Текст книги "«Молчи» (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 81 (всего у книги 86 страниц)
Дилан шире распахивает веки. Начинает трястись, дергая руками, пока те связывают мужчины. Второй прижимает парня лицом к полу, сдерживает. О’Брайен слышал. Только что он слышал…
С паникой смотрит на Дейва, руки которого уже связали, поэтому посадили на колени, крепко держа за плечи. Фардж еле открывает веки, отвечает на зрительный контакт, понимая без слов. Дилан морщится, пытается выдернуть руки, сопротивляется, и Трой усмехается, пока курит рядом, стряхивая на щеку парня пепел:
– Чего ты в движение пришел?
О’Брайен сжимает веки, выбивается из сил, поэтому за него действует только панический страх. Губы шепчут. Никто не способен услышать.
«Пожалуйста… – моргает, еле глотнув воды во рту. – Пожалуйста», – просит? Верно. У него не осталось вариантов, поэтому он молчит. Просто просит, чтобы ему показалось, чтобы Мэй продолжала лежать там, но ему не может казаться.
Руки связаны. Мужчина берет парня за волосы, потянув наверх, и Дилан хмурится, еле сдерживая внешнее проявление боли. Садится на колени, врезаясь злым взглядом в лицо Троя, который встает напротив него, довольная улыбка продолжает светиться на лице. Парень опускается на корточки, внимательно смотрит в глаза Дилана. Молчит. Изучает. О’Брайен не выдает себя, но готов харкнуть Трою в лицо. Правда тот первым действует, прижав горящий кончик сигареты ему к щеке:
– Открой ротик, – просит с отвратительной нежностью. Дейв дрожит. С открытым страхом смотрит на Дилана, который равнодушием пронзает Троя. Тот не меняется в лице, схватив парня за лицо, и сдавливает пальцами:
– Открой рот, – скользит по своим губам языком. Дилан сжимает губы, стискивает зубы.
– Давай, – слышит одобрительное хмыканье со стороны остальных. – Детка, давай, – смеется, когда удается слегка открыть рот, поэтому сует внутрь сигарету, прижимая язык Дилана, но тот лишь морщится, не издав ни звука.
– Хорошая девочка, – Трой дает ему пару «легких» пощечин, после встает, оглядываясь. – И где этого мудака носит? Тоже мне, Первый. Мы справились быстрее, – опускает взгляд на Дилана, который кашляет, выплевывая сигарету. – Хозяин приказал вас на месте убить, но… Не могу же лишить банду такой желанной возможности увидеть смерть самого ненавистного сотрудника? – улыбается, наклонив голову. – Думаю, буду брать по сотне за каждый выстрел в тебя. В голову, – указательным пальцем давит на лоб О’Брайен, – дороже всего, – вздыхает. – Скучно, – сует ладони в карманы. – Ребят, можете пока поразвлечься, – оглядывается, кивнув на Дейва. – Кто там по парням у нас? Есть время трахнуть кого-нибудь, – и смеется.
Фардж не отрывает взгляда от О’Брайена. Тот боится смотреть на него, ведь знает, что друг ждет решения, ждет, что Дилан поможет, что они, как обычно, выкрутятся, но сейчас все иначе. Совершенно.
Шаги. Те же самые. Тяжелые.
– О, – Трой указывает на приближающегося Первого. – Нет времени, – пожимает плечами. – Жаль, – вновь пальцем давит на лоб Дилана. – Я б тебя трахнул, – О’Браейн тяжело дышит. Смотрит вниз, еле сдерживая судорогу. Скрежет зубов.
– Кто это? – Трой привлекает внимание своим вопросом, поэтому Дилан искоса смотрит на крупного мужчину, который держит на плече тело девушки. Дейв дергается, пытаясь освободить руки, но получает в спину ногой, поэтому лицом бьется об пол, падая. О’Брайен не может нормализовать дыхание. Смотрит на опущенную голову девушки, видит только затылок с вьющимися волосами. Её руки без движения, как и ноги, колени которых касаются лопатки спины мужчины.
Трой начинает фальшиво разбираться с пуговицами на джинсах:
– А можно мне минуточку с ней?– видит хмурый взгляд Первого, поэтому смеется, довольно улыбаясь. – Шучу, как-нибудь в другой раз.
Дилан морщится, уже не скрывает своего страха, пока видит, как гончий меняет положение тела, теперь уже держит тело под рукой, согнув её в локте, сжав талию Харпер, которая… Не шевелится.
