Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 81 страниц)

И это действительно прекрасное чувство... Знать, что ты находишься на своем месте, родился в самой лучшей стране на этом свете и совсем скоро станешь полноправным жителем другого, еще более лучшего мира – волшебного измерения.

– Что?! – ошарашенно выпаливает Ана, косясь на Блейна, который с довольной ухмылкой дает пять Блумиксу.

– Вы? Снимаете квартиру вдвоем?! – выпучивает глаза Рокси.

Все пятеро сидят в недорогом кафе в центре Магикса и, поедая легкие десерты, обсуждают последние новости. А их, оказывается, накопилось весьма немало. Например, Блейн и Блумикс теперь живут вместе, тогда как раньше каждый из них снимал квартиру в одиночку.

Рокси даже становится немножко жаль того, что теперь не будет тех прежних, уютных вечеров дома у Блумикса. Она уже привыкла к его комнате, в которой они посмотрели не один фильм. Именно туда она не побоялась пойти в первые дни их знакомства этим летом. С нее и с книжного магазина – вот с чего все началось. А теперь... С другой стороны, теперь они могут собираться все вместе намного чаще. В алфейских комнатах так круто не посидишь, а демон и превращение в любой момент могут их телепортировать обратно.

Но эта новость... Это весьма неожиданно.

– Позвольте представиться, меня зовут Ана, а это мои соседи: демон и трансформация, – усмехается фея музыки.

– Искусcтвенный демон, – уточняет Блейн.

Рокси невольно вспоминает, как после той лекции по трансмутационной и запрещенной магии Ана устроила Блейну чуть ли не допрос с пристрастием на тему того, какую магию он использует, а главное, сколько ему нужно в месяц съедать людских душ, ведь, как известно, питаются демоны именно ими.

Блейн фею успокоил: да, магию он использует запрещенную, она во многом на демоническую похожа, но чем-то и отличается. А самое главное, Блейн не является демоном. Он – злой дух, а вид демона принял тогда чисто случайно. Ну а поскольку три добрые феи на первом курсе книжку, в которой Блейн томился, уничтожили, чтобы мир спасти, почти вся основная сила их нового друга испарилась, а с ним осталось лишь то, что вышло из книги в первый раз, когда феи открыли ее.

Злые духи обладают весьма интересными свойствами: они могут принимать облик представителя любой расы, при этом приобретая его сильные стороны, но не получая слабостей. В данном случае Блейн был как бы демоном, но кушать человеческие души ему было не нужно, в чем он почти два часа заверял не на шутку взволнованных фей, которые как-то только сейчас задумались об истинной природе своего дорогого друга.

Так что Блейн являлся, скорее, искуcственным демоном, но добавлять лишнее слово всем было лень, поэтому он остался, как и был, просто демоном.

– А еще у меня теперь новый баттермобиль. Шестиместный, – мурлыкает Блумикс.

О да, сюрпризы не кончаются. Ана стонет, Кристалл широко открывает глаза, а Рокси вопросительно смотрит на Блумикса: откуда бы он мог разжиться подобным, но видит, что кардинал чуть склоняет голову, и понимает – вечером она все узнает. Обязательно узнает.

Это повторяется каждый день. По одному и тому же сценарию. Если бы хоть что-то изменилось, он бы, наверное, присвистнул от удивления. А сейчас остается только сидеть взаперти и проклинать собственную недальновидность. Но зато он выучился очень полезному уроку: магический контракт заключать нужно только на выгодных для него условиях.

Это повторяется каждый день. Большую часть времени он проводит один, не зная, чем бы себя занять. Ему запрещено с кем-либо контактировать, куда-либо выходить и вообще с кем-то связываться. Ее особенностью всегда было то, что она хорошо продумывала формулировки, к которым никак нельзя было придраться. И никак вывернуться. Его слабостью являлась его горячность и бесконечная вера во что-то хорошее, на чем он однажды больно обжегся. После этого он был уже не таким наивным.

