Текст книги "Вихри Мраморной арки"

Автор книги: Конни Уиллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 48 страниц)

– Если на Земле холодает, то теплее не становится, – заметил один из предпринимателей. – Одновременно-то не бывает.

– Вообще говоря, бывает. – Нэйтан пустился в объяснения по поводу таяния полярных льдов, которое может привести к увеличению доли пресной воды в Северной Атлантике. – Пресная вода будет держаться на поверхности Гольфстрима, не давая более прогретому слою опускаться и остывать, а также изолируя теплое течение. Европа попросту замерзнет, – подытожил он.

– Ну, значит, глобальное потепление окажется очень кстати, – предположил другой предприниматель. – Вот и согреемся.

Нэйтан терпеливо разъяснил, что в мире одновременно произойдет и резкое потепление, и похолодание, начнутся многочисленные засухи, наводнения и прочие стихийные бедствия.

– Подобные изменения могут случиться очень быстро, – добавил он. – Не следует полагать, что температура будет расти постепенно, а уровень моря – медленно понижаться. Возможно, произойдет нечто неожиданное, кризис: резкий температурный скачок, или суперураган, или мегабуря – без малейшего предупреждения. Вот почему наш проект так важен. Если создать достаточно полную климатическую базу данных, то мы получим более точные компьютерные модели, а благодаря им…

– Компьютерные модели! – фыркнул один из собеседников. – Да они врут чаще, чем оказываются правы!

– Потому что не учитывают достаточное количество условий, – кивнул Нэйтан. – Климат – невероятно сложная система, в которой тысячи факторов взаимодействуют при исключительно запутанных условиях – погодные явления, облака, влажность, морские течения, человеческое вмешательство, посадки… До сих пор компьютерные модели принимали во внимание лишь незначительное число факторов. В нашем проекте их будет задействовано более двухсот, а значит, точность моделей экспоненциально возрастет. Мы сможем предсказать кризис до того, как он случится…

В этот самый момент и заверещал телефон. Звонил Чин Сунг, дипломник Нэйтана из лаборатории.

– Ты где? – закричал он в трубку.

– На встрече, по поводу гранта, – прошептал Нэйтан. – Перезвоню через пару минут.

– Ага, и прохлопаешь Нобелевскую! – не унимался Чин. – Помнишь твою дурацкую теорию про то, что глобальное потепление может вызвать внезапный кризис? Ну так дуй сюда! Возможно, сегодня ты окажешься прав.

– Что? – Нэйтан поплотнее обхватил трубку. – Что стряслось? Упала температура Гольфстрима?

– Нет, течения тут ни при чем. Все происходит прямо здесь.

– Что происходит-то?

Чин ответил вопросом на вопрос:

– У тебя там снег идет?

Нэйтан посмотрел за окно конференц-зала:

– Да.

– Я так и думал. У нас тоже.

– Ты поэтому мне звонишь? – прошипел ученый. – Потому что в декабре в Небраске вдруг пошел снег? Если ты не смотрел на календарь, возьму за труд напомнить, что зима началась три дня назад. Сейчас и должен идти снег.

– Ты не понял, – вздохнул Чин. – Снег идет не только в Небраске. Он повсюду.

– Что значит «повсюду»?

– Повсюду – значит повсюду. Сиэтл, Солт-Лейк-Сити, Миннеаполис, Провиденс, Чаттануга… – Чин умолк, послышались щелчки компьютерных клавиш. – Абилен, Шривпорт, Саванна… Постой-ка, в Талахасси тоже зарегистрирован снегопад. На юге Талахасси…

Наверное, воздушные потоки отклонились к югу.

– Где эпицентр низкого давления?

– В том-то и дело, – ответил Чин, – эпицентр вычленить невозможно.

– Еду, – бросил Нэйтан.

В миле от шоссе сноубордисты Кент Слаккен и Бодин Кромпс, ничего не видя за тяжелыми хлопьями снега, съехали в кювет.

– Черт, – ругнулся Бодин, вдавив педаль газа в пол и пытаясь выбраться задним ходом.

Машина увязла еще глубже – так, что им не удалось даже открыть дверь.

Джиму и Поле понадобилось целых два часа, чтобы забрать гирлянды и двинуться в направлении церкви. Кружевные снежинки падали все быстрее и гуще, так что последние несколько миль машина еле ползла.

– Надеюсь, хуже уже не будет, – обеспокоено заметил Джим. – Иначе гостям придется туго.

Стэйси это, казалось, ничуть не волновало.

– Как красиво! Больше всего на свете я хотела, чтобы в день моей свадьбы шел снег, – улыбнулась она, встречая будущего мужа и подругу в дверях. – Пола, идем, поглядим, как снежинки смотрятся через окна церкви. Все будет просто идеально.

Джим тут же снова уехал: ему надо было забрать Киндру и Дэвида из аэропорта. Честно говоря, Пола этому была только рада. По дороге из аэропорта ей в голову начали закрадываться те же напрасные надежды, которые она питала в начале их знакомства. Надежды и впрямь были напрасными – это подтвердил один взгляд на Стэйси.

Невеста была прекрасна даже в свитере и джинсах: безукоризненный макияж, светлые волосы собраны в сверкающую снежным блеском прическу с волнистыми локонами. Каждый раз, когда Пола делала прическу перед торжеством, она выглядела как в дурном фильме годов так пятидесятых. Как Стэйси это все удается? Вот увидите, снег прекратится, а потом начнется точно к церемонии.

Но нет. Снег все шел, а приехавшая на репетицию священница сказала:

– Вот уж не знаю. Я полчаса от дома на дорогу выбиралась. Может, перенесете свадьбу?

– Не глупите. Ничего мы переносить не будем. Свадьба состоится в канун Рождества, – отрезала Стэйси, а затем выдала Поле белые атласные ленты и велела привязывать гирлянды к скамьям.

* * *

В Санта-Фе моросило. Бев Кэрри поселилась в гостинице и вышла прогуляться на площадь. С неба падал ледяной дождь, который проникал сквозь легкое пальто и тонкие перчатки, которые Бев захватила с собой. Вообще-то она планировала с утра пробежаться по магазинам, но в витринах висели практически одинаковые объявления: «Магазин закрыт в Сочельник и Рождество», а тротуар возле губернаторского дворца, где – согласно путеводителю – зуньи и навахо торговали украшениями из серебра и бирюзы, пустовал.

«По крайней мере снега нет», – сказала себе Бев и вернулась в отель, ежась и кутаясь в пальто. Витрины разукрашены «ристрас» – связками чеснока и фонариками в форме перчиков чили. Даже елка в фойе отеля наряжена куклами качина – духами предков.

Подруга Бев, Дженис, уже успела оставить сообщение по телефону. «Если ей не перезвонить, она решит, что я выпила целый пузырек снотворного», – думала Бев, поднимаясь в номер. По пути в аэропорт Дженис встревожено спросила:

– Ты о самоубийстве и не помышляешь, правда? Другая подруга, Луиза, узнав, что задумала Бев, немедленно отозвалась:

– Я тут в одной телепрограмме смотрела сюжет про самоубийства в Рождество. Говорят, люди, пережившие смерть супруга, особенно уязвимы. Ты ведь не станешь ничего такого делать?

Ни Дженис, ни Луиза не понимали, что Бев собиралась спасать свою жизнь, а не губить ее. Рождество дома – с елочными гирляндами, венками и свечками – могло ее доконать. И снег.

– Знаю, тебе не хватает Говарда, – говорила Дженис. – Скоро Рождество, и тебе грустно.

Грустно? Она была уничтожена, раздавлена. Каждое воспоминание, каждая мысль о покойном муже, каждое употребление прошедшего времени «Говард любил… Говард знал… Говард был…» – становилось смертельным ударом. В книгах по психологии писали про «боль потери любимого человека», но Бев понятия не имела, что боль может быть настолько резкой и невыносимой, пронзающей, словно кинжал. Единственная надежда – сбежать. Не то чтобы она «решила на Рождество поехать в Санта-Фе». Она бежала – как жертва бежит от убийцы.

Бев сняла промокший плащ и перчатки и позвонила Дженис.

– Ты ведь обещала сообщить, как только приедешь, – упрекнула ее подруга. – Ты как?

– Все в порядке, – ответила Бев. – Вот, прогулялась по площади. – Она не стала говорить, что идет дождь, не хотелось услышать в ответ «Я же тебе говорила!» – Тут очень красиво.

– Надо было мне поехать с тобой, – сказала Дженис. – Тут такой снегопад. Уже десять дюймов нападало. А ты, наверное, сидишь где-нибудь на патио и пьешь «Маргариту».

– Сангрию, – соврала Бев. – Днем посмотрю город. Дома все выкрашены в розовый, небо голубое-голубое, а двери желтые. Ночью весь город в огнях. Ты бы только видела!

– Да, хотела бы я быть сейчас там, с тобой, – вздохнула Дженис. – У нас тут снег да снег. Понятия не имею, как до магазина добираться. Ну, по крайней мере Рождество будет снежное. Жаль, Говард не увидит… Он ведь любил, когда на Рождество идет снег?

Говард… Вот он листает «Фермерский альманах», зачитывает ей вслух прогноз погоды, подзывает Бев к окну, за которым начинается снегопад, и говорит:

– Похоже, в этом году Рождество будет снежное. – Для него это словно подарок под елкой. И он обнимает ее…

– Да, – выдохнула Бев, борясь с внезапным приступом боли. – Да.

В Балтиморе шел мокрый снег. Уоррен Несвик прибыл в отель «Мариотт», и как только они с Шэрой поднялись в номер, сказал девушке, что ему надо позвонить по работе.

– А потом я весь твой, детка.

Уоррен спустился в фойе. По телевизору в углу показывали карту с погодными обозначениями. С минуту он смотрел на экран, потом достал мобильник.

– Где тебя носит? – воскликнула его жена Марджин.

– Я в Сент-Луисе, – ответил Уоррен. – Рейс перенаправили из-за снегопада в аэропорту О'Хара. Какая у вас там погода?

– Снег, – ответила женщина. – Когда будет вылет?

– Понятия не имею. Все забронировано, сегодня же Сочельник. Подождем, вдруг резерв выбросят. Как только что-то узнаю, перезвоню. – Он повесил трубку раньше, чем Марджин успела уточнить номер рейса.

До лаборатории было всего пятнадцать миль, но Нэйтан ехал целых полтора часа. В дороге он размышлял, насколько велика вероятность того, что повсеместный снегопад – действительно признак кризиса. Сторонники (как и противники) глобального потепления все время принимали за кризис малейшие отклонения от нормы. Началу глобального потепления приписывали любой ураган, торнадо или засуху, хотя все эти явления укладывались в нормальный ход вещей.

В декабре и раньше случались сильные снегопады. Например, буран тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года или рождественская метель две тысячи второго. Вероятно, Чин ошибается насчет того, что система низкого давления не имеет единого центра. Скорее всего, задействовано несколько систем одна расположилась над Великими озерами, а другая – к востоку от Скалистых юр, и теплый влажный ветер с берега Мексиканского залива сталкивается с ними, что и приводит к обильным осадкам.

Осадки и впрямь были обильными. По радио передали, что снег идет по всему Среднему Западу и вдоль восточного побережья. Топека, Тульса, Пеория, северная часть Виргинии, Хартфорд, Монпелье, Рено, Спокан. Нет, Рено и Спокан к западу от Скалистых гор. Наверное, есть и третья система. Все равно это не кризис.

Парковку у лаборатории не почистили, так что Нэйтану пришлось оставить машину на улице. Снега навалило уже по колено, и ученый припомнил историю о первых поселенцах в Небраске, которые в метель пошли к амбару и пропали: их тела нашли только по весне.

Он открыл дверь, вошел и некоторое время стоял, согревая руки дыханием и глядя на экран телевизора, который Чин установил на тележку в углу. Симпатичная репортерша в куртке и Микки-Маус стояла под густыми белыми хлопьями напротив чего-то, что больше всего походило на гигантского снеговика.

– Здесь, в Дисней-уорлд, снегопад вызвал немало сложностей, – говорила девушка под звуки «Светлого Рождества» в исполнении оркестра. – Ежегодный рождественский парад…

– А, приехал! – обрадовался Чин, выходя с распечатками из комнаты, где стоял факс. – Чего так долго?

– Данные по климатическим колебаниям получил? – поинтересовался Нэйтан вместо ответа.

Чин кивнул, сел за компьютер и что-то напечатал. Верхний монитор слева заполнился столбцами чисел.

– Покажи-ка метеорологическую карту страны, – попросил Нэйтан, расстегивая куртку и усаживаясь за главный компьютер.

Чин вывел на экран карту США, наполовину закрашенную синим: от западной части Орегона и восточной оконечности Невады вверх по атлантическому побережью до Новой Англии, и южнее – до Оклахомы, севера Миссисипи, Алабамы и большей части Джорджии.

– Боже, это даже страшнее, чем ураган Марина в девяносто втором, – поразился Нэйтан. – Есть фотографии со спутника?

Чин снова кивнул, и на экране появилось изображение.

– Данные передаются в режиме реального времени со всех метеорологических станций и городов. Белый – это снег, – зачем-то добавил он.

Белый цвет покрывал даже большую территорию, чем синий – скрюченные пальцы протянулись через Аризону и Луизиану в Орегон и Калифорнию. Снег окружали неровные розовые полосы.

– Розовый – это дождь? – спросил Нэйтан.

– Снег с дождем, – уточнил Чин. – Что скажешь? Похоже на кризис?

– Не знаю. – Нэйтан принялся изучать показания барометров.

– А что же еще? В Орландо идет снег. И в Сан-Диего.

– В этих городах снег выпадал и раньше, – возразил Нэйтан. – Да и в Долине Смерти тоже. Единственное место на территории США, где снега никогда не было – Флорида-Кис. Ну, и Гавайи. На этой карте все вписывается в рамки нормальных погодных условий. Пока во Флорида-Кис не повалил снег, волноваться не стоит.

– А как же другие места? – спросил Чин, глядя на центральный экран слева.

– Что за другие места?

– Снег идет не только в Америке. Поступили данные из Канкуна. И из Иерусалима.

В одиннадцать тридцать Пилар устала объяснять сыну, что снега не хватит на снеговика, и вывела Мигеля на улицу, укутав его в рубашку, свитер, теплую куртку и свои гетры вместо перчаток. Мальчик продержался пять минут, и они вернулись в дом.

Пилар усадила сына за кухонный стол, дала ему бумагу с карандашами – рисовать снеговика – и пошла в гостиную посмотреть прогноз.

– Снег идет в Голливуде, – говорил репортер прямо напротив заснеженной надписи «Голливуд», – и это настоящие снежинки, а не что-нибудь там.

Пилар переключила канал.

– В Санта-Монике идет снег, – вещал репортер на пляже, – но это не остановило серфингистов…

Щелк.

– Para la primera vez en cincuenta anos en Marina del Rey…[6]6
  В первый раз за последние пятьдесят лет в Марина-дель-Рей… (исп.)


[Закрыть] Щелк.

– В Лос-Анджелесе впервые за последние пятьдесят лет идет снег. С нами Вин Дизель на съемках фильма «ХХХ-2». Что скажешь про снегопад, Вин?

Пилар махнула рукой и вернулась на кухню. Мигель как раз закончил рисунок и снова рвался на улицу. Она уговорила его послушать «Элвина и бурундуков».

– Ладно, – кивнул мальчик.

Мать оставила его подпевать Элвину про «Светлое Рождество» и вернулась к прогнозу погоды. Репортер из Санта-Моники упомянул о том, что на дорогах довольно скользко, и сразу же перешел к интервью с каким-то психом, который божился, что предсказывал этот снегопад. На испаноязычном канале Пилар удалось углядеть, что 405-е шоссе ползет в обычном темпе.

Наверное, на дорогах все не так уж и плохо, а то бы по телевизору показали. Но все же стоит выехать в Эскондидо пораньше. Не хотелось, конечно, жертвовать целым днем, но безопасность превыше всего.

Снег не прекращался.

Мигель зашел в гостиную и попросился гулять.

– Но сначала соберем твои вещи, ладно? Возьмешь пижаму с покемонами или со Спайдерменом?

К полудню по восточному времени снег шел в сорока восьми штатах. В городе Элко, штат Невада, осадки составили больше двух футов, в аэропорту Цинциннати намело тридцать восемь дюймов снега, а в Майами – пурга.

На радио тема убийства Кеннеди уступила место обсуждению снегопада.

– Вот вам крест, за этим стоят террористы, – утверждал слушатель из Терр-От. – Они стремятся уничтожить нашу экономику, а что может быть страшнее, чем не дать людям сделать покупки перед Рождеством? Не говоря уж о том, что будет с моими семейными отношениями. Как купить жене подарок в такую погоду? Точно вам говорю, чувствуется рука «Аль-Каиды».

За обедом Уоррен Несвик сказал Шэре, что ему снова придется сделать звонок по работе.

– Парень, с которым я пытался связаться, еще не добрался до офиса. Из-за снегопада, – объяснил Уоррен и снова спустился в фойе. По телевизору в углу показывали заснеженные посадочные полосы и билетные стоики. Светловолосая репортерша в обтягивающем красном свитере докладывала:

– Здесь, в Цинциннати, снег не прекращается. Аэропорт пока открыт, но власти предупреждают, что его могут закрыть в любой момент. Снег скапливается на взлетно-посадочных полосах…

Уоррен набрал номер Марджин:

– Я в Цинциннати. В последний момент раздобыл билет. До пересадки еще три часа, но по крайней мере место мне обеспечено.

– Но ведь в Цинциннати снег? – переспросила женщина. – По телевизору только что показывали…

– Говорят, часа через полтора снегопад прекратится. Милая, прости. Ты же знаешь, я бы очень хотел провести Рождество рядом с тобой.

– Знаю. – В голосе Марджин скользнуло разочарование. – Ничего, Уоррен. Ты ведь не отвечаешь за погоду.

Бев спустилась на обед. В гостиничном фойе работал телевизор.

– Снег в Альбукерке, – говорил диктор, – в Ратоне, Санта-Розе и Вэгон-Маунд.

«Про Санта-Фе ничего не говорят», – твердо сказала себе Бев, проходя в ресторан.

– Там почти никогда не бывает снега, – утверждал тур-агент. – Нью-Мексико в пустыне. А снег если и выпадет, то тут же растает.

– В Эспаньоле четыре дюйма нападало, – объявила крепкая официантка в блузке с оборками и широкой красной юбке мальчику, который убирал посуду со стола. – Уж не знаю, как домой поеду.

– Лучше бы на Рождество снега не было, – дразнила Бев мужа в прошлом году. – А то как все эти бедняги домой доберутся?

– Попридержи язык, женщина! Подумай, что бы на это сказали издатели рождественских открыток? – отвечал он, скрестив руки на груди.

Так же, как сейчас скрестила она.

Крепкая официанта обеспокоено смотрела на Бев:

– Все в порядке, сеньора?

– Да. Столик на одного, пожалуйста.

Не сводя с посетительницы встревоженного взгляда, официантка повела Бев по ресторану, усадила за столик, вручила меню. Бев вцепилась в меню, словно в спасительный плот, сосредоточилась на незнакомых словах и экзотических ингредиентах: кукурузные лепешки-тортильи, кесадийи…

– Не желаете что-нибудь выпить?

– Да, – улыбнулась Бев, кинув взгляд на табличку с именем на груди девушки. – Сангрию, пожалуйста, Кармелита.

Кармелита кивнула и удалилась, а гостья огляделась по сторонам, думая о том, как она будет пить сангрию и глазеть на других постояльцев, подслушивать их разговоры… Но в вымощенном плиткой зале Бев была одна. Ресторан выходил на патио. За стеклянными дверьми дождь превращался в мокрый снег, который падал на терракотовые горшки с кактусами, перевернутые зонтики, сложенные друг на друга столы и стулья.

Бев представила, как она обедает в залитом солнцем патио, сидит на солнышке под одним из тех зонтиков, смотрит на пустыню и слушает оркестр марьячи. Из колонок лились рождественские песенки: закончилась «Пусть идет снег» и началось «Светлое Рождество» в исполнении группы «Сьюпримз».

– В каком разделе засев облаков? – как-то спросил Говард, входя в комнату с телефонным справочником в руках.

Бев как раз упаковывала подарки. Наступило двадцать второе декабря, а снег так и не выпал.

– Ты собираешься нанять самолет для засева облаков? – рассмеялась Бев.

– Посмотрим-ка… Облака… Дождь… – продолжал шутить ее муж. – А может, сеятель?

Снег выпал двадцать четвертого. Говард вел себя так, будто сам лично этому поспособствовал.

– Говард, это не твоя заслуга!

– Откуда тебе знать? – Он рассмеялся и заключил жену в объятия.

«Это невыносимо, – думала Бев, лихорадочно отыскивая взглядом Кармелиту с бокалом сангрии. – Как другие справляются?» Она знала немало вдов, и, казалось, у них дела шли неплохо. Если собеседник заговаривал об их покойных мужьях, вдовы улыбались и отвечали… Дорин Мэттьюс даже сказала:

– Теперь, когда Билла со мной больше нет, я смело могу украсить елку на Рождество розовыми шариками. Всегда мечтала о розовой елке, но Билл и слышать не хотел.

Подошла все еще встревоженная официантка.

– Ваша сангрия. Может, кукурузные чипсы и сальсу?

– Да, спасибо! – Бев улыбнулась. – И энчиладах с курицей.

Кармелита кивнула. Бев сделала глоток вина и достала из сумочки путеводитель. Вот сейчас она пообедает на славу и пойдет осматривать город. Бев открыла книгу на странице с местными достопримечательностями. Резервация Сан-Ильдефонсо. Слишком далеко, а за окном снег с дождем.

Национальный парк петроглифов. Нет, это ближе к Альбукерку, а там снегопад. Монастырь Сантуарио-де-Чимайо, «28 миль к северу от Санта-Фе по 75-й трассе. Городок Чимайо: исторический ткацкий центр, магазины, церковь, прозванная «американским Лурдом». Говорят, что грязь в комнатке возле алтаря имеет целебные свойства – достаточно втереть ее в поврежденное место…»

«Но у меня все болит», – подумала Бев.

«Небезынтересно осмотреть пять запрестольных перегородок девятнадцатого века. Резное изображение святого отрока аточского (см. Лагрима, стр. 98)».

Бев открыла девяносто восьмую страницу.

«Церковь Богоматери Присноскорбящей, 28 миль от Санта-Фе, юго-восток, 41-я трасса. Глинобитная церковь шестнадцатого века. В 1968 году статуя Девы Марии по слухам источала целительные слезы».

Целительные слезы, святая грязь, не хватает только чудотворной лестницы… А, вот она, в часовне Лоретто. «Открыта с 10.00 до 17.00 с апреля по октябрь, закрыта с ноября по март».

Придется ехать в Чимайо. Бев достала карту, полученную вместе с прокатной машиной. Кармелита вернулась с чипсами и сальсой.

– Я собираюсь в Чимайо. Как туда лучше всего доехать? – спросила Бев.

– Сегодня? – Официантка, кажется, растерялась. – Я бы не стала. Дорога извилистая, а нам только что позвонили, что снег так и валит.

– Тогда как насчет индейских поселений, пуэблос? Кармелита покачала головой:

– Туда можно добраться только по проселочной дороге, а нынче все замерзло. Вам лучше остаться в городе. В полночь в соборе будет рождественская служба.

«Но днем-то мне тоже чем-то надо заняться». – Бев снова раскрыла путеводитель. Центр исследования индейской культуры – открыт только по выходным. Ранчо-де-лас-Голдринас – закрыто с ноября по март. Исторический музей Санта-Фе – закрыт с двадцать четвертого декабря по первое января.

Музей Джорджии О'Кифф – работает ежедневно.

Отлично, подумала Бев, читая описание: «Самая большая в мире постоянная экспозиция работ Джорджии О'Кифф. Знаменитая американская художница провела в окрестностях Санта-Фе много лет. Она впервые приехала сюда в 1929 году, поправить здоровье и психику. Сухой и жаркий климат Нью-Мексико излечил ее и дал ей вдохновение. Многие из лучших работ Джорджии О'Кифф созданы именно здесь».

Отлично. Залитые солнцем картины: коровьи черепа, огромные тропические цветы, пустынные холмы. «Музей открыт ежедневно с 10.00 до 18.00. Наш адрес: д. 217, Джонстон-стрит».

Бев отыскала адрес на карте. Всего три квартала от главной площади – можно и пешком пройтись, даже в такую погоду. Отлично. Кармелита принесла энчиладас, и Бев с жадностью набросилась на угощение.

– Подыскали что-нибудь в городе? – полюбопытствовала официантка.

– Да. Музей Джорджии О'Кифф.

– Ясно… – Кармелита отошла и тут же вернулась. – Сеньора, простите, но музей закрыт.

– Как закрыт? В путеводителе сказано, что он работает каждый день!

– Все из-за снега.

– Из-за снега? – переспросила Бев, выглядывая в патио через плечо официантки.

За стеклянными дверями шел густой тяжелый снег.

В час двадцать Джим перезвонил из аэропорта сказать, что рейсы Дэвида и Киндры задержали. Тут из кондитерской привезли торт.

– Нет же! – запротестовала Стэйси. – Торт надо отвезти в загородный клуб, прием будет там.

– Мы пытались, – оправдывался водитель. – Но по дороге не проехать. Либо оставляем торт здесь, либо мы его обратно в кондитерскую везем, сами решайте. Если вообще куда-то доедем. В чем я сомневаюсь.

– Оставляйте тут, – решила Стэйси. – Джим сам отвезет, как вернется.

– Ты же слышала, что сказал водитель, – напомнила Пола. – Если грузовик не проехал, Джим уж тем более…

В этот момент зазвонил телефон: флорист объяснила, что доставить цветы никак не выйдет.

– Вы обязаны их привезти! Церемония в пять!!! – возмутилась Стэйси, передавая трубку подруге. – Пола, скажи им!

– Неужели никак не добраться? – спросила Пола.

– Разве что чудом, – вздохнула флорист. – Наш грузовик увяз в яме, а тягач неизвестно когда доберется. На дорогах просто каток.

– Значит, Джим привезет Киндру и Дэвида и поедет за цветами, – небрежно бросила невеста. – По дороге в загородный клуб. Струнный квартет уже здесь?

– Нет. Музыканты вряд ли доберутся. Флорист сказала, что дороги обледенели.

Как раз в это время в церковь вошел альтист.

– Я же говорила! – обрадовалась Стэйси. – Все будет отлично! Кстати, играть будут «Менуэт. № 8» Боккерини. – И она ушла за свечами, которые должны были обрамлять алтарь.

Пола подошла к долговязому, довольно молодому альтисту. Парень стряхивал снег с футляра альта.

– А где остальные?

– Неужели еще не приехали? – удивился альтист. – У меня был урок в городе, я сказал, что догоню их. – Он присел и стащил с ног заснеженные ботинки. – Вот, въехал на машине в сугроб, и полмили топал пешком. – Альтист улыбнулся и глубоко вздохнул. – В такие моменты я мечтаю играть на скрипочке-пикколо. Хотя… – Он осмотрел Полу с ног до головы. – Есть и свои плюсы. Надеюсь, это не ты выходишь замуж?

– Не я, – подтвердила она. Ах, если бы невестой была она…

– Супер! – Альтист расплылся в улыбке. – А какие планы на после торжества?

– Вряд ли торжество вообще состоится. Остальные музыканты наверняка застряли по дороге.

Альтист покачал головой:

– Нет, я бы их заметил. – Он вытащил сотовый и принялся тыкать по клавишам. – Шеп? Привет, ты где? – Повисла пауза. – Этого-то я и боялся. А Лейф? – Снова пауза. – Ну, если отыщется, перезвоните. – Он захлопнул телефон. – Плохие новости. Скрипачи попали в переделку на дороге и ждут копов. Они понятия не имеют, где виолончелист. Как насчет свадебного соло на альте?

Пола пошла к Стэйси.

– Полицейские наверняка их подбросят. – Невеста беспечно вручила подруге свечи. – Отблески пламени на снегу – что может быть лучше?

В час сорок восемь дня по восточному времени снегопад зафиксировали в Сансет-Пойнт и над архипелагом Флорида-Кис.

– Ну что, пора сходить с ума? – поинтересовался Чин. – Черт, ведь правда – тот самый кризис, о котором ты говорил!

– Это пока точно неизвестно, – охладил пыл коллеги Нэйтан.

Карта с прогнозом погоды по стране почти целиком окрасилась в голубой цвет – за исключением небольшого пятна возле Фарго и еще одного, в северном Техасе (Нэйтан считал, что это Вако, а Чин был убежден, что перед снегопадом устояло ранчо президента в Кроуфорде.)

– Что значит, неизвестно? В Барселоне снег. В Москве снег!

– В Москве вообще-то и должен снег идти. Про Наполеона забыл? Что касается двух третей мест, затронутых снегопадом, там и так обычно идет снег: Осло, Катманду, Баффало…

– Еще скажи, что снег в Бейруте тоже в порядке вещей. – Чин ткнул пальцем в последние сообщения. – И в Гонолулу. Ты как знаешь, а я все-таки попляшу.

– Нет уж, – оборвал его Нэйтан, накладывая на карту изобарную сетку. – Сначала продиктуй мне температурные показания.

Чин пошел было к своему рабочему месту, но тут же вернулся.

– Ну а ты-то что думаешь? – серьезно спросил он. – Это все-таки кризис?

А что же еще? Сильные снегопады – не редкость: в феврале 1994 года буран накрыл всю Европу, в декабре 2002 года снег завалил две трети США, но еще ни разу он не выпадал на всей территории континентальной Америки – в Мексике, Манитобе, Белизе…

В довершение всего снег выпал в шести местах, где его раньше вообще никогда не было, и еще в двадцати восьми – вроде Юмы или Аризоны, – где за прошедшие сто лет он случался от силы раза два. Новый Орлеан занесло снегом на целый фут. В Гватемале наметало сугробы.

Снегопад не походил ни на один, известный Нэйтану. Согласно полученным данным, снег одновременно пошел в Спрингфилде, штат Иллинойс, в Худу, штат Теннеси, в Парк-сити, штат Юта, и в Брэнфорде, штат Коннектикут.

Буран избрал непредсказуемый маршрут. У него не было единого центра, края, фронта. Он не сдавал позиций. По радио ни разу не передали, чтобы снег прекратился или хотя бы ослабил напор. «Если так и дальше будет продолжаться, то примерно к пяти часам запуржит по всему миру», – прикинул Нэйтан.

– Ну так что? – не унимался не на шутку перепуганный Чин. – Кризис?

«Еще чуть-чуть, он и впрямь свихнется. Только этого мне и не хватало», – подумал Нэйтан.

– У нас недостаточно данных для окончательного вывода, – сказал он вслух.

– Но ведь это может быть кризис? – настаивал Чин. – Правда? Все признаки налицо, да?

«Да», – мысленно согласился Нэйтан.

– Нет, конечно. Посмотри-ка на экран телевизора.

– А что там?

– Не хватает одного признака. Девиза нет.

– Чего нет?

– Логотипа. Ни одно явление нельзя с полной уверенностью назвать кризисом, пока новостные каналы не придумают к нему девиз. Лучше всего с двоеточием посередине. Например, «О. Джей: расследование века» или «Снайпер на свободе» или «Вторжение: Ирак». – Нэйтан ткнул пальцем в Дэна Рэйзера, стоявшего под непрекращающимся снежным потоком у Белого дома. – Вот, написано «последние новости», но девиза-то нет. Так что вряд ли это кризис. Давай, диктуй температуру. Да, кстати, отыщи-ка еще пару телевизоров. Хочется понять, что в мире творится. Глядишь, может, и разберемся.

Чин разочарованно кивнул и пошел снимать температурные показания. Чего там только не было – от минус восемнадцати в Саскатуне до плюс тридцати одного в Форт-Лодердейле. Нэйтан сравнил данные со средними температурами на середину декабря, потом с самыми низкими и самыми высокими зарегистрированными температурами на двадцать четвертое декабря, пытаясь отыскать хоть какую-то закономерность.

Чин прикатил огромный телевизор, а потом притащил еще и маленький, переносной.

– Какие еще каналы включить?

– Си-эн-эн, метеорологический канал, Фокс… – начал Нэйтан.

– Не может быть… – прошептал Чин.

– Что такое?

– Смотри! – Чин ткнул пальцем в экран.

Вульф Блитцер стоял в снегу напротив Эмпайр-стейт-билдинг. В нижнем правом углу светилась эмблема Си-эн-эн, а в верхнем левом горела надпись: «Снегопад века».

Пилар собрала Мигеля и решила еще раз посмотреть новости.

– …повлекло за собой чудовищную ситуацию на дорогах, – говорил репортер. – Аварии на пересечении Сепульведы и Фигероа, на пересечении Сан-Педро и Уиттье, а также на пересечении Голливуд и Вайн-роуд. – По экрану ползли все новые сообщения. – Получена свежая информация: произошло столкновение на шоссе Санта-Моника, северное направление перекрыто, выбирайте маршруты объезда.

Зазвонил телефон. Мигель убежал на кухню за трубкой.

– Привет, пап! У нас снег идет! – закричал он. – Мы сейчас пойдем лепить снеговика! Ладно… – Мальчик передал трубку Пилар.