– Она вообще жива? Наш Босс – некрофил? – Трой не может перестать ржать. – Ладно, – бросает взгляд на Дилана, замечая значительную перемену в его лице. – Нет… – шепчет, сильнее растягивая губы. – Не ладно, – с наслаждением опускает голову, стрельнув взглядом на мужчин, что держит Дейва:
– Пора на базу, – вновь на Дилана. Он дергает руками, всеми силами вытягивает шею, чтобы рассмотреть девушку, понять, двигается ли её грудная клетка. Но чувствует взгляд со стороны Троя. Острый. Наслаждающийся. Поэтому вскидывает голову, врезавшись в него своим. С агрессией.
И Трою это нравится.
– Вау, – он шепчет, мельком взглянув на Первого, который уже направляется к окну, чтобы вылезти на улицу. – Вау, – повторяет, опускаясь на корточки, резким движением поворачивая голову, чтобы врезаться глазами в Дилана:
– Увидимся, – кивает мужчине, который держит его. О’Брайен дергает плечами, ругнувшись, когда ему на голову натягивают мешок, как и Дейву, которому бьет по голове, заставив отрубиться.
Темнота перед глазами. Духота. Нечем дышать. Дилана лицом прижимают к земле.
И в следующую секунду он получает удар ногой в голову.
И темнота наступает уже в сознании.
***
В Сьюзен было что-то чертовское.
Но с другой стороны…
… Она ерзает на его груди, тащит одеяло выше, чтобы укрыть парня от холода. На дворе осень. За окном темнота. Сьюзен подбородком упирается ему в плечо, пальцами возится с волосами, нежно улыбается, ведь он продолжает спать. Так устал… Странно, Джо сказал, что Лукас бросил работу. Где он пропадает и настолько выматывается?
– Меня… Пугает твой отец, – шепчет, руша ночную тишину. Лукас лежит на спине, открывает веки, заморгав. Равнодушие на лице, но не по отношению к девушке. Она лежит у него под боком, поэтому парень начинает аккуратно водить пальцами по её голой спине под одеялом:
– Почему?
– Я видела его не так много раз, но… Скажи, кто он? – Сьюзен явно заинтересована, ведь именно с ним Лукас пропадает так надолго.
– Он… Байкер или кто? – она видела компанию мужчин. Все они были в черном, ездят на своих байках в этих жутких панамах, что скрывают лицо. И держат биты, оружие. Как-то Сьюзен нашла у Лукаса пистолет, но, конечно, никому не сказала, тем более Джо, ведь тот получил работу в полиции. Кто его знает…
– Тебе не нужно беспокоиться об этом, – Лукас хмурит брови, повернув голову так, чтобы видеть тревожное лицо девушки. Поднимает ладонь выше, чтобы пальцами провести по её лбу, убрав локон волос:
– Совсем не нужно.
– Но… Прости, я видела, как он… – Сьюзен двигается ближе, чтобы шептать. – Он бил какого-то мужчину, и… – приподнимается, нависнув над лицом парня, отчего вьющиеся волосы касаются его щек:
– Он… Выстрелил в него, Лукас. Мне кажется, стоит сообщить в полицию.
– Нет, – слишком грубо и резко. – Нельзя.
– Но я переживаю за тебя, вдруг твой отец опять уйдет в загул и…
– Сью, – парень смотрит на неё, не моргая. – Только попробуй сообщить – и мы трупы, – он не угрожает ей. Он боится.
– Ясно? – прямо в глаза. Девушка молчит, еле кивнув. Поняла.
– Спи, – Лукас давит на затылок, заставив Сьюзен опустить голову на его грудь, но до утра девушка не сомкнет глаз. А утром упустит мгновение, как парень опять уйдет.
Никто бы не подумал, что все превратится в это.
Джо и Лукас стали лучшими друзьями в средней школе. Они частенько числились в хулиганах, но никогда сильно не славились этим. Нередко подшучивали над еще маленькой Сьюзен, которая на тот момент совсем не давала никаких надежд превратиться в такую… Девушку.
Но все меняется. Судьба – она сволочь. Никогда не знаешь, как именно она обернет тебя и твою чертову жизнь. И где в итоге ты окажешься.
И с кем.
«Я не хочу», – удар.
Ты должен быть Псом. Ты должен занять место Хозяина. Ты должен.
«Я не хочу, пап».
Удар.
Лукас не выбирал такой жизни. За него все решил отец. И он хотел отступить, поэтому противился, всячески ослушиваясь, но делал хуже себе. И не только.
