Текст книги "«Молчи» (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 86 страниц)
«Извини»
Открывает веки. С болью принимает ту реальность, что с агрессией окружает его в данный момент. Дилан ОʼБрайен отрывает лоб от стекла, не веря в то, что смог уснуть. Невероятно. Морщится, садясь ровно, и сжимает плечо рукой, оглядываясь, чтобы оценить обстановку: Харпер ведет машину, не говорит с ним, как он и просил, с одной стороны от дороги глухая степь, с другой – высокий лес.
– Где мы? – ОʼБрайен вынуждает себя говорить. Харпер немного мнется, откашливается и шепчет:
– Не знаю. Я просто еду вперед, – признается, чувствуя себя настоящей дурой. Её чувства почти приходят в порядок, а эмоции кое-как находят баланс, поэтому теперь девушка в полной мере ощущает холод, борясь с тем, чтобы не завыть от мороза, что терзает открытые участки тела.
ОʼБрайен вытягивает шею, начиная озираться по сторонам, и с успокоением хрипит, вновь сутуля плечи:
– Я знаю, где мы, – моргает, желая избавиться от песка в глазах, но не может оторвать руку от больного плеча. Дело в том, что у него эта проблема с детства. Передалась по наследству. Сустав просто вылетает, а самое обидное, что именно эта рука у него «рабочая». Дилану часто приходилось прыгать на капот автомобиля, чтобы избежать смерти, поэтому он знает, – вины Харпер здесь нет. Проблема в бите. Он потратил время, чтобы избавиться от неё, и только после прыгнул. Вот и всё. Неправильное приземление – вылетевший сустав. ОʼБрайену вроде удалось вернуть его на место, но боль всё ещё продолжает контролировать.
– Как… ты? – видимо, Харпер считает, что, если парень первым заговаривает, то и ей можно усыпать его вопросами. Девушка бросает в его сторону короткий взгляд, облизывая губы:
– Не передумал? Может, всё-таки в больницу?
Дилану нельзя в больницу. На то есть причины, так что он грозно вздыхает, куснув нижнюю губу. В ответ дает молчание, и Харпер принимает его, опять устремив внимание на дорогу. Странно, но в данный момент она не чувствует напряжения. Возможно, всё дело в окружающем её природном раздолье. Она впервые покинула город, выехав за его пределы. Здесь сплошные леса. И ни одной машины.
– Что это за дорога? – девушка начинает какой-то незамысловатый разговор.
– «А2», – и парень поддерживает, хоть и не придавая этому значения. – Хотя… – оглядывается повторно. – Чуть раньше должен был быть поворот. Ты спустилась вниз или продолжила ехать по… – замолкает, прищурившись, ведь замечает впереди каменный тоннель. – Да, ты сошла с «А2», – хрипит, громко вдохнув. Харпер так и не понимает, где находится, ведь не разбирается в трассах, поэтому продолжает давить на газ. Машина несется к тоннелю, и веки ОʼБрайена расширяются:
– Дура, останови! – ругается на неё, и девушка от неожиданности давит на педаль тормоза. Машина с визгом колес тормозит у самого входа во мрак. Харпер моргает, с непониманием хмурит брови, взглянув на парня, который ворчит:
– Совсем рехнулась? – он переводит на неё злой взгляд, но не оставляет последующие слова при себе, видя смятение в глазах девушки. – Ты никогда не была здесь?
– С чего бы? – она шикает с раздражением, как дикая кошка, и гордо вскидывает голову, всматриваясь в темноту, что царит в тоннеле. – А что? – со вздохом усталости опять смотрит на парня, который на секунду отводит взгляд, прочищая горло:
– То есть, ты не знаешь, что там дальше?
