Текст книги "«Молчи» (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 86 страниц)
Харпер замедляет шаг, с подозрением щурясь.
Мужик поднимает руку, желая ножом ударить парня, который перехватывает его ладонь, не думая и поступая так, как обычно.
Харпер вынимает один наушник, прислушивается и оглядывается, всматриваясь в темноту позади себя. Ничего.
Острый предмет проходится по мокрой от пота шее мужчины, который не может уже кряхтеть. Темная теплая жидкость стекает к груди, а тело начинает странно дергаться. Дилан продолжает зажимать ему рот, со стиснутыми зубами резко дергает голову мужчины в сторону, после чего слышен хруст, а руки незнакомца падают висеть без движения. ОʼБрайен глубоко дышит, вскинув голову, и не моргает, смотря на девушку, которая продолжает стоять на месте, прислушиваясь. Ей не заметить их сквозь слой темноты между деревьями, но Дилан всё равно прекращает дышать, трясущимися руками сдерживая тяжелое тело мужика, кровь которого начинает касаться его ладоней. Он чувствует это неприятное тепло, поэтому хмурит брови, с гневным напряжением мысленно шепчет, чтобы девушка продолжила идти. И Мэй моргает, медленно продолжает идти, не сразу отворачиваясь. И одно ухо оставляет без наушника. На всякий случай.
Дилан выдыхает, отпустив тело. Оно падает на траву. Дерьмо. ОʼБрайен не долго думает. Он действует так, как привык, поэтому забирает себе нож, а тело оттаскивает назад, помня, что здесь повсюду небольшие пруды. Пусть разлагается там. Без чувств, без эмоций, но с тем же дрожанием рук парень избавляется от незнакомца, заталкивая его ногой дальше в воду. На поверхности не видно, да и вряд ли кто-то будет бродить так далеко от тропы. Парень опускается на одно колено, отмывая руки от крови. Слышит кваканье лягушек. Чувствует странный запах, так что оглядывается по сторонам, принюхиваясь. Опускает глаза на свои ладони, недолго разглядывая их, и поднимает выше, поднося к носу.
Как пахнет кровь? Этот отвратительный запах знаком ему.
Встряхивает ладони, быстро уходя от озера, и возвращается на тропу, проверяя состояние рук. Вроде чистые. Но вонь останется навсегда. Весь ОʼБрайен давно пропах этим. И никто другой не чувствует того же, что и он. Трупный запах. Он преследует парня каждый день.
Дилан прячет ладони в карманы кофты, продолжая идти вперед по тропе. Оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто не мог находиться рядом. Никто не видел. Успокойся.
Нет. Ему никогда не прийти в себя.
Ускоряет шаг. Кажется, если свернуть вправо, то можно выйти сразу к мосту, а там будет спуск к метро. Удобно, но парня сейчас больше волнует вероятность того, что тело могут обнаружить. Хотя, если этого типа никто не будет искать, то может и обойдется. В любом случае, Дилану уже плевать. Будь, что будет.
Сворачивает, ведь тропинка раздваивается, и нужное направление уводит парня в сторону, а за поворотом в глаза бросается всё та же надоевшая фигура. ОʼБрайен замедляет шаг, уставившись в спину Мэй, которая уже полностью избавляется от наушников, быстро шагая в сторону моста, под которым несутся автомобили. Неужели, решила вернуться домой? Хорошая идея.
Дилан держится на расстоянии. Он невольно шагает с той скоростью, которая позволит ему не отставать от девушки, которая постоянно озирается по сторонам, набрасывая капюшон на голову. Она ускоряется, переходя на легкий бег, и, черт, Дилан тоже прибавляет шаг, не теряя Харпер из поля своего зрения. Он уже слышит шум автостопа. Девушка сворачивает с тропы, решая пройти к дороге коротким путем, через тонкие деревья. ОʼБрайен не следует за ней, продолжая идти своей дорогой, надеясь, что таким образом отобьется от раздражающей особы. Достает пачку сигарет из кармана, сунув одну в рот, и зажигает, понимая, что без никотина дрожание рук не прекратится. Спокойно передвигается, видя конец тропы, и затягивается, проглатывая дым в легкие. Дилан чувствует себя… Нормально. Он уже со спокойствием переносит то, что без труда может сломать шею незнакомому человеку. И его это радует. Меньшее количество чувств и эмоций гарантируют ему долгую жизнь.