И в тот день Сьюзен поставила ультиматум. Либо она, либо банда, о которой девушка, как и Джо, уже хорошо знала, поскольку Псы начали проявлять себя перед властями.
Она смотрела на него. Он смотрел на неё. Это была… Зима. Суровая. Девушка стояла на дороге, со слезами, но не давала лицу морщиться. Сохраняла строгость во взгляде, но уже рассыпалась на части, пока взгляд парня опускался на её руки. Ладонями Сьюзен сжимала живот, давала ему намек, хотела, чтобы он знал, чтобы остался, чтобы понял, как сильно сейчас он необходим. Но прочла только ужас в его глазах. И страх был вызван не такой шокирующей новостью, как беременность. Парень смотрел за спину девушки. В темноту, среди деревьев, откуда показывалась компания Псов, во главе с отцом. И именно он сжимал оружие. Он направлял дуло на спину девушки.
Поэтому Лукас дрожа отступил. Назад, к машине. Назад, показав отцу, что он сделал выбор, показав Сьюзен, что этот выбор – не она. И не потому, что он не хотел остаться.
Лукас знал. Отец убьет её. Парень смотрел ей в глаза, хорошо понимая: больше не увидит. Черт возьми, его разъедало, его сжигало, ведь на её лице ужас, паника. Ей страшно, Лукас. Вернись. Уходит, касается рукой дверцы автомобиля. Не отрывает от Сьюзен взгляда, понимая, что если сейчас даст волю эмоциям, то они вместе умрут. Прямо здесь, в снегу. А так, он сохранит ей жизнь. И себе, может, ненадолго. Поэтому открывает дверцу. Смотрит. Девушка еле сдерживает голос, уже роняя слезы с новой силой:
– Живо вернись, – грубо, строго, но так испуганно. Сжимает живот. Но больше не может говорить, так как с губ срывается рыдание:
– Лукас! – кричит, топая ногой. – Быстро!
Садится в машину.
– Черт возьми! Лукас!
Давит на газ.
– Пожалуйста, – ужас. Взгляд замирает на машине, что трогается с места. Руки девушки опускаются, а вид становится потерянным, брошенным:
– Л-Лукас?
Он сделал выбор.
Ты – не его выбор, Сьюзен, поэтому живи.
***
Голова болит. От давления в висках меня начинает тошнить, поэтому первое, что происходит после попытки открыть опухшие веки – это рвота. Я хватаюсь за какую-то ледяную трубу, опустошая желудок. Перед глазами плывет. Темнота. Морщусь, не справляясь с ноющей болью в груди, которая тут же дает о себе знать, напоминая о моем состоянии, поэтому прерываю тошноту на громкий стон. Плюю в пол. Холодный, грязный. Пальцами щупаю такую же рыхлую стену, пытаюсь ухватиться за что-нибудь, чтобы встать. Ищу опору в темноте. Зрение не восстанавливается. Меня качает из стороны в сторону, пока вновь не хватаюсь руками за трубу. С потолка капает. Слышу звук разбивающихся капель. Мороз охватывает тело. Ужас медленно атакует сознание, мешая собраться эмоционально, поэтому всем своим существом жмусь в чертов угол голого помещения, активно моргая, чтобы вернуть способность видеть. Горячий лоб пульсирует. Запястья руки ноют, а низ живота странно тянет.
Но мне знакома эта боль, поэтому одной ладонью касаюсь внутренней стороны бедра, с ужасом открыв рот. Тошнота возвращается.
Черт.
Меня тошнит. Боль между ног усиливается в разы, когда пытаюсь присесть на колени. Не могу позволить себе развалиться на части от осознания, что меня вновь подвергли сексуальному насилию. Плевать, мать вашу! Я и не такое херово дерьмо терпела! Ублюдки! Сама не замечаю, как начинаю рычать от боли, стискивая зубы, пока поднимаюсь на трясущиеся ноги. Держусь за трубу, могу, наконец, изучить подвальное помещение, сделанное под камеру. Вижу, что вполне смогу протиснуться сквозь железное ограждение, поэтому…
И с ужасом врезаюсь в стену, когда замечаю в углу помещения человека. Сидит на полу. С мешком на голове, в какой-то рванной одежде. Не вижу, чтобы он дышал. На шее ошейник, цепью прикованный к стене, словно пес. Руки связаны.
Если его держат здесь, значит, он тоже враг, может… Может проверить его? Он живой?
Не знаю, что именно движет мною, пока на носках подхожу к незнакомцу, который не издает никаких звуков. Худое тело. Явно мужское строение. Ему нужна помощь?
– Эй? – шепчу хрипло, чувствуя боль в горле, но отбрасываю её. Мои ощущения – не самое важное. Сейчас главное не страдать, не убиваться, сидя на заднице. Я не понимаю, где нахожусь, не знаю, где Дилан и Дейв, но это не повод лишать себя возможности выбраться. Пока я буду видеть пути, я буду двигаться.
– Вы в порядке? – вижу, что мужчина, или парень, вздрагивает, но больше не шевелится, словно боясь меня, поэтому осторожно касаюсь пальцами затянутых шнурков на его мешке:
– Я помогу вам, – оповещаю, чтобы не получить агрессию в ответ. Развязываю узел, с опаской потянув мешок с головы парня, и… И с неприятным визгом отскакиваю назад, в самый дальний от него угол холодного помещения.
Обожженная кожа исхудавшего лица. Светлые, безумные глаза.
Оливер в страхе ерзает ногами по полу, с такой же силой забиваясь в темный угол. Смотрит на меня, как ненормальный, с ужасом. Не могу заставить себя вернуть спокойствие в грудь, поэтому вскакиваю на ноги, бросившись к железной решетке. С ярым желанием начинаю протискиваться через палки, втягивая живот. Голова проходит, но с грудной клеткой выходит туго. Оглядываюсь на Оливера, с ужасом видя, как он поднимается с пола. Шаркает ногами ко мне. Боже. Пищу, всеми силами сдавливаясь внутри, чтобы освободиться. Невольно кричу от страха, когда парень подходит ближе, звеня цепью, и не могу здраво принять хаотичные мысли, пока дергаюсь дальше. Оливер одной ногой давит на железную палку позади меня, руками на ту, которая не дает моей груди пролезть дальше. Даже не смотрю на парня, когда внезапно падаю на пол с другой стороны от камеры. С безумным сердцебиением отползаю дальше, ерзая на мокром полу. Смотрю на Оливера, который спокойно стоит у решетки, хрипло шепча:
– Скажи маме, – не моргает, отчего выглядит пугающе. – Я не виноват.
Мычу, со слезами на глазах вскакиваю на больные ноги, бросившись вперед. Не зная, куда. Просто бегу, бросая взгляд назад, на решетку. Вижу другие камеры, вижу, сколько внутри людей, они все, как псы, бросаются к решеткам, рычат, тянут руки, желая ухватить меня. Голодные животные. Бегу дальше, видя впереди невысокие ступеньки наверх, но приходится скользнуть под них, когда дверь открывается. Замираю, задержав дыхание. Тяжелые шаги. Громкие удары гаечным ключом о трубу:
– А ну! Заткнулись! – приказывает, но люди в камерах продолжают издавать какие-то нечеловеческие звуки, поэтому смотритель хочет спуститься ниже, но его желание обрывает сирена, или… Я не знаю, что это за сигнал, но он повторяется трижды, после чего все затихает, в том числе и все пленники.
Слышу, как в дверях появляется еще мужчина:
– Слышал? – спрашивает. – Это же сбор?
– За хер? – мужик с гаечным ключом стоит на двух ступеньках, и я могу видеть его ноги, поэтому прижимаюсь к стене спиной, сжав пальцами губы. Стараюсь не дышать.
– На казнь, – голос сверху помоложе. Это явно парень.
– Кто?
– Трой привел второго, который стал шестым.
– О’Брайена? – слышу удивление. – Я думал, он давно сдох, – стучит гаечным ключом себе по ноге. – Сколько будет стоить выстрелить ему в голову?
– Думаю, дорого, – парень смеется. – Идем, очередь займем, желающих слишком много.
– Конечно – мужик кряхтит, поднимаясь наверх. – Я бы сам этого выродка… – дверь закрывается, и мне не услышать продолжение его слов. Смотрю перед собой. В груди отмирает сердце. Дыхание срывается, я задыхаюсь. Моргаю, всеми силами сдерживая слезы, и запрокидываю голову, затылком бьюсь о рыхлую стену, сжав веки. Слезы вступают на глазах.
