, упаковки «Кэлори Мэйт» и сорок бумерангов в L-образном кожаном чехле. Он вынул их, чтобы осмотреть: бумеранги были связаны по пять штук, а их лезвия прикрывал пластик. Накануне Синохара обмазал лезвия смесью сока растений, обычно произрастающих на кладбищах, и ядом своих многоножек. Яд содержал в себе анизатин, который воздействует непосредственно на нервные клетки, высвобождая огромное количество нейромедиаторов; из-за этого нарушалась работа органов кровообращения и дыхания, а спазм мышц приводил к параличу и удушению. Кроме анизатина, гремучая смесь содержала родеин, который также вызывал судороги и паралич.

– Интересно, что сейчас делает Исихара-сан? – промолвил Татено. – Трудно поверить, что прошло уже около суток, как мы пошли надело…

Синохаре тотчас же представилось лицо Исихары, останавливающего стрелки часов.

Для того чтобы подготовить операцию, потребовалось два дня. Синохара приготовил пластиковые контейнеры, в которых содержалось их живое оружие, и отдельно, не говоря об этом другим, упаковал еще кое-что. Татено отправился в корпус «Е», где полным ходом шел монтаж зарядов. Хино проверил свои инструменты – резак, перфоратор, оборудование для сварки, баллоны с ацетиленом и кислородом.

Выставив имущество в коридоре, он выглядел очень довольным.

– Я всегда думал, что использую эти штуки для того, чтобы построить что-нибудь, а не разрушать.

Окубо, Миядзаки и Сибата пошли за провизией и вернулись с девятнадцатью альпинистскими рюкзаками и еще несколькими поменьше. Маленькие рюкзаки предназначались для вещей, обращаться с которыми нужно было с максимальной осторожностью, – например, инструменты Хино, электрические детонаторы и ручные гранаты.

Ямада и Мори провели все два дня за изготовлением зарядов, отвлекаясь только на то, чтобы перекусить. Работа была несложная – они использовали механический пресс, чтобы сделать М-образные основы, куда потом заливали желеподобную взрывчатку.

– Похоже на старую горчицу или кетчуп для хот-догов, – пошутил Ямада, улыбаясь во все лицо.

Собрав и перенеся свои инструменты в корпус «С», Хино подробно изучил план отеля, на котором обнаружил центральную диспетчерскую и помещения для системы кондиционирования. Он сказал, что в крупных зданиях все системы вентиляции и кондиционирования обязательно размещались в подвальных этажах, так как от них шла сильная вибрация. Но потом, с усовершенствованием механизмов, технические помещения стали оборудовать выше, что было более эффективно, чем прокладывать вентиляционные каналы, идущие напрямую от подвала к крыше.

Хино сосредоточил свое внимание на шестом и седьмом этажах, где с одной стороны располагались комнаты в японском стиле, а с другой – технические коридоры. Оборудование для вентиляции нижних этажей помещалось на шестом этаже, а для средних – на седьмом. Выше было еще одно техническое помещение, но оно им не требовалось. Все, что их интересовало, это то оборудование, которое гнало воздух на нижние этажи. «Корёйцы» использовали в качестве командного центра банкетный зал на третьем этаже. Хино утверждал, что для такого большого помещения обязательно должен быть выделен отдельный вентиляционный канал с мощным вентилятором. Он-то и придумал запустить мух Синохары через этот канал.

В ночь на второй день приготовления были полностью завершены. Они уже были готовы выступать, но Синохара хотел убедиться в том, что его питомцы имеют достаточно кислорода в контейнерах. Успокоившись на сей счет, он отделил достаточное количество мух, чтобы его лягушкам хватило еды на три дня, и направился в корпус «С» к остальным. Он сложил свои контейнеры в два двухсотлитровых рюкзака, которые они вместе с Татено должны были пронести в здание отеля. Рюкзаки почти ничего не весили, поэтому им поручили нести еще и маленькие рюкзачки с инструментами Хино.

Из оружия взяли винтовки М16, автоматы АК, «узи» и «скорпион». Также ребята прихватили пистолеты FN и «беретта», приспособленные под один и тот же патрон. Все это влезло в два больших рюкзака с запасными отделениями, куда кинули короткоствол и гранатомет. Остальные пятнадцать рюкзаков заполнили зарядами, проводами и пенопластом, который был нужен для крепления взрывчатки на колонны. Фукуда положил взрыватель и пульт дистанционного управления в маленький рюкзачок, который не выпускал из рук. Второй рюкзак он держал на спине – в нем лежали ноутбук Феликса, устройство для глушения радиосигнала, очки ночного видения и некоторые инструменты Хино.

