Текст книги "Глаза ребёнка"

Автор книги: Ричард Норт Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 46 страниц)

– Единственное, к чему причастен Крис, – не сдавалась Терри, – так это к тому, что он позволил мне раньше уходить со службы, чтобы я имела возможность заниматься дочерью. И одно это гораздо больше всего, что сделал для меня ты.

Рики весь зарделся от гнева. В наступившей тишине Кин печально смотрел на обоих родителей.

– Что ж, наше время истекло, – сказал он. – К сожалению, если не произойдет никаких изменений, я буду вынужден представить суду рекомендации, которые кого-то из вас могут и не устроить. А возможно, и обоих.

Все было кончено. Беглое рукопожатие, несколько ничего не значащих слов утешения на прощание – и они с Рики оказались в холле.

Ариас стиснул ее руку:

– Терри, ты наговорила много гадостей. Все это чистая ложь. Но ты ничего не добьешься, потому что не знаешь, как можно пронять человека. – В голосе его слышалось спокойное презрение. – Поэтому дочь не достанется тебе. Вот это будет цирк!

Терри посмотрела ему в глаза.

– Ты сказал, что я хочу опорочить всю твою жизнь. Так вот, я забыла упомянуть про одно обстоятельство. – Она вся подалась вперед, пронзая его взглядом. – Ты дерьмовый любовник, Рики. В постели ты просто никакой.

Краска разлилась по лицу мужчины, но тут же губы его тронула улыбка, в которой, казалось, было сознание превосходства.

– Есть и другое обстоятельство, о котором я забыл упомянуть: мне сказал об этом юрист, у которого я консультировался. – Дальнейшее он произнес почти шепотом: – От Алека Кина только что ушла жена. К адвокату. До встречи в суде, Тер.

7

По соображениям безопасности – главным образом на тот случай, если обманутые в своих ожиданиях отцы, обезумев, вдруг начнут хвататься за оружие, – семейные дела рассматривались в том же здании, где размещался муниципальный суд. Это было мрачное, убогое строение, в которое вы попадали через облупившееся парадное с часовым и металлодетектором. Терри-юриста, занимающую уголовными делами, ничуть не смущала царившая вокруг тягостная атмосфера. Терри-мать, проходя между стойками детектора со своим адвокатом (специалистом по бракоразводным процессам) – элегантной, рыжеволосой Джанет Флагерти, – чувствовала, как ее охватывает ужас.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – раздался веселый голос у нее за спиной.

Терри обернулась. Это был Рики, на лице которого сияла улыбка, пожалуй, чересчур яркая, с учетом обстоятельств. Терри про себя отметила, что мужу втайне льстит то внимание, которое готовы были оказать его персоне.

– Ты что, прятался за углом, штудируя «Собрание цитат Бартлетта»[8]8
  Бартлетт Джон (1820–1905 гг.) – американский издатель и компилятор.


[Закрыть]?

– Какой цинизм. – Продолжая улыбаться, он протянул руку Джанет Флагерти. – Джанет? Меня зовут Рики Ариас. Мы говорили с вами по телефону. Не могли бы мы минуту потолковать? Он покосился в сторону Терри. – Без вашей клиентки.

Терри сжалась: он безошибочно определил, что ей будет тяжело, если про Елену начнут говорить, минуя ее, через чье-то посредство. Флагерти с отсутствующим выражением окинула его беглым взглядом.

– А мы не могли бы минуту потолковать без вашего клиента? – парировала она.

– Рики простодушно рассмеялся.

– Думаю, на это способны только гусеницы или червяки. – Он вновь расцвел в улыбке.

На лице Флагерти не дрогнул ни единый мускул.

– Вот именно, – коротко отрезала Джанет.

Поднявшись на лифте на третий этаж, они стояли в выложенном зеленой плиткой холле. Не обращая внимания на Терезу, Ариас уперся в адвоката сосредоточенным взглядом.

– Я только хотел избежать лишних эмоций. Джанет, я рассчитывал, что вы поможете мне договориться с Терри. Вы же видите, у нас самих не очень хорошо получается.