Создавалось под: Missio – Can I Exist
Широкая дорога с двухсторонним движением. На каждой полосе по три полосы, по которым мчатся автомобили разных размеров. Громкий вой забивается в уши, даря наслаждение. Холодный ветер поднимает пыль с дороги вверх. Где-то в черном небе шумит вертолет. Ни одного прогуливающегося человека вокруг. Обычно никто не проводит свое время рядом с дорогой, особенно в это время. ОʼБрайен выходит из парка, пальцами сжимает сигарету и медленно идет к надземному переходу, конструкция которого не внушает доверия. С разных сторон его окружают кривые деревья, которые ветками путаются между собой, крик неизвестной птицы эхом канет в темноте. Дилан проходит чуть дальше, но вновь прикусывает язык, отступая назад, за дерево, когда видит, как девушка с вьющимися волосами бежит к железным ступенькам, ведущим наверх. Её капюшон давно спадает с головы, а кофта почему-то расстегнута. Видимо, тело охвачено жаром. Харпер поднимается, оглядываясь по сторонам, и с каким-то странным восторгом изучает гудящую дорогу, после чего спешит к центру моста, не волнуясь о том, как трещат под ногами деревянные доски. Она пальцами скользит по грязной перегородке, останавливаясь, стоит лицом к той стороне, машины по которой несутся на неё, исчезая под мостом. Девушка щурит веки от морозного ветра, что вынуждает глаза слезиться, и вытирает веки, избавляясь от подобия соленой жидкости, после чего опирается ладонями на перегородку, поддавшись вперед. С восхищением наблюдает за происходящим внизу, позволяет шуму пройти сквозь неё, и отходит назад, отчего у Дилана появляется предположение, что она сейчас сиганет вниз, но происходит совершенно иное.
Харпер опять резко хватается за перегородку, поддавшись вперед, и кричит. Громко. Просто кричит, таким образом, выбрасывая весь мусор из себя.
Вот, почему она любит это место. Здесь тебя никто не услышит, никто не увидит. А, главное, что Харпер не может слышать свои мысли. Она кричит, избавляя забитую глотку от тех слов, что никогда не скажет, выбивает из головы то, что так сильно может действовать ей на психику. Крик – её способ вновь стать собой. Настоящей Харпер. Девушка прекращает кричать. С придыханием смотрит перед собой, нервно улыбаясь, но всё-таки это же улыбка, верно? Мэй не может видеть себя со стороны, но Дилан видит. Он слегка выглядывает из-за дерева, с неподдельным интересом следит за происходящим, хотя даже ему не разглядеть то, как блестят глаза девушки, которая довольно прикусывает нижнюю губу, развернувшись, и продолжает идти дальше с легкостью в груди.
ОʼБрайену, должно быть, завидно. Ведь после стольких лет он так и не смог найти то самое, что поможет ему освободиться от своего груза. А Харпер нашла. Хоть и дает это временный результат, но какие-то жалкие дни она будет чувствовать себя превосходно, несмотря на трудности, с которыми порой приходится сталкиваться.
Дилан переминается с ноги на ногу, держа сигарету у рта. Дымит, какие-то короткие секунды находясь в раздумье, а его причина – это внезапно возникшая из неоткуда мысль, которая может своим появлением перестроить весь внутренний организм парня.
Это странно, но… Почему бы не проводить эту занозу до дома?
