Текст книги "«Молчи» (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 86 страниц)

– Что ты делаешь? – Слышу вопрос О’Брайена, за которым следует грохот. Что-то разбивается. Неуверенно шагаю к порогу гостиной, с тихим дыханием дергаю пальцы, остановившись. Смотрю на Дейва, который роется в шкафу с алкоголем и фарфором. Он не за спиртным сюда лезет. Ищет что-то покрепче. Наркотики? Этот парень не может переносить психологическое воздействие самостоятельно. Ему необходимо чем-то вышибать свой разум. Стою на месте, с напряжением наблюдая за изнемогающим парнем, который с яростью разбрасывает вещи с полок, выдергивает ящики наружу, ругаясь под нос.

– Успокойся, – О’Брайен жестким голосом приказывает, а Фардж сбрасывает вазу с полки, оперевшись на шкаф руками, и неприятно усмехается, с ядом огрызаясь:

– Действительно, – пальцами давит на веки, отходя от полок, и смеется, внезапно ударив кулаком в стекло дверцы шкафа. Сжимаюсь, одной рукой обняв живот.

– Знаешь, – Дейв дергает полки, ища травку. – Не трогай меня сейчас.

О’Брайен оглядывается на меня, будто надеясь, что меня здесь нет, после чего смотрит на друга:

– Ты должен собраться. Твоя истерика нам не поможет и…

– Черт, иди ты к черту, блять! – Фардж с угрозой хлопает дверцей, наступая на Дилана, но не успевает сделать даже жалкие два-три шага, как получает сильный удар в челюсть от О’Брайена. Я дергаюсь, отходя назад, и с ужасом наблюдаю за тем, как Дейв хватается за лицо, сгибаясь, и наклоняет голову, пятясь назад. С волнением прикрываю пальцами приоткрывшийся рот. Вижу, как выражение лица Фарджа меняется. Он будто выходит из тумана, лишающего его здравого мышления. Не думала, что скажу это, но физическое воздействие тут играет не маловажную роль. Дилан спокойно разминает руку, будто дает понять, что может спокойно повторить удар, так что Дейв трет скулу, медленно присаживаясь на диван. Не могу стоять без дела, поэтому иду на кухню, чтобы взять немного льда. От чувства неприятного голода меня не тянет кушать. Наоборот, тошнит.

Возвращаюсь в гостиную, немного опешив от такой резкой смены общего настроения. Дейв и Дилан сидят напротив друг друга, оба выглядят задумчиво, хмурым взглядом упираются в паркет, не реагируя на мое появление. Подхожу к Фарджу, сев рядом, и протягиваю лед в мешочке. Никакой заинтересованности, поэтому вздыхаю, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть краснеющую кожу на его щеке. Уверенно прикладываю лед, заставляя парня морщиться от неприятного холода.

– Он не убьет ее, – Дилан не подбирает слова, а говорит, что думает. – Не сегодня. Ему нравится мучить, поэтому у нас есть время, – не обнадеживает. Я только сильнее чувствую свою вину.

Вибрация. Поднимаю голову, взглянув на Дейва, который вновь превращается в дерганное человекоподобное существо, которое трясущимися руками начинает хлопать по карманам.

– Дейв, – О’Брайен голосом привлекает внимание друга, и тот вскидывает голову, с тем же страхом в глазах смотрит на него, и Дилан просит.– Успокойся. Ему нужны твои эмоции.

Фардж опускает взгляд на экран телефона, заморгав. Собирается с силами. Убираю лед от его лица, с таким же напряжением ожидая, что он ответит. Дейв делает несколько глубоких вдохов, после чего нажимает на кнопку ответа, включив громкую связь. И я роняю лед, ведь уши тут же начинает резать женское мычание. Вижу, как Фардж еле удерживает телефон, начав глотать кислород открытым ртом, ведь это явно Лили.

– Дейв, – Оливер спокойно произносит его имя, хотя мне удается распознать сбитое дыхание. – Как дела, Дейв?

Фардж трясется, но не от злости. От ужаса, ведь не может контролировать свои эмоции, когда Роуз буквально разрывает глотку.

– Что тебе нужно? – О’Брайен понимает, что дело дрянь, поэтому вступает равнодушным тоном вместо друга, который вздрагивает от каждой попытки Роуз усилить крик. Кажется, ей чем-то закрывают рот.