Терри мрачно отметила, что Рикардо верен своим светским манерам. Но Флагерти по-прежнему была невозмутима.

– С вашей стороны, было бы разумным подумать об устройстве на работу, – сказала она. – Мы уже попросили суд вынести соответствующее определение.

Рики сокрушенно покачал головой.

– Сейчас, когда решается судьба моей дочери, она меньше всего нуждается, чтобы ее покинули оба родителя. Кроме того, я ведь работаю. Дома.

Флагерти едва не состроила презрительную гримасу.

– Не будем толочь воду в ступе. Какие у вас предложения? – поинтересовалась она.

– Комплексная сделка на основе взаимных уступок. Фиксированное содержание мне как супругу в размере тысячи долларов в месяц на протяжении трех лет. Содержание на ребенка – полторы тысячи в месяц…

– Это половина моего чистого заработка, – вмешалась в разговор Терри. – Не говоря уже о том, что я сама добиваюсь опекунства.

– Прошу тебя, позволь мне закончить. – Рикардо обратил к ней свой невинный ясный взгляд. – Тер, я все продумал. Так будет справедливо для нас обоих. Первый год в будни Елена будет со мной, а по выходным – с тобой. В конце года мы обсудим ситуацию. Если не достигнем взаимопонимания, можно будет еще раз обратиться в суд, который и установит окончательный порядок. – Он заговорил тише: – Пойми, это хорошо продуманное решение, которое вызовет в суде лишь уважение. И потом, я же снизил сознательно размер супружеского содержания, хотя уверен, что мне присудили бы больше.

– Я увеличу твое содержание, – сказала Терри. – Но я требую закрепления за собой права преимущественного опекунства над Еленой. То есть она будет со мной в будни и каждые вторые выходные.

– Ты же знаешь, что это не пройдет, Тер. – Он говорил размеренно и торжественно, словно репетируя свое выступление перед судом. – Дело ведь не в деньгах. Я готов пожертвовать собственной карьерой, если от этого зависит счастье Елены.

Флагерти нахмуренно взглянула на часы.

– Пора, – поторопила она. – Нам с Терри еще нужно поговорить.

Они удалились, и Терри, оглянувшись, увидела, что Рики, как заведенный ходит кругами.

– Ему не дает покоя мысль о денежном содержании, – вскользь заметила Терри.

Флагерти кивнула.

– Если ему установят фиксированное содержание, он избавится от необходимости регулярно отчитываться перед судом в поисках работы и избежит возможного снижения этого содержания, даже если будет просиживать штаны дома. Похоже, он неплохо в этом разбирается. – Флагерти оглянулась. – К тому же возомнил, что разбирается и в женщинах.

Терри охватило тревожное предчувствие.

– Так тебе понятен смысл его аферы?

Небрежным и в то же время нетерпеливым кивком Джанет дала понять, что видит его насквозь.

– Для Рики не секрет, что содержание на ребенка, в отличие от содержания на супруга, – это его талон на бесплатное питание. Потому что с его помощью он может кормиться до тех пор, пока Елене не исполнится восемнадцать. Не сомневаюсь, что в конце года Ариас не пойдет ни на какие уступки, даже если будет совершенно очевидно, что Елене с ним несладко. Напротив, он заявит суду, дескать, нельзя нарушать статус-кво. – Она замолчала, изучающе глядя на Терри. – С позиций семейно-брачного законодательства, год – это достаточно большой срок, чтобы суд согласился с его просьбой. Если его сделают главным опекуном, – продолжала адвокат, – каждый раз, когда тебе будут повышать жалованье, он будет добиваться увеличения размера содержания на ребенка. Насколько я успела понять Ариаса, он будет применять угрозы и тихий шантаж на протяжении последующих тринадцати лет. А если ты попытаешься вынудить его устроиться на работу, он будет тыкать тебе в нос неотъемлемыми интересами ребенка. И наконец, – заключила Флагерти, словно зачитывая приговор, – у него будут свободные выходные. Чем не идеальная жизнь для законченного паразита? Или я что-нибудь упустила из виду?

