Текст книги "«Молчи» (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 86 страниц)

– Думаю, у неё ломка, и, судя по поведению, она ничего не успела принять, – Дейв подходит ближе, так же опускаясь на одно колено, чтобы заглянуть под кровать. – Ведет себя так же агрессивно, как ты, – подмечает, заставляя меня вновь раздраженно выдохнуть. – Хотел вытащить её, но она укусила меня, – показывает запястье, на коже которого проявляются следы от зубов.

Прикусываю губу, моргая, и пытаюсь сохранить ровный тон голоса:

– Почему ты позвал меня? Оставил бы её в парке, и проблем не было бы, – шепчу, краем глаза вижу, как друг переводит на меня взгляд, с каким-то осуждением произнося:

– Но… Она ведь не оставляла меня или тебя, – пытается пристыдить меня? Черт, у него выходит неплохо, поэтому смотрю на него, хмуро и озадаченно:

– Чего ты от меня ждешь? – он должен мне объяснить, сам я ничего не смогу предпринять, потому что… Не хочу проявить явную инициативу.

– Черт знает, – честно признается Дейв, пожав плечами. – Просто, я подумал, если мучиться, то вместе.

Растягиваю губы в фальшивую улыбку, как поступает в ответ сам Фардж, и шепчу:

– Благодарю, а то понятия не имел, чем бы занять себя.

Друг кивает, с не меньшим сарказмом отвечая:

– Знал, что ты оценишь, – встает с колен, двинувшись в сторону двери, заставив меня занервничать:

– Куда собрался?

– За пивом, – парень оглядывается, видя замешательство на моем лице.

– А мне что делать? – хочу бросить в этого типа что-нибудь тяжелое.

– Поговори с ней о жизни, – шутит, но мне не смешно, так что ворчу под нос, когда друг исчезает в темном коридоре, оставив меня одного с этой… С этой, в общем.

Стучу пальцами по полу, и оглядываю комнату, прислушиваясь к звукам, что должны быть слышны, но даже дыхание не доходит до ушей, так что нехотя опускаю голову, вновь заглянув под кровать. Харпер не выглядит так же потерянно, как в тот раз у Пенрисса. Она кажется более вменяемой. Думаю, её просто постепенно сильнее ломает, так что через часик другой она уже будет в порядке, правда, перед этим наверняка будет кричать от изводящего желания принять что-то.

Девушка дрожит, и скорее от боли в животе. Она смотрит в пол, кусая ногти, и громко дышит, пытаясь вернуть себе эмоциональную сдержанность, контроль над чувствами, но вместо этого тихо мычит, шмыгая носом. Опираюсь рукой на паркет, цокаю языком, продолжая молчать. Что мне ей сказать? Я вообще не должен этим заниматься.

Эту чертову фразу повторяю каждый раз, когда дело касается этой… дуры.

Дуры. Да. Дуры. Просто дуры.

С каких пор ты стал подбирать выражения, О’Брайен?

Тошнит от самого себя.

Вздыхаю, прочищая горло, и сдержанно начинаю:

– Там пыльно, – отлично. Потрясающе. Оскар мне. Смотрю на Мэй, а та по-прежнему не видит меня. – Знаешь, Дейв в принципе не знаком с таким понятием, как влажная уборка, – что я несу?

Мэй прикрывает рот ладонью, морщась, и сжимает мокрые веки, громко всхлипывая, поэтому облизываю губы, нервно опускаясь ниже, на живот:

– Эй, если тебе так плохо, то могу дать косяк, – предлагаю хотя бы что-то, но от сказанного выражение лица девушки искажается злостью, а с губ слетает крик:

– Пошел ты! Уходи! – кричит, зажав ладонями уши, словно своим же голосом оглушает себя. – Уходи! Уходи!

– Окей! – не сдерживаюсь, выпалив в ответ, и поднимаюсь на руках, готовясь встать и бросить всё к чертям, ибо я совершенно не подхожу на роль того, кто унимает другого, но останавливаюсь, прикрыв веки. Сдержанность. Терпение. Вдох. Выдох. Опускаюсь обратно, взглянув на Харпер:

– Вылезешь?