– Я хотел бы поболтать с Дейвом, – нет, Оливер правда странно дышит, и я не могу игнорировать это, поэтому наклоняюсь вперед, хмуро вслушиваясь.

– Зачем тебе эта девушка? – Дилан смотрит на телефон, моргая, ведь тоже замечает странность. – Разве твоя цель не «красивые глаза»? – Меня выворачивает от упоминания об этом, но сейчас меня больше волнует состояние Роуз, поэтому проглатываю отвращение, продолжая слушать. И сердце в груди начинает скакать сильнее, так как я, кажется, догадываюсь… И от моего предположения к глотке подступает тошнота.

– А зачем она Дейву? – Оливер неприятно смеется, прерываясь на вздох.

Твою мать.

Только не это.

Я вскакиваю с дивана, зажав ладонями уши, а Фардж вовсе выпадает из реальности, когда Оливер давится, выплевывая с особым удовольствием:

– Чтобы трахать.

Секунда – и телефон выпадает из рук Дейва, который начинает задыхаться, ведь уже не мычание, а крик Лили раскалывает стенки черепа. Дилан рывком поднимает мобильный аппарат, выключая громкую связь, чтобы изолировать друга, но мы с Фарджем все равно слышим эхо.

– Вижу, тебе весело? – О’Брайен нервно чешет переносицу, явно сдерживая свой тон голоса. – Я знаю тебя. Ты будешь тянуть, специально. Похитил девушку, чтобы сломать Фарджа, вот только ты постоянно забываешь, что я все равно тебя грохну. Плевать, что ты задумал. Тебе не воздействовать на меня. Сейчас говорить с тобой нет смысла. Ты не отпустишь ее. А звонишь только для того, чтобы подкосить нас. Просто скажи, что тебе нужно? – Замолкает, поставив свободную руку на талию. Слушает голос Оливера. Фардж давно опустил голову, обхватив ее руками. Молчит. Меня трясет. Дрожащие руки прижимаю к животу, не скрываю своего страха, и глотка сжимается, когда О’Брайен хмурит брови, стрельнув взглядом в мою сторону.

Оливер говорит обо мне?

Ком раздирает горло. Мне стыдно. Стыдно, что Лили страдает по моей вине. Моей. Вине. Опять. Это все я. Я – чертов комок из неприятностей. Блять.

Моргаю, понимая, что эмоции вновь бьют по груди, а глаза горят. Дрожащие губы сжимаю, шагая спиной к двери, и отвожу взгляд, когда О’Брайен начинает грубым голосом отвечать Оливеру. Разговаривать с ним нет смысла. Он не скажет, где Лили, он не отпустит ее. Ему просто нравится воздействовать на чувства других.

В груди больно ноет. Невралгия. Она мешает дышать. Давлюсь, прижимая ладонь к шее, и выхожу на кухню, хватаясь за спинку стула. Наклоняюсь. Голова болит от мыслей, давящих на виски. Мычу, ладонью скрыв сжатые губы, и прикрываю веки, шмыгая носом. В ушах начинает звенеть. Крик. В сознании поселился крик Роуз.

Закрываю уши руками, молясь, чтобы этот Ад прекратился.

– Харпер, – слышу голос за спиной, но не поворачиваю голову, продолжая пялиться в пол. Краем глаз вижу Дилана, который встает сбоку, ожидая, что отреагирую, но игнорирую, громко шмыгнув носом.

– Дейва сегодня не трогаем, – оповещает. – Я разрешил ему выкурить косяк.

Киваю головой. Не осуждаю Фарджа. Ему тяжело.

Сдерживаю тон голоса, обняв себя руками, и смотрю в стол, начав говорить:

– Если… – Сжимаю пальцами ткань кофты, борясь с эмоциями, что толкают слезы наружу. – Если я пойду к Оливеру, он отпустит Лили?

– Сразу видно, что ты ни черта не понимаешь, – парень опирается руками на спинку стула. – Он не отпустит ее. Никто не выживает, Оливер не сохраняет жизнь тому, кого ловит.

– А Дейв? – Голос дрожит, а пальцы дергают ткань футболки. – Дейв выжил.

– Потому что я его вытащил, – слишком резко перебивает Дилан, и я моргаю, шмыгнув носом. Стыжусь смотреть ему в глаза:

– Но можно обговорить тему обмена, так?