Взвешенная рациональность этого саркастического комментария еще больше обескураживала.

– Я ни при каких обстоятельствах не могу позволить, чтобы он взял на себя воспитание Елены, – категорически заявила Терри.

– Что ж, значит, у нас нет иного выбора, как дать ему бой. – Флагерти положила руку на плечо Терри. – Но я должна предупредить тебя. Судья Скатена – странная личность. За двадцать лет практики в качестве судьи по бракоразводным делам он научился в равной степени ненавидеть всех, включая юристов. Кого он будет ненавидеть в каждом конкретном случае, зависит не от обстоятельств дела, а скорее, от того, с какой ноги он встал. Возможно, нам и повезет. Едва ли Рик соответствует понятию Скатены о настоящем мужике. – Она еще раз взглянула на часы. – Осталось две минуты. Нам лучше войти.

Когда они приблизились к Рикардо, тот что-то тихо насвистывал.

– Елену я тебе не уступлю, – бросила Тереза.

На лице Рики отразилось раздражение. Он недоуменно пожал плечами.

– Ты совершаешь ошибку, Тер, и это печально. У меня нет другого выхода, кроме как отстаивать свои права.

Он повернулся на каблуках и вошел в зал суда. Флагерти проводила его задумчивым взглядом.

– Послушай-ка, Терри, ты можешь заплатить мне гонорар? – спросила она.

Терри могла ее понять. Тяжба с Рик обещала быть нелегкой; гонорары будут прибывать, и Флагерти, которая вела дела в одиночку, как независимый адвокат, не могла упускать из виду причитавшихся ей сумм. Но если Тереза выпишет чек, то останется без денег: пять тысяч долларов, взятые взаймы у матери, были последними.

– Ты хочешь, чтобы я выписала чек сейчас? – спросила она.

Флагерти покачала головой.

– Не надо, я тебе доверяю.

Они вошли в зал.

Кресло судьи еще пустовало. Стена за судейскими местами была оклеена обоями золотистого цвета; в углах по обе стороны высились флаги – национальный и штата Калифорнии. Самым диковинным был водруженный прямо над судейским креслом кованый железный орел. Перед судейской скамьей стояли два деревянных стола с медными дощечками; на одной было выгравировано «Истец», на другой – «Ответчик». Низкая перегородка (тоже из дерева) с навесными дверцами отделяла уже участвующих в процессе от тех, кто только ждал своей очереди, – это было пестрое скопление мужчин и женщин, явившихся сюда вместе со своими адвокатами и чувствовавших себя явно не в своей тарелке. Терри не могла припомнить другого такого зала суда, который производил бы столь безотрадное впечатление.

Оглядевшись, она заметила в первом ряду Алека Кина. Рядом сидел Рики и, держась вполне по-свойски, что-то рассказывал ему.

– О чем это он? – пробормотала Терри.

– Не волнуйся – Алек уже представил судье свои рекомендации. – От взгляда Флагерти не ускользнуло тревожное беспокойство, которое выдавал весь вид Терри. – Он, правда, не говорит мне, чью сторону занимает в вопросе о Елене, но я знаю, что Алек – это профессионал. И, насколько мне известно, информация Рики о его жене – это все чушь собачья.

Тереза слабо кивнула. Не желая видеть Ариаса, она посмотрела в другую сторону. Там, в дальнем конце зала, сидел помощник судьи, круглолицый человечек, который, казалось, умирал от скуки. Но когда в глубине распахнулась дверь и оттуда выступил судья Скатена, человечек вскочил и речитативом произнес:

– Всем встать! Заседание суда округа Аламеда по делам брака и семьи под председательством Его Чести Фрэнка Скатены объявляется открытым.

Присутствующие поднимались вразнобой – новички смущались и озирались по сторонам. Скатена, прямой как жердь седовласый старец с изборожденным морщинами лицом, крючковатым носом и изуродованными подагрой руками, неприязненно оглядел аудиторию, перебирая кривыми пальцами и часто моргая, и хрипловатым равнодушным голосом изрек:

– Ну хорошо, что мы там имеем?