– Нет, – признается спокойно. Стоп. Правда. Мэй Харпер спокойна. В данный момент. Она правильно сделала, что отпустила всю свою беспричинную злость к Дилану, ведь теперь вполне равнодушно переносит его присутствие рядом. Видит, как ОʼБрайен над чем-то размышляет. Кажется, пауза длится вечность, хотя проходит жалкая минута, после которой темноволосый парень потирает свое плечо ладонью, сощурив веки:
– Идем, – пытается двигаться осторожно, чтобы сустав плеча повторно не вылетел, и открывает дверцу, вызывая удивление со стороны Харпер, что моргает, на секунду забываясь и отдаваясь своему любопытству. Дилан встает на асфальт ногами, немного скорчившись от покалывания в груди и головной боли, что внезапно одолевает его:
– Я покажу тебе, – всё это время он смотрит в темноту, но короткий взгляд всё же бросает на Мэй. Той тоже требуется время, чтобы выбраться из салона. И не только потому, что у неё болит живот. Всё дело в образовавшейся ситуации. ОʼБрайен и Харпер не кричат друг на друга, не пытаются уничтожить взглядами. Они просто разговаривают. Просто находятся в каком-то захолустье. Он просто хочет ей что-то показать. Она просто соглашается, выходя на холодную улицу.
Дилан всего секунду задерживает взгляд на босых ногах Мэй, которая обнимает себя руками, стараясь согреться, и пытается убрать спутанные локоны волос за уши, чтобы те не мешали. Ветер гоняет листву по дороге, со стороны тоннеля слышится громкий вой. Атмосфера угнетающая, но Харпер не тормозит, следуя за Диланом, хоть и ощущает некоторую скованность при ходьбе. Парень проходит глубже в тоннель, прислушиваясь. Пахнет сыростью. Мэй осматривает каменные стены, невольно протягивая руку, чтобы пальцами коснуться влажной поверхности, покрытой мхом. Вскидывает голову, с приоткрытым ртом изучая высокий потолок, поэтому не обращает внимания, как ОʼБрайен останавливается, искоса провожая её взглядом, и изгибает брови, когда Харпер доходит до…
Мэй вздрагивает, сделав пару шагов назад, и опускает взгляд. Вода. Босыми ногами хлопает по луже.
– Тут капает с потолка? – спрашивает, продолжая идти дальше, но уже осторожнее.
– Нет, – их голоса эхом несутся по тоннелю, утопая где-то во мраке. Дилан немного молчит, после чего продолжает:
– Темза – это…
– Река. Знаю, – фыркает Мэй, обернувшись, чтобы гордым взглядом окинуть, правда гордость куда-то улетучивается, при виде усталой ухмылки. Парень продолжает потирать свое плечо, объясняя:
– Так вот, во время небольшого землетрясения дорога осела. Тоннель соединял один берег с другим, а теперь тот конец тоннеля полностью под водой.
– Обвалился? – Харпер уточняет, чувствуя, как уровень воды уже достигает её голени, но она не останавливается. Привыкает к холоду, лишь сжимая бледнеющие губы.
– Нет, скорее из-за сдвига земной коры уровень воды поднялся, – догадывается ОʼБрайен, при этом отводя взгляд в сторону, окуная себя в раздумья, чем привлекает внимание девушки, которая опять оглядывается, встряхнув вьющимися волосами, и с каким-то еле заметным в этой темноте интересом смотрит на Дилана, хмыкнув:
– А ты оказывается не такой пень, каким кажешься.
Парень только убирает ухмылку с лица, принимая прежнее равнодушие, как естественное проявление своих эмоций, и пускает пар изо рта, осматриваясь. Мэй медленно перебирает ногами, вода касается колен, и ей это нравится. Нравится, что впереди эта странная непроглядная темнота, нравится, что она ничего не видит. Это приятно для глаз. Быть во мраке.
Ночь, словно дом.
Девушка вздыхает, складывая руки на груди, и останавливается, смотря перед собой. Прислушивается к шуму воды, улавливая ещё один, тихий звук. Ветер продолжает греметь, бросая сухую листву из стороны в сторону, но ему не скрыть эхо, рождающего в груди всё то же знакомое напряжение.
Харпер делает короткий шаг вперед, щуря веки, и глотает воду во рту, шепнув, без надежды на отклик со стороны:
– Ты слышишь?
– Что? – да, странно, но Дилан отвечает, пнув ногой камень. Может, всё дело в его состоянии сейчас или в том, что вокруг темно, а в ночное время всё происходящее кажется нереальным, но ему вовсе не в тягость открывать рот, чтобы переспросить.
