Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 81 страниц)

– Но у нас нет необходимых приборов и ингридиентов, – упирает руки в бока Стелла, – я лично не таскаю с собой походный набор зельевара.

– Мы тоже, – успокаивает ее Лейла, выглядящая бледнее, чем обычно, – зелье сварим в лаборатории Палладиума. Думаю, он разрешит. Вспомним школьные годы.

Они решают приступить прямо сейчас. Несмотря на то, что почти уже вечер на дворе. Когда пропала подруга, сидеть сложа руки становится некогда. Они переживают не меньше Ривена, который ушел от них совсем уж расстроенным. И Винкс прекрасно понимают его – больше чем кто-либо.

Они уверенно направляются к лаборатории Палладиума, расположенной позади одного из классов, предназначенных для природомагии и зельеварения.

Но эльфа там не оказывается. Зато обнаруживается Велигд, который, похоже, уже собирается уходить, убирая какие-то флаконы на места. Когда он видит Винкс, его брови удивленно взлетают вверх.

– Здравствуйте, профессор Велигд, – вежливо начинает Текна. В ее голосе нет подобрастия, страха, уважения или даже неприязни, которые проскальзывают у тех студенток, у которых Велигд ведет уроки. – Простите, что беспокоим, но нам очень необходима лаборатория.

– Прошу прощения, но зачем она понадобилась вам в такое время? – Велигд с подозрением смотрит на них.

Положение становится напряженным. Винкс переглядываются, сомневаясь, стоит ли сказать об истинной причине своего визита, а потом Блум, глубоко вздыхая, обращается к профессору Велигду так, будто доверяет ему самую большую тайну на свете:

– Понимаете, это очень важно. У нас... Кое-что случилось. Муза... Она пропала. И нам нужно сварить поисковое зелье.

Велигд застывает на месте.

– А вы сможете... – он с недоверием смотрит на фей Винкс.

– Вы сомневаетесь в нашей компетенции, профессор Велигд? – поднимает одну бровь Текна. От нее ощутимо веет холодом, и Велигд, похоже, чувствует себя рядом с ними не очень уютно.

– Нет, – наконец кашляет он, – тогда я сообщу мадам Фарагонде, что вы...

– Нет! – рявкает Лейла, прерывая Велигда на полуслове. Тот значительно опешивает и смотрит на фею морфикса с недоверием.

Текна едва сдерживается, чтобы не хлопнуть рукой по лбу, а Стелла просверливает Лейлу испепеляющим взглядом. В голову же Велигда, похоже, закрадываются подозрения. Он смотрит на Винкс уже не так, как в самом начале. И, кажется, слова Лейлы только поубавили у него желание посодействовать феям.

– Понимаете, профессор Велигд, – Флора бросается исправлять ситуацию, – просто мы не хотим беспокоить директрису. Сегодня и так был тяжелый день... А это лишь добавит ей беспокойства.

– Но если ситуация такая серьезная, то не будет правильнее предупредить Фарагонду? – Велигд, похоже, не очень верит словам феи природы.

– Вы нас в чем-то подозреваете, профессор Велигд? – мило интересуется Стелла, непринужденно хлопая ресницами. И улыбаясь. Сладко-сладко так, что удавиться хочется. Внешне фея солнца выглядит невозмутимой, но по глазам видно, в каком она бешенстве. Она делает шаг навстречу Велигду, а тот инстинктивно отступает назад. – Вы нам не доверяете?

Ситуация накаляется. Блум встает между лучшей подругой и профессором, примирительно размахивая руками.

– Стелла, профессор, – умоляюще тянет она, – я понимаю, что у всех нас сегодня было достаточно поводов для переживаний. Да, профессор Велигд, – Блум невесело улыбается, – мы понимаем, что вы переживали из-за Кристалл, из-за всего этого. Хорошо, конечно, что все обошлось, но все же... Мы сейчас все на нервах, но пожалуйста, давайте не будем ругаться из-за этого. Мы не хотим беспокоить мадам Фарагонду потому, что думаем, ну... Мы не можем сказать вам всех обстоятельств, но предполагаем, что Муза может найтись гораздо быстрее, чем мы ожидаем. Зелье – это так, на всякий случай, если наши расчеты окажутся неверны. Возможно, Муза уже вернется сегодня ночью. Ситуация не настолько серьезная, чтобы сообщать о ней Фарагонде. Просто понимаете, мы поднимем панику, а директрисе и так сегодня хватило поводов нервничать. А если все окажется напрасно и все разрешится еще раньше... Будет глупо. Поэтому мы, конечно же, скажем Фарагонде, если Муза не появится, но понимаете, беспокоить директрису сейчас мы не хотим.