В тени у корпусов «С» и «D» стояли пять автомобилей и три мотоцикла, за рулем которых сидели члены «Клана скорости». Синохара и другие были одеты в черные или темно-синие рубашки или толстовки и кроссовки на резиновой подошве, тогда как парни из «Клана» облеклись в белые туники с изображением пагоды – символа Корё. В багажники машин были положены большие рюкзаки, и вся команда устроилась на сиденьях, прижимая к себе маленькие сумки. Синохара, Хино и Татено, которым было поручено доставить свои рюкзаки в технические помещения отеля, должны были ехать на задних сиденьях мотоциклов, чтобы не мешкать при высадке. Синохара и Хино уселись позади Шефа и его помощника Коидзуми, а Татено получил место за спиной парня, который носил длинные волосы, уложенные в самурайскую прическу, Чонмаге. В сумке Хино было несколько баллонов для газового резака, чтобы устранить все замки, что могли бы встретиться им на пути.

Тоёхара немного опоздал. Он был одет как обычно – шорты, гавайка и сандалии. Канесиро попытался было заставить его переодеться, но Шеф сказал ему, что в этом нет необходимости, – те, кто не принадлежал к «Клану», могли одеваться, как им заблагорассудится. Помимо прочего, на Тоёхаре была головная повязка с какой-то надписью на хангыле, а к спине был привязан короткий меч, завернутый в ткань.

Меч был здесь явно лишним, но Тоёхара уперся. Он сказал, что должен сражаться за своего деда, и его оставили в покое. Сочетание черной рубахи в стиле «муу-муу», расшитой черепами и драконами, шорт, рваных кожаных сандалий и самурайского меча было сюрреалистическим.

Шеф натянул на свою прическу кепи цвета хаки с красной звездой и ремешком под подбородком. Кепи он приобрел в каком-то бутике в Тендзине. Оба его помощника пришли в повязках на лбу; на повязках по-японски и на хангыле было выведено: «Экспедиционный корпус Корё».

Исихара тоже хотел отправиться вместе со всеми, но Канесиро остановил его:

– Исихара-сан, вам лучше остаться здесь и удерживать нашу крепость.

Такегучи, Андо, Орихара и Окубо кивнули.

Исихара сказал:

– Что ж… Мне уже почти полтинник, да и в башке после вчерашнего гудит… Не хочу вам там мешать.

– Дело не в этом, – ответил Канесиро. – Просто мы все очень благодарны вам за то, что вы нас здесь собрали и заботились… Оставайтесь, напишете о нас книгу. И не важно, будет ли она когда-нибудь опубликована. Просто расскажите нашу историю. Вы обещаете?

Исихара смущенно почесал голову:

– Ну, я‑то небольшой мастер в прозе. Может, я лучше напишу стихотворение?

Он оглядел ребят.

– Ну что ж, тогда о'кей. Бон вояж. Или как там по-английски? Хабу а нааису ториппу!^[28]

Машины и мотоциклы стали трогаться с места. На всех были установлены глушители, чтобы не привлекать внимания рабочих, когда колонна будет проезжать Одо. Вряд ли на них нападут, но, если ими заинтересуется полиция, операция, считай, провалена.

– Как только подъедем поближе к отелю, – сказал Шеф, – снимем глушители и устроим им музыку.

Его мотоцикл выделялся среди остальных. В ответ на восхищение Синохары Шеф сказал, что таких уже давно не выпускают: «Ямаха XJ400» семидесятых годов.

– Слушай, я не против, чтобы умереть, – сказал он Синохаре. – Но ради этого я бы не полез в этот отель.

Когда они отъезжали, Синохара оглянулся. Исихара стоял между корпусами «С» и «D» и махал им рукой. Они отъехали уже достаточно далеко, чтобы разглядеть выражение его лица. Синохара заставил себя думать, что это его обычный сонный взгляд. Исихара был с похмелья и, вероятно, просто ждал, пока они скроются из виду, чтобы потом завалиться спать. Всякие слезливые прощания, слова любви и прочие сопли – ложь, учил их Исихара. Правда, в последний момент он пытался сесть в одну из машин, но действительно ли он хотел участвовать в операции? Синохара слышал, как однажды Исихара говорил, что он не против смерти, но все-таки страшно боится боли.

Канесиро попросил его написать о них – неужели он допускает, что они могут погибнуть? Все вместе они разработали подробный план проникновения в отель, но про заряды было не очень понятно. Как только они их установят, надо будет выбраться из здания и бежать в сторону залива. Там, за волнорезом, взрывные устройства будут приведены в действие посредством пульта. Эта часть плана была сырой, но ничего лучшего они не смогли придумать. Однако никто не жаловался. Никто не хотел устраниться от участия в операции. Синохара, как и Шеф, не боялся смерти. Он боялся лишь того, что оставленные лягушки в случае его смерти непременно погибнут.

Облака низким плотным слоем закрывали небо, но дождя не было. Когда группа достигла автозаправки, где ее ждали остальные члены «Клана», Синохара услышал оглушительный рев двигателей и увидел конусы света от фар. И станция, и улица за ней были полностью забиты автомобилями и мотоциклами. Отсюда виднелся только КПП «С». На некоторых машинах были установлены прожекторы, и вся местность вокруг светилась, словно днем. Флаги торчали из окон автомобилей и были приделаны к задним сиденьям мотоциклов. На некоторых – изображение пагоды Корё, другие напоминали государственный флаг КНДР, на третьих было написано: «Экспедиционный корпус Корё – отделение Фукуоки!». Как только показался мотоцикл Шефа с Синохарой на заднем сиденье, собравшаяся толпа разразилась приветственными криками.

