Текст книги "Чаша отравы (СИ)"

Автор книги: Игорь Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 49 страниц)

Обнялись на прощание.

Андрей и его напарник сексот Николай – местный водитель, передовик производства, – добежали до самосвала ГАЗ с картошкой. Андрей сел за руль, а Николай – на сиденье справа. Немедля тронулись и, проехав несколько километров в направлении Минска, увидели на обочине МАЗ. Шофер стоял рядом и курил.

Андрей просигналил. Водитель обернулся, выкинул папиросу, приветственно махнул рукой и вскочил к себе в кабину.

Через две минуты приемник в кабине ГАЗа издал новый сигнал.

– Приближается. Поехали, – сказал Андрей и дал три коротких гудка. МАЗа тотчас тронулся, вырулил на проезжую часть и начал движение.

Вслед за ним поехал и ГАЗ.

– Коли’, – коротко приказал Андрей.

Николай достал из аптечки шприц, уже наполненный специальным анальгетиком, способным быстро и эффективно снимать острую боль, но не влияющим на реакцию и ясность ума. Сделал лезвием разрез в брюках Андрея в районе бедра, воткнул иглу в ногу и довел поршень до упора. Потом сам расстегнул куртку и рубашку, взял второй такой же шприц и уколол себя в плечо. Оба шприца выкинул за окно, снова застегнулся.

Спустя семь минут раздался новый многотональный сигнал.

Шедший впереди МАЗ снизил скорость.

– Ну... была ни была, – прошептал старший лейтенант государственной безопасности Андрей Беляков и вывернул руль влево.

Вена, 28 февраля 1985 года

– Господа, я рад приветствовать всех вас здесь, на площадке Международного Института прикладного системного анализа, – сказал, открывая заседание, советский ученый Дзермен Гвишианов. – Позвольте мне сразу доложить вам, что подготовка к преобразованиям завершена, и перемены начнутся буквально через несколько дней.

– Мы рады слышать это, – откликнулся заместитель начальника Центра специальных операций ЦРУ Уильям Бутчер, представитель одной из самых могущественных олигархических семей США. – Наши многолетние совместные усилия приносят плоды. Я так понимаю, совсем скоро власть в России в полном объеме обретут те, для кого естественным является возвращение в лоно мировой цивилизации.

– Да, мистер Бутчер, – отозвался Евгений Маков, один из наиболее влиятельных функционеров в советской академической, дипломатической и «лубянской» среде. – Именно так. Раз у нас жестко централизованный аппарат управления, а верховные полномочия предельно персонифицированы, то не будет преувеличением сказать, что наш Орден в шаге от получения безраздельной власти в стране. Актуальная повестка сейчас такова – социалистическая система себя изжила. Значит, мы должны приступить к ее планомерной ликвидации. Принудительной и насильственной.

– Надежны ли ваши позиции? – спросил Бутчер. – Не будет ли сбоя?

– На этот вопрос ответит наш главный управляющий по вопросам безопасности и специальных операций генерал-полковник Владислав Волин, он же донесет до вас все подробности плана трансформации, за исключением узкоспециальных аспектов вроде экономики и идеологии, передаю ему слово, – сказал Маков.

– Благодарю, Евгений Македонович... Нет, сбоя не будет, всё просчитано, все рычаги в наших руках, – отчеканил Волин. – Вплоть до того, что мы властны уже над физической жизнью и смертью каждого советского человека, сколь бы высокий пост он ни занимал. Мы создали эффективный механизм Устранения тех, кто мешает нам, – разумеется, если целесообразно именно это, если затруднительно или недостаточно убрать их просто в кадровом смысле. Уже навсегда ушли сотни человек на самых различных уровнях. Те, кто должен был освободить ключевые места для наших, но мог покинуть свою должность лишь вперед ногами. Те, кого хотели назначить, причем с дальнейшей перспективой, на критически важные посты, но это для нас было абсолютно неприемлемо. Те, хоть и немногие, кто слишком близко подобрался, не ставя даже такой цели, случайно, к нашим делам и чье посвящение в Орден было признано нецелесообразным. Мы сейчас с легкостью можем подвергнуть Устранению любого, причем в требуемое время, с точностью до дня, чтобы подгадать с продвижением наших людей на нужные посты. Многие из тех, кто охраняет и лечит высших партийных и государственных деятелей, – наши люди. Я со своей командой отвечаю за насильственные Устранения, причем ни в коем случае не выглядящие как убийства, а мой Брат Евгений Янович Щазов, также со своей командой, – за медицинские, естественные.

– Браво! – вставил реплику Роберто Печчеи, полпред Римского клуба и сын его покойного основателя Аурелио Печчеи. – Это просто восхитительно! Прямо как у нас в Италии! – с широкой улыбкой добавил он.

– Спасибо, – поблагодарил Волин. – Небольшое уточнение: мафия всё же устраняет тех, кто стоит у нее на пути, явно и порой даже излишне демонстративно. А у нас Устранения, пока мы еще не у руля, проходят тихо и естественно, безо всяких подозрений. И лишь с того момента, когда мы окончательно сломаем старую систему и учредим новое государство, начнем совершать Устранения в том числе открыто – показывая всем нашу власть. Но это не столь важно на самом деле... Как видите, мы не сидим сложа руки и преисполнены решимости добиться интеграции элит великих цивилизаций во имя всеобщего гармоничного управления этой планетой. Мы, напомню, идем в большой мир не с пустыми руками. У нас одна из ведущих экономик мира. У нас самая мощная армия с оружием, способным уничтожить человеческую цивилизацию в ее нынешнем виде. И, самое главное, мы закрываем коммунистический проект раз и навсегда. Да, мы, и только мы можем его закрыть – как родоначальники практической тенденции, реализация которой за эти десятилетия фактически подняла всю Землю на дыбы. Если коммунизм умрет от своей же собственной руки, в своем ядре, на уровне высшего руководства СССР, то он уже никогда не возродится, потому что всем всё будет очевидно, его авторитет обнулится, он станет маргинализирован навсегда. Мы в этом смысле разоружаемся перед вами – в обмен на новое качество жизни нашей элиты, молодой элиты, которой окончательно только еще предстоит сформироваться, и в обмен на интеграцию нашей элиты в глобальную. Это, напоминаю, краеугольный камень фундаментальной договоренности, которую с нашей стороны заключал Сам Экселенц, вечная Ему память. Рассчитываем, что сейчас, когда фаза предварительной подготовки завершается и стартует фаза активных преобразований, вы все от имени элит, которые представляете, подтвердите это. Чтобы не было, в случае чего, недомолвок и недопонимания. Сами понимаете, вопрос предельно серьезен.

– Да, учитывая эти факторы, мы вас ждем – с вашими ресурсами и вашей мощью, – сказал Бутчер.

– Безусловно, – подтвердил американский политолог Збигнев Бжезинский.

– По-другому и быть не может, – вставил реплику сооснователь движения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» Бернард Лаун.

– Да, все договоренности, безусловно, в силе, – ответил британский ученый лорд Соломон Цукерман.

– Подтверждаем, – коротко произнес Макджордж Банди, бывший советник президентов Кеннеди и Джонсона по национальной безопасности.

Ряд участников совещания, представляющие англосаксонские финансовые круги, выразили столь же единодушное мнение.

– Благодарю вас, – сказал Волин. – Это очень важно для нас, для тех, кто стоит за нами, для тех, кого мы направляем в качестве активно формирующегося сейчас правящего класса. В Москве я расскажу об этом эпохальном заседании, оно, уверен, воодушевит всех накануне предстоящих грандиозных свершений.

– Вы всё же уверены, что у вас получится сменить режим на фундаментальном уровне? – спросил Печчеи. – Вы извините, конечно, что спрашиваю, но устранять отдельных конкретных лиц, это, конечно, хорошо, а справится ли ваш механизм с Устранением целого социального строя?

– Вы имеете полное право знать, не извиняйтесь, – ответил Волин. – Мы заверяем вас, что всё под контролем. Вкратце расскажу. На самом деле социальная основа смены строя у нас есть. Как вы знаете, в основе социалистического режима лежит принцип всеобщего интереса. Все значимые активы сообща принадлежат всем, и все с этого что-то имеют. Ну, там, бесплатное жилье, социальное обеспечение, стабильный уровень цен. Но очень многие, к счастью, не приемлют этого подхода. Им нужна – и это совершенно оправданно – реализация сугубо частного, эгоистического интереса. Пусть и за счет других. И мы аккуратно подвели народное хозяйство именно под это. Нам удалось похоронить проект всесоюзной системы управления экономикой, который в свое время пытался продвинуть излишне идейный академик Виктор Глушков. Сорвать его было совсем нетрудно, к тому же и вы очень помогли статьей «Перфокарта управляет Кремлем». Этот крайне опасный проект, как мы проанализировали и своими силами, и подтвердили здесь, в венском институте, скрепил бы единое хозяйство в целостную структуру, управляемую быстро и максимально эффективно, исходя из всеобщего блага. Мы же, напротив, поспособствовали тому, чтобы расшатать систему управления, внедрить туда как можно больше рыночных и квазирыночных механизмов на всех уровнях – а это как раз и ведет к размыванию всеобщего интереса, каждый начинает тянуть одеяло на себя, причем по нарастающей.

– Отлично, – сказал лорд Цукерман. – Как ученый я просто восхищен. И, главное, выглядит абсолютно естественным: система постоянно усложняется, и нерыночные механизмы уже как бы не справляются с регулированием.

– Именно так. И вот на почве всего этого как раз начинают проявляться, расти везде очаги новой скрытой экономики. Помимо неофициальных, в обход плановых органов, каналов снабжения и сбыта легальных предприятий, этот уклад всё больше и больше представлен теневыми производственными и сбытовыми активами. То есть это уже чисто рыночный, но пока еще подпольный хозяйственный оборот. Этот теневой механизм по-своему расшивает накапливающиеся затруднения в официальной экономике. Удовлетворяет «с черного хода» потребительский спрос, на который она в должной мере не реагирует. Задействует имеющиеся основные и оборотные средства и даже рабочую силу для производства товаров, реализуемых по неофициальным каналам. Этот теневой механизм, а, по сути, теневой частный капитал, начинает осознавать себя как самостоятельную разумную силу, претендующую на достойное место. Вступает во взаимовыгодный контакт с чиновничеством, с хозяйственными руководителями. Так реализуется представительство интересов этого сектора во власти, и сама власть, в свою очередь, также становится неотъемлемой частью этого уклада, ее представители также жаждут обрести свой кусок. Представьте человека, поставленного управлять огромными ресурсами, лично ему не принадлежащими. Какая у него мотивация по отношению к предмету его деятельности – если он, конечно, психически нормален? Вот все эти факторы и дают полное основание говорить, что социализм постепенно разъедается сам по себе, отравляет себя.

– То есть, вы хотите сказать, что реставрация рыночных отношений и ликвидация красного проекта в любом случае неизбежна? – спросил Лаун.

– В том-то и проблема, что нет! Очаги теневой экономики, административной коррупции и вообще весь этот уклад, который олицетворяет неофициальную, ориентированную не на всеобщий, а не частный интерес различного рода, в принципе не может консолидироваться явным образом в масштабе всей страны. Сам по себе, по своей инициативе, он на такое не способен. К тому же за десятилетия Советской власти коммунисты сумели взрастить бесчисленное скопище фанатиков, для которых именно это всеобщее благо стоит на первом месте, которые воспринимают себя как часть этого... общинного, муравьиного уклада. Политическая, экономическая, социальная система, господствующий менталитет – несмотря ни на что, всё еще неимоверно крепки. Советский строй сформировался, пережил чудовищные штормы, закостенел и фактически вышел на режим гарантированного стабильного самоподдержания. Он воспроизводит этих фанатиков, как тараканов, ими напичкана вся система власти, все учреждения сверху донизу, и их гораздо больше, чем тех, кто нацелен на частный интерес. И официально пока еще провозглашаемые идеологические и политические нормы – всецело на их стороне. Поэтому само по себе ничего не сложится – альтернативный уклад в экономике и аппарате будет просто вяло паразитировать на всеобщем благе, а само советское государство в целом будет шагать по направлению к чертовому коммунизму. Пока вы действительно не загнетесь от очередного кризиса, и чернь где-нибудь в ключевых странах не захватит власть. А тогда – лавинообразный процесс, и всё. Прямо по Марксу.

– Это серьезно тревожит нас еще с семнадцатого года... А после окончания Второй мировой обернулось самым настоящим дамокловым мечом, – сказал Банди. – И долгие десятилетия оставалось для моей страны главной угрозой национальной безопасности. И вот, наконец, нашими общими усилиями тучи рассеиваются!

– Именно поэтому мы решили, что надо действовать – целенаправленно, насильственно, с кровью взламывать эту закостеневшую систему. Если мы пустим всё на самотёк, если даже высшие посты будут занимать полутрупы и коматозники вроде Черненко, всё равно советская система будет демонстрировать должную устойчивость. И если ей не мешать, то мировой капитализм рано или поздно сколлапсирует, и этот плод упадет в руки кремлевских старцев. Еще несколько лет – и будет поздно. Вы это тоже прекрасно знаете, на предыдущих заседаниях здесь мы взвешивали все риски. Именно поэтому мы решили действовать без промедления – фактически, волевым решением сняв социализм с мировой повестки дня, протянуть вам руку помощи. Чтобы, спася вас, спасти и наше собственное будущее, наши перспективы обретения Эдема.

– Мы ценим это, мистер Волин! – сказал Банди. – Браво!

– В свое время мы поняли, что если ничего не делать, то социализм победит. Именно осознав, что сам по себе описанный мною теневой уклад не способен сорганизоваться на уровне всей страны, мы и решили сформировать авангард, который будет, в том числе, выражать объективные устремления теневиков, пусть даже большинство их пока о нас и не подозревает. Наш Орден, который основал Сам Экселенц, вдохновленный идеями Своего финского наставника, стал той разумной силой, которая выражает интересы всех этих действующих лиц и структур, разлагающих социализм своим частным интересом. Системным оператором, который направляет их, организует и координирует. Который уже через несколько лет дарует им новое качество бытия! Конечно, не все они добьются этого, но многие. Эта сила, этот оператор – мы, наш Орден. Союз тех интеллектуалов, управленцев и рыцарей тайных операций, кто выбрал для себя лично, для своей страны и всего мира развитие в верном направлении. Нас тысячи, и мы в основном – на самых ключевых постах: в партии, в госаппарате, в экономике, в науке, в культуре, в средствах массовой информации, в армии, милиции и КГБ. Свое ведомство я, кстати, полагаю важнейшим – хотя бы по той причине, что только эта структура может предоставить необходимые нам инструменты. Не просто так значительная часть высших кругов Ордена – выходцы именно из Комитета. Конечно же, это не означает, что КГБ идет к власти – напротив, это мы, сплоченный коллектив выходцев из различных организаций, вовсю используем Комитет для наших целей.

– Приятно осознавать, что эта зловещая спецслужба на самом деле действует в наших общих интересах, – с улыбкой сказал Печчеи.

– Да, это так, заверяю как генерал-полковник КГБ! – ответил Волин. – То, что таких, как мы, и там меньшинство, ровно ни о чем не говорит. Важно не количественное соотношение, а то, у кого реальное влияние, кто способен осуществить кардинальные преобразования. Большинство наших чекистских служак по-прежнему честно борются со всякими шпионами и диссидентами, вынюхивают что-то в вашем мире. И даже представить себе не могут, что те, кто кровно заинтересован в сворачивании, в закрытии проекта «СССР», уже на ключевых постах – и готовы к решающему броску!

– Хорошо, если так, – брюзгливо произнес Бжезинский.

– Заверяю вас, это так! У нас всё под контролем. Мы ткали эту сеть много лет – а зачатки, прототипы ее создавались еще до учреждения Ордена как такового. Я вам говорил про взращенных за эти десятилетия поколения фанатиков, для которых всеобщее важнее личного. Они и олицетворяют Советскую власть, они и олицетворяют тот социалистический строй, который, казалось бы, уже победил окончательно. Но у них есть небольшая проблема. И эта проблема – мы. Орден. Мы хотим, чтобы всё стало по-прежнему, – так, как было до этого безумного октября семнадцатого года, когда каким-то невероятным ухищрением истории, огромным везением Ленина всё встало с ног на голову. И пусть этих фанатиков, этих последышей мумифицированного вождя, сейчас много. Но они – слепы, они не знают, кто из окружающих их влиятельных людей искренен, а кто – под прикрытием. Они не знают и не могут знать, кто на самом деле наш, кто выполняет наши команды. До поры до времени такой человек может кричать «ура», «долой империализм», «слава КПСС» – и кричать гораздо громче, нежели искренний и идейный. Но только до поры до времени. Мы-то как раз не слепы, и мы прекрасно видим, кто наш, а кто нет. И у нас есть План, у нас есть стремление, у нас есть интерес. Мы обладаем частной субъектностью и разумностью – а значит, мы заведомо превосходим их – существ с муравьиными инстинктами. А значит – мы их сокрушим, мы их раздавим, мы их втопчем в грязь, мы отнимем у них власть и собственность.

– Честно говоря, даже не верится, что этот исторический рубеж сейчас будет взят, – сказал Печчеи. – Жаль, отец не дожил...

– Будет взят. То, что не сделали отцы, сделаем мы, а то, что не сделаем мы, сделают наши дети. Мы, разумные люди в Союзе, всегда хотели быть в единой семье глобальных вершителей, и мы в нее войдем, – уверенно сказал Волин.

Никто ему не ответил, и генерал продолжал:

– Наши ученые, наши системщики, руководствуясь, конечно, и идеями, рожденными здесь, общими усилиями разработали детальный план комплексного целенаправленного демонтажа советского режима. Это совокупность взаимно обусловленных последовательных действий, рассчитанных на несколько лет. Да, не более чем на несколько лет – надо спешить, надо постоянно наступать и теснить, чтобы не дать даже теоретического шанса гипотетическим противникам опомниться, сорганизоваться и устроить противодействие. В нашем плане много самоподдерживающихся, взаимно усиливающихся процессов, много операций под чужими флагами. В самом начале будет всё по-прежнему, за исключением одного – на всех уровнях будут провозглашать необходимость перемен, преобразований. С использованием всех рычагов власти, обусловленных нашим контролем за высшим постом в стране, начнется тотальное перетряхивание кадров, причем полностью легитимное. Принципиальная динамическая схема процесса такова – по мере развития событий массы будут жить всё хуже и хуже во всех аспектах, но параллельно их всё более настойчиво и открыто станут убеждать в том, что старая система окончательно сгнила. Что ее нужно как можно скорее заменить на новую. Как на благополучном и богатом Западе. И тогда у всех якобы останутся и базовые социальные гарантии, и появится возможность процветать, как у персонажей глянцевых журналов. Будут всё смелее и смелее поливаться грязью базовые социалистические принципы и ценности – как несостоятельные и преступные. Будет целенаправленно расшатываться социалистическая экономика, с изъятием ресурсов в распоряжение частных центров накопления. Всё это поможет сформировать зачатки нового класса собственников. Пойдет социальное расслоение. И чем сильнее будет проявляться управляемый нами процесс, выдаваемый за всеобщий развал и хаос, тем больше будет подогреваться антипатия масс в отношении консерваторов, которых назначат ответственными за весь негатив прошлого и настоящего. Разумеется, большинство из тех, кто будет играть роль этих мальчиков для битья, полностью нами контролируемы. А остальные, вся эта номенклатурная массовка, которая не в «обойме», будет до поры до времени использоваться вслепую – и тоже служить громоотводом. Если же кто-то из них захочет сам погреть руки – пусть, так даже лучше. На определенном этапе, где-то в середине пути, в недрах элиты произойдет режиссируемый и пропагандируемый откол ее новой части, которая провозгласит ориентацию на более смелые преобразования. Мы организуем внутриэлитное противостояние на публику, по итогам которого, на фоне управляемого усугубляющегося коллапса и сноса прежней модели, консерваторы послушно уступят этим упомянутым новаторам. В общем, при реализации этого грандиозного плана маски будут сниматься не сразу – но по мере последовательного продвижения они будут отбрасываться бескомпромиссно, лишая противника всякой воли к сопротивлению. Главная наша мишень – коммунистическая идея, социализм как общество всеобщего социального равенства и искренние сторонники этой идеи и этой модели. Для более подробного освещения темы теперь позвольте дать слово моему Брату, который будет отвечать за идеологию процесса, – Александру Николаевичу Яковлеву.

– Спасибо, Владислав Степанович, – сказал Яковлев. – Если говорить в общих чертах, то стоит задача не только ликвидации социализма как такового, но и вообще упразднения идеи борьбы за свободу для масс, для низов. В самом начале мы пойдем по примерно тому же пути, по которому пошли чехи в 1968-м. То есть будем настаивать на том, что социализм должен быть гуманным, что никакие великие свершения не стоят и слезинки ребенка. И примемся развенчивать авторитетов – последовательно, по очереди. Первой мишенью станет, конечно же, Сталин. Блаженный Черненко в перерывах между обмороками вынашивает идею дезавуирования хрущевского доклада, реабилитации Сталина к маю 85-го. Но у него это не получится, он до сорокалетия Победы не доживет. Наша задача как раз – довести до конца тот процесс, который не довел до конца Хрущев и остановил Брежнев. Подойти к этому вопросу не исходя из сиюминутных конъюнктурных соображений, по-хрущевски, а системно, с посылом, – что преступен не только Сталин, но и вся созданная им система, и что, несмотря на то, что сейчас таких эксцессов уже давно нет, от этого клейма режиму уже не отмыться никогда. И по авторитету Сталина, по сталинизму мы первоначально ударим авторитетом Ленина... да, Ленина. Чтобы начать взламывать лед, нужно апеллировать поначалу к нему, а потом процесс пойдет и будет самоускоряющимся. Возврат к старым дореволюционным порядкам будет обряжаться первоначально в одежды возврата к истинному, чистому пониманию социализма, к гуманности, к даже большей революционности, если хотите. Иначе никак нельзя – мы же не можем в открытую провозгласить с самого начала, что для нас идеал – Российская Империя времен Николая Второго! Потом настанет черед и Ленина. По его авторитету мы ударим Плехановым и социал-демократией. А потом либерализмом и «нравственным социализмом» будем бить по революционаризму вообще. Конечная цель – будем откровенны, это царистский стиль новой власти и легитимизация нового дворянства, это естественный и объяснимый выбор.

– Очень хорошо, – вставил лорд Цукерман.

– У рабочих же масс власть можно отобрать только через гласность – и в то же время, как это ни парадоксально, через тоталитарную партийную дисциплину – вопрос в том, кто устанавливает правила этой дисциплины, кто на самом верху. А там будем мы, и мы сделаем так, что механизмы тоталитаризма будут уничтожать сам тоталитаризм, – продолжал Яковлев. – На первых порах, в первые годы мы, естественно, будем прикрываться интересами совершенствования социализма, обращения его лицом к человеку. Издадим десятки ныне запрещенных книг, убеждающих в преступной сущности системы. Снимем по обновленным обязательным канонам, под видом творческой свободы и воплощения свежих идей, огромное количество новых фильмов. Убеждающих самим своим фоном, что всё вокруг гниет и полным ходом идет к краху. Все творческие продукты и материалы СМИ будут побуждать население нравственно деградировать, вызывать чувство апатии и безнадежной тревоги. Пропагандировать абсолютный эгоизм, вражду всех против всех, растащиловку. Маргинализировать само понятие труда, особенно труда на всеобщее благо. Демонизировать, разумеется, участие СССР в афганских делах, выставлять армию преступной помойкой. Всё это будет в кино, в литературе, в печати, на телевидении – в комплексе. Мы полномасштабно применим все за десятилетия наработанные нами против вас, но лежащие пока под сукном секретные эффективнейшие приемы и методики информационной и психологической войны. Мы выпустим в эфир целый сонм целителей и шарлатанов, чтобы народ охватил массовый психоз и безоговорочное отрицание рационального мышления. Мы будем вдалбливать мысль о несостоятельности существующей общественной системы, сначала в пользу ее коррекции в сторону истинного социализма, а потом и отбрасывания ее прочь, с заменой на доминирование частной собственности. Ибо только она наиболее эффективна, только она гарантирует свободу личности. Когда собственность якобы у всех, когда блага, по праву положенные хозяину, сваливаются всем сразу без разбора, то это не что иное как паразитизм, это принципиально недопустимо. Люди, у которых нет частной собственности, которые жестко встроены в государственную экономику, по определению несвободны, они все винтики машины, нуждающиеся в социальном маслице. Да, и при капитализме далеко не всем гарантируется частная собственность, ибо еще Маркс верно говорил, что необходимое условие существования ее – отсутствие таковой у девяти десятых населения. Но это и правильно – тот, кто не способен владеть частной собственностью, не вправе рассчитывать на свободу, он обязан быть винтиком в машине частного владельца и проводить в жизнь его волю. Так и формируется нормальное иерархическое общество. И наша задача – идеологически обосновать этот механизм грядущей депаразитизации. Для лишения всех людей незаслуженно гарантированного статуса коллективных хозяев мы будет апеллировать к индивидуальному интересу Хозяина На Своей Земле, проще говоря, свободного крестьянина. Поднимем наработки наших выдающихся ученых Чаянова и Кондратьева – не мне вам напоминать о них, вы все, конечно, знаете, что такое кондратьевские циклы. На самом деле мы, безусловно, будем иметь в виду лишь интересы частных кланов, которым будут принадлежать в дальнейшем созданные общим трудом богатства, а не интересы каких-то отдельных жалких землепашцев. Тем более что их вообще в перспективе не будет, их поглотят крупные частные агропредприятия, которыми будут владеть упомянутые кланы. Но как пропагандистский пример, как пропагандистское прикрытие будет вытащен именно этот образ... Спасибо за внимание, господа!

– Прекрасно! – сказал Бутчер. – У ваших мозговых центров действительно огромный интеллектуальный потенциал. Снимаю шляпу!

– Спасибо за высокую оценку, – ответил Волин. – А сейчас выступят те, кто будет продвигать переход к рыночной экономике. Это Станислав Шаталов, Егор Соломянский и Анатолий Чубайс. Даю слово вам всем, распределите доклад между собой.

– Благодарю, Владислав Степанович, – начал Шаталов. – Александр Николаевич только что прекрасно высказался, готов подписаться под каждым его словом. Перед нами стоит грандиозная задача управляемого демонтажа планового левиафана, этой командно-административной системы. Ради великой миссии, заключающейся в возвращении страны на общецивилизационный путь развития, который основывается на рыночной экономике и частной собственности. В эту частную собственность будет главным образом преобразовано всё то, что ныне является так называемой общественной, или социалистической собственностью – созданной за советский период трудом всего населения, с которой оно вовсю получает всякие социальные блага помимо зарплаты. После преобразований блага с этой собственности будут получать, индивидуально или коллективно, лишь немногие допущенные совладельцы, а основная масса экспроприированного населения будет на них трудиться, но уже в статусе не равных совладельцев, как сейчас, а просто наемных работников.

– Отлично, просто отлично. А какие вы задействуете инструменты для реализации этой сверхзадачи? – спросил Жак Аттали.

– Инструменты, в самом общем смысле, очевидны, просты и незатейливы, – ответил Шаталов. – Предстоит стимулировать распад системы этой всенародной собственности силами всех тех, кто нацелен исключительно на частное благо, то есть, грубо говоря, гребет под себя. Всячески ослаблять и отменять контроль за соблюдением всеобщего интереса – и даже направлять в обратную сторону. На определенном этапе предприятиям позволят свободно распоряжаться средствами производства, основными и оборотными ресурсами, рабочей силой и зарплатой, закупками и сбытом, финансами. У нас, если кто не знает, финансовая система состоит из двух непересекающихся контуров. В одном контуре – как бы полноценные деньги, правда, конечно, не являющиеся свободно конвертируемой валютой. Это зарплата работников и средство оплаты ими товаров и услуг массового потребления. Во втором же – безналичные рубли, которые пока нельзя просто так бесконтрольно обналичить и потратить на собственные нужды. Безналичные рубли необходимы для бюджетных операций, для движения продукции между предприятиями и отраслями. Так вот, при либерализации деятельности предприятий именно эти два контура официально закоротят, и пойдет массовое обналичивание – с целью первичного накопления оборотных средств в руках, по сути, частных структур. При предприятиях создадут для этой цели специальные прокладки, под вывеской каких-нибудь кооперативов, молодежных центров научного творчества и тому подобное. Произойдет либерализация внешней торговли, товары станут свободно вывозить из СССР и продавать за валюту, таким образом, внутренний рынок останется ни с чем. На новый виток поднимется и так уже являющийся хроническим потребительский дефицит. Массовое обналичивание средств даст ничем не обеспеченный рост зарплат – который, однако, только ухудшит положение масс и подстегнет дефицит. Более того – мы напрямую его усугубим. Мы одновременно закроем на ремонт все табачные фабрики – так, что курильщики взвоют. Мы отдадим команду массово уничтожать производимую потребительскую продукцию, выкидывать на свалки и сжигать.

– Не мы первые – вы, – обратился Шаталов к Бутчеру, – делали это во время Великой Депрессии, правда, с другой целью, но тем не менее. Само по себе это вызовет резкое, лавинообразно усиливающееся недовольство населения, а ему в это время будут вдалбливать, что это как раз – следствие несовершенства и порочности именно плановой экономики. Немаловажную роль сыграет антиалкогольная кампания, которая приведет к озверению масс. Все эти акции будем проводить мы, а мишенью станут идейные коммунисты, на самом деле к тому времени уже лишенные власти, и уничтожаемый социализм вообще. Чем больше рыночных элементов мы будем внедрять, тем сильнее на фоне остающейся пока еще социалистической основы будет ощущаться экономическая катастрофа. И тем сильнее будут раздаваться голоса – об этом Александр Николаевич позаботится – в пользу отказа от плана и перехода к рынку. Мы высоко поднимем знамя Закона Стоимости! Мы выпустим на арену экономистов, которые, апеллируя к провоцируемому нами же разложению тоталитарной хозяйственной системы, будут призывать уже к полноценной рыночной экономике. Ближе к концу мы разработаем и провозгласим детальный план перехода к ней, рассчитанный, условно говоря, на несколько сот дней. Правда, этот план будет не совсем истинным и будет иметь скорее пропагандистское значение... Дальше я попрошу высказаться уважаемого Брата – Егора Тимуровича Соломянского.