Девушка не отвечает, только сильнее сжимает уши руками. Моргаю, проглатывая ком в горле, и осторожно щелкаю пальцами, привлекая внимание Мэй. Я уверен. Она в себе, просто немного… Немного не сдерживает эмоции. Сейчас проблема не только в том, что её ломает. Думаю, есть что-то ещё, что мешает ей прийти в себя. Если мне удастся поговорить с ней об этом, то ей, вполне возможно, полегчает.

– Что с тобой? – начинаю с начала, и Харпер мычит, качнув головой. – Что тебя беспокоит? – она сильнее сжимает уши, прикрыв веки. – Хар… Мэй, – исправляю себя, удивляясь тому, что могу говорить спокойно. – Давай поговорим, – надо оторвать себе язык после этих слов. Совершенно не в моем стиле, но придется потерпеть один раз.

Харпер шмыгает носом, приоткрыв веки, и смотрит на меня, вздрагивая по непонятной мне причине. Будто что-то слышит.

– У тебя шум в ушах? – пытаюсь говорить понятным языком. Бывает, от ломки в ушах постоянно гудит. В этом дело? Поддаюсь вперед, хмуро понимая, что всё это время не замечал, как она шевелит губами. Что-то говорит, но не могу понять, поэтому откашливаюсь, предполагая:

– Это нормально. Шумит часто, но потом прекращается, так что…

– Вода! – Харпер вновь срывается, сильнее вжавшись в стену позади, а я со смятением щурюсь, прислушиваясь. Нет. Нет никакой воды.

– Вода, вода… – девушка начинает повторять, шепотом тараторит, ерзая на полу. Хмурю брови, не на шутку так встревожившись, когда она начинает руками опираться на паркет, пытаясь отползти дальше, и с ужасом смотрит на паркет, будто что-то приближается к ней.

– Вода… – вскидывает голову, взглянув на меня с безумством. – Вода! – начинает вытирать руки о ткань кофты, будто правда пачкает их в чем-то мокром. У неё галлюцинации?

– Подожди, – пытаюсь привлечь её внимание. – Нет никакой воды, нет… – заикаюсь, когда Мэй кричит, ерзая под кроватью, и с руганью вскакиваю с колен, с силой потянув кровать за край, чтобы отодвинуть от стены. Быстро встаю на неё ногами, не собираясь обдумывать свои действия, чтобы не сковать неуверенностью, и не долго томлю, наблюдая за тем, как Харпер пинает ногами её воображаемую воду, начиная задыхаться, будто её правда покрывает жидкость с головой. Наклоняюсь. Не думай. Беру эту девку за предплечья. Не думай. Грубо дергаю вверх. Не думай. Она кричит громче, но пинает не меня, а пространство под ногами, как будто защищаясь. Не думай. Пальцами хватается за меня. Не думай. Практически толкаю на кровать, отпуская, ведь чувствую, как покалывание в животе усиливается, а вздох застревает в глотке, поэтому сам валюсь на колени, хватаясь рукой за стену. Трясусь, громко и хрипло пытаюсь глотнуть воздуха, но тщетно. Перед глазами моментально темнеет. Хочу позвать Дейва, но с губ срывается лишь хриплое подобие писка. Сжимаю веки, уткнувшись лицом в одеяло, и начинаю стонать от сводящей все мышцы тела боли. Валюсь набок, садясь у стены, к которой прижимаюсь спиной, и громко дышу в потолок, запрокинув голову. Белые пятна. Вспышки. Тошнота подступает к горлу, так что ладонью закрываю рот, чтобы не блевануть. Глаза слегка краснеют, когда открываю их, чтобы взглянуть на Харпер, которая приседает на коленях, как дерганная озирается по сторонам, продолжая повторять:

– Вода… Вода… – её голос слышу эхом. Девушка сжимает край кровати пальцами, покачиваясь назад-вперед, и мычит, вдруг сев без движения. Начинаю отходить. Провожу ладонью по лицу, смахивая пот, и глубоко дышу, справляясь с судорогой. Перевожу взгляд на Мэй, которая заметно притихает, так что хрипло выдавливаю из себя:

– Ты в порядке?

Вижу, как дрожат её губы, как и плечи. Девушка смотрит перед собой, сглатывает, медленно поворачивая голову, и смотрит на меня так, будто я только что грохнул кого-то из её близких. Она в смятении. Даже хуже. Мэй будто только что потеряла что-то. Хмурю брови, уже устало спрашивая:

– Что не так?

