Текст книги "Вихри Мраморной арки"

Автор книги: Конни Уиллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 48 страниц)

ДЖЕК[26]26
  Jack © Перевод. В. Гайдай, 2010


[Закрыть]

Ви опаздывала. Задерживались и немецкие бомбардировщики: было уже восемь, а сирены все молчали. В тот вечер Джек и явился к нам на пост.

– Наша Виолетта, похоже, забросила ВВС и принялась за воздушных наблюдателей, – сострил Моррис. – Так их очаровала, что они даже сирены забыли включить.

– Тогда и нам лучше поостеречься, – отозвался Суэйлс, снимая каску; он только что вернулся с обхода. Мы сдвинули чашки, фонарики, противогазы, освобождая место на застеленном клеенкой столе. Твикенхем сгреб свои бумаги в стопку возле пишущей машинки и стал печатать дальше.

Суэйлс налил себе чаю.

– После них возьмется за гражданскую оборону, – продолжил он, потянувшись за молоком; Моррис подтолкнул к нему кувшинчик. – И нам всем придется держать ухо востро. – Он поглядел на меня и усмехнулся. – Особенно молодым, вроде Джека.

– Мне это не грозит, – ответил я. – Меня скоро призовут. А вот Твикенхему стоит поберечься.

Твикенхем взглянул на меня.

– Поберечься? – спросил он, держа пальцы над клавишами.

– Ну да, глядишь, наша Виолетта начнет тебя завлекать, – объяснил Суэйлс. – Девушкам нравятся поэты.

– Я не поэт. Я журналист. Как насчет Ренфрю? – Твикенхем кивнул в сторону кроватей в соседней комнате.

– Эй, Ренфрю! – гаркнул Суэйлс и, вскочив со стула, ринулся к двери.

– Ш-ш-ш, – оборвал я его. – Не буди. Он всю неделю не спал.

– Да, правда. Ренфрю не годится: и без того ослаб. – Суэйлс опять сел. – Моррис у нас женат… Моррис, а твой сын, который летчик, – он в Лондоне?

Моррис покачал головой.

– Квинси сейчас на базе в Норт-Уилде.

– Повезло парню, – сказал Суэйлс. – Так что, Твикенхем, остаешься только ты.

– Нет уж, увольте, – ответил Твикенхем, печатая. – Она не в моем вкусе.

– Она ни в чьем вкусе. Верно?

– Она во вкусе Королевских ВВС, – произнес Моррис. Мы помолчали, думая об удивительной популярности Виолетты среди пилотов в Лондоне и его окрестностях.

У Ви были белесые ресницы и волосы тусклого неопределенного цвета, которые она на дежурстве накручивала на мелкие бигуди. Инструкции это запрещали, но миссис Люси не делала Ви никаких замечаний.

Пилоты наперебой приглашали пухленькую глупышку Виолетту на танцы и вечеринки.

– Я все-таки считаю, что она все выдумывает, – заявил Суэйлс. – Сама покупает все эти так называемые «подарки» – апельсины, шоколад. Достает где-то на черном рынке.

– На заработок в отряде ПВО? – возразил я. Нам платили два фунта в неделю; то, что Ви приносила на пост – шоколад, вино, сигареты, – купить за эти деньги было невозможно. Она щедро делилась с нами. Алкоголь и сигареты запрещались инструкциями, но миссис Люси никогда не делала замечаний.

Миссис Люси вообще не делала нам выговоров; только осаживала, если мы начинали насмехаться над Ви – поэтому при ней мы не сплетничали. Интересно, где она? Я вспомнил, что не видел ее с тех пор, как пришел.

– А где миссис Люси? Неужели тоже опаздывает? Моррис кивнул на дверь в кладовую.

– У себя. Прибыл новичок на замену Олмвуду, так что миссис Люси вводит его в курс дела.

Олмвуд был у нас лучшим из работавших в неполную смену: здоровяк, бывший шахтер, он в одиночку поднимал тяжеленные балки. Поэтому-то Нельсон, пользуясь своим положением районного уполномоченного по гражданской обороне, и перевел его к себе на пост.

– Надеюсь, новичок окажется плохоньким, – заметил Суэйлс. – А то Нельсон и его прикарманит.

– Я вчера встретил Олмвуда, – сказал Моррис. – С виду стал как Ренфрю, только еще хуже. Говорит, что они у Нельсона всю ночь патрулируют и ищут зажигалки.

Это было бессмысленно. С улицы не видно, куда падают зажигательные снаряды; а если начнется бомбежка, никого не собрать. Поначалу миссис Люси назначила патрули на период налетов, но неделю спустя стала прекращать обходы в полночь, давая нам выспаться. По ее словам, незачем было погибать без толку, если все и так уснули.

– Еще Олмвуд рассказывал, что Нельсон заставляет их носить противогазы во время дежурства, – продолжил Моррис. – И два раза за смену устраивает тренировки по пользованию ручным пожарным насосом.

Суэйлс не выдержал.

– Ручным насосом?! Да сколько же, интересно, надо учиться, чтоб с ним управиться? Нет, в жизни не пойду к Нельсону на пост, даже если сам Черчилль подпишет бумаги о переводе.

Дверь кладовой приотворилась, и оттуда выглянула миссис Люси.

– Половина девятого. Хоть сирены и молчат, наблюдателю лучше подняться наверх. Чья сегодня очередь?

– Ви, – ответил я. – Но она до сих пор не пришла.

– Господи, – вздохнула миссис Люси. – Наверно, кому-то надо пойти и поискать ее.

– Я схожу. – Я принялся натягивать сапоги.

– Спасибо, Джек, – сказала она и закрыла дверь.

Я встал, сунул за ремень фонарик, перекинул через плечо противогаз – на случай, если встречусь с Адмиралом Нельсоном. По инструкции, во время патрулирования полагалось надевать противогазы; но миссис Люси быстро поняла, что в них ничего не разглядишь. «Вот почему, – подумал я, – ее пост и лучший во всем районе».

Миссис Люси снова выглянула из-за двери.

– Обычно она приезжает на метро. Станция «Слоан-сквер». Вы уж там поосторожнее.

– Точно, – добавил Суэйлс. – Поосторожнее, там Ви прячется во тьме! Готовая броситься на тебя! – Он ухватил Твикенхема за шею и притянул к груди.

– Буду начеку, – пообещал я, поднялся по ступенькам и вышел наружу.

На темных улицах мне не встретилось ни души; только спешила к подземке девушка с подушкой, одеялом и платьем на вешалке. Я проводил ее до станции, чтобы она не заблудилась, хотя было не так уж темно. Сияла полная луна, у реки догорал пожар от вчерашнего налета.

– Спасибо огромное. – Девушка перехватила вешалку и пожала мне руку. Она была куда красивей, чем Ви; светлые волосы вились кудряшками. – Работаю в магазине «Джон Льюис», а моя начальница, старая перечница, сроду не отпустит и на минутку раньше – даже если уже включили сирены.

Я подождал несколько минут у выхода со станции. Потом, подумав, что Ви могла выйти в Южном Кенсингтоне, прошел до Бромптон-роуд, но ее не было и там. Пришлось вернуться на пост, но Ви все еще не появлялась.

– У нас здесь новая теория насчет того, почему молчат сирены, – сообщил мне Суэйлс. – Мы решили, что Ви переключилась на люфтваффе. И те капитулировали.

– Где миссис Люси? – спросил я.

– Все с новеньким, – откликнулся Твикенхем.

– Скажу ей, что не смог найти Ви. – Я шагнул к двери. Дверь отворилась, и из кладовой появились миссис Люси и новичок.

Его трудно было назвать заменой крепкому Олмвуду: худощавый, с тонким и бледным лицом, чуть старше меня – балку вряд ли поднимет. «Должно быть, студент», – подумал я.

– Знакомьтесь, это мистер Сеттл, наше пополнение, – представила его миссис Люси и указала на каждого из нас по очереди. – Мистер Моррис, мистер Твикенхем, мистер Суэйлс, мистер Харкер. – Она улыбнулась мне и новичку. – Мистера Харкера тоже зовут Джек. Постараюсь вас не перепутать.

– Вот так парочка! Хорошая примета, – вставил Суэйлс. Новичок улыбнулся.

– Если захотите вздремнуть – кровати вон там. На случай бомбежки у нас укреплен угольный подвал. Остальная часть подвала, к сожалению, не укреплена, но я постараюсь это исправить. – Она взмахнула пачкой бумаг, которые держала в руке. – Я уже запросила у районного уполномоченного брусья. – Противогазы здесь. – Миссис Люси показала на деревянный сундук. – Батарейки для фонариков здесь. – Она выдвинула ящик. – А на стене расписание дежурств: вот патрульные, вот наблюдатели. Как видите, первый наблюдатель сегодня – мисс Вестен.

– А той все нет, – пробормотал Твикенхем, не переставая печатать.

– Я не нашел ее, – сказал я.

– Господи. Надеюсь, с ней ничего не случилось. Мистер Твикенхем, вас не затруднит взять это дежурство на себя?

– Я подежурю, – подал голос Джек. – Куда идти?

– Я покажу. – Я направился к ступенькам.

– Погодите, – остановила нас миссис Люси. – Мистер Сеттл, ужасно не хочется отправлять вас на пост, вы же не успели толком со всеми познакомиться. Да и нет особой нужды подниматься наверх, пока не включат сирены. Да вы не торопитесь, присядьте оба. – Она сняла с чайника цветастую грелку. – Выпьете чаю, мистер Сеттл?

– Нет, спасибо.

Миссис Люси вернула грелку на место и улыбнулась.

– Вы из Йоркшира, мистер Сеттл, – произнесла она чинно, словно на званом чаепитии. – Откуда именно?

– Из Ньюкасла, – вежливо отозвался Джек.

– Что вас привело в Лондон? – спросил Моррис.

– Война, – ответил Джек все так же вежливо.

– А! Хотите исполнить свой долг?

– Да.

– Вот и сын мой, Квинси, так сказал. «Папа, – говорит, – я хочу исполнить свой долг перед Англией. Хочу стать летчиком». Двадцать один самолет он подбил, мой Квинси. И самого два раза сбивали. Побывал в передрягах, скажу вам!.. Только об этом нельзя – военная тайна.

Джек кивнул.

Порой я сомневался, уж не выдумал ли Моррис подвиги сына, как Ви – своих пилотов ВВС? Иногда казалось, что Моррис выдумал и самого сына; впрочем, в таком случае можно было подыскать Имя получше, чем Квинси.

– «Папа, – как-то говорит он мне, – я должен исполнить свой долг». И показывает документы о зачислении. Я даже опешил. Не то, чтобы у него не хватало патриотизма, но трудности в колледже были – знаете, молодость… И вдруг, представьте себе, заявляет: «Папа, хочу исполнить свой долг».

Одна за другой завыли сирены.

– А вот и они, – сказала миссис Люси так, словно на ее чаепитие прибыл последний долгожданный гость.

Джек поднялся.

– Мистер Харкер, будьте добры, покажите, где здесь пост наблюдателя.

– Зови меня Джек, – поправил я. – Имя простое, запомнить легко.

Мы поднялись наверх, в мансарду, служившую когда-то спальней для кухарки миссис Люси. Отсюда, с пятого этажа, было удобно следить за зажигалками – не то что с улицы. Остальные дома в округе были ниже – и все, что падало на крыши, виднелось как на ладони. Вдалеке, между дымовых труб, поблескивала Темза. С другой стороны светили прожектора Гайд-парка.

У окна с выставленной рамой миссис Люси поставила мягкое кресло, а узкую площадку в конце лестницы укрепили тяжелыми дубовыми балками, поднять которые не смог бы даже Олмвуд.

Я посветил на балки фонариком.

– Если бомбы близко, лучше всего здесь прятаться. Будет сперва свист, а за ним – такой нарастающий вой. – Я провел Джека в спальню. – Если увидишь зажигалку – сообщи и постарайся заметить, куда именно она угодила. – Я показал ему, как пользоваться укрепленным на деревянном основании прицелом, который мы использовали вместо секстанта, и вручил Джеку бинокль. – Что-нибудь еще нужно?

– Нет, – тихо ответил он. – Благодарю.

Я оставил его и спустился вниз. Там все еще обсуждали Виолетту.

– Начинаю всерьез о ней беспокоиться, – призналась миссис Люси.

Рявкнула зенитка; где-то далеко глухо загрохотали бомбы. Мы замерли, прислушиваясь.

– Сто девятые «мессершмиты», – определил Моррис. – Опять идут с юга.

– Надеюсь, у нее хватило ума укрыться в бомбоубежище, – сказала миссис Люси.

И тут в дверь влетела Ви.

– Извините, опоздала, – выпалила она, выкладывая перевязанную ленточкой коробку на стол рядом с машинкой Твикенхема. Ви раскраснелась и часто дышала. – Знаю, сейчас мое дежурство, но Гарри днем повез меня поглядеть на его самолет, а оттуда я еле до вас добралась. – Она сбросила пальто на спинку стула, на котором недавно сидел Джек. – Ни за что не поверите, как он назвал самолет. «Милая Виолетта»! – Она развязала ленточку. – Мы так задержались, что не осталось времени попить чай, и тогда он говорит: «Возьми это к себе на пост, попейте там чаю всласть, а я пока задам немцам жару». – Она вынула из коробки торт, покрытый сахарной глазурью. – Он написал имя на носу самолета, а вокруг нарисовал фиалки – по одной за каждого подбитого немца.

Мы во все глаза глядели на торт. Яйца и сахар с начала года выдавались по карточкам, да и раньше с ними было туго. Такого чудесного торта я не видел уже давно.

– С малиновой начинкой, – объяснила Ви, разрезая лакомство на части. С поднятого ножа капал джем. – Шоколада у них не нашлось. Ну, кому?

– Мне, – сказал я.

Я недоедал с начала войны и испытывал постоянный зверский голод с тех пор, как записался в гражданскую оборону. Особенно не хватало сладкого. Свой кусок я проглотил еще до того, как Ви закончила раскладывать другие по тарелкам из веджвудского сервиза миссис Люси.

Оставалась еще четверть торта.

– А кто дежурит вместо меня? – спросила Ви, слизывая малиновый джем с пальцев.

– Новенький, – ответил я. – Я отнесу ему наверх. Ви отрезала кусок и положила на тарелку.

– Какой он? – заинтересовалась она.

– Йоркширец, – сказал Твикенхем и повернулся к миссис Люси. – Чем он занимался до войны?

Миссис Люси взглянула на свой почти съеденный кусок торта, словно удивляясь, что он так быстро закончился.

– Он не говорил.

– Я в смысле – симпатичный? – уточнила Ви, кладя вилку на тарелку с тортом. – Может, я ему сама отнесу?

– Хилый. И бледный, – ответил Суэйлс с набитым ртом. – Похож на чахоточного.

– Нельсон на такого вряд ли позарится, – добавил Моррис.

– А, тогда ладно. – Ви передала тарелку мне.

Я поднялся на площадку третьего этажа, переложил тарелку в другую руку и зажег фонарик.

Джек стоял у окна и глядел поверх крыш на реку. С его шеи свисал бинокль. В небе сияла луна, отражаясь в воде и озаряя дорогу бомбардировщикам – словно немецкая осветительная ракета.

– В твоем секторе что-нибудь было?

– Нет, – отозвался он. – Они пока на востоке.

– Вот, малиновый торт, – сказал я.

Он повернулся ко мне. Я протянул тарелку.

– Приятель Виолетты угостил. Он из ВВС.

– Спасибо, не надо. Я не люблю сладкого.

Я вытаращился на него. Поверить в это было так же трудно, как в имя Виолетты, выписанное на носу истребителя.

– Она принесла целый торт. Хватит на всех.

– Благодарю. Я не голоден. Съешьте без меня.

– Ты на самом деле не хочешь? Такой торт сейчас нигде не достанешь.

– На самом деле, – сказал он и отвернулся к окну.

Я неуверенно покосился на кусок торта; стыд за собственную жадность боролся во мне с неутоленным голодом. Что ж, тогда я по крайней мере не пойду спать и составлю ему компанию.

– Виолетта – это та, за которую ты дежуришь. – Я сел на пол и прислонился к окрашенной деревянной стене, принявшись за еду. – Она опоздала, но вообще работает в отряде в полную смену. Всего у нас таких пятеро: Виолетта, я, Ренфрю, – его ты не видел, он спит; ему сейчас тяжело приходится, совсем не может спать днем, – Моррис и Твикенхем. И еще есть Питерсби. Он у нас, как ты, в неполную смену.

Джек стоял, не оборачиваясь, и ничего не ответил. Только смотрел в окно. С неба, освещая комнату, упала россыпь ракет.

– Ребята они неплохие. – Я подцепил вилкой кусочек торта. В неверном свете ракет малиновая начинка казалась черной. – Суэйлс, правда, любит позубоскалить, а Твикенхем любого вопросами замучает; но во время бомбежки на них можно положиться.

Он повернулся.

– Какими вопросами?

– Для нашей газеты. Вообще-то это не газета, а информационный листок – для инструкций, сведений о новых типах бомб, всего такого. Твикенхем вообще-то должен просто перепечатывать его и рассылать на другие посты; но он, кажется, всегда мечтал проявить себя в литературе – и вот выдалась возможность. Он назвал листок «Весточки Твикенхема» и добавляет туда всякую всячину – новости, рисунки, последние слухи, интервью.

Гул моторов в ночном небе становился все громче и громче и наконец пронесся мимо. Раздался тихий свист. Потом свист усилился и превратился в вой.

– На лестницу! – Я выронил тарелку, схватил Джека за руку и затащил его на лестничную площадку. Мы сжались, ожидая взрыва; я закрыл голову руками. Но ничего не случилось: вой перешел в пронзительный визг – и вдруг зазвучал уже в отдалении. Я выглянул из-за балки и посмотрел в окно. Вспышка, за ней удар – не меньше чем в трех секторах от нас.

– Фугаска. – Я подошел к окну, пытаясь определить, куда она попала. – Где-то на юго-востоке, похоже, в Ли.

Джек навел бинокль.

Я вышел на лестницу, сложил ладони рупором и крикнул в подвал: «Ли! Фугас!» Вернувшись, снова усаживаться не стал – бомбардировщики были слишком близко, – а прислонился к стене.

– Твикенхем нас всех проинтервьюировал. Он захочет узнать, чем ты занимался до войны, почему пошел в ПВО и все такое. На прошлой неделе писал заметку про Ви.

Джек опустил бинокль, но продолжал глядеть туда, куда упала бомба. Пожар еще не начался – от фугасной бомбы огонь занимается не сразу: нужно время, чтобы разлетевшиеся горящие угли подожгли газ из поврежденных труб.

– А кем она была до войны? – спросил Джек.

– Ви? Стенографисткой. И очень одинокой, по-моему. Война для нашей Ви стала настоящим благословением.

– Благословением, – повторил Джек, неотрывно глядя в ту же точку. Я не видел его лица – только темный силуэт – и не мог понять, покоробило его это слою или удивило.

– Ну, не то чтобы благословением, конечно. Вряд ли этот ужас можно назвать благословением. Но Ви получила шанс, которого до того была лишена. Моррис говорит, что, если бы не война, Ви умерла бы старой девой. А сейчас у нее отбоя нет от поклонников.

– Моррис, – произнес Джек так, как будто не был уверен, о ком идет речь.

– Рыжий, усы щеточкой. У которого сын – летчик.

– Выполняет свой долг. – Лицо Джека озаряли красноватые отблески, но я по-прежнему не мог понять, что оно выражало.

За рекой, искрясь и сверкая, падали зажигалки, и повсюду занимались пожары.

* * *

Следующей ночью случился налет на Олд-Черч-стрит: два фугаса. Миссис Люси отправила меня с Джеком узнать, не нужна ли наша помощь. Похоже, полное затемнение бомбардировщикам не помешало. Пробираясь в кромешной тьме до Кингс-роуд, я перестал понимать, где мы находимся.

Место попадания фугасок чувствовалось по запаху. Точнее, это был не совсем запах; скорее резкое неприятное ощущение в носу от цементной пыли и взрывчатки, которой немцы начиняют снаряды. Ви от такого всегда чихала.

Я попробовал сориентироваться, но различал в черноте только чуть более темные очертания какого-то холма слева. Похоже, мы зашли не туда: в Челси нет холмов.

И вдруг я понял, что это и есть место происшествия.

– Первым делом надо найти ответственного за работы по происшествию, – объяснил я Джеку.

Синего фонаря нигде не было видно. Наверно, спасатели работали с другой стороны холма.

Мы вскарабкались на холм – я впереди, Джек следом, – стараясь не оступиться на ненадежном склоне. На дальней стороне другого холма, пониже, горел синий огонек: призрачное голубоватое пятно слева от нас.

– Вон они, – показал я. – Надо доложить о прибытии. Ответственным наверняка окажется Нельсон, а он любит, чтобы все делалось строго по правилам.

Я побежал вниз, оскальзываясь на разбитых кирпичах и штукатурке.

– Осторожней, – крикнул я Джеку. – Тут везде стекло и острые доски.

– Джек, – окликнул он.

Я обернулся. Джек остановился на середине склона и глядел вверх, словно прислушивался к чему-то. Я тоже посмотрел вверх, испугавшись, что возвращаются бомбардировщики – но все звуки заглушал грохот зенитных пушек. Джек стоял неподвижно; теперь он опустил голову и разглядывал обломки.

– В чем дело? – окликнул я его.

Он вынул из кармана фонарик и стал беспорядочно светить им во все стороны.

– Прекрати! – закричал я. – Ты нарушаешь затемнение! Джек выключил фонарик.

– Тут, внизу, есть живой. – Он опустился на колени. – Его надо откопать.

Он вытащил из обломков балясину перил и стал ковырять ею гору мусора.

Я недоуменно взглянул на него.

– Откуда ты знаешь? Он разгребал обломки.

– Достань кирку. Эта штука твердая, как камень. Скорей, – нетерпеливо крикнул он.

Ответственным за спасательные работы оказался кто-то мне незнакомый. Это меня обрадовало: Нельсон никогда не выдал бы кирку без соответствующих санкций. У ответственного – он был моложе меня и весь в прыщах под слоем кирпичной пыли – кирки не нашлось, но он вручил мне пару лопат, не задавая никаких вопросов.

Я полез через холмы назад. Дым и пыль немного улеглись, в небе у реки дождем падали осветительные ракеты, которые озаряли все чересчур ярким, не дающим ничего различить светом – как автомобильные фары в тумане. Джек стоял «а Четвереньках на середине склона и втыкал балясину в холм, разгребая завал, – словно убийца, снова и снова вонзающий нож в тело жертвы.

С неба упала россыпь ракет, уже намного ближе. Я пригнулся и поспешил на помощь Джеку, протягивая ему одну из лопат.

– Не выйдет, – отмахнулся он.

– Что такое? Ты больше его не слышишь? Джек упорно ковырял балясиной в склоне.

– Что? – Он поглядел на меня так, будто понятия не имел, о чем я только что спрашивал.

– Ты его слышишь? – повторил я. – Голос?

– Эта штука… – произнес он. – Лопатой ее не возьмешь. Ты захватил корзины?

Корзин я не принес, но на склоне нашлась большая жестяная кастрюля. Я передал ее Джеку и стал копать. Он, конечно, оказался прав: я вогнал лопату в обломки и тут же погнул ее о потолочное перекрытие. Снизу подцепить перекрытие не удавалось – сверху его придавил здоровенный кусок балки. Бросив лопату, я выломал из перил еще одну балясину и опустился рядом с Джеком.

Перекрытие придавливала не только балка, но и сыпучая груда обломков – кирпичи, куски дерева и штукатурки. Все это было спрессовано крепче цемента. Мы углубились фута на три, как вдруг невесть откуда возник Суэйлс.

– Это глина такая, тверже мрамора. Весь Лондон из нее выстроен, – объяснил он.

Суэйлс принес два ведра и новости. Оказалось, Нельсон уже прибыл и успел разругаться с прыщавым ответственным из-за того, кто руководит работами на объекте.

– Нельсон с криком тычет в карту, где обозначено, что эта сторона Кингс-роуд входит в его район, – весело рассказывал Суэйлс. – А прыщавый ему и говорит: «Ах так? Ну и разбирайтесь тут сами».

Даже с помощью Суэйлса мы продвигались слишком медленно. Попавший под обвал либо задохнется, либо умрет от потери крови, прежде чем мы его отроем. Джек не прерывался ни на секунду, хотя прямо над головой свистели бомбы. Он, казалось, точно знал, где надо копать, но даже в краткие минуты затишья никто из нас не слышал ни звука. Сам Джек, похоже, особо не прислушивался.

Балясина, которой он орудовал, сломалась в твердой, как камень, глине; Джек взял мою и стал рыть дальше. Из груды обломков показались разбитые часы. Потом – подставка для яиц.

Появился Моррис. Он только что закончил эвакуировать людей с двух улиц, где упала неразорвавшаяся бомба. Суэйлс рассказал ему о Нельсоне и ушел разузнать что-нибудь про обитателей дома.

Джек показался из ямы.

– Нужны распорки, – сказал он. – Края вот-вот обвалятся.

У подножья холма нашлось несколько перекладин от кровати. Одна из них оказалась слишком длинной; Джек надпилил ее и сломал пополам.

Вернулся Суэйлс.

– В доме никого не было! – крикнул он в яму. – Полковник и миссис Годалминг с утра уехали в Суррей.

Заглушая его слова, прозвучал отбой воздушной тревоги.

– Джек, – окликнул Джек. – Джек! – настойчиво повторил он.

Я склонился над ямой.

– Который час? – спросил он.

– Около пяти, – ответил я. – Только что дали отбой.

– Светает?

– Пока нет. Что-нибудь нашел?

– Да, – сказал он. – Помоги.

Я протиснулся в выкопанную нору и понял, почему Джек спросил, не рассвело ли: внизу стояла кромешная тьма. В свете фонарика наши лица, освещенные снизу, казались ликами призраков.

– Он там. – Джек потянулся к балясине, похожей на ту, которой он раскапывал завал.

– Под лестницей? – спросил я, и тут балясина ухватилась за его руку.

За пару минут мы вытащили его наружу. Джек тянул за руку, которую я принял за балясину, а я выгребал глину и штукатурку из пещерки, образованной дверью и холодильником, что свалились друг на друга.

– Полковник Годалминг?

– Где, черт возьми, вас носило? – осведомился он, отталкивая мою протянутую руку. – Обеденный перерыв, что ли?

Пышные усы и фрак полковника покрывала белая пыль.

– Что это за страна, где человеку приходится самому выкапываться из завала?! – вопил он, тыча в лицо Джеку половник, полный штукатурки. – Да я бы до самого Китая дорыл, пока вы, болваны, возились тут наверху! Проклятые неумехи! – надрывался он, пока его вытаскивали из ямы. Мы с Джеком подталкивали его зад, обтянутый элегантными брюками. – Копуши! Своего носа найти не сможете!

Как выяснилось, полковник Годалминг и в самом деле уехал за день до этого в Суррей, но решил вернуться за охотничьим ружьем – на случай вторжения.

Я отвел полковника к машине «Скорой помощи».

– Разве можно полагаться на нашу чертову гражданскую оборону! – разглагольствовал он.

Начинало светать. От бомбежки пострадали всего два квартала. Холм к югу оказался пустующим многоквартирным домом; в соседних постройках даже стекла не вылетели.

«Скорая помощь» подъехала поближе к разрушенному дому, и я помог полковнику добраться до нее.

– Как вас зовут? – спросил он, не обращая внимания на раскрытые перед ним двери фургона. – Я доложу вашему начальству. И о том, другом – тоже. Чуть руку мне не оторвал! Куда он делся?

– На работу ушел, – ответил я. Как только мы вытащили Годалминга, Джек засветил фонарик, взглянул на часы и сказал: «Мне пора». Я пообещал, что отмечу его у ответственного, и помог полковнику спуститься с холма. Сейчас я уже жалел, что не ушел вместе с Джеком.

– На работу! – фыркнул Годалминг. – Наверняка дрыхнет, ленивая свинья! Сперва чуть не сломал мне руку, а теперь преспокойно оставил умирать. Я ему покажу работу!

– Если бы не он, вас бы не нашли, – огрызнулся я. – Он, расслышал, как вы зовете на помощь.

– Зову на помощь? – изумился он и стал весь пунцовым. – Зову на помощь! Стал бы я звать на помощь кучку тунеядцев!

Женщина-водитель подошла к нам выяснить, из-за чего задержка.

– Меня оклеветали – будто я звал на помощь, как жалкий трус! – выпалил полковник. – А я не звал никого. Да и зачем, толку же все равно не будет. Либо выкапывайся сам, либо сиди тут до Второго Пришествия! Я уж почти выкопался – и тут явился этот молодчик, обвинил меня в том, что я плакал, как ребенок! Чудовищно! Безобразие!

Она взяла его за руку.

– А вы себе что позволяете, девушка? Почему не сидите дома, почему бегаете везде в такой короткой юбке? Это же неприлично!

Негодующего полковника уложили на койку и накрыли одеялом. Я захлопнул двери машины, проследил, как они уезжают, а потом обошел вокруг места происшествия, ища Морриса и Суэйлса. Среди облаков проглянуло солнце, окрасило развалины алым; луч сверкнул по осколку зеркала.

Морриса и Суэйлса я не нашел и отправился доложиться Нельсону, который сердито беседовал с кем-то по полевому телефону. Я попробовал рассказать про Джека, но Нельсон только кивнул и отмахнулся. Я направился на свой пост.

Ви и Моррис завтракали, а Суэйлс изображал перед ними полковника Годалминга. Миссис Люси все заполняла бумаги – кажется, ту же самую форму, над которой она трудилась вчера вечером.

– Огромные усищи. – Суэйлс развел ладони на пару футов, показывая размер. – Как у моржа. И фрак – вы представьте себе. «Господа, это же форменный скандал! – Суэйлс зажмурил правый глаз с воображаемым моноклем. – Куда катится Британия? Порядочных людей не могут даже спасти подобающим образом!» – Он перешел на свой обычный голос. – Я думал – отправит наших Джеков под трибунал прямо на месте. – Он заглянул мне за плечо. – А где Сеттл?

– Ему на работу надо было.

– Ну и ладно, – Суэйлс снова вставил в глаз воображаемый монокль. – Годалминг так грозно выглядел, словно собирался вернуться с полком королевских уланов. – Суэйлс вскинул руку с воображаемой саблей. – «В атаку! Смерть негодяям!»

Ви хихикнула. Миссис Люси подняла взгляд от бумаг.

– Виолетта, сделайте для Джека тосты. Садитесь, Джек. Вы едва держитесь на ногах.

Я хотел положить каску на стол, но поглядел на покрывавший ее толстый слой пыли и повесил каску на спинку стула. Моррис подвинул ко мне тарелку с копченой рыбой.

– Никогда не угадаешь, как они себя поведут. Некоторых вытащишь, так они рыдают и кидаются тебя обнимать. Некоторые держатся так, словно оказывают тебя одолжение. Одна старушка страшно оскорбилась, когда я высвобождал ее ногу из завала. Утверждала, что у меня были непристойные намерения.

Из соседней комнаты вышел Ренфрю в наброшенном на плечи одеяле. Серое, изможденное лицо – наверно, такое же было и у меня.

– Где объект? – взволнованно спросил он.

– За Олд-Черч-стрит. В секторе Нельсона, – успокаивающе пояснил я.

– С каждым разом все ближе, – нервно произнес Ренфрю. – Заметили?

– Неправда, – возразила Ви. – В нашем секторе не было целую неделю.

Ренфрю не обратил на нее внимания.

– Сперва Глостер-роуд, потом Иксворт-плэйс, теперь Олд-Черч-стрит… Ходят кругами. Как будто ищут чего-то…

– Лондон ищут, – перебила его миссис Люси. – И найдут, если не соблюдать затемнение. – Она передала Моррису отпечатанный лист. – Вот список нарушений за прошедшую ночь. Обойдите нарушителей и сделайте им выговор. – Она положила руку на плечо Ренфрю. – Может, вздремнете еще, мистер Ренфрю? А я пока приготовлю вам завтрак.

– Я не хочу есть, – отозвался он, но позволил увести себя, вместе с одеялом, назад к кроватям.

Миссис Люси укрыла его и подоткнула одеяло. Суэйлс сказал, зевая:

– Знаете, кого мне напомнил этот Годалминг? Женщину, что мы вытаскивали на Говер-стрит. Достали ее из-под обломков и спрашиваем: где муж, с ней или нет? А она отвечает: «Нет. Он, подлый трус, на фронт ушел».

Все засмеялись.

– Таких, как этот полковник, вообще бы спасать не надо, – заявила Ви, намазывая тост маргарином. – Оставили бы его там ненадолго – посмотрим, как бы ему понравилось.

– Ему повезло, что его не оставили там навсегда, – заметил Моррис. – В учетном журнале было записано, что он с женой в Суррее.

– Повезло, что у него такой громкий голос. – Суэйлс подкрутил конец огромных невидимых усов. – «Достопочтенный сэр! Не соблаговолите ли извлечь меня отсюда?»

«Вот только сам полковник утверждал, что не проронил ни звука», – подумал я. И вспомнил, как Джек крикнул мне сквозь грохот зениток: «Тут, внизу, есть живой».

К столу вернулась миссис Люси с бумагами.

– Я запрашивала брусья для укрепления подвала. – Она постучала краем стопки об стол, выравнивая ее. – На днях придет инспекция из муниципалитета.

Две пустые бутылки из-под пива отправились в мусорный ящик, следом за ними – содержимое пепельницы.

– Для укрепления? А зачем? Боитесь, что полковник Годалминг заявится с тяжелой артиллерией? – спросил Суэйлс.

В дверь громко застучали.

– Достопочтенные господа, – объявил Суэйлс, – он здесь. И привел с собой свирепых псов.

Миссис Люси открыла дверь.

– Хуже, – прошептала Ви, быстро хватая со стола последнюю пивную бутылку. – Это Нельсон.