Текст книги "Глаза ребёнка"

Автор книги: Ричард Норт Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)

13

Терри не могла предположить, что все начнется со звонка репортера.

Она была на работе и только что говорила по телефону с психологом, которого порекомендовал Алек Кин. Задушевным голосом Денис Харрис (так звали психолога) сообщила, что может заняться Еленой не раньше чем через шесть недель. Терри была в отчаянии. В этот момент снова зазвонил телефон, и она рассеянно сняла трубку.

– Миссис Перальта? Это Джек Слокам. У вас найдется для меня минутка?

Тереза вспомнила, что Слокам работает в утренней газете; его голос выдавал присущую репортерам напористость.

– А вы по какому делу?

– По поводу заметки в «Инкуизиторе» на этой неделе. Не могли бы вы прокомментировать ее?

Терри не могла сообразить, какое отношение может иметь к ней эта бульварная газетенка, заполненная сплетнями.

– Похоже, я прозевала, – сказала она. – А что, неужели Элвис наконец умер?

– Так вам ничего неизвестно? – удивился Слокам. – На странице семь ваш муж обвиняет Кристофера Паже в том, что из-за него распался ваш брак.

Терезе на мгновение показалось, что это сон.

– Миссис Перальта?

– Позвольте и мне кое о чем спросить, – произнесла она. – Что, «Инкуизитор» платит даже за такую «чернуху»?

– Э-э. Мистер Ариас получил десять тысяч долларов.

– Но ведь это же не новости. Это грязное белье.

– Ну что вы, миссис Перальта. Кристофер Паже, того гляди, выставит свою кандидатуру на выборах в Сенат. Вам не кажется, что мы должны поднимать вопросы, касающиеся нравственного облика?

– Чьего нравственного облика? – оборвала его Терри и повесила трубку.

Крис был у себя. Когда она вошла, он не поднял головы, читая «Инкуизитор». Терри поняла, что Слокам и сюда уже позвонил.

На седьмой странице газеты, в самом центре, были помещены две фотографии: на одной Крис и Терри, запечатленные после слушаний по делу Карелли; на другой – Рики держит на руках Елену. Девочка явно смущена; у ее отца на лице выражение обиды и вместе с тем решимости, как у брошенного мужа, готового достойно сносить удары судьбы. Подпись под фотографией гласила: «Рики Ариас один воспитывает шестилетнюю дочь Елену». – «Кроме нее, у меня никого нет, – признается Рики. – Мы едва сводим концы с концами».

– Особенно трогательно, – произнес Крис, оторвавшись от газеты, – что все его достояние – это ложь и жалость к самому себе, и цена всему этому – десять тысяч долларов.

Терри почувствовала, что ее заливает краска стыда. Статья изобиловала вульгарной пошлостью, однако достигала своей цели. Складывалась этакая быль о муже, который не работает, вынужден сидеть с ребенком, вдобавок от него уходит жена, променяв его на своего состоятельного и могущественного босса. В статье приводились откровения Рики: «У нас было так много общего. Дети выходцев из Латинской Америки, мы оба были бедны и вместе строили лучшую жизнь. Когда родилась Елена, мы были счастливы, и мне казалось, что наш брак – это навсегда. А потом Терри захватил другой мир. Его мир. Однажды она потребовала у меня развода, а потом просто сбежала к нему».

Терри не знала, что больше выводит ее из себя: нелепый вздор Рики, на который купились газетчики, или та расчетливость, когда они косвенно намекают на «якобы» имеющий место ее роман с Крисом, не давая повода для возбуждения против газеты судебного иска.

– Похоже, – сказал Крис, – за все, что бы мы ни совершали, приходится расплачиваться.

– Кто-нибудь еще пустил этот бред? – спросила Терри.

– Пока нет. Но Джеймсу Коулту наверняка будет известно. Впрочем, ему не потребуется уговаривать журналистов, они и так падки на такого рода сенсации – где-то, в какой-то газете, некий репортер с моральными принципами эмбриона уже подумывает, как опубликовать это, избежав обвинений в клевете. «В политических кругах озабочены появившимися в „Инкуизиторе“ материалами, которые могут пагубно отразиться на результатах предвыборной кампании Кристофера Паже» – вот как приблизительно это будет звучать.