Блум все-таки всегда обладала удивительным свойством – ее слова успокаивали, обволакивали, настраивали на мирный лад. Постепенно профессор Велигд расслабляется и понимающе кивает.

– Хорошо, да, конечно, прошу меня извинить... – он выглядит несколько сконфуженным. – Я не подозреваю вас ни в чем, просто...

– Вы напряжены, я понимаю, – кивает Блум, – нам тоже нелегко. Не хочется добавлять лишних поводов для беспокойства. А Фарагонда может... – она делает паузу, и профессор Велигд догадывается, что имеет в виду фея огня Дракона.

– Да, пожалуй, директриса Фарагонда может несколько переусердствовать в поисках, – соглашается Велигд после недолгих раздумий. – В таком случае действительно не стоит ее беспокоить.

– Конечно, профессор Велигд, – соглашается Блум, – вы не волнуйтесь, мы тут сами все закроем.

Похоже, некоторое время профессор еще сомневается, но затем все-таки решает, видимо, что Винкс не просто так Винкс зовутся, в конце концов они блестяще окончили Алфею, выступают примером для остальных учениц. И им вполне можно доверять. После чего он сухо прощается с ними и поспешно выходит из лаборатории. Как только за Велигдом закрывается дверь, Стелла облегченно вздыхает.

– Дракон, какой несговорчивый тип, – стонет она, – я думала, он прям сейчас побежит к Фаре с подробным докладом, чем мы тут собираемся заниматься.

– Надо было заранее придумать легенду, а не вываливать всю правду, – бормочет Текна, искоса поглядывая на Лейлу, которая делает вид, что ничего не замечает.

– Профессор, – выплевывает она с сарказмом, – да он едва ли старше нас.

– И тем не менее учит он хорошо, – замечает Флора, – так Рокси говорит. Но давайте оставим споры и начнем уже готовить зелье.

Ее предложение одобряют, и вскоре работа у фей вовсю кипит.

– Так сколько тебе в итоге лет? – спрашивает Чарли, лежа на кожаном диване у Синхэ в гостиной и расслабленно наблюдая за тем, как он разливает по бокалам вино. – И, кстати, почему ты не сказал мне сразу?

Синхэ лишь усмехается. Дома он остается лишь в штанах и рубашке, у которой закатывает рукава и которая обнажает мускулистые руки с выступающими венами. Чарли нарочито рассеянно изучает то, что ей досталось, и чуть ли не присвистывает восхищенно – что уж тут говорить, похоже, Синхэ держит себя в отличной форме.

А тот факт, что он такой же, как и она, еще больше улучшает ситуацию. То, что Синхэ прибыл из того же мира, что и Чарли, голосовой маг поняла еще там, в вихре, когда он взял ее на руки. Ей хватило только одного взгляда и одного соприкосновения с его душой и магией, чтобы все осознать. И облегченно вздохнуть, потому что с представителем своей расы дело иметь куда легче, чем с кем-то еще.

– Хотел сделать сюрприз, – меланхолично сообщает Синхэ, заканчивая раскладывать по тарелкам салат собственного приготовления и присаживаясь рядом с Чарли на диван.

– И это тебе удалось, – соглашается она, – так значит... Тридцать, двадцать пять и еще пятнадцать лет... То есть все семьдесят, – подсчитывает Чарли, а Синхэ согласно кивает. – Просто ради интереса, а зачем тебе я?

– Истинность – такое дело... – тянет Синхэ, а Чарли замирает.

– Ты хочешь сказать... – она замолкает на полуслове.