Звучит в его голове это ещё хуже. Но нет, ОʼБрайен находит, как оправдать себя. Во-первых, он не трезв. Во-вторых, здесь роль играет даже не то, что она – девушка. Дело в том, что Дилан видит Харпер практически каждый день в школе. Он каким-то боком, но знает её, и если с ней что-то случится, он будет чувствовать себя просто некомфортно. Ведь сейчас он здесь. А кто знает, сколько таких, как тот мужик, здесь бродят? Нет, ОʼБрайен не пытается себя оправдать на все сто процентов. Просто… Она ведь помогала ему и Дейву, так почему бы и не…
Всё, Дилан, заткни свое сознание. Ты копаешь себе яму таких размеров, которых ещё не видел сам. Одно неосторожное движение – и ты в ней. Навсегда. Парень бросает сигарету в траву, придавив ногой, и быстро минует расстояние от парка до перехода. Всматривается на противоположную сторону, видя, как девушка спускается вниз, поэтому спешно поднимается, всё же поддаваясь скачущим нервам. Достает ещё сигарету. Закуривает.
Ты просто пьян.
Да ни хера ты не пьян.
Дорога оказывается долгой. Для Дилана особенно. Моральная пытка, постоянные мысленные терзания самого себя, ведь он идет против своих принципов, а эти оправдания лишь усугубляют ситуацию, заставляя парня винить в происходящем и себя, и девушку, которая шагает медленно. Слишком медленно, отчего парень кусает губы до крови, выкуривая уже неизвестно какую по счету сигарету. Он держится на безопасном расстоянии, предугадывая то, куда свернет Харпер. Та, кажется, не догадывается о преследовании, поэтому с той же слабой улыбкой шагает по знакомой улице. Впереди поворот на её улицу.
Дилан поражается тому, как можно быть настолько невнимательной. Он считал, что Харпер одна из тех, кто в любой ситуации остается начеку, но, как оказывается, нет. Или он опять делает поспешные выводы?
Ряд магазинов закрывают обзор, когда Мэй сворачивает, скрываясь за ними, и ОʼБрайен ускоряет шаг, чтобы не отстать, при этом опускает взгляд, вновь вынимая пачку сигарет. Всё это ему не нравится, но раз уж начал… Сам виноват в своем раздражении. Уверенно заворачивает за угол, зажав сигарету между зубов, и уже тянет руку в задний карман джинсов, чтобы вытащить зажигалку, как в глотке встает ком. Замирает, взглядом вцепившись в девушку, которая стоит в шаге от него, держа руки в карманах кофты и смотря прямо ему в глаза. Серьезно. С непониманием и настороженностью. С тем самым естественным для такой ситуации напряжением.
Дилан не знает, каким образом, но его сердце с таким же успехом останавливается, и он хорошо ощущает, как кровь в жилах холодеет. Харпер выглядит… Нет, вовсе не злой, она, скорее, озадачена. Девушка хмурит брови, решаясь задать волнующий вопрос, но затыкает рот, до боли прикусив язык. ОʼБрайен моргает, вынув сигарету изо рта, и еле заметно сглатывает, сощурившись:
– Как давно ты в курсе? – он не хочет шептать, но шепчет. И это злит.
– Минуты три, – она говорит так же тихо, будто это нормально, и пожимает плечами. – Когда мимо киосков проходили, я тебя заметила в отражении на противоположной стороне.
– Ясно, – он мычит в ответ, скользнув языком по губам, и отводит взгляд в сторону, громко и хрипло выдохнув с негодованием. Придурок. Надо было разворачиваться ещё в самом начале, мать твою.
– Ты пил? – Харпер внезапно задает вопрос.
– Нет, – он лжет, и Мэй знает, ведь чувствует запах алкоголя.
Девушка могла бы накричать на него, вызвать полицию, ведь этот тип буквально преследует её, но она это сделала бы в том случае, если бы какое-то время назад не освободилась от груза в груди. Мэй переступает с ноги на ногу, решая не устраивать скандал, тем более она всё ещё подозревает, что ОʼБрайен переживает временную ссору с Дейвом, хоть и не показывает этого. Зачем ему ещё пить? Понятно же, что его многое тревожит, не может же он быть настолько амебным созданием?
Харпер откашливается, привлекая к себе внимание, и возвращает в тело былое удовольствие от прогулки, так что с легкой наигранностью заявляет:
– Раз уж ты здесь, то проводи меня до конца, – с наглостью усмехается, отступая назад и по-прежнему смотря на парня. – Иначе подам на тебя заявление в полицию.
И ей Дилан помог? Спрашивается, с какого черта? Кто его вообще просил?