Он говорил так, словно обсуждал потенциального клиента. Терри воздержалась от извинений за действия Рики: они были бессмысленны и прозвучали бы слишком жалко.

– Может быть, мне стоит предъявить ему иск, – предложила она. – Я не являюсь общественным деятелем – мне это будет проще.

– Нет. По крайней мере, пока Елена с ним. Иначе может сложиться впечатление, что ты добиваешься опекунства только для того, чтобы досадить ему. – Крис посмотрел на нее с сочувствием. – Если бы не мои игры в политику, у Рики не было бы ни единого козыря.

– Просто не верится, что он способен на такое, – сказала Терри и пожалела о своих словах раньше, чем поняла – по выражению глаз Криса, – что сморозила глупость.

– В самом деле?

Почувствовав неловкость, она поспешила загладить ее.

– Что ты собираешься делать?

– Прежде всего играть по правилам. Я уже сделал, что было в моих силах. Издатель нашего друга Слокама согласен со мной в том, что это еще не сенсация – по крайней мере пока. Если все ограничится злополучной заметкой в «Инкуизиторе», об этом, скорее всего, забудут.

– Но ведь ты сам в это не веришь.

Крис встал и подошел к окну.

– Это будет зависеть, – рассуждал он, – от того, что еще скормит им Рикардо Ариас, что откопает пресса или кто-нибудь еще, вроде Джеймса Коулта.

– Ты имеешь в виду Карло?

– Вот именно. Думаю, мне пора встретиться с Рики – произнес Крис с холодной решимостью.

От этих слов Терри бросило в дрожь.

– Нет, Крис. Только не сейчас. Так будет еще хуже.

– Черт побери, Карло мой сын! – воскликнул Крис, давая выход своему гневу. – Этот мерзавец возомнил себя неуязвимым. Пока мы два юриста сидим здесь и рассуждаем о средствах защиты права, он калечит наши судьбы и измывается над моим сыном. Он смеется над нами.

Терри заставила взять себя в руки.

– Мы с Рики по суду оспариваем права на ребенка. Что бы он ни причинил Карло или тебе, ты не выступаешь в суде его оппонентом. Я тебе скажу, что предпримет Рики. Он сообщит судье Скатене, что ты пытался не допустить, чтобы суд узнал «правду» об инциденте с Еленой и Карло.

Похоже, ее слова подействовали на Криса отрезвляюще. Когда он снова заговорил, голос его был спокоен.

– По-своему Рики гениален. Он развел нас по разные стороны: любые мои попытки защитить Карло могут обернуться против Елены. И никто не сможет его пальцем тронуть, пока он будет заявлять, что Карло занимался развратом с девочкой. Особенно я.

Как-то Крис отмахнулся от Рики, заявив, что тот неудачник и ничтожество. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Самым ужасным было то, что в глазах Криса Рики, что называется, «обрел плоть». Начисто лишенному принципов Рики было нечего терять, поэтому те меры, которые мог применить против него нормальный человек, оказывались бесполезными.

– Мне очень жаль, – наконец произнесла Тереза, – но если он и дальше будет продолжать в том же духе, все поймут, что он из себя представляет. Я обязательно скажу ему об этом.

Крис равнодушно пожал плечами.

– Делай, что считаешь нужным. Я уверен – он тебя выслушает.

Терри поняла, что не имело смысла продолжать этот разговор. Она вернулась в свою комнату и набрала номер Рики.

– Рики Ариас, – бодро ответил он.

– Я прочитала эту заметку, – холодно сказала Терри.

– И как она тебе показалась? – Тот же бодрый тон.

– Мне показалось, в этом ты проявился полностью. Я даже рада, что ты сделал это. Обычно ты более тщательно скрываешь, кто ты есть на самом деле.

– И каков же я, по-твоему?