Это повторяется каждый день. Она приходит под вечер, порой и глубокой ночью, когда закончит свои дела. Это время – худшее для него. Чаще всего они молчат. Она выжидающе смотрит на него, а он глядит куда угодно, только не на нее, чаще всего буравя стену напротив. Он ненавидит ее всей своей сутью. Именно она заставила его очерстветь. Она принесла ему самое большое горе. Она сделала его своей послушной куколкой.

Он до сих помнит этот день, и пусть чувств к тому, кого она убила, больше нет, пусть они сменились другими, внутри него все еще жива боль, жива ненависть. И память.

Тогда он сжимал крыльями мертвое тело и плакал. Мимо него гуляли ветра, лились с неба дожди, проходили мифические существа, но он никого не замечал. Он обнимал крыльями мертвое тело и не мог поверить в то, что она обманула его. Извернув условия магического контракта, убила его возлюбленного, прокричав, какой он дурак, что не смог полюбить ее, и улетела прочь. Проклятая Баттерфликс. Проклятая Флай. Мификс ненавидел ее всем сердцем и жестоко проклинал себя за то, что позволил себе сплестись с ней, заняться сексом. Она убила Уэлла, она собственноручно убила его. Зеленые глаза больше не мигали, темные кудри жалко облепили лицо, а тело оливкового цвета стало совсем безвольным.

Потом он усмехнулся, встал с колен, поцеловал Уэлла в холодные губы и предал его тело земле. Душа-то уже давно гуляла у Дракона. Он влюблялся часто, но пылко и страстно. Каждая новая любовь, как единственная: искренняя и настоящая. Уэлл был одним из самых лучших. Но он встал на путь Хранителя Знаний, отдал жизнь Обители, а Хранителям нельзя было вступать ни в какие отношения. Флай сказала, что сможет ему помочь.

Они заключили магический контракт, но в итоге она ликует, а он теперь связан по рукам и ногам. Стерва. Тварь.

Она кричала, что давно любила его, давно чертовски желала, а он, такой нехороший, не обращал на это внимания, будучи ослепленный своим Уэллом. И она отомстила. Если он не будет с ней – ни с кем не будет. И Баттерфликс сдержала слово.

Он знал, что она уже унеслась далеко и едва ли они когда встретятся. Едва ли. Он верил, что она, так жестоко отомстив ему, исчезла навсегда, оставила его в покое... Но нет. Только-только Мификс вздохнул спокойно, поверил в то, что Баттерфликс больше никогда его не достанет, нашел себе носителей, завел лучшую подругу, искренне полюбил всем сердцем в очередной раз, пусть и невыносимо, пусть и смирившись с тем фактом, что его родной, лучший и такой недосягаемый Скай принадлежит Аватаре Дракона, она вернулась.

Сначала они столкнулись еще летом, когда он со Стеллой и Брендоном выходил из Алфеи. Тогда его как током ударило, тогда он с такой ненавистью посмотрел на нее... И даже удовлетворился, потому что она смотрела так же. Но после того дня он уже не был спокоен. Мификс знал, что Флай придет за ним, но из-за того, что его абсолютное зрение, как и у всех Древних, внезапно ограничилось, он не мог увидеть этого момента.

А потом Флай застала его врасплох. Тогда он просто разговаривал со Стеллой, как вдруг явилась эта гадина. Явилась и забрала его с собой. Хуже всего, что это произошло на глазах у феи солнца. Она говорила с Флай. Она пыталась противостоять этой твари, пыталась его защитить. Потухший взгляд ни на секунду не меняется. Глупая-глупая фея, неужели ты думала, что тебе будет по плечу тягаться с Баттерфликс? Но он все равно запомнил это. Потому что никто никогда его еще не защищал.

Прогоняли – да. Шарахались – да. Вышвыривали из собственного королевства – да. Но не защищали. Просто так, после того, как он изнасиловал ее, пусть и напустив на Стеллу особые чары, чтобы она не сопротивлялась и получала удовольствие. Глупая-глупая фея. Глупый-глупый человек.

Уэлл тоже был человеком. И, пожалуй, именно это и позволило Флай вот так просто все провернуть. В Легендариуме ведь тоже есть свои люди. Они обладают достаточно долгой жизнью, могут стареть, их можно убить. Они редко умирают, что уж тут говорить, но убить... Убить – это всегда пожалуйста. В те дни Мификс наслаждался своей силой. Король Легендариума, которому подчинялось целое измерение. Сирина над всеми этими жалкими легендами поставил Дракон, а сам ушел из этого мира. Он носился, влюблялся, поддавался всей палитре чувств, жил и упивался собственной властью. И вот однажды он увидел Уэлла. Кудрявого, зеленоглазого, с кожей оливкового цвета. И пропал.

Но Уэлл избрал путь Хранителей Знаний – тех самых чуваков, которые целыми днями только и занимаются, что расшифровывают Откровения и хранят знания. Мудрецы, как зовет их весь Легендариум. Зануднейшие типцы, как зовет их Мификс. Так вот. Если ты вступил на путь Хранителя, то обратно дороги уже нет. Ты в прямом смысле отдаешь этому жизнь. Не вступаешь ни в какие отношения, добровольно заточаешь себя в этой безумной круговерти.

Мификс всегда посмеивался над всеми этими Хранителями, пока однажды не увидел Уэлла... И не пропал. Разумеется, он сразу же нацелился на него. Стал окучивать, искать пути-подходы. Этот прекрасный юноша тоже воспылал к нему нежными чувствами, и множество ночей они провели, просто долго и увлеченно целуясь. Мификс не требовал большего. А Уэлл разрывался. Между долгом и любовью, тем, чему он решил отдать жизнь, и тем, что нашел того, с кем хотел бы ее провести. У Мификса все внутри разрывалось от боли за возлюбленного, ведь он, король Легендариума, абсолютно не знал, как помочь ему.

И тут появилась она. Баттерфликс. Дьявольски красивая, умная и привлекательная женщина, которая согласилась ему помочь. Вернее, сама предложила ему эту помощь. Разумеется, он пришел в восторг и согласился на ее условия. Они заключили магический контракт. Она поклялась ему освободить Уэлла, а он согласился выполнять все, что она попросит. В том числе спать вместе с ней. Она была Древней и трансформацией – принадлежала к кучке тех горделивых идиотов, которые вечно кудахтали о глобальном и, кажется, совсем не умели развлекаться.

Но Флай была понимающей, слушала его, и, похоже, ей нравилось то, что он говорит. Она появилась так внезапно, что Мификс даже не знал, как ему благодарить Дракона. Время шло, как ему казалось, Флай искала способ, чтобы помочь ему. Они множество дней провели вместе. Летали по Легендариуму, разговаривали, спали. Флай была потрясающей любовницей, но его сердце принадлежало только Уэллу. С нетерпением он ждал того самого дня, когда сможет быть рядом со своим возлюбленным.

А потом... Потом все резко переменилось. Флай сделала то, чего так сильно желал Мификс. Освободила Уэлла... Убив его. Ведь смерть – это тоже освобождение. И, как сирин потом понял, единственно возможный вариант для Хранителя. Он был запутан. Совершенно разбит. Он набросился на бабочку и яростно кричал, потому что внутри все разрывалось от боли, горя и бесконечной любви. А она кричала на него в ответ, бросала ему в лицо слова о собственных чувствах, которые были ему не нужны. Она надеялась, что за то время, которое они провели вместе, он образумится, увидит, что она любит его, и полюбит в ответ, но... Он не видел. Он трепетно ждал встречи с Уэллом. И тогда Флай подписала для него единственный приговор. Либо она, либо никто.

Потом она исчезла, он больше никогда не встречал ее. Контракт не был разорван, а на то время, пока он был заключен, Мификс добровольно подписал себе статус раба. Но тогда он думал, что убийства Уэлла ей будет достаточно. Однако Флай, похоже, решила, что пора брать свое. Только сейчас он понял, что она дала ему отсрочку, возможность насладиться жизнью. И теперь вернулась за ним, такая же гордая, невыносимая, ненавистная тварь все с такими же методами.

И держит его здесь.

Ее приближение он чует сразу же. Мгновенно садится на стол, уставляясь в стену потухшим взглядом, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть, как она входит.

Флай с кем-то живет. Он не может понять, кто это, не может его увидеть, но абсолютно точно знает, что этот кто-то – моложе Флай. А еще они трахаются. Почти каждую ночь. Жестко, страстно, и его и ее крики долетают даже до Мификса. Или она сделала так специально, чтобы они долетали? В любом случае, он искренне сочувствует этому неизвестному. Который, кажется, живет вместе с ней же.

Мификс вообще отрезан от мира, в его распоряжении только телевизор с парой сотен каналов. От нечего делать он гоняет сериалы и смотрит, как там дела у Винкс, которые вечно мелькают в каких-нибудь репортажах.

Баттерфликс стоит справа от него. Мификс по-прежнему не оборачивается к ней, зная, что бабочка считывает его. Пусть. Он покажет ей всю свою ненависть. Ничего нового она там не увидит. Сегодня она стоит дольше обычного. Раньше Флай уходила через пару часов, а теперь пролетает почти пять, и ничего. Она все так же стоит, безмолвно глядя на сирина.

А у того заканчивается терпение.

– Что тебе нужно? – он произносит это тяжелым, непривычно чужим голосом.

– Ты знаешь, что, – и будто всех этих лет как не бывало. Ненависть вспыхивает в нем с невыносимой силой, он вскакивает с дивана и моментально оказывается рядом с Флай, с бессильной яростью смотря ей в глаза.

– Почему ты не оставишь меня в покое?! Тебе приносит удовольствие издеваться надо мной?!

– К подобным мерам бы не пришлось прибегать, если бы ты был чуть менее упрям.

– Нас с тобой ничего не связывает! – упрямо твердит он. По губам Флай бежит улыбка. Она делает шаг к нему навстречу, а он инстинктивно пятится назад, пока не упирается в стол. Так они и замирают на секунду, довольная Баттерфликс и совершенно разбитый Мификс.

– Неужели? – Флай усмехается. Она прижимает сирина к столу, проводя своей гладкой ногой по его колену, заставляя прежние образы всплывать в его голове. – Неужели ты ничего не чувствуешь?

– Нет. Я ненавижу тебя, – процеживает Мификс, и в его глазах играет боль. – Я тебя ненавижу, стерва.

– За что же?

– Ты убила его!

– А потому что давно уже пора открыть глаза! – шипит она. – Ты предпочел его мне. Ты думал о каком-то человеке, пусть и из Легендариума, когда рядом была я.

– Я любил его, – Мификс в гневе. Он ненавидит эту женщину, ненавидит бабочку за то, что она обманом убила Уэлла.

– Нет, мой дорогой, ты его не любил, – улыбается Баттерфликс, проводя длинным ногтем по губам Мификса. – Ты всегда любил только меня. Ты сам стонал, когда был во мне. Я видела. Я чувствовала. Разве нам было плохо вместе?

– Это была плата за твою “помощь”, – с ненавистью выплевывает слова Мификс. – Ты сказала, что поможешь мне все устроить так, чтобы Уэлл смог быть со мной.

– И ты поверил? – смеется Флай, вплотную приближаясь к лицу Мификса. – Мой дорогой, я надеялась, что ты наконец-то образумишься. Но ты все сильнее сох по этому мальчишке. И тогда я решила... Раз ты не принадлежишь мне, значит, никому не принадлежишь. Я не могла позволить, чтобы ты был с ним. Неужели это так неочевидно?

Мификс устало закрывает глаза, а затем сухо спрашивает:

– Неужели после всего этого ты рассчитывала услышать от меня признания в любви? Или то, что она вдруг появится у меня?

– Проблема в том, любимый, – Флай проводит пальцем по его щеке, а сирин цепенеет от ненависти и тихой злости, – что ты никогда не видел дальше собственной маски.

– О, – мрачно отвечает Мификс. – Зато я вижу точно и знаю наверняка: ты никогда не изменишься.

– Ну почему же? – брови Флай притворно взлетают вверх. – Да, мы неизменны. Мы статичны, однако мы можем учиться новому. Я приспосабливаюсь. Посмотри. Я уже почти три сотни лет живу среди людей. Пытаюсь понять, что такого находишь в них ты. Ведь ты часто предпочитал их общество, верно? Любил их, не презирал. Я учусь у тебя.

– Зачем тебе это? – устало спрашивает сирин. Он не понимает, что за игры ведет с ним бабочка, и совершенно не хочет понимать.

– Потому что я люблю тебя.

Она снова повторяет это. Снова кидает ему эту ненужную любовь, в которую он не особо-то верит. Мификс презрительно фыркает и демонстративно уставляется глазами вверх, игнорируя пытливый взгляд бабочки.

– Знаешь... – глухо начинает он. – Если бы ты любила меня, то увидела бы, что я не хочу быть с тобой. Ты не убила бы Уэлла. Ты бы оставила нас в покое. И позволила бы мне быть счастливым.

Кажется, на секунду это выводит Флай из колеи. Она застывает, и ее пальцы замирают в миллиметре от щеки Мификса. Он с таким же потухшим взглядом взирает на нее, будто ожидая ответа на свой вопрос.

– А ты бы сделал то же самое? – самообладание возвращается к Баттерфликс совсем быстро. Пальцы снова требовательно скользят по его щеке.

– Да! Я бы умер за любимого, если бы только мог! И потом... Именно это я сейчас и делаю. Моя любовь, мой милый, самый прекрасный Скай принадлежит, увы, не мне. И никогда не сможет принадлежать! Но знаешь! – гордо выпятив подбородок, с надменным видом произносит сирин. – Поначалу я и правда сетовал на судьбу. Мечтал убить, растерзать или хотя бы вызвать на честный поединок эту рыжую, чтобы сразиться с ней за сердце моего любимого! Но потом... Я понял, что я хочу ему счастья! И если нам не суждено быть вместе, я не буду ему мешать, я отойду в сторону и буду любоваться им издалека, но я никогда, слышишь, никогда не причиню ему боль!

– Вполне в твоем духе, – со стеклянным взглядом произносит Баттерфликс. – Но такое пожертвование является скорее продуктом эгоизма, нежели истинной любви.

– И пусть! Но я никогда бы не причинил ему боль! – с вызовом Мификс смотрит на нее.

– Ты-то? – насмешливо поднимает брови она. – О нет, мой дорогой, нет. Если бы была одна маленькая возможность, ты бы уже давно извел Аватару Дракона, но тебя останавливает лишь страх смерти. Если бы не это, ты бы уже давно держал в плену своего ненаглядного Ская.

Мификс застывает пораженный. На его лице вновь полыхает ненависть, а потом вдруг возникает странная, не свойственная ему раньше решимость.

– Даже если так... Даже если так... Да, ты права. Я бы добивался его всеми силами. Но знаешь, знаешь, если бы он в конце концов твердо сказал мне, что любит рыжую, что хочет быть только с ней, я бы прочел это в его душе, я... Я бы не стал им мешать. Я бы ушел. Можешь называть это эгоизмом. Да хоть чем угодно, но знаешь, если ты меня правда любишь, то... Просто уйди! Оставь меня! – и он яростно смотрит на бабочку.

А у той рука снова будто бы замирает. И медленно, невероятно сдержанно и грациозно Баттерфликс отходит назад. Мификс не верит своей свободе, но внутри него зарождается небольшой огонек радости и удивление от победы. А Флай Аквела тихо отступает назад. И закрывает за собой дверь.

Но сирин слишком хорошо знает бабочку, чтобы понять, что она не отступится. Нет, она просто дала ему очередную передышку. Догадалась, что он слишком сильно измотан. Черт возьми, она всегда знала, когда лучше уйти! Этого у Флай было не отнять.

Злость, ненависть, обида, гнев – все в нем перемешалось. Сирин принимает свое истинное обличие и кружится по комнате, яростно круша и ломая все на своем пути. Он будет требовать свободы. Он добьется, чтобы бабочка разорвала контракт. Костьми ляжет, но добьется.

И тогда его милый Скай... Он обязательно дождется его. Только любовь к нему не позволяет сирину сойти с ума в этой клетке, сотканной из отчаяния, в которую он по глупости загнал себя сам.

====== Глава 43. У каждого свои ценности ======

Погода в Магиксе чертовски хорошая. Чарли, довольная, идет по улице, правда, без своих любимых наушников. В кармане джинс лежит новенькая ламинированная бумажка – водительское удостоверение. Чарли смогла – Чарли сдала. Все в один день: и теорию, и практику. Они ни к чему не смогли придраться. Не выявили ни одной ошибки. Теперь Чарли может хоть прямо сейчас идти в любой автомобильный салон и покупать себе любую машину. Но голосовой маг пока решает повременить с этим прекрасным делом. Во-первых, нужно еще накопить. Тут, конечно, может помочь и Синхэ, но Чарли – девочка все-таки независимая, которая старается по возможности не тревожить его. Синхэ и так решает множество ее повседневных задач. Синхэ – ее опора и радость в этой жизни. И человек, которого она любит.

Вторая причина – время. Не произошли еще те события, которые должны произойти, хотя начало им уже положено. По телу Чарли до сих пор порой пробегает дрожь, когда она понимает, что все пошло немного не по тому сценарию, который она знала. Мысль о том, что дальше будущее тоже может расходиться с ее версией, голосового мага несколько нервирует. Впрочем, других отклонений вроде бы не было, все завершилось так, как она и рассчитывала.

Ну а третья, до чертиков банальная – Чарли еще не отвыкла от приятного ощущения, когда асфальт гудит под ногами. Прогулки по городу – это у нее от отца. Тот тоже по молодости шастал по Магиксу, исходив его от центра до самых окраин. И где только время находил, спрашивается, с его-то плотным графиком? Правда, как Чарли помнит по его рассказам, основное изучение этого города выпало на годы, когда он еще не познакомился с Винкс и не принялся активно спасать мир.

Когда-то ему тоже было шестнадцать лет. Чарли фыркает. Собственно, от тогдашнего себя этот Ривен, которому не так давно исполнилось двадцать четыре, ушел недалеко. Такой же тупой, склонен к истеричности, когда дело касается Древних, и может порой совершать импульсивные, необдуманные поступки. Да, понадобится много времени и хороших учителей, чтобы выбить дурь из Винкс и их вторых половинок, чтобы в итоге вся эта замечательная компашка стала теми, про кого в ее времени говорили с уважением. Однажды эти Муза и Ривен будут похожи на ее родителей, которыми она гордилась и на которых хотела быть похожей. Очень, очень редко в голове Чарли мелькает вопрос: а что бы сказали ее мама и папа, узнай они про то, как она живет сейчас? И кем в итоге она стала?

Гул шагов отдается в ушах. Мимо бесконечной волной проплывают люди, и Чарли растворяется среди них, сливаясь с толпой, шагая по тротуару и смотря по сторонам, привычно запоминая детали. В такой обстановке хорошо думается, многое раскладывается по полочкам.

Ей выпало интересное дело. Торговля волшебными силами. Клиент – большая и видная шишка, клиенту не к лицу портить свою репутацию. Но у клиента случилась беда, и он обратился по нужному адресу: именно в их отдел. У Чарли две цели. Первая – найти пропавшую дочь клиента, фейку, которая, правда, не в Алфее обучается, а в закрытой престижной школе на Асделии. Вторая – вернуть крайне ценный артефакт, семейную реликвию, похищенную вместе с доченькой.

Точка, откуда предстоит плясать, имеется. Здесь налицо все признаки того, что фейка попала в лапы к одной организации, которая появилась, похоже, совсем недавно. И занимается крайне хреновыми вещами: забирает волшебные силы, а потом продает их нужным клиентам и в нужных местах.

Можно вроде бы возмутиться, ведь силу отобрать невозможно, все дела... Это правда. Магическое начало, его хрен вырежешь. Но вот выкачивать, забирать частями... Это можно. Однако эта организация, похоже, продвинулась дальше. Чарли пока только предполагает, но почему бы и да: вполне вероятно, дело не обошлось без Зенита. А вот запрятались отделы этого бизнеса именно в Магиксе. И Чарли предстоит добыть информацию, вернуть доченьку и артефакт. Причем последний, кажется, для клиента в большем приоритете. Что ж. У каждого свои ценности.

Кроме этого нужно будет проследить за одной мадам, чтобы добыть на нее компромат, но это уже по мелочи. Мадам приглашена на традиционный осенний бал на Солярии. Чарли – тоже, для Синхэ особого труда достать билет для нее не составило. Жаль, правда, что спутника не предвидится, но голосовому магу так даже легче. Она привыкла работать одна, имея под рукой телефон, планшет или какую другую технику, с помощью которой можно было связаться с Синхэ. Бал состоится двадцать девятого октября. Времени еще много, только платье нужно будет купить.

Внезапно Чарли останавливается, так резко, что даже сама от себя не ожидает. Потому что ее взгляд привык подмечать нужные детали, а обостренная магия также сигнализирует о том, что впереди могут находиться важные объекты. Кроме того, он даже не скрывается. Он стоит на противоположной стороне улицы, на самом углу. Золотистые волосы, черные бриджи, белая рубашка и большой красный бант на шее, но самое главное – цепкие зеленые глаза, которые смотрят прямо на нее.

Чарли может увидеть и с такого расстояния, если сконцентрируется и ее магия понесется навстречу поставленной цели. Она узнает его – андрогин, который постоянно мелькает на обложках различных журналов. Но главное – он личный помощник Флай Аквелы. Она часто натыкалась на него по телевизору, в интернете и на глянцевых обложках. Но никогда не встречала вживую.

Однако одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы осознать одну очень важную вещь. Чарли прошибает холодный пот. Антуа. Золотое чудо. Так поют про него всевозможные СМИ. Незаменимый и верный помощник. Так вещает Флай Аквела. Антуа. Такой же, как она, Чарли. Точно такой же.

Чарли на миг прирастает к земле, а потом решительным шагом движется к пешеходному переходу, терпеливо ждет, когда мучительно долгий красный сигнал светофора сменится на зеленый, и вместе с другими прохожими быстро оказывается на другой стороне и направляется к Антуа. Который ждет ее, прислонившись к стене, и смотрит на нее с нескрываемым интересом.

– Привет. Не ожидал встретить похожее на себя существо, – он улыбается и скользит по ней хитрым взглядом.

Чарли понимает: доверять Антуа не стоит. Он вежлив и доброжелателен, но за этим скрывается интриган, выискивающий свой интерес. Поэтому Чарли на всякий случай максимально концентрируется. Антуа замечает ее напряжение и улыбается, как бы говоря о том, что можно и расслабиться. Однако Чарли не спешит этого делать.

– Нет, правда. То есть я начал подозревать, что кто-то еще из нашего времени вывалился. А потом я увидел тебя, правда, знаешь, тогда не совсем понял, а вот тепе-е-ерь, – чуть тянет Антуа, как бы ожидая, что Чарли что-нибудь скажет.

– Я не помню тебя, – напряженно сообщает ему Чарли.

– Я тебя тоже, – миролюбиво улыбается андрогин, – ты дочь Музы и Ривена, верно ведь?

– А ты – сын Стеллы и Брендона? – отвечает она вопросом на вопрос.

Антуа чуть поднимает глаза вверх, откидывая назад голову. Он невероятно похож на девушку, и все же Чарли не обманешь. Она на секунду представляет, как они выглядят со стороны: девочка с короткими иссиня-черными волосами, смахивающая на пацанку, и женственный андрогин с золотистым водопадом, струящимся по спине.

– Верно. Между прочим, самый настоящий принц. А не похож ведь, да? Но я и так никогда не собирался претендовать на престол, – Антуа вьется вокруг Чарли, дружелюбно взирая на нее, – скажи, ты что-нибудь помнишь о том, как попала сюда? Я вот, честно тебе скажу, нет. Просто шел по королевскому дворцу, потом – провал в памяти, и я уже здесь, прямо в кабинете у Флай.

– Я помню все, – глухо откликается Чарли.

– А-а-а, – Антуа считывает ее, и голосовой маг нехотя это терпит, в то время как она сама пока не может видеть настолько хорошо. – Сочувствую. Но ты здорово адаптировалась. Значит, тебе всего шестнадцать.

– А тебе...

– Почти пятьдесят. Да-да, я уже полностью сформировался. Внешность обманчива, не правда ли? – сладко поет Антуа над ухом у Чарли, а та цепенеет и старается не послать этого манерного недопринца. – Кстати, ты ведь уже заметила, что я поставил над нами купол непроницаемости? Теперь эти люди не слышат нас и не обращают на нас внимание. Я умница, да?

– Предусмотрительно, – кивает Чарли, – значит, ты с Флай с самого начала. Ты...

– Я сплю с ней, самый верный ее любовник, если ты об этом, – поет Антуа, – и, к слову, я предпочитаю женщин постарше, так что ты не в моем вкусе.

Чарли удивленно моргает. Потом складывает в уме два плюс два и недоверчиво косится на своего нового... Приятеля?

– И много у тебя... Этих самых женщин постарше?

– Немало, – Антуа широко улыбается, – знаешь, именно из них получаются потрясающие и опытные любовницы. Люблю зрелых. Но, конечно, все не просто так. Скажем, меня привлекают богатые зрелые женщины.

– Ты занимаешься с ними сексом за деньги? – поднимает бровь Чарли, а Антуа положительно кивает. – Ты что, проститут?

– Только для особой категории женщин, – поправляет ее Антуа, – а что, не нравится? – мурлыкает он, видя отвращение на лице Чарли. – Ух, какие мы высокоморальные... Но знаешь, это определенно лучше, чем встречаться по интернету.

– Уж лучше так, чем быть шлюхой для дамочек, захотевших молоденьких мальчиков, – презрительно фыркает Чарли.

– Ты серьезно? – Антуа в притворном удивлении открывает глаза. – Нет, слушай, ты реально серьезно? Ты его даже не видела. А так уверена в том, что он тебя любит? Может, это все бред, у него таких, как ты, десятки, тебе вешают лапшу на уши, а ты и ведешься.

– Я знаю, что он меня любит, поверь, – чуть повышает голос Чарли, давая понять, что эту тему лучше не затрагивать.

– Угу, и поэтому ты никогда не видела его вживую, – сочувствующе протягивает андрогин, – похоже, у нас с тобой слишком разные подходы к жизни.

– Да, – сквозь зубы произносит голосовой маг, – слишком разные. Думаю, мы вряд ли подружимся.

– А жаль, – будто бы вздыхает Антуа, – мы ведь с тобой одни такие в этом времени. Мы с тобой товарищи по несчастью. И нам лучше держаться вместе.

– Уж лучше предпочту одна, чем с такими, как ты, – произносит Чарли. – Было приятно познакомиться, но извини, мне пора идти.

– Конечно, не смею задерживать, – чуть усмехается андрогин, провожая удаляющуюся фигурку, которая постепенно растворяется в голове, – но ты же знаешь, что мы еще встретимся. Надеюсь, тогда мы поболтаем подольше, – и с этими словами Антуа телепортируется прочь.

У каждого свои ценности, у каждого свои.

– Значит, Скай.

Мификс, нахохлившись, сидит в своей истинной форме под потолком и демонстративно не смотрит в сторону Флай, расположившейся на диване в комнате, куда она сама же его заточила. Бабочка вдумчиво проверяет договор, который обещает принести буквально через несколько дней крупную и выгодную сделку. Дотошно вчитываясь в каждый пункт, Аквела помечает ручкой какие-то моменты и что-то пишет на полях.

– Скай, – наконец неохотно соглашается сирин.

После того случая, когда бабочка отступилась, когда затронула тему самого сокровенного для Мификса, потухший, потерявший было всякую волю и интерес к жизни, сирин будто бы воспрял духом. В нем вновь загорелся огонь надежды. Теперь у Мификса была новая цель, ради которой он ни за что не сдастся! Сирин воображал себя храбрым рыцарем, которого несправедливо заточили в темницу коварные лиходеи. Но он, рыцарь, вытерпит все тяготы и лишения и обязательно найдет способ выбраться, чтобы, пройдя множество испытаний и совершив немалое количество подвигов, навсегда соединиться со своей любимой... То есть любимым, единственным и ненаглядным Скаем!