Текст книги "«Молчи» (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 86 страниц)
Время раннее. Полдевятого утра. Проверяю телефон до и после того, как одеться. Теплые вещи ещё не достала с чердака, да и не стремлюсь оградить себя от мороза. Именно он должен оживить мой организм после эмоционального взрыва, так что натягиваю футболку, джинсы, кофту и кеды. Все. Постоянно слышу неприятный гул со стороны окна, но не обращаю на это внимание, зная, что сейчас у меня одна цель – связаться с Лили, поэтому беру телефон, сунув в карман, и покидаю комнату, не спеша иду к лестнице, отчего-то побаиваясь выходить на улицу. Дискомфорт ещё не прошел.
Открываю входную дверь. Первое, что вижу, – это машина скорой помощи на дороге. Хмуро, но без интереса рассматриваю её, пока справляюсь с замком, закрывая. Спускаюсь по крыльцу, неосознанно прислушиваясь к разговорам соседок, что собрались у калитки забора соседского дома. Эти богатые домохозяйки постоянно чешут языками, поглядывают на машину с мигалкой. Кажется, я вижу и полицейский автомобиль. В чем дело?
Выхожу за калитку, невольно остановившись, придержав дверцу. Смотрю на мистера и миссис Пенрисс, что стоят на крыльце своего дома. Женщина ещё пытается выглядеть расстроенной, а вот мужчина, покрытый синяками и ссадинами, всем видом демонстрирует ещё кипящую ярость. Не понимаю, что именно происходит, поэтому трачу время, пока подхожу к соседкам, пытаясь быть вежливой:
– Доброе утро, – без эмоций. Они спешно здороваются в ответ.
– Что произошло? – у нас тихий район. Странно, что здесь такое столпотворение.
– А ты не слышала? – одна из женщин галдит с таким видом, будто произошло нечто грандиозное. – Выстрелы, перепалка ночью.
– Да-да, громкая ночь, – вторая подхватывает.
– Сын Пенриссов стрелял.
Я слегка мнусь, хмуря брови, и оглядываюсь на автомобиль скорой помощи, наконец, замечая каталку. С каким-то мешком. На ней. И этот мешок застегивают на молнию. Моргаю, приоткрыв рот, и с неправильной тревогой спрашиваю:
– Он кого-то застрелил?
– Уф, – одна из женщин махнула рукой. – Говорят, ругался с родителями. Думаю, хотел их застрелить.
– Да-да. А застрелился сам, – галдешь растет. Женщины с ярым удовольствием обсуждают свежие новости. А я смотрю на то, как каталку грузят в машину.
Причард застрелился?
«Обещаю, мы больше не увидимся».
Будто, знал. Нет, задумывал. Был уверен, что сделает это, но…
Дверьми автомобиля хлопают. Родители Причарда остаются невозмутимы. Кажется, они выдыхают с облегчением, ведь их кошмар закончился. Серьезным взглядом провожаю автомобиль скорой. Они даже не поедут за ним в морг?
«Такой, как я, не создан для подобного». Как-то так звучала его фраза. Знаете, это неприятная мысль… Будто всех нас. Всех таких, как Причард. Нас ждет такой же конец?
Не могу точно сказать, что чувствую. Быть может облегчение? Вовсе нет. На самом деле, внутри всё та же пустота. Ничего. Просто понимаю, что ещё одна жизнь вот так закончилась. Был человек. Был отдельный мир со своей болью. Теперь его не стало.
Причард Пенрисс застрелился. В груди вновь сжалось. Мне ни хорошо. Ни плохо. Но беспокойство сдавливает глотку, даря не самое приятное покалывание в сердце.
– А по нему видно было, что больной, – соседки продолжают обсуждать, поэтому сердито стреляю в их сторону взглядом, не сдержав порыв:
– Пошли вы, – рычу довольно громко, чтобы точно быть услышанной, и поворачиваюсь спиной к женщинам, которые теперь осуждают меня за дурное воспитание. Плевать. Шагаю с гордо поднятой головой. П Л Е В А Т Ь. И не одной мне. Краем глаза смотрю на родителей Причарда, которые переглядываются. Женщина слишком нервно дергает локоны своих волос, мужчина постоянно чешет щетину. Они возвращаются в дом. Закрывают дверь.
Хотелось бы мне с таким же равнодушием принять смерть Причарда, но что-то покой не наступает, а мысли продолжают увеличивать свою тяжесть, потянув мою голову слегка опуститься.