Рики старался казаться ироничным, но от Терри не могло укрыться, что в глубине души он чувствовал себя с ней неуверенно.

– Не буду тебя огорчать, – ответила она. – Тебе лучше пребывать в неведении относительно того, что могут подумать о тебе нормальные люди. Ты глух, Рики. Ты читаешь ноты, но не слышишь музыки.

– Что это, черт побери, значит?

– Я приведу тебе один пример. Если ты расскажешь прессе о Карло Паже, то будет совершенно очевидно, что ты используешь в своих интересах подростка и собственную шестилетнюю дочь. Ни один грамотный психолог не пройдет мимо этого обстоятельства.

– Послушай, я остался совсем без денег. – Он явно начинал нервничать. – Ты думаешь, мне самому приятно ставить себя в дурацкое положение? Это ты со своим дружком вынудила меня.

– Ничего подобного. Ты обязан только себе самому. Эта заметка – единственное дело в жизни, за которое тебе заплатили. Больше тебе похвастаться нечем.

– Зато ты теперь нашла идеального любовника, не так ли? Человека, который освободил тебя от пут этого чудовищного брака. – Чувствовалось, что Рики снова взял себя в руки. – Скажи мне, Терри, а почему ты думаешь, что, когда речь пойдет о выборе, он предпочтет тебя, а не Сенат?

– Что ты хочешь сказать? – не подумав, выпалила Терри. Именно на это Рики и рассчитывал.

Он тихо рассмеялся и повесил трубку.

14

Роза сидела на диване, словно обремененная грузом свалившихся на нее проблем.

– Итак, ты собираешься в Италию, – повторила она. – Вместе с Крисом, потому что не можешь отказать ему. Прошло полгода с тех пор, как ты ушла от Рики.

Роза не стала договаривать, что сын Криса подозревается в совершении развратных действий с дочерью Терри, что вопрос с опекунством еще не решен и что Рики приложит все силы, чтобы отомстить ей.

– Освидетельствование только через три недели, – сказала Терри. – Для нас с Крисом это время чрезвычайно важно. Нам нужно побыть одним, когда над нами не будет довлеть постоянное присутствие Рики, чтобы подумать обо всем.

Роза устало закрыла глаза, потом тихо произнесла:

– Несколько месяцев я ничего не говорила тебе. У тебя забрали дочь. От человека, который, как ты уверяешь, любит тебя, только одни проблемы. От ребенка, которого люблю я, осталась одна оболочка. И все равно я ничего не говорила тебе.

– Что же ты хочешь сказать мне, мама? – спросила Терри.

– Что все твои решения, Тереза, неправильны. Начиная с Кристофера Паже. И что расплачиваться за них приходится Елене.

– Крис здесь ни при чем. За все отвечаю я.

– Вот как? Тогда почему же, вместо того чтобы говорить о Елене, мы снова и снова говорим о нем? Терри, эта девочка дорога мне. Мне больно смотреть на нее. Я понимаю, что в ваших отношениях с Крисом нет ничего предосудительного, по крайней мере в том смысле, какими их представляет Рики. Однако с существованием этого человека связаны все твои решения, касающиеся интересов Елены. В том числе и решение оставить Рикардо Ариаса.

– Я оставила его ради Елены.

– Вот как? – с горькой иронией вопрошала мать. – И поэтому теперь Елена принадлежит Рики?

– Мама, я делаю все, чтобы изменить ситуацию.

Роза покачала головой.

– Не думаю, что это у тебя получится, Тереза. Во всяком случае, не таким способом. Рики – это непреложный факт. Крис же – совсем другое дело, и он слишком дорого тебе обходится. Прошу, скажи ему, чтобы он оставил тебя в покое.

– Как у тебя просто получается. – Терри повысила голос. – А когда тебе кто-то нужен – по-настоящему нужен? Когда просто хочется с кем-то посмеяться? Тебе известно это чувство?

– Нет. Но мне также неизвестно, что такое потерять ребенка. Твой смех дорого стоит.

