Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 81 страниц)

С одной стороны, она не хочет, чтобы кто-то лез в ее жизнь. С другой... Ей отчаянно хочется, чтобы какой-нибудь незнакомый человек подошел и обнял ее за плечи, купил шоколадку или что-то вроде того.

Дестани. Сволочь. Стерва. Гребаная натуралка. Она из-за нее сегодня целую пачку сигарет выкурила, хотя и бросила. Ради нее же. Дестани. Гребаная фея с Солярии, роскошная блондинка с водопадом светлых волос, такая вся красивая, заразительно смеющаяся и живая, живая, живая. Челси еще на первом курсе в нее втрескалась. Но знала, что, скорее всего, та истинная натуралка. Но случилось чудо. В апреле прошлого учебного года Дестани сама начала проявлять к ней знаки внимания, а потом Челси напилась, ввалилась к ней в комнату и призналась в своих чувствах. И Дестани ответила взаимностью. Это было прекрасное время. Они столько пережили вместе. Правда, летние каникулы все немножко подпортили, ведь они были с разных планет. Но в сентябре все было еще более-менее нормально.

А вот в последние недели полторы... Челси чувствовала, что что-то не так. Только не понимала, что. Дестани как-то странно себя вела, будто избегала свою девушку, не желала с ней говорить. А вот сегодня...

Руки сжимаются в крепкие кулаки.

– Тварь! Подавись своим Чармиксом! Чтобы тебя нахрен разорвали оборотни! Чтобы ты сдохла и не вознеслась к Дракону! Катись к своим гребаным херомразям!

Сегодня Дестани вызвала ее на разговор. И сказала, что ошиблась. Она думала, что ей нравится Челси, думала, что она би, но все же она натуралка. И девушки ее не привлекают. Поэтому предложила Челси расстаться. И похоже, что Дестани было насрать. На все их счастливые месяцы. На чувства Челси. Гребаная натуралка, она тупо решила проверить свою ориентацию. Поигралась и бросила.

Но самое интересное, что, когда Дестани все это Челси рассказала, на ее груди засияла брошь. Эта мразь получила Чармикс! За то, что бросила свою девушку. Челси отказывалась в это верить. Когда она увидела, как сверкает украшение на груди у Дестани, это окончательно ее добило. И Челси бросилась прочь из Алфеи с рюкзаком за плечами. Для полного счастья она еще умудрилась получить две двойки на занятиях у Гризельды и посраться с завучем так, что ей вкатили несколько замечаний. Но как же ей было на это посрать.

Главное, что оставаться в Алфее Челси не могла. И поэтому она свалила оттуда, свалила в слезах, просто прыгнула на автобус и сидела, забившись в самый угол, а потом вышла на случайной улице и зашагала по Магиксу. Тупому городу с равнодушными людьми.

И шагает до сих пор.

Магикс уже покрывает темнота. На душе у Челси хреново. Она просто понимает, что не хочет возвращаться в Алфею. Не хочет видеть этих тупых куриц. Не хочет оказаться в этом сборище натуралок. Они только делают вид, что понимают. Да нихера! Нихера им не понять чувств тех, кто сходит с ума по своему полу и боится быть отвергнутым объектом свой любви только потому, что тот на правильной дорожке.

– Да пошли вы все нахрен! – орет Челси на всю улицу и вновь от души пинает какой-то камень.

Как же она ненавидит весь этот мир! Как хочет, чтобы Дестани сдохла. Чтобы подавилась своим Чармиксом. Она ведь так от радости светилась и гордости. Не могла скрыть своего превосходства, пока Челси душили рыдания. Да как... Разве такое возможно? Разве Чармикс можно получить за такое вот... Челси сжимает кулаки.

– Раз так, то клянусь, я никогда не получу Чармикс! И не нужны мне, нахер, эти фейские подачки!

Ее крик разрезает ночную пустоту. Челси бредет по городу уже черт знает сколько. Зарядки на телефоне становится все меньше, но она редко достает его. Разве что только время посмотреть. И не звонила ли Дестани. Разбитое сердце все еще бьется в исступленной надежде. Но облом. Который раз за вечер.