Был человек. Была вселенная. И так просто всего не стало.
Вот, что меня мучает, заставляя думать о Пенриссе, хотя вовсе не желаю этого. Мне не нравится задерживать мысли о человеке, которого больше нет. Почему в голове эта информация не укладывается? Для неё вообще не должно быть место, но… Срабатывает это чертово понимание, эта человечность. Я ведь говорила с ним ночью. Я видела, что с ним было что-то не так, но проявила эгоизм, поскольку этот человек не достоин моего внимания за поступки. Но… Черт, отчего такое неоднозначное, разрывающее меня на части чувство неопределенности?
Его нет. Причарда больше нет. Его…
Ускоряю шаг, сильнее опуская голову.
Неправильно. Каким бы он не был, чтобы не творил, он не заслуживал такого конца. Если быть честной, то последние дни и события, я вполне разрешала себе задумываться о возможности его изменения. Он правда вел себя иначе. Его поведение в школе, его приходы ко мне. Пенрисс ведь прятался в моем доме. Он не признавал это открыто, но сбегал ко мне, и…
Блять.
Почему мне так нехорошо от мыслей о нем? Так не должно быть…
Последующий час я провожу в полном отрешении от реального мира. Меня вовсе не волнует возможность быть сбитой машиной, пока перехожу дорогу на красный. Жду поезд, стоя практически у края платформы. Мне не нравится такое состояние. Полное равнодушие, но при этом ты убиваешься мыслями о том, о чем думать не должна. Глотаешь каждую из них, сильнее сдавливая свое сознание. Психологическое воздействие серого города мешает настроиться на нечто положительное. Холодно. Сыро. Лица незнакомцев, их взгляды, пропитанные каким-то вполне себе нормальным безразличием, которым я должна отвечать миру, но глаза предают меня, начав болеть от усталого жидкого покрытия. Они слезятся, но проблема в том, что сейчас я не чувствую каких-то определенных эмоций, поэтому не знаю, с чем нужно бороться и на что направлять свои моральные силы, чтобы избавить себя от такого жалкого вида. Просто соберись, Харпер. Иначе все рухнет.
С трудом переношу поездку в вагоне. Люди прижимаются друг к другу, напирают, хотя даже машинист просит по громкой связи прекратить вваливаться в салон. Меня сдавливает до такой степени, что еле запрокидываю голову, пытаясь глотнуть воздуха. Кажется, я перенимаю болезнь Дилана, поскольку от столь тесного контакта начинает кружиться голова и тошнота подступает к горлу. Происходит не самое приятное. Чувствую, как кто-то касается горячей ладонью моего бедра, поэтому еле выскакиваю на следующей остановке, решая пройтись пешком. Лучше на морозе, чем там. Миллионы ублюдков.
Последние полчаса пути. В молчании. С постоянными попытками озираться по сторонам, надеясь заметить хоть кого-нибудь. Кого я ищу? Смешно, да? Даже жалко. Складываю руки на груди, ощущая знакомое чувство успокоения, когда узнаю улицу спального района. Кажется, дом Фарджа стал для меня чем-то вроде крепости. Там происходило больше приятных моментов, так что… Не хочу думать.
Странно. Что за запах гари?
Вижу дом Лили. Замедляю шаг, чувствуя неуверенность. Захочет ли она говорить со мной? Пустит ли её мать? Она так и не отвечает на звонки и сообщения. Быть может, ей нужно время?
Сильный запах гари просто не дает мне покоя, так что отрываю взгляд от дороги, подняв голову. Осматриваюсь, не сразу находя источник жуткой вони, поэтому мой ступор можно вполне объяснить. Не знаю, по какой причине ощущаю именно страх, когда взгляд останавливается на доме Дейва. Торможу, полностью замерев, и еле моргаю, выдыхая тяжесть из груди. Смотрю на оцепленную территорию, на черные рамы окон, на вымазанные стены. Он буквально изнутри выгорел. Боже. Подхожу ближе, твердыми шагами давя снег под ногами. Миную участок Лили, с какой-то злостью дергая ярко-желтую ленту, просящую не приближаться к объекту. Рву одним движением ладони, приближаясь к крыльцу, но приходится остановиться, ведь дом буквально трещит от ветра. С пропавшей возможностью дышать изучаю увечья, понимая, что дом под снос. Господи. Кто это…
Взгляд останавливается на странных буквах, что можно разглядеть на стене сбоку. Черным баллончиком кто-то написал «ЧП». Черные Псы. Ясно. Мне и не нужно было гадать. Всё очевидно.