Харпер часто моргает, и новый поток слез вырывается наружу, стекая по мокрым щекам. Девушка приоткрывает губы, забегав взглядом по кровати:

– Где он? – шепчет, еле сдерживая плач.

Поддаюсь вперед, держась за стену, и наклоняю голову, стараясь не поддаваться тому безумию, которое Мэй с успехом создает вокруг себя:

– Что?

– Где он? – вновь поднимает на меня красные, полные слез глаза. – Где Джемми?

И я… Я немного в ступоре. Смотрю на неё, не моргая, тихо цокаю языком, шепнув:

– Та-ак, – тяну, пытаясь не терять связь разговора с ней. – Джемми? – спрашиваю, и от произнесенного имени глаза девушки расширяются:

– Ты знаешь, где он? – с надеждой в голосе произносит, сжав дрожащими пальцами ткань своей футболки. – Я должна… – отводит взгляд, но всего на секунду.

– Что должна? – спрашиваю, уже не надеясь разобраться в её словах. Харпер моргает, потирая холодные ладони, и шмыгает носом:

– Остановить её, сейчас, – опять смотрит на меня. – Сейчас я должна сделать это и… – запинается. Смотрю в ответ, хмуря брови, и шепотом уточняю:

– Джемми – это твой брат?

Нервная улыбка проявляется на лице девушки, которая начинает странно хихикать, будто медленно теряя контроль над собой. Напряженно наблюдаю за тем, как Мэй прикрывает губы ладонью, тихо смеясь:

– Брат… – повторяет, громче хохотнув, и запрокидывает голову, взглянув на меня. Слишком резко её улыбка испаряется с лица, а взгляд мрачнеет:

– Это была не я.

Так. Теперь я полностью теряю суть. Пытаюсь реагировать правильно на смену её настроения. Постоянно поглядываю в сторону двери, понимая, что Фардж дико задерживается. Пиво бы мне не помешало сейчас.

– Да, – киваю, медленно слезая с кровати, не разрывая наш зрительный контакт. По какой-то причине мне кажется, что эта девушка может броситься на меня с кулаками. Её лицо выражает исключительно злость, даже агрессию.

– Думаешь… Это была я? – Мэй сжимает ткань одеяла, а я полностью встаю на паркет, качая головой:

– Вовсе нет.

– Они все так думают, – продолжает терзать меня взглядом исподлобья, поэтому вздыхаю, опустив руки вдоль тела, чтобы расслабиться:

– Мэй, прекрати, – приказываю серьезным тоном, отчего Харпер лишь сильнее хмурит брови. – Это была не ты, – не хочу понимать, какое значение имеют мои слова, но для неё это важно, поэтому повторяю, надеясь на перемирие:

– Не ты.

Мэй долго смотрит мне в глаза. Слишком долго. И молчит. Вижу, как скапливается соленая жидкость, как дрожат её сжатые губы. Вот-вот должна заплакать, но Харпер полна сюрпризов. Она будто проглатывает комок эмоций, отвернув голову, и прекращает сжимать одеяло. Смотрит в пол, иногда шмыгая носом и вытирая скользящие по щекам слезы. Ещё час-два – и она окончательно придет в себя.

Оцениваю ситуацию. Былое напряжение пропадает медленно, но уже могу спокойно обойти кровать, не готовясь к проявлению агрессии со стороны Мэй, которая двигается к стене, когда сажусь на край, сунув влажные от нервов ладони в карманы кофты. Смотрю перед собой, задумчиво предполагая, где шляется Фардж с моим пивом.

Мэй обнимает себя руками, потирая плечи, и надолго прикрывает веки, видимо, внутри себя, сражаясь с проявлениями ломки. Если честно, она неплохо справляется. Дейву приходится постоянно вкалывать мне успокоительное, а здесь мы обошлись без него. Харпер трясется, продолжая покусывать пальцы рук и вытирать мокрые глаза. Поворачиваю голову, наблюдая за тем, как девушка стучит костяшками себе по щеке, покрасневшими глазами смотря куда-то вниз. Поднимаю руку, щелкнув перед её лицом пальцами. Вздрагивает, но глаза не поднимает выше уровня моей шеи.

– Порядок? – спрашиваю. Вновь.