– Здесь, наверное, человек триста, – проговорил Шеф. – Куда больше, чем я ожидал.

Его помощник Коидзуми кивнул и воскликнул:

– Прекрасно!

Три переулка с востока до перекрестка Дзигохама 3-тёмэ также были забиты машинами и мотоциклами, и шум стоял – хоть уши затыкай. Контрольно-пропускной пункт «С» находился в северо-западном углу перекрестка. Торговый центр «Хоукс Таун» располагался с северо-восточной стороны. Стали собираться местные жители – всем хотелось посмотреть, что происходит. Солдаты на КПП не отходили от пулеметов и активно разговаривали по мобильным телефонам. Их было всего трое, но подкрепление могло подоспеть в любую минуту. Еще не хватало, чтобы сюда нагрянула полиция!

– Пора! – крикнул Шеф.

Он отключил глушитель и приказал Коидзуми подать сигнал. Хино, сидевший позади Коидзуми, крепко обхватил его за талию. По сторонам мотоцикла полыхнули языки пламени, двигатель рявкнул, и всё пришло в движение.

Как только колонна выстроилась, Коидзуми врубил сирену. Из окон высунулись пассажиры, а другой помощник Шефа – парень с самурайской прической – поднял свой мегафон и скомандовал:

– Три-четыре!

– Корё Вончжунгун, мансаэ-э-э! Корё Вончжунгун, чвего-о-о!

Каждый раз, когда раздавался крик: «Мансаэ-э-э!» – все поднимали обе руки, как при традиционном японском кличе «банзай».

Многоголосые вопли, рев двигателей, гудение сирен эхом отражались от стен зданий. Корейцы, раскрыв рот, смотрели на процессию. Синохара заметил, что один солдат улыбается. Так и было задумано – заставить этих уродов радоваться тому, что местные жители приветствуют их на корейском языке.

Колонна заполнила широкий перекресток.

– Корё Вончжунгун! – продолжало разноситься по округе.

В районе школы для инвалидов показалось одинокое такси, но при виде забитого перекрестка развернулось и спешно уехало. Коидзуми остановил свой мотоцикл, махнул рукой, чтобы все заткнулись, медленно поднял свой «матюгальник», повернулся к контрольно-пропускному пункту и заревел:

– Корё Вончжунгун, мансаэ-э-э!

– А где же журналисты? – вдруг спросил Синохару Шеф.

То, что корейцы не будут стрелять, потому что появятся телевизионщики, как говорил Исихара, было, конечно, выдумкой.

– Нам нужно проникнуть в отель! – завопил Синохара в ухо Шефу, почти уткнувшись носом в его волосы и стараясь перекричать грохот двигателя. – Если бы нас засняли на камеру, то корейцы перестреляли бы нас, как уток.

– Вот как?! – прорычал Шеф.

Синохара испугался, что он сейчас даст команду о прекращении операции.

Лоб байкера прорезала широкая складка. Он посмотрел прямо в глаза Синохаре и сказал:

– Черт меня побери, я, в конце концов, хозяин «Клана скорости»! Ничего, парень, мы сделаем это!

С этими словами Шеф вынул из кармана свисток и пронзительно засвистел. В тот же момент Коидзуми подъехал к КПП «С», ткнул себя пальцем в грудь, а затем показал на дорогу, как бы спрашивая разрешения проехать на территорию лагеря. Корейские солдаты, стараясь не встречаться с ним взглядом, покачали головой.

Коидзуми сложил ладони в просительном жесте и, дав два коротких сигнала сиреной, крикнул:

– Корё Вончжунгун, мансаэ-э-э!

Сразу после этого все машины и мотоциклы, что собрались на коротком участке проспекта Йокатопия между контрольно-пропускными пунктами «В» и «D», пришли в движение и стали на предельной скорости выполнять фигуры пилотажа. Знамена с изображением корейской пагоды захлопали на ветру; заревели гудки и сирены. Некоторые байки вставали на заднее колесо, другие почти ложились на бок, высекая искры из асфальта. Должно быть, это произвело впечатление на корейцев: часовые у «Хоукс Тауна» с удивлением воззрились на действо, а на КПП солдаты, кажется, забыли про свои пулеметы.

С моря подул теплый ветерок. Шеф выдержал нужное время и снова засвистел. Машины и мотоциклы вмиг остановились, завизжав резиной по асфальту. Все фары и прожекторы обратились в сторону корейского лагеря. Шеф взревел, словно бык, и колонна, разделившись, ринулась через три КПП на оккупированную территорию. Небо тут же расколол треск пулеметов.