– Ты тупая? Ты, блять, решила в героя сыграть? – Парень практически смеется над моими словами, и меня переполняет злость. С агрессией в глазах смотрю на него, уже не следя за голосом:

– Герой? При чем здесь «герой»? – Дрожь в руках усиливается. Поворачиваюсь всем телом к О’Брайену, который не меняется в лице, молча уставившись в ответ.

– Что за стереотип? Из-за «героев» не страдают другие, – сдерживаю желание ударить парня. – Кажется, это ты не понимаешь всей серьезности ситуации, ведь ты сам выживешь. Дейв выживет. Я переживу насилие, но не Лили. Она не такая, как я или ты, – скованно глотаю воздух. – Она не справится, – шмыгаю носом. Слезы насильно стираю с глаз, моргая:

– Почему он привязался ко мне? – Отвожу взгляд, поставив руки на талию, и прикусываю губу, вновь подняв мокрые глаза на Дилана, который моргает, отходя от стула. Открывает рот, но не находит, что сказать. Я прижимаю ладонь к горячему лбу, морщась:

– Боже…

– В этом нет твоей вины, – О’Брайен явно чувствует себя некомфортно. Вряд ли ему когда-то приходилось пытаться успокаивать кого-то словами. Он не ударит меня, как Дейва, хотя лучше бы треснул. Мне хочется принести себе боль. Больше.

– Оливер пристал к вам не из-за меня? – С издевкой спрашиваю, и Дилан сглатывает, отводя на время взгляд. Думает, что ответить, и закатывает глаза, начав тереть веки пальцами:

– Нет, – я немного мнусь, ведь пускаю только сарказм, но ответ парень дает серьезно, поэтому переступаю с ноги на ногу, сощурив веки:

– В смысле? – нервно моргаю, глотнув воды во рту. Свожу брови к переносице, внимательно смотрю на парня, который, кажется, лжет мне, чтобы уменьшить чувство вины, но я уже на взводе, поэтому вскидываю голову, но не жду объяснений, ведь внезапно мое внутреннее «я» всплывает на поверхность. И выражение моего лица расслабляется. Внешнее напряжение пропадает, и Дилан не может не замечать этого, поэтому открывает рот, чтобы что-то сказать, но отвлекается на шум. Думаю, Дейв пошел наверх. И уже покачивается. Ноги его не держат по причине стресса.

Пока О’Брайен подходит к двери, чтобы выглянуть в коридор, я немного опускаю взгляд, серьезно уставившись в пустоту, и слегка хмурю брови, начиная понимать, что происходит неправильное.

Что я творю? Почему слушаю О’Брайена и Фарджа? Они мне никто. И всегда были никем. Я не имею права озадачивать их, как и впутывать в свои проблемы. Ответственность несу сама за себя. Да, единственный вариант действий удручает, но у меня нет сил сидеть вот так и ждать. В происходящем нет вины парней. Они сами не знают, как действовать. Произошло то, чего они остерегались, – Оливер поймал нас на крючок, он нашел нас первым.

Несмотря на это, не собираюсь ждать. Да, я ничего не могу, но есть вероятность, что, получив меня, Оливер потеряет интерес к Лили. Звучит жутко. Мне никто не нужен для принятия решения, но… Я – Мэй Харпер. И мне страшно. Но Роуз не должна страдать. Мои моральные принципы сильнее, чем тот холодный ужас, что скручивает живот от мысли об Оливере.

Сжимаю ладони в кулаки, медленно поворачивая голову, и набираюсь моральных сил выполнить то, что задумала. Смотрю на парня, который поворачивается лицом ко мне, сунув руки в карманы джинсов, и с раздражением напоминает:

– Ты ничего здесь не решаешь, так что не возникай. Лишние действия с твоей стороны сделают ситуацию только хуже, – грубит, собираясь развернуться и пойти за другом, но я останавливаю его своим приказом:

– Дай мне телефон.

– Чего? – Дилан вновь поворачивается ко мне всем телом, хмуро уставившись в ответ. Я стою прямо, голову не опускаю, смотрю в глаза, но без злости. Наоборот, демонстрирую уверенность, которая способна сбить О’Брайена с толку.

