Текст книги "«Молчи» (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 86 страниц)

Парни пробегают весь парк, ни разу не выходя на тропинку, чтобы оставаться скрытыми в темноте среди деревьев. Невысокий заборчик – не преграда. Они перепрыгивают его, оказавшись на другой улице, и тут Дейв немного медлит, оглядываясь по сторонам, а это ошибка. Нельзя. Дилан толкает его битой, и теперь Фардж бежит за ним. Им нужно скрыться, но при этом должна быть возможность попасть домой, но не на машине, конечно. Необходимо людное место. Но уже почти полночь. Где такое найти?

ОʼБрайен пробегает мимо спуска в метро, но резко дергается назад, заставив Дейва так же отступить. Понимает без слов, поэтому сворачивает, перепрыгивая несколько каменных ступенек за раз. Белая плитка отражает какой-то серый свет ламп. Грязные мужчины спят на газетах вдоль стен. Они не реагируют на шум, когда парни бегут мимо, сворачивая к проходу в метро. Один рывок – и турникеты остаются позади, как и возможность того, что кто-то настигнет их. За спиной слышны только ругань контролерши и недовольные вздохи людей, которые спокойно спускаются на станцию, провожая взглядом нарушителей вечернего спокойствия.

А они не сбавляют скорость, пока не оказываются в конце станции. Игнорируют окружающих людей, которых как-то больно много. Видимо большинство жителей Лондона добираются до дома таким способом. Хмурые, напыщенные, уставшие после рабочего дня. Как только парни находят скамейку, они уже еле держатся на ногах, садясь на неё с громкими вздохами. Люди, сидящие там же, с каким-то подозрением отодвигаются, а кто-то вовсе встает, уходя в поисках нового места.

Дилан кое-как вытирает пот с лица дрожащими от напряжения ладонями, в которые потом его опускает, локтями опираясь на колени, а Дейв прижимается спиной к спинке скамьи, запрокинув голову, и громко выдыхает в потолок, топнув ногой:

– Вот дерьмо… – не может контролировать тон голоса, поэтому говорит громко, заставив абсолютно всех пересесть на другие места, освободив скамейку для этих двоих, но на такие мелкие детали парни давно прекратили обращать внимание. Привыкли. Дилан вскидывает голову, взглянув на друга, который опускает на него взгляд, вытирая пот со лба пальцами, и нервно улыбается, отчего сам ОʼБрайен усмехается краем рта, не переходя, конечно, на смех, как Фардж, который ложится на скамейку боком, качая головой:

– Что это вообще было? – почему он смеется? Пытается привести нервную систему в порядок. – Мы чуть не сдохли. А-а, мать его, – тянет, накрывая ладонями лицо, когда переворачивается на спину, одну ногу сбросив со скамьи, а другую согнув в колене.

– Не расслабляйся особо, – Дилан сжимает пальцами рот, чтобы скрыть свое сбившееся дыхание, иначе Дейв начнет читать ему лекции и важности следить за ним. ОʼБрайен продолжает сидеть в полусогнутом состоянии, молчит, как и Фардж. Напряжение дрожью ходит по телу, выворачивая желудок наизнанку. Не самое приятное ощущение.

– Всё, заночуем здесь, – ворчит от усталости Дейв, имитируя храп, и Дилан усмехается, подняв голову, чтобы осмотреться и оценить обстановку вокруг. Кто знает, может, эти мужики вдруг спустятся сюда. Тогда придется, как выражается Фардж, собрать «яйца в руки и бежать».

Растирает пальцами виски, справляясь с болью в голове, и со вздохом оглядывается, не останавливая своего внимания на девушке, которую вряд ли бы узнал, если бы не одна деталь.

Кажется, у него есть такая же кофта.