– Это и хочу, – кивает Синхэ. Чарли молча берет бокал, и они безмолвно чокаются, слушая, как звенит тонкое стекло. Голосовой маг делает глоток и чуть прикрывает глаза. Они не говорят тостов, а зачем? Ведь и так уже все понятно. Вино... Некоторые люди могут мгновенно опьянеть с него, но Чарли не берет алкоголь. Как и Синхэ. Сейчас они пьют скорее ради того, чтобы соблюсти традиции.

После той передряги Синхэ сразу же переместился вместе с Чарли в свою квартиру. И прежде чем перейти к тихо и спокойному, почти семейному ужину, они успели поговорить. И Чарли смогла задать многочисленные вопросы и получить долгожданные ответы. Например, почему Синхэ так долго не появлялся раньше.

На что маг времени ответил, что просто хотел дать возможность Чарли адаптироваться. И она прекрасно это поняла. Если бы тогда, в четырнадцать лет, он бы сразу заявился к ней, влез в ее жизнь, поставил бы свое наличие в мире формирующегося подростка как факт, то она бы точно сошла с ума. Тогда Чарли хотелось свободы. Самой разобраться, что и к чему в этой реальности. Самой наступать на грабли, даже если это будет тысяча и один раз, а не слушать советы и поучения того, к кому она испытывала чувства. Чарли бы не выдержала. Постоянние наличие Синхэ в ее жизни в конце концов стало бы в тягость, надоело, и она стала бы искать любую возможность, чтобы сбежать из него.

Синхэ же все рассчитал. Он вошел в мир Чарли плавно и постепенно, будучи сначала наставником где-то вдалеке, невидимым другом и плечом, на которое можно положиться, но все решения голосовой маг принимала сама, Синхэ выступал скорее слушателем и приходил на помощь только тогда, когда Чарли сама просила это. И все это время она знала, что может рассчитывать на него, и была уверена в маге времени на сто процентов. В чужой реальности у любого живого существа должен быть хотя бы один надежный якорь.

И когда пришло время, когда Чарли стала нуждаться в том, чтобы Синхэ был рядом уже не виртуально, а в живом, настоящем мире, только тогда он пришел. Но он уже видел ее не раз, именно он в ту ночь, когда Чарли выпала из своей реальности и осталась одна на том кладбище, потеряв сознание, пришел за ней. И подсказал дальнейший путь.

А теперь он здесь, рядом с ней, и Чарли точно знает, что он никуда не денется. И, пожалуй, сейчас это особенно важно, потому что больше всего голосовой маг ценит в окружающих ее людях и представителях других рас надежность. А в собственных отношениях – тем более.

Теперь она так же знает, кем работает Синхэ: после того как он ушел из особого спецотдела полиции Магикса, маг времени решил заняться бизнесом. И нишу выбрал довольно специфическую – открыл собственное бюро ритуальных услуг. На данный момент у него где-то три отдела по всему Магиксу. Доход весьма неплохой.

– Пока люди будут умирать, на этом всегда можно сколотить хорошие деньги, – сказал Синхэ, и Чарли не могла с ним не согласиться.

Вам нужно выбрать гроб? Найти место на кладбище? Установить красивый памятник? Организовать сам процесс погребения и поминки? Закупиться необходимыми атрибутами для проведения церемонии по всем правилам? Выбрать подходящие цветы? Бюро ритуальных услуг любезно раскрывает перед вами свои двери и приглашает окунуться в совершенно иной мир.

Сам Синхэ живет в неплохой такой двухкомнатной квартире, является владельцем Баттер Фабиан – настоящей классики баттермобиля, дорогого, черного, невероятно обтекаемого, ревущего, мощность которого составляет целых три драконьих силы.

Но Чарли интересует еще и другое.

– Так как ты попал в этот мир? – она с большим рвением поглощает приготовленный Синхэ салат, потому что потребность в еде иногда дает о себе знать и сейчас как раз самое время восстановить силы.

– Вырезал сам себя, – беспечно объясняет Синхэ, как будто это сами собой разумеющиеся вещи. – Сюда по твоим рассказам, родился я где-то через три года после того, как ты пропала.

– Да, потому что я не помню тебя. Ты ведь не был старшим в семье, – соглашается Чарли, внимательно слушая мага времени. – То есть не наследовал престол.