– Дай мне свой телефон, – повторяю просьбу, делая быстрые шаги к парню, который продолжает стоять на месте, как скала, правда, вижу, что немного мнется, ведь я сокращаю расстояние, совершенно не думая о его приступах.

– Зачем он тебе? – да, он так же пытается говорить уверенно и непринужденно.

– Позвонить надо, – протягиваю руку, не сводя глаз.

– Кому? – Дилан подозревает. Ему не нужен мой ответ. Он знает, к чему я клоню. Парень пускает неприятный смешок, качнув головой:

– Ты реально идиотка, – делает шаг от меня к двери. – Ты не в том положении, чтобы указывать мне или спорить, – отворачивается, но прежде окидывает меня с ног до головы неодобрительным взглядом.

Я щурю веки, шепнув:

– Ты тоже.

Даю себе всего секунду, чтобы не начать колебаться и сомневаться. Парень еще не отошел от приступа, поэтому он не угроза мне. Дилан выходит в коридор, хочет свернуть в сторону лестницы, но тормозит, резко обернувшись, ведь я с незаинтересованным видом покидаю кухню, спокойно смотря перед собой, и сворачиваю к входной двери.

– Харпер? – не слышу в тоне его голоса раздражение, скорее, легкое смятение, и с таким же равнодушием оглядываюсь, наконец, полностью поняв, что я вольна делать всё, что захочу. И мнение О’Брайена на меня никакого влияния не имеет.

– Куда ты? – парень явно сглатывает, хоть и скрывает.

– Домой, – спокойно говорю, с тем же равнодушным спокойствием смотрю ему в глаза.

– Ты не поняла меня? – он больше не смеется, потому что знает. Я не шучу.

– Я всё поняла, – отвечаю, кивая головой. – Но на мое решение это не влияет, – без яда в голосе. Говорю с простотой и поворачиваюсь к двери, взявшись за её ручку, чтобы повернуть и выйти на уже опасную для меня улицу.

– Мэй.

Останавливаюсь. Брови сами хмурятся. Мне никак не проконтролировать выражение моего лица. Стою без движения, когда слышу, как О’Брайен спускается с лестницы, шаркая ногами в мою сторону. Несильно передергивает от странного ощущения внизу живота, когда Дилан встает сбоку, дав мне возможность видеть его краем глаза. Парень потирает ладони, слишком необычно для него. Дергает пальцы. Нервничает? Дилан стреляет взглядом в сторону окна у входной двери и откашливается, уж больно резко дернув себя за ткань футболки:

– Ты ведь умная, Харпер, – говорит спокойно. – У тебя есть мозги. И ты знаешь, что сейчас действуешь под давлением эмоций. Очень часто люди совершают как раз-таки глупые поступки, когда позволяют чувствам контролировать свои действия и решения. Я понимаю, ты боишься за Роуз. Точно так же я когда-то рвал и метал в поисках Дейва, но именно это было моей ошибкой. Я показал эмоции, и теперь те люди, которые не должны знать о моих слабостях, они знают, – не могу сказать, смотрит ли он на меня? Скорее… Куда-то в сторону. Но его слова, точнее, мысль, которую он пытается донести, медленно возвращает мне здравомыслие.

– Оливер наверняка понимает, что Лили важна и тебе, и Дейву. Поэтому он знает, что может воздействовать на вас с её помощью, – парень вполне уверенно заявляет. – На меня это не действует. И я вряд ли сломаюсь от давления, ведь не так близок с Роуз, как вы. Проблема в том, что этот мудак знает, что есть определенная цепочка. Он достает Лили – получает Дейва или тебя. Получает Дейва или тебя – получает меня, – моргаю, искоса смотря на Дилана, в голосе которого я впервые за этот день слышу настоящую усталость. Причем эмоциональную. О’Брайен откашливается, прочистив глотку, чтобы продолжить:

– Поэтому, перед тем, как принять какое-то решение, подумай, что тебя толкает на действие – твой разум или твои эмоции. Сейчас ты срываешься. Ты не думаешь головой, а…

– Ты оговорился? – не сдерживаю вопрос внутри, ведь одна фраза этого парня оседает в голове, мешая думать о другом. Дилан моргает, слегка щуря веки:

– Оговорился?