Челси заходит в какой-то круглосуточный магазин, где покупает бутылку минералки и шоколадку, а затем, трансформируясь, взлетает вверх и приземляется на какой-то рандомной крыше. И судорожно ревет, уткнувшись в колени. В ее сердце расползается ненависть и боль. Она не знает, что делать. Она абсолютно не понимает, как жить дальше. Дестани. Ее ангел, ее счастье, ее радость... Которая тупо поигралась ей. На секунду Челси хочется шагнуть с этой самой крыши, чтобы потом посмотреть на лицо Дестани: неужели ей и правда было посрать все это время?

Она съедает шоколадку, у которой совсем нет вкуса, и с ненавистью сверлит взглядом ночной Магикс, раскинувшийся перед ней. Миллионы домов, миллиарды огней. И всем срать друг на друга. Уж Челси-то отлично знает это. Может, она одна из немногих, кто видит истинную суть этого города.

Магикс. Убийца всего хорошего. Челси искренне ненавидит его, но больше ей пойти некуда. Родная планета – далеко. Гребаная Алфея – хуже клетки. Тупая розовая школа с гламурными девицами. С эталоном в виде Винкс. Да Челси от одного их вида блевать тянет. Тупые курицы, вышагивающие на своих каблуках и пляшущие со своими херомразями. Херошкурами. Очевидно, что Дестани променяла ее на одну из них. Челси никогда не нравились эти херы. Она с самого детства знала, что нет ничего лучше женщин. И только к ним ее и тянуло. Челси всегда была лесбиянкой. Но хер выживешь с “не такой” ориентацией в этом мире. Особенно когда всякие натуралки пользуются тобой, как хотят.

И все же, Челси отчаянно нужно, чтобы Дестани позвонила ей. Хотя бы тупо узнать, куда та пропала. Или ей реально все равно на свою бывшую девушку? Челси слышит голоса. Твою мать. На крышу выбирается компания каких-то бухих парней, которые дружно гогочут и обсуждают “прелестные сисечки крошки из пятого подъезда”. Вот за это она их всех и ненавидит. Они никогда не рассматривают девушек, как равных себе. Для всех херомразей женский пол – тупые шкуры и дырки, которые не имеют права на существование. Челси теребит короткий ежик своих угольно-черных волос, надевает капюшон и плотнее прижимается к холодной трубе или хрен знает чему, за чем она прячется. Лишь бы эти херошкуры ее не обнаружили.

А они все над чем-то ржут, швыряют банки из-под пива, обсуждают каких-то телок, нервируют ее, ходят по крыше, но так и не обнаруживают фею-второкурсницу, у которой случилась та еще трагедия. Когда они окончательно выводят Челси из себя, херошкуры делают единственное хорошее за все то время, что они находились здесь. Валят к чертям, и крыша снова принадлежит Челси.

Ноги затекают от долгого сидения, она вскакивает и несется к самому краю, заглядывая вниз. Ничего почти не видно. Адски кружится голова. Но Челси заставляет себя терпеть. Теперь она свободна... И не посрать ли, улетит она сейчас вниз или нет? Дестани точно будет похер.

Сейчас Челси как никогда ощущает внутреннюю пустоту. И она кричит, а ее возглас растворяется в равнодушном Магиксе, которому, как и Дестани, посрать. Челси и не подозревает, что на других высотках точно так же, как и она, стоят такие же несчастные девушки и тоже кричат в пустоту. Но их вопли заглушаются. Их не слышат. Магикс – равнодушная тварь. И Челси ненавидит его за это.

– Как же я хочу сдохнуть! Как же я хочу, чтобы все сдохли! Дракон, Дестани, пусть ты тоже настрадаешься, как и я! Тупая курица и херососка!

Челси встает на парапет крыши и смотрит на ночной город, с ненавистью сжимая кулаки. Она уже почти готова спрыгнуть, в голове стоит тот самый момент, когда на груди у Дестани сияет брошь Чармикса, как вдруг...

Челси понимает, что не слышит ничего. Абсолютно. Ни гула машин внизу. Ни пьяных возгласов где-то в соседних дворах. Вообще ничего. И свет огней становится приглушенным, будто Магикс в один миг накрыл туман. А потом Челси видит его. Вдалеке, у самых окраин. Но ее глаза округляются от страха. Она бы и рада сбежать, улететь подальше отсюда, но будто к своему месту прирастает, стоит на парапете, не в силах пошевелиться.

Он будто бы плывет. Огромный заяц с торчащими вверх ушами, он выше в два раза самых высоких многоэтажек Магикса. Пухлый, с черными и пустыми, словно холодный космос, глазами, полупрозрачный, он идет по городу, легко минуя дома, пропуская их через себя.

Челси даже заплакать не может, но кровь стынет в ее жилах, и больше всего на свете она мечтает убраться отсюда. И заяц становится все больше. И выше. И ближе. Идет среди домов. Невозмутимо так, уверенно. И смотрит, не отрываясь, вперед. А Челси стоит на парапете. И находится будто бы на ладони. Но он же не увидит ее. Он же не... И тут заяц останавливается и смотрит своими бездонными глазами прямо на нее. Челси даже дышать не может. Ее сердце почти останавливается. А затем она погружается в темноту.

====== Глава 28. Шайни ======

– Я просто рада, что ты вернулся.

Мы целуемся. Долго и сильно целуемся. Он обнимает меня за талию, а я запускаю руки в его чуть жесткие волосы. Это он, это тот человек, которого я люблю, к которому я привыкла и которого... Так долго ждала. Теперь же кажется, будто он никуда не исчезал. Этот адский сентябрь остался позади, и я знаю, что больше никогда не допущу такой ошибки. Не потеряю его. В третий раз я, наверное, просто не вынесу.

– Я тоже. В Магиксе круче. Гораздо.

– Потому что это наш родной мир.

Все кажется таким простым и таким понятным. В такие моменты думаешь о том, как же здорово жить именно там, где ты живешь. Земля... Другая история, другое развитие. Мы достаточно много времени проводим на ней, чтобы увидеть разницу, понять и научиться ценить собственный мир. Ведь многое не заметишь, пока не сравнишь.

Во всех наших сердцах живет Дракон. Мы свободны. Наши законы – самые гибкие и лучшие. В нашей вселенной открыты все возможности. Даже если ты не обладаешь волшебством. Стоит только элементарно оглянуться вокруг.

– Именно. И я не собираюсь из него драпать, – Рив аккуратно просовывает руки мне под футболку и ловкими движениями расстегивает бюстгальтер. Я даже вздрагиваю, потому что это так непривычно: обычно я щелчком пальцев избавляюсь от нашей одежды, чтобы не терять лишнего времени. Я даже и забыла это ощущение. Усмехаюсь и задираю руки, чтобы Рив снял с меня футболку, которая тут же улетает куда-то прочь, а лямки бюстгальтера легко соскальзывают с моих плеч, и он оказывается у моих ног.

Я проделываю то же самое с его футболкой и задерживаюсь на секунду, чтобы погладить его мускулистые руки. Дракон, я скучала. Скучала по этому телу. Но у меня впереди еще целая жизнь, чтобы насладиться им сполна. Щелкаю пальцами. Так все же привычнее.

Рив проводит рукой по моей щеке и уже тянется, чтобы опрокинуть меня на кровать и перейти к делу, а я почти отключаюсь от реальности, как... Сгибаюсь от невероятного жара внутри. У Рива тоже лицо кривится от боли, и он без сил опускается на пол, обхватывая себя руками. То же делаю и я. Спина. Я не могу до нее дотянуться, но кажется, будто она горит. Я ору, потому что такое чувство, будто к моей коже приложили что-то раскаленное. Рив клацает зубами с такой силой, что я не сомневаюсь: с ним то же самое.

– Что происхо... Да нахрен! – Рив тяжело дышит.

Я же будто бы улетаю. Растворяюсь. Исчезаю. Судорожно втягиваю воздух, потому что не хочу, не хочу умирать, но такое ощущение, будто я распадаюсь на части. Единственное, что еще удерживает меня, это нечто, горящее на моей спине, и я тянусь к нему изо всех сил, потому что не хочу исчезать.

Из глаз непроизвольно льются слезы, настолько больно, настолько... Страшно? Через пару минут странное ощущение заканчивается. Мы возвращаемся в реальность. Я позволяю себе маленький приступ рыданий, а затем бросаюсь к Риву, который смотрит в одну точку безжизненным взглядом.

– Рив? – разглядываю его. – Рив? Что слу...

Он закладывает руку за спину. Понимаю с полуслова и осматриваю его сзади. И... Раскрываю рот от удивления. На его спине красуется огромное клеймо, проходящее точно между лопатками. Я дотрагиваюсь до него и тут же отдергиваю руку: горячее. Будто кто-то выжег на нас... Выжег... Без слов поворачиваюсь к Ривену спиной.

– У тебя там какая-то хрень, э-э-э... Типа клейма.

– У тебя то же самое.

Мы вопросительно смотрим друг на друга. И ничего не понимаем.

Последние клейменные... Все тринадцать собраны. Четырнадцатого не клеймишь. Ибо он... Не человек.

Челси никого не слышит. И ничего не видит вокруг. Все звуки будто бы находятся в отдалении. Хохот и голоса одноклассниц проходят мимо нее. Она не может сосредоточиться ни на чем: взгляд выхватывает что-то из странной и размытой пелены, а затем она забывает, на что только что смотрела.

Челси все делает на автомате. Встает по будильнику. Идет на уроки. Выслушивает недовольство Гризельды. Тупо кивает головой и ничего не произносит, будто не слыша завуча. Гризельда пытается достучаться до нерадивой ученицы, но та находится в некой прострации. Челси идет на обед и медленно поглощает еду. Долго зависает с ложкой у рта. Не обращает внимания на удивленные взгляды одноклассниц. Снова идет на уроки. Сидит, но ничего не пишет. Хорошо, что сегодня нет самообороны – не нужно драться. И нет конвергенции, это тоже отлично. Сегодня ее не трогают, не спрашивают, не замечают. Дестани в параллельном классе. Но и для Дестани ее больше нет.

Иногда это имя отзывается в сердце странной болью, что на миг отрезвляет сознание и будто возвращает Челси в нормальное состояние. Но через секунду она уже снова смотрит невидящим взглядом сквозь людей и молчит.

Она едва помнит, как добралась в Алфею. Все, что произошло вчера, кажется очень далекими, смутными воспоминаниями. Она очнулась лежащей на крыше: видимо, завалилась назад от страха и шока. Когда Челси открыла глаза, Магикс стал прежним. Огромного зайца больше не было. Все пришло в норму, но что-то случилось с ней самой. Она до сих пор помнит взгляд черных, бездонных глаз.

Челси на ватных ногах поднимается и идет в коридор, потому что звенит звонок с урока. Она никого не замечает. Мимо проходит Дестани с подругами, но Челси не видит ее. Она вообще никого и ничего вокруг себя не видит. Челси идет по коридорам Алфеи, не обращая ни на кого внимания. Бездумно бредет точно по центру, распугивая окружающих фей, но те тут же забывают про нее, погружаясь в свои дела. Равнодушная школа. Равнодушные люди.

Челси гуляет по школе, ни о чем не думая. Никого не слыша. Никого не видя. И не подозревая, что другие тоже ее не замечают. Она не стала невидимкой в прямом смысле. Просто что-то изменилось. Она в отдалении от людей. И люди – от нее.

Перед глазами стоит лишь гигантский заяц и его бездонные глаза, которые смотрели на нее. Челси знает, что он обратил свой взор именно на нее. Он видел ее. Глядел на нее. Из всего многомиллионного города заяц выбрал ее.

Морально фея все еще на той крыше, еще той ночью. Физически – здесь и сейчас. Челси все делает на автомате. Кажется, что из нее вытянули все. Челси не сразу замечает, что рядом с ней замирает незнакомая фея.

– Слышала? – спрашивает она.

Челси качает головой.

– А между прочим, об этом многие говорят... В Алфее творятся странные вещи. Ты что-нибудь знаешь об этом? – Челси пожимает плечами.

Незнакомка опирается спиной о стену. У нее длинные фиолетовые волосы и красные глаза, которые умиротворенно созерцают все вокруг. Фее, кажется, все равно на страдания и состояние Челси. Но она определенно хочет с ней говорить.

– Кто ты... – Челси впервые, пожалуй, за весь день раскрывает рот.

– Твой проводник, – фея расслабленно смотрит на нее. Кажется, она тоже находится не здесь. Ее взгляд рассеянно блуждает по сторонам.

– А...

– Странные вещи, понимаешь? Пугающие, ненормальные и странные вещи.

Челси пожимает плечами. Ей все равно. Она ничего не понимает. Не слышит.

– Полубаран, полукозел и полубык. А еще он, – продолжает незнакомая фея.

– Он? – тупо переспрашивает Челси. Ей кажется, что ей снится сон. На самом деле этого нет. Она ни с кем не говорит. А где она? Да хоть на той крыше.

– Да, он. И он всем помогает. Он знает, как, – на последнем слове фея делает акцент. Челси непонимающе пялится на нее.

– Всем помогает? – чуть удивленно спрашивает она.

– Именно, – соглашается незнакомка, – и мне помог.

Мимо них проходят феи. Десятки фей снуют туда-сюда, но никто не замечает двух учениц, стоящих около одной из стен. Их будто бы обходят. Обтекают. Но Челси этого не понимает. Челси вообще ничего не осознает.

– Тебе нужна помощь, – продолжает незнакомка. Челси не особо слушает, но соглашается. – Он даст тебе эту помощь, – продолжает фея, – он всем помогает. Прямо здесь, в стенах Алфеи.

– Да, – наконец, осмысленно произносит Челси, – помогает.

– Они собираются по ночам. В это время спокойнее. И по-другому все ощущаешь, – фея чуть мотает головой и беззвучно смеется, – этой ночью не собираются. А завтра – да.

– Завтра? – Челси пытается сфокусировать взгляд, но перед глазами все плывет. Звуки растворяются, реальность – тоже. Тело тяжелеет, и она опирается о стену, как и незнакомая фея, отчего-то заговорившая с ней.

– Да. Ливанда.

– Что?

– Ливанда. Меня зовут Ливанда, – беззвучно смеется фея. – Тебе помогут. Приходи, и тебе понравится. Я знаю.

У Дафны кружится голова. Ее накрывают четыре стихии, ласково перешептывающиеся между собой и готовые действовать. Стихии кружат в хороводе, взявшись за руки, и такого единства между ними никогда не было. Стихии образуют над Дафной сверкающий нимб, гладят ее по блестящим волосам и обещают золотые горы. Магия просыпается в нимфе.

Дафна ведет урок. Рассказывает спокойно и чуть вкрадчиво, рассказывает о том, что есть магия, о том, как она развивалась, сколько войн было начато, сколько крови было пролито из-за этой невероятной силы.

Ученицы слушают, давно позабыв свои мобильники в сумках. Дафна никогда не повышает голос. Она говорит тихо, спокойно, уверенно. Никогда не проглатывает слов. Ее и не за что бояться вроде бы, но скользящая в голосе сила вызывает легкий холодок, бегущий по коже фей.

Дафна никогда на них не кричит. Не ставит двоек. Ее предмет достаточно легко сдать. Она постоянно водит курсы в разные интересные места. Посещение Музея Волшебства – обязательная часть школьной программы. Но если раньше учениц Алфеи туда водили раз в год, то теперь намного чаще. Открытие новой экспозиции? Феи Алфеи идут в первых рядах.

У Дафны едва ли бывает скучно. Поэтому ее и любят. Но феи знают, что долго преподавать в Алфее нимфа не будет – наследная принцесса Домино все-таки. И ее обязательства перед собственным народом никто не отменял. Это сейчас она может позволить себе преподавательскую карьеру. А потом корона на голове, сверкающий трон и тысячи государственных дел. Им читает лекции и дает темы для рефератов будущая королева.

Дафна всегда заканчивает начитывать материал где-то за пару минут до конца урока, чтобы феи смогли собраться и пораньше рвануть на перемену, чтобы отдохнуть, проветрить мозги и помчаться на следующий урок. А сама же нимфа идет в учительскую, где порой натыкается на кого-то из профессоров. Палладиум, Авалон – приятные мужчины, с которыми можно о многом поговорить, обсудить что-то из мира науки. Они хорошо относятся к Дафне, принимая ее, как равную себе. С Гризельдой отношения чуть напряженные, но лишь потому, что нимфе порой кажется, что завуч вот-вот отчитает ее. Не получится. Женщина, сидящая в янтарных глазах Дафны, растягивает губы в легкой усмешке.

Профессор Велигд – новый преподаватель, недавно окончивший какую-то там аспирантуру, Дафны слегка сторонится. Вообще, он довольно нервный, довольно требовательный. И пытается сделать из юных неотесанных фей отличных волшебниц. Третий курс от него воет. Дафна знает это, потому что ученицы ей доверяют и порой рассказывают, сколько конспектов он им задает. Нимфа усмехается. Для их же блага, глупые. Она даже знает момент, когда они полюбят его: под конец года этот преподаватель станет у них самым лучшим. И быть может, кто-то даже запылает к нему симпатией.

С мадам Дю Фур, мадам Барбатеей и другими сотрудниками Алфеи у Дафны тоже сложились хорошие отношения. С Фарагондой она старается пересекаться поменьше. Старуха с годами молодеет. Старуха не упускает случая вызвать Дафну в свой кабинет, чтобы обсудить рабочие вопросы, узнать об успеваемости студенток и поинтересоваться, выйдет ли, по мнению нимфы, из них толк. А сама скользит по Дафне жадным взглядом, который сразу же прячет, стоит нимфе заметить директрису за чем-то дурным.

Но Дафна успевает замечать то, что Фарагонда сразу же скрывает. Слышит дыхание старухи. Чувствует, как та случайно задевает морщинистой ладонью ее бок. Дафна знает об этом очень давно. Еще когда Фарагонда вела у нее частные уроки по специальному приглашению Оритела. Он не хотел, чтобы дочь обучалась в Алфее, но желал, чтобы ей передавали знания опытные мастера. Такие, как члены Команды Света, например. И Фарагонда – директор Алфеи – стала ее личным учителем. Она не раз говорила нимфе, что та – лучшая ученица, которую когда-либо посылал ей Дракон. Сначала взгляды Фарагонды были пропитаны мудростью и материнской любовью. А потом в них возникло и желание. Оно не успело развиться – Валтор имел наглость разрушить Домино, но потребность в обладании никуда не делась. И когда Дафна вернулась к жизни, старуха восприняла это как знак.

Еще в прошлом году это вспыхнуло с новой силой... И продолжается до сих пор. Дафна даже по-своему читает мысли Фарагонды. Торена директриса всерьез не воспринимает. По ее мнению, это вообще не конкурент, которого со временем легко будет устранить. Более того, Торен совершенно не достоен такой девушки. Это директриса говорит в каждом взгляде и каждым своим движением.

А Дафна напрягается внутри и усмехается про себя. Сиреникс – отлично маскируется. Старуха не чует чар, для нее Торен – обычнейший человек, не самый выдающийся представитель этой расы. Она даже и не подозревает, что скрывается под этой личиной. Если бы с нимфой не было Сиреникса, она бы боялась.

Но пока Сиреникс с ней, то все хорошо.

– Ученицы говорят? – нахмуривает брови Фарагонда, утопая в глубоком кресле и сидя в собственном кабинете.

Напротив нее стоит Авалон, который усмехается, чуть прищурив уголки глаз и заложив одну руку за спину. Преподаватель магофилософии. Всегда сдержан, вежлив и утончен. Держится с изыском, а его голос умеет заворожить. Авалон – талантливый преподаватель. И наблюдательный паладин.

Фарагонда в свое время за все эти качества и пригласила его в Алфею.

Плюс блестящие рекомендации. Плюс замечательные отзывы с предыдущих мест его работы. Авалон – находка для Алфеи. Профессор Авалон, как и профессор Дафна, – одно из лучших приобретений Фарагонды за последние годы. Есть еще и профессор Велигд, но он не столь блестящ. Да, его рекомендовал Палладиум, да, он с отличием знает предметы, которые ведет. Но это не то. Фарагонда даже догадывается, что надолго в Алфее этот преподаватель не задержится.

– Ученицы говорят, – подтверждает Авалон.

– Это началось ровно с сентября?

– С первой недели, если быть точным. Они говорят, что часто видят их при лунной ночи. На крыше Алфеи. Описывают...

– Как?

– Полубык, полубаран и полукозел. Вот так они выглядят, – Авалон и бровью не ведет. Он бесстрастен, его дело – сообщить Фарагонде.

Директриса же нахмуривается. Внутри нее растут подозрения и тревога, но выдать она себя не может.

– И больше ничего не говорят?

– Нет, ничего. Но это странные гости для нашей школы, вы не находите, Фарагонда? – Авалон пристально смотрит на нее.

Фарагонда отвечает ему жестким и властным взглядом – Авалон выдерживает. Директриса усмехается, а затем задумчиво морщит лоб и складывает руки в замок.

– Ваши предположения, профессор Авалон?

– С вашего позволения, Фарагонда, я не считаю, что это галлюцинации или чья-то злая шутка. Они это видят, я знаю. Не говорят прямо, не обсуждают открыто, но тут и там слышатся разговоры.

– Вы не поверили в это сразу?

– Вы абсолютно правы, мадам, – Авалон улыбается, – не поверил. Посчитал вымыслами или какой-то шуткой.

– Так когда наступил момент, что вы в них поверили? – Фарагонда не сводит с Авалона глаз.

В кабинете повисает тишина. Проходит минута, вторая, третья. Авалон будто взвешивает все “за” и “против”, а затем, чуть посмеиваясь, начинает:

– Вы проницательны, Фарагонда. У вас всегда было этого не отнять. Я действительно не верил, пока однажды ночью не проснулся внезапно от... Чего-то. Мне вздумалось подойти к окну и подышать свежим воздухом. Тогда лунный свет тускло заливал двор. Но даже этого мне хватило. Я просто бросил взгляд на крышу Алфеи и увидел силуэты. Именно то, что описывали ученицы. Головы полубыка, полукозла и полубарана. Почему же “полу”? Эти существа передвигались на двух ногах. Человеческих, прошу заметить.

– И вы поспешили к ним?

– Разумеется, – продолжает Авалон, – расправил крылья и вылетел прямо из своего окна. Но ничего не обнаружил в итоге. Они исчезли. Испарились, будто их там и не было. Оставили едва уловимый магический след после себя. Но он быстро рассеялся.

– Хорошо, – соглашается Фарагонда.

Она не спрашивает: “Почему вы мне не сообщили раньше?” Авалон не отвечает: “Потому что все равно не был в этом до конца уверен”.

– Продолжайте наблюдать, Авалон. И если что-то услышите... Или увидите краем глаза, то сообщите мне, – говорит она.

– Разумеется, мадам Фарагонда, – склоняет голову Авалон, соглашаясь с директрисой, и покидает ее кабинет.

Фарагонда же встает и подходит к большому окну, откуда виден школьный двор. Она наблюдает за феями, что стайками толпятся снаружи, и размышляет. В Фарагонде зарождается тревога. Потому что она смутно догадывается, кто на самом деле за всем этим стоит. И если так... То важно, чтобы не случилось то, что было предсказано.

Стелле не спится – раз. Но Стелла отчаянно пытается заснуть – два.

Так вот обычно всегда и бывает: ты часами готовишься к этому, ждешь, а оно приходит неожиданно и внезапно. Винкс гонялись за Калшарой, Браффилиусом и сказочными животными целый месяц. И этой ночью напоролись на их логово. После неудавшейся вечеринки в честь того, что теперь в Алфее поселилась еще и пернатая кошка, Винкс, слегка расстроенные, пошли спать. А ночью Калшара похитила Критти. Хорошо, что это заметили Сквонк и Амарок. После непродолжительных поисков Винкс нашли логово охотников на сказочных животных, где последние обернулись против них, будучи под контролем Браффилиуса.

И не известно, что бы случилось с Винкс, если бы не Стелла. Ибо фея солнца встретила свое сказочное животное. Она всего-то полетела за красивой сияющей птичкой, почувствовав в ней родственную душу. Птичка внимания на принцессу Солярии не обращала, но фея почему-то не хотела ее терять. Значительно отдалившись от Винкс, Стелла в какой-то момент заметила, что у птицы вдруг глаза запылали странной алой магией. И фея солнца поняла, что должна разрушить чары.

Но как? Птица атаковала ее раз за разом, Стелла уворачивалась, пока вдруг не поняла, что силы сказочного животного тоже основаны на свете, как и ее. А в голове еще очень кстати всплыли слова Рокси. Земная фея была уверена, что каждая из Винкс встретит свое сказочное животное. В общем-то, нового ничего Рокси не открыла, просто озвучила мысль, которая постепенно рождалась у всех шестерых фей. Потому что уж очень подозрительно выглядело то, что постепенно каждая из них устанавливает связь со своим животным. Лейла, Флора, Муза... По закону жанра они все должны были найти кого-то своего.

И Стелла инстинктивно почувствовала, что эта сияющая птица – именно ее животное. Тогда она применила странную, но действенную технику: не стала уворачиваться от очередной атаки, а просто впитала в себя свет, посланной птицей, и обернула его против нее же. Это сработало, и со сказочного животного чары спали. И тут же между Стеллой и Шайни – так, оказалось, звали птицу – установилась связь.

А дальше с помощью новоявленной подруги Стелла смогла разрушить волшебство Браффилиуса, и сказочные животные пошли против самих же злодеев. Но пещера очень вовремя начала рушиться, враги сбежали, а Винкс и остальные звери еле унесли ноги. В итоге логово Калшары и Браффилиуса они разорили, но самих их упустили. Зато освободили сказочных животных. И то хлеб.

А после этого вернулись в Алфею уже с Критти и Шайни и завалились спать, но Стелла вот уже второй час не может сомкнуть глаз. Шайни, сев на одну лапку и засунув голову под крыло, спит где-то рядом, испуская чуть заметное сияние, но Стелла чувствует, что ей просто необходимо с кем-то поговорить. Пусть это даже и птица. Пусть это даже и Шайни. Похожая на нее как две капли воды. Капризная, сияющая, восхитительная, легкая и крикливая Шайни. Это снаружи. А внутри?

– Мне кажется, добром это не кончится.

Шайни не спит. Шайни может говорить только со Стеллой, и слышит ее, подлетает и сверкает маленьким солнышком. Ее магия чуть ослепляет принцессу Солярии, но та улыбается и гладит новую подругу по мягким перышкам. Везет же ей вот на птиц, а. Сначала Мификс, теперь Шайни.

– Ты же больше, чем кажется, верно?

– Смотря что ты хочешь увидеть, – отзывается Шайни.

Стелла усмехается уголком губ. Кажется, общий язык они найдут. Она знала, что что-то под этим есть.

– Даже под самым ярким светом скрывается темнота, не так ли?

– Почему рядом с вами собираются сказочные животные? – Шайни не сводит с феи солнца взгляда. А Стелла гладит ее по перышкам, глупо улыбаясь и наслаждаясь.

– Не знаю. Дракон, может быть, хочет.

– Что тебя беспокоит? Я выбрала тебя не просто так. Все из нас выбрали своих фей не просто так.

– Ты одно, а на самом деле – другое. Почему?

– Я сияю и наблюдаю. Но почему скрываешься ты?

– У меня есть причины.

– Какие? – Шайни не отстает. Шайни до чертиков любопытная, и Стелле это нравится.

Шайни вообще очень похожа на нее. Абсолютно всем. И внутри, и снаружи. Они два сапога пара. Вот только Мификс еще ни о чем не знает. Интересно, какой будет его реакция.

– Мы считаем, что наша директриса – та еще сволочь, – честно признается фея солнца, потому что устала что-либо скрывать, – а еще я изменила своему парню, хотя это можно считать изнасилованием. Я имею себе этим мозг с того момента, как все это произошло. Думаешь, я зациклена?

– Может быть. Тебя беспокоят обе проблемы? – Шайни клювом чистит перышки, при этом внимательно следя за Стеллой.

– Да. Но последняя – чуть больше, – удивительно, но новой подруге можно признаться во всем. Стелла не боится казаться глупой. Не боится проявлять слабость. Она тупая дура, и этого не отнимешь. Да, с годами появилась капля ума. Но это так, самая малость.

И пусть Стелла готова отдать жизнь за этот мир, собственные проблемы беспокоят ее не меньше.