Помощник, сверившись со списком назначенных к слушанию дел, объявил:

– «Дело номер девяносто четыре-семьсот шестнадцать. Рикардо Ариас против Терезы Перальты». Истец ходатайствует о назначении содержания для него и для ребенка, а также о признании его временным опекуном, встречное ходатайство ответчика о временном опекунстве и просьба к суду потребовать от истца, чтобы тот позаботился о своем трудоустройстве.

Рики встал и прошел за перегородку. Терри проводила его взглядом и вдруг подумала, что последний раз они вдвоем стояли перед судьей в день их свадьбы. С щемящей грустью она вспомнила, что уже носила в себе Елену и была напугана, но одновременно с надеждой смотрела в будущее.

– Я слушаю истца, – обратился Скатена к Рики. – Первым делом обратимся к вопросу о содержании на супруга и о том, намерены ли вы искать работу.

Рики с высоко поднятой головой подошел к кафедре и обратился к Скатене:

– Доброе утро, Ваша Честь. Я, Рикардо Ариас, перед лицом высокого суда…

– Довольно, мне это известно, – прервал его судья. – Однако нет ничего хуже, чем мужчина-юрист, представляющий собственные интересы на процессе об опекунстве. Почему вы не наняли адвоката?

Рики на минуту задумался, затем, простодушно улыбнувшись, сказал:

– Я согласен: как бы я ни старался всегда сохранять объективность, я принимаю все это слишком близко к сердцу. К тому же у меня нет опыта в такого рода делах. – Он беспомощно пожал плечами. – Если бы у меня были деньги, я бы сейчас здесь не стоял.

Терри, наклонившись к Флагерти, прошептала:

– Чего он не может допустить, так это адвоката, который сдерживал бы его.

Флагерти не спускала глаз с судьи, который, чуть подавшись вперед, объявил:

– Вы можете обратиться ко мне, чтобы я заставил вашу жену оплатить услуги адвоката. Себе же она наняла адвоката, так что у нее должны быть деньги.

Рики согласно кивнул.

– Это верно – у нее весьма высокое жалованье. Однако моя принципиальная позиция – чтобы все возможные средства в максимальной степени использовались во благо Елены. – Выдержав паузу, он смиренным голосом добавил: – Я могу лишь обещать, что перед лицом суда постараюсь вести себя как можно более профессионально.

– Его действия безупречны, – тихо заметила Джанет. – Этого судью, главное, не нервировать.

Скатена окинул Рики оценивающим взглядом.

– Мистер Ариас, а почему бы вам просто не устроиться на работу? Вы оставляете впечатление физически крепкого человека.

– Как вам сказать? Во-первых, в столь критический период, который переживает сейчас наша дочь…

– Да, об этом остается только сожалеть, – прервал его судья. – Но в наше время разводятся миллионы, и в большинстве семей работают оба родителя. Это может нравиться или не нравиться, но это так. – Скатена вновь принялся перебирать пальцами. – Ваш случай не уникален.

Рики потупил взор.

– Ваша Честь, по-моему, каждый ребенок для его родителей уникален. Поэтому так важно иметь семью. Но вы, разумеется, правы. – Он помолчал, задумчиво нахмурив брови. – Дело в том, что когда-то мы с Терри решили, что заниматься воспитанием Елены буду я. В результате мне пришлось забросить карьеру юриста, и сегодня я объективно не в состоянии заработать и половину того, что зарабатывает моя жена. Немалую часть придется отдавать за детский сад, а кроме того, вечерами или во время летних каникул Елену будет не с кем оставить. – Глядя судье в глаза, Ариас говорил с неподдельным чистосердечием, будто встретил в кафе доброго знакомого. – К тому же существует такое понятие, как справедливость. Я оказался здесь только потому, что в интересах ребенка согласился пожертвовать своей карьерой ради карьеры Терри. – Рики осекся и сконфуженно продолжал: – У Терри есть на что опереться: высокооплачиваемая работа и богатый ухажер, он же ее босс. У меня же, поскольку я не собирался разводиться, такой опоры нет. Было бы несправедливо – по отношению ко мне, да и к Елене – выгонять меня из дома.

