Текст книги "Чаша отравы (СИ)"

Автор книги: Игорь Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 49 страниц)

– Полагаю, мы в состоянии наличными силами повлиять на исход, – сказал Саня. – Правда, Ир?

– Да, вероятность успеха, учитывая фактор внезапности, значительно больше половины, – ответила она. – Есть только одно уязвимое место...

– Разведка, наводка... – сказал полковник. – Это понятно. Что известно сейчас? Что из Москвы пригонят автозак небольших размеров, туда их погрузят и повезут в столичный регион. Очевидно... – он открыл карту, – по Новоугличскому шоссе, на юг. Это кратчайший маршрут. Известно время – завтра рано утром. Известно место отправления. Но неизвестен облик этого автозака – по крайней мере, абсолютно точно, неизвестен номер машины. Так... Говорилось, что якобы в Углич приехал уполномоченный КОКСа, чтобы забрать заключенных, когда решатся формальности в Москве и на месте. Очевидно, он на легковой машине – и, конечно, явно не задрипанной. Видимо, будет сопровождать автозак, двигаясь параллельно. Но опять же – точные детали неизвестны, инспектор их не сообщил, спасибо и на этом.

Егор Иванович переглянулся с Наташей и сказал:

– Гриша, знаешь, я, пожалуй, постараюсь помочь.

Полковник удивленно взглянул на профессора:

– Не понял. Это как?

– Ну, вот так. Дам наводку. О движении машины. Или двух машин. Когда они будут к вам приближаться и как выглядят.

– Каким же образом, позволь полюбопытствовать?

– Подробности как-нибудь потом. Но, поверь, способ есть. Уже проверен на практике. Кстати, и лично в твоей работе.

Егор Иванович передал смартфон, на котором был снимок экрана – готовое к отправке письмо якобы из Днепропетровска, где рассказывалось о конспиративной квартире в Минске, облюбованной фашистскими погромщиками с Украины.

Полковник прочитал и изумленно спросил:

– Что это?

– Узнаёшь?

– Да, конечно. По этому письму проведена отработка. Всё подтвердилось. Террористы изъяты... и...

– Ну, это понятно, – перебил профессор. – А теперь самое главное – это письмо отправил тебе я.

– А откуда ты сам узнал?

– Я же говорю – позже. Ты всё равно сейчас не поверишь.

– Ничего не понимаю... Ну, ладно... Раз ты ручаешься и это уже не первый раз, то допустим... Тебе я доверяю, хотя, конечно, и не ожидал... Хорошо, включим твою помощь в схему. Продолжаем прорабатывать...

Москва, 3 мая 2021 года

Беляков привычно вошел в подземные покои, где заседала Палата Мертвых. Встал на трибуну, достал флешку, вставил в USB-гнездо.

На большом экране высветились четыре фотографии...

Рассмотрев «дело», безмолвные «судьи» вынесли свой вердикт и встали.

После нескольких секунд ожидания все четыре фотографии окрасились кроваво-красным оттенком.

Начальник КОКСа вынул флешку, развернулся и покинул помещение.

Дорохово, 3 мая 2021 года

Две черные легковые машины с белорусскими номерами, двигавшиеся в направлении Москвы, остановились на светофоре, ожидая разрешения на левый поворот. Прошло секунд двадцать, и они свернули с магистрали в направлении Рузы...

Из Минска Григорий Валентинович, Максим, Саня с Ирой и Вика выехали вскоре после полудня. До этого в экстренном порядке были изготовлены белорусские паспорта на другие имена и фамилии. Чтобы их пропустили российские пограничники, пришлось сделать все положенные дубликаты свидетельств о рождении и смерти. Якобы умер старший брат полковника, и он вместе с четырьмя детьми «покойного» едет на похороны. Наконец, запаслись нужными шевронами и знаками различия. Уже после пересечения границы, в Смоленске, купили пять комплектов камуфляжной формы.

До полузаброшенного дачного домика, где было спрятано оружие, Дашкевичи добрались без особых приключений, если не считать ужасной раздолбанной дороги.

Вика вышла из автомобиля, достала ключи и отворила калитку. За ней проследовали остальные.