– Ты не слышишь, – Харпер повторно вздыхает, сильнее впивая ноготки в кожу плеч. Она говорит тихо, шепчет, зная, что так оно и есть. Дилан ОʼБрайен не может услышать этого плача. Детского, еле слышного.
Мэй Харпер слышит его.
И это завораживает.
– Я в машину, – таким образом парень намекает, что ему охота поскорее попасть домой, но девушка лишь кивает, говоря:
– Если холодно, включи печку, – еле шевелит губами, делая ещё один осторожный шаг в темноту.
ОʼБрайен молча разворачивается, быстро возвращаясь в теплый салон, устраивается на сидении, с наслаждением понимая, что может прекратить держать себя за плечо, но всё равно стоит какое-то время обойтись без резких движений. Парень затылком опирается на сидение, взглядом упираясь в потолок, и сидит в таком положении какое-то время, после чего выдыхает, растирая веки. Смотрит в темный тоннель, еле различая силуэт девушки, которая продолжает стоять на месте. Что её могло привлечь?
От скуки Дилан хочет курить. Вынимает пачку сигарет, начиная хлопать ладонями по карманам. Закатывает глаза. Да. Зажигалки нет. Осматривается, видя бардачок, и, не смущаясь, тянется к нему, открывая в надежде, что кто-нибудь из идеальной семейки Харпер грешит с курением.
И да. Находит зажигалку, с виду дорогую. Берет, поджигая кончик сигареты, и сразу же втягивает никотин, дернувшись от легкого головокружения. Тянет руку, чтобы бросить зажигалку обратно, но останавливается, пальцами касаясь мятых бумажных листов.
Кто просит его делать это?
Неясно, что именно привлекает его внимание. Может, он просто не думает, что такие «идеальные» люди, как представители семейки Харпер, могут мусорить в такой дорогой машине, поэтому парень вынимает бумажку, уверяя себя заранее, что это, небось, чек с покупки машины. Интересно, сколько такая стоит?
На одной стороне лишь несколько слов, написанных ручкой, и парню лень приглядываться, чтобы разобрать почерк, поэтому он сразу переворачивает, взглянув на фотографию. Черт, прогадал. На старом снимке запечатлены трое человек. Ну, Дилан думает, что их трое. Видит женщину, мужчину, а в руках у них сверток ткани, из-под которой видно личико малыша. ОʼБрайен зажимает сигарету между зубов, вновь переворачивая снимок другой стороной, и подносит к лицу, разбирая корявые буквы.
«Нашему мальчику уже…» – дальше не понять.
Парень хмурит брови, взглянув в бардачок. Ещё пара таких же мятых, скомканных и сложенных пополам листов. Некоторые из них реально оказываются чеками, но ещё несколько являются фотографиями.
«Наш мальчик, наконец, открывает глазки».
«Прекрасный день: мой любимый муж, я и то, ради чего стоит жить – улыбка моего мальчика».
«Наш мальчик принимает ванну»
Наш мальчик, наш мальчик, наш мальчик.
Не единой фотографии с «нашей девочкой».
Глава 17.
Одни
Темнота не сходит, она не дает рассвету царствовать в полной мере. Мрачная дорога, холодный воздух, неприветливый гудящий в ушах ветер. Сопровождающий тихий шепот природы, которая уже прогибается под давлением ночи, что поглощает реальный человеческий мир, поселяясь с морозом в организме каждого, кто является существом, состоящим из темноты. Люди, которые живут в ночи.
В салоне автомобиля висит неприятное молчание вот уже целых полтора часа, пока Харпер пытается разобраться с дорогой самостоятельно. Кажется, ОʼБрайена совсем не волнует происходящее вокруг. Он чересчур погружен в себя, оценивает свои мысли, свое состояние, чтобы окончательно убедиться в собственном бреде. Принять тот факт, что он какое-то время назад думал только об одном человеке, тяжело, особенно таким, как Дилан. Поэтому сейчас все его мысли направлены на себя. На понимание того, что через несколько часов наступит утро, и всё вернется на свои места. Его одолевает раздражение, ведь Харпер в очередной раз помогает ему, а ОʼБрайен терпеть не может чувствовать себя должником. Разница лишь в том, что на этот раз парень испытывает раздражение по отношению к себе, а не к девушке. Быть может, он поступает, как она? Прекращает винить в своих проблемах других? Или нет. А, может, делает это бессознательно? Одному Богу известно, что творится в голове человека, не видящего света в дневное время. Существуют такие личности. И дело даже не в особенностях их организма, не в мыслях, которыми они окружают себя. Это способность создавать индивидуальное видение мира. И многие этого не могут понять. Другие, что мыслят иначе. Так что такие, как ОʼБрайен часто сталкиваются с непониманием.
И каков сейчас его взгляд? Какие чувства отражает его лицо?
Никакие. Подобное выражение люди вокруг нередко путают с угрожающим. Как-то раз, сидя в парке на лавке с банкой пива, Дилан засмотрелся на одного ребенка, который качался на качелях, стоя. Единственная мысль на тот момент в голове парня: «Этот мелкий может упасть». Но женщина, мать ребенка, восприняла всё иначе. Она вызвала полицию. Чертову полицию. И тогда парень окончательно осознал, что люди судят по внешности. И Дилан поступает таким же образом. Он судит Харпер по внешности, в то время как она делает иначе.
Молчание может показаться криком. Особенно в такой напряженной тишине.
Парню приходится открывать рот, когда они добираются до Лондона:
– Высади меня здесь, – кивает на автобусную остановку, но машина минует её, заставив Дилана зло прикусить часть нижней губы.
– Где ты живешь? – Мэй остается невозмутимой внешне, поэтому мат со стороны парня воспринимает спокойным кивком. – Я сбила тебя, так что я обязана…
– Ты мне ничего на хер не должна, – ему хочется кричать, но глотка болит. Простудился? Действительно, помощь со стороны других обязывает тебя к ответу. А ОʼБрайен не привык «отвечать» добром на добро.
– Останови здесь, – и вновь ругается, но уже громче вдохнув, ведь девушка опять игнорирует, качая головой:
– Ты не в том положении, чтобы ставить условия и указывать мне, что делать, – твердо заявляет, с такой же непоколебимостью поворачивая голову и смотря Дилану в глаза, на что тот отворачивает голову в сторону, собирая все скопившееся в своем организме, чтобы выплеснуть на девку: неудачи дома, оплошности на «работе», очередное увечье Дейву, проклятые одноклассники… Собирает. Всё. В одну кучу, и…
И молчит. Проглатывает свой моральный мусор, сдерживая в себе, после чего сквозь зубы шепчет адрес, холодной ладонью проводя по темным волосам. Ему неприятно подчиняться кому-то.
Главное, что скоро это кончится. Чтобы ещё хоть раз ОʼБрайен просто будет смотреть в её сторону, черт возьми, даже дышать с ней одним воздухом, находится в одном помещении… Его и так уже тошнит.
Какие-то полчаса скитания по улицам – и дом был найден. Харпер даже успевает удивиться тому, что видит: двухэтажное строение, ухоженный сад с красивыми цветами, калитка и забор в оковах дикого винограда, высокие яблони и несколько теплиц. Напоминает домики из сказок. Видно, что женщина ухаживает за своим домом, что она создает уют. Мэй уверена, в стенах дома тепло и комфортно. Она с интересом вытягивает шею, пытаясь увидеть как можно больше, но возвращается в нормальное положение, откашлявшись, когда парень тяжело выдыхает, открывая дверцу машины. Харпер оглядывается, желая достать биту с заднего сидения, но ОʼБрайен действует самостоятельно. Девушка садится прямо, краем глаза замечая теплый свет, который неожиданно ослепляет, заставив вновь повернуть голову в сторону дома. Входная дверь приоткрыта. На пороге стоит невысокий… Кажется, ещё совсем мальчишка с растрепанными волосами. И он… Он очень похож на Дилана.
– Это твой брат? – Харпер шепчет губами, не отрывая взгляда от ребенка, который, возможно, не ложится спать, потому что ждет старшего брата. ОʼБрайен бросает взгляд назад, без ответа хлопает дверцей, поспешив спокойным шагом к Каю, который с интересом всматривается в лицо девушки за рулем.
– Почему ты не спишь? – Дилан битой давит брату на плечо, вынуждая того попятиться назад. Мальчик моргает, удивленно шепча, будто боясь, что его слова могут услышать:
– Чего она так смотрит на меня? – не сводит взгляда с Харпер, немного пугаясь, а ОʼБрайен оглядывается. Мэй тут же отворачивает голову, нажав на педаль газа. Машина трогается с места, уносясь вперед, а ОʼБрайен-старший хмурит брови, недовольно ругаясь:
– Зайди в дом, – закрывает за собой дверь.
– Кто она? – не отступает младший, чем вызывает больше раздражения.
– Пошел в свою комнату, черт возьми, – Дилан грубо давит битой Каю в лоб, и тот сдается, отворачиваясь. Уходит наверх, оставив ОʼБрайена одного.
И тут стоит понять одну вещь.
Дилан ОʼБрайен сам виноват в своем одиночестве.
На кухне горит свет. Единственное место в доме, которое остается светлым, хоть и грязным. После очередной ссоры мужчина спокойно уходит спать, а женщина остается сидеть за столом, даже не притрагиваясь к алкоголю. Она без остановки плачет, но не в голос. Не дай Бог, чтобы кто-то видел её такой. Безобразное создание. От нервов сердце колотится в груди, а руки трясутся. Где-то под ребрами раскалываются органы на части от чувства гибели того мира, который она так долго строила.
Она, рожденная на улице, не может потерпеть поражение.
Всё вокруг должно быть идеальным.
Дверной щелчок. Женщина поднимает голову, прислушиваясь к шагам, и тут же вскакивает на больные от усталости и каблуков ноги, кинувшись в коридор. Мэй Харпер не останавливается, проходя мимо матери, которая замирает на пороге, с тяжелым дыханием провожая дочь взглядом, полным слов. В глотке застревают те слова, которые никогда не должны быть сказаны вслух.
Она умеет чувствовать. Она многое понимает. Она – не пустышка.
Миссис Харпер просто не умеет выражать те чувства, которые по отношению к ней никогда не выражала мать.
***
Один
– Эй, чмошник! – очередной «привет» прилетает в спину, ударяясь между лопатками, но ничего не чувствую, спокойно ковыряясь в своем шкафчике, пока вокруг во всю кипит чертова жизнь. Школьные коридоры – это мусор. Люди – мусор. Их слова – мусор. Причина моей несобранности с самого блядского утра – это отсутствие сна. Дикое состояние, граничащее с безумным желанием разбить кому-нибудь лицо в кровь. К счастью, мне приходится немного отложить все свои эмоции.
– Хэй, давно не виделись, – Дейв открывает шкафчик рядом, приветствуя меня улыбкой. Вздыхаю, кивая головой, и еле сдерживаю усмешку, когда парень начинает ворчать по поводу моего «радужного» приветствия.
– Вижу, ты не особо берег себя для меня, – шутит. – Что произошло, пока меня не было?
Закрываю дверцу, повернувшись к другу лицом, и опираюсь на шкафчик плечом, забросив ремень рюкзака на плечо:
– Ничего, – лгу, наблюдая за тем, как Фардж неаккуратно запихивает гору учебников и тетрадей на полки, ругаясь:
– Ага, твое лицо прям светится, – сарказм. Мое лицо выглядит ужасно. Особенно после этой ночи. Плечо всё ещё ноет, но ничего не скажу этому утырку, которого рад видеть в нормальном состоянии. Если Дейв вернулся в школу, значит, он пришел в себя.
Фардж начинает о чем-то говорить. Много говорить. С ним такое бывает. Особенно, если он долгое время находится дома. Этот тип настоящий болтун. Рот не затыкается даже во время приема пищи.
Потираю плечо, иногда кивая, чтобы хоть как-то поддерживать разговор с другом, который быстро перескакивает с темы на тему, явно желая высказать мне всё, что скопилось у него в голове за это время. Прячу ладони в карманы кофты, сдерживая желание зевнуть от усталости, и медленно моргаю, взгляд стараясь сфокусировать на Дейве. Правда, всё равно немного отвожу его вбок, когда среди хаотично двигающейся толпы подростков замечаю знакомую фигуру. Копна непослушных вьющихся волос, сегодня не уложенных в опрятную прическу. Опухшие красные глаза. Непонятный внешний вид, делающий из неё «пацанку». Харпер никогда не придерживается одного образа. Она либо чересчур женственна, либо напоминает гопника с улицы. Откашливаюсь, вновь взглянув на Дейва. К счастью, он не замечает моего брошенного взгляда в иную сторону, так что продолжает рассказывать мне про… Про попытку его матери связаться с ним. Эта женщина не оставит его в покое.