Терри впилась ногтями в крышку стола. Эта, на первый взгляд, неожиданная ссылка на Криса была тщательно продуманным ходом. Всего лишь мимолетная фраза, но в ней сказано главное – Терри ушла от мужа к своему работодателю.

– Это будет зависеть от того, кого назначат опекуном, не так ли? – бесстрастно заметил Скатена.

Рики поднял голову, окрыленный последними словами судьи.

– Ваша Честь, когда я говорю о справедливости по отношению к Елене, то имею в виду и экономическую справедливость. Я намерен помогать моей дочери и материально – это неотъемлемая часть родительских обязанностей, как я их понимаю. Вполне допускаю мысль, что в конечном счете я буду главной опорой для Елены. Я не сижу без дела. Будучи привязан к дому и занимаясь ребенком, я не терял времени даром, а делал свое дело. Моя компьютерная программа находится на передовых рубежах научных исследований в области права. – Он немного помолчал, самодовольно улыбаясь. – Может, все получится, кто знает.

Это был еще один удачный ход, отметила Терри. Теперь Рики мог сойти за восторженного простофилю, но никак не за бездельника.

– Итак, сколько же вы хотите? – спросил его Скатена.

– Вы имеет в виду супружеское содержание?

– Да.

– Я ходатайствую о полутора тысячах в месяц, разумеется, исходя из размера жалованья жены на сегодняшний день. – И тихо добавил: – Полагаю, у нее есть основания рассчитывать на повышение.

Терри дернула Флагерти за рукав.

– Он намекает, что я сплю с шефом из-за денег. Что наш брак распался из-за Криса.

Флагерти покачала головой.

– Нам нет смысла оправдываться, – шепнула она. – В данном случае это несущественно. Все, чего мы добьемся, – привлечем ненужное внимание к фигуре Криса. Данные показания Рики не имеют отношения к предмету спора, даже если бы и оказались правдой.

Как юрист Терри не могла не понимать этого. Однако Рики незаметно удалось создать нужное впечатление, которое теперь, несомненно, навредит Терри, что бы она ни предпринимала.

– Хорошо, – сказал Скатена, – давайте выслушаем сторону миссис Ариас.

Рики повернулся спиной к судье и направился к своему столу, не в силах сдержать самодовольной ухмылки. Но потом, видимо, вспомнив о Кине, спохватился, и улыбка его исчезла.

Флагерти вышла к кафедре.

– Ваша Честь, интересы ответчицы Терезы Перальты представляет Джанет Флагерти.

– Да, да, – поправился Скатена. – Миссис Перальты.

Что-то в его тоне заставило Терри насторожиться, но Флагерти держалась невозмутимо.

– Позиция мистера Ариаса – по всем без исключения пунктам – основана на утверждении, что он оставил работу, следуя настойчивым просьбам Терезы Перальты. Его доводы могли бы иметь хоть какой-то вес, если бы это действительно было так. На самом же деле, Ваша Честь, миссис Перальта просила мужа, чтобы он работал, однако тот отказался. Истина же в следующем: мистер Ариас самоустранился от своих обязанностей – как по отношению к жене, так и по отношению к дочери. Кто, по-вашему, содержит мистера Ариаса? – Тереза. Кто содержит Елену? – Снова Тереза. Кто занимается с Еленой? – Флагерти выдержала паузу. – Отнюдь не мистер Ариас. Воспитанием Елены занимаются в детском садике, платит за который Тереза Перальта…

– Адвокат, что вы можете сказать о периоде летних каникул? – спросил ее Скатена.

Терри вдруг вспомнила, какими непростыми были отношения с Рики прошлым летом, когда с деньгами было туго и Елену пришлось оставить дома. Тогда она старалась уходить с работы пораньше и, придя домой, неизменно заставала девочку сидящей перед телевизором, голодной, потому что Рики и в голову не приходило покормить ее.

