Текст книги "Крыло бабочки (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 81 страниц)

Антуа почти все время был рядом, но в тот день, когда ее навестил змей и его женщина, – брови едва заметно хмурятся – она предпочла его скрыть. Сиреникс не смог увидеть его, не смог узнать, что он существует рядом с ней, это и подтвердило догадку Баттерфликс. Винкс и Антуа, почему-то они не способны видеть их. Какая между ними может быть связь? Только если... Боги, но что же Великий может желать от этого мальчишки? Однако это еще одна причина держать его рядом.

– Кстати, – поправив очки, вспоминает Антуа, – когда они будут там тебя получать?

Одна из особенностей Флай – умение предсказывать будущее. Она называет это идеальным зрением. Антуа тоже обладает подобным, но в более ограниченной форме. А у Флай круче. У Флай в разы сильнее. Она говорит, что время неделимо, что нет прошлого, настоящего и будущего, что так его разделили люди, не способные принять весь поток. Антуа не спорит, Антуа ведь тоже видит, как и она, но все же намного слабее. А способности Флай отлично помогают компании предугадать потенциального покупателя, вовремя выйти на новый рынок, оценить потребности жителей Магикса и произвести товар, максимально отвечающий их вкусам и предпочтениям.

Но автомобильная компания – далеко не все, чем занимается Флай Аквела. Определенная часть ее средств тратится и на благотворительность, в том числе Баттер Индастрис в течение долгих лет является спонсором Алфеи, школы для фей.

– В этом году, – сообщает Баттерфликс. Кратко, четко, лаконично, как и всегда. Антуа хочется ее разговорить. Флай тянется к документу, на котором он сидит, но Антуа, вскакивая со стола, вырывает его из-под носа Аквелы и размахивает им высоко над головой. Испытывать терпение бабочки – опасно и щекотливо, но Антуа намерен довести дело до конца.

– Антуан, – боги, когда она начинает злиться, то называет его полным именем. – Положи на место.

– Неа, – он качает головой и высовывает язык. Проводит рукой по своему бедру, изящно выгибая колено. Ну давай же, давай.

Эффект мгновенный – его впечатывают в стену. Хватка у Флай стальная, на запястьях красные следы останутся, но оно того стоит. Губы Флай сжаты, она целует его сильно, крепко, ее помада отдает вишневым вкусом, и Антуа уже тихо стонет под ней. Член мгновенно встает, потому что такая роскошная женщина... Сейчас над ним и сейчас доминирует.

Но только Антуа готовится распластаться тут, в кабинете, на скользком полу, и ждет, когда она сядет на него сверху и прикажет двигаться в ней настолько чувственно, как он только может, как Флай убирает руки. И неспешно возвращается к своим делам, не обращая внимания на растерянного парня, застывшего у стены. Антуа все еще не хочет верить, что Аквела так просто отказалась от него, но...

– Нет, ну ты точно стерва. Не знал бы тебя, подумал, что ты бревно в постели, – выпаливает он, но Флай лишь коротко, жестким приказывающим тоном бросает:

– Сегодня вечером, засранец, мы идем в ресторан, а утром на тебе живого места не останется.

Антуа улыбается. Вот это его Флай, вот это его стерва.

– Кстати, – вспоминает он. – Ты же еще в этом году с речью выступаешь, верно? И еще презентуешь им свой новый автомобиль. Не жирно им будет, а?

– Фарагонда – отличный директор с отличными методами. Я уважаю ее хватку и счастлива с ней сотрудничать, – складывая руки в замок, сообщает Флай.

Антуа хмыкает и закатывает глаза. Флай щурится, и он видит, что она смеется. “Отличный директор”. “Уважаю ее хватку”. “Счастлива с ней сотрудничать”. Конечно, прямо здесь разбежались и попадали. Антуа знает мнение Флай о Фарагонде. Ей вообще люди надоедливыми мошками кажутся во многих случаях. Достойные встречаются редко. Антуа приходится много времени работать и проводить с разными представителями человеческого вида, и у него тоже вырабатывается определенное отвращение. Но таким, как Флай, он не является. Иногда ощущение одиночества здорово дерет горло. Кто отправил его в прошлое? Почему он оказался здесь, вывалившись из своего настоящего?

Прошло уже тридцать лет, и Антуа потихоньку обжился тут, с каждым годом замечая, что обратно в свое время... Совсем не хочется. Такими темпами он сам доживет до своего будущего и пронаблюдает события своими глазами. Он обязательно расскажет Флай, все верно. Но только после того, как все оковы спадут.

А пока... Антуа тянется и картинно зевает, прикрывая рот рукой. Завтра у него назначена съемка, нужно будет выспаться, хотя ночка с Аквелой будет та еще. Его женщина – ненасытная женщина, и он еле успевает удовлетворять желания прекраснейшей Древней. Баттерфликс отлично дерет его, вот только Антуа знает, что ее суть стонет по другому созданию, по другому существу, которое совершенно не замечает ее потребностей и бегает от бабочки сайгаком. Антуа усмехается самому себе. Ничего, и на ее улицу весна придет.

Сейчас же Антуа предпочитает вернуться за свой стол, чтобы внимательнейшим образом продолжить изучать оставшиеся документы.

Я просыпаюсь и тупо смотрю в потолок. Я что? Я кто? Я где? А, кровать вроде моя. Но голова трещит только так. Раскалывается, будто я вчера не только хорошо нажрался, а еще где-то приложился. Стоп. На ум приходят смутные воспоминания. Рожа Некса, ухмылка Стеллы, ее педик-друг на фоне, Лейла, Муза... Че-е-ерт, а я че, реально вчера нажрался? Лезу рукой на тумбочку и натыкаюсь на какую-то хрень. Оп-па, бутылка воды. Так, а тут... О, таблетки. И буквы в воздухе висят. Тру глаза, галлюны, что ли, еще не прошли? Или мы вчера еще нюхали что? Или... А, точно, меня же вроде как Муза уволокла. Значит, это магия. Феи, чтоб их, так и до инфаркта человека доведут. Буквы гласят: “Две таблетки запьешь водой. Позвони мне, когда проснешься”. Оке-е-ей. Как только заканчиваю читать, буквы исчезают. И хорошо, а то только глаза бы мозолили.

Принимаю таблетки, запивая их водой, иду в ванную, умываюсь, принимаю душ, а голова так и не желает проходить. Нахожу где-то еще таблетки от головной боли, жру сразу три штуки, втайне надеясь, что они дадут мгновенный эффект. Облом тебе, Ривен, вот что. Искренне ненавижу, когда башка болит. Завидую людям, у которых такой проблемы нет.

Потом звоню Музе. Та берет трубку после третьего гудка.

– Проспался? – интересуется она.

– Скажи мне, что вчера было, – прошу я. – Почему у меня такое чувство, что я сильно набухался?

– Да неужели ты даже что-то помнишь? – с сарказмом тянет Муза. Черт. За это я ее и люблю. – Твое чувство тебя не подводит. Хотя насчет “сильно” я бы поспорила. Да я после двадцать первой стопки адекватнее тебя держалась. А ты уже на восьмой откинулся.

Я слушаю и медленно офигеваю. Сколько стопок она выпила? С чего мы вообще бухали? Ну, те придурки соревнование устроили. Я же вообще вчера работал! Так какого... Или... Усмехаюсь. Ясно, Дугги не упустил возможность сплавить меня поучаствовать в соревновании, которое наверняка устроили Муза с Лейлой, позже подвалившие к той троице.

Только вот одно смущает, вернее, дико обижает: какого хрена меня с восьмой сразу откинуло? Я же вроде уже нормально держусь, и меня не развозит, когда я нажираюсь. Видимо, мне как обычно кажется. Это одна из причин, по которой я забросил бухать, хотя на первом и еще на втором курсе весьма частенько баловался этим. До сих пор помню наши попойки. Мда, было весело. Вот только этим летом мы подозрительно часто пьем. Пора с этим заканчивать, иначе вернусь в прежнее русло.

– Эм, Рив, а ты совсем ничего не помнишь? – как-то странно тянет Муза.

– Так, колись уже давай, что я там нес? – меня начинают терзать смутные подозрения.

– Погоди секунду, – произносит Муза и тут же возникает у меня в комнате. Я понимаю, что, кажется, накосячил по полной. Это видно по ее взгляду. Эй, меня, что ли, пытается пародировать? Не, солнышко, мой непроницаемый взгляд никто не сможет скопировать. Хотя за попытку и старания ставлю плюс.

Она уже давно привела себя в порядок и подходит к моей кровати, запрыгивая на нее и закидывая ногу на ногу, складывает руки на груди и выжидающе смотрит на меня. И почему у меня такое чувство, будто я на смертном одре?

– Ну так что? – делаю я попытку достучаться до истины.

– Ну... – Муза думает, как бы это получше до меня донести. – Ты умолял меня трахнуть тебя в жопу. Пальцами.

Я моргаю. Челюсть уже давно на полу валяется.

– Я... Я правда такое говорил? – уточняю на всякий случай.

– Угу, – кивает Муза. – Я согласилась, но только если ты захочешь этого на трезвую голову.

Мою несчастную жопу бомбит. Но не от желания, а от мысли, что я могу – черта с два! – такого хотеть, вернее, хотел на тот момент и на полном серьезе это сказал. А ведь я помню рожу того педика на фоне. Черт, надеюсь, хоть этот не начнет меня домогаться. Нет, опять же повторю, несмотря на все это, я с некоторых пор стал относиться к ним терпимее, но... Но такие мои вчерашние слова сегодня вышибли мне всякий мозг окончательно. Вообще, мне его по жизни выносят все, кому не лень.

– Но я думаю, ты не хочешь, верно? – вдруг смеется она.

Мое кислое выражение лица становится хорошим ответом.

– Да ладно, – усмехается Муза, как-то странно поглядывая на меня. Хотя я отлично ее понимаю. – С кем не бывает.

– Ну ты же по пьяни не орешь, что хочешь девкам отлизать, – замечаю я. Мне кажется, или в глазах Музы что-то ломается? Будто хрусталь на осколки бьется. Промаргиваюсь. Что за хрень? Нет, теперь все в порядке, обычные темно-синие глаза.

– А кто сказал, что в жопу иметь – так сразу педик? – интересуется фея музыки. – Сколько раз мы с тобой аналом занимались. Даже в озере, – ее глаза вспыхивают странным и счастливым блеском. – Может, ты просто хочешь поэкспериментировать? Ну, хотел. Тебя же не влечет к парням?

Я задумываюсь. Пытаюсь представить, что я кого-нибудь долблю в жопу. На ум почему-то приходит Скай. Ну ладно, эраклионова кровушка так эраклионова. Представляю, что получаю от этого удовольствие, что жестко трахаю в жопу принца, стоящего ко мне спиной и громко постанывающего. И едва сдерживаю рвотные позывы. Вот уж до чего больная фантазия доводит. Нет, никогда.

Или я там желал, чтобы трахнули меня? Теперь представляю, как меня в жопу долбит Скай. Вот только почему-то я не стою, а лежу. И вместо Ская возникает Сиреникс. Воображение рисует смутный образ, потому что я плохо помню, как он выглядит, но даже это... И вот тут я сглатываю. Потому что блевать не тянет. Не тянет. Не тянет?! На всякий случай тянусь к члену, потому что боюсь уже доверять собственным ощущениям. Не стоит, слава Дракону. Да что за хрень? Эффект, что ли, еще не пропал?

– Рив, что такое? – осторожно спрашивает Муза. – У тебя так взгляд округляется только от очень сильного удивления.

– Да ничего... – хмуро отвечаю я, гоня прочь гейскую порнографию с моим участием. – Просто до сих пор из головы не выходит. Я же не...

– Ну, если тебя вдруг потянет на какого-нибудь парня, я из тебя эту дурь вышибу, – улыбается Муза, загадочно поигрывая сгустком магии. Ну что ж, хотя бы это радует. – Кстати, смотри, завтра вечером ничего не планируйте с Нексом. Мы с Лейлой сняли нам хату на четверых.

– Снова бухать и трахаться? – сразу же секу я фишку. Фея кивает. Ну что ж, может, этот день не так уж и плохо начался. Это чертовски, просто чертовски хорошая новость.

– Ва-а-алтар! – надрывается Белладонна.

– Валтор, Валтор, – соглашается демон.

А что еще терять? Он уже сошел с ума, ему уже не стоит отбиваться от назойливых криков ведьм. Теперь их компания вполне ему подходит. Аватара Дракона, воздвинь себе там памятник и подавись, вспомнив обо мне. Его настигло проклятие. То, от чего он так бежал, так пытался отгородиться, все же проняло и его. Проело каждую клеточку.

Это место, это чертово место и ему омрачило разум. Вот только старухи не сознают своего безумия, а он еще в самом начале пути, он еще помнит, каково это – сохранять относительно трезвый взгляд на жизнь. Через сколько дней он будет брюзжать за компанию с ними? Когда балансируешь между двумя гранями, всегда отчаянно пытаешься вернуться к той, которая больше тебе подходит. Но пропасть уже заложена, и возможности выбраться не предусмотрено.

Теперь Валтор слышит голоса. Вернее, один голос, который приходит где-то между огнем Дракона и демонической сущностью, застывая там, где хранятся воспоминания о заточении на Омеге и последнем бое с Винкс.

– Ты считаешь, что безумен?

Валтор не уверен, что это хорошая идея – отвечать собственному голосу, который сомневается в том, в чем демон уверен на сто процентов.

– Это же очевидно, – говорит демон. У себя в голове. Снаружи надрываются старухи, но сейчас Валтору отчаянно хочется сохранить хоть немного своей нормальности.

– Ты доволен своим положением? – голос не обращает внимания на слегка ехидное замечание демона. Тот прикрывает глаза. Конечно, это же самое лучшее, что может его ждать. – А ты бы хотел это изменить? – голос может читать мысли, но это и понятно, ведь то порождение больного рассудка Валтора. Но чего он хочет добиться? Выражает его внутренние желания? – Если бы тебе выпал еще один шанс, ты бы им воспользовался? И вернул бы то, что упустил?

Валтор задумывается. И ежу понятно, что нет толку отвечать на эти вопросы, но перед самим собой надо быть честным.

– Да, – соглашается он. – Только сначала я бы избавился от этих старух.

– Желаешь их смерти? – голос становится чуть ироничным. Эх, как же сейчас рядом не хватает змея, способного остановить любое безумие.

– Любой бы желал на моем месте, – замечает Валтор. – Даже Дракон.

Голос молчит. А у Валтора почему-то зарождается нехорошее ощущение. Будто не следовало упоминать Дракона. Это говорят его инстинкты? Он что, так отчаянно боится Его? Боится однажды встретить Великого, от которого получил свою силу?

– То, что ты испытываешь, свойственно любому живому существу.

– Что, даже змей будет пресмыкаться? – усмехается демон. Забавно. На миг даже кажется, что голос и не его.

– Любой будет, если я заставлю его.

Валтор промаргивается. Что за чертовщина. Он этот голос Дракону приписал? Изо рта вырывается хриплый смешок. Ну точно с ума сошел.

– Что ж! – Лейла весело скачет рядом с Нексом, который несет сумки со жратвой и прочими вещами в руках. Как и я. Муза в легкой курточке осматривается вокруг и чуть не задыхается от восторга. Темнота хоть глаз выколи. Энный спальный район Магикса. Фонари работают, но даже их света не достаточно. Детские площадки, огромные высотки, парковки, машины, тротуары, клумбы, деревья, – все ныряет в темноту и пляшет зловещими тенями. А на душе странная свобода и элемент запретности. В какой-то арке надрывается местная пьянь. Из окон на втором этаже орут колонки. Неплохая музыка, кстати. Кто-то стоит на балконе и курит, задумчиво смотря на чернеющее небо, кто-то сидит на кухне и пьет чай, а кто-то еще тащится с работы. Из очередного подъезда выпрыгивает девушка и пулей садится в подъехавшее такси. Ревет мотор, и машина улетает, унося за собой бледную полоску света.

Десять вечера. Густо населенные кварталы. Ноль волшебства. Только собственные ноги, только прохладный ветер, треплющий волосы, только смех и переплетенные руки. Шаг за шагом мы идем по тротуару, выискивая нужный дом. С утра и днем все отсыпались. Потом закупались жратвой, бухлом, готовились к тому, чтобы хорошенько оттянуться.

А теперь вслепую ищем дом, ориентируясь только на карты из интернета и смутные описания хозяина. Душа иногда требует отдыха от бесконечных телепортаций, хочется и размяться.

Во мне пробуждаются воспоминания. Четвертый курс, почти конец, мы с Музой так же тащимся, держась за руки, тащимся по темным улицам, чтобы в первый раз заняться сексом. Это чертовски приятный момент, хотя все тогда прошло и не так гладко, как хотелось бы. Зато какой теперь результат. Меня охватывает эйфория, а мы ведь еще даже не пили. Пьянит август. Пьянит свобода, которой скоро настанет конец, потому что Муза и Лейла вернутся в Алфею и снова станут спасать мир. Некс поступит так же, а я... А что я? А я продолжу работать. И если вдруг надумаю вернуться, то не так скоро.

В этот раз спасение мира пройдет без меня.

– Так, – Лейла останавливается, когда мы пересекаем жилой массив и выходим на тротуар около дороги, по которой мчатся редкие машины. – Нам нужно перейти, и нужный дом будет совсем рядом. Он не около дороги, чуть глубже.

– Хорошо, – кивает Некс. – Тогда драпаем.

Пройдя мимо странных гаражей, длинных и массивных домов, мы наконец-то находим нужную многоэтажку, звоним в домофон, нам открывают дверь, мы премся внутрь, поднимаемся на лифте и оказываемся около нужной двери. Ее открывает хрен средних лет с черной бородой и сердитыми глазами. Пробегается по нам взглядом, будто отчитать собирается. Мол, вот же молодежь пошла, какими развратными делами занимается. Фотографирует наши паспорта, девушки рассчитываются. И все потому, что это была их идея. Наше предложение заплатить было встречено категорическим отказом. Проведя краткую экскурсию и предупредив, чтобы мы особо не шумели, хозяин прощается с нами и уходит прочь. Квартира в нашем распоряжении до вечера следующего дня. Мы переглядываемся и, как по команде, хватаем пакеты, тащим всю эту прелесть на кухню, достаем хавчик и уже почти готовы вгрызться в него зубами, как девчонки выпроваживают нас прочь, аргументируя свой поступок тем, что накроют на стол. Окей.

Мы с Нексом ошиваемся в коридоре, протирая ногами паркет.

– Ну что, готов отжечь? – паладин, усмехаясь, смотрит на меня. Отвечаю понимающим взглядом. А как же. Куда без этого? Удивительно, как мы сдружились за этот июль. И вроде не могу назвать Некса лучшим другом, как Набу, но все же... Что-то такое проскальзывает. Этот парень много дерьма разгреб в моей жизни. Мы никогда не обсуждали наши взаимоотношения, а просто тусили вместе и помогали друг другу по мере возможностей. И честно сказать... Я рад, что Некс сошелся с Лей. Этот чувак не менее крут, чем Набу. Хотя последнего и не заменишь, но... Все же Некс смог закрыть дыру в ее груди. И в моей.

Дверь открывается, и перед нами предстают загадочно ухмыляющиеся феи, приглашая внутрь. Входим с Нексом и открываем рты: когда они только успели? То, что стояло на тарелках, бокалы, вискарь, так и просящийся в них разлиться, все это так и манило. Но тут нам пришла не менее заманчивая идея перетащить это в зал.

Тут уже в ход вступает волшебство. Эта хрень порой дико облегчает жизнь. Если не брать в расчет всяких там Древних, Легендариумы и прочие тонкости, находящиеся за человеческой гранью, то выжить вполне можно было. В конце концов, стол водружен ближе к дивану, пару стульев дружно перетащили из кухни, оставили свои вещи в предназначенных нам комнатах и вернулись обратно. Мозг настойчиво посылает сигнал: “Жрать, жрать, жрать!”. Некс разделяет мои мысли.

Мы открываем бутылку и разливаем содержимое по бокалам. Мне в голову уже нехило вдаряет обстановка, уже жду, что будет, когда нажрусь. Ладно, не нажрусь, просто выпью.

– Итак, – Муза хитро щурится. – За что выпьем?

– Ну, – Некс чуть прикрывает глаза, притягивая к себе Лейлу. – Предлагаю за все и сразу. Как ни крути, а это лето выдалось офигенным. Во-первых, мы с Лей стали встречаться, – кажется, что этот хрен сейчас лопнет от гордости. Но я тоже рад за тебя, чел. – Во-вторых, вот эти два придурка помирились.

– Я тебе сейчас врежу.

– Так, Рив, мордобоя не будет, да и ты еще трезвый, – продолжает паладин. – Так что этим летом произошло торжественное образование и воссоединение двух пар. К тому же вернулась и старая дружба, – Лейлу выдает предательский румянец. – И еще отпразднуем то, что хоть кому-то хватило смелости свалить из этого курятника, – ржет Некс, смотря на меня.

– Так говоришь, а сам-то только приперся, – хмыкает Муза.

– Я к вам надолго, дорогая, – подмигивает Некс. – Хрен от меня отделаетесь.

– А кто против-то? – смеется Лейла.

Тост дружно одобряется, и вискарь вливается внутрь. Черт. Это. Божественно. Эх, а вот если бы Некс не проиграл Стелле, то тогда мы бы бухали за ее счет, но... Кто ж знал, что принцесса Солярии пить тоже умеет. До сих пор вспоминаю Музу, которая, не моргнув глазом, умяла двадцать одну стопку. Правда, ее тоже развезло, но все же. И в голове еще отдаются невеселые мысли про...

Муза запрыгивает на меня. Черт. Тело реагирует почти мгновенно: у меня встает. Ну и какого черта?

– Я тебя ненавижу, – и впиваюсь в нее губами. Мне всегда будет мало этого тела, этой души. Чертова фея, а хорошо умеет вгрызаться в сердце. И стоило мне только уйти, как она явилась за мной сама. Не оставит ни на шаг. Я вытаскивал тебя, тащил тебя, был с тобой, и, черт, за это время я снова влюбился в тебя. А может, и не снова. Но та хрень, что сейчас бацает между нами, мне нравится.

– Тебя уже понесло, а? – смеется Некс. Слегка качаю головой и свободной рукой показываю фак. Рано. Мне не только алкоголь голову кружит.

Хреновое, адски странное состояние. Момент полной слабости и невероятной силы. Мне хочется уже свалить от них и забросить под себя это тело, сойти с ума от такой близости. Кому так легко вдают чувства? Мне, конечно.

Но расходиться пока рано. Потому мы с Музой нехотя отрываемся друг от друга, спинами чувствуя, как эти двое отчаянно ржут над нами.

Через полчаса мы выпиваем еще по бокалу вискаря. Ржем, разговариваем, упарываемся, фотографируемся, в общем, все, что делает обычная компания. И все больше ощущаем желание. Встает вопрос о том, кто валит в душ. Нас пропускают первыми. Но пока мы собираемся, Некс и Лейла уже умотали в ванну, надежно закрыв дверь (фея флюидов еще пару заклинаний прибавила). В итоге полчаса мы слушали, как оттуда раздаются смех, тихие стоны и тонкие такие звуки. В общем, я знаю, чем они там занимаются. Ну не только же им по свиданиям шастать.

Мы тоже времени не теряем, и несколько раз я почти укладываю Музу под себя, но когда мы наконец-то решаемся приступить к главному, хлопает дверь. Заразы. Но ванна теперь наша. Я не особый любитель секса в ванне, но здесь что-то как-то сносит крышу.

Вода, стук капель, обнаженное тело... Какая-то там химия во мне уже давно фигарит, и я не сдерживаюсь и имею Музу прямо здесь.

– Это офигенно. Черт. Мне сразу вспоминается тот наш...

– Рот закрой, – сжав зубы, произносит Муза. – Это был полнейший фиаско.

– Зато сейчас какие ощущения...

Когда мы выходим из ванны в одних полотенцах без всякого белья, вторая парочка стоит на кухне и жрет чипсы. Тоже в полотенцах. Сколько времени? Два часа ночи? Что, простите, мы делали?

– Народ, мы все понимаем, но час торчать в ванной – это слишком, – замечает Лейла.

Мы с Музой переглядываемся. Угу, щас, для нас ограничений во времени нет. Мы достаем еще одну бутылочку и отпиваем из нее. Лейла во всю виснет на Нексе, а мне становится несколько... Нет, не хуже. Внутри скручивает. Муза впивается в меня губами, и я отчаянно желаю, чтобы доминировала она. Вела она.

– Рив? – она отстраняется, тоже чувствуя во мне перемену. – Все в порядке?

Я смеюсь. Нет, не в порядке. Далеко. Это странные ощущения. Новые ощущения. Их нужно запить. Сейчас же. Нужно вытрясти их из головы. Хватаю свой бокал и залпом осушаю его. Затем доливаю еще и снова осушаю до дна.

– Э, так, его надо контроливать, – чуть хмурится Некс. А вот ни хера. Я не согласен. О чем ему и сообщаю.

Приподнимаю руки и ощущаю явное желание лечь вниз. Чтобы, чтобы...

И вот тут меня снова это накрывает. Кажется, не нужно было выпивать именно сейчас. Но мозг открутили, и тело, чертово тело диктует правила. Муза. Фак. Не просто впивайся в меня губами. Трахай. Доминируй. Будь сверху. Я хочу...

Я хочу, чтобы в меня вошли.

Это странное, отчаянное желание скручивает изнутри ледяными руками и заставляет чувствовать себя невероятно слабым. Мне хреново, адски. Я смотрю на Музу и молю ее лишь об одном. Глазами. Руками. Телом. Мой член стоит. Но не чтобы войти в нее. Ты войди в меня, прошу. Трахни меня в...

– Что, опять? – округляет глаза Некс.

Муза вздрагивает.

– Пожалуйста, черт, пожалуйста, – я сажусь на пол, мне хочется прямо сейчас, прямо здесь, я не могу не...

– Я думала, его только тогда понесло, – растерянно произносит Лейла. – А это... Муза, что будем...

– Мы? Трахаться, – с какой-то злостью произносит фея музыки, глядя на лучшую подругу. – А вы что, я без понятия.

Она тоже. Она тоже под градусом. Приличным градусом. Не как в баре. Ей тоже вдало, причем капитально. Лейла немного растеряна, а Муза уже тащит меня в какую-то комнату, крепко закрывает дверь, я оглядываюсь и...

– Какого хера мы в ванной?

– А ты думаешь, это все происходит просто так? – Муза фыркает. – Клизму тебе будем ставить, чертов недогей.

Вздрагиваю. Черт, о клизмах у меня самое расплывчатое представление, но... Тут у Музы в руках возникает нечто очень странное, и она, смазывая наконечник этой подозрительной штуки, ловко вставляет ее мне... Фак. Черт. Кажется, меня уже фактически отымели. Я ору от внезапности, потому что эта херня оказывается в моей... Моей жопе. Я не понимаю, что происходит, но отмечаю, что клизма – не самая крутая процедура на свете, хотя Муза и вставляет ее до чертиков аккуратно. Хрен знает сколько проходит времени, Муза вытаскивает эту фигню, и я ощущаю адское желание сходить по своим делам. Фея как будто мои мысли читает, перемещает меня в туалет – славьтесь, волшебные трансформации! – где я спокойно осуществляю свои дела, после чего чувствую себя адской ракетой.

И, словно по волшебству, передо мной возникает Муза, обнимает обеими руками и телепортируется в нашу комнату, толкая меня руками в грудь, валит на кровать. Теперь она на мне, и тут я отмечаю, наверно, впервые, что наши тела будто... Похожи? Или что? Я всегда был несколько больше Музы, но не настолько. Накачан, но не до огромных мускулов, которыми щеголяли некоторые спецы. До меня доходит. Че-е-ерт, и от этой простой мысли почему-то дико взрывается мозг.

– Ты уверен, Рив?

– Я чертов пассив, тебе не повезло, – бормочу я. – И всегда им был. Я хочу те...

– Тогда я это сделаю. Не пожалеешь? – интересуется Муза. – Когда протрезвеешь?

– Нахера жалеть? Что бы я там ни сказал. Трахни меня.

– Хорошо. И не говори, что я не предупреждала, – Муза прижимается ко мне, слегка прогибаясь в животе, надавливая на меня своим весом. Ее бледное тело на фоне моего смотрится странно, офигенно, и я отчаянно горю.

Черта с два... Я пассив. Я бисексуал. Я вполне это осознаю. Я могу представить мужчину. Нормального, сильного, офигенного мужчину, который долбит меня со всей силой. И мне это нравится. Мне хочется, черт, я хочу, чтобы меня трахнули...

– Я би, – произношу я, задыхаясь. – Черта с два, Муза, я хочу, чтобы меня оттрахали...

– Твой мужик – это я, – вот этот стальной голос припечатывает меня обратно. – Будет какой петух рядом ошиваться, яйца тут же отрежу. Не посмотрю, что тоже баба.

– Черта с два, ты станешь моей женой, я все сказал, – она все так же лежит на мне и тянется за моими руками, моими губами и каждым моим движением. Чертов жар, пожирающий меня изнутри.

– Непременно, – обещает Муза. – Только сделаешь мне предложение по-человечески.

Да, я не против. Не против жить с ней вместе. Не против сходить с ума. Это определенно того стоит, и на кой черт я вообще уматывал? И вдруг почему-то становится смешно. Очень смешно. Я примирился с самим собой, но не доставало чего-то важного. И вот сейчас во мне все будто на место встало. Стоило признать собственную бисексуальность, и все черти станцевали на прощание и заняли свои места. Теперь никаких расколов и метаний. Я цел, как никогда. Хренов бисексуал и бывший специалист.

Ты же сможешь меня выдержать, девочка? Только ты, никто другой на это не способен. Меня фигарит лишь на твои атомы.

Но тут я цепенею, когда Муза спускается под горящий и твердый член, вниз, дальше, мягко кладя свою руку на мой сжавшийся анус. В другой руке у нее странный тюбик.

– Смазка, – поясняет она. Я херею. Отлично, сейчас мне смажут жопу. – И, кстати говоря, хорошо, что я догадалась обрезать ногти. Знала же, что дойдет до этого.

Муза заставляет меня перевернуться на живот, и я чувствую ее мягкие прикосновения. По голове бегут приятные мурашки, и да, это высшее блаженство. А еще я – впервые, кстати, – ощущаю странную беспомощность. И беззащитность. Никогда не испытывал подобного. Хотя вру. Было дело... В Бескрайнем. Змей... Член снова начинает твердеть.

– Так, ты ж у нас ни хрена не разработанный, недогей чертов, – смеется Муза, ложась рядом со мной. Испытываешь мое терпение. Мое тело, оно не... – Ладно, будет немного волшебства, готовься.

И тут я вздрагиваю, потому что в меня входит... Да, палец. Вот только желаемого эффекта что-то нет. Ощущения странные. Словно я на унитазе сижу.

– Конечно, это ж первый раз.

Я что, комментирую все это? Хотя Муза тоже жаловалась на боль, когда я в первый раз отымел ее в попу. Но... Сейчас боли нет. Муза входит медленно, очень медленно. Но странный дискомфорт и еще большая незащищенность усиливаются. Она это чувствовала, когда я входил в нее в первый раз? Че-е-ерт. Сочувствую.

Мои мышцы рефлекторно сжимаются, организм противится, но в то же время пляшет от внутреннего восторга. Это потрясающе. Само понимание того, что... Что входят в меня. Двигаются во мне. И тут понимаю: отвлекшись, я невольно расслабился. И Муза фигарит уже чуть увереннее. Так быстро? Мне кажется, что должно быть больнее, гораздо.

– Волшебство же.

Ах да, черт. Она облегчает мою боль. Ведь всегда все предусмотрит, даже когда пьяная. А во мне все больше скручиваются те странные ощущения. Странная боль, от которой хочется разреветься и сжаться в позу эмбриона. Что за нахрен? Странные ощущения. Непривычно. Паршиво и вроде терпимо. Сердце бьется, как иccтупленное. Я не вижу Музы, знаю, что она там, сзади. Она ведет.

Муза еще только в самом начале, я изо всех сил стараюсь расслабиться, Муза протискивает свой палец внутрь, все дальше, и в конце концов добивается результата. Я выгибаюсь все сильнее. И вздрагиваю.

Потому что через боль Муза прошла вглубь. Туда, где гораздо свободнее. И че-е-ерт. Вот теперь я понимаю прелесть тонких женских пальцев. Пальцев, которые могут разгуляться у тебя внутри, лаская каждую складку. Пальцев, заставляющих тело дрожать. Пальцев, изучающих тебя внутри.

Хорошо, пока один палец. Двоякие ощущения: с одной стороны я чувствую боль, а с другой – получаю сомнительное удовольствие от того, что происходит внутри. Муза медленно двигается во мне, гладя влажную кожу, сгибая палец, медленно перемещая его внутри, стараясь не причинять боли. Я на грани шока и напряженности. Мне даже становится немного щекотно. Муза не двигается дальше, застывая там, где я могу это выдержать.