В который раз Тереза испытала угрызения совести из-за того, что произошло.

– Именно поэтому мы и едем в Италию – чтобы все обсудить и понять, возможно ли построить совместное будущее, которое устроило бы и наших детей. – Она начинала нервничать. – Ты себе и представить не можешь, как полезно иногда бывает просто поговорить.

Лицо Розы оставалось таким же бесстрастным.

– Ты уверена, что Карло ничего не сделал твоей дочери?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Я не могу поклясться, – произнесла Терри. – Но я не верю, что он способен на такое. Эксперт попытается установить, в чем дело.

– Эксперт, скажите на милость, – презрительно бросила Роза. – Что-то вроде того судьи?

– Это совсем другое. – Тереза почувствовала, что ей становится трудно говорить. – Этот человек профессионально разбирается в детских проблемах.

– И ты, разумеется, связываешь с ним свои надежды. – Лицо Розы по-прежнему ничего не выражало, и только глаза выдавали ее страдание. – Совращение ребенка – это чудовищно. Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но я никогда бы не допустила, чтобы такое произошло с тобой или твоей сестрой.

Терри на мгновение показалось, что над словами Розы, особенно невысказанными, витает тень отца.

– А почему ты думаешь, что мы с тобой отличаемся друг от друга? – спросила она.

Роза уловила скрытый намек на Рамона Перальту и испытующе посмотрела на дочь. Но, как всегда, она ни словом его не помянула.

– Полагаю, – произнесла Роза усталым голосом, – ты уже сообщила Рикардо?

– Да.

Рикардо сдержанно отреагировал на известие об отъезде Терри – он просто аккуратно записал сроки и ее маршрут.

– Что случись, Рики должен знать, где меня искать, – объяснила Тереза. – Мама, если бы Елена проводила со мной не только выходные, я бы никогда не поехала. Если без меня ты заберешь Елену к себе на субботу и воскресенье, вам обеим будет хорошо.

Роза молчала – вид у нее был сокрушенный. Только теперь Терри заметила слезы на глазах у матери. Уходя, она поцеловала ее, словно предлагая забыть о размолвке.

Был одиннадцатый час, уже совсем стемнело. Поднимаясь по лестнице к себе, Терри подумала, что хорошо бы как следует выспаться.

Дверь оказалась открытой настежь.

Женщина помедлила и заглянула в гостиную. Из-за темноты Терри ничего не видела.

Она вошла, озираясь по сторонам: в комнате как будто ничего не изменилось. Вдруг у нее за спиной кто-то мягко закрыл дверь.

Тереза обернулась – и крик застрял у нее в горле. У двери она заметила чью-то тень.

– Нет, – дрожащим голосом вымолвила она. – Пожалуйста…

Тень шагнула к ней, и в тусклом свете уличных фонарей она увидела протянутую к ней руку.

Зажегся свет. У торшера стоял ухмыляющийся Рикардо Ариас.

– В чем дело, Тер? Помнится, раньше ты была не прочь испытать некоторое возбуждение.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Терри, не в силах справиться с волнением.

– Ты сегодня какая-то нервная. – Он удивленно вскинул брови. – Что, поджидаешь своего приятеля? Вот было бы весело.

– Как ты вошел сюда?

– Помнишь, когда моя машина была в мастерской, я одолжил твою, чтобы отвезти Елену. – Он снова ухмыльнулся и показал Терезе ключи. – Не стоит оставлять запасные в бардачке. Кто-нибудь может воспользоваться ими.

С этими словами Ариас бросил ключи на пол. Там, на связке, были также ключи от дома матери и от дома Криса.

– Подонок, – тихо произнесла она.

– Ну, это нечестно с твоей стороны. Вообще-то, я пришел, чтобы лично ознакомить тебя с рядом ходатайств, которые касаются Елены. Ты еще не забыла ее? Это наша с тобой дочь.

Рядом, на ковре, валялся запечатанный конверт.

– Подними, – приказал Рики.

Он старался казаться уверенным в себе, однако не мог скрыть терзавшего его беспокойства.