Открыла дом, залезла в погреб и вытащила свертки:

– Всё в порядке.

Белорусы деловито перебрали «стволы», боеприпасы и гранаты.

– Нормально, – коротко сказала Ира.

Без лишних слов арсенал распределили по машинам. Вика привела всё в надлежащий порядок, закрыла погреб, дом и калитку.

Машины тронулись в путь. Через десять минут они вернулись на Минское шоссе и двинулись дальше на восток.

Калязин, 3 мая 2021 года

Заметно стемнело.

По обе стороны шоссе на многие сотни метров простирались заросли борщевика Сосновского. Прошлогодние высохшие «монстры» выше человеческого роста и уже начавшие пробиваться молодые побеги: видно было, что это неприхотливое растение обосновалось тут всерьез и надолго.

Молодые белорусы с некоторым недоумением, чуть ли не вытаращив глаза, глядели на эту картину.

– Основная сельскохозяйственная культура Российской Федерации... – наконец, в шутку произнес Саня.

– К чему такое ерничанье, – недовольно сказал отец. – Всё же наши братья...

– Ладно, понятное дело, это я так... Действительно, очень грустно, когда видишь, что богатейшую страну превратили в «фэйлед стэйт».

– Не представляю, как так можно запустить... – добавил Максим.

– Не вешаем нос, товарищи отпускники! – сказала Ира. – Хоть и погода так себе, и картина вокруг мрачноватая. Но пусть свежий западный ветер развеет тучи!

Действительно, было холодно и промозгло. Тяжелое свинцовое небо над головой, постепенно темнеющее, ощутимо давило психологически. Особенно если учесть, что совсем скоро предстоит сделать. Или не сделать...

Прямо сейчас было решено найти проселочную дорогу, свернуть на нее, отъехать на некоторое расстояние – и там разместиться на ночь. У белорусских гостей было в запасе несколько часов, чтобы более-менее вздремнуть в машинах...

– А там что вдалеке? – спросил Максим. – Тарелка какая огромная. Радиолокатор?

– Радиотелескоп, судя по карте, – ответил полковник.

– На территории России всё чаще встречаются следы древней более развитой цивилизации, – прокомментировал Саня.

Минск, 4 мая 2021 года

– Готова? – спросил профессор.

– Да, – ответила Наташа.

– Тогда начинаем...

Несколько дней назад Егору Ивановичу удалось, наконец, наладить консоль отображения видео. Теперь всё то, о чем удалось «узнать» по этому необычному каналу, можно было визуализировать и фиксировать техническими средствами, хранить, копировать, передавать. Это было поистине эпохальным прорывом. Хотя, как правило, образы получались нечеткими, размытыми. Но это лучше, чем ничего.

Через несколько минут, похоже, получилось. На экране возникла картина, как заключенных сажают в автозак, он трогается, а следом за ним едет черный BMW.

На другом компьютере у профессора была карта с панорамой, чтобы сверять маршрут и видеть, где находятся «объекты».

Пока обе машины удавалось «вести». Хотя на какое-то время и наблюдение срывалось, и картинка смазывалась до совершенно неразборчивого состояния.

Тем не менее, в конце концов удалось выяснить даже номера машин. Все эти данные Егор Иванович оперативно отослал полковнику.

Машины ехали со скоростью около восьмидесяти километров в час. Скоро уже должны быть окрестности Калязина. Где-то там ждут «отпускники» – чтобы попытаться перехватить их и вызволить товарищей, которым уготованы пытки и казнь.

Вдруг оба автомобиля замедлили ход, съехали на боковую проселочную дорогу и остановились. Водитель BMW вышел и приблизился к автозаку. Конвоиры вылезли из кабины. Офицер КОКСа что-то им сказал, и они начали ждать.

Это было всего в пяти километрах от того места, где разместились Дашкевичи. Профессор незамедлительно дал наводку, и белорусы сорвались с места.

Калязин, 4 мая 2021 года

– Ну как, не укачало? – издевательски-участливо спросил офицер, отворив отделение для перевозки заключенных.

Те промолчали.