– Нет, и это хорошо, мне ни к чему такая ответственность, – соглашается Синхэ. – Так вот, знаешь, когда ты проживешь тридцать лет, то невольно начнешь что-то понимать в этой жизни. А меня все время преследовало странное чувство... Что что-то я потерял. У меня было несколько отношений, но почти все они распадались. В основном я терял интерес к своим партнерам.

– Девушки или парни? – Чарли интересно все, что связано с Синхэ.

– И те, и те, но парней было больше, – небрежно сообщает маг времени, – однако не только в этом я чувствовал неправильность. Во всем. Вроде жил как жил, но чего-то не хватало. Скажем так, та реальность начала меня душить. И тогда я обратился к Нему. И Он сказал мне, в чем дело. И предложил исправить ситуацию. Я поступил так, как Он посоветовал, и вырезал себя из того времени. Моя магия отлично позволяет это делать. И в тот же миг я перестал существовать в той реальности, откуда мы с тобой пришли. Я никогда не смогу родиться заново, вместо меня у моей семьи будут другие дети. Словом, у меня такая же ситуация, как и у тебя, – заканчивает Синхэ.

– Только ты сделал это сам, а меня вырезали против моей воли, – глухо откликается Чарли. – А эти странности с тем, что люди тебя как бы помнят, но очень смутно... Это тоже особенности твоей магии?

– Да, – не отпирается он, – особые чары. В основе – нехитрые манипуляции со временем. Удобно. Не люблю оставлять после себя слишком много следов. То, что произошло сегодня, тоже запомнят лишь в общих чертах. Единственное, я не стал что-то менять в памяти твоих родителей, – усмехается Синхэ краешком губ, на что Чарли равнодушно пожимает плечами.

– Почему и нет? Рано или поздно они все равно бы узнали.

– Думаешь с ними встретиться? – любопытствует Синхэ, пока они молча доедают свой ужин. Немного подумав, Чарли кивает.

– Да. Надо будет рассказать им, что ли. Но так, в общих чертах. И не все, – лениво откликается она, смотря за окно, где над еще по-прежнему сияет солнце, но дело все равно уже клонится к вечеру. Через несколько часов стемнеет, а потом на Магикс опустится ночь... Которую Чарли проведет здесь. Ей не нужно спать еще где-то пару суток, так что сегодня она будет бодрствовать. Как и Синхэ. Чарли слегка улыбается. Нет, это определенно хорошо, что Синхэ такой же, как и она. – Получается, нас уже трое. Я даже боюсь подумать, есть ли еще кто в этом мире из... Нашей бывшей реальности, – задумчиво произносит Чарли.

– Я пока еще не встречал подобных, – отвечает Синхэ.

А Чарли думает, что это, в общем-то, не стоит такого большого внимания. Потому что есть куда более... Важные вещи. Например то, что теперь у нее будет немножечко другая жизнь. Что теперь в ней появился вполне себе живой Синхэ. И Чарли очень рада этому. Что-то внутри словно бы встало на свое место, теперь на многие вопросы получены ответы. И в ее жизни прибавилось еще немного радости. Чарли смотрит на Синхэ и видит в его глазах те же самые мысли. И улыбается.

Этой ночью у них будет еще много долгих разговоров, только теперь уже не в чате, со стуком клавиш, а в живую, со взглядами, улыбками и усмешками. И касаниями. Чарли откидывается на спинку дивана. Нет, это определенно хороший день, как бы погано он не начинался. И эта жизнь... Тоже невероятно прекрасна.

Потому что все наконец-то встает на свои места.

Я бреду по таким знакомым, пустым, родным, но сейчас таким чужим и равнодушным улицам и не вижу ничего вокруг. Ни людей, проходящих мимо меня, ни проносящихся автомобилей, ни каких-либо других вещей.

Потому что этот город больше не дарит мне спокойствия.

За это время я делаю одно очень ужасное открытие: если у тебя забрали очень дорогого человека, фактически насильно оторвав его от тебя и скрывшись в неизвестном направлении, а ты не имеешь ни малейшего понятия, что сейчас творится с этим человеком, то все остальное просто перестает иметь значение.