– Сделай это сам, – отрезала Терри. – Меня тошнит подбирать за тобой.

Не отрывая от нее взгляда, Рикардо поднял конверт и протянул Терезе.

– Я не уйду, – заявил он, – пока ты не ознакомишься с его содержимым.

Она не могла взять в толк, что же такого здесь важного.

– Ну, если это так много для тебя значит, – сказала Терри, садясь в кресло и открывая конверт.

В нем находилось несколько заявлений с пометкой: «Выдано за печатью». Шапка гласила: «Ходатайство истца о предварительном судебном запрете». Ходатайство сводилось к простому требованию: ответчик Тереза Перальта должна пресечь всякие отношения между своей дочерью Еленой и своим любовником Кристофером Паже, равно как и с сыном последнего, Карло.

Истец, Рикардо Ариас, обращался к суду с просьбой вынести определение, рекомендующее ответчице воздержаться от совместных с дочерью визитов «в дом Паже, где царит атмосфера сексуальной распущенности».

Терри не оставалось ничего другого, как дочитать все до конца.

Прежде всего Рики, обосновывая свое требование, приводил выдержки из заметки в «Инкуизиторе»: «…Кристофер Паже разбил их брак и лишил Елену семьи». Затем ее внимание привлекли слова «Карло Паже».

Терри не могла поверить своим глазам.

– Значит, ты все-таки впутал в это дело Карло? – тихо спросила она. – Ничего не можешь поделать с собой, так?

– Я защищаю Елену. Я подумал, что судье Скатене пора узнать все обстоятельства дела.

– Будь твоя воля, ты бы всех затащил в зал суда. Включая Елену. – Тереза больше не скрывала своего гнева.

– Только если ты заставишь меня пойти на это, – самодовольно заявил Рики. – Могла бы заметить, что до сих пор я веду себя чрезвычайно ответственно. Все это пока скреплено печатью. Так что, если ты не вынудишь меня, никто ничего не узнает. Включая и прессу.

Она вспомнила, как спрашивала Криса, возможно ли, чтобы все это попало на страницы газет. В зависимости от того, ответил он, что им еще удастся раскопать.

– Ну вот, уже светает, – произнес Рики, кладя руку ей на плечо. – Терри, только представь себе, что бы сделал из всего этого по-настоящему мстительный человек, скажем, имеющий отношение к политике. Это было бы куда хуже, чем просто сорвать кому-то отпуск.

И тут Терри поняла.

– Так ты назначил слушания на то время, когда мы будем в Италии?

– В Портофино, если я правильно понял. Знаешь, я никогда там не был. – Он помолчал, по-дружески пожимая ей плечо. – В свете того кризиса, который переживает наша дочь, мне приходится действовать быстро. Но ты всегда можешь попросить судью Скатену отложить слушания. Можно сослаться, например, на то, что ты со своим боссом отдыхаешь на итальянской Ривьере.

Терри машинально оттолкнула его руку.

– Скажи, что тебе нужно от меня. Скажи и убирайся отсюда ко всем чертям!

В глазах Рики появился хищный блеск.

– Отмени освидетельствование, и я отменю слушания. Мне нужно постоянное опекунство, пособие – сумму я тебе уже называл – плюс пятьдесят тысяч долларов. Это больше, чем я просил у тебя в прошлый раз. Но готов спорить – ты знаешь, где их взять. И немедленно.

– А если я скажу нет?

– Тогда нам предстоят судебные слушания. – Рики кивнул на документы. – А это станет достоянием гласности. – И помолчав, добавил: – Терри, политика – это такое грязное ремесло.

Зазвонил телефон.

– Должно быть, твой дружок, – благодушно заметил Ариас. – Похоже, он уже ознакомился с копией, которую я любезно предоставил ему.

Терри взял трубку.

– Итак, Коулт вышел на Рики, – услышала она голос Криса, казавшийся чужим. – Как я и думал, это всего лишь дело времени.

Чувствовалось, что ему трудно говорить.