– «Получает Дейва или тебя – получает меня», – повторяю его слова, уже с каким-то беспокойством хмуря брови. – Причем здесь я? – по какой-то причине мне страшно задавать этот вопрос, хотя причин для тревоги быть не должно, но…

О’Брайен уставился в ответ. Просто. Смотрит. И, даже сохранив зрительный контакт, мне всё равно не удастся понять, о чем он думает. Парень медленно прячет вспотевшие ладони рук в карманы кофты и переминается с ноги на ногу, сильнее щурясь:

– А что тебя смущает в сказанном?

Действительно, что меня может смущать? Он вряд ли имеет в виду нечто такое, о чем подумала я. Вот же.

Приоткрываю рот, потерявшись, и качаю головой:

– Ам, нет, ничего, – хрипло говорю, прикусив губу, и вскидываю голову. – Мне правда нужен здоровый сон. В голову какие-то ненормальные мысли лезут.

– Какие мысли? – вижу, как напряженно Дилан сжимает зубы, сдерживая себя, чтобы не начать кусать губы, подобно мне.

– Никакие, – не нахожу ответа лучше, поэтому опускаю голову, устало выдохнув в пол, и крепче сжимаю дверную ручку, уже понимая, что парню удалось отговорить меня от необдуманных действий. Пальцами вожу по железу, собираясь с мыслями, и отдергиваю ладонь, когда дверь слегка приоткрывается от сквозного ветра. Дилан протягивает руку, давит, чтобы прикрыть до щелчка, но пальцы не разжимает. Его ладонь остается на ручки двери, а я опускаю свои руки, наконец, соглашаясь с его словами. Мне нужно сесть и подождать. Сейчас я ничего не могу предпринять.

Хочу обернуться, чтобы уйти на кухню и заварить себе чай. О’Брайену сейчас лучше быть с Фарджем. Мне неловко, что Дилан тратит время на меня, когда в нем сильнее нуждается его друг.

Поворачиваю голову, старясь сделать шаг назад, чтобы увеличить расстояние между мной и парнем, но немного хмуро останавливаю свои действия, когда замечаю, что О’Брайен продолжает пялиться на ручку двери. Сглатываю, выдавливая вопрос:

– Всё в порядке?

Дилан слишком резко меняется в лице, хмурится с какой-то озлобленностью спросив:

– О чем ты подумала? – стреляет взглядом в мою сторону, всё ещё щурясь.

Он всё ещё думает об этом? Почему его так волнует, какие мысли родились в моей голове от его слов? Я просто не так понимаю людей. Особенно сейчас, когда в голове настолько туманно. О’Брайен серьезно смотрит на меня, сверлит взглядом дыру в голове, но я не мнусь, отвечая на зрительный контакт, и прошу спокойным голосом:

– Забудь. Я просто устала, – моргаю, отворачивая голову, и делаю шаг в сторону, через секунду попятившись назад. Дилан с угрозой встает передо мной, продолжая сжимать дверную ручку.

О чем я подумала, да? Просто… Его слова звучали необычно. Он не сказал «Получает Дейва и тебя – получает меня». Он не обобщил. Дилан выразился так, будто если даже Оливер получит одну меня, то достанет О’Брайена. Понимаю, если бы речь шла о Дейве, или если бы мы с Дейвом вместе оказались у Оливера. Но в данном контексте его фраза значила: «Получает тебя – получает меня». Вот, что смутило и вызвало вопросы. Либо О’Брайен неправильно выразился, либо…

– Никогда не думай об этом, – зло приказывает парень, еле сдерживая свой тон. – Никогда.

Сердитым взглядом упираюсь ему в шею, не поднимаю глаза выше. Дилан отпускает ручку после того, как проверяет, заперта ли дверь, затем отворачивается, быстрым шагом направившись к лестнице. Продолжаю стоять на месте, не меняя выражение своего лица. Хмуро смотрю перед собой, часто заморгав.

Понятия не имею, что тревожит меня больше: то, что я могла предположить подобное, или то, что мы с Диланом подумали об одном и том же.

Второе пугает меня сильнее, чем мысль о том, что такого рода вещи вообще родились в моей голове. В голове О’Брайена.