И те места, которые давали тебе силу, больше не спасают. Наоборот, они лишь еще сильнее давят и заставляют чувствовать себя невероятно одиноким. Я никогда не думал, что такое возможно. Однако... Приехали.

И вот теперь Магикс потерял все свои краски. Как и весь мир. А все потому, что рядом нет ее. Теперь я, кажется, понимаю, что Муза чувствовала, когда со мной случилась та херня в Легендариуме. Теперь я точно так же, как и она, схожу с ума и пытаюсь окончательно не свихнуться от переполняющих голову мыслей.

И поражаюсь бесконечной силе воли и терпению Музы, когда она вставала с колен и шла вперед, улыбалась, будто ничего не случилось, и молчала, ничем не выдавая себя. Честно? Пытаясь поставить себя на ее место, я понимаю, что не справился бы. Не выдержил бы и первого дня.

Это просто невыносимо. Не знать, где она, что с ней, не иметь ни малейшей возможности повлиять на текущие события. Я уже не злюсь на собственную беспомощность. И не знаю, как называется то состояние, в котором я нахожусь. Наверное, именно так выглядит абсолютное отчаяние.

Когда кажется, что ничего уже не поможет.

Это просто бесконечные удары кулаком о стволы деревьев, о стены домов. И плевать, что костяшки сбиты. Сейчас мне абсолютно на все плевать. Сейчас уже ничего не имеет значения. Кроме одного. Я понятия не имею, где Муза. И это определяет тот факт, что теперь моя жизнь превратилась в пустое ничего.

И ничего, абсолютно ничего сейчас не может удивить меня или вывести из себя. Я сворачиваю в какой-то переулок и иду мимо домов, закрывающихся магазинов, старых фонарей, мусорных баков и совершенно не смотрю по сторонам. Но боковое зрение – странная штука.

Его я замечаю совершенно случайно. Внутри даже не просыпается привычного страха, который поселился во мне после того, как он устроил мне экспресс-психоанализ. Только краткая вспышка бессмысленной злости, которая тут же утихает. Он, что странно, даже никак не реагирует на мое появление. Не начинается чудить или нести какую-нибудь чушь, или отжигать свои странные шуточки, или еще чего. Он вообще, кажется, меня не замечает – с его-то зрением и прочими способностями.

Это ненадолго вырывает меня из собственных мыслей и заставляет остановиться прямо по середине тротуара. Мификс сидит на какой-то железной бочке: в своем странном обличии получеловека-полуптицы, подперев щеку одним крылом-рукой. И выглядит он невероятно подавленным. А во мне почему-то поднимается ехидная радость. Хоть кому-то из этих тварей так же хреново, как и мне. Хоть кому-то.

Наконец Мификс выпадает из своей прострации и обращает на меня внимание, смотря каким-то тусклым, равнодушным взглядом.

– А, Ривви, – без эмоций тянет он, – и тебе приветики.

А меня еще больше переполняет злорадство.

– Ну надо же, а вы, оказывается, тоже можете страдать, – с ехидством протягиваю я. Хоть где-то восторжествовала справедливость.

– Иди куда шел, – отмахивается от меня Мификс. – Мне не до тебя сейчас. У меня сейчас и без тебя поводов для страданий хватает.

И это срабатывает как катализатор. Все нервы, вся бессильная злость и вся ярость вырываются наружу. Я захожусь в приступе страшного, дикого хохота, и Мификс смотрит на меня как на умалишенного.

– Как у вас все интересно устроено, однако, – выплевываю я с ненавистью, – значит, когда вам хочется, вы легко вмешиваетесь в наши жизни и законы-то вам не писаны, а чуть что, так оставить вас в покое. Интересно же вы устроились. Научи, а?

– Ривви? – обеспокоенно смотрит на меня Мификс. – У тебя что, еще пригорает от того случая? Ну так ты бы поменьше нервничал, что ли. Я слышал, что стрессы и переживания у людей лишь приближают их смерть. Отвлекись, лови позитив, кушай радугу.

И это выводит меня из себя еще больше.

– О, да ты психоаналитиком заделался, – мой голос сочится ядом. – И сколько берешь в час, а?

– Не пародируй меня, у тебя плохо получается. Я такой единственный в своем роде, – замечает превращение. Но все равно отвечает сирин как-то вяло. Меня это только сильнее раззадоривает. И сарказм уступает место гневу и усталости.

– Слушай, – сжимаю я кулаки, с бессилием глядя на равнодушного и будто потерянного Мификса, – вы серьезно достали меня. Какого черта, – я говорю уже не с ним, а скорее с пустотой, – вы вмешиваетесь в нашу жизнь? Почему, ну чем мы так вам не угодили? За что несем такое наказание? Ну что, что вам от нас нужно? Почему вы думаете, что имеете право, – повышаю я голос, – решать, как нам жить? С кем быть, а с кем нет? Какого черта вы вмешиваетесь в наши отношения?! – я уже ору на всю улицу, совершенно не задумываясь, слышит нас кто или нет. – Почему взяли на себя такую обязанность решать, с кем нам быть, а с кем нет? Какого хрена вмешиваетесь в нашу любовь?! И рассуждаете об истинности-неистинности?! И если мы вам не угождаем, то похищаете нас и...

На каком-то моменте мой гневной тирады Мификс вздрагивает и вдруг произносит одно слово, от которого у меня мурашки бегут по коже.

– Повтори.

– Да пошел ты к черту! – ору я.

– Повтори, что ты сказал, – лед в его голосе пугает до самой глубины души, а потом мне почему-то становится невыносимо холодно, а ноги сами прирастают к земле, и язык абсолютно не поворачивается. И я не могу произнести ни слова. Мификс смотрит на меня так, что сердце уходит в пятки, а внутри поднимается приступ забытой паники. Сирин считывает меня.

– Ах вот оно что, – произносит он, когда заканчивает. – Значит, Улуй-Ла снова дал о себе знать.

– О да, – рычу я, – твой дружок свалил куда-то с Музой только потому, что мы, видите ли, неистинные. Он сказал нам об этом несколько раз. Он сказал, что мы не можем быть вместе. Он сказал, что мы должны расстаться и отпустить друг друга, пока не стало хуже. А мы хер на него положили, стало хуже, но мы пережили все дерьмо, но он все равно пришел и забрал ее, так что можешь радоваться, наверное твой дружок... – но я замолкаю на полуслове, видя, как багровеет лицо сирина. Похоже, он разгневан.

– Он сказал, он сказал... Да сколько можно... Всегда одно и то же. Один раз уже объявлялся с этой песней, так теперь взялся за старое снова! – в голосе Мификса слышится ярость. – Так, Ривви, – командует он, – пошли-ка прогуляемся.

– Никуда я с тобой не пойду, – холодею я, отступая назад.

– А тебя никто не спрашивает, – осчастливливает меня Мификс. – Ты хочешь спасти свою деваху или нет? – он подскакивает ко мне, глядя прямо в глаза.

– Да-а, – бормочу я, а потом вдруг с сомнением уставляюсь на него, – погоди, а с чего бы тебе помогать мне?

– Видишь ли, Ривви, – тянет Мификс. – У меня с ним свои счеты. Кое-что он уже разрушил. И я просто не могу допустить, чтобы он разрушил что-то еще. Он у меня уже давно в печенках сидит. Я знаю, где Улуй-Ла сейчас находится. И он снова пришел туда, как к себе домой. Ну нет! – он набычивается и раскрывает свои крылья. – Прогуляемся в Легендариум!

И я не успеваю ничего сообразить. Потому что Мификс разбегается и каким-то образом подхватывает меня, закидывая к себе на спину. Я с трудом удерживаюсь, хватаясь за его перья, пока сирин принимает свой истинный облик.

Магикс стремительно пропадает, и вот мы уже несемся, кажется, в Легендариуме, причем с невероятной скоростью. Мимо пролетают дворцы и города, леса и пустоши, горы и реки, и все это бежит с огромной скоростью, как будто кто-то быстро-быстро прокручивает кинопленку. А Мификс лишь с каждой секундой разгоняется все сильнее, и я с трудом успеваю что-либо разглядеть вокруг, потому что дико боюсь упасть и затеряться в одной из этих бесконечных... Сказок? Легенд?

– Почему мы так быстро мчимся? – почему-то кричу я, будто боюсь, что сирин меня не услышит.

– Потому что это кратчайший путь. Я срезаю путь через Легендариум, он, знаешь ли, вечно работает по своим законам, и в итоге мы могли бы оказаться не там, где надо, если бы я просто переместился, а так я через все его легенды пролетаю! – сообщает Мификс, с гиканьем несясь вперед. – Это, кстати, чем-то похоже на просеивание! А, ну да, ты ж не знаешь, что это такое, это же в другом фаноне у автора ты маг и мегакрут. Я иногда даже жалею, что не живу в нем, там, глядишь, повеселее, чем тут. Кстати. Ты как смотришь на то, чтобы добавить немного музычки?

– Чего?! – опешиваю я, но Мификс уже не слышит меня, а прямо в воздухе начинает играть какая-то странная музыка, от которой у меня вянут уши.

– Dark Moor, – зачем-то сообщает мне сирин, – с нее на меня автор вдохновляется. А еще я говорю голосом их вокалиста.

Но меня не интересует его бред. А мы все мчимся и мчимся, и у меня чуть ли живот не скручивает от всего этого, я изо всех сил цепляюсь за перья Мификса, молясь о том, чтобы не свалиться куда-нибудь. А сирин, весело гикая и издавая странный клич, все несется сквозь Легендариум, и по дороге нас приветствуют различные существа, от вида которых у меня кровь в жилах стынет. В какой-то момент к нам присоединяются и некоторое время бегут рядом бесы, среди которых я вижу знакомые лица Вальтера и Базилика, от чего сильно сглатываю. Но вскоре они от нас отстают, а мы сами внезапно резко останавливаемся. Да так, что я слетаю со спины Мификса и кубырем качусь по земле.

Зато когда вскакиваю на ноги, мой взгляд сразу же приковывается к красному старику, сидящему совсем недалеко. Я сразу же бросаюсь к нему и вижу, как Улуй-Ла (так, похоже, его зовут), покачиваясь из стороны в сторону, что-то бормочет. А рядом с ним без сознания лежит Муза, так и не вышедшая из состояния трансформации.

– Ты... – сжимаю кулаки и делаю шаг ему навстречу.

– Погоди, Ривви, – Мификс преграждает мне путь, – сначала я с ним потолкую, – с этими словами он обращается к Улуй-Ла, – снова ты взялся за старое, а? И еще смеешь после того, что сделал тогда, приходить сюда, в мои владения?

– Они неистинные, они неистинные, – бормочет старик, сверкая голубыми глазами из-под косматых грязно-желтых бровей. – Так нельзя. Они должны быть только со своими истинными половинами.

– Это мы уже, помнится, проходили, – поет елейным голосом Мификс, – я отлично помню, как ты заявился в Легендариум и пел мне о том, что Уэлл – не мой истинный и мы должны расстаться, пока не стало худо.

– Но ведь так и вышло! – грозит небу пальцем старик. – Он погиб, если бы ты прислушался ко мне, если бы сделал так, как ты сказал...

– Он погиб по другой причине, – сухо произносит Мификс, а у меня сердце уходят в пятки.

– Вы были неистинными! – упрямо твердит свое Улуй-Ла. – И они неистинные. Мне пришлось вмешаться, пока не стало худо, я предупреждал их много раз, но они меня не слушали, они должны...

– Я смотрю, ты им уже успел много чего наболтать, – в голосе сирина отчетливо сквозит ярость, – а ты не забыл сказать им о том, что истинность не всегда является залогом успеха? Не забыл сказать, что если у неистинных очень сильные чувства, то они могут образовать новую связь и стать истинными? Что они могут повлиять на ход истории, переписав свою судьбу? Что ж тебе все неймется-то? – его слова эхом отпечатываются у меня в голове, и я просто не смею дышать.

– Такое случается редко! Но они неистинные. Они нарушают естественный ход вещей, они противятся Его воле, как и ты противился, вы сами навлекли на себя беду, но пастух не бросит заблудших овец, он сделает все, чтобы они встали на правильный путь!

– Довольно! – вдруг переходит на шепот Мификс, а небо вокруг начинает стремительно темнеть и покрываться тучами. Откуда-то налетает порывистый ветер. – Как смеешь ты говорить мне, королю Легендариума, в его собственном королевстве что-то о том, как мне якобы следует поступать?