Дейв стоит ко мне боком, поэтому вновь непроизвольно смотрю на Харпер, которая не косится на меня, якобы не замечая, но я знаю, что она хорошо видит меня. Неужели, она, наконец, прекратит лезть не в свое дело? Что ж, хоть что-то хорошее происходит сегодня. Мне порядком надоели её попытки сойти за чертова благодетеля. Тошнит. От одного её вида тошнит.
Считает себя лучше меня? Она такая же. Она, блять, ничем не лучше меня. Меня такие…
– Эй-эй, – Дейв вырывает меня из жуткого состояния, которое сам не могу объяснить. Просто дергаю бровями, сощурившись, и смотрю на него, подавившись. Фардж хлопает дверцей шкафчика, бросая беглый взгляд мне за спину. Уверен. Он посмотрел на Харпер.
– Ты её взглядом расчленить собираешься? – хмурит брови, надев ремни рюкзака на плечи, и немного тревожится от моего молчания. – Всё в порядке?
– В полном, – отвечаю коротко, борясь с неясным желанием бросить взгляд назад, в спину Харпер. Объясняю это тем, что мне просто охота расколоть девушку на части хотя бы в своей голове, и продолжаю идти. Дейву приходится спешить за мной, чтобы поспевать. Он больше не задает вопросов, но рот свой не затыкает. Пусть говорит. Больше захламляет мою голову бесполезной информацией. Оно мне нужно.
В кабинет литературы входим чуть ли не последними, так что парни, сидящие у стены, начинают что-то бросать мне в спину, при этом громко смеясь.
– Пошли на хуй, девчонки, – Дейв фыркает, после чего обращается ко мне, когда я подхожу к парте у окна. – У тебя бита с собой? А-то эти ублюдки слишком много о себе возомнили, – не реагирую так, как всегда. Не усмехаюсь, поддерживая. Просто сажусь на свое место, бросив рюкзак под стол. Фардж явно теряется, недолго топчется на месте, всё-таки сев рядом, и откашливается, нервно скользнув языком по губам:
– Что с тобой?
Смотрю в поверхность стола, оттягивая края рукавов своей кофты, и щурю веки, хрипло шепча:
– Не спал сегодня.
– А, – бросает коротко, кивнув головой. – Это всё объясняет.
Звонок. Все рассаживаются по местам, ведь учительница входит в кабинет, бодро приветствуя нас. Начинает какой-то незамысловатый разговор, задавая разные вопросы, по типу: «Как провели эти рабочие дни?», «Сделали ли что-нибудь полезное?»… Находятся те активные, кто отвечает, остальные же пользуются минуткой, чтобы лишний раз порыться в телефоне, поболтать с друзьями.
Когда в классе становится шумно, женщина в одежде, делающей её похожей на хиппи, хлопает в ладони, заняв свое место за столом:
– Окей, всё, заглохли, – просит, и все постепенно понижают тон голоса. – Харпер, я взяла журнал, – говорит, открыв его и взяв в руки ручку, готовясь писать. – Скажи, кто отсутствует? – секундное молчание. Женщина поднимает голову, взглянув на первую парту в центральном ряду. Пустая. Учительница от удивления приоткрывает рот:
– Она опаздывает?
– Скорее прогуливает, мисс, – одна из девушек отвечает, подставляя старосту. – Я видела, как она выходила из школы.
– О-у, – женщина стучит ручкой по журналу, в смятении поправляя очки. – Вот оно как… Хорошо, – и начинает спрашивать присутствующих по списку.
– Ого, меня не было всего ничего, а Харпер стала прогульщицей? – Дейв бросается сарказмом, довольно усмехаясь. – Что дальше? Начнет распивать алкоголь и курить травку в туалетах, – бросает взгляд в мою сторону, и его улыбка сходит на нет. Мне приходится вновь прочистить глотку, чтобы заговорить:
– Кто знает.
