Текст книги "«Молчи» (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 86 страниц)
Касаюсь пальцами ледяных перил, подходя ближе, чтобы хорошо рассмотреть темноту внизу. Почему они не вернулись?
Быстро спускаюсь, игнорируя легкое головокружение, шагаю к окну без стекла, чтобы забраться на подоконник ногами. Кое-как справляюсь с этой задачей, держась за рыхлую раму. Ветер так сильно бьет в лицо, что еле могу заставить себя держать глаза приоткрытыми. Не застегиваю молнию кофты, пока привстаю на носки, поддаваясь вперед, чтобы охватить взглядом больше пространства. Темного со стороны леса. Бледного, полного странной дымки – Лондон. Хмурю брови, когда понимаю, что воздух пропитан запахом гари. Им несет со стороны высоких зданий города. Мы не так далеко от него, поэтому могу слышать шум мегаполиса. А в частности – громкий вой сирен. От тревоги давление в груди усиливается. Каждый вздох сопровождается ноющей болью в сердце, заставляя прижать к грудной клетке ладонь. Пальцами стискиваю ткань футболки, понимая, что от головной боли перед глазами плывет сильнее, чем до этого. Морщусь, еле сдерживая желание опуститься на корточки. От волнения организм прекращает вовсе меня слушать. Он всеми усилиями отказывается принимать необходимое равнодушие. Нужно слезть обратно, иначе, боюсь, смогу потерять равновесие. В последнее время, здоровье не самое стойкое.
Особенно психологическое.
Все же могло пойти не так? Сейчас только одиннадцать с лишним. Опаздывают на час. Все не так серьезно, верно? Сглатываю, нервно моргая, и начинаю активно оглядываться, медленно опускаясь на подоконник. Ноги свешиваю на улицу. Сижу на холодной каменной поверхности, пальцами собирая грязь и пыль. Смотрю в сторону ржавых ворот, что выходят на длинную, заросшую по обе стороны дорогу. Дальше город. Вижу Биг-Бен. Слышу гул моторов на автостопе. Продолжаю изучать даль. Дым. Столбы черного дыма рвутся в серое небо. Что там происходит? Или произошло? Как мне…
Оглядываюсь, с частым биением сердца. У Джо должен быть радиопередатчик. Он узнает события и новости через него. Аккуратно двигаюсь, осторожно спрыгивая с подоконника на пол, и иду к расчищенной площадке, на которой мы обычно тренируемся. На сложенных в ряд коробках стоит аппарат. Радио, но довольно старая техника, не знаю, как с ней работать. Пытаюсь что-то покрутить, нажимаю на все кнопки, дергаю антенну, в итоге грубо ставлю аппарат на место. Выдыхаю, сложив руки на груди, но они недолго находятся без движения, как и мое тело в целом. Начинаю бродить по складу, пинать ногами мусор. Кусаю ногти, прислушиваясь, на любой шум и шорох реагирую резким поворотом. Смотрю в сторону окна. Никакого гула машины.
На циферблате два часа. Почему их нет? Дилан точно дал понять временное ограничение. Он пообещал. Джо должен был все продумать, так, какого черта? Все ногти искусаны до крови. С болью оттягиваю бледный заусенец, без остановки шагая то к подоконнику, то к рубке, думая, что подобное времяпровождение поможет мне сосредоточиться и уравновесить мысли, но нет. Мать вашу, нет. Никакого, блять, равновесия.
Дилан сказал. И где они, черт, теперь? Со стороны города доносятся не только звуки сирен. Я слышу выстрелы. Причем, это не обычное легкое оружие. Что-то мощное, тяжелое. Порой меня потрясает оглушающий удар взрыва, будто что-то разрывается где-то между домами. Да, несмотря на мою отдаленность от центра, могу прочувствовать всеобщую панику. Она несется по ветру, оседая на моих плечах, которые приходится грубо растирать, чтобы хоть как-то согреться.
Мое внутреннее «я» не поддается словам и уговорам. Сердце не притормаживает, не выравнивает свой ход. Оно вновь и вновь вдавливается в ребра, кажется, можно услышать хруст в ушах, когда ладонью колочу себе по грудной клетке, изнывая от боли. Нервы сводят с ума. Сама не замечаю, как оттягиваю локон вьющихся волос, вырывая его половину. Бросаю на пол, продолжая бродить без цели по складу. Вновь взгляд на электронные часы, что мирно тикают у балкона. Три часа.