Улуй-Ла продолжает бормотать себе что-то под нос и покачиваться из стороны в сторону, а у Мификса вдруг вытягивается шея, а крылья меняют цвет на черный, и сам он увеличивается в размерах, нависая над стариком. Одним крылом он мягко подхватывает Музу и опускает рядом со мной, и я сразу же кладу ее голову к себе на колени, слегка поглаживая фею по волосам. Ее грудь ровно поднимается, но Муза все никак не приходит в сознание.

– Закрой глазки, Ривви, – советует Мификс, и я не рискую играть с огнем. Он уже не гикает радостно или возмущенно – он шепчет: мягко, вкрадчиво, спокойно, от чего все внутри сковывает ледяной ужас. – А ты, – обращается он уже к Улуй-Ла, – уже достаточно потрепал мне нервы. У меня большой запас терпения, но когда-то и ему приходит конец. Больше ты никому не помешаешь, больше никого не потревожись со своими глупыми речами, больше никому не заморочишь голову! – а потом Мификс замолкает, и я не знаю уже, что происходит, но мне кажется, будто границы мира пустились в путь и начали сдвигаться. Я чувствую себя так, будто меня сейчас раздавит. Что-то меняется, что-то с глухим треском расходится, открывается, что-то сверкает, а я сижу с крепко зажмуренными глазами, потому что отчетливо ощущаю дыхание смерти совсем рядом – Мификс снял свою маску. И это не внушает ничего хорошего. Вокруг стоит дикий холод, и я почти уже стучу зубами, но держусь, крепко держа Музу одной рукой, а ладонью другой прикрывая ей глаза. На всякий случай.

Я слышу чей-то безумный хохот и визг, а потом хор нестройных голосов затягивает веселую песню, после чего все проходит и я слышу уже прежний голос Мификса:

– Можешь открывать глаза.

Я тут же оглядываюсь по сторонам и вижу уже нормального сирина, а вот старик... Пропал?

– Что ты с ним сделал?

– Запер между складками границ Легендариума. Пришлось немножко поднапрячься, – объясняет Мификс. – Зато теперь он там надежно заперт и окружен со всех сторон. И не сможет выбраться или пошевелиться. Веселая вечность его ожидает, а? – подмигивает мне сирин.

– Да ты само воплощение первозданной доброты в истинном её обличии... – бормочу я.

– Можешь не благодарить, Ривви, этот гад давно был моей занозой в заднице. Я рад наконец-то с ним разделаться. Спасибо за то, что подкинул повод. Кстати! Чуть не забыл! – Мификс ведет крылом, и в эту же секунду мы оказываемся во дворе Алфеи. На небе уже брезжет рассвет. Мы что, пробыли в Легендариуме всю ночь? Я держу Музу на руках и с удивлением смотрю на сирина. – В общем, не поминай лихом, Ривви, а я пошел! – и он исчезает.

А я остаюсь стоять во дворе Алфеи с открытым ртом, но вдруг вижу, что со стороны школы ко мне уже спешат Винкс. И когда только увидели?

– Рив? – запыхавшись, первой ко мне подбегает Лейла. – Откуда, как? – пораженно восклицает она, видя Музу у меня на руках.

– Только что из Легендариума, – хриплю я, в то время как остальные Винкс оказываются рядом. – Тот старик... Гм, побежден.

– Кто? – только и спрашивает Стелла.

– Мификс, – отвечаю я, а фея солнца почему-то чуть ли не отшатывается.

– Хвала Дракону! – облегченно вздыхает Блум. – Но, Ривен... – она внимательно смотрит на Музу. – Что с ней? Почему она без сознания?

– Я не знаю, – мрачнею я. – Такую мы нашли ее в Легендариуме.

И вместе с этим осознаю, что Муза так еще и не пришла в себя. Меня прошибает холодный пот. Как и Винкс.

– С Музой же все в порядке? – спрашивает Флора. Но ответом ей остается тишина.

====== Глава 55. Путешествие в параллельный мир ======

– Мисс Блум! – строго смотрит на фею огня Дракона Гризельда, поправляя свои очки.