Краем глаза разглядывает девушку, немного прищурив веки. И первая мысль: «Неужели у него кофта вовсе не мужская?». Совсем обыденная мысль, которая не долго задерживается в голове, вырываясь из неё со свистом поезда, который гудит, предупреждая о своем прибытии, так что какое-то количество людей лениво встают со своих нагретых мест, чтобы войти в полупустые вагоны. Дилан продолжает нажимать локтями на колени, а пальцами крутить биту. Морщится от ветра, ударившего его по лицу, когда поезд проносится мимо. Быстро пробегается по вагонам взглядом, после чего вновь смотрит в сторону девушки без интереса. Она даже не делает шаг назад. Еще немного – и её лицо было бы стерто вагонами. Слишком близко. Поезд тормозит, а люди подходят краю платформы, чтобы зайти в вагоны первыми и занять места. Они так рвутся внутрь, боясь, что им не хватит сидячих мест, хотя народу мало, что гарантирует им не стоять всю дорогу. Люди слишком мнительны, когда речь заходит об их удобстве.

Девушка делает шаг назад, немного покачнувшись с пятки на носок, а Дилан невольно поддается вперед, всматриваясь в её профиль, ведь не может разглядеть лица за вьющимися волосами, которые находятся в полнейшем беспорядке. Не то, чтобы ОʼБрайен был заинтересован, просто он внезапно вспоминает, что такую кофту кажется, отдал. Кое-кому. И мысленно он просто затыкает себя, ведь, черт, такие совпадения в его жизни не должны происходить настолько часто.

Мэй Харпер чешет щеку неосторожно, её движения какие-то неправильные, если так можно выразиться. Такое чувство, будто она стоит на роликах и не может никак удержаться на них.

– Дейв, – Дилан вздыхает.

– Чё? – друг не открывает глаз, уже успев окунуться в сон.

– У меня галлюны, – ОʼБрайен начинает нервно постукивать битой по полу станции, вынудив Фарджа присесть, опираясь локтями на скамью. Парень щурится, смотрит сначала на друга, после чего осматривается, остановив взгляд на Харпер, и с каким-то сарказмом произносит:

– Почему я не удивлен? – тут же краем глаз наблюдает за Диланом, который продолжает смотреть в сторону Мэй. – Меня бесят эти совпадения, – решает кое-что проверить.

– Она пьяна? – ОʼБрайен изгибает брови, усмехаясь.

– Может, отходит ото дня с «золотым мальчиком», – догадывается Фардж, не подмечая в выражении лица друга того, о чем подозревал, поэтому присаживается, расправляя плечи. – Забей, у всех свои проблемы, – говорит с нехарактерным для него спокойствием. – Где будем ночевать? – решает перевести тему разговора. И тот у них завязывается. Совершенно обыденный. Пока не прерывается на нечто неприятное.

Харпер шагает назад от поезда, не видя какими косыми взглядами её награждают люди. Она неосторожно касается пальцами ссадины на щеке. Не помнит, где и как получила её. Хотя, если честно, она сейчас мало, что может вспомнить. Её голова отключена под воздействием того, что у неё ещё в достатке и лежит в кармане кофты. Джинсы на коленках ободраны, ткань майки немного съезжает, демонстрируя темный бюстгальтер. Опухшие веки под глазами имеют какой-то странный темный оттенок, будто девушка нанесла тушь, а потом размазала её пальцами для эффекта «панды». Но нет. Просто именно так её организм реагирует на опасные препараты.

Харпер громко вздыхает, почесав шею пальцами, и опускает взгляд в пол, дернувшись от неприятного ощущения в животе. Горечь во рту вызывает тошноту, и девушка наклоняется вперед, успевая схватить локоны и приподнять их. Её рвет. Люди вокруг с возмущением округляют глаза, неодобрительно качая головой. Мэй плюет в пол, приседая на корточки, и желудок скручивает повторно, так что она вновь кашляет и не сдерживает тошноту. В животе происходит какой-то непонятный процесс, от которого у девушки на глазах выступают слезы. Она давится, но находит силы подняться на сгибающиеся в коленях ноги. Ей необходимо сесть. С этой мыслью она направляется к одной из скамеек и, как только садится, все с нею встают, уходя подальше от источника неприятного. Харпер не замечает этого, поскольку её сознание охвачено болевыми ощущениями. Она вытирает пальцами губы, пытаясь убрать волосы за уши, чтобы те не мешались. Спиной опирается на скамью, направив свой взгляд на поезд, который начинает отходить. Его двери закрываются, а вагоны двигаются в одну сторону, отчего перед глазами Мэй начинает все плыть. Ей не стоит концентрировать внимание на чем-то, что так быстро двигается. Она чуть было не валится набок от тяжести в своей голове. Выпрямляется, совершенно не осознавая, где находится. Девушка теряет на какое-то время способность думать, поэтому не знает, куда должна идти, где находится её дом, кто она. Это полное отключение, полное выпадение из реального мира под напором принятых наркотических средств, и это вовсе не то, что помогает расслабиться. Это убивает твое «я». В данный момент Мэй Харпер не существует в природе. Сейчас она просто непонятная субстанция, не имеющая в себе ничего конкретного. Лишь пустая, набитая воздухом голова.