– Пока тут постоим. Через полчасика за вами приедет другая машина. Она-то и отвезет вас в нужное место.

– А почему так? – произнес Иван.

– Потому что этот официальный конвой вас сейчас как бы отпустит, и вы убежите, с концами, – пояснил сопровождающий. – А на самом деле вас увезут в Барвихинский централ. Это частная тюрьма под домом нашего начальника, откуда вы уже не выйдете. Вы проживете еще несколько дней – или несколько недель. Как решит генерал армии. Можно ли эти дни или недели назвать жизнью – сложный вопрос. Каждую секунду вы будете призывать смерть, но она к вам придет только тогда, когда это посчитают нужным. Вас всех ждет такой адище, о каком вы даже не догадываетесь. В конце вас в буквальном смысле на куски порежут, освежуют, выпотрошат... А потом, даже если еще живы будете, засунут в крематорий, прямо там же, при этой тюрьме...

Офицер захохотал. Четверо заключенных слушали его со смесью страха и отчаяния.

Смирнов посмотрел своим товарищам в глаза. И, изловчившись, прыгнул прямо на уполномоченного. Несмотря на то, что руки скованы. Но терять уже нечего – лучше уж погибнуть так, чем под пытками.

Ивану удалось сбить офицера с ног. За ним высыпали Денис, Гена и Рахим. Они бросились на куривших неподалеку двух конвоиров.

Всё это продолжалось не больше пяти секунд.

Но схватка была неравной – хоть соотношение было четыре на три, заключенные всё же оставались в наручниках. Теоретически можно было одержать верх в том случае, если всех конвоиров повалить на землю и начать прицельно бить ногами по их головам.

Этого сделать так и не удалось. Хотя офицер оказался сбит с ног, двое конвоиров не растерялись и дали отпор. Больше всех пострадал Рахим – в ходе потасовки он сильно ударился головой и упал без сознания.

Остальных трех заключенных разъяренные конвоиры повалили на землю и начали ожесточенно пинать.

И вдруг избиение прекратилось.

На месте появились еще несколько человек, в медицинских масках и перчатках, в камуфляже с надписью «Росгвардия».

Со всех пленников сняли наручники. Помогли подняться.

Офицер КОКСа и двое конвоиров неподвижно лежали на земле.

– Здравствуйте. Мы ваши друзья, – вежливо сказал один из «росгвардейцев», мужчина лет пятидесяти. С ним было двое молодых людей и девушка.

– Они просто оглушены, – добавил он, показав на валяющихся конвоиров.

И тут появилась еще одна женщина. Тоже в камуфляже.

Денис сразу же узнал ее. И не поверил своим глазам.

– Вика!

– Дениска!

Они бросились друг другу в объятия.

– Друзья, – сказал полковник. – У нас мало времени. Мы пока отойдем к машинам... Сожалею, но ваш товарищ погиб. Похоже, у него перелом основания черепа.

Белорусы удалились. И деликатно отвернулись.

Смирнов приблизился к лежащему на земле Рахиму. Подошли и Денис с Геной. Иван присел на корточки, осмотрел погибшего друга. С горечью глянул на товарищей. Закрыл рукой глаза убитого.

Потом взял пистолет валяющегося здесь же офицера КОКСа.

– Затаскивайте всех этих вовнутрь! – сказал он.

Через пару минут все трое были в отсеке автозака.

Офицер уже начал приходить в себя. Но Смирнов ударил его рукояткой пистолета по голове, и тот снова затих.

Снял оружие с предохранителя.

– Залезайте сюда.

Навел пистолет на голову лежащего офицера и нажал на спусковой крючок.

Передал пистолет Денису. Тот не стал ждать и застрелил одного из конвоиров.

Гена некоторое время медлил, но ему всё же удалось справиться с собой. Еще один выстрел оборвал жизнь второго конвоира.

Трупы оттащили подальше от двери.

Осторожно поместили вовнутрь тело Рахима.

– Прощай, товарищ, – сказал Иван, коснувшись руки рабочего.

То же сделали и Денис с Геной.

Постояли полминуты, сняв шапки и склонив головы.

Обернулись – и увидели «росгвардейцев», которые стояли, разделяя их скорбь.

– Пора, друзья, пора, – тихо поторопил полковник.

Освобожденные быстро переоделись в припасенную для них обычную гражданскую одежду и кинули свои зековские робы в отсек автозака. Взяли автоматы конвоиров и пистолет офицера. Закрыли дверь на ключ. Забрали свои личные дела, видерегистраторы из легковушки и водительской кабины автозака.

Обе захваченные машины свели в заросли борщевика и отогнали вглубь метров на сто – чтобы их нельзя было обнаружить сразу.

Тем временем с одного из своих автомобилей белорусы содрали полоску «Росгвардия». Убрали «российские» накладки на госномера. И тоже переоделись.

Наконец, две белорусские машины, забрав Ивана, Дениса и Гену, выехали на шоссе и помчались в направлении Калязина.

Нурек, 15 ноября 1972 года

Пятидесятилетие образования СССР строители электростанции отметили досрочным пуском первого гидроагрегата.

На торжественный митинг приехали руководители партии и правительства Советского Таджикистана. Приветственное письмо по случаю знаменательного события прислал Леонид Ильич Брежнев. Он отметил огромное значение Нурекской ГЭС: новый энергогигант будет снабжать электричеством все республики Средней Азии, а водохранилище напоит пустынные и засушливые земли.

Два миллиона семьсот тысяч киловатт – такова проектная мощность грандиозного сооружения, в которое вложен труд представителей всех братских республик.

Вечером в квартире Шарифа Эргашева праздник продолжился. На эти дни у него остановились два гостя, два друга из России и Белоруссии – рабочий-передовик с ЗиЛа Виктор Смирнов и инженер МАЗа Петр Дашкевич.

У Шарифа с Фаридой было уже двое детей – Рашиду скоро должно исполниться два года и три месяца. А полгода назад родилась Зульфия. По этому случаю они недавно переселились в «трешку». Пока она была еще не до конца обжитая, не хватало мебели, но она была наполнена самым главным: счастьем и семейным уютом.

Через некоторое время пришел Вадим Гриднев с женой Верой и сыном Антоном, практически ровесником Рашида. Оба малыша расположились на ковре в одной из комнат и играли вдвоем, в то время как хозяева и гости готовились отмечать.

Телевизор показывал новости. Нурек стал героем дня – люди с гордостью смотрели репортаж о торжествах, участниками которых они только что были.

– У меня тост за всех нас, – сказал Шариф. – За свободный труд советских людей. За рабочие руки, которые создают богатство, принадлежащее всем нам. Богатство, которое со временем унаследуют они, – он показал на смежную комнату, где играли дети. – За нашу рабочую эстафету!

Комсомольцы Шариф и Вадим были активистами этой инициативы – когда коллективы ряда заводов-смежников, «по цепочке», своими силами сверх плана выпускают материалы и оборудование – в конечном итоге это было сделано ради ускорения процесса строительства объекта и ввода его в эксплуатацию. Именно Нурек стал родиной рабочей эстафеты.

– Выпьем за наш советский народ, – предложил Виктор. – За партию и правительство. За Леонида Ильича Брежнева – сил ему, здоровья и долгих лет жизни. За Ленинский Комсомол. Страна наша с каждым годом хорошеет и крепнет, наливается молодой силой. Везде – от Заполярья до южных пустынь, от западных рубежей до тихоокеанского побережья – поднимаются новые промышленные гиганты, прокладываются магистрали, осваиваются месторождения. И, как правильно сказал Шариф, всё это – наше! Наше! И никогда уже не будет такого, чтобы отдельные люди имели всё, а остальные, бедняки, на них пахали. Благодаря гению великого Ленина наш народ навсегда избавлен от угнетения! И он указывает путь всему человечеству!

– За дружбу народов, товарищи! – сказал Петр. – Я здесь уже в третий раз. Два раза в рабочей командировке, а сейчас – как почетный гость, представитель завода. Это замечательно, что Нурек строит весь Союз. Здесь труженики со всех концов страны. Так же, как и техника, оборудование. Всё это – наше, как здесь сказано. За братский союз советских республик! Мы единая семья, один за всех и все за одного!

– Золотые слова! – воскликнул Шариф. – Помнишь, Вадим, шесть лет назад? Нам по двадцать, мы оба отслужили, я вернулся в родной кишлак, а теперь город, где вовсю кипит стройка. И ты сюда же завербовался. Тогда и подружились. И вот – Ташкент...

– Такое не забывается, – подтвердил его товарищ. – Вся страна помогала восстанавливать. Мы туда – на весь законный отпуск. Я, как и здесь, лил бетон, а Шариф крутил баранку. Обратно – с морем впечатлений и контактами десятков новых друзей. А как нас, строителей, угощали узбекские колхозники!.. Ну и вот – за считанные годы на месте руин там вырос город-сад.

– Да, ради этого стоит жить! – произнес Шариф.

– И вот мой тост – за будущее, – сказал Вадим. – За детей. У нас с Верочкой есть Антон. У Шарифа с Фаридой – Рашид и Зульфия. Витя и Петя, насколько знаю, пока бессемейные. Но придет время, и они найдут каждый свою судьбу. И у них родятся дети. Следующее поколение нашего советского народа. Кем они будут? Строителями? Инженерами? Врачами? Учеными? А, может, капитанами звездолетов? Кто знает? Впереди у них – все пути! Потому что мы все – полноправные хозяева великой страны! Это так прекрасно – иметь твердую уверенность в завтрашнем дне, знать, что следующий год точно будет лучше предыдущего! Поэтому – за светлое безоблачное будущее! За мир во всем мире! За коммунизм, в котором будут жить наши сыновья и дочери!

...Никто из сидящих за столом не знал тогда, в 1972 году, и не мог знать, что Советский Союз менее чем через двадцать лет будет развален, что Таджикистан станет нищей и раздираемой вооруженным конфликтом страной. Что социализм уничтожат. Что их детище – Нурекская ГЭС – хоть и будет работать, но фактически вхолостую, не реализуя свой огромный потенциал из-за распада единой страны.

Не знали и не могли знать Шариф и Фарида, что их соотечественники будут вынуждены ездить в Россию и работать на капиталистов в качестве бесправных гастарбайтеров. Что их первенец Рашид найдет свою смерть на одной из таких строек – в городе Ленина, которому те, кому социализм стал поперек горла, сразу же после обретения власти вернут старое имперское имя. Что их внук, такой же бесправный гастарбайтер и зек, погибнет на далекой Волге в попытке бежать со смертельного этапа.

Не знали и не могли знать Вадим и Вера, что когда в разгар гражданской войны они попытаются выехать из Таджикистана, их расстреляют фашиствующие молодчики. Что Антона, которому после армии удастся осесть в Подмосковье, убьют грабители в Белоруссии. Впрочем, спустя несколько дней с этими отморозками рассчитается племянник Петра Дашкевича – Гриша, которому тогда, в семьдесят втором, исполнилось всего четыре года.

Не знал и не мог знать Виктор, что в октябре девяносто третьего его самого зверски убьют в Москве те, кто до этого убил Советский Союз. Что его сына Ивана, который тогда еще не родился, арестуют за правду, будут пытать и закроют в тюрьму по глумливому обвинению в «государственной измене».

И Петр не знал и не мог знать, что его маленькую внучку намеренно собьет машиной насмерть бандит, боевик педофильской сети. А его сына Дениса, который рассчитается с убийцей, посадят на долгий срок.

До начала перестройки оставалось двенадцать с лишним лет.

Калязин, 4 мая 2021 года

Две машины доехали до дальнего пригорода Калязина – одного из дачных поселков на притоке Волги.

– Вот здесь, – сказал Иван, показывая на зеленый забор из профнастила напротив искусственного пруда. – Хозяин дачу еще не открывал после зимы. Сейчас, я отслеживал его посты в соцсетях, проводит майские праздники с женой и сыном в Севастополе. По крайней мере, до Дня Победы они будут там.

– Больше никто не имеет сюда доступ? – спросил полковник.

– Нет, никто.

Запасные ключи нашлись в тайнике. Открыли калитку, потом ворота, после чего загнали оба автомобиля на участок.

– Как-то тут... не очень обустроено, – сказал Саня. – Одна лишь бытовка покосившаяся. А вокруг везде дома – какие-никакие, но полноценные.

– Жена из хозяина все деньги высасывает на текущие расходы по принципу «здесь и сейчас», а сама, естественно, не работает и не собирается. Куда уж... В долгах они как в шелках, – объяснил Иван.

Белорусы тем временем размотали висящий на заборе электрокабель, протянули его к столбу и воткнули штепсель в розетку на щитке.

– Есть ток, – сказал Максим.

– Времени на самом деле у нас мало, – предупредил полковник. – Полагаю, что в любом случае нельзя было пытаться ехать дальше. Как бы быстро мы ни ехали, максимум через полчаса вас бы хватились. Начались бы тотальные проверки на дорогах по всей области, и в соседних областях тоже. Хорошо хотя бы это временное убежище есть.

– Конечно, – согласился Смирнов. – Тут к тому же я, втайне от хозяина, припас одну важную вещь. Сейчас...

Он достал из кладовки лопату, подошел к нужному месту и через пару минут выкопал емкость. В ней оказалась карта памяти.

– Там файлы, – объяснил Иван собравшимся вокруг него людям. – Сведения особой важности...

И рассказал кратко – откуда он это получил и что там записано.

Саня присвистнул.

– Значит, СССР развалили целенаправленно? – спросил он.

– Разумеется. И у меня неопровержимое доказательство этого, – ответил Смирнов.

– Очень интересно, – сказал полковник. – Опубликуете?

– Да. И рассчитываю на вашу помощь. То есть опубликую в любом случае. Но лучше, если и вы это возьмете на себя.

Григорий Валентинович немного подумал.

– Ну, хорошо. Понятное дело, неофициально, не от лица моего ведомства, а в частном порядке. Раз уж и вы в любом случае...

– На самом деле я был в Минске в июле девятнадцатого. Проходил мимо здания КГБ, хотел даже зайти. Но не имел никакого представления, куда и к кому... Никого из ваших я не знал... И не имел представления, оцените ли это, нужно ли это вам...

– Почему бы и нет? Нужно, конечно, – задумчиво сказал полковник. – Не отказались бы... Безусловно, многое об этих мрачных страницах недавней истории известно и нам по долгу службы, но чем больше сведений, тем лучше.

– Там не только история, вот в чем дело. Ну, ближе к делу подробнее...

Иван вдруг внимательно посмотрел на одного из молодых белорусов.

– А вы случайно тогда, на День Республики, два года назад, не в патрульной милиции служили?

– Ага, – подтвердил Максим. – Мы виделись, что ли?

– Да, я спешил, не там дорогу перешел, у нас в России с этим проще... А вы меня остановили, отчитали, предупредили...

– А, да-да... Надо же... Мир тесен. Да, теперь припоминаю.

– Друзья, так что делать будем всё же? – спросил полковник. – Полагаю, у нас в запасе максимум несколько дней. Я думаю, вас будут искать внутри зоны диаметром несколько десятков километров – пока не найдут... Впрочем, пока не будем это обсуждать. Я только задал направление обдумывания. Еще обсудим. Пока предлагаю просто пожарить шашлык и отметить ваше освобождение.

И белорусские гости принялись готовить продукты, купленные по пути на дачу в одном из окраинных магазинчиков.

Иван тем временем достал старый ноутбук, хранящийся здесь, вставил туда флешку, убедился, что с ней всё в порядке, скопировал на жесткий диск все файлы с носителя, после чего начал набирать текст...

– Друзья, прошу, угощайтесь, – сказал Григорий Валентинович.

Только что пожаренный шашлык и всё остальное, что предстояло съесть и выпить, поставили на небольшой пластиковый стол. Пододвинули четыре стула и табуретку.

– Остальным придется постоять, – сказал Саня. – Больше посадочных мест нет...

Последними из вагончика вышли уединившиеся там на пару часов Денис с Викой.

– Вы, трое, как только услышим шум вертолета, или беспилотника, сразу, в ту же секунду, туда – в бытовку, – предупредил полковник бывших заключенных.

– Ясное дело, – сказал Смирнов.

Белорусы приладили планшет и запустили защищенный видеозвонок. На связи была лаборатория профессора. За столом там сидели Егор Иванович с Наташей, а также впервые приглашенные туда Надежда Кирилловна и Алла Михайловна.

– Ну... За свободу, – сказал полковник. – У нас всё получилось. – Хотя я еще до сих пор так и не разобрался, как именно Егору с Наташей удалось вас вычислить.

– Это мое научное открытие, – сказал профессор. – Никакой мистики.

И вкратце рассказал основные принципы.

– Потрясающе... – произнес Григорий Валентинович. – Это произведет переворот и в нашем деле. Не отбрасывая, конечно, традиционные методики, а дополняя их...

Иван внимательно всматривался в лицо Наташи. Ему определенно казалось, что он узнал девушку. Когда его пытали током в Лефортово, ему вдруг привиделся этот образ. Она пожелала ему, чтобы он держался и не сдавался...

– А мы случайно не виделись по этому необычному каналу третьего февраля прошлого года? – спросил Смирнов Наташу.

Она кивнула.

– Да, я всё это видела. Сначала, правда, подумала, что это нечто вроде сна. Но потом быстро разобралась, что так можно видеть реальность, находясь далеко...

– Подумать только... Даже не верится, что такое вообще возможно... – протянул Иван. – Лишь бы врагам не досталась эта технология.

– Не достанется. И маловероятно, что сами дойдут до нее, – заверил профессор.

– Спасибо вам огромное, товарищи! – сказал Смирнов. – Если бы не вы... Страшно подумать, что с нами было бы уже в эти самые минуты. Тот офицер, которого я пристрелил потом, сказал нам, что нас везут на жуткие пытки и казнь. В «Барвихинский централ». То есть тайную частную тюрьму начальника КОКСа, откуда нет возврата.

– Что и говорить – фашисты, – прокомментировал Григорий Валентинович. – Хоть и «союзники», но мы всё знаем и понимаем. То и дело норовят нож в спину всадить. Эта история с «вагнеровцами», к примеру... И это еще не всё – наиболее безумные представители их правящих кругов всерьез даже рассматривали вариант организации убийства нашего президента. Так что иллюзий у нас нет.

Иван немного помолчал.

– Задам вам деликатный и непростой вопрос. А если вдруг... российская власть устроит тут массовую резню мирного населения, сгон людей в концлагеря, геноцид... ну, на фоне всей этой якобы пандемии. То есть пойдет на тотальную перезагрузку самых основ режима, в общемировом ключе. Сейчас от хозяев России можно всего ожидать, они одержимы бешенством. Ну, а если не так жестко – то хотя бы в форме слива власти Увалову через якобы майдан. Вы будете просто издалека наблюдать? Или как?

– Ну, вы же понимаете, что я не могу говорить за решения, которые не я принимать буду, – осторожно ответил полковник. – Это прерогатива Совета Безопасности республики во главе с президентом. Мы-то, конечно, выполним любой приказ... Правда, ребята? – обратился к Сане, Ире и Максиму.

Те с готовностью подтвердили.

– Все эти десятилетия бытовала поговорка – если Батька двумя дивизиями перейдет границу, к Москве подойдут уже двенадцать, – с усмешкой сказал Иван.

– Ну, во всяком случае, видите, вас мы сегодня утром спасли. В практически безнадежной ситуации. Приятный, так сказать, сюрприз... – многозначительно произнес Григорий Валентинович.

– Да, спасибо еще раз... – поблагодарил Смирнов. – И, вот ещё что... давайте поможем семье Рахима. У него остались мать, жена и четверо детей. Я вам дам логин и пароль от интернет-банка моей соратницы и компаньона, хранительницы фактически моего счета... Облако, где фото карточки с сеансовыми ключами. Реквизиты и контакты... Переведите... если вдруг чего... два миллиона... Это карточка его мамы.

– Да, разумеется... Сделаем, – пообещал полковник. – Может, даже в Беларуси поселим, если, конечно, захотят... Но это значит...

Иван вздохнул:

– Всё может случиться.

Ира сказала:

– Если что, есть шанс пройти лесами. Мы готовы составить вам компанию.

– Да, пробирайтесь потихоньку к нам, – добавил профессор. – Будем страховать, предупреждать о засадах и облавах.

– Мы посоветуемся, – ответил Смирнов. – Но – как говорится, надейся на лучшее, а готовься к худшему. Мы в любом случае не имеем права вас подставлять под удар. Вы пока еще чисты, вас никто не ищет. Самое главное вы уже сделали – если мы погибнем, то в честном бою, а не корчась от мук на пыточном ложе. Живыми им в руки не дадимся. И содержимое флешки станет достоянием общественности. Надо было мне сразу это сделать. Но ждал подходящего момента... Вот и дождался, видимо...

Обед продвигался не спеша.

– Я всегда присматриваюсь к вашей стране. Правда, побывал там, увы, только один раз. Думал даже поселиться, – рассказывал Иван. – Ваша республика – единственная, которая сохранила курс на развитие после падения советского социализма. Пусть и без слов «советский» и «социализм». Все остальные, включая Россию, деградируют. Пожирают себя. То, что Украина стала фашистским государством, то, что Россия вплотную подошла к превращению в цифровой лагерь смерти, – это закономерно. И неизбежно при разделении общества на кучку небожителей и море обслуживающих их рабов. Вы развиваетесь, потому что не превратили народ в навоз ради блаженства избранных, небожителей, носителей частных интересов, как у остальных. Да, у вас мало ресурсов. Если бы у вас были хотя бы ресурсы Украины, не говоря о российских, то всё постсоветское пространство жило бы сейчас по-другому. Да и весь мир. Вы задаете путь вперед. А остальные режимы ничего, кроме падения в пропасть, не предлагают. Только у вас есть реальный потенциал. И неважно, как вы называетесь.

– Согласен, Иван Викторович, – сказал профессор. – Поэтому мы, белорусские коммунисты, единственные на постсоветском пространстве, кто целиком поддерживает действующую в стране власть. В прошлом году нашу республику пытались сломать. Но мы выстояли. А те так называемые «невероятные», БЧБ, змагары, покушавшиеся на народную свободу, явили истинное нутро и сгинули, как персонажи «Вия» на рассвете.

– Угу, – подтвердил полковник. – «Невероятных» больше нет. Есть только кучка ворюг, предателей, алкашей и шлюх. И ты правильно сказал, что они покушались на свободу народа. Хотя они, конечно, провозгласили себя носителями этой свободы, а нас, соответственно, ее душителями. На самом деле, используя риторику свободы, змагары хотели сделать так, чтобы у каждого из представителей большинства свободы стало несравнимо меньше, чем сейчас. Только у нас в Беларуси сотруднику силовых структур можно кинуть упрек, что, мол, вы не служите народу. В России если спросишь, ты народу служишь или кому, то многие сразу же ответят – да, служу власти, а народ подавляю, и чего такого?.. Нет, такое возможно только в действительно свободном государстве.

– Отлично сказано, – продолжил Егор Иванович. – Наша Беларусь – страна для тех, кто хочет просто спокойно жить и работать, растить детей, не наживаться за счет других, не пытаться эгоистически возвыситься над остальными. И нет для нормальных людей страны свободнее, чем наша. А в представлении паразитов и мечтающих стать таковыми Беларусь – тюрьма. Потому что власть, подумать только, не ублажает их дегенеративные интересы. Вот те же змагары – на протяжении десятилетий им всё неймется – спят и видят, чтоб наша республика стала таким же концлагерем, как у всех соседей. Там, у них... ну, где вы сейчас хотя бы находитесь... государство яростно подавляет простых граждан, которые даже и не претендуют на власть. В Беларуси же ограничивается свобода только тех, кто покушается на свободу обычных, законопослушных людей. Ограничивается свобода тех, кто планирует в случае прихода к власти согнать миллионы людей в цифровой концлагерь, присвоить им номера, пустить на насильственные медицинские эксперименты, запрещенные Нюрнбергом...