Парень стискивает зубы, но не от злости. Скорее, расстроен тем, что был замечен за преследованием. Да, пускай Мэй думает, что он следил за ней. Это лучше чем, если девушка поймет, что парень хотел всего лишь «проводить» её.
Закуривает, следуя за Харпер, но уже держится ближе. Мэй идет впереди, честно говоря, ощущает себя куда спокойнее, чем тогда в парке. Она не хочет лезть в дела Дилана, но всё равно имеет права знать:
– Зачем ты ходил за мной? – вопрос прилетает в лоб, но психологически ОʼБрайен уже выстроил вокруг себя стену, поэтому сохраняет хмурое равнодушие на лице, ворча так, как ему свойственно:
– С чего взяла, что я следил?
– А чего тогда бродил рядом со мной?
– Это эгоцентризм, Харпер, – парень идет сбоку. – Мир не вокруг тебя строится.
– Да, конечно, – девушка шепчет, решая больше не биться о стену с табличкой «ОʼБрайен». Бесполезно пытаться узнать что-то у него. Этот тип не прошибаем. И Мэй такая же.
Остаток пути проходит в молчании, и будет ложью сказать, что кого-то из них волновала тишина вокруг. Желания говорить не было ни у Мэй, ни у Дилана. Оба не особо разговорчивы, так что оставались погруженными в себя.
Харпер успевает о многом подумать. Она не так часто размышляет о жизни других, но сейчас в её голове родилось столько вопросов, на которые она вряд ли получит ответы, ведь все они касаются Дилана ОʼБрайена, и его жизнь никогда толком не интересовала Мэй. Ей не нравится забивать голову чужими проблемами, но сейчас в сознание полно место, поэтому она спокойно развивает мысли, касающиеся парня, что идет рядом, и курит… последнюю сигарету в своей упаковке. Как ему ещё плохо не стало? Девушка держит руки в карманах, спасаясь от холода, и громко вздыхает, на мгновение понимая, что рушит тишину, тем самым привлекая взгляд Дилана, который тот бросает, всего секунду смотря на девушку, но после продолжает пялиться в никуда, кажется, не думая ни о чем.
Что творится в голове таких, как он? Мэй сложно представить. А нужно ли вообще? Думаю, завтра Харпер уже не будет так заинтересована в этом.
Правда, одну деталь девушке удается подметить. Дилан часто проверяет телефон. Неужели, ждет звонка от кого-то? Она практически уверена, что ОʼБрайен живет всю неделю в ожидании каких-нибудь новостей от Фарджа. Так сильно поссорились?
Виден дом Харпер. Мэй моргает, решаясь сказать то, чего, по сути, говорить не обязана, но ей кажется, что Дилан должен знать, чтобы немного успокоить свои нервы и хотя бы для начала прекратить пить каждый день (его грех с выпивкой легко распознать по запаху и какому-то странному поведению, даже движения тела необычны).
Мэй специально замедляет шаг, набрав в легкие воздуха:
– Дейв спрашивал о тебе, – говорит, не взглянув на Дилана, который терпит, чтобы не повернуть в её сторону голову. Остается невозмутимым, хоть и сглатывает, мычит в ответ, мол, ему вовсе не интересно, а сам глубоко выдыхает. Не признает этого перед собой, но какая-то часть тяжесть в груди внезапно пропадает.
Харпер заходит на территорию своего участка, а ОʼБрайен замедляет шаг, оставляя между ними расстояние, и вовсе тормозит, невольно бросив взгляд в сторону дома Причарда, свет в окнах которого не горит. Мэй нервно дергает ткань в карманах кофты, мнется, не зная, должна ли попрощаться или поблагодарить. В конце концов, хрен знает, чего Дилан увязался за ней? Кто знает, чего на самом деле он хотел. Парень с таким же смятением стучит зубами, пока не зажимает между ними сигарету. Ему как стоит поступить?
– Э-эм, – да, неловкое растяжение слов – то, что нужно, Харпер. Девушка тяжело вздыхает, кивнув головой, и затыкает рот, отвернувшись, чтобы уйти. Дилан с той же несобранностью разворачивается, цокнув языком, и довольно быстро шагает прочь.