Хожу. В животе начинает жечь, но не от голода. Обнимаю его руками, но не сдерживаю желание без остановки чесать ногтями кожу шеи и ключиц. Вместе с головной болью приходит и тошнота, но та вызвана исключительно ненормальным ожиданием и стрессовым желанием, наконец, понять, что происходит.
На часах шесть вечера. Безумие в городе не затихает, а лишь увеличивается. Слышу вой сирены, слышу взрывы, вижу столбы дыма. Небо чернеет от количества гари. Стою на подоконнике, уже не морщусь от морозного ветра, что гонит в мою сторону неприятный запах. Волосы в хаотичном движении, поддаются природному давлению, начав хлестать меня по холодным щекам. Мои руки трясутся. Не от ветра. Это все физическое проявление моего психологического состояния. У матери часто дрожали руки. Она говорила, что это происходит после ссор с отцом. Теперь понимаю, какого-то это – иметь проблемы со щитовидной железой. Горло стягивает от рыхлых комков, которые пытаюсь проглотить, и в итоге задыхаюсь, сжимая пальцами кожу расцарапанную кожу шеи. Начинаю активно дышать. Белые хлопья снега медленно опускаются к земле, и я моргаю, поняв, что среди их чистоты находится и грязь. Одной рукой продолжаю держаться за оконную раму, вторую отрываю от шеи, не в силах контролировать дрожащие пальцы. Поднимаю ладонь к черному небу, внимательно слежу за черным «снегом», что опадает мне на кожу. Это… Пепел или что? Подношу ладонь к лицу, пальцами размазывая субстанцию.
Грохот. Взрыв со стороны сверкающего вечерними огнями Лондона. Вижу, как горит офисное здание. Думаю, у меня галлюцинации, но могу слышать крики людей. Нет, вопли. Такие безумные, полные ужаса и боли, что сама невольно начинаю приоткрывать рот, дергаясь от судорожного давления в глотке, словно что-то вот-вот должно из меня выйти в виде крика, но выходит иное. Обеими руками хватаюсь за раму, сгибаясь, и начинаю плевать. Рвота. Меня тошнит. Кусочки каменной кладки забиваются под ногти, рвут больную кожу. Кровь на пальцах. Мычу, присаживаясь на корточки. Вместе с тошнотой прорывается тихий плач, и я сдерживаю его, хотя точно знаю, что нахожусь одна здесь, и никто не сможет меня услышать, но страх не позволяет. Я не доверяю тьме, что теперь окружает меня. Опять в полном одиночестве. И в холоде. И в тишине.
Моргаю, уже не на шутку трясущимися пальцами касаюсь мокрых губ. Поднимаю голову, смотря в сторону местами дымящегося Лондона. Оглядываюсь на цифровые часы, что горят красным.
Время идет.
Полночь.
Смотрю на часы.
Полночь.
Моргаю, хрипло дыша, и обнимаю себя одной рукой. Пальцы второй кусаю. Живот болит. Голова раскалывается от постоянных слез. У меня жар. Мне срочно нужно перестать нервничать, но не выходит. Уже какой час у меня так дико скачет сердце. Какую минуту тру щеки. Какую секунду доставляю себе боль, пока пронзаю обгрызенными ногтями поверхность бледной кожи лица. Активно дышать не прекращаю. Только иногда вздох встревает в районе груди, в момент потери равновесия, которое вызвано моим стрессовым состоянием. Постоянно пребывать в подобном омуте невозможно. Замкнутый круг из мыслей и тревог. Мне не выбраться самостоятельно.
За окном мгла давно поглощает горизонт. Даже поезда перестают ходить. Только шум города. Только эхо выстрелов и звон стекла. Но это в моей голове. Уверена, что только в моей.
Взгляд вверх, пропитанный каким-то ошеломленным безумием.
Два часа ночи. Изо всех сил, срываясь на злость, агрессивно пытаюсь выдернуть дверцу. Открыть эту чертову машину, чтобы изучить карту, но не выходит, что в итоге приводит меня к отчаянному пинку по капоту и неприятному крику на технику.
Три часа. Четыре. Пять. Шесть.
Седьмой час. Восьмой час. Девятый.