– Ты видел бумаги? – спросила Терри.

– Карло показал их мне. Нам необходимо встретиться.

Она вопросительно посмотрела на Рики.

– Да-да, ухожу, – сказал тот. – Не буду мешать двум влюбленным.

Он поцеловал Терри в лоб и вышел.

Тереза не могла собраться с мыслями, беспорядочно цеплявшимися одна за другую: любовные отношения с Паже; Роза и это странное выражение у нее на лице; самодовольная ухмылка Рики; Карло; Елена, растянувшаяся в ванной у Криса…

В дверь постучали. Терри открыла и увидела Криса. Вид у него был уставший и совершенно убитый.

– Заходи, – предложила она.

– У большинства бывают тяжелые минуты, – начал Крис. – Но это не становится достоянием гласности, и их дети ничего об этом не знают. Если только один из родителей не рвется к власти. Никогда мне не было так жаль наших детей. И тебя.

Терри понимала, во что ему может обойтись эта тяжба с Рики: политическая карьера была под угрозой, предстоял непростой разговор с сыном. Но в этот момент казалось, что больше всего он переживает за Терри.

– Если я не отступлюсь и не отдам ему дочь, а кроме того деньги, – устало произнесла она, – Елена окажется втянутой в процесс судебного разбирательства. А все газеты будут пестреть фотографиями, твоими и Карло. И тогда о Сенате можно будет забыть.

– А если ты уступишь Рики Елену, нам придется забыть о нас двоих. Так или иначе, он затеял все это, чтобы покончить с нами. Точно так же, как Коулт ввязался с целью покончить со мной.

– Ты считаешь, Рики осмелел благодаря ему?

– Отчасти да. Кто-то из людей Коулта увидел злосчастную заметку в «Инкуизиторе». С Рики связались и дали понять, что он не одинок.

Терри не смела посмотреть Крису в глаза.

– В таком случае у нас только один выход?

Сохраняя бесстрастное выражение, Крис произнес:

– Ты соглашаешься не встречаться со мной. Ни сейчас, ни в будущем. А я ради собственного спокойствия отказываюсь от участия в предвыборной гонке.

Отвернувшись и глядя в сторону, Терри слабо кивнула.

– Тогда слушания не состоятся. Его бумаги так и останутся запечатанными, а Елена и Карло будут избавлены от всего этого. Я постараюсь ускорить освидетельствование и добиться опекунства.

Крис сидел на диване, устремив взгляд в потолок.

– Только не надо делать это ради меня. Или ради Карло. Если ты на что-то и решилась, то прежде всего думай об интересах Елены.

Машинально Тереза раскладывала ходатайства Рики, словно юрист, наводящий порядок на рабочем столе.

– До слушаний остается три недели. За это время мы должны принять решение.

– Три недели вместе, – спокойно сказал Крис, стараясь не выдать бушевавшего в нем гнева. – Вполне достаточно, чтобы прокатиться в Италию.

Терри в замешательстве уставилась на него.

– Мы могли бы вернуться дня за четыре, – продолжал Крис, – чтобы успеть подготовиться к процессу. Что бы нам ни говорил Рики, мы не должны отказывать себе в этой маленькой радости.

– Мы не можем, Крис. Только не сейчас, – промолвила Терри, беря его за руку. – Я стану постоянно думать о Елене. Это будет кошмар…

– Возможно.

Он помолчал, склонив голову, потом продолжал:

– Возможно, нам не удастся быть самими собой. Но с нами не будет Рики. Вероятно, мы что-нибудь придумаем… Никогда, ни при каких обстоятельствах я не позволял, чтобы меня топтали ногами. Не позволю и теперь, никакому Рикардо Ариасу. И ты не должна позволить этого по отношению к себе.

Тереза не нашлась что ответить. Словно почувствовав ее замешательство, Крис нежно коснулся ладонью ее лица.

– Это наш последний шанс, Терри, – сказал он. – Если по возвращении из Италии мы не будем вместе, у каждого из нас появится уйма времени, чтобы заняться своими проблемами.