И получаю долгожданный кивок головой. Отлично. В итоге всем этим дерьмом занимался я, чертов Фардж. Слинял под предлогом. Замечательно. Врежу ему, когда вернется. Наверняка сидит в гостиной, смотря что-то вроде Дневника Бриджит Джонс по ящику. Знаю, как он тащится от мыльных комедий.

– Тебе что-нибудь нужно? – устало потираю лоб, интересуясь у девушки, которая качает головой, продолжая хранить молчание. – Окей, – заставляю себя подняться с кровати. Нужно покурить. Причем выкурить сигареты три-четыре, чтобы переработать всю информацию.

Есть какой-то Джемми. Есть эта излюбленная фраза «Это была не я». И есть Мэй Харпер, которая с каждым днем заставляет меня ненавидеть себя сильнее.

Двигаюсь к двери, но резко торможу, когда слышу за спиной тихое:

– Куда ты?

Оборачиваюсь, сжав в кармане пачку сигарет. Мэй не смотрит мне в глаза, но уже хмурит брови. Она почти в порядке.

– Покурить и пнуть Дейва, хочешь, пнуть можем вместе? – шучу, но она не меняется в лице. Только потирает плечи, кивая, мол, ясно. Вынимаю пачку, сунув одну сигарету в рот, и вздыхаю, с хмурым выражением лица переминаясь с ноги на ногу. Мой взгляд опущен на пачку, которую безжалостно мну пальцами, дабы чем-то себя занять:

– Всё равно… – откашливаюсь. – Если не хочешь сидеть одна, то можем пойти вместе на задний двор. Тебе нужно проветрить голову.

Мэй поднимает лицо, наконец, взглянув мне в глаза с несильным смущением:

– Могу пойти? – зачем переспрашивать? Мне не хочется повторять это дерьмо дважды.

– Да, – как-то жестко отвечаю, сунув пачку сигарет обратно. – Идешь или нет? – меньше раздражения, Дилан. Харпер скованно спускает ноги на пол, пытаясь пальцами расчесать вьющиеся спутанные волосы и поправить мятую, местами пыльную одежду, пока шаркает ко мне. Сдерживаю раздражение, не поддаваясь ему, и сую сигарету в рот, неосторожно взяв девушку за капюшон, чтобы повернуть к себе спиной. До второго пришествия будет возиться. Отряхиваю её спину от пыли, не обращая внимания на то, как Мэй мельком поглядывает на меня, явно ожидает такого. Отпускаю её, вытащив сигарету:

– Только сначала пну Дейва, – выхожу в коридор, и Мэй спешит за мной. Ну, как спешит… Ковыляет, спотыкается, хромает. Видимо, голова кружится. Так что подстраиваться приходится мне. И её присутствие не вызывает больше той злости, которую ощущал этим утром. Меня лишь пугает тот факт, что, в принципе, сейчас я спокоен. Если не считать больно скачущего сердца в груди, но это, думаю, вина того, что я коснулся её.

Грохот.

Замираю на месте, прикусив сигарету, и смотрю перед собой на спуск вниз. Девушка останавливается рядом, моргая, и поднимает на меня слишком серьезный взгляд.

– Не знаю, – говорю, хотя Мэй не произносила вопроса вслух, но на её лице всё написано, так что понимаю без труда, и прячу руку в карман кофты, нащупав только ножик. Бита и оружие остались в машине.

Стоп.

Нет причин для волнения, я часто поддаюсь паранойе. Это нормально, если каждый чертов день ты живешь с убеждением, что тебя хотят грохнуть. Но тот автомобиль не зря привлек мое внимание. Что если… Нет, лучше остановиться. Ничего не происходит. Простая очередная поломка в…

Свет гаснет.

Блять.

Глава 30.

Первые поступившие в голову мысли: найти Дейва, понять, как и кто проник в дом, найти ублюдка и прикончить. И О’Брайен уже уверенно шагает к лестнице, чтобы претворить план в действие. Как всегда он потрясающе быстро решает, что и как делать, в каком направлении двигаться, что дает ему больше свободы в движении и лишает сомнений в том, каков исход будет в итоге. Но не в этот раз. В данный момент он не имеет права действовать, как обычно. Есть одна проблема, которой никогда раньше не было в его чертовой жизни, но от которой зависит слишком многое. Парень тормозит у лестницы, медленно, будто желая, чтобы позади него просто никого не оказалось, оборачивается, взглядом вцепившись в девушку, которая продолжает стоять на том же месте, как вкопанная, ведь не знает, что ей делать, а Дилан так просто забывает о ней, двигаясь дальше.

Балласт. О’Брайен сравнивает Харпер именно с этим тяжелым предметом. Парень никогда прежде не оказывался в такой ситуации, когда нужно думать о ком-то, кроме Фарджа, и сейчас это его слабое место, так как понятия не имеет, что делать с этой девчонкой. Та нервно сжимает края кофты, даже в темноте ясно, что выглядит она потеряно, ещё немного и начнет метаться от угла в угол, кусая ногти. Черт. Дилан прикусывает кончик сигареты, бросая её на пол, и прислушивается, понимая, что спокойно может расслышать голоса. Много голосов, и один из них принадлежит Фарджу. Что происходит? О’Брайен откашливается, щуря веки, и с хмурым выражением лица шагает обратно к Мэй, которая нервно запинается, шепча:

– М-может, вызвать полицию? – и Дилан бы рассмеялся ей в лицо, если бы это не было настолько печально. Вызвать полицию? Тогда та и его с Дейвом заберет. Они ведь не самые «хорошие» парни, но О’Брайен не решает напоминать об этом Харпер. Он без лишних разговоров берет девушку за капюшон, таща обратно в комнату, и та пытается сопротивляться его грубости, но больше сил уделяет возможности удержаться на ногах, поэтому через секунду оказывается по другую сторону порога комнаты Дейва.

«Дилан!» – Фардж. Он зовет его снизу, но в его голосе нет паники, значит, и О’Брайену ничего не угрожает, но, если Дейв не поднимается сюда с незваными «гостями», то причина тому одна.

Они не должны увидеть Харпер.

Дилан моргает, немного поддавшись вперед, чтобы взяться за ручку двери:

– Сиди тихо, – бросает взгляд в сторону шкафа. – Лучше спрячься, – хотя сомневается, что кто-то будет подниматься наверх, но перестраховаться стоит.

– Кто это? Почему свет… – Мэй, такая Мэй. Ей необходимо знать всё и сразу, поэтому парень поднимает свободную ладонь, сжав её в кулак напротив лица девушки, как бы жестом заставляя заткнуться.

– Это не твое дело, – жестко произносит, холодным взглядом смиряя Харпер, которая буквально кожей ощущает знакомый лед. О’Брайен всегда становится таким, когда напряжен или рядом кто-то из тех людей, которые как-то связаны с уличной группировкой.

Мэй правда не стоит лезть. Она ничего в этом не смыслит, так что опускает руки, делая шаг к кровати, и садится на её край, молча смотря на парня, который вдруг чувствует укол вины, и этому ощущению не должно быть место здесь и сейчас внутри него. Холод. Лед. Равнодушие. Ты должен спуститься вниз с таким видом, что будет внушать напряжение и даже страх. Скрыть смятение, скрыть любой намек на тревогу, ведь они могут понять, что что-то здесь не так. Неважно, кто там внизу. Дилан уверен, что они связаны с бандой, а, значит, не должны рассмотреть никакого намека на слабость, иначе тебя заклюют морально, словно стадо голодных ворон.

Харпер нервно потирает ладони, дергая пальцы, и опускает голову, смотря в пол, и, твою мать, как же это раздражает О’Брайена. Он громко вдыхает комнатный воздух через ноздри, и выдыхает, слишком уж грубо сказав:

– Всё в порядке. Просто сиди тихо, – закрывает дверь, быстро направившись к лестнице. Как всегда, Мэй Харпер оказывается не в том месте, не в то время. Какое-то проклятье.

Быстро спускается вниз, невольно сжав в кармане ножик, но тот ему не понадобится, ведь он слышит знакомые, но неприятные голоса людей, которых предпочел бы вообще не встречать на своем пути.

Стоит на пороге кухни, с незаметным вздохом переступает его, оказываясь в одном помещении с пятью парнями и Дейвом, который стоит у раковины, сложив руки на груди, и бросает колкий взгляд в сторону друга, как бы спрашивая про Харпер, но Дилан не может дать ему ответа. Он полностью поглощен желанием казаться гордым и непоколебимым кретином, поэтому сразу же направляет свой взгляд на того мужика, который на вид не слишком старше него. Ещё четверо, по двое с разных сторон, громко переговариваются, бросаясь неприятными шутками.

– Здравствуй, О’Брайен, – мужчина с щетиной на подбородке широко улыбается, играючи постукивая кончиком ножа по столу. – Давно тебя не было на базе.

– Так соскучился, что решил проведать? – Дилан не меняется в лице, даже ни один мускул не дергается, когда мужчина заливается хохотом, явно находясь под воздействием какого-то препарата:

– Теперь понятно, почему Он тебя так выделяет, – громче стучит оружием.

– Завидно? – язык – его враг. Фардж нервно сглатывает, хотя знает, что эти ребята – одни из «наших», но все равно нервничает, ведь понимает, что они не заявляются так просто. Хочет хорошенько треснуть другу по голове, чтобы тот прекратил задирать этих ребят, но поздно. Такой О’Брайен совсем не следит за речью. Наверное, это и есть его «фишка».

– Я бы поболтал, но здесь по делу, так что… – бросает взгляд на одного из тех, кто стоит сбоку. Оливер. Чертов Оливер, тот, кого мало кто терпит, в том числе Дилан и Дейв. Этот человек отвратителен по всем понятиям. Начал свой путь с издевательства над животными, особенно любил отрезать головы пойманным голубям, вспарывать живот, объясняя это тем, что ему нравится исследовать всё новое. И это именно его то, что движет им по сей день. Изучения. Чертов псих, столько трупов вскрыл. О’Брайен даже не хочет предполагать, что он делал с телами убитых девушек, когда таскал их с места преступления. Оливер, парень лет двадцати, но уже с безумным взглядом и не менее приятной улыбкой. У Дейва постоянно бегут мурашки, когда этот тип, якобы в шутку, отрезал ему часть кожи с бедра. Какой-то непонятный, с прилизанными черными волосами, шрамом на подбородке. Кажется, он сам себе его и сделал, видимо, хотел сравнить цвет своей крови, с цветом крови других. Если говорить о сумасшедших ублюдках, то вот он, прямо здесь, в доме Фарджа, и никого это не радует, кроме самих пятерых гостей. В уличных бандах всё строится по методу деления: некоторые люди, имеющие какой-то статус и уважение, собирают себе команду, чтобы проще выполнять поручения. В каждой команде есть свой «индивид», но самый больной – именно Оливер. Дилан не может вспомнить никого другого, кто мог бы быть настолько отвратительным, и к кому он относился бы с таким же предостережением.

– Не тяни, – О’Брайен сует руки в карманы кофты, вновь сжав ножик, когда Оливер, что-то мыча под нос, проходит по кухне, разглядывая вещи на полках.

– Помнишь урода Грево? – дебильная кличка. Тот мужик, который должен был передать посылку Боссу, тогда в клубе, куда Дилан и Дейв отправились. Как оказалось, его купили. И что теперь? Мужчина смотрит на свой нож, оставляя следы на столе:

– Мы его ищем уже какой день, – мельком поглядывает на О’Брайена, который внимательно слушает, смотря в ответ, но всем своим нутром следит за Оливером, который обходит его, пальцем сбросив с полки деревянную сахарницу.

– Босс решил, что он скрывается у кого-то из наших, поэтому мы начали обходить дома, – мужчина расправляет плечи, а стул скрипит под ним.

– Думаешь, мы скрываем того, кто пытался нас убить? – Дилану не смешно. Доверие со стороны Главного – важнее твоей собственной жизни, и опасения парней оправданы. Из-за резко снизившейся деятельности в банде плывут слухи об измене.

– И вы оба последние, кто видел его, – мужчина пожимает плечами. – Ничего личного, просто стоит проверить всё, – говорит с издевкой в голосе.

– Лучше проваливай отсюда, – О’Брайен косо смотрит на Оливера, которому нравится такая наглость, поэтому он довольно улыбается, отчего его светлые глаза кажется ярче в темноте. Безумец.

– Следи за своим яз… – мужчина хочет пригрозить, ведь он старше, и ему не нравится такое отношение со стороны такого сопляка, который с такой невозмущенностью перебивает его:

– Мне не нравится, когда кто-то врывается без разрешения в мой дом, – О’Брайен щурит веки, подобно мужику, который тут же усмехается, качнув головой:

– Сопляк, думаешь, если любимчик, то можешь позволять себе все?

– Не все, но многое, – Дилан так же неприятно усмехается краем губ. – По крайней мере, мне дозволено больше, чем тебе.

И через секунду молчания мужик вновь заливается смехом, правда, немного нервным, ведь так оно и есть. О’Брайен имеет больше влияния на Главного, нежели этот тип, хоть он и старше, лет так на десять. Дейв и Дилан переглядываются, постоянно посматривают друг на друга. Присматривают. Что ж, главное, что сейчас они точно уверены, что ни в чем не замешаны, поэтому уже принимают расслабленные позы, готовясь к тому, что «гости» свалят.

Мужчина кончиком ножа чешет веко правого глаза, и повторно усмехается, качнув головой, но мысленно проклинает О’Брайена.

– Как бы то ни было, – смотрит на него, а Дилан гордо держит голову, ожидая продолжения слов. – Мы должны осмотреть дом.

И всё моментально падает. Дейв не смотрит на Дилана. Дилан не смотрит на Дейва. Иначе они выдадут друг друга. Может Грево они и не найдут, но обнаружат нечто, куда интереснее. Потеют ладони, и О’Брайен рад, что они находятся в темноте. Вообще любые встречи происходят во мраке, ведь существуют они не при свете дня, это уж точно.

– Вы ведь… – мужик не дурак. Он внимательно следит за выражением лиц парней, надеясь уловить какой-то намек на страх, поэтому важно сохранять лицо, а главное взгляд равнодушным. – Вы ведь не против?

Дилан не может отказать, иначе они что-то заподозрят. И тянуть с ответом он не может. Это будет ещё одна оплошность, поэтому он жестко отвечает:

– У вас три минуты.

– Что за ебаные ограничения? – один из парней, что стоит у мужика под боком, подает голос, но тут же затихает, ведь по сравнению с Диланом у этого младенца ещё молоко на губах не высохло.

– Тише, – мужчина вздыхает. – Нам хватит, – смотрит на Оливера. – Так?

Только. На хер. Не этот. Тип.

Дилан косо пялится на парня, усмешка с лица которого не пропадает все это время. Он кивает, бодро зашагав в сторону двери, чтобы выйти в коридор. И Дейв впервые чувствует, как сильно страх может сдавить легкие. Фардж всеми силами старается не проявлять это, поэтому смотрит на Дилана, который внешне не меняется, только явно прислушивается к отдаляющемуся звуку шагов, чувствуя, как по спине скользит ледяной пот. Вот, что ему не нравится ощущать. Тревогу, волнение. Если бы Харпер здесь не было, то сейчас О’Брайену бы не пришлось прятать ладони с трясущимися пальцами.

Мужик стучит ножом по столу, решая убить время:

– Вы ведь в курсе, что скоро все начнут проходить «Программу»?

Харпер дрожит. Она сидит на краю кровати, и это дается ей тяжело, ведь тысячи игл вонзаются в спину, мешая привести дыхание в порядок. Слишком стрессовый день. Это выше её сил самообладания. Девушка посматривает на дверь, убиваясь от незнания. Что происходит там, внизу? Встает, начиная ходить из угла в угол, пуская белый пар изо рта. Настолько холодно. Невыносимо. Девушка впервые испытывает такого рода ужас. Она прислушивается, вздрагивая от каждого шороха и звука. Даже ветер за окном лишает рассудка, внушая ей мысль о побеге, и она бы сбежала, если бы знала, как. Вновь смотрит в сторону двери. Ей нельзя полагаться на других. Только сама Мэй может позаботиться о себе. Ничего подобного она не ждет от других, но с малой долей уверенности девушка убеждена, что Фардж и О’Брайен вряд ли дадут её в обиду. Правда полностью довериться им она не может.