– Прошлым летом, – отвечала Флагерти, – мистер Ариас – из соображений опять же экономической целесообразности – в который раз отказался устроиться на работу. Каникулы Елены тем летом нельзя назвать удовлетворительными.

Скатена поморщился.

– Но ведь она оставила дочь с отцом, верно? Едва ли она согласилась бы на это, если бы жизнь ребенка подвергалась опасности.

Флагерти пристально посмотрела на судью.

– Ваша Честь, с нашей точки зрения, это не является критерием…

– Но мистер Ариас утверждает, – грубо оборвал ее Скатена, – что и он не сидел без дела.

– Это утверждает мистер Ариас, – в тон ему возразила Флагерти. – Однако его так называемое предприятие еще не принесло ни цента. Кто видел его программу или финансовый план? Где рынок для его пресловутого революционного открытия?

– Не имею понятия, адвокат. Возможно, и сам мистер Ариас этого не знает. Ведь, по его словам, это только начало. – Скатена чуть склонился вперед. – Адвокат, вот когда будет окончательное слушание, можете не оставить от этого дела камня на камне. Вызывайте экспертов, отправляйте его выкладки на анализ в экономическую школу Гарварда, мне безразлично. Но в данный момент наша задача – определить, что ему причитается сегодня.

Флагерти впервые за тот день показалась растерянной.

– Как мы считаем, мистеру Ариасу «причитается» одно – указание суда о трудоустройстве.

– Адвокат, вам должно быть известно, что миссис Перальта зарабатывает вдвое больше среднеамериканской семьи.

Терри видела, что дело принимает все более неблагоприятный оборот.

– Не следует забывать, что она живет в Сан-Франциско, – возразила Флагерти, – самом дорогом городе в Америке. Взгляните на финансовую декларацию моей клиентки. – Она подняла руку, призывая обратить внимание на это обстоятельство. – Арендная плата – полторы тысячи в месяц, и это за небольшую квартиру. Детский сад – более пятисот. Выплаты за машину – двести. Выплаты по счетам – шестьсот…

– Не нахожу в этом ничего удивительного.

– Удивительно то, что это счета мистера Ариаса. – Флагерти сбавила тон. – Ваша Честь, дело в том, что размер жалованья моей клиентки ограничен. Причина, по которой она оказалась в столь затруднительном положении, в том, что мистер Ариас не хочет работать.

Скатена театрально развел руками.

– Мистер Ариас утверждает обратное. Чему же я должен верить?

– Цифрам, – ответила Флагерти. – С цифрами не поспоришь. Чековая книжка миссис Перальты не резиновая.

Скатена с видом человека, который уже достаточно наслушался, скрестил руки на груди.

– Что ж, вашей клиентке придется ее слегка растянуть, мисс Флагерти. У мужа нет постоянной работы, и я намерен назначить ему временное содержание. Сколько – я решу после того, как мы разберемся с вопросом об опекунстве. – Он взглянул на Рики и не без сарказма добавил: – Будь мистер Ариас безработной женой, не было бы и речи о том, назначать или не назначать алименты, и нам не пришлось бы обсуждать это целых двадцать минут.

Рикардо всем своим видом старался показать, какое глубокое впечатление производит на него справедливая позиция судьи. Глядя, как Флагерти возвращается на свое место, Терри не могла побороть охвативший ее страх.

– Судья купился на его треп, – прошептала она.

– Посмотрим, – ответила Джанет. – Опекунство рассматривается как отдельный вопрос. Многое будет зависеть от мнения Алека Кина.

– Следующий пункт, – отрывисто объявил Скатена, – опекунство. Мистер Ариас?

Рики не спеша вышел к кафедре.