Мэй уже поднимается по ступенькам крыльца. Берется за ручку двери, притормозив, и хмурит брови, моргая. Неправильно. Совсем.
Девушка нервно перебирает пальцами ткань кофты, первый раз дернувшись в сторону, чтобы спуститься, но бьет кулаком об кулак, качнув головой, и прикрывает веки, уговаривая себя в том, что это неудачная идея. Опять ладонью тянется к ручке, но сжимает её, ругнувшись под нос, и разворачивается, поспешив обратно к тротуару. Видит Дилана, поэтому быстро перебирает ногами, не в силах расслабить окоченелые от скованности руки. Харпер вовсе не старается быть тише, поэтому ОʼБрайен по привычке резко поворачивает голову, сжав в кармане ножик, чтобы нанести удар, но выдергивает ладонь из кофты, с хмурой озадаченностью взглянув на Мэй, которая тормозит напротив, как-то уж больно нервно переминаясь с ноги на ногу, а её голос звучит с непонятной дрожью:
– Т-ты достаточно выпил? – это не должен быть вопрос, ведь Мэй почему-то уверена, что парень в принципе плохо соображает.
Дилан сильнее сводит брови к переносице и открывает рот, выпуская вместо слов обычный пар.
Нет. Он не достаточно пьян.
Харпер кусает губу, нервничает слишком явно, но не отступает, поэтому делает последние шаги к ОʼБрайену, который широко распахивает веки, невольно отступив назад, и заглатывает слишком много морозного воздуха в глотку.
Нет, не достаточно.
Мэй протягивает руки, как-то неосторожно, видимо, с непривычки, обхватывает ими тело парня, и тот застывает. Теперь окончательно. С таким выражением лица, будто ему только что вонзили кол в грудь. Но происходит нечто, что намного хуже.
недостаточнонедостаточнонедостаточнонедостаточно
оннепьян
Не дышит. Не двигается. Не существует.
Мэй прижимается к нему, крепко обнимает, сильно сжимая руками, и неприятная боль тут же дает о себе знать. В животе. Дилан чувствует, как ощущения возвращаются в его тело, электрическим разрядом протекают под кожей, заставляя пальцы дрожать, но он не шевелится.
Харпер пальцами щупает ткань его кофты, щекой касается футболки, не желает того, но принюхивается. Всё тот же запах. Это точно был он. Сомнений нет. И уже сейчас Харпер не знает, что думает по этому поводу. Девушка только носом упирается в ключицы парня, чувствуя, как под кожей не на шутку разыгрывается давление. И парень сам ощущает это. Он не может ничего поделать. Сердце в груди отвратительно быстро скачет, будто Дилан только что сделал перерыв после пробежки. ОʼБрайен сжимает губы, скрывая их дрожание, и терпит, сдерживая частое дыхание из-за ускорившегося биения под ребрами. Его ломит, но не настолько, чтобы тут же валиться с ног. Скорее, выпитый процент алкоголя играет свою роль, но парня тревожит даже не это.
От прикосновений у него никогда не было этого неприятного давления в грудной клетке. Будто весь организм сужается до размеров атома. Ему тяжело вдохнуть, выдохнуть. Теперь он правда становится амебным существом, не способным даже моргать.
Какого это, когда тебя касаются?
Не опускает головы, боясь, что если получит зрительное подтверждение тому, что кто-то прикасается к нему, то точно сорвется.
Мэй с тяжестью выдыхает, оторвав голову от его шеи, и запрокидывает её, взглянув на парня, который сжимает челюсть, игнорируя её.
– Спасибо, – Харпер отпускает его, отступая назад, и от собственного смятения сжато улыбается, отвернувшись, чтобы вновь поспешить в сторону своего дома.
Дилан все ещё стоит на месте. Он не сдвинется, пока не убедиться в том, что непонятное давление в груди прошло. Дрожащие пальцы не может сжать. Уже хмуро, сурово, серьезно смотрит куда-то вниз, поднимает взгляд, исподлобья зрительно провожая девушку, а та исчезает за дверью своего дома, не оборачиваясь, лишний раз.
ОʼБрайену душно. Его душит жар. На коже лба выступает пот, поэтому парень поднимает трясущуюся руку, уже мокрой ладонью потирая лицо. Наконец, начинает громко дышать, отступая назад. От боли внизу живота сгибается, сутуло опуская плечи. Хочет свалиться, но ему нужно уйти подальше. Давление в глазах приносит боль, виски разрывает от ударов сердца, что отдаются в голове. Паническая атака? Кажется, да. Но немного иная.
Ведь к парню ещё никто не прикасался именно таким образом.
Глава 26.
Мне нравится, как выглядит моя мать. Она никогда не носит ярких нарядов, но даже в строгом черном костюме выглядит так, будто только сошла с обложки журнала. Ее любовь к внешней строгости передалась мне. С самого раннего детства я знала, что ничем не буду отличаться от нее, и, если честно, мне никогда не хотелось быть другой. Моя мать – пример того, какой стоит быть. Как бы сейчас мысленно не отзывалась о ней, знаю наверняка, что это все ложь. Моя ненависть к ней субъективна. Моя нелюбовь неоправданна. На самом ли деле я отношусь к ней негативно? Сколько еще смогу лгать себе?
–… Всего неделя, может чуть дольше, – женщина ходит по комнате, собирая вещи в поездку. Они с отцом едут на важную встречу в Калифорнию. Точнее, моя мать везет его насильно, хотя в первую очередь это нужно мужчине, который без особого энтузиазма уставился в экран телевизора в гостиной. Стою на пороге светлого помещения. Не помню, когда в последний раз заходила сюда. Утро воскресенья проходит в сборах, поэтому здесь царит неприятный для матери беспорядок. С равнодушной миной на лице слежу за процессом сбора, молча скрещивая руки на груди. Женщина поглядывает на меня, еле улыбаясь:
– У тебя все хорошо? – Задает вопрос, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы уложить вещи на кровать. Поднимаю на нее взгляд, слегка наклонив голову.
– Не уверена, что стоит оставлять тебя так надолго, – мать разглаживает руками блузку, вновь идет к комоду, чтобы достать белье. – Боже, – вдруг вспоминает, остановившись, и ладонь подносит к горячему лбу. – Совершенно забыла про духовку, – улыбается, повернувшись ко мне лицом. – Приготовила тебе еду на первое время, – смотрит на наручные часы, каблуками стуча по паркету, пока идет в мою сторону. – Не могла бы ты пока достать канцелярию? Она в ящике стола. Лучше взять всю. Знаю, как твой отец любит грызть ручки. Что о нем подумают, если увидят обглоданный карандаш? – Отхожу в сторону, а мать невесомо касается ладонью моего предплечья, выходя в коридор. Не вижу ничего плохого в помощи, поэтому медленно иду к столу, бросая взгляд на прикрытый чемодан, что лежит на краю большой кровати. Открываю верхний ящик стола, не находя ничего отдаленно напоминающее пенал, так что наклоняюсь, дернув за ручку второй. Странно. Мать постоянно твердит о порядке, обычно ее комната – эта храм чистоты, но в ящиках вижу совсем иное. Приходится порыться в беспорядке, прежде чем найти пенал. Беру его пальцами обеих рук, крутя перед лицом, и бедром давлю на ящик, закрывая. Шагаю к кровати, решая бросить пенал в чемодан сразу, так что открываю его, внимательно изучая содержимое, чтобы понять, куда сунуть канцелярию. Мать собирает вещи за двоих. Может, в чемодане отца будет место? Взгляд непроизвольно падает на выглядывающий из-под легкой кофты край черного ежедневника. Сколько себя помню, женщина постоянно их ведет. Думаю, там расписан план их поездки. Без этого никак. Без особого интереса кладу пенал на гору вещей, потянув руку к темной записной книжке, и выпрямляюсь, погладив ее ладонью. Кожаное покрытие без единой царапины. Это так похоже на нее. Невольно усмехаюсь краем губ, быстро листая, но не пытаюсь всмотреться в записи. Все-таки это не моя вещь. Вдруг здесь есть что-то личное?
Внезапно в глазах мелькает что-то отличное от простых черных букв. Останавливаю свои действия, немного нерешительно возвращаюсь на несколько листов назад, уставившись на фотографию, вложенную между «слов». На моем лице ни единой эмоции, а в груди неприятно щелкает. С фотографии на меня смотрит женщина с собранными в пучок волосами. Ее широкая улыбка кажется невозможной, а такой искренний блеск в глазах сбивает с толку. В руках она держит младенца, которого личиком прижимает к изгибу своей шеи. Такой нежный жест. Хмурю брови, перевернув фотографию другой стороной.
Надпись на краю: «Наш малыш. Наконец, настал и мой счастливый час почувствовать себя настоящей матерью».
Долго смотрю на красиво выведенные буквы, проглатывая давнюю обиду. С ужасом осознаю, что вновь чувствую старую зависть. Зависть маленькой девочки, которую в один день отодвинули в сторону.
Сжав губы, вновь переворачиваю фотографию, чтобы еще раз взглянуть на женщину, которая впервые испытывает это самое счастье, и мои пальцы сами непослушно сжимают глянцевый лист, что мнется под давлением моей силы.
***
Уже день. Стрелка часов приближается к четырем, и женщина в фартуке приятного цвета начинает в спешке носиться по своей убранной кухне, чтобы приготовить обед для семьи. Она делает это не вынужденно. Этот человек живет для близких. Она не знает усталости. Отдает себя, свои силы, делясь ими с другими. На нем держится гармония. Жаль, что не все ей подвластно в этом полном уюта доме.
Ставит кастрюлю на плиту, предварительно наполнив ее водой, и перемещается к холодильнику, чтобы достать заранее почищенную картошку. Сварит ее, сделает салат, поставит тушиться мясо. Ее семья состоит из мужчин, а им необходимо хорошо питаться. Женщина оглядывается на младшего сына, который молча рисует за столом, и улыбается, желая повернуться обратно к доске, на которой собирается резать, но останавливается, чувствуя, как уголки губ дергаются, опускаясь. В дверях стоит Дилан. Парень с хмурым видом оглядывается назад, осматривая коридор, не веря, что отца нет дома, но мать рушит его сомнения:
– У него встреча сегодня, – нервно вытирает руки о полотенце, хотя они не были мокрыми. – Ты проголодался? – Надеется на положительный ответ, ведь не помнит, когда в последний раз парень сидел с ней в одном помещении больше минуты.
– Нет, – ОʼБрайен все равно проходит на кухню, параноидально оборачиваясь на дверь. Не доверяет словам матери? Женщина не может не следить за тем, как парень садится рядом с Каем за стол, уставившись в листы с его рисунками. Миссис ОʼБрайен чувствует, как от радости не может нормально вдохнуть, но находит в себе силы говорить, пока режет картошку:
– Как дела в школе? – Типичный вопрос, но проблема в том, что она даже на него ответа не знает. Они давно не разговаривали.
– Терпимо, – Дилан скуп на слова. Пока у него есть возможность, он старается побыть с матерью в одной комнате, чтобы она не переживала из-за него. Хочет чтобы она понимала, что он здесь, он рядом, просто… Просто все остальное ей знать необязательно.
Женщина медленно разделяет картошку ножом, собираясь с мыслями, и изредка оглядывается, видя, с каким вниманием Дилан рассматривает рисунки брата. Надеется, что старший сын в хорошем расположении духа, поэтому после томного вздоха начинает:
– Звонили из школы, – молчания со стороны ОʼБрайена. – Почему ты не сказал, что завтра все выпускные классы едут на выставку профессий в Оксфорд?
– Я не собираюсь ехать, – твердо отвечает Дилан, не поднимая глаз. Его мать моргает, справляясь с колким чувством тревоги, и оставляет режущий предмет, схватив полотенце в руки, чтобы чем-то их занять. Поворачивается к столу, сразу не привлекая внимания сына.
– Я хочу, чтобы ты поехал, – начинает с волнением, застрявшим в глотке. Дилан еле держит себя, чтобы не закатить глаза.