Поэтому осторожно сжимает дверную ручку. Харпер должна знать, что происходит, хотя бы услышать голоса, чтобы понять, что ничего этим двоим не угрожает, как и ей. Тихий скрип разносится по темному коридору, белый свет фонарей проникает сквозь открытые двери других комнат. Видимо, нигде окна не зашторены. Девушка медлит. Она прислушивается, переступая порог, и выходит, остановившись в центре коридора. Ничего и никого. Значит, все происходит внизу? Нет грохота и шума, значит, нет и драки, верно? Но это ещё не признак того, что все гладко и можно успокоиться. Харпер медленно шагает вперед, пытаясь перестать дышать, чтобы лучше разбирать звуки. Она слышит голоса, но не может понять, кому они принадлежат. Но радует то, что никто не кричит. Позади Мэй открыто две двери: одна ведет в гостевую комнату, другая в комнату Дейва. И девушка не обладает теми же навыками существования в темноте, какими обладает, например, Дилан. Она не ощущает движение, даже воздуха, что уж говорить о мраке. Да, ночной мрак – живой. И если бы у девушки было больше опыта, то она бы ощутила на коже легкое прикосновение, холодок и мурашки, но нет. Из гостевой комнаты медленно, словно играясь, проходит парень в комнату Дейва. И в темноте его лица не разглядеть. Зато без труда можно разобрать эти светлые глаза. Харпер не подходит близко к лестнице, ведь и так слышит голоса. Так, кажется, она может разобрать голос О’Брайена, и это успокаивает. Всё в порядке. Значит, можно спокойно вернуться в комнату. Оборачивается, так же медленно, на носках идет обратно, ладонью скользя по стене, чтобы не потерять равновесие в темноте. Она её дезориентирует. Мэй постоянно оглядывается назад, прислушиваясь к бешеному биению своего сердца. Скрипящие половицы под ногами раздражают, заставляя идти ещё медленнее от страха быть обнаруженной. Девушка осторожно переступает порог, поворачиваясь лицом к коридору, и давит на дверь, тихо прикрывает её, двигаясь полу боком, отчего совершенно не замечает того, кто спокойно стоит за дверью, с ненормальным интересом наблюдая за происходящим. Харпер слышит щелчок, поэтому виском прижимается к деревянной поверхности, прикрыв веки глаз, не привыкших так долго находиться в темноте, и поворачивается, спиной прижимаясь к двери, а ладонью накрывает лицо, потирая щеку. Тишина. Но давящая.

Множество раз упоминалось о том, что Мэй плохо ориентируется в темноте, и ещё чаще было сказано, что она хорошо ощущает пристальный взгляд на себе. И сейчас девушка глотает вздох ртом, поняв, что не может нормально двигаться. Её ладонь остается прижатой к щеке, а зрачки глаз смотрят вперед. Краем… Она видит силуэт. Так близко, что начинает чувствовать неприятный запах земли. Харпер моргает, борясь с горячей жидкостью, что проявляется в глазах, заставляя их жечься. Не собирается рыдать, но от страха готова рухнуть без сил. Вместо падения девушка медленно, понимая всю чертову реальность происходящего, поворачивает голову, осторожно скользит взглядом по полу, и в тот момент, когда упирается на ноги, замирает, громко выдохнув через рот.

Оливер с непринужденной улыбкой смотрит на девушку, которая часто моргает, боясь продолжить поднимать взгляд. Эти неприятные светлые глаза с постоянно широкими зрачками без труда оценивают Харпер, легко различая цвет кожи, волос, одежды. Даже веснушки. Он видит всё, словно настоящее животное.

Грудная клетка Мэй увеличивается. Она быстро дышит, приоткрыв дрожащие губы, чтобы громко не стучать зубами. Девушка сжимает ладони в кулаки, борясь с комком в горле, и резко вскидывает голову, хмуро и напугано уставившись на незнакомца, который сильнее растягивает губы, и Мэй готова поклясться, что уголки его губ диким образом могут касаться ушей. Что за безобразное лицо?

– Красивые глазки, – голос ещё хуже. Харпер роняет всхлип, не перенося зрительного контакта, и отворачивает голову, хватаясь за ручку двери, видя только один вариант – бежать, но и тот провальный. Парень встает перед ней, ногой препятствуя открытию двери, и немного наклоняет голову, подмечая:

– Ты быстро дышишь, – улыбается, вынув руку из кармана джинсов, и Мэй готова лишиться рассудка прямо сейчас, когда в темноте сверкает лезвие ножа. Девушка пищит, вжимаясь в поверхность двери.