Парень уходит в коридор второго этажа. Больше его не слышу, поэтому мои плечи опускаются. Спиной прижимаюсь к окну рядом с дверью. Бледный свет касается кожи. Складываю руки на груди, устало вздохнув. Смотрю на паркет, стараясь не раздувать эту тему в сознании. Концентрирую свое внимание на тени, что ложится на пол. Судя по ней, у меня настоящий хаос на голове. Но меня это не волнует. Никогда не волновало. Тем более сейчас.

Прикрываю веки, ненадолго погружаясь во мрак своего сознания.

Все мои мысли, вся я должна полностью отдать себя поиску решения. Мы должны помочь Лили до того, как Оливер сломает её.

Открываю глаза, повторно глубоко выдыхаю, чтобы отпустить хотя бы половину тяжести. Опускаю взгляд на паркет, собираясь вновь задумчиво уйти в себя, но сознание выбрасывает меня в реальность, когда замечаю, что рядом с моей тенью можно разглядеть ещё одну. Будто у меня две головы. Моргаю. В груди сразу же сжимается сердце, поэтому с чувством опасности опускаю руки, приоткрыв губы.

Колкий удар в спину. Между лопатками. Сглатываю, делая шаг от окна, и опускаю голову, осторожно поворачивая её.

Никого.

Хмурю брови, всем телом стою напротив окна, переступая с ноги на ногу. Бред. Я уже в бреду. Мне нужно собраться.

Отворачиваюсь, быстро шагая на кухню, чтобы найти успокоительные препараты. Взгляд опускаю, пальцами касаясь горячего лба, и замираю, парализуя свой организм, когда по паркету скользит тень, проникающая в дом сквозь стекло окна.

Резко вскидываю голову, когда краем глаз различаю силуэт.

Глава 33.

Остановить психологический поток ненависти, направленный исключительно на себя, непросто. Ощущению злости удается проникать под кожу пальцев, начать щипать именно в ладонях. И ты расчесываешь их, надеясь, что изводящее жжение прекратится, но в итоге оно усиливается. Одно желание – содрать кожу, найти источник раздражения и уничтожить. Проблема в том, что этот самый «источник» является душой. Да, Фардж убеждается в наличии души, когда начинает бороться с ней. Меньше эмоций, но те уверенно берут верх. Дейв проклинает тот чертов день, когда связался с Роуз. Он не может вынести собственного частого сердцебиения. Не может терпеть себя самого. Сейчас. Пока ноги не способны держать.

Стоит у стола в комнате. Косяк пальцами держит у рта. Слишком уж задумчиво для человека, потерявшего здравый смысл, смотрит немного вниз. Он должен временно приостановить мыслительную деятельность, но не делает этого. Продолжает думать, оценивать ситуацию, но чем больше парень погружается в нее, тем сильнее убеждается в том, что найти Роуз быстро не выйдет. Дело в Оливере. Он играет по своим правилам. Фардж уже был в подобной ситуации. Он был «в рабстве» у этого больного ублюдка. Оливер не говорил Дилану, где держит Дейва. Он только с наслаждением издевался. И не только над О’Брайеном. Дейв знает, какого быть в руках ненормального парня, он понимает, что сейчас происходит с Роуз, что этот тип делает с ней. Лили может не выдержать. В ней меньше моральных сил, она может умереть от простой остановки сердца. Нужно быть психологически закрытым, а Роуз не такая.

Времени мало.

Нет, его нет вообще.

На пороге комнаты появляется Дилан. Дейв не смотрит в его сторону, оставаясь в своем мире, поэтому О’Брайен проходит внутрь, бросая взгляд на пустую доску, что висит над столом.

– Мы не можем ждать, когда Оливер решит раскрыть карты, он делает это только в том случае, если жертва мертва, – Фардж крутит косяк, после чего сует его в рот, затянув. – Ты ведь сам нашел меня. Значит, единственный выход – это не сидеть, сложа руки, а начать искать.

– Я не предлагал бездействовать, – Дилан садится на край кровати, сунув руки в карманы кофты. – Я хочу, чтобы у нас была стратегия. Пробежка по городу, без четкого понимания, что и как нужно делать, ни к чему не приведет.

– Разработка стратегии может занять больше времени, – Дейв понимает, что это правильный вариант, но не может смириться с тем, что Роуз придется терпеть.

– У нас нет другого выхода, – О’Брайен говорит спокойно, хочет, чтобы Фардж понял – он хочет помочь. И Дейв опять-же понимает это, но все равно ворчит:

– Ты спокоен, конечно, – стреляет темным взглядом в сторону друга. – Харпер ведь здесь, под боком.

