Текст книги "Вихри Мраморной арки"

Автор книги: Конни Уиллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 48 страниц)

Он взял девушку за руку, и та улыбнулась, глядя ему в глаза. Счастливая парочка удалилась, а регистраторша подошла к Элизабет и вручила ей планшет с бланками.

– Они недавно ссорились, – сообщила ей Элизабет.

– Ну… – улыбнулась та. – Похоже, гроза миновала.

– Да, – кивнула Элизабет.

«Благодаря мне. Потому что я поскользнулась на льду…» – подумала она.

– Я жила в этом здании, когда тут было общежитие. Здесь был холл.

– Правда? Должно быть, с тех пор все сильно изменилось.

– Нет, – покачала головой Элизабет. – Все по-прежнему. Там, где сейчас находилась стойка регистратора, раньше стоял стол с телефоном. Уходя и возвращаясь, студентки отмечались у воспитательницы. А у дальней стены была кушетка, где Элизабет и Тиб сидели во время вечеринки «Таппервер». Там же на следующий день сидел Таппер в смокинге – Элизабет прошла мимо него по пути в библиотеку. Регистратор с сочувствием смотрела на Элизабет.

– Представляю, как вам сейчас больно!

– Да, – кивнула Элизабет.

Она собиралась сбежать в библиотеку до прихода Таппера, но он явился на полчаса раньше.

Увидев ее на лестнице, Таппер встал. «Привет, я звонил тебе все утро, хотел узнать, идешь ли ты завтра в библиотеку». – В руках он держал белую коробку с букетиком для Тиб. Держа коробку в обеих руках, Таппер шагнул на нижнюю ступеньку.

«Я иду сейчас. – Элизабет прошествовала мимо. Она боялась, что Таппер попытается взять ее за руку, остановить, но его руки были заняты коробкой. – Боюсь, Тиб еще не оделась». – «Знаю, я специально пришел пораньше, чтобы поговорить с тобой». «Лучше позвони ей и скажи, что ты уже здесь», – бесцветным голосом сказала Элизабет и вышла на крыльцо. Она даже забыла отметиться перед уходом, и если бы Тиб позже не сделала это за нее, точно получила бы нагоняй от воспитательницы.

Регистратор встала.

– Сейчас узнаю, сможет ли доктор Ларенсон вас принять. Потерпите еще немножко, ладно?

Доктор сказал, что у Элизабет растяжение связок, и начал обматывать лодыжку эластичным бинтом. Тут в кабинете зазвонил телефон. Доктор на минуту отошел, оставив Элизабет на кушетке.

Таппер позвонил на следующий день после бала.

«Скажи, что меня нет дома», – попросила Элизабет. «Сама скажи!» – Тиб сердито водрузила телефон ей на колени. Элизабет взяла трубку. «Я не хочу с тобой говорить, но Тиб, наверное, не откажется. Она как раз рядом». – С этими словами Элизабет пихнула аппарат в руки Тиб и вышла из комнаты. Тиб догнала ее только на середине студенческого городка.

За ночь сильно похолодало, и порывистый ветер гнал по траве сухие листья. Тиб держала в руках пальто Элизабет. «Спасибо», – сказала Элизабет и надела пальто. «Слава богу, какие-то мозги у тебя еще остались. Немного, правда».

Элизабет засунула руки поглубже в карманы.

«Что хотел Таппер? – поинтересовалась она. – Снова приглашал тебя на свидание? На очередную вечеринку «Таппервер»?» – «Нет, он не приглашал меня на свидание. Я сама попросила его пойти со мной на бал. Тех, у кого нет парня, заставляют дежурить по выходным, так что Таппер согласился меня выручить. Я боялась сказать тебе – думала, ты не поймешь». «Чего не пойму? – фыркнула Элизабет. – Да встречайся с кем угодно!» – «Я не собираюсь встречаться с Таппером, и тебе это прекрасно известно. Прекрати вести себя, как кретинка, иначе я найду другую соседку!»

И тогда Элизабет, не понимая еще, какое значение имеют мелочи вроде брошенной телефонной трубки, спущенной шины или необдуманной фразы, как вода расплескивается от них в разные стороны и вышвыривает тебя за обочину, заявила: «Отлично. Начинай искать прямо сейчас!»

Две недели они жили в полном молчании, а потом соседка Шарон Оберхаузен не вернулась после Дня благодарения, и Тиб переселилась в их комнату. Все произошло еще до конца первого семестра. Потом Элизабет вступила в «Ал ьфа-Фи» и переехала в их общежитие.

Доктор вернулся и закончил накладывать повязку.

– Вы не на машине? – спросил он. – Я сейчас принесу костыли. Старайтесь без крайней необходимости не наступать на больную ногу.

– Я позвоню мужу, – заверила его Элизабет.

Доктор помог ей встать с кушетки и вручил пару костылей. Они вышли в приемную. Доктор протянул Элизабет телефонную трубку, предусмотрительно нажав кнопку внешнего вызова.

Элизабет набрала домашний номер и, как только в трубке раздались гудки, попросила воображаемого собеседника приехать за ней в поликлинику.

– Муж будет здесь через минуту, – кивнула она регистратору. – Я подожду на улице.

Женщина помогла ей выйти на крыльцо и спуститься по ступенькам, а потом вернулась в приемную. Элизабет сделала несколько шагов по тротуару и остановилась напротив своего бывшего окна.

После того как Таппер сводил Тиб на бал «Ангелов», он несколько раз приходил к их окну и швырял в него всякие штуки от «Таппервер». По утрам, спеша на уроки, Элизабет видела их на асфальте и на лужайке – пластиковые открывалки, ножи для грейпфрута и держатели для кухонных щеток. Она упорно отказывалась открыть окно, и через некоторое время Таппер перестал приходить.

Элизабет посмотрела под ноги, но сначала не увидела червяка. Она пошевелила траву концом своего костыля, стоя на здоровой ноге, и наконец нашла его. Червяк был теперь темно-красного, почти черного цвета; его высохшее и сморщенное тельце покрылось крохотными льдинками.

Она взглянула на окошко приемной – регистратор ставила на полку медицинскую карту. Элизабет медленно пересекла дорогу и направилась домой.

Дорога домой оказалась настоящей пыткой. К тому времени, как Пол вернулся с работы, Элизабет едва могла шевельнуться.

– Что происходит? – гневно спросил Пол. – Почему ты мне не позвонила? – Он взглянул на часы. – Теперь уже поздно звонить Брубейкеру – он с женой собирался куда-то на ужин. Полагаю, ты не в состоянии идти на концерт?

– Нет, я пойду, – возразила Элизабет.

Пол уменьшил температуру, даже не глядя на термостат.

– Как вообще это случилось? – спросил он.

– Мне показалось, я увидела парня, которого знала раньше. Хотела догнать его…

Пол вытаращил на нее глаза.

– Парня, которого знала раньше? В колледже? И что он там делает? Все еще ждет выпускных экзаменов?

– Не знаю…

«Интересно, а Сэнди встречает саму себя в кампусе? – подумала Элизабет. – Девочку в белоснежном свитере и нитке жемчуга, стоящую на пороге общежития «Альфа-Фи» и болтающую с Чаком Пегано?»

Нет, ее душа не томится в плену… Сэнди ведь не говорила: «Скажи, что меня нет!» Или: «Отлично, начинай искать прямо сейчас!» Вот потому-то – а еще из-за спущенной шины – кампус не захватил ее в заложники и спасать ее не надо. В спасении нуждаются Элизабет и ее друзья.

– Ты не представляешь, во что нам обойдется эта твоя выходка, – сердито заявил Пол. – Сегодня Брубейкер сказал мне, что у него для тебя есть работа в деканате.

Он снял с ее ноги бинт и взглянул на лодыжку. Элизабет намочила повязку по дороге домой, так что Пол отправился искать свежий бинт. Через пару минут он вернулся в комнату, держа в руках сморщенный бланк.

– Вот, нашел в ящике бюро. Ты ведь сказала, что отнесла анкету в офис?

– Листочки упали в сточную канаву, – призналась Элизабет.

– Почему же ты сразу их не выкинула?

– Я подумала, что это может быть важно. – Элизабет взяла бумаги из рук Пола и поковыляла к дверям.

Они опоздали и сидели отдельно от Брубейкеров, но когда концерт закончился, те сами к ним подошли. Доктор Брубейкер представил свою жену.

– Как жаль, что с вами такое приключилось, – сочувственно сказала Джанис Брубейкер. – Рон уже несколько лет твердит, что надо привести в порядок центральную дорожку. Раньше она подогревалась. – Супругой Брубейкера оказалась та самая дама, про которую на вечеринке «Таппервер» Сэнди сказала, что она проповедует добродетель. Сегодня Джанис надела темно-красный костюм, а волосы начесала по моде тех времен, когда Элизабет училась в колледже. – С вашей стороны очень любезно пригласить нас в гости, но теперь, конечно, об этом и речи быть не может…

– Нет-нет, – возразила Элизабет, – приходите обязательно! Со мной все в порядке, это лишь небольшое растяжение!

Брубейкеры собирались поговорить с кем-то за кулисами; Пол объяснил, как найти их дом, и повел Элизабет на улицу.

На парковке не нашлось свободного места, так что Пол оставил машину у поликлиники. Элизабет настояла на том, что она дойдет, но через пятнадцать минут они преодолели всего три четверти пути. Пол взбешенно сказал: «Зачем я тебя послушал!» и направился к машине.

Элизабет с трудом доковыляла до бетонной лавочки на краю тротуара (раньше в скамьях были вентиляционные решетки отопительной системы). Даже в шерстяном платье и теплом пальто она все равно стучала зубами от холода. Элизабет положила костыли на скамейку и посмотрела на окно своей бывшей комнаты.

Перед зданием, как раз напротив среднего окна, стоял какой-то парень. Несколько минут он смотрел вверх, засунув руки в карманы джинсовой куртки и ежась от холода, а потом достал что-то из кармана и швырнул в окно.

«Зря стараешься, – подумала Элизабет. – Она не выйдет…»

Таппер еще раз попытался поговорить с ней. Это случилось весной. Снова шел дождь, а дорожки были сплошь покрыты червями. В летной форме учебного корпуса «Ангелов» Тиб посинела от холода.

Она остановила Элизабет на пороге общежития. «Знаешь, я вчера встретила Таппера, он спрашивал о тебе. Я сказала, что ты теперь живешь в «Альфа-Фи». «А-а!» – Элизабет хотела уйти, но Тиб продолжала трещать, как будто ничего не случилось, и они по-прежнему дружили: «Я встречаюсь с парнем из летного корпуса, Джимом Скейтсом. Он такой лапочка!»

Элизабет сказала, что опаздывает на урок. Тиб нервно огляделась. Элизабет проследила за ее взглядом: к ним спешил Таппер на велосипеде.

«Большое спасибо!» – злобно прошипела она. «Ему надо с тобой поговорить!» – «О чем? Как пригласить тебя на танцы в «Альфа-Сигму»?»

С этими словами Элизабет скрылась за дверями общежития, пока Таппер не успел к ней подойти. Он полчаса названивал по телефону, но Элизабет не взяла трубку, и звонки прекратились.

Однако он не оставил своих попыток. Таппер все еще стоит под окном, бросает в него ножи для грейпфрутов и разделители яиц, а она – даже через столько лет – не хочет его простить. Он будет стоять здесь до скончания века, а она никогда, никогда не подойдет к окну…

Элизабет поднялась на ноги. Резиновый наконечник костыля заскользил по ледяной корке, и Элизабет едва не упала. В самый последний миг она ухватилась за край бетонной скамейки.

Автомобиль, громко сигналя и сверкая фарами, остановился у кромки тротуара. Пол вышел из машины.

– Бога ради, поторапливайся! Брубейкеры, должно быть, уже стоят под дверью.

Он забрал у Элизабет костыли и потащил ее к машине, просунув руку под мышку. Автомобиль рванул с места, а паренек так и стоял под окном.

Брубейкеры действительно уже приехали и ждали на подъездной дорожке. Пол оставил Элизабет в машине и бросился открывать гостям дверь, а доктор Брубейкер пытался помочь Элизабет встать на ноги и опереться на костыли.

Джанис без конца повторяла:

– Ах, мы причиняем вам столько хлопот!

Потом они отступили в сторону, растерянно наблюдая, как Элизабет хромает к крыльцу.

Джанис вызвалась приготовить кофе. Элизабет, так и не сняв пальто, села у кухонного стола. Пол накрыл стол – чашки, блюдца, тарелочка с печеньем – перед тем, как они отправились на концерт.

– Вы были на вечеринке «Таппервер»? – спросила Джанис, открывая шкафчик, чтобы взять фильтры для кофе. – Жаль, что не выпало другого случая с вами встретиться. Говорят, Сэнди Конкел уже вонзила в вас свои коготки!

– На вечеринке вы сказали, что любите добродетель. Вы верующая? – поинтересовалась Элизабет.

Джанис возилась с бумажным фильтром кофейника. Она замерла и пристально взглянула на Элизабет.

– Да, разумеется, я христианка. Знаете, Сэнди Конкел утверждает, что вечеринка «Таппервер» – неподходящее место для религиозных разговоров, но я не согласна. Любое место подходит для того, чтобы приблизиться к Богу! И я была права. Бог ведь говорил с вами, Элизабет, не так ли?

– Что, если вы сделали что-то неправильно – давным-давно, и потом оказалось, что этим поступком вы все разрушили?

– Как бы мы ни скрывали свои грехи, они выплывут наружу! – убежденно заявила Джанис.

– Я не имею в виду грехи, – сказала Элизабет. – Я говорю о всяких мелочах, которым мы не придаем никакого значения – например, ступаем в лужу или ссоримся с кем-то… Что, если вы пришли в ярость и уехали, оставив человека посреди пустынной дороги, и этот поступок изменил сразу несколько жизней? Или, предположим, вы отказались говорить с кем-то, поскольку он ранил ваши чувства, и не открыли окно? Такая вот чепуха перевернула судьбы ваших близких… И теперь… теперь она слишком много пьет, а он покончил с собой, а вы и понятия не имели, что несете за это ответственность!

Джанис перестала рыться в сумочке в поисках Библии и уставилась на Элизабет.

– Вы толкнули кого-то на самоубийство?

– Нет. – Элизабет покачала головой. – Никуда я его не толкала, и ее не заставляла разводиться, но если бы в тот день я не ушла, все сложилось иначе…

– Разводиться? – эхом отозвалась Джанис.

– Сэнди права – в юности мы заботимся только о себе… Я думала лишь о том, что она намного красивее меня и всегда нравится парням, поэтому, когда они вместе отправились на танцы, я решила, что он только о том и мечтал. Мне было так больно, так больно! Вот почему я выкинула разделитель яиц и отказалась говорить с ним. Кто же знал, что мои поступки приведут к таким последствиям! Я не предполагала, что рядом была лужа и волна уже готовилась смыть меня в сточную канаву…

Джанис положила Библию на стол.

– Я не знаю, что вы сделали, Элизабет, но, что бы это ни было, Господь непременно вас простит. Вот послушайте… – Крестообразная закладка помечала страницу Евангелия от Иоанна. – «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную…»То есть Иисус, Сын Божий, умер на кресте, а потом воскрес из мертвых, чтобы отпустить нам наши грехи…

– А если он не воскрес? – нетерпеливо перебила ее Элизабет. – Что, если он так и лежал в могиле, остывая все больше и больше, пока его тело не покрылось кристаллами льда? И так никогда и не узнал, спас он кого-нибудь или нет?

– Кофе еще не готов? – весело спросил Пол, появляясь в дверях кухни вместе с доктором Брубейкером. – Или вы, девочки, до утра собираетесь секретничать, а про нас совсем забыли?

– Что, если Иисуса ждали все эти годы, надеясь, что он придет и спасет, а он даже не знал об этом? Он ведь помог бы, правда? Не оставил бы его стоять на холоде под окном? А может, даже он не смог бы ничего сделать. Возможно, в любом случае все закончилось бы разводом и самоубийством… – Зубы Элизабет стучали от холода. – Даже если бы Иисус их спас, он не смог бы спасти себя – он ведь все равно уже умер…

Джанис лихорадочно листала Библию, пытаясь найти нужное место. Пол обошел вокруг стола и хотел взять Элизабет за руку, но она нетерпеливо оттолкнула его.

– В Евангелии от Матфея говорится, что Иисус воскрес и что он жив! – испуганно затараторила Джанис. – Какой бы грех вы ни совершили, Элизабет, Господь простит вас, если вы признаете его своим Спасителем…

Элизабет ударила кулаком по столу с такой силой, что тарелка с печеньем подпрыгнула.

– Я говорю не о грехе! Я говорю об окне, которое нужно было открыть! Она прошла по луже, и червяк утонул – просто так, ни за что! Ну почему, почему я не положила его на дорожку?!

И она со всего маху ударила по столу кулаком.

Доктор Брубейкер поспешно схватил чашки и поставил их на барную стойку, словно боялся, что Элизабет начнет швырять посуду об стену.

– Надо было положить его на траву…

Пол ушел на работу, даже не позавтракав. Лодыжка за ночь так распухла, что Элизабет едва смогла надеть тапки, но все равно встала и приготовила кофе. Фильтры для кофе все еще лежали на стойке – там, где их оставила Джанис.

– Ну что, довольна? Тебе, значит, мало было упустить хорошую работу, тебе захотелось и мою карьеру разрушить? – ядовито поинтересовался Пол.

Элизабет опустила голову.

– Прости за вчерашнее. Я сейчас заполню анкету и отнесу в офис, а когда поправлюсь…

– По радио сказали, что сегодня будет тепло, так что я отключил отопление. – И Пол хлопнул дверью.

Элизабет села к столу и занялась анкетой. Она пыталась стереть ластиком темное пятно, но ничего не вышло, так что один вопрос даже невозможно было разобрать. Пальцы Элизабет закоченели от холода, она даже останавливалась несколько раз и дышала на руки. Элизабет заполняла анкету до изнеможения. Потом она сложила листочек пополам и отправилась в кампус.

В дальнем конце дорожки девушка в желтом дождевике разговаривала с подружкой в форме летного учебного корпуса «Ангелов». Элизабет побрела в их сторону, низко опустив голову и прислушиваясь, не едет ли Таппер.

– Он спрашивал о тебе, – сказала Тиб, а Элизабет фыркнула и закатила глаза.

Тиб выглядела совсем иначе – не так, как запомнила ее Элизабет. Она была чуть полноватой и не слишком привлекательной – одна из тех девушек, которым вечно не с кем пойти на танцы. Из-за короткой стрижки ее пухлое лицо казалось еще круглее. Она смотрела на подругу с волнением и надеждой.

«Не волнуйся, малышка, – подумала Элизабет. – Я здесь». Она не смотрела на саму себя; самое главное сейчас было – успеть вовремя.

– Я сказала ему, что ты живешь в «Альфа-Фи», – сказала Тиб.

– А-а! – услышала Элизабет свой собственный голос и сразу после этого – шуршание велосипедных шин.

– Слушай, я встречаюсь с одним парнем из летного корпуса. Он просто чудо!

Потом была короткая пауза, и ядовитая реплика юной Элизабет:

– Ну, большое тебе спасибо!

В эту секунду Элизабет с силой оттолкнулась резиновым наконечником костыля от ледяного нароста на дорожке и плашмя повалилась на землю.

Минуту или чуть больше она ничего не видела и не слышала от боли. «Я сломала ногу», – подумала Элизабет и сжала кулаки, чтобы не закричать.

– Что с вами? – Тиб встревоженно опустилась на колени перед Элизабет, загораживая от нее остальных.

«Нет, нет, не ты!» – взмолилась про себя Элизабет. Несколько мгновений она боялась, что ее план не сработал и другая девушка ушла.

Но, как ни крути, девушка не была посторонней, это была сама Элизабет – добрая душа, которая спасает утопающих червяков. Она присела на корточки с другой стороны, потому-то Элизабет и не сразу ее заметила.

– Ой, ногу сломали? – сказала девушка. – Надо вызвать «скорую»!

– Не надо, все в порядке! – замотала головой Элизабет. – Помогите мне встать, пожалуйста…

Девушка по имени Элизабет Уилсон положила учебники на бетонную скамейку и опустилась на колени.

– Надеюсь, мы тут кучу малу не устроим, – улыбнулась она Элизабет.

К удивлению Элизабет, девушка была очень хорошенькой. Тиб всегда говорила ей об этом, но Элизабет не верила.

Девушка взяла Элизабет под руку с одной стороны, а Тиб – с другой.

– Снова опрокидываете на льду невинных прохожих? Сколько раз я вас предупреждал: прекратите эти жестокие забавы!

Таппер наконец присоединился к их компании. Он положил велосипед на траву, а сумку с «Таппервер» пристроил рядышком. Тиб и юная Элизабет – она сама – отступили назад, и Таппер опустился перед Элизабет на колени.

– В душе-то они неплохие девчонки, только вот пошутить любят, негодницы! Но подбрасывать людям под ноги банановую кожуру – это уж, знаете ли, слишком!

Таппер придвинулся так близко, что Элизабет ощутила на щеке его теплое дыхание. Она пристально посмотрела ему в лицо, боясь, что он тоже изменился; но нет, это был тот самый Таппер, которого Элизабет любила все эти годы.

– Обнимите меня за шею, голубушка, – скомандовал Таппер. – Вот так, хорошо. Элизабет, пора искупать грехи! Помоги-ка этой милой леди подняться…

Девушка сердито схватила книжки и хотела удалиться, буравя Таппера полным ненависти взглядом. Она посмотрела на Тиб, но та, согнувшись, подбирала с заледеневшей дорожки костыли. Из-за узкой форменной юбки и высоких каблуков она не могла присесть на корточки.

Вздохнув, юная Элизабет положила свои вещи на землю и подошла к Элизабет с другой стороны. Элизабет схватила девушку за руку и так сильно сжала, словно боялась, что она убежит.

– Я пошел на бал только потому, что Тиб меня попросила. Она помогла организовать вечеринку «Таппервер», так что я был у нее в долгу.

Элизабет подняла голову.

Таппер не смотрел на нее. Его взгляд был прикован к другой Элизабет – той, которая не отвечала на звонки, не подходила к окну… Его глаза лучились какой-то беззащитной и почти неуловимой нежностью, похожей на легкое дуновение весеннего ветерка.

– Я ей то же самое говорила, – поддакнула Тиб, положив костыли на лавку.

– Мне кажется, посторонним это совсем не интересно, – фыркнула Элизабет.

– Я хотел объяснить тебе на вечеринке, но эта идиотка Шарон Оберхаузен…

Тиб подошла к ним с костылями в руках.

– Когда он согласился помочь, я испугалась: вдруг ты подумаешь, что я собираюсь отбить у тебя парня? Я долго мучилась, но так и не решилась рассказать… Я ведь и правда пригласила его только потому, чтобы избежать воскресных дежурств! Не потому, что он мне нравится или еще что…

Таппер улыбнулся взрослой Элизабет.

– Я пытаюсь вести себя благородно и отдавать долги, а что получаю в ответ? Вот вы, вы бы разозлились, если бы я пригласил на танцы вашу подружку?

– Может быть. – Элизабет задрожала на холодном бетоне. – Но я бы вас простила…

– Вот видишь? – Таппер торжествующе посмотрел на девушку.

– Вижу, – нахмурилась она, а потом тут же улыбнулась. – Может, ты все-таки поднимешь несчастную женщину с тротуара?

– С удовольствием, солнышко! – радостно сказал Таппер, и Элизабет в мгновение ока оказалась на лавочке.

– Спасибо, – кивнула она, клацая зубами от холода. Тапер присел перед ней и осторожно ощупал колено.

– Чертовски сильно распухло… Вам есть кому позвонить?

– Нет-нет, мой муж будет здесь через минуту. Я подожду на скамейке.

Тиб достала из лужи листочки анкеты.

– Боюсь, их придется выбросить…

– Не важно, – покачала головой Элизабет. Таппер сгреб сумку с пластиковыми мисками.

– Слушайте, не хотите стать хозяйкой вечеринки «Таппервер»? Получите хорошую скидку на…

– Таппер! – возмущенно оборвала его Тиб.

– Оставь бедную женщину в покое! – поддержала подругу Элизабет.

Таппер энергично потряс сумкой:

– Оставлю, если вы пойдете со мной в «Сигма-Пси» и поможете разнести контейнеры для зелени.

– Я пойду, – расплылась в улыбке Тиб. – В «Сигма-Пси» живет один человек, с которым мне не терпится повидаться!

– Я тоже, – сказал Элизабет, обнимая Тиб за талию. – Что-то я не доверяю твоему вкусу в выборе бойфрендов… Джим Скейтс – еще тот мерзавец! Шарон тебе не рассказывала, как он поступил с Мэрилин Рид?

Таппер протянул Элизабет сумку с пластиковыми мисками и поднял с земли велосипед. Элизабет тут же пихнула сумку Тиб.

– Вам точно помощь не нужна? – озабоченно спросил Таппер. – Здесь не жарко, бр-р! Может, лучше подождете мужа в студенческом клубе?

Элизабет нестерпимо захотелось погладить его рукой по щеке. Хотя бы один раз!

– Все в порядке, – тихо проговорила она.

Троица развернулась и прошествовала к Фрейзер-холлу. Они сравнялись с Картер-холлом, сошли с дорожки и пошагали дальше по траве. Элизабет провожала их глазами до тех пор, пока они не исчезли из виду, и еще немного посидела на холодной скамейке. Она отчаянно ждала какого-нибудь знака, что действительно смогла их спасти, но ничего не произошло. Лодыжка перестала болеть. Как только Таппер прикоснулся к ней, боль исчезла без следа.

Элизабет все сидела и сидела на лавочке. Ей показалось, что на улице стало еще холоднее, но почему-то она больше не дрожала. Через некоторое время Элизабет поднялась и пошла домой, оставив костыли на скамейке.

В доме стояла жуткая стужа. Элизабет прибавила температуру и села у кухонного стола, не снимая пальто. Теплее не становилось. Наконец она вспомнила, что Пол еще утром отключил отопление. Элизабет завернулась в одеяло и устроилась на кушетке. Лодыжка больше не болела; правда, нога на ощупь была почти ледяной. К тому моменту, как зазвонил телефон, Элизабет едва могла шевелиться. Прошла целая вечность, прежде чем она добралась до аппарата и взяла трубку.

– Я уж думал, ты никогда не ответишь! – сказал Пол. – Я записал тебя на прием к доктору Джеймисону, на три часа, сегодня. Он психиатр…

– Пол… – Элизабет так закоченела, что с трудом двигала губами. – Прости меня…

– Поздно извиняться. Я объяснил доктору Брубейкеру, что ты принимаешь мышечные релаксанты, из-за травмы. Не знаю, купился он на это или нет.

В трубке послышались гудки.

– Да, поздно. Слишком поздно… – Она повесила трубку. Тыльную сторону руки покрывали кристаллики льда. – Пол… – попыталась выговорить Элизабет, но из заиндевевших губ не вырвалось ни звука.