Именно поэтому девушка никак не реагирует на внешних раздражителей.

Дейв начинает просматривать карту города, предлагая переночевать в гостинице, чтобы не ехать домой, а Дилан, хоть и слушает, но медленно поворачивает голову, краем глаза поглядывая на Харпер, которая… Эм, начинает разглядывать свои пальцы рук? Девушка с каким-то непониманием рассматривает их, сгибая, вертит перед лицом, будто вместо рук у неё кошачьи лапы. И начинает посмеиваться, отчего процент смотрящих косо на неё людей увеличивается вдвое. Харпер прижимает ладони к щекам, давя пальцами на бледную кожу, и громко вздыхает, наклонив голову к плечу. Зрачки мечутся по потолку, замирая на огромной люстре с хрусталиками, свет из-за которых красиво переливается. Завороженно наблюдает за игрой лучей, продолжая улыбаться, и хихикает, возвращая голову в нормальное положение, а руками продолжая поддерживать её, будто шея не способна самостоятельно держать лицо. Голова слишком тяжелая. Дилан щурит веки, хмурясь, когда Харпер начинает пальцами стучать себе по щекам, и взглядом встречается с ним, медленно моргая. ОʼБрайен не отворачивается, хмуро смотрит в ответ, вряд ли понимая, что Мэй не узнает его. Сейчас для неё никто не существует. Абсолютно. Девушка наклоняет голову, приоткрывая губы, и скорее её интересуют огоньки на стене позади парня, поэтому она переводит на них свое внимание.

– Ну, что думаешь? – Дейв успевает предложить множество вариантов, но, черт, Дилан всё прослушивает, поэтому поворачивается лицом к другу, скрыв свою растерянность:

– Лучше к тебе домой.

– Долго ехать, – парень фыркает в ответ. – Издеваешься, да? – шепчет, вздохнув, и бросает короткий взгляд на Харпер, которая вновь разглядывает свои пальцы, покачивая головой из стороны в сторону. – По-моему, она приняла что-то.

– Забей, – раздраженно бросает ОʼБрайен, хотя мельком поглядывает на девушку, которая поворачивает голову, вслушиваясь в вой ветра из туннеля. Поезд подходит на другой путь. Люди поднимаются со своих мест, подходя к краю платформы. Харпер медленно моргает, не удерживая голову в нормальном положении, поэтому качает ею, руками опирается на скамью, поднимаясь на трясущиеся ноги. Не расправляет плечи, стоит сутуло, переминаясь с ноги на ногу, и наблюдает за лампочками, которые мигают то красным, то зеленым. Харпер делает какой-то скованный шаг вперед, спотыкаясь на ровном месте, но взгляд не отрывает от фонариков, уже переходя на спокойный шаг. Хмуро смотрит перед собой, позволяя странному желанию вести её вперед, к цели.

ОʼБрайен просто наблюдает за её расслабленной походкой, решая, что она собирается сесть на поезд, поэтому отворачивается всего на секунду, после чего вновь поворачивает голову, уставившись в спину девушки, которая не замедляет шаг, пихая людей тонкими руками.

– Дейв, – Дилан откашливается, чувствуя неприятную сухость во рту.

– Чё? – парень негодует, ведь никак не может немного вздремнуть. Он оглядывается, следя за взглядом друга, и недовольно ворчит. – Блять, хватит уже смотреть на неё. Забей, – ругается, желая пнуть ногой Дилана, который не реагирует на его слова, слегка привстав со скамьи.

– Останови её, – на его лице нет определенных эмоций, ОʼБрайен просто догадывается, что она делает.

Фардж закатывает глаза:

– Блять, думаешь она собирается… – прерывается, уже без слов вскакивая с места и, срывается, минуя преграду в виде скамеек, когда Харпер спокойно подходит к краю платформы, а люди вокруг отводят глаза, делая вид, что её не существует, поэтому то, что она собирается сделать их не касается. Мэй уже слышит гудок машиниста, вытягивает ногу в пространство над рельсами, а в профиль её бледного лица ударяет бледный свет фар. Дейв, уставший от погони, успевает подскочить к девушке и рывком оттянуть её назад. Он не слишком заботится о ней, поэтому отпускает Харпер, дав ей упасть спиной на станцию. Вагоны гудят, проносясь мимо, а люди просто качают головами, при этом некоторые цокают языком. Мэй приподнимается на локти, смотрит на тормозящие вагоны, приоткрыв рот.

– Хэй, сучка, – Дейв опускается на одно колено, заглядывая ей в лицо, но установить контакт глазами ему не удается. – В следующий раз, когда захочешь броситься под поезд, проверь, чтобы меня рядом не было, – фыркает, словно с раздражением, хотя у самого в глотке застревает комок знакомой горечи. Он встает, когда к ним подходит ОʼБрайен, который сверлит макушку головы девушки взглядом, явно ощущая себя так же скованно, как и Дейв, который не знает, как поступить дальше. Харпер кое-как поднимается на ноги, продолжая смотреть на вагон, который уже открывает двери, давая пассажирам сесть внутрь.

– Ты собираешься ехать? – Дейв спрашивает уже спокойнее, кажется, понимая, что говорить с ней нет смысла. Девушка поднимает свои руки, разглядывая пальцы, и начинает улыбаться, вдруг странно дергает головой, схватившись за свои щеки ладонями, и наклоняется, начиная блевать на пол, заставив Фарджа вскинуть голову и взглянуть на Дилана:

– Блять, пойдем отсюда.

Тот сохраняет вроде привычное равнодушие, но вот слова его раздражают:

– Когда ты набрался в школе, она присмотрела за тобой, – что это было? Замечание? Попытка заставить Дейва почувствовать долг перед ней? Зачем? Фардж только приоткрывает рот, поставив руки на талию:

– Чего ты хочешь от меня? Нянькой побыть?

Проходящие мимо женщины с дорогими сумками фыркают, делая замечания в сторону блюющей Харпер, и Дейв зло ругается:

– Идите, блять, дальше, шмары, – бросает на них взгляд, совершенно не воспринимая полившуюся в ответ смесь из ругани и возмущения. Парень тяжело дышит от разгорающегося раздражения, ведь Дилан специально делает это – давит на него, заставляя почувствовать себя обязанным. Они оба это не любят, но сейчас Фарджа злит не только это. Гнев вызывает поведение ОʼБрайена, то, что он вообще задумывается об этом – об оказании помощи кому-то. Черт. С чего вдруг, ублюдок с битой? Дейву охота разбить ему нос, выбить из него это дерьмо, совершенно не свойственное им обоим. Надо было дать Харпер свалиться под поезд, черт возьми.

Дилан поднимает брови, и Дейв срывается, крича:

– Ой, да завались, блять, – опускает взгляд на Харпер, которая кашляет, продолжая стоять с опущенной головой, и переминается от нервов с ноги на ногу, сжимая и разжимая потные ладони. – Заебал, кусок дерьма, блять, – когда Фардж начинает активно ругаться матом, это знак, что он, в первую очередь, ломает свои принципы, так что его сражение выливается в одном потоке брани:

– Нахуй, – шепчет, вновь взглянув на Дилана. – И что мне с ней делать, мать Тереза?

ОʼБрайен довольно усмехается, и эта ухмылка не нравится Фарджу.

Глава 19.

Держит в руках. Маленькое теплое тело. Крик разносится, бьет по ушам без остановки. В голове полный кавардак, а желание вот-вот станет осуществимым, вновь порвутся струны чертовой души человека, который с каждым сделанным шагом чернеет и гниет изнутри, и отныне будет распространять свои грехи, как заразу, порабощая всё вокруг себя. Ведь он – темный. Существо, которому характерен совершаемый грех. Холодные пальцы в ледяном поту, ладони сжимаю его тело, укутанное в полотенце. И он плачет. И плачет. И плачет. Плачатплачетплачетплачет. Требует к себе внимания. Заткнись, Господи, просто закрой свой поганый рот, мелкий ублюдок. Вот, что она подумала, прежде чем бросить его в воду.

– А! – не понимаю, что это срывается с моих губ, когда мое тело подскакивает на кровати, а безумный взгляд врывается в стену напротив. Быстрое, бешеное дыхание, как у уставшей, умирающей от голода дворовой псины. Мысли грязными ногтями ковыряют старые болячки в сознании, вырывают ему язык, заставляют давиться черной кровью, и привкус непонятной гнили оседает во рту, сухая глотка сжимается, но не от внутреннего дискомфорта, а от моих пальцев, которыми я сдавливаю шею, в попытке лишить себя кислорода.

Что я, черт возьми, делаю?

Испуганно смотрю на свои ладони, красные, покрытые царапинами, некрасивые пальцы кажутся кривыми, сухими, покрытыми какой-то сухой корочкой. С моих сухих губ вновь срывается непонятный стон, мычание, когда начинаю растирать запястья, вновь ногтями царапая кожу шеи. Мне тяжело передать это чувство. Оно ест меня, пожирает, жует мои чертовы органы, рвет их зубами, Господи, что за чертовщина?

– Боже, – практически рычу сквозь сжатые зубы и запускаю кривые пальцы в волосы, старательно оттягивая их. – Боже! – кричу, качая головой. – Хватит! – не знаю. Я, блять, не знаю, к кому обращаюсь, но это «что-то» сейчас внутри меня, оно жрет меня, оно… Черт, уйди из меня! Мне хочется принести себе как можно больше боли, чтобы скрыть это… Господи, что это такое?

– Ммм… – мычу, сгибая ноги в коленях, и пальцами впиваюсь в затылок, лбом бьюсь о колени, не жалея головы. Сильнее. Черт, давай сильнее. Сильнее! Кусаю губы, сдерживая в себе ругань, но рот всё равно приходится открыть, правда не кричу. Оно сидит прямо в глотке, скребется, мучает, сжигает и кусается. Начинаю качаться вперед-назад, дергать головой. Жалобно пищу, хныча, когда слезы подступают к больным от давления глазам.

Рот раскрываю шире, давя на затылок ладонями, словно хочу сломать себе шею. Мое дыхание учащается, становится громче, а оно уже подбирается выше, к небу, и…

И я кричу. Кричу на эту гребаную стену, пальцами рвя на голове волосы с такой дикостью, будто они отвратительные черви, сверлящие мой череп. Кричу так сильно, в надежде, что оно вылетит из меня, что это прекратится, но оно только увеличивается в размерах, мешая мне дышать. Бью себя кулаками по голове, выбиваю всячески мысли, выбиваю неприятный сон, тревогу, я выбиваю себя. Всё то, что сидит во мне. Оно так успешно было зарыто внутрь, глубоко, а теперь… Что пошло не так? Почему я срываюсь в тот момент, как открываю глаза? Это всё из-за принятых наркотиков? Они делают меня такой? Соберись, Харпер. И закрой рот!

Но продолжаю рвать глотку, уже закрывая уши ладонями, чтобы не слышать саму себя. Лицо начинает гореть, глаза болят от слез, которые потоком стекают по щекам, пальцы и запястья неприятно хрустят. Это что-то сидит под ребрами. Оно прямо у самого сердца, а может под ним. Оно обволакивает его, одним движением поглощает, проглатывает, и оно вызывает боль. Оно жжет внутри меня костер. Оно черт возьми… Оно… Оставь меня!

Тело становится липким от пота. Черт, насколько я отвратительна самой себе, черт, черт, Боже, уберите это из меня! Почему я кричу? Таким образом хочу избавиться от непонятного состояния?

Я не в силах заставить себя закрыть рот и замолчать самостоятельно, поэтому грубо и жестко сжимаю ладонями губы, прикусывая язык до крови. Начинаю мычать в ладони, сильно сжимая веки, отчего слезы стекают, касаясь пальцев. Продолжаю покачиваться, ударяясь лбом о коленки.

И неизвестно, сколько бы ещё я пробыла в таком состоянии, если бы меня не отвлек шум со стороны. Тихий скрип половиц – и я резко поворачиваю голову, диким взглядом вцепившись в… Старушку, которая стоит бледная, как смерть, держа в руках половник. И руки её трясутся, а выражение лица такое, будто на моем месте сидит холодный труп. Моргаю, продолжая сжимать рот руками, и хмурю брови, неожиданно осознав, что не знаю, где нахожусь. Старушку трясет. Не удивлюсь, если она сейчас перекреститься. Сеанс экзорцизма был бы кстати, ибо я всё ещё чувствую его присутствие во мне.

Меня трясет. Сильно. И она видит это, но не думает шевелиться, будто я – оголодавшая львица, готовая разорвать её на куски. И мне тяжело контролировать свой взгляд, поэтому да, смотрю на неё, как обезумевшая, вот она и боится шевельнуться. Правда, старушка всё равно немного поворачивает голову, осмелившись перевести взгляд в сторону. И я резко дергаю лицом, из-за чего спутанные пряди волос спадают с плеч, свисая как всё те же отвратительные черви. Мой режущий горло вздох ударяется о ладони, оставаясь во рту, когда взгляд находит двух парней, стоящих у открытого окна и, по всей видимости, спокойно курящих. До моего крика. Мои веки расширяются. Дейв держит сигарету у рта, якобы не успев сунуть её между зубами, смотрит на меня, и, кажется, он немного… Напуган? Дилан стоит полу боком, прижав кончик сигареты к своему запястью. Так же смотрит на меня. Все смотрят на меня. И от этого я не могу дышать.

Молчание рушится, когда старушка, неизвестно, когда подошедшая ко мне, касается меня своей холодной рукой. К плечу. Заставляет меня вздрогнуть и перевести на нее свой напряженный взгляд.

– Тебе нехорошо? – она спрашивает серьезно, но мне не хочется отвечать. Я, черт возьми, не… Смотрю на парней, вновь прерывая свои мысли. Они продолжают молча смотреть на меня. И этого зрительного давления мне не вынести. Только не сейчас. Они видели. Они, блять, видели это, Харпер. Они видели твое самоуничтожение, и теперь ты должна бежать. Прочь, Харпер!

Откидываю одеяло. Старушка даже не успевает отойти, когда моя попытка вскочить с кровати проваливается с крахом. Мои вялые ноги болят. Падаю на пол, тут же шарахаясь от рук старушки, которые она протягивает ко мне со словами: «Тебе лучше не двигаться». Отползаю от неё, быстро, каждое мое движение сопровождается дрожью во всем теле. Мне трудно совладать им, поэтому, когда вскакиваю, то влетаю спиной в шкаф с сервизом, что начинает греметь, звоном ударяя мне по ушам, которые не могу закрыть ладонями, ведь пальцами цепляюсь за стену, отворачиваясь, чтобы выскочить (я так понимаю) в коридор. Комната перед глазами качается. Мне с трудом удается понять, что и где находится, так что добираюсь до двери, дергая ручку. Заперто. Боже. Слышу шаги за спиной. Боже. Дергаю сильнее, понимая, что меня вновь накрывает, а желание кричать подбирается к глотке, с трудом позволяя мне глотать воздух. Тысячи мыслей крутятся у меня в голове, но не одна не кажется выходом, поэтому мой взгляд опускается на биту, что стоит у стены, и, когда скрип половиц за спиной становится достаточно четким, я хватаю железное оружие, развернувшись, и… И Дилан спокойно перехватывает другой конец биты, останавливая. Да, о чем я думала? Он же мастерски умеет обращаться с ней. Черт возьми.

– Открой дверь, – смотрю на него исподлобья, не скрывая дрожи в руках, а во взгляде скапливается вся моя злость, всё мое состояние в одних глазах, но эта ярость не может быть направлена на ОʼБрайена, ведь мое тело, мой организм до сих пор уничтожает исключительно меня.

Дилан спокойно отворачивает голову, протянув свободную руку к комоду, на котором стоит пепельница, и сдавливает о её дно сигарету, оставив её там, после чего так же без труда вырывает из моих рук биту, заставив меня отойти к двери, но не убавить фальшивой уверенности:

– Открой. Эту. Дверь, – рычу, чувствуя, как мой язык завязывается в узел от ответного спокойствия со стороны парня, который просто обязан смотреть на меня иначе. Злость. Дай мне свою чертову злость, ОʼБрайен!

И я кричу на него. Короткий вопль срывается с губ. И так же внезапно прекращается, а Дилан только и делает, что быстро моргает, так же хмуро сверля меня взглядом. Мои вытянутые вдоль тела руки прижимаются к стене позади, пальцы сжимают край кофты. Громко и тяжело дышу, подавляя желание ещё раз завопить, как ненормальная. Но на этот раз вместо крика выходит жалкая просьба.

– Пожалуйста, открой её, – прошу, очень тихо, насколько возможно, шмыгнув носом, и отвожу глаза в сторону, после чего вовсе опускаю в пол, чувствуя резко обвалившийся на меня груз стыда.

Я ненавижу себя за то, что не могу сдержать эмоции.

ОʼБрайен ещё секунду молчит, после чего поворачивается боком, смотря в коридор:

– Я отвезу её.

– Уж разберись с этим дерьмом, – слышится ответ Дейва.

А я вновь поднимаю голову, но не взгляд. Он замирает где-то на паркете, только после поднимается к ручке двери, когда парень пальцами касается небольшой защелки. Как. Я. Могла. Не. Заметить. Её. Замок щелкает. Дверь открыта.

– Выходи, – Дилан битой давит мне на висок, и это грубое движение не вызывает удивления. Сейчас, в таком состоянии, я вообще не оцениваю происходящее. Переступаю порог. Руки напряженно прижимаются к телу. Еле двигаюсь, будто мое тело окоченело. Мокрыми глазами моргаю, отворачиваю голову, когда яркий белый свет врезается в лицо, принося боль еще не отошедшему от кошмара организму. В голове рождается мысль. Бежать. Прямо сейчас. Но её быстро подавляют. Во-первых, я не смогу убежать в таком состоянии. Во-вторых, Дилан словно читает мои мысли, поэтому грубо хватает меня за капюшон, настойчиво ведя за собой. Перебираю ногами кое-как. Не могу успевать за ним, поэтому постоянно спотыкаюсь. ОʼБрайен подводит меня к автомобилю и ждет, пока я самостоятельно заберусь внутрь, после чего хлопает дверцей, обходя капот, и садится на водительское, бросив биту на заднее сидение.

– Не нужно, – я не могу не сказать этого. Выходит с придыханием и хрипло. Я не хочу ехать с ним. И он явно не хочет делать этого.

– Просто возвращаю долг, так что закрой рот, – Дилан заводит мотор, взявшись за руль. Автомобиль трогается с места, выезжая на дорогу, а я смотрю на свои уродливые руки, ковыряя ногтями заусенцы.

Наконец, наступает тот момент, когда мне удается подумать над тем, как я могла здесь оказаться. Мало, что помню. Воспоминания обрываются на моменте, когда мне захотелось пить после принятого «порошка». И всё. Потом одна темнота.

– Где твой дом? – Дилан явно не собирается скрывать того, что ему влом отвозить меня, но я же предложила ему…

– Ты оглохла? – почему он постоянно прерывает мои мысли?

– Ммм… – мой взгляд мечется по стеклу, думая над ответом. Не хочу, чтобы он знал, где я живу, так что моргаю, хрипя:

– Помнишь, где находится дом Причарда? – Дилан щурит веки, скользнув языком по губе:

– Ну.

– Отвези туда, – говорю, отворачивая голову, чтобы больше не выходить с ним на диалог, и парень так же на какое-то время замолкает. Но тишина длится недолго. Машина выезжает на одну из улиц Лондона, и Дилан вновь напоминает мне о своем нахождении здесь, а ведь я так тщательно игнорирую этот факт, уходя в себя.

– Ты спишь с ним за наркотики? – он спрашивает это таким тоном, будто мы начинаем говорить о погоде или о том, кто и что ел на ужин, поэтому я с такой же несерьезностью отношусь к ответу:

– Что-то типа того, – мне все равно. Плевать на мнение этого парня обо мне. Шепчу, устало наблюдая за мелькающими за окном домами и зданиями.

– Мило, – его ответ не лучше. Он стучит пальцами по рулю, привлекая мое внимание, и последующие минут пять я разглядываю его травмированное ожогами от сигарет запястье.

– Значит, с таблеток перешла на травку, – звучит скорее, как утверждение, нежели вопрос, так что я не даю ответа, отводя взгляд от его рук. А ведь точно… Роюсь в карманах, пытаясь нащупать косяк. Неужели, все вчера выкурила? Быть того не может. Куда делись пакетики с наркотой?

Мой опустошенный взгляд замирает. Смотрю перед собой, медленно переводя внимание на Дилана, который поворачивает руль, тормозя на светофоре.

– Отдай, – говорю. Нет. Приказываю.

– Это не то, что тебе сейчас нужно, – он, черт возьми, говорит это так спокойно, что я борюсь остатками воздержания с тем, чтобы не начать бить его.

– Единственное, что мне… – заикаюсь от растущей злости. – Нужно, это гребаное пространство без ОʼБрайена и Фарджа, – моргаю, резко повернувшись лицом в дверце, и дергаю ручку. Не поддается. Продолжаю дергать, повышая голос:

– Открой! – чувствую, как уже во второй раз выхожу из себя за одно утро. Со мной точно что-то не так. Оглядываюсь на парня, видя, что он даже не смотрит в мою сторону, поэтому кричу громче:

– Быстро открой и выпусти меня!

Парень лишь усмехается, чем вызывает во мне больше агрессии:

– Не нарывайся, – рычу на него, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься с кулаками.

– А то что? – он чувствует себя вполне уверенно. Но это ненадолго.

– Ты знаешь, – угрожаю. Я просто начну касаться его, а потом с удовлетворением буду наблюдать за тем, как его поражает судорога. Да. Я сделаю это. Не сомневайся, ОʼБрайен. Но требуемую реакцию не вижу, поэтому резко дергаю руку вверх, останавливая её у самой шеи парня, который резко поворачивает голову, с угрозой уставившись на меня:

– Только посмей, – шепчет, кажется, вовсе позабыв о том, что мы на дороге. – Я сломаю тебе руки.

– Давай, – внезапно слетает с моих губ. Я смотрю в ответ, не моргая, ведь это будет признак слабости, а мне охота уничтожить эту уверенность в его чертовых глазах. – Давай, сломай, – киваю медленно головой, напирая. – Давай! – повышаю голос, дернув рукой, отчего Дилан слегка наклоняется назад, чтобы создать больше расстояния между моей ладонью и его шеей. – Давай! Сломай! Ломай руку!

Дилан хмурит брови, с напряжением смотрит на меня, но не выполняет приказ, поэтому разворачиваюсь, хлопнув ладонью по стеклу, и начинаю дергать ручку:

– Гребаный слабак! Открой эту херову дверь, ты слышишь или…

Щелчок затвора. Застываю, втянув в себя больше воздуха. Медленно поднимаю голову, поворачивая её, и с ужасом глотаю воду во рту, когда вижу, как Дилан касается пистолетом моего бедра. Он держится второй рукой за руль, следя за светофором с таким спокойствием в глазах, что мне становится противно. Я вспоминаю, кто он. И как бесчеловечно этот парень справлялся с другими. Мне стоит его остерегаться. Стоит держаться подальше. Холодное оружие обжигает, но голос парня, кажется, отрезвляет меня сильнее, чем то, что он держит в руке:

– Сиди тихо, – вздыхает, сощурившись, и выражение его лица мне не нравится. Парень крепче берется за оружие, пальцем касаясь курка:

– Сломать руку… – шепчет, задумчиво прикусив губу. – А как насчет пробитой ноги? – спрашивает, но на меня не смотрит. Зачем ему это, если и так ясно, что я не могу пошевелиться от страха. Что меня вовсе нет в данный момент. Меня не стало. Трясусь, боясь даже смахнуть каплю пота, раздраженно стекающую по виску.

Загорается зеленый. Дилан нажимает на педаль газа. Машина трогается с места. И я молчу. Всю дорогу. До самого дома Причарда. И ОʼБрайен молчит, продолжая нажимать пистолетом мне на бедро. И тишину с напряжением вокруг нас можно спокойно резать ножом, причем надавливать придется с такой силой, что рукоятку острого предмета с легкостью можно сломать.