Уроды.
Моргаю. От запаха гари слезятся глаза, поэтому тру веки, отходя назад. Долго дышать этим тяжело, начинаю кашлять. Ухожу. Черт. Просто не верится, что такое происходит. Где сейчас Фардж? Знает ли о случившемся? Боже, у него теперь… Нет дома. Надеюсь, Дилан поможет ему.
Не хочу оглядываться. Не желаю видеть это здание. Слишком много воспоминаний. Спешу к дому Роуз, поднимаясь на крыльцо, и уже без предрассудков жму на кнопку звонка, готовя себя к любой встрече. Если её мать будет кричать, пускай. Мне все равно. Я обязана дать знать, что осталась.
Ответ жду недолго. Дверь открывается медленно, кто-то по ту сторону явно чувствует дикую усталость. Я приоткрываю рот, когда встречаюсь взглядом с матерью Лили, и немного мнусь, ведь не вижу никакого проявления злости с её стороны. Она выглядит такой вымотанной, что у меня в который раз за утро сжимается глотка, мешая говорить.
– Вы… – неуверенно начинаю, чувствуя слабость во всем теле. – В порядке? – щурю веки, а женщина ненадолго отводит глаза, вздохнув, и еле заставляет себя держать веки открытыми. Смотрит на меня:
– Зачем ты пришла? – решает проигнорировать мой вопрос, но я не принуждаю к ответу.
– Мне нужно увидеть Лили, – признаюсь. Миссис Роуз явно поникла:
– Знаешь, не думаю, что она готова кого-то видеть, – меня удивляет такое откровение со стороны человека, нетерпящего меня в принципе. Потираю ладони, пытаясь их согреть, и киваю:
– С ней все хорошо?
Женщина сглатывает:
– Не знаю, она… Просто, не сейчас, – говорит несвязно, но я понимаю, поэтому прошу:
– Передайте ей, что я приходила. Пусть позвонит, как будет готова, – прошу, и выдыхаю с легкостью, когда женщина кивает:
– Хорошо, – она уже хочет закрыть дверь, поэтому отступаю назад, чтобы уйти, но взгляд миссис Роуз вдруг скользит к соседнему дому:
– Где этот тип?
Смотрю на дом Фарджа, еле выдержав неприятную горечь во рту, и пытаюсь казаться спокойной:
– Он занят, думаю…
– Пусть позвонит ей, – её голос. Он такой жесткий и недовольный. Такой резкий, что хорошо ощущаю удар в самое сердце. Женщина хлопает дверью, оставляя меня с этой болью. Смотрю перед собой, хмурясь. Даже такой человек, как она… Она так сильно любит свою дочь, что готова принять Дейва, лишь бы Лили стало лучше? Видимо дела совсем плохи. Надеюсь, Роуз перезвонит мне в скором времени. Я нужна ей. Она – мне. Сейчас. Пока придется вернуться домой ни с чем.
Спускаюсь с крыльца, повторно оглядываясь на дом Фарджа.
Слишком много боли для такого короткого промежутка времени. Я не готова к подобному.
Домой возвращаюсь с ещё большей тяжестью. Легче не становится. Морозный воздух только забивает голову, мешает мне дышать, сужая легкие. Никаким здравомыслием и не пахнет. Остаюсь в неком пространстве, закрывая за собой дверь на замок. Стою напротив полумрака, понимая, что не сдвинусь с места, пока не наберусь сил. Опускаюсь на пол, вытягивая ноги, а спиной опираюсь на стену, томно выдохнув. Слишком трудно жить. Слишком глупо и нелогично звучит, но, черт, как же тяжело, а, главное, мне никак не передать это состояние усталости. Оно такое… Ощутимое, осязаемое, будто тебе к шее прицепили гири. И ты обязан носить их изо дня в день. А их вес растет, гнут тебя ниже, к земле. С давлением не справиться. Я… Я хочу немного… Господи, чего-нибудь, чтобы стало проще. Мне так необходимо…
Подношу рукав кофты к носу. Пахнет никотином и морозом. Ровно и глубоко дышу, глотая аромат, и прикрываю веки.
Дилан хотел ведь как лучше, верно?
Почему я оправдываю его? Этот ублюдок…
Хотел, как лучше.
Боже. Вот кретин.
Приоткрываю веки. Мой телефон молчит. Вокруг тишина. Я опять одна. Опять в себе. Опять наедине с мыслями. Я не знаю, что мне делать, поэтому чувствую страх. Хоть что-то. Мне необходим какой-то толчок. Но его нет. Поэтому продолжу сидеть на месте, пока кто-нибудь не откликнется.
Могу ли я вновь быть стойкой?
***
Довольная ухмылка. Она не исчезает с лица мужчины, который сидит за столом над своими записями. Все готово. Они скоро могут начинать войну, остался последний этап – подготовка его гончих. Остальные уже прошли программу. Теперь очередь самых доверенных лиц окружения Главного. И один из них должен пройти особую программу, ведь мужчина был уверен в его предательстве и слабости, но черт не подвел. Главный не ошибался на его счет. Его спокойный взгляд поднимается на парня, которому с удовольствием сообщает:
– Твоя программа начнется прямо сейчас, – стучит сигаретой по столу. – Отправляйся в камеру.
Сжимает зубы.
Он совершенно не готов.
Последующие дни, недели его не будет. А если программа пройдет успешно, то Дилана О’Брайена не станет вообще.
***
Я отвыкла следить за временем, но эти пять дней, что провожу в ожидании, отмечаю, вырывая на календаре числа. Никаких звонков от Лили, никаких знаков от Дейва и Дилана. Ничего. Не выхожу из дома. Разговариваю только с матерью. Иногда с отцом, но тот только и делает, что кричит на меня, ругается, ведь не может связаться с мамой, а злость надо на кого-то вылить. Страшно представить, что будет, когда он вернется домой.
С каждым прошедшим днем, меня все больше мутит тошнота. Я чувствую растущий голод, но не желаю кушать. Мне хочется пить, но лень нет сил вставать с кровати, двигаться, существовать. Целыми днями лежу в обнимку с телефоном, ожидая, что кто-нибудь наберет мне, но этого не происходит. Мои попытки дозвониться самой провальны. Ночь. Утро. Ночь. Утро. Я уже не понимаю, какой именно у меня режим. Просыпаюсь – на дворе темно. Засыпаю – светло. Тяжело ориентироваться без телефона и времени.
Да и сном мои попытки углубиться в себя назвать можно с трудом. На четвертый день уже еле соображаю. Когда звонит мать, минуты три ищу нужную кнопку для ответа. Наливаю воду мимо стакана. Включаю душ вместо крана. Горячую вместо холодной. Брожу по дому, словно под наркотой. Ноги вялые. Из рук все падает. Зрачки глаз двигаются медленно. Постоянные тени, бродящие по потолку и стенам. Тишина настолько въедается в мозг, что любой тихий звук вызывает панику.
Кажется, я немного не в себе.
Ночь. Вновь. Сегодня пятый день. Я не вставала с кровати. Постоянно проваливаюсь в нездоровый сон от голода. Не проверяю телефон. Уверена, что никаких новостей. За окном чернота. Мои глаза привыкли к темноте, поэтому спокойно существую в ней, ориентируясь без затруднений. Лежу. Опять позволяю морозу сжать тело. Тишина. Она… Полна безумия. Эта чертова… Тишина.
Кажется, я теряю сознание от голода. Это ненормально и опасно… Наверное. В глазах ещё темнее, чем в комнате.
Уже начинаю поддаваться слабости, как в уши врезается грохот. Он такой резкий, что холод быстро настигает кровеносных сосудов, остужая их. Взором режу мрак. Голова кружится от истощения, но заставляю себя приподняться на руках. Прислушиваюсь. Показалось? Галлюцинации? В это можно поверить, учитывая мое состояние…
Звон стекла.
Вздрагиваю, каким-то образом нахожу силы, чтобы встать с кровати. Звук такой, словно кто-то швырнул что-то в окно. Черт. Моргаю, от паники теряясь в темноте. Вынимаю из кармана ножик, сжав его пальцами, и медленно выхожу из комнаты, продолжая вслушиваться. Ничего не слышу, но… Мне нужно проверить, чтобы успокоиться. С дрожью шагаю к лестнице, еле сдерживая тяжелое дыхание, чтобы не выдать себя. Опускаю одну ногу на ступеньку, слушая скрип. Вторую. Стою на месте, прижав к груди ножик. Еще два шага вниз. Никого. Ничего. Тишина. В ушах скачет давление. Только не теряй сознание. Держись. Возможно, меня уже конкретно глючит.
Замираю на середине лестницы, когда слышу шаги. Сердце притормаживает, прекращая гонять кровь по венам. Вижу человека. Его голова скрыта под капюшоном, в руках бита. И я наивно полагаю, что это мог бы быть Дилан, но нет. Я знаю, его походку, знаю движение рук, а это…
Моргаю, внезапно выдохнув. Слишком громко, ведь руки расслабленно опускаются вдоль тела. Парень оборачивается, с явной агрессией, готовясь атаковать. И я вижу, как его страх быстро сменяется удивлением и непониманием.
Дейв.
Черт.
Фардж, кажется, не может принять менее эмоциональное выражение лица, отчего продолжает смотреть на меня широко распахнутыми глазами. Я же в ответ встречаю злостью и обидой. Молчу. А Дейв начинает моргать, еле выговаривая:
– Я просто… – хрипит. – Я думал, ты уехала, – явно сбит с толку, но продолжаю молчать, щурясь, чем давлю на парня, который изнуренно опускает руки. – Я хотел есть, поэтому… – замолкает. Больше не может говорить. Продолжает смотреть в ответ. Я сжимаю нож, пряча его в карман, и без лишних слов спускаюсь, отворачивая голову. Прохожу мимо Дейва, и тот, кажется, хочет коснуться меня рукой, но не делает этого. Не надо. Захожу на кухню, не включаю свет. К холодильнику. Мама оставила мне еды. Надо разогреть в микроволновке. И все. Фардж неуверенно проходит за мной, остается на пороге, будто ждет разрешения сесть за стол. К слову, передвигается он странно, будто каждое движение приносит дискомфорт. Вынимаю контейнер с вареной куриной грудкой, ставлю греться, а пока грею чайник. Молча. Держу все в себе.
– Мэй? – он с напряжением обращается ко мне по имени. Не мычу в ответ. Просто поворачиваю голову, взглядом упершись ему в грудь. Не хочу смотреть в глаза. Молчание. Отворачиваюсь. Пока вожусь с едой, Фардж не шевелится. Я хочу казаться невозмутимой, но сама не понимаю, как задаю вопрос:
– Где Дилан?
Наверное, проходит чертова бесконечность, после которой Дейв дает ответ:
– Думаю, на программе.
Оглядываюсь, все же посмотрев ему в глаза, и Дейв читает во мне неприятное удивление.
– Он… – запинаюсь, хмурясь. – Он вернулся в банду?
– Он и не уходил, – парень начинает передвигаться мелкими шагами по кухне. Видит, что я все еще не понимаю, поэтому объясняет:
– Главный ждал, что он вернется.
– Я… – отвожу серьезный взгляд, не веря. – Подожди, но… – заикаюсь. Чайник кипит.
– Разве он не предал их? – могу говорить.
– Ну… – Дейв еле присаживается на стул. Замечаю, как морщится его лицо. У него что-то болит?
– Он провинился, это так. В нем усомнились, но он доказал свою преданность, так что…
– Как? – в голове не укладывается, поэтому начинаю пальцами давить на виски.
– Подожди. Они хотели убить тебя и… Стой…
– Успокойся…
– Что за черт происходит? – повышаю тон голоса, подходя к столу. – Почему он с ними? И ты… Тебя оставили в покое? Как Дилана приняли обратно?
У Дейва явно начинает болеть голова от моих вопросов, но не могу молчать. Парень отпускает биту, начав тереть лоб, и еле собирает свои мысли, чтобы дать ответ:
– Я думаю, это был его план. В тот день он постоянно проверял телефон, кто-то ему названивал. Скорее всего, они с Джо все устроили, но мне не сказали, чтобы выглядело правдоподобно…
– О чем ты? – нервно дергаю ткань свой кофты, внимательно слушая Дейва, который открыто нервничает, пока признается:
– Дилан показал Псам, на чьей он стороне… – смотрит на меня, часто моргая. – Он… Ну…
– Что? – я готова кричать и бить по столу, чтобы оживить Фарджа.
– Он стрелял в меня, – сглатывает. Я затыкаю рот, непроизвольно сделав шаг от стола, а рукой нахожу спинку стула, чтобы опереться. Смотрю на Дейва, который… Никакой. Ни живой. Ни мертвый. Сидит. Дышит. Но… Не существует.
– Он стрелял… – пытаюсь проговорить, но не верю.
– Да. Я сам был в шоке, – усмехается, но нервно, и, кажется, его глаза горят какой-то болью. – Потом все Псы долго били меня, – он дрожит или мне кажется? Господи… Парень постоянно глотает, следя за моим выражением лица:
– А потом толкнули в воду и… Я очнулся уже у Джо.
– Джо – это… – хочу знать.
– Это местный… – он не отвечает, решая скрыть информацию. – В общем, он ни на чьей стороне, просто у него должок перед Диланом, поэтому помогает бесплатно.
– Дилан договорился с ним, чтобы… – не могу нормально мыслить. – Стоп. То есть, он сейчас там? Это все… Боже, – тру лоб.
– Джо сказал, что у Дилана «Программа».
– Что за чертова программа? – еле успеваю усваивать информацию. Мне необходимо сосредоточиться. Дейв вряд ли хочет говорить об этом, но я оказываю на него психологическое давление, поэтому он сдается:
– Это специальный курс, который должен повысить какие-то навыки.
– И в чем суть программы Дилана? – уже не могу стоять, поэтому сажусь на стул.
– Джо сказал… – задумывается. – Ты ведь в курсе о проблеме с касаниями? – киваю. – Так вот раньше Дилана просто учили бить первым, чтобы избежать долгого контакта, а теперь его будут учить простой агрессии.
– На прикосновения?
– На любое прикосновение. То есть, – Дейв еле соображает. – Любое, Мэй, – не смотрит мне в глаза, уставившись куда-то в сторону. – Главному не нужны те, кто контролирует себя. Ему нужна армия. Те, кто будет слепо выполнять приказы. А гончие – они должны быть самыми… – замолкает, но я сама заканчиваю:
– Жестокими, да? – сглатываю, с тревогой опуская взгляд.
– Да, так что сейчас тот самый период, когда все гончие проходят программу, и…
– И что будет по окончанию? – перебиваю, не зная, как сдержать в себе давление.
– Ты знакома с Оливером, так? – Дейв пытается быть мягче, но говорит жестко и грубо. Я хмуро смотрю на него, вновь ощутив укол в груди.
– Будет целая шайка таких, как он. И среди них будет Дилан. Такой же, – его голос. Его тон. Его вид. Дейв Фардж тонет в безысходности, поэтому уже опускает руки. Опустил.
– Промывают мозги, – вспоминает. – Я ведь тоже проходил, но у меня все не было так серьезно. Я ведь просто подчиненный. А это гончие, – стучит пальцами по столу. – Джо сказал, что Главный заказал особый вид наркотиков, специально для них, и… Я скажу честно, впервые о них слышу. Джо не раскрывает, что это, но херня явно ненормальная.
Сжимаю пальцы, не зная, куда деть глаза. Моргаю, качая головой, и ощущаю, как внутри все разгорается новой волной беспокойства:
– Так ведь… – понимаю, что это безумие, но:
– Надо что-то делать, он ведь… – смотрю на Дейва. Вижу его обреченность, поэтому замолкаю. Парень сжимает губы, выдохнув через нос:
– Мэй. Ты не понимаешь. Это уже… Не имеет смысла, – его передергивает от боли. – Ничего уже не…
– Хватит! – повышаю голос, топнув ногой. – Хватит уже с меня этого слюнявого дерьма!
– Мэй… – парень прикрывает веки, пальцами надавив на глаза.
– Что?! Я… – заикаюсь от злости. – Я ведь осталась, чтобы…
– Зря осталась, – Дейв хмурится. – Зря.
– Дейв, ты не можешь вот так вот оставлять все это, – рычу, не зная, откуда берутся силы для ругани. – Дилан – твой друг.
– Да, но…
– Черт, заткнись! – прошу, скрывая под ладонями морщащееся лицо. Блять.
– Мэй, если бы я мог помочь, то помог, – признается. – Но в данном случае… Никаких вариантов.
– Этот тип, – пытаюсь справиться со слезами, что застывают в глазах. Моргаю, откашливаясь, и тараторю от напряжения слишком быстро:
– Этот… Джо, да? Он ведь связывается с Диланом, если его попросить и…
– Слишком наивно, Мэй. Ты совсем ничего не знаешь о нашем мире, – Фардж неприятно усмехается, и я давлю на него:
– Наивность? Это ты говоришь мне про наивность? Человек, который поверил, что ему помогут в другой банде?
Дейв переводит на меня усталый взгляд, лишенный жизни и желания что-либо предпринимать.
– Нужно пробовать, надо… – не могу смириться с тем, что у нас нет вариантов. Выход всегда есть. Просто, надо подумать, а не убиваться безысходностью своего положения.
– Ты ведь еще здесь, – смотрю на него. – Ты не уехал, хотя Дилан дал тебе возможность. Почему ты еще тут?
Парень приоткрывает губы. Его взгляд такой… Черт. Он еле фокусируется на мне, дернув головой:
– Я не могу вот так… Уехать.
– Вот, – пытаюсь подтолкнуть Фарджа к действию. – Да, я многое не понимаю «в вашем мире», – показываю кавычки в воздухе. – Но… Не думаю, что все настолько хреново. Одного человека можно как-нибудь вытащить, – с надеждой изучаю выражение лица Дейва. Тот опускает взгляд. Думает. Но не активно. Он слишком слаб.
– Ты не можешь бросить друга, – ставлю перед фактом, который Фардж не может опровергнуть. Говорю четко и уверенно, чтобы он наконец понял, что добивать себя мыслями – не выход. Надо направлять себя не на саморазрушение. Надо думать, как решить проблему, как выйти из ситуации. Черт, просто, стань собой, Дейв. Назови меня сукой, швырни что-нибудь в спину. Будь ублюдком.
Парень проглатывает что-то в горле, еле взглянув на меня:
– Я сейчас не способен что-то обдумывать… – верно, он слишком слаб. Я молча встаю со стула, взяв еду. Ему нужно поесть, выспаться. Говорить на светлую голову проще.
Чувствую, как появление Дейва заряжает меня надеждой. Это именно то, что мне было необходимо, но для начала нужно поставить Фарджа на ноги. Да, я ни черта не смыслю в том, что происходит в бандах, но… И сдаваться к херам не готова. Слишком многое позади. Пройдено. Надо двигаться. Но без Дейва я ничего не смогу, так что моя задача – помочь ему морально подняться.
– Оставайся здесь, – говорю, вижу, что он хочет отказаться, поэтому перебиваю. – Мне плевать, что тебе нельзя, ты не уйдешь. Хватит строить из себя мученика, – ставлю тарелку перед ним. – Ешь.
Он начинает не сразу. Молчит. Явно не был готов к такому давлению с моей стороны, но я не собираюсь прекращать. Хватит ныть, черт возьми. Мне тошно от этого.
Дилан дал ему возможность уехать, сбежать, а сам был готов остаться здесь, в этом дерьме. Он выбрал чертов плен, чтобы его друг мог уйти, так что Дейв просто не имеет права опускать руки. Я ему этого не прощу. Ударю, если не придет в себя.
Фардж ест медленно. Ему тяжело пережевывать пищу. После того, как справляется с едой, я беру тарелку, подходя к раковине. Мою. Не ожидаю, что парень заговорит, но он открывает рот:
– Как Лили?
Какое-то время молчу, думая, что именно преподнести в качестве ответа, чтобы ему не стало хуже.
– Она пока не разговаривает со мной, – правда. Не хочу больше лгать.
– У неё все хорошо? – каждое слово имеет тяжесть, и произносить его трудно.
– Как сам считаешь? – не хочу развивать тему. Поворачиваюсь к парню, немного замявшись:
– Тебе надо поспать, завтра все обсудим.
– Я не могу оставаться здесь, – качает головой. – Это не безопасно.
– Если ты уйдешь, я ударю тебя, – повторяю обещание. Дейв поднимает голову, кажется, верит моим словам, поэтому собирается встать, чтобы пойти… Куда-то прилечь, но он не уйдет. Не с моих глаз. Подхожу, взяв его под руку, и вижу, как парень корчится от боли, сгибается, и мне приходится удерживать его:
– Болит? Как давно ты отошел от наркоза?
Дейв нервно смеется, качнув головой:
– Наркоз, – повторяет шепотом. Не хочу знать, что эта за реакция, просто помогаю парню идти. Приходится напрячься, чтобы помочь ему подняться на второй этаж, хотя Фардж просит остаться в гостиной. Нет. Парень слегка теряется, ведь я веду его в свою комнату.
– Я могу… – начинает отпираться, но дергаю за руку, принося боль.
– Ты ляжешь со мной, – сжимаю его плечо и сердито шепчу. – Ты не уйдешь.
Он не спорит. Сейчас я сильнее его.