Утро пришло. Никого нет. Звуки не стихают. Лондон местами в дымящем огне. Сижу на подоконнике, обнимаю руками плечи. Смотрю вдаль. Жду. Меня опять тошнит из-за голода и жжения. Желудок словно сам себя разъедает, позволяя кислоте уничтожать и другие важные органы.
Темнота не испаряется.
Вздрагиваю, резко вскочив на ноги, когда слышу звуки выстрелов. Нет, они не далеки. Прозвучали слишком близко, где-то в небольшом лесу, что стоит между территорией склада и Лондоном. Испуганно морщусь, взглядом изучая верхушки и стволы густо растущих деревьев. Тишина. Слишком громко и близко. Невольно отступаю за раму, прячась. Руками держусь за рыхлую стену, когда слезаю вниз, продолжая с напряжением высматривать врагов.
Никого. Тихо.
Опускаюсь на корточки, поворачиваясь лицом к хламу. Спиной прижимаюсь к стене. Сажусь на пол, колени поджимая ближе к себе. Смотрю перед собой. В никуда. В темноту и холод. В голове миллионы догадок, тысячи предположений, и каждая из этих мыслей ужасает. Невольно задумываюсь именно о плохом, ведь… Ведь их нет уже больше двадцати четырех часов. Целые сутки. Без новостей. Без способа связаться и что-то узнать, я… Я не знаю, как в таком режиме вообще возможно жить. Ты даже не существуешь, ты просто сходишь с ума от своего же сознания, которое так яро пытается впихнуть в твою голову веру в наихудшее.
Быть может, я слишком превысила свои возможности выдержки?
Сжатые кулаки прижимаю к дрожащим губам. Часто дышу через нос, глаза начинают слезиться. Срывается вздох. Рваный. Прикрываю веки, позволяя эмоциям вырваться. Они собрались в один комок, что уже разросся до таких размеров, что терпеть нет сил. Поэтому я сдаюсь. Поэтому даю волю, начав с тихого плача. Дышу, давлюсь. Локтями упираюсь в колени, ладонями скрываю морщащееся от рыдания лицо. Хнычу. И мои всхлипы тонут. Эхом разносятся по огромному помещению. Поглощается темнотой. Запускаю пальцы в волосы, ворошу, вскинув голову, чтобы взглянуть в потолок. Опять взрыв со стороны города. Срываюсь на рыдания, не могу остановить рвущее глотку дыхание. Ладонями накрываю рот, чтобы хоть как-то приглушить плач. Не хочу этого делать, но продолжаю наблюдать за временем.
Час дня. Пытаюсь поесть, чтобы как-то помочь своему организму, зарядить его силой, но стоит мне сунуть в рот еды, стоит попробовать ее переживать, как меня вновь тошнит. Нервы не дают мне поглощать пищу. Плачу, давясь рвотой, пока стою над раковиной, трясусь, опираясь ладонями на мраморные края. Вытираю рот, вскинув голову.
И плачу, морщась.
На часах горит цифра три.
Ничего. Никого. Только вой ветра и редкий скрежет проводов.
Хочу взять кружку, чтобы наполнить водой, но ладонь дрожит с такой силой, что не может удержать пальцами посуду. Поэтому она выпадает из руки, разбиваясь об пол. Опускаю на осколки взгляд. И не сдерживаю вой, с бессилием сжав пальцами рот, чтобы сдержать мычание и странные стоны. Зло пинаю осколки, быстрым шагом выходя из помещения. Подхожу к перилам. Хватаюсь за них руками, поддаваясь вперед. Нагибаюсь. Боль во всем теле, давление. Не утихают. Быстро дышу. Голова странно дергается в сторону, когда опускаюсь на пол. Сажусь. Мне нужен сон, но я не могу позволить себе забыться. Смотрю в стену. Слышу, как трещат цифровые часы. Продолжаю ронять слезы. Глаза пульсируют от постоянным попыток давить на сжатые веки пальцами.
Шорох позади. Как обезумевшая оглядываюсь, схватившись за холодные перила. Широко распахнутыми глазами озираюсь, замечая крыс, что бегут по полу, задевая хрустящий мусор. Опускаю руки. Не двигаюсь. Неожиданно для самой себя бью по перилам кулаком, и вновь прижимаюсь к ним спиной, продолжив сидеть. Ждать.
Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. И вновь мрак.
Семь. Восемь. Девять. Десять. Ночь.