Дилан мастерски игнорирует сказанное, поднимается с таким видом, будто слова Дейва не имеют к нему никакого отношения, и подходит к столу, взяв косяк из рук друга, чтобы хорошенько глотнуть дыма. Только после попыток расслабиться, парень продолжает говорить, опираясь копчиком на край стола:

– Ты знаешь, я прав, – вновь затягивает, свободную руку продолжая держать в кармане кофты. – Мы не должны действовать на эмоциях. Нас просто убьют.

Дейв отнимает у него косяк, сунув его в рот:

– Знаю, – огрызается, но Дилан не злится от подобного поведения парня. Этого стоит ожидать.

– Тогда прекрати вести себя, как истеричка, – О’Брайен вздыхает, немного опустив голову. – Между прочим, ты мне нужен.

Дейв не затягивается. Он медленно скользит взглядом в сторону друга, смотрит на его профиль, осторожно, будто с опасением вынимает косяк изо рта. Дело даже не в том, что Дилан впервые говорит такое. Дело в том, что:

– Если ты несешь такую херь, значит, дело дрянь, – невольно сглатывает, видя, как хмуро парень смотрит в пол, начав покусывать внутреннюю часть нижней губы:

– Я уже был в такой ситуации, поэтому скажу без сомнений, – вздыхает, повернув голову, чтобы посмотреть на Дейва. – Найти Оливера сложнее, чем потом отыскать тело его жертвы. Я хочу, чтобы ты понял, что мы в дерьме. И мне сейчас не нужны твои эмоции, не нужен человек, которого придется успокаивать. Мне нужен друг.

Фардж без труда может понять чувства О’Брайена. Он не может тащить все на себе. Дейв корит свою сущность за то, что забывает об одной правде. Дилан О’Брайен не всесилен. Ничего не изменится по щелчку его пальцев. Дейв должен быть рядом и такой же собранный, холодный, готовый при необходимости выстрелить в голову тому, кто приставит оружие к виску его друга.

Фардж должен принять правду: поиски Лили займут время. Их задача сейчас – начать.

Дейв кивает. Дилан не демонстрирует того, как выдыхает, и отрывается от стола, сказав:

– Я отойду посмотреть, чем занята вторая заноза в моей заднице. Когда вернусь, ты должен быть настроен на работу, – видит, как Фардж откладывает косяк на стол, туша кончик о поверхность. Отлично. Лучше быть вменяемым. О’Брайену охота похлопать его по плечу, но не может. Дилан часто думает о том, что не может прикасаться к тому человеку, к которому его тянет, но парень не особо задумывался в этом ключе о Фардже. Именно сейчас он понимает, что он не способен пожать другу руку, похлопать по спине, схватить, чтобы дернуть в сторону в случае опасности. Конечно, он сделает это. При необходимости О’Брайен отбросит свою фобию, но после контакта его начнет ломать.

Они никогда не прикасались друг к другу. И Дилана это не волновало. До этого момента.

О’Брайен выходит из комнаты, решая откинуть ненавистные ему сентименты. Он меняется. Может, полностью его личность никогда не изменится, ведь за спиной уже слишком много дерьма, но какая-то жалкая частица в сознании, долго ждавшая своего часа, начинает раскрываться.

Вы подумаете, что это хорошо, что процесс раскрытия новых чувств поможет ему в дальнейшем. Но вы ошибаетесь. Есть люди, которым не стоит развивать в себе что-то светлое. Есть обстоятельства, в которых нет места для светлого.

Светлые погибают.

Деградация не останавливает свое развитие.

Люди, темные внутри, черные по своим делам, не имеют права жить иначе. Но они могут попытаться.

О’Брайен спускается вниз, заглядывая на бледно освещенную кухню. Никого. Парень хмурит брови, разворачиваясь, и переступает порог гостиной. Никого. Стоит на месте. Недолго правда. Ускоряет шаг, направляясь в сторону двери, что ведет на задний двор. В глотке режется голос, но он сдерживает его, когда толкает легкую дверь с прозрачным стеклом. Выходит на террасу, оглядывая участок. Никого.

И глотка сдается, позволяя словам прорваться.