– Все обстоит именно так, – начал он, – как уже говорилось в этом зале. Я – дома, а Терри – нет. Это обстоятельство решающее – по крайней мере, в обозримом будущем, – для того чтобы опекуном назначили меня. Я знаю, у суда на очереди другие дела, однако позвольте мне вкратце объяснить, почему же я нахожусь дома. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Не берусь судить, хорошо это или плохо, но за последние двадцать лет в обществе произошли значительные изменения. Сегодня все больше женщин хотят работать, их заработки растут. Все больше семей, в которых работают оба родителя. И, разумеется, все больше разводов.

Подтекст его туманных, на первый взгляд, откровений был очевиден. Терри, наклонившись к Флагерти, сказала:

– Похоже, он догадался, что Скатена ненавидит эмансипированных женщин…

Рики тем временем продолжал:

– В подобных условиях процесс создания семьи все больше смахивает на некий эксперимент. В нашем эксперименте мне выпало сидеть с Еленой. Сегодня во мне она находит опору и поддержку. – Он весь подобрался и тихим, проникновенным голосом заключил: – Я люблю свою дочь, и мне кажется, довольно ей быть подопытным кроликом. – Устремив вопрошающий взгляд на судью, Ариас почтительно сел.

– Покажи ему, кто есть кто, – шепотом умоляла Терри адвоката. – Не дай Рики обвести его вокруг пальца.

Вид у Флагерти был сосредоточенный. Она встала, готовая представить аргументы в защиту позиции Терри.

– Как известно, – начала Джанет, – родительские обязанности охватывают целый круг сложных вопросов, не ограничиваясь одним только присутствием дома между девятью утра и пятью вечера. Между прочим, Елена Ариас в это время большей частью будет находиться в школе. – Адвокат продолжала: – Быть хорошим родителем означает любить и понимать своего ребенка, делать все, чтобы он чувствовал себя защищенным, и, что немаловажно, содержать его материально. Все это проистекает из одного и того же источника – родительского чувства ответственности. – Она повернулась в сторону Терри, которая не отрываясь смотрела на судью, пытаясь по выражению лица прочесть его мысли. – Тереза Перальта, – размеренно продолжала Флагерти, – обладает такой ответственностью. Именно она поддерживает контакт с воспитателями Елены, именно она заботится о ее здоровье и ходит с ней к врачам. Это она вечером укладывает девочку спать, а утром отвозит в детский сад. Наконец, это именно она содержит ее материально. Мистер Ариас уверял нас, что в нем девочка находит опору. На самом деле единственной опорой для нее является ее мать, миссис Перальта. Именно она тот человек в семье, который тащит на себе все. В том числе и собственного мужа, который по каким-то причинам не способен обеспечить не только свою семью, но и себя самого. – Адвокат продолжала свою речь: – Назначить мистера Ариаса опекуном значило бы повернуть все вспять. Тереза Перальта нуждается в помощи, а не в этом иждивенце. Ей и без него хватает забот. Миссис Перальта заслуживает уважения ее родительских прав, являясь по-настоящему ответственной матерью, которая нужна Елене и которую она имеет в лице Терезы Перальты.

Скатена поднял руку.

– Адвокат, вы снова за свое. Ну откуда же мне знать, в чем нуждается ребенок? – язвительно произнес он. – По правде говоря, мне кажется, что, будь вашим клиентом мистер Ариас, в ваших устах он предстал бы самим Уолтом Диснеем, точно так же, как миссис Перальта предстает Белоснежкой.

Краем глаза Терри заметила мимолетную улыбку на губах Рики. Не отдавая отчета в том, что делает, она поднялась со стула.

– Я только излагаю факты, Ваша Честь, – сухо заметила Флагерти.

– В вашей собственной трактовке, – перебил ее Скатена. – Для меня они не столь очевидны. У вас есть что-нибудь еще?

– Да, Ваша Честь, – неожиданно для самой себя объявила Терри и, стараясь не выдавать голосом своего отчаяния, продолжала: – Суд, ни этот, ни какой другой, просто не в состоянии принять справедливое решение в столь сжатые сроки, располагая такой незначительной информацией. Я прошу суд отложить рассмотрение этого дела и дать возможность мистеру Кину встретиться с Еленой…

– Сядьте на место.