Сижу. Устаю рыдать. Голос осип, поэтому хрипло дышу. Все еще зажимаю глаза, рот. Отказываюсь поглощать взглядом окружающую темноту.
И не понимаю, как мне удается утонуть в бессознании. Вырываюсь благодаря громким шагам и голосу, что сдавливает ушные перепонки. Распахиваю веки, дернув головой, чтобы оторвать от ледяных перил. Хмурюсь, не сразу начав осознавать, что происходит. Еле двигаюсь, поворачиваясь туловищем. И дрожь в тело возвращается.
Вижу, как двое парней уже перебираются через подоконник внутрь склада. Вижу, как они странно двигаются, что говорит о повреждениях. Они ругаются, но не между собой, скорее, на мужчину, который следует за ними. Перед глазами плывет, но могу оценить состояние ребят. К черту. Я чувствую лишь одно. Неимоверную радость и облегчение. Кое-как поднимаюсь на слабые ноги, опираясь на перила, и шагаю к лестнице, желая скорее спуститься к ним.
– Ты сделал ошибку! – Джо кричит на Дейва, которого впервые вижу в таком состоянии. Он словно теряет здравый смысл, когда бьет ногой по коробкам, развернувшись к мужчине.
– Я?! Блять, я?! – кричит, наступая с полной уверенностью. Тяжелое дыхание слышно даже мне. Дилан не останавливает их. Он заставляет меня притормозить, скованно расслабив рот, тем самым избавив лицо от улыбки, когда со всей силой бросает рюкзак в пол, оглядываясь на Фарджа, что пихает мощного, но уставшего Джо:
– Это твоя вина! – поддерживает друга. – Ты допустил ошибку! Лукас – не идиот, блять!
– Эй? – шепчу, нервно сжимая ладони в кулаки. Вижу. Они ранены. Они в синяках и ссадинах. Их лица корчатся от боли при каждом движении.
Джо закатывает глаза, в ответ пихает Дейва, но не успевает ничего сказать, ведь тот выходит из себя, сдавливая ему глотку:
– Ты хотел нас сплавить?! Вот твой план?!
С ужасом прикрываю рот ладонями, когда Джо каким-то образом оказывается прижатым к земле спиной, а Дейв садится сверху, начав наносить удары по лицу мужчины. Рывками. С дрожью. До ненормальности резкие.
– Дилан? – моргаю, пугаясь своего же голоса. Хочу коснуться парня рукой, чтобы попросить остановить Дейва, но О’Брайен разворачивается, пнув ногой рюкзак:
– Оставь его! – кричит Фарджу и обходит меня. Будто… Я не здесь. Тяжесть в глазах усиливается. Оглядываюсь, приоткрыв рот, смотрю, как парень отдаляется, поднимаясь по лестнице. Тяжелые шаги. Громкие.
Дейв пинает ногой Джо, который даже не пытается оказать сопротивление. Только корчится, стараясь перевернуться набок.
– Э-й… – хочу обратиться к Фарджу, но и он минует меня, словно пустое место.
Поворачиваюсь за ним. Но пребываю в сильном шоке. Недостаток сил сказывается на сообразительности, поэтому шаг делаю не сразу. Провожаю взглядом Дейва до рубки, за дверью которой он пропадает. Джо остается внизу, справляясь самостоятельно с болью и ноющим телом. Поднимаюсь на этаж, помогая себе опорой на перила. Иду к двери рубки, всеми силами пытаясь заставить себя улыбаться, ведь я слишком рада тому, что они, наконец, вернулись. Приоткрываю дверь, оставшись на пороге. Вижу, как Дейв о чем-то шепчется с Диланом, пока они склоняются над столом. Громко дышат. Злость переполняет это помещение. Они вне себя, и мне, если честно, страшно подавать звук, но…
– Эй, – шепчу, а звучит громко. Никакой реакции. Делаю шаг за порог, нервно перебирая пальцами ткань футболки:
– Что произошло? – вижу, как Дейв тяжело выдыхает. Явно испытывает раздражение, но не прекращает о чем-то говорить с Диланом.
– Почему вы задержались? – подхожу ближе, борясь с дрожью в голосе, ведь не хочу давать эмоциям выход. Не сейчас.