– Харпер? – О’Брайен спускается на пару ступенек вниз, озираясь по сторонам. Хриплым голосом повторяет:

– Харпер? – Оборачивается, быстро возвращаясь в дом. – Харпер! – Она не поднималась наверх, Дилан бы заметил. Так же девушка не ослушалась бы его. Она не могла пойти домой. Тогда, что за…

– Мэй? – Зов Дилана привлекает Дейва. Тот показывается на втором этаже, с напряжением наблюдая за нервными перебежками друга:

– В чем дело?

О’Брайен сам плохо понимает, отчего с трудом сдерживает неконтролимое желание ударить себя по лицу. Он встает на месте, поставив руки на талию, и смотрит в пол. Недолго находится без движения. Резко идет к двери, распахнув ее, и переступает порог, оказывается на крыльце. Смотрит на улицу, продолжая истязать свои губы зубами.

Черт.

Медленно пятится назад.

– Она ушла? – Фардж спускается с недоумением, а Дилан оглядывается, замечая на поверхности двери надпись, сделанную черным маркером, и невольно, довольно неприятно усмехается от осознания собственной ненависти к существу Оливера:

– Нет, этот ублюдок заказал Саймона.

От услышанного Фардж замирает, не моргая уставившись на друга, который нервно пускает смешок, со злостью врезав кулаком по двери.

Надпись – это дата. Сегодняшняя. Вплоть до минут похищения.

Саймон – известный наемник. Выполняет все, лишь бы заплатили. Он не относится ни к одной уличной группировке. Он существует вне их. Его никто не контролирует. И Оливер заказал его. Значит, Мэй у Саймона, который должен передать ее Оливеру. Это не трудно понять, но… Вопрос вот в чем: заказал ли Оливер просто похищение, или ему хочется веселья, поэтому Саймон должен вернуться за Диланом и Фарджем?

Теперь все обретает новый смысл. Оливер ловит всех на крючок. У него лучшие карты. У него Роуз и Харпер. В его руках контроль.

Он нашел всех.

И теперь его игра начинается.

***

Руки. Почему у меня ноют запястья?

Веки глаз будто смазаны черной смолой, мне не удается раскрыть их сразу, как сознание начинает возвращаться в мой организм с возможностью мыслить. Слышу голоса. Один из них знаком до мурашек. Страх бьет по сердцу, заставляя дышать тише, но намного быстрее. Перед глазами все еще темно. Сжимаю, разжимаю веки. Тяжесть в глазницах мешает сосредоточиться. Пахнет сыростью. Слышу, как где-то капает вода, словно текут трубы. Сухо во рту. Сглатываю, но лучше не становится. Голова ноет после удара. Да, меня огрели чем-то тяжелым по голове, без труда лишив меня сознания. Начинаю моргать. Живот скручивает от странной боли, когда слышу грубый мужской голос: «Дай один раз трахну ее».

«Отсутствие у тебя бабы меня не касается», – Оливер. Его голос.

Сжимаю губы, осторожно шевеля сначала пальцами, потом ладонями, чтобы прощупать то, на чем лежу. Это матрас. Причем голый, немного грубоватая ткань, с комками внутри. Пахнет неприятно, рвотой. Влажный под ногами. Босыми пятками вожу по поверхности. Где моя обувь?

– Иди уже, – Оливер явно торопится выпроводить «гостя». – Дверь сам найдешь, – слышу шаги. Но не в мою сторону, поэтому с напряжением разжимаю веки, больными глазами смотря перед собой. Лежу на боку. В груди все сжимается, когда начинаю изучать обстановку: грязные желтые стены с ржавыми разводами у потолка, на котором лопается и осыпается побелка, в помещении, опущенном в полумрак, кроме матраса, на котором лежу, ничего нет. Только на жестком бетонном полу стоит какая-то кружка с бледной жидкостью.

– Доброе утро, – слышу, и тут же сдерживаю желание закрыть глаза, прошептать: «Это кошмар». Не могу унять дрожь, меня буквально дергает от судороги. Невралгия выдает мой ужас, хотя смотрю я на парня с особой злостью.

– Заставил ждать, – парень опускается, садясь на корточки напротив. С широкой улыбкой смотрит на меня. Знаю, что изучает мое состояние, ждет страха, но я его проглатываю, хрипло и жестко рыкнув: