Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 81 страниц)

Вторая с ненавистью отбрасывает ножницы куда-то в сторону и бьет кулаком по зеркалу. Стекло то ли прочное, то ли волшебное – трещины не бегут, только слышится легкий стук. На зеркале ни царапины, а Муза отдергивает руку, ноющую от резкой, внезапной боли. Отдергивает и отступает назад, тупо глядя на свое отражение.

Что она делает не так?

Она смотрит на свои волосы. Короткие. Она. Такая... Чужая. Не та. Не... Но ведь та же! Ее трясет. Она ведь выглядела именно так. Это ее прежний облик, это – возврат к прошлому, к.. Но почему тогда кажется, будто это не она? Неужели она успела привыкнуть... К этим длинным волосам? И теперь не хочет их терять. Но ведь только несколько минут назад хотела обрезать. И обрезала. Она же стала... Прежней...

– Так что не так?! – кричит она в пустоту, бросаясь куда-то в сторону и со всей силой упираясь ладонями в прохладную стену. И только там успокаивается, растерянно хлопая глазами и медленно и глубоко дыша.

– Проблемы самоопределения? – Аларихаба подходит к ней слева, нежно пробегаясь пальцами по левой щеке и беря ее в свою ладонь. Муза не шевелится. – Я же говорил, что такие поспешные действия весьма нежелательны.

– Почему? Почему это происходит? – Муза безучастно пялится в стену.

– Потому что, как ни крути, но вы все же не полная личность. Каждая из вас – это одна часть целого, которое почему-то разделилось на две составляющих. Каждая уверена, что именно она – настоящая, – тянет Аларихаба.

– Она не моя часть! – перебивает его Муза. – Никогда не смей называть ее моей частью! Она – страх и слабость. Я – месть и жизнь.

– Как тебе будет угодно, – Аларихаба ничего не комментирует, а лишь смеется про себя: вот она – алчная природа людей, и интересуется без лишних эмоций. – Какой приказ мне выполнить?

– Верни все, как было, – отстраненно произносит Муза. Аларихаба колдует, и к фее снова возвращается ее прежняя прическа. Муза в шоке оборачивается, подходит к зеркалу и с удивлением перебирает длинные пряди. – Ее нужно уничтожить. Как можно быстрее.

– Разумеется, – кивает Аларихаба. – У меня есть одна идея. Подожди еще немного, скоро она начнет действовать. Позволим ей определенную свободу, – Муза вяло идет к кровати и садится на нее, все еще тяжело дыша. Словно бы всю энергию изнутри выкачали. – И да, – вспоминает демон. – Хоть я и выполняю твои приказы, это не значит, что я твой раб, – Аларихаба присаживается на одно колено перед второй. – Ты моя госпожа и моя жертва. Я твоя движущая сила и исполнение твоего единственно заветного желания. По магическому контракту я также исполню все то, что ты захочешь, если это возможно и не противоречит нашему договору. Но не стоит совершать необдуманных действий. Иногда бывает полезно спросить совета.

У Музы перекашивается лицо. А Аларихаба сидит с непроницаемым видом. Фея пытается взять себя в руки, но все происходящее выбило ее из колеи. И ведь этот демон с ней только два дня. Два дня.

– Хорошо, – наконец, с некоторой заминкой, произносит она. – Выкладывай, что у тебя на уме.

– Итак, мы только третий день в Эгилдоре, но уже пять депутатов из городского совета привлечены к уголовной ответственности, – заключает Дафна, подходя к широкому окну отеля в самом центре одного из крупных мегаполисов Домино. Нимфа скрещивает руки за спиной и смотрит вниз, на улицы, где на полной скорости несутся автомобили, бесконечным потоком движется толпа и протекает повседневная жизнь. Жизнь ее будущих подданных.

– Орител уже давно подозревал местные власти в недобросовестном отношении к своим обязанностям, – Сиреникс подходит сзади и становится рядом с ней, внимательно изучая виды за окном. – Сложнее было собрать необходимые доказательства.

– Но пройтись там где нужно, дернуть за верные ниточки и копать в нужном направлении... – заканчивает Дафна. – Король Домино восхищен проницательным умом Торена, что способен так хорошо оценивать обстановку, быстро в ней ориентироваться и молниеносно находить нужные решения. Отец считает, что ты подаешь большие надежды.

– А разве не таким должен быть король Домино? Видеть все и предугадывать все. Держать под контролем абсолютно все. Так, чтобы люди ни о чем не догадывались и продолжали верить в свою свободу? – Сиреникс так же складывает руки за спиной и бросает оценивающий взгляд на Дафну. – Мудрый политик, хороший стратег, умелый дипломат и великолепный лидер своего народа, готового пойти за своим королем. Разве не таким должен быть король Домино?

Дафна выдерживает взгляд змея. В янтарных глазах – цепкая хватка женщины. Губы не сжаты, не улыбаются, находятся в той грани, когда женщина представляет собой абсолютную расслабленность и сосредоточенность. Ее ничто не заботит, она уверена в своих мыслях и имеет детальные представления о дальнейших перспективах. И этот момент опаснее всего. Такой изгиб губ – абсолютная власть.

– Да, что-то такое я и имела ввиду. Но ты идешь дальше и... Глубже?

– Верно. Я знаю лучше них, что им требуется. Домино ушло с международной арены почти на двадцать лет. Прошло два года, Орител достиг прекрасных результатов, но еще многое предстоит сделать. В мою задачу входит сделать Домино одной из самых влиятельных планет своего времени, – заключает Сиреникс.

Брови нимфы чуть приподнимаются, янтарные глаза моргают. Но всего один раз.

– Тебе действительно интересно этим заниматься? – невозмутимо интересуется она.

– Да, потому что я еще никогда не управлял планетой. Это будет необычный и полезный опыт.

Дафна чуть усмехается. Сиреникс никогда не врет. Может зачаровать своими дивными речами, но то – лишь сказанная закрученно правда. Ложь змей не терпит, ибо ложь змей увидит. Дафне нравится такой подход. Дафне вообще нравится все, что связано с Сирениксом.

Правда, тело еще помнит сегодняшние ночные часы. Кости еще хрустят после многочисленных переломов. Живот содрогается, вспоминая, как коготь змея ловко отрезал верхнюю половину тела от нижней, словно кусок хорошей колбасы. Почти до конца, почти до самого позвоночника. Огонь еще разгорается внутри, залитый холодной и темной водой. Галлюцинации змея – опасны и реалистичны. И всякий раз боишься не их, а того, что именно сейчас это происходит в реальности. И легкие будут вспороты. И кишки перевязаны. И сердце сжато и раздавлено.

Тело еще болит от кромсаний и потрошения. Дафна стоит в лавандовом платье и в туфлях на среднем каблуке. Волосы льются светлыми волнами по спине. Принцесса Домино знает свой распорядок дня. Ее муж, ставший после свадьбы принцем, выучил его на неделю вперед.

Дафна умеет держаться, Дафна уже репетирует улыбку – милую, светскую. Ни один мускул на лице не дрогнет. Выдержка и точные движения. Каждый шаг – обдуман. Каждое действие – заранее обговорено.

– Клетка стала твоей сущностью, вплелась в твою плоть и стала твоим оружием. Ты была в клетке, а потом превратилась в ее стальные прутья. – замечает Сиреникс.

– Иначе все было бы напрасно, – соглашается Дафна. – Итак, у нас сегодня визит в оперный театр Эгилдора на премьерный показ новой оперы. Далее – обсуждение некоторых вопросов с городским советом. А вечером нас ожидают в Кероне.

– Через неделю состоится бал, посвященный празднованию Дня Золотого Пламени, – продолжает Сиреникс. – Ожидаются многие представители высшего света...

– После этого праздника гости должны говорить, что никто так хорошо не проводит балы, как королевский дворец Домино.

– Кроме этого твой отец одобрил мое предложение о заключении тех договоров с Мелодией. Союз с этой планетой будет выгоден.

– И бал – самое лучшее время для обсуждения таких вопросов.

– Верно. Также нам будет предложено посетить ежегодный Фестиваль Музыки, который состоится следующей весной.

– Мы ответим на него нашим согласием.

– Фестиваль Музыки – очень важный праздник для мелодийцев. Слияние двух культур будет прекрасным дополнением к нашему главному шагу.

Дафна кивает. Сиреникс продумал все весьма отлично. Да, отец уже рассмотрел его предложение. И одобрил, похвалив Торена за то, что в таком возрасте он отличается весьма незаурядным умом и верным взглядом на многие вещи. А Дафне тихо сообщил, что она сделала очень хороший выбор. И он ставит на то, что Торен будет хорошим преемником и достойной партией наследной принцессы. Дафна не могла не согласиться со своим отцом. И подумала, что во главе королевства еще не стоял ни один Древний.

Оба выходят из номера и спускаются на быстром лифте в холл, где около отеля их уже поджидает специальный автомобиль с лучшим водителем. Отвезем, куда вы только пожелаете. Обеспечим самое комфортное обслуживание. Дафна бросает быстрый взгляд на марку автомобиля: да перед ней же баттермобиль – одна из последних моделей. Кто не знает в волшебном измерении компанию Баттер Индастрис – одну из самых известных автомобильных марок?

...День протекает быстро. Да так, что оглянуться не успеешь. Из оперы – на собрание городского совета, оттуда – личным самолетом в Керон, где завтра утром состоится форум, посвященный вопросам вымирающих видов животных. Домино, Солярия, Линфея, Энариум и Клерозия – пять планет прислали своих представителей для участия в форуме. Принцесса Домино должна выступить там и произнести вступительную речь. Разумеется, Ее Высочество не выкажет равнодушия к столь насущной проблеме.

Керон – весьма неплохой город. Дафна была в нем за свою жизнь пару раз. Их доставляют в нужный отель к восьми часам вечера – есть время осмотреться, разложить вещи и даже немного прогуляться по городу.

Дафна сидит на кровати, позволяя себе легкий вздох, и жадно пьет стакан обычной воды, пока Сиреникс сидит на самом краю шикарного балкона, выходящего на огромную улицу с торговыми центрами, отелями и прочими развлечениями.

Дафна ставит стакан на прикроватную тумбочку и тоже выходит на балкон, вырываясь в сердце вечернего города. В воздухе пляшут сумерки и зажигаются первые фонари. Скоро настанет ночь, скоро ворвется поток взбудораженной и охочей до развлечений толпы. На которую они смотрят сверху.

– Скоро лето закончится, – задумчиво констатирует Дафна, облокачиваясь руками на гладкие перила. – Думаю, я снова вернусь в Алфею. Но только в том случае, если они отправятся туда.

– А они отправятся, – заключает Сиреникс. Дафна кивает. Есть вещи, которые не меняются: Фарагонда кликнет – сестра примчится на зов вместе со своими подругами. Правда, что-то подсказывает Дафне, что в этот раз все будет по-другому. Она делится своей догадкой с Сирениксом, тот задумчиво прикрывает глаза, а затем резко распахивает их. Дафна чуть не отшатывается, потому что они полыхают черным.

Вокруг змея начинает собираться вода, окрашивающаяся в миллионы различных оттенков: но больше черного, много, много черного, вибрируют звуки, оглушающие голову. Дафна затыкает уши и устремляет вокруг тела щитом свою силу, свое пламя. Элементы внутри нее танцуют, элементы защищают нимфу, пока Сиреникс на своем языке изъясняется в гневе и негодовании.

Сиреникс злится. В соседних домах вылетают стекла. От змея исходит сильнейший ультразвук, а вода вокруг гуляет черными волнами, он смотрит перед собой, и кажется, будто он готов разрушить все. Дафна собирает все свои силы и поднимает осколки наверх, вставляет обратно в рамы. И чувствует, что чужая сила помогает ей: Сиреникс смог обуздать свой странный гнев. Постепенно он успокаивается, но глаза остаются черными.

– Что происходит? – интересуется Дафна, подходя к нему.

– Я не вижу, – журчит превращение.

Дафна удивленно приподнимает брови. Она отлично понимает, что хочет сказать ей змей. Он, как и остальные Древние, видит не так, как люди. Для змея не существует деления времени. Прошлое, настоящее, будущее – деления, придуманные людьми. Сиреникс видит все и везде в едином потоке. Но есть и некая граница касательно будущего, того, что еще не случилось. Легкая такая. Скажем, от настоящего промежуток в миллион столетий. Дальше зрение Древних разглядеть не способно. Только по мере приближения. Но для Древних есть и еще одно состояние – точка-миг, когда они существуют здесь и сейчас. Точка-миг – тот момент, в котором они предпочитают пребывать, используя свое зрение для остального.

То, что случится, становится для них таким же новым, будто они не имели о нем ни малейшего понятия, хотя прекрасно знали и видели. Это – странное и непонятное свойство, и Сиреникс не смог объяснить его для Дафны доступно. Впрочем, нимфе оно и не надо.

Есть и один момент, когда они не видят. Если Дракон что-то припас для них, желая, чтобы то открылось лишь в нужный момент. Когда он наступает, тогда Древние видят. Потому змей не смог разглядеть своим зрением Дафну и роль, которую она сыграет в его жизни.

Но сейчас, кажется, случилось что-то похуже.

– Что именно не видишь? – быстро ориентируется Дафна. – Скажи... Понятно для меня.

– Ближайшее будущее. Все будущее. Настоящее вокруг, да, но касательно них... Что-то зреет, и волны нахлынут, и Он явит себя, и Он... Да, то настоящее тоже, – Сиреникс быстро считывает свои границы. – Когда смотрю на них, с них все начинается и от них исходит. А потом... Будто все меняется.

– Ты о Винкс, так? – Дафна устало прижимает руку ко лбу. – Хочешь сказать, что теперь ты лишен своего зрения? И это связано с Винкс.

– Они сыграют какую-то роль в этом. От нее изменится все. Будто Он... Тот-что-создал-этот мир, Он принимает решения сейчас. Он творит сейчас. И задумку свою Он вынес не столь давно. – Сиреникс смотрит сквозь Дафну, считывая все, что только может узнать.

– Не столь давно... По человеческим меркам?

– Примерно сто с половиной лет. А сейчас Он запустил эти события. Я могу видеть, обходя тех-что-прошли-меня-и-безумного, но смотря на них, не вижу, словно водяная стена застилает все вокруг. То, что Он творит... Он придумал что-то еще прямо сейчас и запустил процесс. Он меняет все, что должно было случиться по Его замыслам, – превращение не выдерживает и становится змеем, принимает свою истинную форму, с огромной скоростью взлетает куда-то вверх, и оттуда Дафна слышит его яростное шипение, что наверняка разносится по всему городу. Змей несется до верхних слоев атмосферы, откуда стрелой стремительно падает вниз, на тот же самый балкон, и обвивает упругими кольцами перила. Его глаза по-прежнему черные.

В Бескрайнем же в это время гуляет один из сильнейших штормов за все время его существования, беснуется Океан, выражая гнев своего принца.

Получается, что... Он творит сейчас. Именно сейчас. В этот момент. Тот, кто оставил всех на долгие столетия. Бог. Всевышний. Великий. Дракон. Дафна приседает, потому что одна мысль о Нем – тяжкий груз. Она была им создана. Она присягнула ему с рождения. Перед Блум она не склонится, Аватара признала ее себе равной, но Дракон – не Блум, Дракон – это... Тот, кто заложил в ее природе зарезать себя на каменном алтаре и вознестись к Его Пламени.

Экстаз верующих – вот что заложено в Дафне и остальных людях. Экстаз верующих – ее боль и ее любовь к Дракону, которую Он сам же посеял в ней.

Но кое-что пугало сильнее: какое отношение к этому имеют Блум и ее подруги? Почему опять все завертелось вокруг них?

– И что ты думаешь делать с этим? – Дафна, несмотря на возможную опасность, подходит к змею и ловко садится на край балкона. Одно неверное движение – и она полетит вниз, прямо под бесконечный поток машин. Змей постепенно успокаивается, отчасти нимфа может его понять: для него это то же самое, как для нее лишиться слуха или зрения обычного. Можно наглядно оценить степень его бешенства.

– Завтра с утра мы посетим крылатую, – сообщает Сиреникс. – Мне необходимо понять весь масштаб катастрофы.

Дафна соглашается. Даже не спрашивает, что за крылатая. Сейчас не до этого. В голове кипят разные мысли: касается ли это Блум, как это повлияет на нее, виновен ли здесь Огонь Дракона, что влечет за собой такое изменение у Сиреникса, означает ли все это, что Он снова... И снова эта странная волна, разливающаяся по телу. Дафна чуть покачивается и чуть не теряет равновесие, но ее вовремя скручивает в свои кольца Сиреникс. Он смотрит ей в глаза. Дафна отвечает таким же долгим и пронзительным взглядом.

– Ты меняешься. Быстрее, чем я предполагал. И тот путь, который был обозначен, уже потерян, – сообщает Сиреникс, даруя нимфе еще больше невеселых мыслей.

– Сегодня заложена точка невозврата? – спрашивает она. Сиреникс качает головой. В его глазах все еще пляшет черное, но постепенно в нем проскальзывает и обычный голубой.

– Она была заложена много раньше.

– И нахера мы туда премся? – интересуюсь я.

– За надом, – следует логичный ответ.

Не, я бы не возражал, если бы знал, куда мы премся. И если бы мы перлись в комфортных условиях. Муза-то летит на своих крыльях, ей норм. А кого тащат сзади в сгустке магии, чтобы он не грохнулся в океан? Да, меня.

Мы телепортнулись хрен знает где над океаном и летим хрен знает куда над ним же. Логика? Я уже поинтересовался ранее, почему нельзя было сразу телепортироваться к нужному месту, получив в ответ лишь хмурый взгляд. А мне еще потом будут доказывать, что у этих женщин существует логика.

– Слышь, меня вообще не штырит.

Муза поворачивается ко мне с усталым взглядом.

– Член очей моих, – я чуть рот не открываю, – потерпи еще чуть-чуть, мы скоро прилетим. И обещаю, все тебе там объясню.

Да будто меня вообще кто-то спрашивал? Просто в какой-то момент Муза сообщила, что ей нужно в одно место. Поинтересовалась, не против ли я ее сопровождать. Конечно я согласился. Только забыл уточнить, что “одно место” – это хрен знает где над океаном Мелодии. Отвратное чувство дежавю меня не покидает до сих пор. С кем я там так уже летал... Ах да, со змеем. Только теперь хотя бы нет ощущения, что вода или существа в ней хотят тебя сожрать.

Спустя примерно час унылого полета, за который нам встретилась только вода и вода, я уже начинаю задумываться о том, что мы попремся под воду. Потом во мне шевелятся старые страхи. Ну да, раньше я охренеть как боялся высоты. Спасибо Трикс – преодолел. Но иногда оно нет-нет да всплывет. Вот и сейчас желудок очень нехорошо скручивается. Странно думать, но в тех же кольцах змея я чувствовал себя несколько безопаснее, нежели в этом странном сгустке магии, которая имеет свойство иногда пропадать.

Но я глобально просчитываюсь.

Потому что целью нашего визита оказывается остров. Небольшой такой, если смотреть с воздуха. Муза приземляет нас на самый край отвесного берега, верх которого покрыт обычной такой зеленой травой. Но необычной является огромная золотая хрень на чашеобразном пьедестале. Хрень стоит чуть ли не на самом краю. Не охраняется, ничего. Зато Муза пялится на хрень с таким фанатичным взглядом, будто перед ней сам Дракон с небес спустился. Открыв рот, она подходит к ней, и с каждым шагом у нее все заметнее трясутся руки. Подойдя к хрени достаточно близко, Муза замирает перед ней, как перед святыней.

– Это что? – подхожу к ней и тоже ради интереса уставляюсь на эту штуку. Хрень как хрень. Золотая. Стоит, наверное, кучу бабла.

– Камертон Гармонии, – чуть дрожащим и торжественным голосом вещает Муза.

– Да, мне это, конечно, много о чем сказало, – соглашаюсь с ней я.

– Камертон – это выходящая наружу энергия сердца нашей планеты, – сообщает Муза, не отрывая взгляд от Камертона. – Он, как и Рев Дракона, который был утерян, является одной из наших святынь.

Для справки: у каждой планеты есть типа ее сердца. Такая очень сильная магическая энергия, заключенная где-то там же, где и ядро планеты. Эта энергия поддерживает типа жизнь на всей поверхности планеты. В общем, если сердце кокнуть, то всякие там леса, звери-птицы очень даже пропадут. Такая своеобразная надмагия.

А Рев Дракона – это часть Дракона, как, например, Его Искра или Пламя (хорошо хоть, священной Спермы нигде не завалялось). Давным давно Рев покоился в королевском дворце, пока не пришли Валтор с Сирениксом и благополучно его себе не захапали, использовав для этого местную принцессу Суинь, впитавшую часть Рева. И вот незадача: душа и магия Суинь переродились в теле Музы. Как факт мы теперь имеем определенную свихнутость из-за Рева. Я о том, что чисто теоретически Музу теперь тянет к другим частям Дракона. Как Блум к Валтору.

Но у Музы теперь на все своя теория.

– Когда мы беседовали со змеем, в одном из наших разговоров он немного рассказал мне о том, как появилась наша вселенная, – она поднимает голову и завороженно уставляется вверх. Вот оно как теперь называется. – В том числе и то, что планеты – это на самом деле принявшие такую форму Древние. Дракон сворачивал их и деформировал для того, чтобы создать единую твердь. И где-то в самой глубине, там, где находится сердце планеты, и дремлют остатки их разума.

– Короче говоря, эта золотая хрень – часть энергии Древнего, по которому мы сейчас ходим, – не, мне, конечно, весьма подробно рассказали про эту стори с Суинь и Ревом, ладно, но тот факт, что планеты – это те же Древние, что и Сиреникс... Мне сразу становится несколько неуютно ходить по земле. А если мы сейчас стоим на его заднем месте?

– Так Камертон Гармонии еще никто не называл, – как-то странно вздыхает Муза. – Ну ладно. В общих чертах ты прав.

– А на кой мы сюда приперлись?

– Ну... Камертон – это особая святыня, которая, ну... – она явно не находит слов. – В общем, для каждого волшебника Мелодии наступает такой момент, когда он чувствует себя готовым и достойным, чтобы посетить Камертон, – ясно, мы сейчас типа паломничество совершаем. – И вот недавно я как раз поняла, что готова. Мне захотелось увидеть его собственными глазами. Ведь энергия сердца нашей планеты питает всю нашу жизнь. А энергия, выходящая наружу... Создает дополнительный магический фон, выбрасывает на планету магию, которая впитывается во все живое. В этом месте обретаешь себя. Камертон дает нам дополнительную подпитку. А еще мне захотелось пообщаться с ним.

– Пообщаться? – я хлопаю глазами. – Только не говори, что этот Камертон еще и разговаривает.

– Нет, это не то, – с этими словами Муза подходит к Камертону и кладет на его золотой пьедестал руку. Буквально тут же вокруг нее красным светом разливается магия, а Камертон... Мне кажется, или от него тоже начинают исходить определенные магические волны. Во всяком случае, даже такой немагический человек, как я, ощущает нехилую такую энергию. Муза закрывает глаза и начинает общение.

Я же, как дебил, переминаюсь с ноги на ногу и разглядываю эту хрень. Интересно, а почему его не охраняют?

– А что будет, если эту хрень сломать? – интересуюсь я где-то минут через пятнадцать.

– Сломать? – Муза открывает глаза. Она смотрит на меня, как на полнейшего придурка. – Чушь не неси. Как его можно сломать? Да ни у кого энергии не хватит.

– Окей, – соглашаюсь я. – И как прошло общение?

– Просто отлично, – с таким же сарказмом произносит Муза. – Камертон предложил мне вернуться сюда снова. Сказал, что хочет кое-что мне рассказать.

Я прикрываю глаза. Окей, интересно, а есть ли где-нибудь мир, где Камертоны не разговаривают? А, да, Земля не в курсе. Наверно, в том, чтобы жить на такой отсталой планетке, тоже есть свои плюсы. Но неужели мы ради этого сюда столько тащились?!

Они перемещаются в один из коридоров огромной фирмы. Серебряные стены, и везде эти эмблемы, встречающиеся на каждом шагу. Дафна усмехается. Интересно, что могла забыть таинственная “крылатая” в главном офисе Баттер Индастрис? И самое интересное, что Сирениксу непременно нужно увидеть ее, именно сейчас, в восемь часов утра. Что ж, хорошо.

Змей останавливается перед дверью в главный кабинет и принимает свой истинный облик, сбрасывая личину Торена. Дафна уже начинает догадываться, что к чему. Он заходит внутрь без стука, без предупреждения, нимфа следует за ним, и они врываются в просторный кабинет с большим рабочим столом из дорогого дерева, за которым на стуле с огромной спинкой сидит никто иная, как президент Баттер Индастрис, Флай Аквела, эффектная и надменная женщина, которая чуть поджимает губы, накрашенные ярко-малиновой помадой. Она облачена в дорогой, хорошо сидящий на ней костюм темно-малинового цвета: пиджак и платье, шею украшает ожерелье из крупных черных камней, а волосы забраны в аккуратный пучок. Но больше всего привлекает их цвет: голова будто разделена на две части, одна часть волос – глубокого темно-коричневого цвета, а другая – ярко-розового. Флай Аквела с легким презрением оглядывает Сиреникса, а затем дарит свой взгляд Дафне – взгляд жестких светло-зеленых, почти серых глаз. Гордый, надменный, будто бы говорящий: “Убирайся отсюда, человеческое существо”.

Дафна выдерживает и дарит в ответ Аквеле свой: сосредточенный, янтарный. Взгляд стальных прутьев клетки. Когда-то саму Дафну заключили в клетку, и чтобы спастись и обрести свободу, она сама стала своей клеткой, не сломавшись и сохранив себя. Наследная принцесса Домино. Стальные прутья своей силы и своей личности.

Флай Аквела кивает, и это означает, что Дафна прошла испытание. Но нимфа не расслабляется.

– Итак, я знаю, зачем ты пришел ко мне, змей, – странно видеть двух Древних в одном помещении. Одного-то такого много на целое здание, а здесь... Причем Флай Аквела является первым Древним, в котором верх взяло женское начало, которого видела Дафна. Впрочем, это был всего лишь второй Древний, которого она вообще видела. – Вчера, примерно в восемь часов вечера, я столкнулась с той же проблемой, что и ты.

– Полагаешь, что у остальных то же самое, Баттерфлаикс, как тебя называли испокон веков в Магиксе, неправильно запомнив произношение твоего имени, или лучше будет сказать Баттерфликс? – интересуется Сиреникс.

Дафна тут же вскидывается. Баттерфлаикс... Да, она читала об этой трансформации. В этом году искала любую информацию о любых трансформациях, потому что кто знает, что может стукнуть в голову Фарагонде и за каким превращением она пошлет Винкс? Вот только в памяти почему-то совершенно ничего не сохранилось, кроме названия. Баттерфлаикс... Или, как правильно выходит, Баттерфликс?

– Да, полагаю, – холодно сообщает Флай Аквела. – Но это не повод вламываться ко мне в офис без предупреждения. Мой график расписан по часам, и для того, чтобы записаться на личную встречу, вам нужно было обратиться по соответствующему телефону.

– Ты знала, что я приду, крылатая, – замечает Сиреникс. – Кажется, ты сильно пропиталась человечностью.

Губы Баттерфликс изгибаются в жесткой улыбке.

– Возможно, определенная доля человеческого во мне появилась, ведь я столько лет провела в этом мире... Однако даже я не продвинулась в этом вопросе так далеко, как ты. Мне не нравится, что ты приводишь человека с собой вот так просто, хотя, должна признать, она достойна, – усмехается Флай Аквела, вставая из-за стола. В черных туфлях на высоких каблуках она обходит стол и опирается на него, скрещивая руки на груди. В глазах – ожидание. – Древний и человек – весьма интересное сочетание. Дракон умеет шутить.

– С тобой Он определенно пошутил не меньше, крылатая. Сколько столетий ты уже бегаешь за ним? Сколько времени он отшатывается от тебя и отвергает? И для того, чтобы слиться с ним воедино, ты прибегла к самому странному – заключила с ним магический контракт. И только так он добровольно возлежал с тобой.

Прекрасное лицо Аквелы перекашивается от злости. Руки сжимаются в кулаки, и из нее вырывается странный звук, почти такой же, что издавал вчера вечером Сиреникс. Дафна видит в глазах Древней ненависть и, как ни странно, боль. Дафна, хоть никогда такого и не испытывала, узнает эту боль из тысячи. Даже если ты Древняя, даже если ты бесполое существо и в тебе просто преобладает женское начало, если ты женщина, то ты всегда ей останешься. Это боль неразделенной любви.

– Не смей даже упоминать о нем! – кричит она, заходясь на секунду в бушующих эмоциях, а затем все же берет себя в руки. – Да, над нами обоими жестоко подшутили. И все же что есть, то есть. Что касается нашей проблемы. Я предполагаю то же самое, что и ты. Однако то, что все исходит от них, для меня стало новостью. Полагаю, остальные тоже ослепли. Возможно, премудрый скоро соберет совет. Сейчас нам доступна лишь часть будущего и все прошлое и настоящее, если говорить человеческим языком, – с этими словами Баттерфликс бросает выразительный взгляд на Дафну.

– Похоже, начались перемены. И мы не знаем, чего ожидать от Него, – заключает Сиреникс.

– И, кажется, мы упустили время, где они взяли начало, – соглашается Флай.

Дафна слушает разговор двух Древних, и в голову закрадываются тяжелые мысли. Если даже они в замешательстве... Что тогда делать людям?

====== Глава 6. Экстаз верующих ======

Комментарий к Глава 6. Экстаз верующих Автор хочет сказать насчет Флоры и Гелии. Нет, автор написал такое про эту пару не после просмотра “Пятидесяти оттенков серого”. Нет, автор вынашивал эту идею гораздо раньше. Да, автор не навязывает никому свою точку зрения, не говорит о том, что отношения Флоры и Гелии лишены романтики, просто он видит там что-то еще.

– Скай.

Без пяти минут король Эраклиона внимательно оглядывается на свою девушку, сидящую в его покоях. Глаза у Блум отрешены и будто бы печальны. Скай подходит к Блум и обнимает ее, а она находит в его руках покой. Он – ее ключик к самой себе. Он – человек для ее дракона.

– Я больше не чувствую себя человеком, Скай, – признается Блум, как-то нехарактерно так и горько усмехаясь. – Кто угодно, но только не человек. Ты единственный, кто дает мне чувствовать себя...

– Блум, – Скай берет фею за подбородок и поворачивает ее лицо к себе. – Чего ты боишься?

– Твоего страха. Ты присягнешь мне на верность, – отвечает Блум, и ее глаза вспыхивают золотым. – Ведь ты боишься, что я уже не просто милая фея, не знающая о волшебном мире. Но я не могу больше скрывать.

– Чего ты боишься? – повторяет вопрос Скай.

– Потерять тебя, – без эмоций отвечает Блум. – Тебе нужна Блум-человек.

– Мне нужна Блум, и неважно, человек она или нет.

– Врешь. Скай, – она устало пытается вырваться из его объятий, но тот не выпускает ее. – Хотя бы себе не ври. Ты боишься того, кем я становлюсь.

– Хорошо, – Скай кивает. – Да, я боюсь. Но ведь тебя боятся также все остальные. Стелла, Винкс, даже Фарагонда. Чем больше ты становишься Аватарой, тем сильнее дрожат их колени при взгляде на тебя.

Блум не мигает, когда смотрит на свою вторую половину. Золотые волосы, голубые глаза – словно чистое небо для ее крыльев и ее огня. Скай – ее чаша. Скай – дамба, сдерживающая клокочущую силу.

– Я действительно боюсь, во что ты превращаешься, – соглашается принц. – Я боюсь однажды проснуться и увидеть, что твои глаза стали золотыми.