– Что произошло в городе? – не замолкаю. Протягиваю руку, желая пальцами коснуться спины О’Брайена:
– Почему вы…
Отдергиваю ладонь, как от огня, прижав к груди, когда Дилан вскидывает голову, слишком зло выдыхая в потолок, и переводит на меня не менее светлый взгляд, процедив с особым холодом:
– Замолкни, – и вновь опускает лицо, ведь Дейв вынимает из своего рюкзака карту:
– Мы были здесь и здесь… – начинает пальцем указывать на точки. – Они точно не могли успеть за нами.
Стою на месте. Стою, замерев. Замерзнув. В носу предательски колит, обида терзает глотку, заставляя глаза вновь мучительно нагреваться от слез. Я провела эти сутки, бьясь о стену от стресса, я же… Я же…
Пытаюсь вдохнуть, но не могу. Горло сжимается.
– Дилан, – стискиваю стучащие от нервов зубы. Парень не реагирует, отвечая только своему другу:
– В этот раз первым пойдет Джо. Мне плевать, что у него другие планы. Больше я не сунусь без проверки, – практически пихает ногой стол, заставив меня вздрогнуть. Ладонью жестко скользит по лицу, с трудом поддерживая ровное дыхание.
– Да, но… Надо будет, чтобы кто-то взял управление. Детонатор перетащить сложно, но можно найти «чемоданчик», – Дейв поглядывает на Дилана.
– Он точно на базе.
– Предлагаешь, пробраться туда?
– Дилан? – сжимаю губы, ведь оба парня оглядываются на меня. И выражения их лиц… Такие… Чужие.
– Выйди, – с безразличием бросает Фардж, вместе с О’Брайеном они возвращаются к обсуждению.
Должна отнестись к ним с пониманием, но я ждала их, измывалась от неизвестности, и сейчас в ответ на волнение получаю вот это? Это… Это…
Роняю слезы, но не крупные. Делаю шаг назад, хмуро смотря им в спины. Какая-то часть меня отчаянно просит подождать, дать им время, но у моей чертовой нервной системы нет больше времени!
– Эй! – голос прорывается. Дыхание выходит из-под контроля. Парни только ворчат, игнорируя меня, поэтому подхожу к столу, просунув ладонь между ними, и вырываю карту, сжав её пальцами.
– Харпер! – Дилан уже тянет руку, чтобы отнять у меня их вещь, но я с яростью сжимаю её, комкаю к черту, бросив в дальний угол помещения. И О’Брайен резким движением разворачивает меня, начав трясти за плечо:
– Какого черта ты делаешь?!
Сжимаю губы, терпя боль в плече. Хватаю парня за запястье той руки, которой он сжимает мою кожу:
– Мне больно! – кричу на него, пихая ладонями в грудь. – Отстань! – контроль. Его нет. И я не пытаюсь его вернуть, ведь желаю дать выход эмоциям, что разрывали меня все это время в тишине и безумии.
– Выйди отсюда! – Дилан грубо дергает меня за собой, ведя к двери, а Дейв остается у стола, ладонями растирая лицо:
– Дил… – шепчет, кажется, первым находя силы прийти в себя, но поздно.
О’Брайен выставляет меня за порог:
– Не входи без чертова разрешения и не трогай мои вещи! – кричит, до хруста сжав предплечье, и я… Я не думаю. Разворачиваюсь, со всех сил, что волшебным образом остаются в убитом морально теле, ладонью бью парню по щеке. Громкий хлопок. Настолько, что морщусь, ощутив боль в ушах.
И в ту же минуту, как моя ладонь начинает пульсировать, распахиваю веки, уставившись на Дилана. Его голова немного наклонена в сторону. Смотрит куда-то… Вниз. В сторону. Его рука дрожит, продолжая сжимать мою кожу. Дейв позади боится шевельнуться. Мы все… Не дышим. О’Брайен медленно. Слишком медленно скользит взглядом по стене, поднимая на мое лицо. Смотрит в глаза, встречая в ответ мой ужас. Открываю рот, вместо слов выходит вздох. Громкий. Вся моя ладонь рвется от внутренней пульсации. Вижу, как быстро на коже парня проявляется след от мощного удара, но он остается неподвижным. Продолжает смотреть на меня с таким видом, словно я только что облила его ледяной водой.