Помогаю сесть на край кровати. Дейв никак не может унять боль, поэтому с трудом медленно снимаю с него кофту, стараясь не касаться пальцами больных участков. Вижу подтеки от крови. Этот Джо, он делал ему операцию? Без наркоза? Как так… Нет, не думай. Безумие. Проверяю, хорошо ли натянуты бинты, после помогаю Фарджу лечь. Не может на спине, так что осторожно переворачиваю набок. Он мычит, сжав губы и веки, терпит, глубоко и быстро дыша. Невольно поглаживаю его по волосам, трогая раны на коже лица. Синяки. Гематомы на плечах.
Усталость отошла, но все равно обхожу кровать, ложась с другой стороны, лицом к парню, который продолжает держать глаза закрытыми. Ему больно.
И да, я встаю, спускаюсь вниз, наливаю воду в стакан, беру аптечку, возвращаюсь. Помогаю Дейву сесть, даю обезболивающее, вновь укладываю. Смотрю. Слушаю его дыхание, иногда касаясь его запястья, чтобы проверить пульс. Сердце Фарджа скачет. Ему нужно успокоиться. Стресс.
Ложусь, ерзая на кровати, а ладонью сжимаю локоть парня, который хмурит брови, заставив себя взглянуть на меня. И я не тяну с объяснением:
– Не уйдешь, – сжимаю его руку, проявляя настойчивость. Дейв томно вздыхает, но кивает, стиснув зубы. Не отпускаю, приказывая:
– Спи, завтра поговорим.
И Фардж слушается, вновь прикрывая веки, чтобы остаться в темноте.
Не знаю, сколько проходит времени, но дыхание парня становится ровным. Я продолжаю бодрствовать, держать его за руку. Не смогу уснуть сегодня.
Конечно, мне нетрудно проявить силу, но… Не могу быть уверенной, что моего внутреннего стержня хватит надолго.
Стоп, не думай.
Не начинай.
Ты сможешь протянуть столько, сколько необходимо. С Фарджем будет проще двигаться и думать, что делать. Он поможет. Ему необходимо собраться. Я помогу. Но потом мне нужна будет его помощь, так что стоит потерпеть.
Медленно моргаю, но не позволяю себе углубиться в сон. Слишком много информации. Теперь мне не найти покой. Дилан с Псами. Проходит «Программу», и одному черту известно, как он перенесет её, каким в итоге выйдет. Будет ли он прежним, тем О’Брайеном, которого я знаю.
С каждым днем все тяжелее.
С каждым днем количество проблем увеличивается.
С каждым днем мне все сложнее совладать с собой.
Я сломаюсь?
Глава 49.
Дейв вдруг вспоминает это. Последние дни одиночества он живет воспоминаниями, постоянно поражаясь тому, что внезапно всплывает из глубин сознания. Как-то они с Диланом выпивали. Был поздний вечер, парни неспециально разожгли угли на заднем дворе дома Фарджа. Кажется, это было после того, как Дейв вышел из больницы. Тогда они просто разговаривали о своем, иногда смеялись, пытаясь задеть друг друга шутками. Почему Фардж вспоминает этот день сейчас, пока лежит в кровати Мэй? Пока его окружает холод и темнота, а не солнечное летнее тепло того момента? Дело в аромате. Парень просто упирается носом в подушку и хмуро подмечает, что пахнет она… Чем-то необычным.
«Она странно пахнет», – слова Дилана, которые заставили Фарджа впервые задуматься о Харпер.
«Весной», – Дейв моргает, переводя взгляд на девушку, которая, несмотря на все свое напряжение, нашла силы уснуть, правда руку его не отпускает. Фардж боится пошевелиться, правда, ему не особо хочется менять положение. Тело начинает болеть. Раны не зажили. Вытаскивали пулю, зашивали рану – все это без наркоза. Парень постоянно терял сознание от боли. Джо выставил его через полчаса после операции, сказав, что теперь Фардж обязан просто уехать и не мешать, но у Дейва не хватило сил. Пара шагов – и он опять в бессознательном состоянии. И не собирался он покидать Лондон. Его психологический шок еще не отпустил организм, но, возможно, сейчас парень начинает приходить в себя. Медленно, но с успокоением, ведь он не один. Да, тяжело переживать все в одиночку, но когда рядом есть друг, то сразу ощущаешь опору. И моральную, и физическую. Да, ему это поможет вновь вернуться к здравомыслию.