Фардж прикусывает губу, уже сильно тянет её, позволяя каплям крови выступить наружу, и стучит костяшками по столу, подавшись вперед, с особым раздражением спросив:
– Черт, да что с тобой?
– Просто. Хочу. Спать, – это походит на правду.
Я действительно нуждаюсь в нормальном сне…
…Понятия не имею, почему я позволяю ему так манипулировать мной. Обычно я не такой податливый, поэтому чувствую себя жалким, когда выхожу из здания школы, следуя теперь за Дейвом, который весь урок уговаривал меня поехать к нему домой, чтобы хорошенько выспаться.
– Таким я тебя терпеть не буду, – ворчит Фардж, и его недовольство уже в глотке сидит. – Не для того вышел, чтобы лицезреть твое усталое ебало.
– А ты милый сегодня, – бросаю смешок, вынуждая Фарджа усмехнуться в ответ:
– Для тебя стараюсь, – говорит, останавливаясь у моей машины. – Погнали, пока какой-нибудь мудак, типа Донтекю, не остановил нас.
С неохотой достаю ключи из заднего кармана джинсов, вставив один из них в дверцу автомобиля. Открываю, забираясь внутрь, и разблокирую двери, позволяя Дейву сесть рядом. Парень со вздохом хлопает дверцей, громко зевая:
– Если честно, я сам плохо спал всё это время. Старушка говорит, что это всё из-за погоды, – улыбается. – Она всегда винит климат. Интересно, все старые такие? – поглядывает на меня, пока я завожу машину. – Мы с тобой такие же будем, – смеется, вот только не разделяю его настроения, выдав грубо:
– Если доживем.
Улыбка парня исчезает с лица. Он продолжает сверлить взглядом мой висок, повторно вздохнув, после чего опускает взгляд, сев ровно. Ругаюсь под нос, поворачивая ключ. Плохо заводится. В нужный момент это может подвести, так что стоит проверить автомобиль. Не отвлекаюсь, когда по стеклу начинают скатываться капли дождя. Терпеть не могу дождь. Пытаюсь не дергать рукой, боясь, что плечо вновь может дать знать о боли, поэтому выдыхаю через ноздри, сжав зубы, и повторно поворачиваю ключ, с наслаждением вслушиваясь в рев мотора. Хорошо. Спокойно. Может, стоит опять принять таблетки? Курение травы может привести к черт знает чему, а это успокоительное, вроде, законное, так? Значит, ничего плохого от его приема не будет? Надеюсь.
– Ого, а ведь меня не было недолго, а происходящее не прекращает удивлять, – Дейв подает голос, но не поднимаю головы, роясь в бардачке, чтобы проверить наличие сигарет:
– Что опять?
– С каких пор эти двое вместе? – спрашивает, пустив злой смешок. – Я думал, она его на дух не переносит.
Щурю веки, пальцами касаясь пачки сигарет, когда-то давно начатой мною. Не поднимаю головы, играя идиота. Хотя, стоп. Я вовсе не играю. Правда не понимаю, о чем говорит Фардж:
– О ком ты? – в моем голосе слышен хотя бы намек на заинтересованность? Нет.
– Сучка Харпер и «золотой мальчик» Причард, – Дейв цокает языком, а я вскидываю голову, взглянув сперва на него слегка серьезно, отчего парень поднимает брови, кивнув головой:
– «Смари».
С недоверием щурюсь, поворачиваю голову, смотря перед собой на парковку школы, заполненную подростками – любителями покурить между уроками. Найти взглядом этих двоих совсем не трудно. Но видеть их «вместе» странно. Откидываюсь назад, спиной прижимаясь к сидению, и одной рукой держусь за руль, без эмоций наблюдая за Причардом, который что-то говорит своим друзьям, смешит их, а Харпер стоит рядом. Стоит рядом. Она. Стоит. Рядом. И улыбается. Я что-то пропустил? Дейв прав. С чего это вдруг?
– Пф, эту суку не понять, – Фардж уже не терпит, поэтому начинает курить в салоне, дымя. – Он, значит, трахнул её, издевался, снимал это на видео, а она сейчас стоит рядом? Погоди-ка, – подается вперед, присматриваясь, и втягивает никотин. – Он что обнимает её?
Немного наклоняю голову, чтобы разглядеть ладонь Причарда, которой он сжимает талию девушки, а та, кажется, вовсе не собирается её убирать. Она внешне спокойна.
– Может… Она мазохист? Может, ей такое обращение нравится? – делает догадки Дейв, продолжая цокать языком. – Кто знает, что творится в таких головах? Темная лошадка.
Пальцами стучу по рулю, неосторожно скользнув кончиком языка по нижней губе. Внимательно слежу за выражением лица Харпер, ожидая, что оно вот-вот обретет естественную для данной ситуации злость, раздражение, после чего девушка залепит пощечину парню, но этого не происходит. Она спокойно и осторожно дергает Причарда за ткань его рубашки, и тот улыбается ей слишком приторно, прощаясь с друзьями, которые пользуются моментом, когда Харпер поворачивается к ним спиной, и демонстрируют свое мнение, ладонями вырисовывая полукруги у себя на груди. Типично.
Причард продолжает держать свою ладонь на талии Харпер, пока они подходят к его машине. Тогда-то ему приходится отойти от неё, чтобы найти ключи в рюкзаке. Девушка пытается справиться с непослушными локонами, которые ветер поднимает, гоняя в разные стороны. Она без остановки убирает пряди за уши, стоя спиной, после чего обнимает себя руками, нервно оглядываясь по сторонам.
И на этот раз я – тот, кто делает ошибку. Незаметным для Дейва движением включаю и выключаю фары, привлекая внимание Харпер. Она поворачивает голову, сощурившись, и сначала недолго задерживает взгляд на моей машине, после чего отворачивается, но буквально через секунду вновь оглядывается, практически тут же встретившись со мной взглядом. Равнодушно смотрю в ответ, с какой-то гордостью поднимая голову выше, будто тем самым хочу задеть её своим внутренним превосходством. Девушка переступает с ноги на ногу, не дает мне нужной ответной реакции в виде закатанных глаз, ведь она сейчас подтверждает мои догадки на свой счет. Тупая шлюха. Харпер немного наклоняет голову, сощурив опухшие веки, и моргает, осторожно опустив свои руки слабо болтаться навесу. Продолжает стоять вполоборота, но теперь уже смотрит с хмурой озадаченностью, и я понимаю, что происходящее сейчас – ненормально. Нет, не то, что она собирается сесть к Причарду в машину. Я про нашу зрительную войну. Она затянулась. Слишком. И… Как-то отдаленно напоминает настоящее сражение.
Проглатываю отвратительно неясное ощущение першения в глотке, прикусив внутреннюю сторону левой щеки, и тихо, но тяжело выдыхаю через нос, совсем прекратив контролировать выражение своего лица. Я смотрю на неё… Равнодушно, но теперь не пытаюсь унизить. Просто смотрю. Она просто смотрит в ответ.
– Как там говорят… – Дейв задумчиво шепчет. – В тихом омуте черти водятся, так? – смеется, качая головой. – Так, Дилан?
Опять глотаю воду во рту, глубоко вдохнув. Нет. Я точно не в себе. Это все от бессонницы. Нужно выспаться. Определенно. И тогда это дерьмо уйдет из меня. А что это за дерьмо? Обыкновенная несобранность. Самая обыкновенная…
Блять, прекрати уже смотреть на меня!
Хмурю брови от злости, чуть было не прокричав это в голос, так что стискиваю зубы, заморгав, когда Харпер еле шевелит губами:
«Что?»
«Ничего», – ответ в моей голове. Девушка отвлекается, когда её зовет Причард, который уже садится в машину. Харпер с неохотой переминается с ноги на ногу, наконец, опустив голову, после чего отворачивается, подходя к автомобилю. Открывает дверцу, садясь рядом с Причардом.
Не сдерживаю смешок, срывающийся с губ, и отворачиваю голову в сторону, пальцами потирая сжатые губы, и с глубоким вздохом, берусь за руль, неожиданно осознав, что Дейв молчит. Поворачиваю в его сторону голову, невольно прекратив дышать вовсе, ведь он внимательно смотрит на меня. Как давно он наблюдает.
– Что. За. Херь, – парень шепчет, чуть было не рыча на меня.