Терри замерла, затем медленно села, подчиняясь рефлексу юриста.

Скатена вперил в нее свирепый взгляд.

– Здесь вас представляет мисс Флагерти, – сказал он. – Вам, как поверенному в суде, это должно быть известно не хуже моего. Если вы еще раз выскажетесь, я вынесу определение о вашем неуважительном поведении в суде. – Он откинулся в кресле и сцепил пальцы на животе. – Служащие – это сущее наваждение, и самые страшные из них юристы. Для них ребенок все равно что футбольный мяч. – Выдержав паузу, он добавил: – Если вы не договоритесь с мистером Ариасом, советую не забывать о моих словах.

В зале повисла зловещая тишина. Скатена повернулся к Флагерти.

– Мисс Флагерти, вы тоже можете садиться. Похоже, ваш клиент не очень нуждается в вашей помощи. Не дожидаясь, пока она займет свое место, судья отрывисто произнес: – Вот мое решение: временное опекунство истцу, мистеру Ариасу; временное супружеское содержание мистеру Ариасу – тысяча двести пятьдесят долларов ежемесячно, вплоть до окончательного судебного слушания этого дела; временные алименты на ребенка мистеру Ариасу – тысяча долларов. – Судья посмотрел в сторону Терри: его лицо еще не утратило сварливого выражения. – Свидания с ребенком для миссис Перальты – через выходные с вечера пятницы до вечера воскресенья. Детали обсудите с мужем – суду некогда заниматься этим, – заключил он и обратился к помощнику: – Давайте следующее дело.

Терри не шелохнулась.

Флагерти положила руку ей на плечо и тихо сказала:

– Ничего не поделаешь. Надо идти.

Скатена постучал по столу судейским молотком. Вздрогнув, Терри встала и, не видя ничего вокруг себя, словно робот, направилась к выходу.

Оказавшись в коридоре, Тереза прислонилась к стене. Она была как во сне.

– Мне очень жаль, – сдержанно произнесла Флагерти. – С ним невозможно иметь дела.

– Не переживай. Ты сделала все, что могла.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила адвокат, держа ее за руку.

– Нормально. Я позвоню тебе попозже.

Флагерти топталась на месте, не зная, что сказать.

– Я не держу тебя, – произнесла Терри. – Тебя ждут другие дела.

Джанет молча кивнула, и в следующее мгновение Терри услышала, как застучали ее каблуки.

Тереза Перальта с горечью подумала, что потребовалось меньше месяца, чтобы лишить ее дочери.

Кто-то положил руку ей на плечо; она повернулась, рассчитывая увидеть Рики. Но это был Алек Кин.

– Этого нельзя было допускать, – произнес он.

– Нельзя?

– Нет. – Он явно нервничал. – Мне не следовало бы говорить вам этого, но мои рекомендации были совсем другие. Этот человек едва ли слышит и половину из того, что ему советуют.

– Этот человек, – гневно отрезала женщина, – ничего не знает о моей дочери.

– А ему этого и не нужно, – устало-брезгливым тоном заметил Кин. – Спросите его, и он расскажет вам о своем огромном жизненном опыте. Он как-то обмолвился в разговоре со мной, что достаточно ему увидеть, как ведут себя стороны в суде, и он расскажет о них гораздо больше того, что написано в наших отчетах.

Терри почувствовала тошноту.

– Значит, Рики выиграл. Он облапошил его. А я просто набитая дура.

Кин пристально посмотрел на нее и сказал:

– Подождите три-четыре месяца, а потом приходите ко мне.

Оставшись одна, Терри тяжело вздохнула и направилась к выходу, твердя себе, что надо поскорее уйти отсюда и не терзать себя мыслями о случившемся.

Спустившись на лифте на первый этаж и пройдя через стеклянные двери, она вышла на улицу и бросилась к своей машине.

Она подбежала с правой стороны и уже открыла дверцу, как вдруг ее согнуло и вырвало на тротуар.