Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 81 страниц)

– Анастейша! – словесный поток Аны прерывается, когда она с удивлением обнаруживает, что Велигд кладет ей руку на плечо. Кажется, он сам несколько в шоке, потому что его глаза тут же слегка расширяются, и все же он продолжает. – Послушайте, да, это было нелегко, я соглашусь. А что до того, что я этого не понимаю... Да, я не испытываю всех тех эмоций, которым сейчас поддаетесь вы, поэтому, может, с этой точки зрения я вас и не понимаю. Но если хотите знать, мне тоже дико от этого. Мне тоже не нравится, во что все это превратили.

– Зачем вы прыгнули на Весы? – сверкает глазами фея музыки. – Вы же совершенно в этом не...

– А вы? – прерывает ее Велигд. – Думаю, по той же причине, что и я.

– Я этого не хотела! – бросает ему в лицо Ана. – И я никогда в жизни бы не рискнула это повторить, но, но... Я бы спасла свой город. Незамедлительно. Это правда. Я бы за него и в огонь, и в воду, но не для того, чтобы слушать это дерьмо, я бы лучше там, сразу, на месте.

– Анастейша, – Велигд чуть крепче сжимает ее плечо, – послушайте, придите в себя, пожалуйста. Все это скоро закончится, вы вернетесь в Алфею.

– Я туда не пойду, – мотает головой Ана. – Я не хочу туда возвращаться! Я этого не вынесу.

Велигд вздыхает. Он с тяжелым взглядом смотрит в лицо Аны и пытается найти там хоть какой-то намек на то, что фея его слышит, но взгляд магиксянки затуманен.

– Анастейша, если вы хотите, то...

– Блонди, с тобой что? – и Ана, и Велигд вздрагивают, когда видят, что из-за угла показывается Ривен. Профессор тут же резко отстраняется от феи музыки, и та с ужасом смотрит на Рива, который чуть склоняет голову набок. – Эй, Ана, какого хрена? – он подходит ближе. – Что случилось?

– Это дерьмо. Полное дерьмо, – бормочет фея. – То, что они там устроили.

– И не говори, – соглашается бывший специалист. – Я там чуть не застрелился. Так и хотелось послать их всех. Вышел, называется, по делам, – усмехается он. – Нет, это и правда дико. Раздули из всего этого... Непонятно что. Уж я точно не горел желанием сигать на эти Весы, как он там описывал.

– Ривен, – кашляет Велигд, напоминая, что он тоже тут есть, и специалист поворачивается к нему, вопросительно изгибая бровь. – И все же. Как вы смогли выдержать? Вы же не маг ни разу.

– А хрен его знает, – честно признается Ривен.

– Вы ведь знали, что вы не обладаете магическими силами, но все равно прыгнули. Ведь вас могло разорвать.

– Но не разорвало же, – хмыкает тот. – Знаете, вам этого, может, и правда не понять, – произносит Ривен уже серьезно. – Мне было как-то похрен, маг я или нет. Просто Магикс... Ана родилась здесь, я вырос. В душе понятия не имею, где там моя родина, но у меня всегда был этот город. И с ним у меня связано почти все. А что до того, чтобы сигать на Весы, не обладая магией. Ну там как-то кроме Музы... Никого не наблюдалось. Выбирать было некогда. Когда ты несколько лет спасаешь мир, инстинкты срабатывают автоматически. И там было вот вообще не до размышлений о вечном. Просто приходится делать. А маг или не маг... Когда ситуация требует, найдешь в себе то, чего в тебе никогда не было. Просто потому что некому больше, – пожимает он плечами. – А вы почему ринулись?

– Потому что когда перед тобой толпа перепуганных учениц, не соображающих, что нужно делать, а снаружи рушится город, и обнаруживается некий артефакт, который теоретически может исправить положение, как учитель, думаете, я бы как поступил? Вряд ли бы отправил кого-то из них на верную смерть.

– То есть вы бы вообще не рискнули ими, если бы там пришлось танцевать одному? – на вопрос Ривена Велигд кивает. – Ну вот я о чем и говорю. Это такие решения, которые принимаются молниеносно. Просто больше никто, кроме нас. Когда-то давно, еще на первом курсе, я дико боялся высоты. Но чтобы выжить, мне пришлось сигануть прямо из окна Облачной Башни. С тех пор, наверное, что-то перемкнуло. Странное чувство вообще было, когда тебя будто разрывает изнутри. Мне казалось, что я вот прям сейчас разлечусь на куски.

– Но ты выдержал, – улыбается Ана, постепенно приходя в себя. Она и не замечает, как заслушивается словами Ривена.

– Да все выдержали. Главное, что все живы и здоровы. А эти придурки... Пусть голосят и надрываются. Ведь они не знают того, что знаем мы, – теперь уже Ривен успокаивающе кладет руку на плечо Аны, и та шумно дышит. – Пошли обратно, Блонди. Осталось досидеть еще немного. И потом свалим из этого гадюшника.

Ана, будто обессилев, кивает. И Ривен осторожно ведет ее, а за ними идет профессор Велигд. Они возвращаются в зал и занимают свои места. А на сцене заливается очередная девочка, посвящая чудесную песню тем, кому это совершенно не нужно.

====== Глава 50. “Уже не наше дело” ======

Комментарий к Глава 50. “Уже не наше дело” http://cs629423.vk.me/v629423860/43354/jlw1EMVZ0Zk.jpg – таки в это был одет Сиреникс на выставке.

– Кошмар! Я думала, это никогда не закончится, – честно признается Муза, плюхаясь на диван, как только они появляются в общей гостиной.

– И не говори, – соглашается Лейла, присаживаясь рядом. – Дракон, такой нудятины я не слышала давно.

– У меня улыбка к губам приклеилась, – жалуется Стелла, корча некрасивую гримасу. – Я просто уже под конец устала слушать все эти хвалебные речи в нашу честь.

– Да ладно? – Текна неверяще смотрит на фею солнца. – Ты и устала от того, что тебя прославляют? Стелла, с тобой точно все в порядке?

– Более чем, – фыркает она.

– Мне вот больше интересно, а чего они только сейчас разродились? – лениво интересуется Муза, наблюдая за тем, как Флору сбивает с ног Амарок, а Блум смотрит Эласу в глаза так, будто они сейчас поцелуются. – За Даркара и Валтора, да даже за Трикс зажали, а по такой мелочи выдали.

– Так это ж Магикс, – замечает Флора, беспомощно размахивая руками, пока Амарок бурно выражает свои чувства к фее природы. – Если дело касается их, то они уписаются. Остальное волшебное измерение волнует их не так сильно.

Все согласно кивают, мысленно сетуя на своеобразную несправедливость этого мира. Впрочем, каждая планета тоже печется больше о собственном благополучии, нежели о всеобщем порядке. Это и понятно, быть альтруистом на данном этапе развития волшебного измерения – дело крайне невыгодное.

– Кстати, а где Ривен? – с интересом спрашивает Стелла, стреляя глазами в сторону Музы, которая тут же скептически качает головой.

– Отправился в увлекательное путешествие по Магиксу, – отвечает она, – после таких мероприятий у него очень повышается потребность в том, чтобы побыть в одиночестве.

– Впрочем, ничего нового, – кивает фея солнца. – Ривен совершенно не меняется.

– Да у нас тоже ничего особо не меняется, – замечает Лейла. – Разговоров у нас, конечно, было много, но... По факту мы по-прежнему в тупике. Фару мы так и не разоблачили.

Эти слова возвращают всех к тем невеселым мыслям, которые они то ли изо всех сил отгоняли от себя, то ли просто не до них было. Фарагонда... Это верно. Неприятно признавать, но они действительно не сдвинулись ни на шаг.

– У нас против нее есть одна вещь: фальшивая книга, – неуверенно замечает Флора.

– Угу, только этого недостаточно, – вздыхает Текна, – а больше мы не располагаем никакими доказательствами.

– Да даже если бы и были у нас еще доказательства, – Муза с любопытством смотрит на фею технологий. – Что бы мы сделали? Пришли бы к ней, устроим очную ставку?

– Или она бы мастерски разбила каждый наш аргумент, – вздыхает Флора. – Фарагонда – умная женщина, и слишком самонадеянно думать, что мы сможем ее переиграть. Ведь не стоит забывать, что она была членом Команды Света.

И это они тоже знают. И этот факт весьма их удручает. Это тоже неприятно признавать, но они ничего не могут с этим поделать. Чтобы выживать в этой реальности, нужно принимать ее правила и соглашаться с ними, как бы тяжело это не было.

– Но мы должны что-то сделать, – сжимает кулаки Лейла, – мы не можем позволить ей победить!

– Может, я удивлю вас, девочки... – кусает губы Блум. – Но мне кажется, мы как раз не должны ничего не делать.

– Что ты имеешь в виду, Блум? – недобро прищуривается фея морфикса.

– Я долго думала об этом, – честно признается фея огня Дракона, – долго думала, как нам следует поступить. И знаете... Я все больше убеждаюсь в том, что если Фарагонда чего и ждет, так это того момента, когда мы нападем, когда пойдем в атаку. Не сомневаюсь, у нее уже готовы козыри, она знает, как поступит, когда мы ворвемся к ней в кабинет. Ведь это же очевидно. Терпения у нее гораздо больше, чем у нас всех, а вот нам его, к сожалению, не хватает.

Теперь все Винкс вопросительно и даже несколько напряженно смотрят на фею огня Дракона.

– И к чему ты клонишь? – спрашивает ее Флора.

– К тому, что нам надо быть умнее. И я предлагаю отступить совершенно не потому, что у нас нет шансов, – Блум поднимает руку, останавливая Лейлу, порывающуюся что-то сказать. – Мы можем попытаться. Возможно, если мы действительно зададимся целью, нам даже удастся чего-то добиться, но... А вы уверены, что нам действительно это нужно? Что мы получим с этого? Восстановим справедливость? Это еще неизвестно. Я почти уверена, что Фарагонда сделает нам очередную подлянку. Или может даже подпортить нам репутацию. Бросать все только ради призрачного шанса одержать победу и увидеть то, как она заплатит за свои прегрешения? Так нам уже не шестнадцать лет.

Все пораженно вздыхают.

– Да, – продолжает Блум, – нам не шестнадцать. Возможно, вы не замечаете, но мы изменились. Мы выросли. Мы уже не те юные феи, готовые мчаться на край света, чтобы восстановить справедливость. Когда-то Фарагонда здорово сыграла на этом. Смогла развить во мне здоровенное чувство ответственности и постоянное ощущение того, что я должна этому миру все и больше только потому, что он сделал мне одолжение и принял меня. Почти всю Алфею я жила с этой мыслью. Думаю, вы ушли не дальше. Но все, что она нам вдалбливала... Все это не так. Да, у меня есть свои обязательства как у Аватары Дракона. Но это совершенно не то, что толкала мне Фарагонда. У вас есть свои обязательства, но точно такие же, как у всех остальных людей.

– Так, – Текна упирает руки в бока, – Блум, кажется, я начинаю понимать твою мысль.

– Да, – чуть улыбается фея огня Дракона, – мы до сих пор не рассказали ей про клейма. Но вспомните, мы тоже не сразу бежали к Фарагонде, пытаясь самостоятельно найти ответы на вопросы. Но все это я к чему... Нам уже не шестнадцать. Мы уже не подростки, которым можно вложить в голову какие-либо идеи. Мы уже не так легко внушаемы. У нас есть свое мнение, свои мысли и то, что мы можем противопоставить Фарагонде. Все, через что мы прошли, закалило нас и сделало сильнее. Мы выдержали суд трансформаций... – Блум качает головой. – Неужели этого недостаточно, чтобы понять, что...

Но они понимают. Наверное, впервые за все это время широко распахивают глаза и с удивлением смотрят друг на друга, словно впервые видят. И осознают, что Блум права. Они действительно изменились, но не в силу каких-то переломных событий, нет, просто прошло уже много лет. В шестнадцать они поступили в Алфею. Сейчас им уже по двадцать два года. Стелле даже двадцать три. Они изменились не потому даже, что их что-то сломало. Они просто повзрослели.

– И мы же стали умнее, чтобы понимать, когда не стоит лезть из себя и отступить. Послушайте. Мы договорились, что всего год, и мы уйдем. Найдем ответы на все свои вопросы и попрощаемся с Алфеей. К тому же, это уже давно пора бы сделать, мы всего лишь оттягиваем момент. У каждой из нас есть своя планета, свои обязательства перед ней, свои планы на жизнь, мечты и желания. И это пора осуществлять. Фарагонда... Мы были ее марионетками. Но она не может держать нас при себе вечно, ее власть над нами не абсолютна. Она уже проиграла. И когда она потеряет над нами свою власть, это всего лишь вопрос времени. Настанет конец учебного года, мы уйдем из Алфеи, и она не сможет достать нас, даже если захочет. Мы уже будем вне пределов ее досягаемости. Так зачем приближать то, что и так произойдет естественным путем? Нам не нужны проблемы в будущем. Фарагонда ждет, что мы проявим себя и покажем, что хотим воевать. Но мы не будем. Это не значит, что мы сдаемся, мы просто сыграем по ее правилам и получим победу, – заканчивает Блум.

И несколько минут все сидят в полном молчании, обдумывая ее слова. Перед их глазами проносится будущая жизнь, которую они навоображали себе, и, пожалуй, впервые за все это время Винкс чувствуют, что им в спину дует весенний ветер – их собственный, не зависящий от времени года за окном. Ветер перемен, нового и потрясающего.

– А если... Если она продолжит свою деятельность, когда мы уйдем из Алфеи? И другие феи попадутся на ее удочку и будут плясать под ее дудку, словно марионетки? – осторожно интересуется Флора.

– Тебе покажется странным, если я скажу... Что это будет уже не наше дело? – странно улыбается Блум. Все задыхаются от такой мысли, а Муза как-то горько качает головой:

– Ты меня пугаешь, Блум. Такая расчетливость... Эраклион и не догадывается, какую королеву он получит.

– А ведь если подумать. Страшно слышать это от феи, – соглашается с ней фея природы.

– Флора, мы ведь уже через столькое прошли, и я думаю, что всем уже понятна простая истина: быть феей – не значит идти по стороне добра, а быть ведьмой – не значит идти по стороне зла. Мир уже давно не делится на черное и белое, – Блум по-прежнему улыбается.

Ее настроение передается всем, оно заряжает, и Винкс знают, что сейчас они готовы хоть горы свернуть. Но в головах по-прежнему не укладываются истины, которые были поняты в тяжелые моменты их жизни. Поняты, но не полностью приняты. Для этого им всего лишь нужны было сесть и со свежей головой все обдумать.

– Это верно, хотя порой и хочется замотать головой и закричать, что это не так, – усмехается Лейла.

– Я понимаю. Но мы уже не сможем вернуться в то время, когда нам было шестнадцать лет. К счастью или к сожалению, но мы выросли и вступили в реальную жизнь. И с этим приходится смириться, – отвечает ей Блум.

И наконец это понимание окончательно укрепляется в их головах. Винкс вздыхают, будто бы пораженные, привыкая к новым ощущениям и выводам, которые наконец-то заняли свое законное место в их мировоззрении. Они знают, что с этого дня теперь все будет по-другому, но еще не знают, куда заведет их жизнь. Ясно только одно: они выросли, изменились, и всему этому поспособствовали не крылья бабочки, не те ужасающие события, которыми щедро одаривала их судьба, нет. Все это было только сопутствующими факторами. Основную работу совершило... Время. Да, именно оно. Обычное время, обычные годы и совершенно обычные, естественные процессы. Ничто не ново. Все взрослеют, успокаиваясь, и это абсолютно нормально. Порой это понимание приходит не сразу, но стоит только это осознать, как на многие вещи смотреть становится значительно легче.

И они не стали каким-то исключением. Они ничем не выделяются из толпы. И пусть они когда-то воссияли и продолжают это делать до сих пор, на самом деле они ничем не отличаются от остальных. Раньше бы это, пожалуй, доставило феям неудовольствие. Но теперь они даже счастливы. Приятно не выделяться. Понять это – дорогого стоит.

– Дафна! – нимфа тут же останавливается, слыша за спиной голос сестры. Внутри проносится теплое, почти материнское чувство, и она оборачивается, встречаясь взглядом с голубыми, чуть холодными глазами Блум.

– Что такое? – Дафна показывает, что готова всегда и везде выслушать свою сестру, что у нее есть для нее время. Пусть в этом учебном году нимфа не участвует в миссиях Винкс, они не бегут к ней за советом, она все равно всегда готова выслушать их.

– Там, где не будет лишних ушей, – объясняет Блум. – У нас в комнате.

Нимфа кивает. Они с Блум быстро идут по коридору, а с ними вежливо здороваются другие ученицы, восхищенно глядя на лидера Винкс и на ее сестру – преподавателя истории магии. Наконец они приходят в общую гостиную, где их ждут уже остальные Винкс, которые невольно вздрагивают, глядя на Дафну, потому что от нее... Веет чем-то спокойным, новым и до невозможного монолитным – уверенностью, которую не воспитаешь в себе и не купишь.

– Что-то случилось? – любопытствует Дафна, смотря на Винкс.

– Клейма, – произносит Блум, и Дафна замирает, цепенея, потому что помнит день, когда обнаружила на своей спине метку. – У нас на спинах. У всех шестерых.

– Еще и у парней, – хмыкает Лейла, зачем-то уточняя.

– Нам нужна твоя помощь, – фея огня Дракона сжимает ладонь сестры, – просто нам больше некому довериться в этом вопросе.

Реальность, кажется, готова разбиться на тысячи осколков, но Дафна лишь качает головой и пораженно улыбается.

– И у вас клейма, – наконец произносит она.

– А у кого еще? – напряженно ухватывает нужную информацию Текна.

– Кроме вас я никого больше не знаю, – пожимает плечами нимфа. – К сожалению, я не знаю о своем клейме ровным счетом ничего. Только тот факт, что его, кажется, оставил Его Огонь. Но вы не одни, Блум, – она успокаивающе кладет руки сестре на плече, – я с вами. И постараюсь помочь вам, насколько это в моих силах. Я на вашей стороне.

Винкс чувствуют, что у них появился еще один мудрый союзник. И от этого становится намного легче.

– У тебя есть новости? – Валтор уже привык, что Текна редко захаживает просто так. В основном, чтобы попробовать суши, технологию производства которых демон осваивает только так, и чтобы будничным тоном сообщить новости вроде того, что они с Винкс попутно уже успели уничтожить нового врага.

– Да, у Дафны на спине тоже есть клеймо, – соглашается фея технологий, присаживаясь на кровать специалиста.

– В нашем полку прибывает, – почему-то радуется Валтор, ставя перед Текной целую тарелку таких вкусных, притягательных суши, от одного вида которых у феи текут слюнки. Она пожирает их одним только взглядом. – Похоже, армия клейменных расширяется.

– Согласна, – кивает фея технологий, – кстати. У меня появилась весьма дельная мысль, где мы еще можем поискать информацию.

– И у меня, – соглашается Валтор.

Они удовлетворенно переглядываются. Хорошо, когда есть существо (демон или человек), которое понимает тебя с полуслова. Это невероятно приятное ощущение.

Блум, она, пожалуй, почти сотрясается от дикого смеха. Усиленно вертит головой, пытаясь прогнать из нее очевидные факты, но закравшиеся в разум мысли никуда не хотят деваться, кружась внутри назойливыми мухами.

Она, Блум, Аватара Дракона, надежда всего волшебного измерения, многократная победительница всяких нехороших тварей, претендующих на мировое господство... Сбегает ото всех. Сбегает почти каждый день, мчится быстрее ветра, чтобы оказаться рядом с Эласом, чтобы удобно устроиться, оперевшись о его бок, прикрыть глаза и чуть ли не плакать от счастья, не понимая, что же такое творится.

Да и честно сказать, в такие моменты вовсе и не хочется понимать что-либо. Хочется просто жить, наслаждаться, потому что внутри разливается что-то до одури будоражащее, что-то, для чего в ее запасе не находится слов, это не описать простым, человеческим языком, в такие моменты Блум кажется, что еще чуть-чуть, и она взлетит, поднимется до тех уровней, когда с губ будут срываться плавные, струящиеся, чуть шипящие речи с цветами и ласкающими уши тональностями. Блум кажется, что еще чуть-чуть, еще совсем немного, и она сможет заговорить так, как говорил Сиреникс для нее в Бескрайнем так, что каждый оттенок приобретет смысл, а движение каждого сполоха сполна выразит то, что человеческий язык передать не в силах.

И Блум не может остановиться, говорит, говорит и говорит об этом. От Эласа у нее секретов нет. Она любит пропадать с ним хотя бы на часик, если выдается возможность, сбежать от всего мира на тенистый луг или лесную опушку, подождать, пока он опустится на мягкую траву, устроится рядом, перебирать его шелковую гриву и говорить. Рассказывать буквально обо всем, что у нее происходит.

Блум не замечает, что порой переходит не мысленную связь, и разговаривают они уже друг у друга в головах, наслаждаясь тишиной и чем-то... Чем-то до боли родным. А еще магия. Ради нее, пожалуй, Блум и бросается с головой в омут, потому что не в силах отказаться от нее.

Ласкающей душу, усмиряющей ее огонь Дракона магии. Это можно сравнить только с тем, что Блум испытывает со Скаем, но там нет такой полноты, такой уверенности в том, что его сила или что-то еще, что его дух выдержит ее напор. В Скае она уверена на девяносто девять процентов. В Эласе – на все сто.

И фея огня Дракона упорно не может понять, почему так, что происходит. Она будто с ума сходит, потому что все это кажется каким-то неправильным, но в то же время Блум не посещает чувство того, что что-то идет не так, наоборот, все движется в том направлении, в каком и должно. Кажется. Блум уже ни в чем не уверена, она просто в омут с головой бросается во все это и проводит с Эласом бесконечные часы, в которые ей удается отдохнуть и набраться сил.

Блум знает, что это не проявление их волшебных уз, потому что другие Винкс не чувствуют столь острую потребность в своих сказочных животных. Блум хотелось бы списать все на них, но она наблюдает за своими подругами и с какой-то горечью качает головой, понимая, что все это – не то.

А что? Она не знает. Но совершенно точно понимает, что прекращать все это пока... Не стоит. Пусть это и кажется диким в каком-то смысле, но Элас успокаивает, Элас нужен ей. Он знает о ней абсолютно все, даже больше, чем Скай, Элас знает о том, как Сиреникс рисовал на ее спине соленые карты, как она танцевала в огненной схватке с Валтором, как лежала прикованная у Даркара, как возносилась, создавая Блумикс. Элас все это знает. И принимает ее. Он любит ее любой, и Блум это нравится. Ей не нужно быть кем-то одной рядом с ним. Она полная, цельная, когда находится подле Эласа, когда его сила ласкает ее магию. Он ее релаксация, такая необходимая, и Блум боится представить день, когда Эласа рядом не будет. Потому что она всегда нуждалась в ком-то вроде него. И теперь, познав это, совершенно не хочет его отпускать.

– Приветулечки!

Стелла чуть не падает со стула, когда Мификс появляется прямо из воздуха и трижды поворачивается вокруг себя.

– Ты... – пораженно шепчет она, прикрыв рот рукой.

– Я свободе-е-е-е-ен, словно птица в небесах! Я свободе-е-е-е-ен, словно девушка во снах! Я прекрасе-е-е-е-ен... – танцует сирин вокруг феи солнца, которая с каждым новом словом Мификса все сильнее закипает и, в конце концов не выдерживает, гаркает, заставляя превращение захлопнуть рот, когда он взял самую высокую ноту.

– Где. Ты. Мать. Твою. Пропадал?! – она вскакивает со стула и со всей силы дубасит Мификса маленькими кулачками по его груди, а он со слепым обожанием смотрит на то, что вытворяет принцесса Солярии. – Я тебя ненавижу, скотина ты эдакая!

– Только не говори, что ты волновалась! – сияет сирин.

– Волновалась! Я думала, я тебя никогда больше не увижу! – Стелла не стесняется орать на всю комнату. Потому что она безумно, безумно рада, что это пернатое недоразумение снова светится от радости, скачет туда-сюда и несет всякий бред, потому что у феи солнца сердце разрывалось, когда она видела его потухший взгляд и поникшие плечи, пока сирин шествовал рядом с бабочкой. – Как... Как тебе вообще удалось сбежать?

– Мы заключили перемирие. Я могу шляться, где угодно, а если ей захочется познать величайшее в мире искусство любви, я окажу ей честь и дам несколько уроков!

– То есть она тебя отпустила при условии, что ты по первому зову прибежишь к ней, чтобы вы трахнулись, – переводит на общедоступный язык Стелла.

– Ну что так грубо, – обижается Мификс. – Мы играем на равных условиях! Кстати, представляешь, они в Легендариуме без меня совсем распоясались, но я слетал и навел там порядок, а еще... – и он пускается в бурный рассказ, активно жестикулируя руками и корча рожи, а Стелла только качает головой и закатывает глаза. Она уже и отвыкнуть успела от того, что в ее жизнь в любой момент может ворваться этот говорливый ураган. Но, если честно, ей совсем не хочется, чтобы он исчезал снова. Поэтому она внимательно его слушает, а потом соглашается вечером прогуляться вместе с ним по Магиксу. Мификс сияет, а Стелла просто рада, что у лучшего друга снова все относительно хорошо.

Синхэ: Списывалась с Реном?

Чауретти: Еще бы. Я выпросила все его номера, но в основном общаемся с одного. Он мне первый написал, кстати. Интересовался, что сказало начальство по поводу того, что мне пришлось учудить в поместье Маккейба. Но им было насрать, к слову. Главное, что клиент пришел в восторг, отвалил даже больше, чем следовало. Правда, пришлось возиться с отчетами, не особо люблю эту бумажную волокиту, но вообще ниче так. Обычные будни моего отдела. Хотя тебе ли не знать.

Синхэ: А с Юнайтикс ты что будешь делать?

Чауретти: Пока она инструкций не давала. На кухне стоит, стол украшает.

Печатая это, Чарли отпивает из большой яркой кружки, вдыхая божественный аромат своего любимого напитка – кофе. У нее нет необходимости пить его каждый день, но привычка делает свое дело, и она чувствует удовлетворение. Но скорее моральное, нежели какое другое.

Юнайтикс молчит. Чарли вообще не использовала ее ни разу после того, как вернулась в Магикс. Сейчас уже четырнадцатое ноября, пятница. Трансформация сначала пыталась возмущаться в ее голове, но после того, как Чарли четко, ясно и по делу объяснила Юнайтикс, где ее место и куда она может валить, если ее что-то не устраивает, та заткнулась и только изредка шуршала в голове у голосового мага, задавая интересующие ее вопросы.

Но сейчас она молчит. Чарли любит такие спокойные деньки, когда можно посидеть на кухне в одиночестве, попить любимого кофе, пообщаться с Синхэ. Она лениво листает многочисленные сайты, задумываясь над тем, что, возможно, через годик не отказалась бы приобрести себе автомобиль. Какой марки? Конечно же, от Баттер Индастрис. Только самое лучшее.

И сейчас Чарли размышляет. Она думает о том, что могло бы быть, хотя чертовски и не любит этого делать, но все же. Если бы ее не вырезали из собственного времени. Если бы она по-прежнему жила с родителями. Если бы... И руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Нет. Всякий раз, оглядываясь назад, Чарли понимает, что это, пожалуй, и к лучшему. Здесь ей пришлось повзрослеть быстрее, чем следовало, налаживать собственную жизнь, не страдать и двигаться дальше. И Чарли это нравится, нравится ее самостоятельность, возможность самой принимать решения и нести ответственность за свои поступки. Ее никто не ограничивает, не ставит рамок, за все ей приходится расплачиваться самой. Возможно, кто-то другой бы взвыл. Но только не Чарли.

В этом времени хватает своих забот. Совсем не таких, какие были в ее потерянной реальности. Например, Древние здесь шастают, все еще скрываясь.

Древние... Чарли фыркает, усмехаясь. Чертовы Древние, которые изошлись в своей гордыни. Зная, что нет существ совершеннее, они превозносили сами себя. Забывая о том, что их раскатали, словно асфальт, лишь бы так любимые Драконом люди могли жить себе в удовольствие. Что за совершенные существа, которых убивают и которых разделяют?

Впрочем, кого-то из них действительно можно уважать. Чарли нравится Баттерфликс. Она – одна из немногих, кто приспособилась. Затесалась среди людей и вон какое состояние нажила. Чарли ей восхищается. Ее умением руководить, предугадывать. Манерой речи и деловой хваткой. Она бы выбрала Баттерфликс образцом для подражания, возникни в этом нужда.

Но у Чарли дорога своя.

Люди... Их слишком много. Хуже насекомых, бегают туда-сюда и верят, что на многое способны. Что ж, они действительно способны выдавать те еще опусы, но Чарли этим не удивишь. Дракон ставил на них, но со временем разочаровался. Люди неплохи, как следующий полигон. Со временем все обязательно изменится. Уж Чарли-то не знать.

Людей она пропускает сквозь пальцы и терпеливо к ним относится. Магические существа – чуть интереснее. Древние – заносчивые тварюги. Если Чарли чует Древнего, она автоматически шипит. А вот кто такой Синхэ, вопрос весьма занятный.

Она много раз спрашивала его об этом. Знает только то, что не человек. Древний? Синхэ тогда ответил, что сообщил бы ей об этом. Магическое существо? А вот тут Синхэ поставил подлянку своим ответом: не человек. Вот и думай кто. Но явно лучший из всех тех, кого она знает. И бессмертный. Это очевидно. Это хорошо. Чарли не хочет тратить время на то, чтобы любить тех, кто завтра будет лежать в могиле.

Но два года – срок слишком большой. Чарли хочется большего. Чарли хочется видеть Синхэ, общаться с ним при реальной встрече, а не строчить сообщения, стуча по сенсорным клавишам. Она ничуть, совершенно ни капельки не сомневается в нем, но и не понимает, почему он так боится пойти на контакт.

Чауретти: Скажи, когда мы уже встретимся?

Она часто поднимала этот вопрос. И всегда ответ оставался неизменным: когда придет время. Порой Чарли тратила на это дело по несколько часов, но Синхэ оставался непреклонен.

Синхэ: Быстрее, чем ты можешь себе представить.

Чарли удивленно моргает, не веря своим глазам.

Чауретти: Это значит скоро?

Синхэ: Это значит, что время почти настало.

И по губам у Чарли ползет улыбка. А рука сжимает телефон чуть сильнее, чем требуется.

Он ведет ее под руку, аккуратно подхватив под локоть, вежливо улыбаясь и приветствуя остальных гостей. Сегодня он добавляет себе в образ немного нового: темно-красная роскошная рубашка с небрежно закатанными рукавами, черный галстук с едва заметно ослабленным узлом, непринужденная улыбка и таинственно мерцающие бирюзовые глаза, хитро поблескивающие за стеклами квадратных, невероятно подходящих к его лицу очков.

Дамы, когда он проходит мимо, чуть склоняются друг к другу, горячо шепча заинтересованным ушам свои впечатления, по их лицам, заливающимся милым румянцем, бегут загадочные улыбки, глаза неумолимо стреляют в его сторону, и все они рассыпаются перед ним и принцессой Дафной в комплиментах, нахваливая и простое с виду маленькое черное платье, по сравнению с которым их наряды, покрытые блеском, расшитые золотом и другими дорогими материалами, раскрашенные в самые невероятные цвета, меркнут и выглядят полнейшей безвкусицей, и галантного кавалера, которого наследнице престола Домино удалось отхватить.

Дафна вежливо улыбается, отвечая коротко и возвращая дамам, в которых словно бы вдохнули жизнь, сдержанные восхищения и восторги по поводу их причесок, украшений или еще каких-то деталей, создающих их образ. Леди глазами ее сожрать готовы, но ничем не выдают своего настроения. Пара быстрых поцелуев в щеку, несколько отвлеченных вопросов о сегодняшней погоде и об открытии выставки мэтра живописи, ради которой и собрался цвет высшего общества, поспешные извинения и сожаления о том, что им пора повидаться с сэром таким-то и мадам такой-то, рассыпание в любезностях и исчезновение. Пара шагов, и все повторяется снова.