Казнь? Казнь предателей? Дилан и Дейв… Боже, что мне… Что мне делать? Что я могу? Где Джо? Он с ними? Что вообще… А что, если Дейва и Джо не поймали? Вдруг они идут на помощь? Надо… Надо во что-то верить, чтобы двигаться. И я верю, поэтому заставляю себя встать и вылезти из-под лестницы. Люди в камерах тут же начинают шуметь, поэтому осторожничаю, вновь спрятавшись. Сижу, жду. Никаких звуков со стороны двери, поэтому встаю, медленно поднимаюсь наверх, руками сжав железную рукоятку. Дверь стонет, пока пытаюсь надавить на неё и открыть. Выходит не сразу, но в глаза не бьет свет. Впереди короткий коридор, за ним… Лестничная клетка, словно… Я нахожусь в старом доме. Мы какое-то время раньше жили в подобном. Пятиэтажном.
Моя задача – выбраться. Хотя бы.
Но надежда найти Дилана куда сильнее, поэтому я буду следовать ей. Знаю, что шансы нулевые, но сидеть не могу. Я погибну от ожидания.
Приближаюсь по стеночке к выходу из коридора. Вздрагиваю, слыша те же три сигнала. Для них казнь – это такое значимое событие? Уроды. Выглядываю из коридора. Лестничная клетка. Холодная. Грязная. Внизу, в темноте дверь. Думаю, это запасной выход, но… Поднимаю голову. Я не могу уйти.
Со страхом выхожу из черноты. Бледный свет проникает сквозь разбитые небольшие окна. Подхожу к подножью, подняв правую ногу на ступеньку. Жду. Поднимаюсь. Медленно. Тихо. Ничего не слышу, только эхо своих шагов.
Нет. Стоп. Слышу.
Замираю, когда на этаже выше кто-то открывает дверь. Мужские голоса, обсуждение казни, цены на первый выстрел. От услышанного у меня сводит желудок, поэтому вновь приседаю на корточки, начав плевать в пол. Морщусь. Голоса растут, но они не двигаются в мою сторону, поэтому сохраняю относительное спокойствие. Поднимаюсь, держась руками за перила. Иду дальше. Все направляются выше, значит, Дилан тоже где-то там, и… Что мне делать? Я иду на верную смерть.
Плевать. Господи, как же я устала от всего этого. Мне просто плевать на себя, на свою жизнь, плевать! Лучше пристрелите меня, прямо сейчас.
Дверь открывается, я делаю большой шаг назад, скрывшись обратно за поворот, и приседаю. Слушаю. Шаги наверх. Отдаляются. Выдыхаю. Боже. Чуть не попалась…
Не знаю, как именно, но чувствую укол в спину. Сильный, и резко оглядываюсь, взвизгнув от неожиданности. Мужчина сжимает мне рот и не жалеет сил на удар моей головы о стену. Падаю на ступеньки. Не теряю сознание, но внутри все путается. Тело пульсирует, голова вот-вот взорвется от ненормального давления. Кашляю, грудную клетку сдавливает, легкие не могут растягиваться и принимать достаточно кислорода внутрь. Пытаюсь привстать. Оторвать лицо от холодной ступеньки. Руки трясутся.
Первый.
Мужчина берет меня за шею, заставляет оторваться от пола, встать на ноги, которые не держат меня. Сгибаются в коленях, вновь падаю, успевая защититься руками. Мужчина грубо поднимает меня, тащит наверх. Кашляю, пытаюсь вырваться, не кричу, зная, что только привлеку внимание других.
Он ведет меня. Наверх. С какой-то целью. Если бы её не было, меня бы давно убили.
***
Дейв приходит в себя не сразу. Намного позже. Парень спиной прижимается к стене, еле дергает головой, чтобы приподнять её и не видеть лишь грязный пол. Узнает помещение. Эти старые столы и комоды еще военных временах. Он был здесь один или два раза. Кабинет подгруппировки Троя. Фардж морщится, дергая больными руками. Запястья ноют. Они за спиной. Затылком прижимается к стене, дышит, зная, что ему стоит привести сердечный ритм в порядок, а потом начать пытаться двигаться. Замечает Дилана. Тот лежит на боку у другой стены. Смотрит вниз, взгляд такой… Полный естественного ужаса, он даже не моргает. Еле дышит.
– Дил? – Дейв дергает руками, сжимает веки и разжимает их, чтобы лучше видеть в бледно освещенной комнате. – Эй? – он слышит, но не реагирует. – Чувак, ты в норме? Тебе что-то вкололи? – старается узнать, ведь выражение лица друга обескураживает. Он настолько морально избит, кажется, что произошло нечто отвратительное, и О’Брайен просто не может до сих пор принять это.
– Эй? – Дейв шепчет, боясь, что за дверью кто-то находится. – Дилан?
Дилан с дрожью в теле дышит, зрачки не двигаются.
…– Куда ты отворачиваешься?! Смотри на меня!
Трой приказывает – и мужчина, который сдерживает О’Брайена на полу, прижимая головой к земле, сжимает его волосы, оторвав от рыхлой поверхности. Заставляет смотреть.
Трой довольно улыбается, грубо толкаясь бедрами к Харпер, которая лежит, не открывая глаз. Без сознания.
– Нравится? – парень наклоняет голову, наблюдая за изменением в лице Дилана. – Смотри, – сильнее долбится, и О’Брайен начинает морщиться, дергая руками:
– Хватит, – пыхтит, сбивчиво дышит. – Трой.
– Что? – он рукой скользит под футболку девушки, голова которой опускается набок. Веки расслабленно сжаты, губы приоткрыты.
– Прекрати! – Дилан сильно дергает руками, но его сдерживают, прижимая лицом к земле. Мычит, еле заставляет себя смотреть на Мэй. Трой дает девушке пощечину, желая, чтобы та пришла в себя, продолжает толкаться тазом в её бедра:
– Так скучно…
– Дилан, – Дейв начинает ерзать ногами по полу, чтобы привлечь внимание друга. Но тот не реагирует, понимая, что больные глаза вновь начинают гореть.
…– Ты что… Плачешь, О’Брайен?! – Трой смеется, пока одной рукой давит на шею девушки, которая приходит в себя, но от шока не способна удержаться в сознательном состоянии. Правда, ей удается вскинуть лицо, с ужасом уставиться на Дилана. А глаза того покрываются соленной пеленой. Хмурится. Со злостью смотрит на Троя, который душит Харпер, лишая сознания. Грубо и до боли толкается. О’Брайен моргает, кажется, еле сдерживает дрожание тела. Сжимает губы, зубы, всего себя, но все равно агрессия прорывается в виде жалкого срыва:
– Хватит!
– Вау, ты все-таки плачешь, – Трой смотрит ему в глаза, специально сохраняет зрительный контакт, нарочно толкается сильнее. – Как тебе? Ей так нравится? – удовлетворенно растягивает губы, видя как ненависть переполняет взгляд Дилана. – Да, ей приятно, верно? – шепчет. Голову О’Брайена прижимают к земле. Он сжимает больные пальцы в кулаки, короткие ногти вонзая в кожу ладоней:
– Слезь с неё… – шепчет с рычанием. Трой смеется, качая головой:
– Отстань, ей нравится.
– Я убью тебя… – ярость. Зрачки дергаются. – Убью.
– Ага, слезы утри, урод…
Не дышит. Глаза болят от напряжения. Смотрит в пол. Приглушенно слышит голос Дейва, но не реагирует. Его кулаки ещё сжаты. Зубы стиснуты. Тело дрожит.
– Дилан, я понимаю, ты хочешь немного поубиваться, – Фардж пытается залезть во внутренний карман на спине кофты. – Но… Джо сказал, у нас нет времени.
О’Брайен моргает, пуская отвратительную слезу, корчится от злости, еле оторвав голову от пола. Надо двигаться. Надо что-то делать. Мэй еще жива. Была жива в тот момент, поэтому… Парень старается присесть, смотрит на друга, который с пониманием хмурится:
– Давай… Не раскисать. Ты нужен мне, так что соберись, ладно? – просит, зная, как тяжело другу. – У меня есть резак. Точнее, только его острая часть, поэтому… Я попробую разорвать… – замолкает, когда замок щелкает. Дилан спиной жмется к стене, с ненавистью смотрит на вошедших.
Убьет. На хер убьет.
***
Падаю на колени, локтями бьюсь о пол. Еле держу тело, не выходит вернуть дыханию нормальный ритм, как и сердцу в груди. Кашляю, давясь слюной, и вскидываю больную голову, не смахивая вьющиеся волосы с лица.
– Я разве разрешал войти? – голос. Мужской. Нахожу мужчину, стоящего к нам спиной. Он… выглядит не таким крупным по отношению к Первому. Темно-русые волосы в легком беспорядке. Держит в руке маркер, стоя напротив карты. Дышу. Активно.
– Она сама выбралась, – за спиной голос Первого. Намного грубее. Мужчина оглядывается, опускает на меня равнодушный взгляд. Но… Меня неприятно сковывает моральное давление, которое он оказывает простым зрительным контактом, поэтому опускаю глаза, прячась.
– Я слышал сирену, – кладет маркер на стол, медленно шагая в мою сторону.
– Трой устраивает казнь.
– Кто дал разрешение? – голос грубеет. – Я просил убить их на месте.
– Но…
– Я просил.
– Простите.
Чувствую, как все клетки организма реагируют на человека, который обходит меня, словно не замечая, поэтому, когда слышу звук удара, отползаю к дивану, заметив на нем раскладной ножик. Краем глаза слежу за тем, как мужчина бьет Первого по лицу, рыча:
– Я просил убить их, – открывает дверь, кивком приглашая двух громил войти внутрь, и вновь обращается к гончему:
– Ты сейчас идешь, приводишь ко мне Троя и всех заложников, с этим хоть справишься? – щурит веки. Пальцами слепо щупаю диван, чувствуя оружие, а взгляд не отрываю от мужчин.
– Знаю, что он делает, – Главный… Так? Это он? – Хочет поднять авторитет… – кусает губу, взглянув зло на Первого. – Пошел быстро! – смотрит на одного из громил. – Ты, иди в зал, прикажи всем разойтись по местам, а ты… – на второго. – Приведи Оливера. Дадим ему шанс вернуться в банду.
И мужчины покидают помещение, оставив меня с человеком, который прикрывает дверь, слишком долго стоит ко мне спиной, давая возможность спрятать ножик за спину.
– Что у тебя там? – шепчет. Я не сдерживаю дрожь, пока вжимаюсь спиной к дивану, ерзая ногами по полу. Мужчина оборачивается, слишком внимательно смотрит на меня, и шагает в мою сторону, поэтому мычу, сжав губы. Готовлюсь защищаться, нанести удар, да, я смогу это сделать! Исподлобья, со всей злобой и агрессией, на которую могу быть способна, смотрю на мужчину. Тот подходит близко, присев на одно колено напротив. И смотрит. Просто смотрит мне в глаза.
Моральная пытка. Я зрительно сражаюсь с ним, начав дрожать сильнее. Уже плевать. Я готова, блять, сдохнуть, но я не буду рыдать перед этим человеком. Перед убийцей. Перед Хозяином безумства. Поэтому смотрю в ответ. Тяжело дышу, но не отворачиваю лицо. Кажется, он мысленно пронзает меня, разъедает лоб, чтобы пробраться в мозг, чтобы вычислить слабые места. Я не дамся ему. Пошел к черту!
– Что у тебя там? – мужчина не моргает. Не отводит взгляд, лишь немного поддается вперед, и я не выдерживаю этот зрительный кошмар, поддаваясь мурашкам, что бегут по коже. Вытягиваю перед собой ножик, желая вонзить мужчине в горло, но он с легкостью перехватывает мои запястья одной рукой. Смотрит. Дрожу. Смотрю в ответ. Чувствую, как во мне просыпается что-то звериное, как бурлит кровь в венах, поэтому продолжаю изо всех сил давить руками. Я убью его. Убью к чертовой матери!
– Неправильно, – меня поражает, с какой легкостью, он управляет моими руками.
Поднимает мое оружие выше, сам немного вскидывает голову, позволяя острию коснуться кожи шеи под подбородком:
– Сюда, – шепчет хрипло, а мои веки приходится сжать, чтобы проронить скупые слезы. Нет, не сдамся! Давлю, острием немного нажимает на его кожу, но мужчина спокойно, без труда убирает мои руки, но не отпускает. Держит. Я не разрываю наш зрительный контакт, начинаю рычать, словно пес, пока пытаюсь освободиться от хватки.
Мужчина смотрит. В глаза. Больной. Чего уставился?!
– Уб… – шепчу, не в силах восстановить дыхание. Сжимаю в ладонях нож, давлю наверх, но не могу оторвать от пола. Мужчина крепко сдерживает, не отворачивает голову.
– Ублюдок! – гавкаю ему в лицо, уже ничего не теряя. Мне и так конец, так что… К черту.
– Пошел ты! Сдохни! – не кричу, но моя ругань заполняет помещение. – Умри! Умри! Умри!
Он… Его губы… Растягиваются? Какого черта он улыбается?! Психопат! Я убью его!
Но не могу вырвать ладони.
Продолжаю кричать на него.
Он продолжает молча смотреть.
Ненормальная игра, лишенная смысла.
***
– Та-дам! – Трой машет купюрами у лица Дилана. – Нам уже хорошо заплатили. Это даже не половина тех людей, которые желают тебя прикончить, – бросает деньги на стол, сунув ладони в карманы. О’Брайен исподлобья смотрит на него, его лицо напряженное, но спокойное. Человек, который в любую секунду готов сорваться и вцепиться зубами в глотку врага, чтобы разорвать к чертям. Один крупный мужчина сдерживает его, второй стоит позади Дейва, сжимая капюшон его кофты.
Трой опускается на одно колено, улыбается, подняв брови:
– В затылок выстрелю я, не бойся, сделаю это быстро, – хлопает парня по лицу. – А потом уже… – сжимает губы, качнув головой. – Как пойдет. Кстати, – цокает языком. – Я хотел забрать твою печень, но потом вспомнил, как много ты употребляешь. Наверное, она у тебя плохая… – отводит взгляд в сторону. – А у неё хорошая? – довольно и шепотом. Дилан дергает руками, рванув телом в сторону врага, поэтому мужчина хватает его, сдерживая на месте. Трой смеется:
– Спокойно, а, – встает. – Пора выходить.
Дверь распахивается, с грохотом бьется о стену, что говорит о том, как зол вошедший. Трой оглядывается на Первого, хмурясь:
– Че?
– Хозяин вызывает тебя, – кидает взгляд на О’Брайена. – Приказал привести заложников.
– А мне по хуй, – Трой усмехается, и Первый вынимает оружие, щелкая затвором. Двое крупных мужчин так же лезут за пазуху, чтобы вынуть пистолет, но парень выдыхает, с особой тяжестью фыркая:
– Окей, – вновь усмехается. – Тогда, откладываем казнь, – смотрит на Дилана. – Ненадолго.
Смотрит. Она в ответ. Сжимается, стараясь освободить уже слабые руки. Мэй направляет ножик в глотку мужчины, который дергает её запясться в стороны, не моргает, пока с силой сдавливает пальцами шею девушки, разворачивая так, чтобы прижать к полу. Прижимает. Смотрит. Мэй ерзает, старается пихнуть его ногами, коленями, но не оставляет надежд ранить Лукаса. Мычит. Слезы не сдерживает, поэтому они начинают стекать с глаз по вискам. Мужчина рывком притягивает её руки к полу над головой, держит одной ладонью, чувствуя, как её тело дрожит.
Очень странная ситуация. Лукас сам не понимает, как воспринимает её. Он видит… Сьюзен, но знает, – это не она. Но Сьюзен… Нет! Не она.
Но не может не смотреть.
Мэй замирает, активно дыша, в страхе смотрит на мужчину, который пальцами свободной руки касается вьющихся волос. На его лице полное спокойствие, равнодушие в глазах. Харпер мычит, дергая лицом, чтобы отвернуться, избежать прикосновения, но Лукас все-таки проводит костяшками по её щеке, усыпанной веснушками. Слишком нежно для таких грубых пальцев. У Мэй невольно перехватывает дыхание. Она краем глаз смотрит на мужчину, который хмурит брови, не сдержав очень тихое замечание, от которого девушку бросает в неприятный, болезненный жар.
– Ты так похожа на неё.
Громкий стук в дверь. С ноги. Харпер вздрагивает, вскинув голову. Лукас не дает ответ. Он пытается детально рассмотреть, изучить каждый изгиб, чтобы окончательно принять тот факт, что сходит с ума. Сошел. Девушка дергается от каждого удара о дверь. Испуганно смотрит на мужчину, который поднимает взгляд, отчего выражение лица становится неприятно злым, холодным. В сторону двери. Стук повторяется. Настойчивее.
Дверь пинают. По-хозяйски открывают. Трой держит руки в карманах:
– Извиняюсь, нам надоело ждать, – видит, как Лукас держит девушку за руки, прижимая к полу. – Оу, пикантный моментик, – жует жвачку, проходя дальше, а за ним входят двое крупных мужчин, ведущих заложников. Дейв первым переступает порог, спотыкаясь об него, поэтому тут же, без сопротивления падает на колени, напугано смотря на картину перед глазами. Дилана заводят вторым. И он, кажется, врастает ногами в пол, когда видит Мэй, которая с надеждой в глазах смотрит на него, начав активно дергаться. О’Брайен с угрозой поднимает взгляд на Хозяина, который встает на ноги, позволяя девушке в страхе поползти к стене, но Трой перехватывает её голову, сжимает шею, заставив пищать, начав махать ножиком. Парень смеется, силой выбивая оружие из её рук. Она даже выглядит жалко. Трой рывком поднимает Мэй на ноги, прижав спиной к своей груди. Дилан сдерживает голос, сжимает губы, пока его спускают на колени рядом с другом. Грубые руки крепко сжимают плечи и волосы.