– Это какой-то пиздец… – слышу шепот сорванного голоса со стороны Фарджа, который по-прежнему стоит у стола. Ждет и боится реакции Дилана, как и я, поэтому сглатываю, когда О’Брайен разжимает пальцы, с неясной осторожностью делая шаг назад, от меня. Смотрю ему в глаза, больше не могу сдерживаться. Ни в чем. Ни в каких проявлениях эмоций. Все тело пронзает острие боли, когда Дилан закрывает дверь. Перед моим лицом. Какое-то время стою на месте. Стою и дышу. Или не дышу? Смотрю в поверхность двери. Медленно поворачиваюсь, спиной прижимаясь к стене. Руки опушены вдоль тела. Взгляд в никуда. Сосредоточен на пустоте. Дыра в сознании. В груди.
Слышу, как Джо ходит внизу, как поднимается, как смотрит на меня. Не реагирую, и он сворачивает к своему кабинету. Молчу.
Это тяжело. Это трудно. Это лишает рассудка. Отношения в такой ситуации, как эта. Я уже не уверена, что… Смогу выдержать.
Моргаю. Слезы продолжают стекать по щекам, поэтому морщусь, шмыгая носом. Больную ладонь подношу ко лбу, надавив на него. Голову запрокидываю, затылком касаясь рыхлой стены. Ненормально, Господи, что я только что сделала? Что я позволила себе? Подобного не должно быть. Только не между нами. Черт возьми.
Прикрываю кулаком сжатые губы, медленно разворачиваясь, чтобы пойти вперед, в другую от радиорубки сторону. В ту часть склада, куда мы за все это время не ходили, поскольку там все до потолка завалено хламом. Но Джо говорил, что в отдельных помещениях есть комната с диваном. К черту, что я задохнусь от пыли. Плевать. Мне нужно закрыться. Перетерпеть бурю в одиночку.
Эгоисты вымещают свои страдания на других. Я не желаю быть в их числе, поэтому ухожу.
***
Дейв опускает глаза на часы. Сколько уже Дилан стоит вот так у двери. Спиной к нему. По всей видимости, парень испытывает легкий шок. Нет, до этого он часто получал по лицу и те удары были куда сильнее, чем вот этот, но… О’Брайен никогда не испытывал такой физической боли под воздействием человека, от которого подобного не ждет. И ощущения совершенно иные. Если враг кулаком заряжает в рожу, то эмоции находятся на месте. В этом случае, все иначе. Задет и физически, и морально.
Но, к счастью, удар возвращает здравомыслие, заставив обоих парней временно притормозить. Они были вне себя от злости, вне себя от того, что все пошло не по плану. В их ситуации не может быть ошибок. В чем настоящая причина такого агрессивного взрыва?
В страхе.
Дейв Фардж и Дилан О’Брайен пробыли эти сутки в диком ужасе. Они долго бежали, они неслись по городу от преследователей. Свистели пули за спиной. Вой собак. Все это до сих пор в ушах. Парни впервые ощутили, как смерть дышит им в спины, и она подкосила их уверенность. А подобное – проблема. Им нельзя терять себя.
– Что ж, – Дейв откашливается, рухнув на стул в усталой позе. Ноги вытягивает, руки опускает свободно висеть. Следит за тем, как Дилан медленно отступает от двери, поворачиваясь к дивану, и садится на него, затылком ударившись о стену.
– Мои поздравления, – Фардж шепчет с ноткой неуместной шутки. – Удар ты ей поставил, – смотрит перед собой, как и Дилан, который выдыхает, пальцами касаясь пульсирующей щеки. Морщится.
Наступает время эмоциональной передышки.
– Думаю, мне стоит извиниться перед Джо, – Фардж только сейчас осознает, что набил тому морду. – Офигеть, – смотрит на О’Брайена, а тот до сих пор находится в какой-то прострации. Щупает щеку, с напряжением уставившись в темноту помещения.
– Не надо было на неё кричать, – Фардж с осторожностью принимает их ошибку, позволяя Дилану самому прийти к правильной мысли. – Она, наверное, тут с ума сходила, а мы пришли и даже ничего не объяснили. Вот и сорвалась.
Сглатывает. О’Брайен глотает воды во рту, громко выдыхает через нос. Больной участок кожи горит.
– Ладно, – Дейв нагибается, локтями упираясь в колени, и начинает активно растирать лицо. – Давай, яйца в руки. Иди, извинись первым, – хорошо ознакомлен с бараньим характером обоих представителей, поэтому решает подтолкнуть на примирение одного из них. – Я пойду к Джо. Позволю ему треснуть мне по лицу, – с кряхтеньем встает, корчась от боли в спине, на которую упал с забора. – Иди, – морально давит, и Дилан опять выдыхает, начав ладонями тереть лицо. Мычит. Фардж ставит руки на талию, хмурясь:
– Ты мужик или нет? Это же отношения, они не могут всегда быть в кайф. Представь, какого ей сейчас. Сам же будешь убиваться, пока вы не поговорите, – парень усмехается. – А теперь найди её и позволь врезать себе еще раз.
Дейв дожидается смешка со стороны друга, только после выходит из рубки, оставив дверь открытой, поэтому О’Брайен смог услышать его шепот:
– А вот мне сейчас пиздец.
Дилан пускает второй смешок, пальцами сдавив щеки. Дерьмо.
Покидает помещение не сразу, наверное, минут десять уходит на полный приход в себя. Изучает все комнаты, заглядывая то на кухню, то в уборную (с особым страхом, ведь вряд ли когда-нибудь забудет, что произошло в ванной). Обходит все правое крыло склада, решив, что первым делом хлопнет Харпер за то, что она пошла в ту часть, куда Джо просил не ходить. Там все забито к черту хламом, негде ступить. О’Брайен перелезает через ограду на балконе, оказавшись по другую сторону от рубки, и морщится, понимая, что от «отголоска» боли в теле не сразу может воспринимать мрак. Идет. Проверяет замки на помещениях. Смотрит вниз. Коробки, мусор, старые запчасти – все свалено в одну кучу, словно здесь пронесся ураган. Практически все комнаты заперты, и Бог знает, что там хранит Джо. Просто. Черт. Его. Знает. Может, там взрывчатка? Может, горы травки? Может, оружие?
Дилан проверяет двери, шагая по грязному балкону, так же заставленному всякими вещами, которые, порой, приходится преодолевать с особым усилием, так что парень уже сомневается, что Харпер могла сунуться сюда. Идет дальше, оглядываясь на высокие, огромные окна с решеткой. Черное небо. Неприятная темнота.
По привычки дергает ручку двери, уже желая пойти дальше, но та поддается, и Дилан притормаживает, заглядывая внутрь помещения. Чернота. Открывает дверь шире, замечая, как девушка на диване приподнимает голову, хмурясь, и тут же переворачивается на другой бок, спиной к вошедшему. О’Брайен невольно, совсем уж невольно усмехается, переступая порог, и не прикрывает дверь, чувствуя, что в комнате без окон и с голыми стенами довольно душно.
В молчании подходит к дивану, сунув ладони с разбитыми костяшками в карманы кофты. Стоит. Смотрит. Харпер рвано, но тихо дышит, желая скрыть тот факт, что пробыла в слезах все это время тишины. Поэтому хмурится, принимая серьезным и строгий вид. И боится вообще что-то сказать, иначе её выдаст голос. Лишь вжимается всем телом в спинку дивана, чтобы оказаться как можно дальше от О’Брайена, который садится на край, не спрашивает разрешения, пока вполне себе раскованно ложится позади, глубоко выдохнув в макушку девушки. Та сжимает губы. Трясется. Невралгия сводит организм с ума. До сих пор не отпускает эмоционально, поэтому сердитое лицо Харпер морщится, но девушке удается побороть и сдержать себя.
До тех пор, пока не чувствует, как Дилан подпирает кулаком висок, чтобы приподнять голову, и не тыкает пальцем в её напряженное плечо:
– Ты не спишь, – не знает, с чего начать, поэтому несет какую-то чушь в виде очевидных фактов. Мэй тяжело дышит, холодным носом зарываясь в свои ладони. Молчит. О’Брайен хмур. Продолжает пальцем давить на её кожу, еле выдавив из себя:
– Мне жаль, – сложно просить прощения первым. Тяжело принимать свою вину. Умение извиниться – одно из самых важных, но оно не под силу каждому. Особенно, если ты слегка баран.
Мэй мнется головой заерзав на диване:
– Как ты нашел меня?
– По запаху, – ответ вполне серьезный, но все-таки шуточный. Правда, Харпер относится к его словам серьезно, поэтому приподнимается на локоть, повернув голову в сторону парня, который видит легкое напряжение в глазах девушки, поэтому тут же исправляется:
– Джо как-то сказал, что здесь есть комната с диваном.
– Ясно, – Мэй ложится обратно, выдохнув в спинку дивана. – Ясно, – повторяет тише, словно утопая в бессилии. Засыпает? Настолько эмоционально выжата?
– Мне тоже жаль, – шепчет. – Я не хотела бить тебя, но… Мне нужно знать, что произошло, поэтому, если ты продолжишь носить обет молчания, то прошу покинуть помещение.
– Я думал, что умру, – коротко. Харпер приоткрывает веки, хмуро смотрит перед собой, после секунды молчания, она все же переворачивается, чтобы видеть лицо парня, который лежит на спине, руки держит на животе, нервно перебирая ткань пыльной футболки. Боится смотреть на Мэй, ведь признается в своем страхе, поэтому его взгляд направлен в потолок.
– Все сорвалось. Пошло не по плану, и… – он до крови прикусывает губу, что помогает говорить дальше. – Нас обнаружили, догнали, и уже взяли, чтобы отвести в лагерь, ведь… Казнь предателей должна быть у всех на виду. В тот момент я просто выпал из себя, – во рту становится сухо. – Помню, что не мог оценить происходящее, я был в таком ужасе, что не знал, что делать дальше. Впервые. Черт, я думал… – замолкает, заморгав. Мэй с тяжестью в глазах смотрит на него, еле терпя сбитое сердцебиение.
– Когда нас уже тащили к фургону, я вдруг понял, что «твою мать, ты ведь… Я обещал Каю, что скоро приеду, и… Ну, ты ждешь нас, я ведь обещал». А мы не вернемся, – набирает больше пыльного воздуха в легкие, когда переводит взгляд на Харпер, которая сжимает вновь дрожащие губы.
– Я думал, что умру, – повторяет. – И я усомнился вообще во всем, во всем, что я делаю. Уверенности ни в чем нет, я не… – запинается, отчего со злостью прикусывает язык. – Я не знаю, что мне делать. Теперь. Да, Джо нам помог, да, там все взлетело на воздух, но план провалился. Главный на шаг вперед. Всегда. Джо слишком самоуверен, тем более, весь его план держится на нас. Я и так переживаю за Дейва, но еще к этому дерьму добавляется волнение за тебя, – Дилан сам приподнимается на локоть, лицом к Мэй, которая не меняется внешне, излучая только тревогу. – Даже, если ты уедешь, – О’Брайен пожалеет об этих словах. – Я все равно буду не в себе.
Харпер сглатывает. Теперь понятно, почему «нельзя», но уже поздно. Девушка кивает головой, опуская взгляд. Глаза опять начинают слезиться, но она крепко сжимает свои чувства, не выставляя напоказ человеку, который и так теряет свою силу.
– Ты справишься, – шепчет. – Ты… Ты ведь… – что ей сказать? Она сама ни в чем не уверена, но не хочет, чтобы и Дилан терял настрой. – Просто… – забывается, путаясь в словах. – Я…
– Поцелуй меня, – Дилан хмурится, видя, что девушка не способна говорить. На просьбу она реагирует с нервным кивком головы и поддается вперед, целуя парня в губы. Тот не отвечает, но прикрывает веки, сглотнув. Давление. Мэй сдерживает слезы, пока опускается ниже, влажными, холодными губами касаясь его больной щеки. О’Брайен морщится, пальцами сжав шею. Девушка целует его подбородок, затем спускается к шее, ладонью сжав плечо. Кожа на изгибе такая горячая, поэтому Харпер задерживается, зарываясь лицом. Дилан поднимает голову, сохраняет на лице серьезность, пока пальцами мнет её затылок. Опускается на диван, прикрывает веки. Наслаждается? Расслабляется. Мэй ладонью неаккуратно скользит по его груди, сжав ткань футболки. Продолжает осторожно и медленно целовать изгиб шеи. Свободной рукой О’Брайен обхватывает её спину, заставив девушку грудью лечь на него. Смотрит вверх. В темноту. Отказывается сейчас думать.
Дайте. Ему. Время.
Резко привстает, руками упираясь в диван, а Харпер дергается, присев. Смотрит на парня большими глазами, сильно теряясь в тревоге:
– В чем дело?
Дилан дергает головой. Принюхивается? Да. Хмурит брови:
– Слышишь? – его взгляд опущен.
– Что? – Мэй убирает локоны волос за уши. Двигается ближе к парню, который напряженно хмурит брови:
