Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 81 страниц)

Это приятно. Это сводит. От этого цепенеешь. Нет, я не ловлю крышесносящий оргазм. Я просто растекаюсь от счастья. Потому что что-то очень важное встает на место, появляется чувство удовлетворенности, потому что во мне двигаются, меня наполняют. Это потрясающее чувство.

Это. Черт. Офигенно. Останется только подождать, когда тело привыкнет и не будет испытывать боли. Стоп. Я собираюсь еще это практиковать? А почему бы и да?

Когда Муза выходит из меня, я почти не замечаю этого. Только морщусь от странного ощущения, которое испытывает жопа. Что за нахрен? Дискомфорт тот еще. А само тело... А сам я... В растерянности, шоке и абсолютно без сил. Кажется, будто Муза все их из меня выпила.

– Ну что? – интересуется фея, ложась рядом.

Я смотрю в спинку кровати. Я бисексуал. Моя задница только что лишилась девственности. Мир катится к чертям. Из жопы мира я даже и не выбирался.

– Ты то же самое чувствовала, когда я тебя трахал в первый раз туда, да?

– Угу, сначала не особо приятно. Но кайф словить можно.

– Я и словил.

Муза устало дышит. Поворачиваю голову и смотрю на нее. Кажется, у нас даже начались намеки на отходняк.

– Я в шоке.

– Я тоже, – кивает Муза. – Но, блин, это круто, – вдруг смеется она. – Ты так стонал, что я даже немного начала бояться, что ты к парню какому-нибудь свалишь.

– На кой, если у меня есть ты? – я сажусь на кровати. Задница еще испытывает странные ощущения, но уже меньше. А вот внутри появилось ощущение... Разработанности. Мда. – Ну а теперь я делаю тебе куни, детка. И не отвертишься.

О, этот взгляд. Муза уже дрожит внутри. Усмехаюсь. Вот от этого меня штырит. Это я умею. И фея широко раздвигает ноги, крепко держится руками за смятые простыни, тихо стонет, пока я ласкаю языком ее розовые, мокрые, возбужденные складки, пока своими пальцами двигаюсь в ней.

Мы чего только не выкидываем этой ночью. И засыпаем лишь в семь часов утра, когда город за окном уже вовсю живет утренней жизнью. К тому времени я уже трезвею, но, на удивление, помню абсолютно все. И вроде бы надо убиваться, да, но... Я только вздыхаю с усмешкой. Что ж, будем привыкать. Против природы, чтоб ее, не попрешь. Но кидаться на парней я не собираюсь, что бы там ни было. У меня есть любимый человек. Которого я столько раз отымел этой ночью. И другого мне не надо, абсолютно.

Черта с два, как же хорошо, что наконец-то наступил покой. И закончились все эти странные выкрутасы волшебного мира. Надеюсь, больше всякой странной херни в ближайшее время с нами не произойдет. С этой мыслью и засыпаю.

А вселенная в это время откровенно надо мной ржала.

Комментарий к Глава 8. Неожиданные желания С клизмой спасибо Айсминте :D

====== Глава 9. Демон вступает в игру ======

А Текна умирает изнутри. Ее точат белые черви, постепенно лишая сил. Текна разваливается на куски, ее душа изъедена, ее душа – решето с мелкими дырами, черными по краям, выжженными огнем и болью. Текна чахнет и не видит начала своей болезни. Не понимает, где упустила момент. А белые черви всасываются все крепче и гложут мысли феи, пилят ее душу, решетят.

Текна еще может улыбаться (или не улыбаться вообще), но кажется, что сделать еще шаг – и она переломится. Хрустнут кости, и она осядет на пол, не в силах пошевелиться. И некому крикнуть: “Спаси!”. Не от кого ждать помощи.

Когда это началось, она не помнит. Но кажется, с противного змея. И пошло по нарастающей после “подаренных” им воспоминаний. Вот что-то сломалось внутри внезапно, все пошло не по плану. Механизм выведен из строя и продолжает работать в аварийном режиме. Но скоро последние запасы всего, что его двигало, кончатся. И от души ничего не останется.

Что не так? Вроде бы снаружи все тихо, идеально, нормально, как прежде. Она любит Тимми, скрепя сердце приняла воспоминания о сексе с Валтором, так и не сказав о них специалисту. Зачем ему знать это? Зачем иметь лишний повод для беспокойства? Текна не хочет, чтобы в их отношениях, дружбе пошла трещина.

А с каждым днем все горше улыбается. Глупая, такая глупая, пыталась оправдать измену тем, что можно стереть память и забыть. Какая же глупая. Чем она тогда думала? Что пошло не так? В такие моменты пальцы сильнее стучат по клавиатуре, и Муза начинает жаловаться. Но Текне – что ее пугает – плевать. И хочется проехаться по чувствительным нервам феи музыки еще больше. Подумаешь, слух у нее, видите ли, не такой.

Текне все чаще хочется сделать какую-нибудь гадость, чтобы все остальные ахнули-охнули, мол, как же так, что это с ней, с нашей любимой Текной. Она все чаще спрашивает себя, задается вопросом: а согласилась бы она снова? Она нынешняя в тех льдах Омеги согласилась бы принять предложение Валтора или плюнула ему в лицо? Чем она думала? Как могла согласиться на такое? И вроде бы не было ни чувств, ни искры, ни какого-то другого соблазна, так почему, что?

Что заставило ее отключить напрочь всю логику и кинуться к нему? Что это вообще было? Текна заправляет за ухо волосы, которые почему-то стали немного длиннее. Ее эмоции всегда шли рука об руку с разумом, логика танцевала с чувствами в страстном танце, и все было просто замечательно. Так что тогда пошло не так?

И хуже всего – не с кем поделиться, некому рассказать. Подруги? Текна лишь улыбается, горше так, а черви точат в ней новые дыры. Тимми? А вот тут сердце предательски вздрагивает. Тимми – ее родная душа, ее половинка, ее луч, свет, радость. От Тимми никогда не бывает секретов, потому что Текна даже о таком помыслить не может. Но даже Тимми она не может рассказать о том, что происходит в ее душе. Просто почему-то язык всякий раз предательски выворачивается, звуки затихают, мозг отказывается формулировать предложения. И Дракон с ним, с Валтором, Текна не может рассказать о своей дырявой душе. О том, что надломилась. Что внутри пошел разлад. Она улыбается и играет с Тимми в новую компьютерную игру, смотрит фильмы, лежит в постели, а слова все равно не могут вырваться.

Сейчас она дома, на своем родном Зените. Заперлась ото всех, пропадая в недрах популярной компьютерной игры. Мама, папа... Какие же вы чужие. Это Текна понимает как-то так, между прочим. А подруги... Тут двоякое ощущение. Непонятно. Но просто порой Текна ощущает, что стальная связь, сплотившая их, только она и держит ее в этом мире. Тимми... Текна вздыхает. С этим определенно что-то надо делать, только у нее абсолютно нет идей.

Есть ли способ переболеть? Закончить это? А главное, выжить? Пробел, стрелки, цифры, другие клавиши – ее герой бегает на экране, сражаясь, прокачиваясь и переходя на новый уровень. А она? А что осталось от нее?

Текна знает только одно: долго работать в таком режиме не сможет. Но остановить это... Невозможно. Она начала разлагаться, и замедлить процесс нельзя. Текна по привычке облизывает губы, боясь (и тайно надеясь) ощутить на них вкус соли. Но на них почему-то лишь вкус вишневого блеска.

Валтор, Омега, змей... Все они стали ключами к старту, ключами к запуску ее разлада. И внешне вроде бы все нормально, а внутри... А внутри белые черви. Кого проклинать? Себя? Текна вновь задается вопросом, а как бы она поступила, попади в ту же ситуацию снова? И в очередной раз находит ответ, который безоговорочно принимает.

Хоть это у нее осталось. С самой собой надо быть честной. До самого конца. Даже если ты желаешь совершить самые ужасные грехи. Хуже нет, чем бежать от себя, лгать самому себе, тем самым окончательно разрушая. Принимая собственные слабости, ты становишься сильнее. Так их учили. Вот только Текне в последнее время кажется, что, принимая свои слабости, ты лишь больше себя уничтожаешь. А если бежать от них? Еще хуже. Так каков ответ?

Да, совершила бы. Смысла лгать нет. Но почему? Обоснование? Логический ответ? Любовь, влечение, симпатия, тяга к бунту? Нет, нет и нет. Просто Текне опять же кажется, что именно там она и осталась. Что если совершить это вновь, то она снова обретет себя, поймет, что не так, разгадает загадку и перестанет сомневаться. Ей кажется, что льды Омеги помнят все. И смогут разгладить ее боль. Предотвратить разложение.

“Что же ты сделал со мной, змей? – спрашивает себя Текна. – Или Валтор? Или я сама?”.

А ее все больше точат белые черви, и все больше ее душа становится похожа на решето. Текна сделала первый шаг к пропасти отчаяния.

Гелия рисует портрет. Не с натуры – по памяти, по образу, застывшему в голове. Макает кисть в краски, смешивает оттенки, бросает штрихи на холст и тщательно вырисовывает свою картину. Гелия рисует людей, натюрморты, пейзажи, но чаще – Флору.

Он изображает фею по плечи: смуглую кожу, русые волосы, чуть пухлые губы, выступающие ключицы. Сначала кажется, что Гелия рисует самого обычного человека, но приглядевшись, можно ужаснуться. Все дело в глазах. Зеленые, с бликами и отсветами, нечеловеческие, яркие, мощные. В волосах Флоры алеет красный цветок – мак. Странный контраст и странный выбор, но Гелия так видит и не собирается ничего менять. Он передает все то, что чувствует, глядя в глаза Флоры, в глаза, в которых бушует природа.

Флора спокойна, Флора не то чтобы расчетлива – она именно терпелива и выжидает. Флора – хищник, сидящий в засаде.

– Интересно, – Гелия не вздрагивает, слыша знакомый голос.

Флора меланхолично, помахивая розовым конвертом, подходит к нему сзади и изучает то, что выходит. Специалист чуть устало оборачивается к ней.

– Что это? – указывает он на конверт. Флора усмехается и садится на красный диван, закидывая ногу на ногу. На ней – белое, легкое, воздушное платье без рукавов. И синие босоножки на высоких каблуках. Платье – нежная девочка. Каблуки – терпеливый верхний.

– Письмо от Фарагонды, – небрежно бросает Флора. – Уже скучает.

– И что предлагает? – сглатывает Гелия. Почему-то сейчас фея природы его пугает. Не то чтобы ноги подкашиваются, но дрожь по телу бежит. Возможно, дело во взгляде, возможно, в тоне, а может, и просто развязность позы. “Я тут главная”, – сообщают ее смуглые, длинные, гладкие ноги.

Флора – та, что всегда успокаивает разбушевавшихся Винкс. Та, что разрешает конфликты. Та, что заваривает чай из душистых трав. Флора, что старается не навредить врагам, если они становятся жертвой непредвиденных обстоятельств. И не жалеющая врагов, если они того заслуживают.

– Спрашивает, не желаю ли я пройти еще один курс в Алфее. Иными словами, могу ли я потратить еще один год своей жизни, обучаясь и летая на миссии, за скромное вознаграждение, – оба не сдерживают улыбок. Кто-то может полагать, что феи Винкс действуют на добровольных началах. Но энтузиазм не кормит. Начиная с полета на Землю, Фарагонда весьма щедро им платит. Иногда заказы поступают от левых людей: то мелкие миссии в перерывах в борьбе с главным врагом. Винкс берутся за любую работу; волшебство – это то же самое ремесло, которое, если постараться, можно выгодно продать.

– А ты? – Гелия внимательно ждет ответа.

– Я соглашусь. В последний раз, – улыбается Флора. Гелия даже и бровью не повел – он уже это слышал. Но как Флора это сказала.

– О, – продолжает она, – мы все откликнемся. Мы поступим на еще один дополнительный курс. Будем посещать уроки с остальными ученицами и проходить дисциплины только для нашей шестерки. Всегда полезно углубить свои знания... О, за этот год мы пройдем все, что нас интересует. Закроем все пробелы. Найдем ответы на все вопросы, даже если мадам сначала это и не одобрит. Этот год станет последним и самым полноценным. Изучив то, что хотим, мы попрощаемся с Алфеей и закончим нашу историю. А мадам будет платить другим феям.

Гелия почти поражен. Флора скрещивает руки на груди и всматривается в свое изображение на холсте. Гелия знает, что она так внимательно разглядывает. Глаза. И ей нравится. Но у него есть один вопрос.

– Почему ты говоришь за всех? А если кто-то откажется? – Флора качает головой, и Гелия сразу же затыкается, чувствуя себя круглым дураком.

– Потому что я всех нас знаю. Никто не откажется. Каждая уже приняла решение. Мы все связаны крепкой нитью. Хотим того или нет. Но мы хотим. И не из-за долга, Фарагонды или еще какой-либо причины. У нас свои счеты, – режет будто бы ножом по маслу.

Гелия соглашается, ничего не говоря. А Флора ждет, пока он закончит портрет.

С каждым годом Тимми все больше страдает. Сначала это было незаметно, но со временем больше прорастало, сильнее просачивалось в разум, пока не укоренилось в нем. Просто Тимми преследует одно очень нехорошее чувство. Чувство ошибки. Что это не его жизнь. Не его реальность. Не его время. Хотя, время-то, может, и его, вот только тело – чертово тело и биография – не его. Тимми все чаще кажется, что он оказался в этом теле по чьей-то нехорошей ошибке.

Кому рассказать – сочтут за безумца. Товарищи по команде не поймут. Текна? Текна, может, и поймет, но рисковать... На целых семьдесят восемь процентов Тимми был уверен, что она поймет не так, как следует. У кого просить помощи? Тимми ведь давно уже сделал одно горькое открытие: а Дракона-то нет.

Он уже молился ему не раз, только ответа так и не прилетело. Аватара Дракона есть, а самого Дракона давно след простыл. Это, конечно, все знают, но говорят, что Он помогает. Ну, либо Тимми был тем самым одним процентом, который Великий просто проигнорировал.

А гадкое ощущение совсем не собирается его покидать. В последние дни вообще невыносимо: зудит, словно комар над ухом. Тимми уже и в компьютерные игры резался, и все, что только можно было, починил, и даже попытался что-то там рассчитать, но противный зуд не проходил. Тимми протирает очки и считает до ста. Надо отвлечься. Но нехорошее чувство только нарастает.

Тимми откладывает очки в сторону и смотрит вокруг. Все расплывается, предметы нечеткие. Но ему совершенно не хочется надевать очки: а вдруг так он наконец-то увидит решение проблемы?

– Душа, страдающая в чужом теле. Тяжкое зрелище.

Тимми соглашается, почесав за ухом, но тут же резко вскакивает, споткнувшись и чуть не грохнувшись на пол. Автоматический стул со скрипом откатился назад. Ему показалось, или сейчас действительно кто-то что-то сказал? Но ведь тут никого нет. Он один в комнате. У себя дома. Глюки, что ли, пошли? Или собственный разум вздумал шутки шутить?

Но вообще-то голос прав. Ибо Тимми кажется, что это не его тело. Не его жизнь. И нет, то не недовольство собственной ролью или каким-то там положением в обществе. Сейчас многие подростки любят ныть о том, что они родились не там и не в том теле, что на самом деле они ощущают себя другими людьми. Отличие Тимми от них состоит в том, что если вторые просто выражают протест против своей серой жизни, не желая ничего делать, чтобы это исправить, и со временем перестанут кричать, то первый действительно осознает некую ошибку Создателя или кого еще, кто запускает души в человеческие тела.

Хуже всего мучиться от неясных образов – не чужих воспоминаний, не прошлой жизни, а чего-то иного, будто душа, жившая внутри, рвалась в свое истинное, единственное и настоящее тело. Тимми вполне любил свою жизнь, любил Текну и любил дело, которым занимался, но... Он знал также каким-то странным и непонятным чувством, что не подвластно логике, что на самом деле все должно быть совсем не так. А как?

– Протяни руку.

Тимми снова хлопает глазами, но руку протягивает и зачем-то прикрывает веки, словно ожидая чуда. Что происходит, он понять не в силах. А открыв глаза, чуть челюсть свою не теряет: каким образом он оказался на берегу горной реки рядом со входом в небольшую пещеру? И на какой планете? Быстрый поток низвергается с шумом, перекатывая мелкие камешки. На скалах растут пучки длинной травы, и распускаются бледно-желтые цветы. Тимми все еще пытается включить мозг и найти объяснение: перегрелся, включился неизвестный эффект компьютерной игры, упал в обморок, съел что не то, но... Что-то упорно продолжает настаивать, что все вокруг очень даже реальность.

Но как он тогда переместился? Единственное логичное объяснение Тимми находит, почесав затылок. Видимо, проснулся скрытый магический талант, о котором он раньше и не слыхивал.

– Нет, – произносит голос в его голове. – Ты самый обычный человек. Я переместил тебя сюда.

– А вы кто? – вежливо интересуется Тимми. Вообще-то с собственной головой не разговаривают, особенно нормальные люди, но, регулярно спасая мир, разве можно оставаться адекватным?

– Тот, кто избавит тебя от страданий. Иди в пещеру.

Тимми пожимает плечами. Погода хорошая, голова ничего не соображает. Да еще очки дома забыл. Стоп. Тимми внезапно хватается за дужки. Он же собственноручно снимал очки. Отложил их в сторону. Чуть не грохнулся. Или провалы в памяти начались? Но чем черт не шутит. Тем более, Тимми ощущает в груди странное тепло, странное чувство правильности своих действий. Будто кто-то его ведет. Тимми уверенно ступает в пещеру. Внутри прохладно, снаружи же слабо, но припекает. В пещере чуть темновато, но в целом предметы рассмотреть можно. Кое-где капает с потолка. Камень твердый. Земля под ногами сухая, лишь у самого входа блестят небольшие лужицы. Тимми зачем-то идет в центр и остается стоять там.

– Знай же, – вещает голос. Только уже не в голове, а будто бы отталкиваясь от стен. У Тимми подкашиваются колени. – В твоих страданиях повинен лишь один я. Ты стал результатом ужасной ошибки. Редкой, но меткой. Среди миллиона человеческих существ один страдает, подобно тебе.

– А... – Тимми даже и не знает, что ответить.

– Когда формируется человек, все четыре начала соединяются в хаотичном порядке. Они находят друг друга и цепляются, словно магниты. Но порой происходит ошибка, и либо магия прикрепляется не к той душе, либо душа не к тому телу. И всю жизнь человек будет страдать, ибо несет в себе не свое начало, – голос замолкает, а потом заканчивает свою тираду одной фразой: – Иными словами, твоя душа прикрепилась не к тому телу, магии и разуму.

Тимми чуть покачивается на ногах. С потолка срывается капля и с шумом падает в лужицу у входа. Стоит относительная тишина, потому что снаружи ревет неутомимый поток.

– И я виновен в этом. Процесс идет сам по себе, но я контролировал его. Когда я покинул этот мир, намереваясь вернуться через миллионы лет, я и не подозревал, что появится столько кричащих душ. Это мои грехи, и я должен их исправить. Я молю прощения у тебя, стонущая от боли душа.

– А ты кто? – Тимми даже от волнения забывает о вежливости.

– Тот, кто наконец-то ответил на твои молитвы.

Тимми грохается в обморок.

В себя приходит, тут же хватаясь за голову. Потому что завтра там точно будет шишка. Текна по головке не погладит. Но тут Тимми видит перед собой стену оранжевого цвета. И вновь вспоминает, кто с ним говорит. Неужели... Он?

Тимми дрожащими губами начинает ловить ртом воздух, бухается зачем-то на колени и шлепается головой о землю, боясь поднять взгляд.

– Так простишь ли ты меня?

– Тебе ли извиняться, – пораженно шепчет он. – Ты же ведаешь всем и вся. Ты же... Ты же все тут создал!

– Но я ушел. И теперь, после долгих лет сна и размышлений, я обратил внимание на свой любимый мир. И ужаснулся от крика тысяч несчастных душ. И каждой из них я помогу. Я исправлю свои ошибки. Я освобожу тебя из этого тела и направлю к твоим истинным началам.

– То есть... То есть я умру? – быстро просекает фишку Тимми.

В пещере застывает тишина. И даже шум реки будто бы проносится за многие километры отсюда. Тимми хмыкает. Такой расклад его устраивает, кроме одного. Да, душа бьется в чужом теле и надеется взлететь, чтобы добраться до того, что предназначено именно ей. Но... Текна. Это имя бьется на языке и в сердце.

– Я покажу тебе, – шелестит Дракон.

И Тимми несколько минут смотрит на то, что происходит. А внутри все обрывается. Но потом снова взлетает. Глаза распахиваются от удивления и осознания увиденного. Тимми глотает воздух, которого явно не хватает, и снова чуть не падает в обморок. Слишком. Много. Шокирующей. Информации.

– Значит... – бормочет он. – Вот оно как... И именно так... Хорошо.

– Но ты можешь и остаться, – предлагает Он. – Выбор за тобой.

Тимми качает головой. Решение приходит мгновенно. Вернее, он принял его еще в тот миг, когда увидел первые мгновения реальности, что показал ему Дракон. Тимми расслабляется и внезапно чувствует себя свободным. Окрыленным. Перерожденным. Он еще здесь, еще жив, но готов.

Вот так, в один миг, отказаться от всего. Но зачем насиловать всех тех, кто не был ему никогда предназначен? И такого человека, как он, тоже не должно было никогда существовать. Зато теперь... Теперь все встанет на свои места.

Тимми подходит к стене и, чуть заикаясь, произносит:

– Веди.

Я лечу. Я свободна. Это не сравнится даже с экстазом – это плавится на твоих крыльях, это растекается небом по твоей спине, это срывается с твоей магии. Изумительное переплетение и обостренные чувства – вот что такое взаимодействие с Ревом. Но еще притягательнее – общение с планетой, по которой ты ходила в течение стольких лет. Это на нее ты упадешь, подстреленная и подбитая, это ее волны примут тебя. Это на нее ты будешь отступать, загнанная в ловушку лучшими друзьями. В этом мире есть две вещи, которые тебя ни за что не предадут. Твоя магия и твоя планета. Первое мне объяснил змей, до второго я дошла сама.

Камертон... Это корни сердца Мелодии, поднимающиеся наверх. Это – колоссальная энергия, заключенная в странной, на первый взгляд, форме. Это – чистейшая и первозданная магия, которую хочется хотя бы долю секунды подержать в руках. Соприкасаясь с Камертоном, приближаешься к прошлому, на минуточку ощущаешь позывы тех существ, которые некогда шагали по единой тверди, творя горы, просто тряся своим хвостом. А многие из них теперь стали планетами, дав начало всему живому. Они уже давно утратили разум, но где-то в самой глубине, там, куда едва ли может спуститься человек, дремлют остатки усталого разума. Этот разум и зовется сердцем планеты. Он поднимает на поверхность огромную волшебную силу, которой мы подпитываемся. А те, кого породила Мелодия, ощущают особую подпитку магии, сражаясь в небе родной планеты. И так абсолютно со всеми волшебными существами на их небесных телах.

Но есть ли где еще такое, чтобы энергия выступила на поверхность? Не уверена. Совсем недавно я почувствовала себя готовой, достойной того, чтобы поговорить и увидеть Камертон Гармонии. Когда я положила руку на его пьедестал, через меня пролилась такая магия, которую я раньше не ощущала. И внутри поднялся Рев, приветствуя своего “собрата”, приветствуя Древнего. Мы обменивались энергетикой. Я стояла с закрытыми глазами и была открытой книгой для Камертона. Он читал меня... Читал меня, как, черт возьми, истинный Древний. Читал все мои страхи, грехи, темные страсти и светлые помыслы.

Это такое сумасшедшее чувство, которое трудно описать словами. “Да ты только не кончала, нахрен!” – сказал бы Ривен. И я бы его полностью поддержала.

В прошлый раз Камертон выразил желание обменяться энергией со мной еще раз. Это было... О таком нельзя было даже помыслить! Согласиться – значит задрожать и почувствовать себя абсолютно выжатой. Столько всего пережить за какие-то несколько минут. Обычным людям такое и сравнить не с чем. А мое тело еще помнит хвост змея. Еще помнит шепот у горла. Этот опыт я не забуду никогда, как и путь, подсказанный Сирениксом. Я не сверну с него, змей. Ни за что.

Сегодня мы очутились здесь вновь. Я не знаю, почему беру с собой Рива, наверно, потому, что уже не могу обходиться без него нигде. Это тот мозг и тот заряд эмоций, что необходим мне везде. Едва ли мы еще отошли от вчерашней пьянки и хорошей ночи, что устроили на квартире, снятой нами на весь день. Целую ночь кувыркались – днем отсыпались, потом убирались и ждали прихода хозяина. А там уже и вечер наступил.

Но сегодня с утра я почувствовала зов. К середине дня просто не смогла с ним совладать и ринулась на Мелодию. И вдохнула родной воздух. Эта планета никогда не перестанет быть моим домом. Ведь меня связывают с ней целых две жизни.

– Слушай, а эта хрень тут так безобидно стоит. Почему ее никто не охраняет? – слышится голос Рива, который осматривается вокруг, скрестив руки на груди. – Ну мало ли какой гад захочет захапать ее себе.

– По той же причине, – отвечаю я, неотрывно смотря на Камертон из чистейшего золота. – Его нельзя сломать. Нельзя присвоить.

– Про столбики в Бескрайнем тоже так думали. Однако что в итоге вышло? Один идиот весьма успешно их активировал.

– Но пострадал потом. И весьма сильно, – качаю головой. – В любом случае, не знаю, что там со “столбиками”, но если кто захочет взять Камертон... Ему придется тягаться с целой планетой. А она у нас неслабая.

– Да у вас любовь с первого взгляда, – усмехается Рив, садясь рядом с Камертоном и задумчиво рассматривая его. – Вот хорошо обычным людям – никакая магическая хрень не превращает в нарика на последней стадии.

– Иди к черту, – огрызаюсь я, а внутри ликую. – Хренов недогей.

И прикусываю язык. Вот черт. Не стоило упоминать, но... Кажется, Рив никак не реагирует. Просто буквально вчера ночью мы выяснили, что он, оказывается, бисексуал. Я достаточно хорошо помню, что происходило ночью. Рив – тоже. Мы не обсуждаем это. Ничего не говорим. Либо слишком в шоке, либо время не настало, либо все и так ясно. До сих пор не могу определиться.

– Про... Прости, – ругаю себя за чертову несдержанность, знаю же, как его эта тема задевает. Всегда была больной. И хотя в последнее время все несколько сгладилось, вчерашние события наверняка добили. И...

– Дракон, ты серьезно? – вот тут я впадаю в ступор. Рив опускает голову набок и внимательно смотрит на меня. – Слушай, это, конечно, тот еще сюрприз и нежданчик, но чего теперь-то.

– А ты не слишком быстро перестроился? – осторожно интересуюсь я. Как-то это на него не особо похоже. – Ты точно в порядке?

– Странно, но да. Я тоже думал, что ораться буду, – Рив складывает руки на груди. – Надо будет обдумать на досуге. Вчера слегка не до этого было. Но знаешь... У меня немного странные ощущения в заднице, – признает он. – И не то чтобы я собираюсь в ближайшее время это повторять. Как и кидаться на парней.

– Да хрен тебе, – показываю фак. – Я уже все сказала по этому поводу.

– То, что я внезапно оказался бисексуалом, не означает, что у меня исключительно на парней встает. Хотя именно так ошибочно многие и думают, – закатывает глаза Рив.

А вот тут кроется опасный момент. Но если не спрошу, не успокоюсь.

– Слушай... Не то чтобы я особо, эм...

– Давай уже, – бросает Рив. Ну как обычно.

– Есть конкретные личности, на кого у тебя, нахрен, встает? Потому что я что-то не замечала раньше, чтобы ты столбенел от первого встречного мужика, – выпаливаю я на одном дыхании и в его духе. Ривен, на удивление, даже не отпирается.

– А ты угадай с трех раз. Не то чтобы стоит. Но фишка в том, что когда я его представил, меня долбящим, внутри что-то дрогнуло. Ну знаешь, выдало природу. Он всех отменно имеет, походу. И ведь помню, как ко мне голым сзади прижимался в Бескрайнем, – руки сжимаются в кулаки. – В общем, желание сходить по мальчикам просыпается при...

– Чертов змей.

– Именно.

– До сих пор не могу понять, как к нему относиться.

– Уже говорил, его поступки нельзя рассматривать с точки зрения человеческой морали. Он всем что-то оставил на память о себе. Вот же на редкость странная превращуга, – мы оба молчим, вспоминая о том, что с ним сотворил Мификс. Беливикс хоть и не показывался в истинном облике, но дров наломать успел. Только Блумикс себя никак не проявил. Но это и хорошо. Из огня да в полымя бросаться не хочется.

– Ну так что, общаться-то будешь?

О, конечно, Рив. Тут даже твое разрешение не требуется. Меня влечет к Камертону, как зверя на ловца. Это определено моей магией и моим рождением. Вновь прикладываю руки и окунаюсь в низменный рай: чувствую себя животным, прижатым к земле, придавленным огромным небом. Я перемещаюсь во времени, далеко-далеко назад, и вижу пустую землю, покрытую странной, высохшей травой. Вижу огромных созданий, походящих на зубров, бродящих по берегу. Вижу необыкновенных птиц в небе. Вижу крылатых созданий – явно магических существ. И не ощущаю людей. Их здесь еще нет. Это еще – только начало. Самое. Я даже слышу еще дыхание уходящего Дракона, чувствую Его Тень рядом, Его присутствие.

Великий ходит по этой вселенной, сворачивая Древних и создавая из них планеты. Потрясающее ощущение. Человек во мне не выдерживает – человек сходит с ума и пытается рассыпаться на части. Но магия крепко держит. У меня кружится голова, хотя я всего лишь стою на месте, но от переизбытка образов, воспоминаний ощущаю незабываемый восторг. Камертон показывает мне это, потому что я знаю. Одна из тех немногих, кто знает правду. Ведает о Древних.

И я принимаю его волю, принимаю его дар. Мелодия... Так ли тебя звали, Древний, что породил меня? Камертон не отвечает – Камертон желает унести эту тайну с собой. Да я и не претендую.

Нашу беседу он завершает постепенно, подготавливая меня, медленно откатываясь волнами дикой и не знающей рамок магии из моего тела, напоследок кое-что шепча. Он не говорит в прямом смысле, но я понимаю это без всяких слов.

Легендариум. Одна из семи. Портал. И тут же меня отпускает, и я обрушиваюсь вниз, на колени, тяжело дыша. Ривен, насвистывая что-то, внимательно следит за моим состоянием и тут же возникает рядом.

– Что случилось?

– Невероятно, – шепчу я. – Невероятно, этого просто не может быть.

Нам еще Небула говорила, что жезлы Мификса принесли с собой семь фей, что вышли из Легендариума. Каждая в случайном месте, каждая на одной из планет. Мы знали, что одно из таких мест находится на Земле. Но подумать о том, что еще одно было так близко... На родной планете... И около одной из наших святынь. Да уж, тут есть, от чего потерять голову.

– Да в чем дело-то? – не втыкает Ривен. Объясняю. Он смотрит с присущим ему скептицизмом, но верит.

Оказывается, место, где вышла одна из семи фей Легендариума, еще хранит в себе энергию. И выглядит, как огромная каменная плита с непонятными символами, вбитая в землю. И все это время она была сокрыта от глаз других, ибо так попросила фея. Попросила Камертон в те древние времена. Попросила охранять и не показывать человеческому глазу. Но ровно до того момента, пока не появятся новые хранительницы Мификса.

В общем, косвенно опять мы виноваты.

Целых два портала... Знать бы еще, где он стоит на Земле... Просто бы полюбоваться, увидеть.

“Но ведь ты знала и о третьем”.

Вздрагиваю. Мне кажется, будто в моей голове кто-то что-то произнес. Мягко так, ненавязчиво, вкрадчиво, словно чтобы не испугать. О третьем?