– Ты ведь пока не определился, чем хочешь заниматься в дальнейшем, а там все будет наглядно. Быть может, тебе понравится какой-то колледж, – как и все матери, она видит будущее сына светлым, в то время как в голове парня всплывает только одна картинка. Его будущее. Его жизнь в уличной банде. Это все, что его ждет. Но ей откуда знать?
– Я не еду, – еще жестче отказывается Дилан, но мать подходит ближе к столу, заставив взглянуть на себя. И эта сильная тревога с ее стороны застревает в глотке парня, который вжимается в спинку стула.
– Меня волнует твое будущее, – старается говорить мягче. – Прошу, сходи на выставку, посмотри, вдруг что-то найдешь для себя, – ей хочется погладить сына по голове, ведь кажется, что он сейчас рассыплется на части. – Мне так будет спокойнее, – и последняя фраза полностью берет контроль над парнем, который сглатывает, заморгав, и отводит взгляд.
Каким бы уродом он не являлся, есть вещи, которые всегда будут занимать первое место.
И ОʼБрайен ненавидит себя за то, что никак не может избавиться от этой слабости.
В коридоре слышится щелчок замка, который в момент рушит спокойствие. Дилан резко встает из-за стола, хлопнув себя ладонью по бедру, и мать с напряжением видит, как Кай молча собирает вещи в рюкзак, поспешив за старшим братом.
Женщина моргает, хмуро смотрит в сторону двери, за которой пропадают ее сыновья, и опускает взгляд, не обращая внимания на мужа, который появляется на пороге.
По какой-то причине Дилан исчезает, стоит мужчине оказаться дома.
***
Несмотря на выходной день, самая большая библиотека Лондона продолжает работать с утра до ночи, забиваясь посетителями. Высокие, длинные шкафы с книгами, множество читальных залов. Фардж знает, что большинство молодежи сосредоточено в компьютерном зале, а еще он знает, что именно там подрабатывает Роуз. Парень идет вдоль шкафов, оглядываясь, и понимает, что слегка теряется в таком большом пространстве. Он чувствует себя неладно, к тому же на него впервые так сильно воздействуют взгляды окружающих. Конечно, парень с синяками на лице, двигающийся от боли немного странно, вызывает любопытство. Дейв старается не смотреть в ответ, иначе совсем рехнется. Проходит до конца зала, теряя надежду встретить девушку. Он знает, что она работает в выходные, но уже начинает сомневаться. Шагает обратно. Внимательно всматривается в каждого человека, хмуря брови, пока не натыкается взглядом на девушку, которая, видимо, отдыхает, читая в уголке у самой стены. Вот, почему Фардж не заметил ее сразу. Его по какой-то причине напрягает то, что девушку трудно найти.
Медленно направляется в ее сторону, раздумывая над тем, что будет говорить, как будет говорить. Сильно переживает из-за того, как выглядит в ее глазах, хотя понимает, что он ее может даже не интересовать.
Лили моргает, несмотря на погружение в мир книги, замечает краем глаза приближение фигуры, но немного мнется, ведь ждет совсем другого человека. Поворачивает голову, с простотой взглянув на изводящего себя парня, который останавливается, нервно дернув край своей куртки:
– Привет, – и облегчение душит его, когда девушка закрывает книгу, слабо растянув губы:
– Здравствуй, – внимательно смотрит на Фарджа, и тому приходится говорить, чтобы не сойти за кретина:
– Как дела? – Нет, даже разговаривая, он выставляет себя придурком.
– Думаю, вполне… – Девушка замолкает, выглядывая из-за его спины. Дейв следит за ее взглядом, оглянувшись, но не успевает как следует присмотреться, ведь Лили начинает говорить, немного ставя в тупик спешкой в голосе:
– Ты что-то хотел? – Спрашивает без давления, но именно его ощущает Фардж, поэтому еле терпит свою несобранность, отвечая:
– Хотел убедиться, что… – Опять мнется. – Ну, что все хорошо.
– Все хорошо, – Роуз взглядом стреляет за его спину.
– Я имею в виду, что… Ты ведь не злишься? – Привлекает ее внимание вопросом. Лили приоткрывает губы, немного скованно шепнув:
