Текст книги "Чаша отравы (СИ)"

Автор книги: Игорь Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

– Если смотреть незашоренными глазами, то легко увидеть, что Увалов фактически принадлежит власти с потрохами. В этом спектакле он занимает доминирующую позицию, он всегда на коне. Он эксклюзивно раскручен. А остальные, исповедующие даже сходные идеи, вроде искренних демократов и правозащитников, как были в маргинальном положении, так и продолжают в нем находиться, их влияние ничтожно.

– Ты хочешь сказать, что то, какой вес должен иметь тот или иной лидер общественного мнения, определяет государство? – уточнил Денис.

– Да. В России это так. И наиболее умные представители этого слоя, кстати, всегда повинуются государству, – сказал Иван. – Даже если фрондируют, то не переходя красных линий. И, наконец, в главном они абсолютно едины с режимом – в недопущении восстановления трудящихся в правах собственности на то, что сделано их же руками на протяжении жизни нескольких поколений. Иногда государство забирает у таких, с позволения сказать, демократов и либералов мнения и транслирует, когда надо, но не более того. И они это прекрасно понимают и государству руки целуют, как американская гражданка Алексеева к путинской ручке прикладывалась.

– Да уж... – протянул Дашкевич. – А что вообще сейчас происходит?

– Трансфер. Рассчитанный на годы. Есть два главных плана транзита, один как бы путинский, публичный, видимый, а другой неочевидный, но истинный. Плюс запасные планы и кандидаты. В любом случае, Путину не так долго осталось, несмотря на «обнуление». Будет не просто его смена на другого, похожего. Сейчас рабочий вариант —Увалов. Это смена фазы врастания владельцев России в высший глобальный круг.

– В смысле? – уточнил Гена.

– Эти рейдеры по итогам перестройки отобрали у народа созданную его руками коллективную собственность, с которой все граждане получали доход помимо зарплаты и могли по праву хозяев не беспокоиться о завтрашнем дне. Отобрали и поделили между собой, пользуясь ею коллективно. Разные ранги, конечно, разные уровни дохода. Тоже гарантированного. Но раз делится между немногими, то каждому достается на порядки больше, чем если бы между всеми и поровну. Остальное население стало «новой нефтью». Под это дело и слили социализм, и отказались от мировой пролетарской революции, от уничтожения империализма. Но вышло не очень хорошо... – Иван усмехнулся.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Дашкевич.

– Те, кто уничтожал социализм в СССР, договорились в свое время с глобальным центром, что получат не только признаваемое им право коллективной собственности на присвоенное социалистическое хозяйство, но и возможность на равных участвовать в выработке и принятии глобальных решений. А также стать вассальным доминирующим центром на постсоветском пространстве, наподобие Турции в своем регионе. И глобальный центр действительно признал за ними право на владение народным достоянием, допускает к гражданству своих стран, позволяет иметь у них недвижимость и капитал. Бизнес там, понятно, лишь для статуса, ибо тут всё достается на халяву. Но нет главного – полного включения на равных в круг принятия высших глобальных решений.

– Кинули... – сказал Гена. – А почему?

– Мне представляется, тут такие расклады. Глобальный центр требует, чтобы Россия стала давить на китайцев. Чтобы, в том случае, если их силой придется усмирять и приводить к общему знаменателю, встала бы на его сторону. Кремлевские упираются, требуя предоставления институционального права участия в глобальных делах, делают вид, что заигрывают с Китаем, давая понять, что у них так называемая «золотая акция» в главном торге. Хотелки Москвы насчет регионального центра жестко блокируются, потому что, в отличие от Турции, Россия тогда станет слишком сильной. И ей даже малую часть Европы никогда не отдадут, ибо это не Ближний Восток и не Северная Африка. К тому же, видимо, глобальному центру не нравится, что Россия не так ему открыта, как та же Европа, что сохраняется национальный аспект. Это тоже объективный тормоз для дальнейшей интеграции. Очевидно, при Увалове попытаются как-то доторговаться. Даже ценой распада России и допущения ее переваривания глобальным центром в той или иной степени – лишь бы нынешние владельцы ее в основной массе стали глобальными вершителями в полной мере. Удастся ли это – другой вопрос, но они постараются. Им ничего другого не остается. Они должны двигаться вперед, чтобы не упасть. Это не что иное как объективное требование дальнейшего развития глобальной системы и России как ее части. То, что эта страна будет превращена в пушечное мясо, брошенное на Китай, что русские будут истекать кровью на Амуре ради окончательной победы глобального фашистского капитала и глобального статуса российской элиты, это вполне приемлемые издержки, с точки зрения и владельцев России, и глобальных небожителей.

– А сейчас что происходит по этому направлению? – поинтересовался Денис.

– Китай неудержимо развивается за счет естественных преимуществ в виде трудолюбивой, многочисленной и квалифицированной рабочей силы, а также в виде ряда социалистических элементов. Со своей стороны, мировой капитализм, избавившись от тех же элементов, которые был вынужден в себя интегрировать, вступил в эпоху стагнации и деградации. А значит, время поджимает, и проблема может быть решена только прямым захватом Китая, принудительной остановкой его развития, лишением суверенитета, присвоением материальных ценностей и мозгов – в общем, перевариванием. А значит, торг ожесточился. Глобальному центру не нужны российские богатства – они и так ему в этой схеме предоставляются на выгодных всем, кроме населения, условиях. От нашего народа нужна исключительно кровь в войне с Китаем – только это Россия может дать глобальному фашизму в эксклюзивном порядке. И вот владельцы страны думают, как ответить на окрики хозяев мира, ставшие уже категоричными. Уступить или нет? Может, даже сбросить некоторые регионы? Но чтобы уж на сей раз их в массе своей всё же включили в глобальные правящие институты, даже такой ценой.

– Серьезно? Хотя... Хотя... Логично, похоже на правду. Но ты так уверенно об этом говоришь... – произнес Гена.

– Потому что это очевидно. Ну, так вот. Под каждую эпоху встраивания антисоветского рейдерского режима в глобальный мир формируется свой авторитарный вождь. Горбачев под перестройку. Ельцин под зачистку советских рудиментов и приватизацию, пусть формально она даже и частичная, и многое всё еще в собственности у государства – я уже говорил, что это ничего не значит. Путин под консолидацию и упорядочивание работы получившейся системы, выстраивание максимально жесткой системы управления. Увалов – уже под окончательное выставление на продажу. Каждый раз делается так, чтобы ненависть народа выплескивается на уходящего диктатора, олицетворяющего уходящую фазу, и одновременно надежда народа фокусируется на новом лидере, который олицетворяет следующую фазу рейдерского освоения владельцами страны того, что отнято у населения. В конце концов, управляемо отбрасывается старая кожа с безусловным сохранением тела, на котором нарастает новая, молодая кожа. Фундаментальные основы и главный вектор остаются абсолютно неизменны, обновляется только витрина и лицо. Технология сбоев не дает. Новый вождь выращивается как отрицание, как критика, как противостояние старому. Как противодействие ему с той или иной степенью жесткости и в то же время как диалектическое развитие, продвижение дальше всего того, что сделано в предыдущей фазе. Основа режима, его коллективный бенефициар остаются неизменными. Всегда делается так, чтобы действующий режим обладал полной, подавляющей гегемонией во всем – неважно, есть у него для этого формальные полномочия или нет. И чтобы, в свою очередь, оппозиция была бессильной и ни на что не влияла.

– То есть готовится новая Февральская революция? Как отрицание диктатора Путина? – предположил Денис.

– Грубейшая ошибка! – возразил Смирнов. – С каждым разом режим всё больше и больше ужесточается, гайки в отношении простого народа закручиваются всё сильнее и сильнее. При Увалове будет такая свирепая диктатура, что Путин покажется светочем свободы и демократии. Под другими лозунгами, понятное дело. Сейчас преобладают формально патриотические мотивы, потом будут преобладать формально либеральные. Но на самом деле всё это время, и при Ельцине, и при Путине, нет ни патриотизма, ни либерализма. Это только риторика, не более того. И в риторике никогда не отбрасывалось полностью ни одно из этих двух крыльев. Когда-то на первый план выдвигали одно, когда-то другое. Процесс волнообразный. Пипл схавает.

– Ну, возможно... – сказал Игнатенко. – И что конкретно будет?

– Уже сейчас можно легко увидеть, как идет подготовка идеологического крена вправо. Чем беднее делаются массы, тем больше вбрасывается антикоммунизма. А чем больше антикоммунизма, тем больше возможностей грабить массы. Эти процессы взаимообусловлены. Снос путинского режима будет отнюдь не как Февраль, а как еще большее ужесточение режима. Грядет мгновенное обращение репрессий против левых. Даже если внешне и произойдет какая-то буза, то силы государства быстро, как на Украине, присягнут новому фюреру, Увалову, и во главе с ним сделают всё, чтобы как можно быстрее остановить эту как бы революцию. Которой на самом деле не будет, а разыграют лишь ее имитацию. Увалов свернет режиссируемые протесты, которые вознесут его на вершину власти, и когда переход произойдет, объявит «революцию» свершившейся. Силовые структуры сразу же получат приказ поддерживать Увалова и гасить неконтролируемый протест. Так что кукловоды, владельцы страны, спихнут на уходящего Путина всё негативное, что связано со строем как таковым. Однако не только не избавят народ от этого, но еще и усугубят прессинг, просто под другим соусом. Вместо скрепного – либеральный, как я уже сказал, а по сути еще хуже. Так что Увалов и Путин – это единая система. Увалов – новое молодое лицо вместо Путина. Его новая версия.

– А это правда, что вместо Путина там двойники? – поинтересовался Денис.

– Горбачев, Ельцин, Путин, я считаю, – просто куклы, которых поставили именно под определенную какой-либо фазой роль. Они публично отправляют власть, а их реальная власть серьезно ограничена. Ими просто озвучивают консолидированную волю высших владельцев России. И неважно, являются они персонально двойниками или нет.

– То есть трансфер – это не пожизненное правление Путина, не переход власти к назначенному им преемнику, какому-нибудь Дюмину, или к Госсовету – а именно вот так, с Уваловым? – уточнил Гена.

– Я в этом убежден. На фоне бодания национал-компрадорской элиты России с Западом путинская фаза идет к естественному завершению. Плюс продолжается подготовка к истинному трансферу. Но он произойдет тогда, когда верховная блюстительная власть решит, что время пришло. Именно тогда Увалова достанут из-за решетки и поставят на нужное место под выход массовки на улицу.

– В смысле из-за решетки? – не понял Денис. – Из спецприемника? Из-под очередного административного ареста?

Иван немного помолчал. Да, пока не нужно говорить лишнего. Про сценарий покушения на Увалова ради раскрутки, про посадку его в тюрьму он слышал на записях.

– Можно спрогнозировать сценарий Манделы. Когда будет нужно, его посадят. Например, обвинят в нарушении режима условного отбывания наказания. А перед этим для усиления эффекта, я опять же не утверждаю, а предполагаю... я бы сам на их месте так поступил, если бы нужно было раскручивать... организуют громкое покушение на его жизнь. Пока не знаю, в какой форме. Обстрел, взрыв, отравление... Но в любом случае он останется жив, это даже не обсуждается. Его охраняют силами государства так же тщательно, как и президента, и патриарха. Только негласно.

– Ни хрена себе! – воскликнул Игнатенко. – Но, может, ты просто в этом убежден? Ты же коммунист – вот и лезут тебе в голову всякие тревожные сценарии. Да, в общественном мнении тех, кто не любит власть, Увалов отодвинул левых. Да они и сами не очень-то активны. Замшелые какие-то. Хотя я ничего против них фундаментально не имею, отдаю должное, что многое для страны сделали. Но сейчас они никто.

– Да, это, увы, так, – согласился Иван. – Хотя коммунисты многое, как я уже сказал, озвучивали из той повестки, которую позже транслировал Увалов. Но что толку? Авторитет-то у него, важно ведь, не что озвучивают, а кто озвучивает.

Друзья помолчали, осмысливая сказанное.

– Трансфер, значит... – сказал Гена.

– Да. Он рассчитан так, что при смене высшего лица вся сила, все наработанные к этому моменту технологии власти достаются новому исполнителю роли, а прежний становится никем, пустой оболочкой, возможно, объектом мемориального значения. Как при переходе власти от Горбачева к Ельцину, как от Ельцина к Путину, так и от Путина к Увалову – но при этом прежнее лицо останется в любом случае неприкосновенным.

– А кто ведет трансфер? Администрация президента? – уточнил Дашкевич.

– Она лишь организационный властный инструмент. За всем этим стоят верховные выразители интереса касты владельцев страны.

– Вот как... – сказал Игнатенко – И какова тогда миссия Увалова?

– Канализировать протест и ненависть исключительно против конкретных персоналий, но не против системы в целом. А когда трансфер состоится, то те же избиркомы, правоохранители и суды, которых он сейчас поливает грязью, станут послушно работать на него. Уже в качестве президента. Левых же спровоцируют на что-нибудь и начнут давить и убивать. Не во время перехода, а после. Сразу. Развернутся свирепые расправы над активистами и даже над сочувствующими. Все антидемократические законы и механизмы, готовящиеся сейчас, будут вручены Увалову в готовом виде. Его мишенью будут не путинисты, не единороссы, даже не коррупционеры и авторы антиуваловских политических репрессий, а исключительно коммунисты. Всех остальных мною упомянутых, кто во власти, объявят «коммунистами-сталинистами», но персонально ни одного из них не тронут. Тронут тех, кто не имеет власти, кто не ворует, не репрессирует и не фальсифицирует, но кто исповедует левые идеи. Вот по этому основанию. Гнилому и абсурдному – но уж какое есть. В точности как на Украине. Начнется дичайшая декоммунизация на государственном уровне. Запретят всё советское, даже культуру. Левых активистов примутся сажать и убивать, а Запад будет рукоплескать.

– Да ты что! – сказал Дашкевич. – Ты уверен в этом или просто нагнетаешь?

– Увы, да. Вы ведь заметили, наверное, что Увалов принципиально отказывается от провозглашения популистской программы, чтобы его никто потом не обвинил в обмане. Только общие слова и личные оценочные суждения.

– А как же «Голосование умных»? Оно же и за левых, за коммунистов. Почти половина Мосгордумы теперь оппозиционна, – сказал Гена.

– В том-то и дело, что почти. Если бы Увалов захотел, то и больше половины устроил. В том округе, где я помогал коммунистам, Увалов наотрез отказался помочь авторитетному оппозиционеру, известному, уважаемому, поддержанному гражданским активом. Вместо этого поддержал открытого гебиста, который даже не скрывал, где работает, а в итоге победил единоросс. Настоящий оппозиционер набрал столько же, сколько гебист, даже без поддержки внешних сил – власти или Увалова. Это означает, что даже если бы Увалов ему не то что помог, а просто не сделал бы подлость, не помешал, то на одного оппозиционного депутата в Москве было бы больше.

– Не знал... – протянул Дашкевич.

– Он потом сам признал свою ошибку, извинялся, но это белыми нитками шито. Это не ошибка – с учетом того, что в расследованиях Увалова каждая цифра выверена. В общем, это просто один из примеров, кому он на самом деле служит. И свидетельство того, что он не вправе переходить красные линии, например, реально обеспечить оппозиционное большинство в Мосгордуме.

– Так что же, Увалов – это поп Гапон, что ли? – уточнил Игнатенко.

– У него задача сложнее и ответственнее. С прицелом на преемственность Путину. Сейчас его миссия – противодействие консолидации оппозиционной деятельности, низового протеста путем замыкания его исключительно на себя. В свое время даже устранили самого Немцова, исключительно для того, чтобы расчистить дорогу Увалову, чтобы не путался под ногами, не создавал конкуренцию, не делил авторитет... А в период активных событий – имитация демократической революции. После этого переворота намордник на массы натянут еще сильнее. Вы посмотрите – ради Увалова, по сути, обескровливается вся оппозиция. Власть достигает абсолютной гегемонии, а всё несистемное недовольство собирает именно он. Чтобы в определенной точке сбросить старое и вручить бразды правления новому – но на самом деле старому в новой маске. Что же касается тактического сотрудничества с коммунистами, посредством того же «Голосования умных», – то оно служит лишь тому, чтобы сами левые до поры до времени не выступали против Увалова единым фронтом. И власть к этим тактическим договоренностям достаточно благосклонно относится. Потому что в противном случае, если все левые будут против него, это угрожает стратегическому плану, делает роль Увалова слишком уж неестественной для российских реалий – тут всё же есть какие-то отличия от Украины. Хотя его структуры и не скрывают, и не обманывают, что коммунистов будут резать, как и там, и даже еще хлеще.

– Да Увалов своих же сторонников считает расходным материалом. Он валялся на океанских пляжах, а рядовые хомячки платили штрафы из своего кармана, – сказал Гена.

– А это на самом деле неважно. Чем больше Увалов и его штаб будут вытирать ноги о сторонников, чем больше «вожди оппозиции» будут использовать свою паству как пушечное мясо и подставлять под репрессии, тем более исступленно эти хомячки будут поддерживать «безальтернативного лидера». Они сознательно на это идут. Им самим не нужно личное благополучие. Им нужна жесткая власть. Ибо это не демократы, а массовка фашистов, пусть и не все субъективно считают себя таковыми. Массовка, выгоняемая на улицу под псевдолиберальными лозунгами, под прикрытием антикоррупционной риторики. Вообще, все те, кто за Увалова, принципиально не за демократизацию, а лишь за то, чтобы он пришел к власти. При этом они допускают, что Увалов может править еще более диктаторски. Истинный же кукловод, бенецифиар всего этого – фашистская верхушка. А фашизм, напоминаю, это консолидированный капитал в высшей стадии своего развития, концентрации капитала и могущества, доминирования над населением. У этой верхушки безусловная власть. Рейдерские кланы в России переплетены, сейчас стоит задача максимальной адаптации их капиталов за рубежом, в рамках глобальной системы. Вот новая фаза – вероятно, как раз под Увалова.

– Вот как? – произнес Денис.

– Угу. Задача его, среди прочего, и такая – выводить антивластных людей на протесты, засвечивать их, подводить под репрессии. Так что всё, что сейчас под его светлейшим ликом происходит, и в дальнейшем будет происходить, – это не за демократию и либерализм. В данном случае речь идет именно о дальнейшем закреплении власти, в принципе не предусматривающей сопротивление со стороны подавляемых.

– То есть, ты хочешь сказать, что власть – ну, власть в широком смысле – планирует, что Увалов в тот момент, когда система начнет рушиться под давлением низов, возглавит процесс и на самом деле не увеличит свободу, а напротив, закрутит гайки по максимуму? Для этого его и делают единственным оппозиционером? – уточнил Денис.

– Да, именно так. Увалов никогда не будет против диктаторских, я бы даже сказал, монархических принципов, потому что сам в рамках оппозиции ультрамонархист. Да, планируется еще сильнее ужесточить власть после его вступления на пост президента. И то, что он абсолютно доминирует в оппозиции, тоже часть плана, чтобы в случае перезагрузки никаких проблем с преемственностью не было. Негласная организационная поддержка Увалова и его структур властью и консолидация оппозиции под него объясняется необходимостью усиления контроля над ней посредством контролируемых сегментов противников власти. Хотя доминировать в процессе будет штаб Увалова, и государство будет на это закрывать глаза. Посредством Увалова кукловоды осуществляют увод и блокирование реальной оппозиции – которая и так сама не может ничего контролировать и нашпигована агентами влияния, но речь идет именно о внешней народной ее поддержке. Очевидно же, что его готовят как лицо, обеспечивающее, по крайней мере, в медийном мейнстриме, безусловное единство оппозиции, отвергающей устаревшую надстройку. А тех, кто не в общей струе, сразу же маргинализируют и отбросят. Со многими, как я сказал, расправятся физически.

– Но у значительной части людей Увалов вызывает отторжение, – возразил Гена.

– Неважно, что на самом деле большинство равнодушно к Увалову или даже им раздражено. Важно то, что планируется, в том числе непрямыми методами, маскирующимися под топорные, силами государства, его раскрутить и вообще сформировать нужный для сценария бэкграунд с ним в медиасреде. Чтобы это выступило подходящей декорацией сценария якобы революционного прихода к власти и перезагрузки системы. Повторяю еще раз – именно для этого.

– А ничего, что основная масса силовиков против него? – сказал Денис.

– Украинские силовики тоже были против нациков и майдаунов. Но мало ли какие личные предпочтения. Есть система. Есть аппарат. Характерный пример – прошла пара месяцев после фашистского переворота, как даже в Одессе – в Одессе! – те же силовики прикрывали расправу нацистов над антимайданом, сожжение людей заживо.

– Одного из моих двоюродных братьев, кстати, там, на Куликовом поле, и убили, я упоминал об этом, – сказал Игнатенко. – Он со своей девушкой решил выйти и противостоять захвату власти майданутыми. Те начали наступать. Пришлось укрыться в Доме профсоюзов. В итоге обоих зарубили. Именно зарубили – топором.

– Ужас... И, конечно, безнаказанно. Ведь они теперь власть там, – прокомментировал Смирнов. – Кое-кто из них наверняка сейчас в Белоруссию полезет, но, будем надеяться, там они навсегда и останутся. Что касается России, то я уверен, что и у нас так будет... В любом случае, Увалова продвигает элитная верхушка, в том числе и силовых структур. И, кстати, новое поколение чиновничьего аппарата к нему весьма благосклонно относится. Это те же дети реформ, которые больше всего на свете хотят, на своем уровне, быть интегрированы в западный мир. Они-то и будут, когда всё начнется, обеспечивать массовый саботаж в пользу Увалова.

– Интересная версия... – протянул Дашкевич. – Выходит, верить никому нельзя?

– Адекватных и влиятельных альтернативных сил нет, в этом трагедия момента, – сказал Иван. – Есть множество честных, самоотверженных политиков, тех же коммунистов, пусть и не в верхушке «официальных», а в иных, более мелких компартиях. Но они неизвестны. А те, кто известен и раскручен, никогда не пойдут на то, на что пошел Ленин с соратниками. Поэтому, исходя из тех факторов, которые действуют сейчас, можно сказать одно: Увалов – последний гвоздь в крышку гроба российского коммунистического движения а, значит, надежды простых людей на улучшение жизни.

– Так что же, будет дальнейшее гниение? Невеселая перспектива, – произнес Гена.

– Да – пока не грянет гром уваловской псевдореволюции с последующей кровавой декоммунизацией. Наше общество принципиально не желает исцеления, не желает осознавать, что происходит. Оно будет яростно отвергать тех, кто готов его спасти, тех же коммунистов, – и слепо, исступлённо верить Увалову. Его будет корежить, мутить от трупного яда – а Увалов станет тем острием шприца, с помощью которого синклит владельцев России будет эту отраву впрыскивать.

Томск, 20 августа 2020 года

– Да, всё правильно, так и делайте, – сказал начальник спецлаборатории КОКСа Глеб Турчин, по специальности биохимик и врач-токсиколог.

В руке у того, к кому он обращался, была ручка-шприц для диабетиков, которая до этого была наполнена соответствующей дозой физраствора.

– Ну, что ж, повторим всё еще раз... господин преемник, – усмехнулся Скворцов.

– В аэропорту выпиваю чай. На борту от напитков и еды отказываюсь. Примерно через сорок минут после взлета иду в туалет. Там жду. Колю себя в любом случае ровно через час после взлета. Использованный шприц помещаю в конверт и выкидываю в мусор. Сразу выхожу. Говорю людям «меня отравили, я умираю», ложусь на пол. Через несколько минут сознание начинает плыть. Кричу как можно громче.

– Да. Не бойтесь. Очнетесь уже в спецпалате омской клиники. Там с вами будут работать наши врачи и медсестры. Начальство вплоть до областного министра здравоохранения и губернатора проинструктировано.

– Понял... – с готовностью кивнул «преемник», хотя на лице был небольшой испуг.

– Еще раз: не волнуйтесь. Президентское кресло требует жертв... Ладно, ладно, жертв не будет... – добродушно оскалился Скворцов.

– Главное – чтобы руки у вас не тряслись, – наставительно произнес Турчин. – Чтобы укол был точным. Чтобы нужная доза вошла в организм. Коктейль, в целом, повторяю, безвреден. Хотя, конечно, условно безвреден – ибо всё же вводит в кому на несколько часов и провоцирует определенные обратимые нарушения. Но, в любом случае, тест на аллергию вы прошли нормально, почки и печень работают без проблем, все показатели в норме. Дозы тщательно рассчитаны. Это, собственно, усыпляющее, а также препараты, которые на несколько дней вызовут дозированный сбой метаболизма и дадут присутствие в организме ряда косвенных признаков отравления ядом, доступных для выявления и формального документирования. Так что когда при разборках за бугром примутся вопить об отравлении «Новичком», а наше государство будет напрочь это отрицать и указывать на нарушение обмена веществ, то правы будут обе стороны.

– Да-да, я понял. Всё сделаю, как надо.

– Отлично. Ваш рейс через... – Скворцов посмотрел на часы, – три с половиной часа. А мы с Глебом Михайловичем с вами пока прощаемся. Полетим до Омска заранее на джете, там в больнице вас встретим. Все эти дни будем держать ситуацию под контролем. В Берлине также разместим, как полагается, и в первые дни будем отслеживать. Удачи! Это самолет вашей судьбы – он вознесет вас на новую высоту!

Они обменялись рукопожатиями, и Скворцов с Турчиным вышли из гостиничного номера в холл, где дежурили прикрепленные к «преемнику» сотрудники ФСО в штатском. Не удостоив вытянувшихся по стойке «смирно» бойцов даже взгляда, высшие офицеры КОКСа направились к выходу.

Углич, 20 августа 2020 года

Поминки по Маше проходили на летней веранде одного из городских кафе на берегу.

– Серег, и что, ничего нельзя сделать? Ведь есть же статья о доведении до самоубийства! – сказал Рокотов сидевшему рядом с ним двоюродному брату – «куму» колонии, где они оба служили.

– Даже если речь идет об обычных людях, эта статья работает очень редко, да и наказания по ней, если дело доходит до обвинительного приговора, символические, – возразил Сергей. – А тут... Ну, кого ты обвинишь?

– Главврач ее травила, старшая сестра постоянно при пациентах и коллегах унижала и стыдила... Это мне уже потом рассказали, ее сослуживицы по работе. А всё это дерьмо пошло сверху, с подачи министра здравоохранения области. И этот, депутат Вакарчук, черт бы его побрал, через СМИ постоянно учил жить.

– Ты серьезно? Это никак не доказать, поверь моему опыту. Скажут – перенервничала. Изменение сознания из-за беременности. Ее, кстати, перевели от ковидников, когда положительный тест получила?

– Она сообщила мне об этом за два дня до смерти, в пятницу вечером, больше никому. Самостоятельный тест, и подтвердилось при вскрытии. В субботу и воскресенье не работала. Конечно, перевели бы, но на работу она должна была выйти в начале недели. Настолько не хотела выходить, что решила уйти из этого мира... – «вертухай» выругался многоэтажным матом.

– Ох, сволочи... Сволочи... – «кум» налил себе еще водки и отхлебнул. – Козлы. Я что, думаешь, их уважаю? Гниды они и есть гниды. Жаль Машку твою, хорошая жена тебе была. И зачем она так?

– Видно, довели... Я и не думал, что так серьезно всё. Или это она так близко к сердцу приняла?.. Многим толстокожим бабам по барабану было бы тявканье начальства, если, конечно, это не влечет каких-нибудь реальных последствий для работы и зарплаты. А она очень тихая и незлобивая была, ранимая очень...

– Отпевание было?

– Нет, ее духовник отказался. Пообещал только просить о милости божьей к ней. Ну, ясно же. Самоубийца. А убийцы, пусть и косвенные, ходят в церковь, молятся, крестятся. Говорят, Вакарчук вот этот очень набожный... А ... толку?

– Ты прав, брательник, – сказал Сергей. – Чтоб им всем в аду гореть!

– За это выпью!

Они помолчали. Уже не совсем ясным взором Кирилл охватил расположившихся за сдвинутыми столами гостей. Рядом сидели родители. Его и ее... Народу было не так много. В основном близкие родственники. А из больницы никто не пришел – мол, коронавирус, нельзя заражать друг друга.

Прапорщик долго смотрел на свинцовые воды Волги, в которых отражалось серое хмурое небо. Погода под стать моменту... И жена, и будущий ребенок пали жертвой бездушной машины господского гнета.

– Слушай... Серег... – заплетающимся уже языком пробормотал Кирилл. – Так мы, получается, никто перед ними? Даже мы? Люди в погонах?

– Угу. Мы просто их верные цепные псы. Кто им неугоден – того к нам. А мы тут неугодных этих... контролируем. И ты, и я. Но решают всё они – не мы. Мы только исполняем. Да, они все гниды конченые, я это открыто говорю, там иных и водится. Но это – система, и мы – ее винтики. Другого мира нет. Приспосабливайся, выгрызай свое место под солнцем – и будет тебе счастье... – «кум» осекся... – Ну, я имею в виду общее правило нашей жизни. Понятно, что от бед и трагедий никто не застрахован, я еще раз тебе искренне соболезную. Но держись, жизнь продолжается. Ты молод, здоров, есть перспективы на офицера пойти. Набирай стаж. Ранняя пенсия. У тебя всё нормально получается. А они получат свое. Многие ихние у нас поселяются, я же смотрю их дела, приговоры... Сегодня ты господин, а завтра пыль лагерная... И такое бывает, хоть и не массово... Ладно, давай еще. Земля пухом...

– Угу... – Кирилл поднял и осушил очередную стопку.

Они еще раз помолчали.

– Отрава, отрава... Кругом отрава. Вот Машка моя отравилась насмерть. Утром Увалова траванули в Сибири. Похоже, тоже ласты склеил.

– Да нет, вроде не сообщали о смерти... – Сергей вытащил смартфон и стал смотреть новости. – Нет. В твиттере нет ничего. Госпитализировали в Омске.