Текст книги "Чаша отравы (СИ)"

Автор книги: Игорь Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 49 страниц)

– У нас, русских, это называется «включать динамо»... – сказал Беляков-старший.

– Я знаю ваши жаргонизмы. Но выход есть, к нему я и веду. Наш глобальный круг, подчеркиваю, веками скреплялся кровью. Во все эпохи, во всех странах, при всех режимах и идеологиях, самым быстрым и эффективным социальным лифтом для тех, кто готов был себя проявить, была война. Война!

Бутчер немного помолчал, пристально глядя собеседнику прямо в глаза.

– Ну... В общем, так, Эндрю. Мы ждем Россию на войне. Мы посылаем ей повестку. Понятно, что вы торговались, торговались до этого момента, стараясь его оттянуть, чтобы что-то зафиксировать. Ну, мы и фиксируем. Мы забрали себе Украину в прямое владение. Мы ввели санкции против вас. Ну, и вы против Запада – тоже санкции... Но они, право, смешные – ибо бьют по независимому частному малому и среднему бизнесу, фермерам, которые не имеют влияния на власть. А не по консолидированным владетелям. Мы, напротив, рады, что все эти неподконтрольные сдуваются...

Американец удовлетворенно усмехнулся.

– Мы максимально тормозим «Северный поток – 2», – продолжал он. – Вы пытались остановить нас в Сирии – ну и что? Асада мы не свергли, не стали дожимать, а оставили ему страну в руинах. Восстанавливайте ее вместе с Китаем и Ираном, если хотите. Вы поняли, что у вас нет сил всё нам навязать в таком виде, в каком вы хотите? Доходит ли до вас, что мы ничего от противостояния не теряем, а вы теряете всё? Мы понимаем – вы никогда не перейдете красные линии и не сделаете то, что принесет нам реальный имиджевый ущерб. Хотя вы это, признаю, можете сделать, практически ничего не потратив. Например, экранизировать то же «Серое государство». Или рассекретить накопленную еще Советами правду о мистификациях в наших космических программах. Но вы этого, конечно же, не сделаете. Потому что понимаете – торг, пусть и жесткий, идет в рамках нашей общей системы.

– Да, разумеется, – подтвердил начальник КОКСа.

– Эндрю, дорогой мой, пойми: то, что мы от вас хотим, это не наша дурацкая блажь. Это необходимость, и не только в узком смысле наша. Это объективная необходимость ради всех нас, ради сохранения и развития всей мировой системы. А, значит, никаких отступлений не будет. То, что мы от вас хотим, мы сейчас облекаем в форму приказа. Да, это приказ. Но не мой личный, еще раз повторяю. А исходящий из консолидированной воли глобальных владетелей. Вам нужно в ближайшие годы преобразовать лицо вашего правящего режима, чтобы это выглядело как естественная переориентация под насущные глобальные вызовы. Это не прямо сейчас. И я не могу сказать, через сколько именно лет. Но в течение наступающего десятилетия точно. А пока да, можете делать вид, что заигрываете с Китаем, что прислушиваетесь к его мнению по внешней и внутренней политике. Но помните – рано или поздно раздастся зов боевой трубы. И тогда – смена публичной власти и мобилизация на Дальнем Востоке. Именно такая миссия вам отведена в общей схеме. И от нее вы уклониться не сможете. Это жизненно важно для всей системы, не только для нас, но и для вас, раз вы ее неотъемлемая часть.

Беляков молчал.

– Я не говорю, что прямо сейчас надо выказывать враждебность Китаю. Напротив, усыпляйте его, убалтывайте, улыбайтесь ему, развивайте сотрудничество гласное и негласное. Проводите совместные учения – это очень полезный опыт, который нам пригодится в недалеком будущем... Но вот что вы должны начать делать прямо сейчас... Подчеркиваю, прямо сейчас, не теряя ни дня... Это подготовка военной и вспомогательной инфраструктуры. В Арктике – как промежуточное логистическое звено и срединный оборонный рубеж между цивилизованным миром и Китаем. И в Сибири, на Дальнем Востоке – непосредственно на подступах к нему. Вот конкретные данные, – Бутчер достал из кармана флешку и передал ее Белякову. – Там подробный расклад, что, где и в каких объемах, с контрольными сроками. Аэродромы, базы, дороги, энергетика, логистические узлы, склады. Разумеется, БАМ, о котором я вам не раз напоминал до этого, – он должен быть в любом случае двухпутным и электрифицированным на всем протяжении, а то его восточная половина, которая как раз вблизи Китая, до сих пор однопутная и на тепловозной тяге. Севернее БАМа вы проложите еще одну, параллельную ветку от Охотского моря до Южной Якутии. Начнете строить магистраль на крайнем севере Европы. В общем, пока выставляйте это как развитие перспективной территории, упрощение доступа к полезным ископаемым, как сотрудничество с Пекином, выход на дальневосточные рынки, в военном аспекте – противодействие Японии... и нам, мы не обидчивые. Это еще не атака, вы этим самым горшки не бьете. Это пока лишь реализация вашего неотъемлемого суверенного права на развитие и защиту отдаленных перспективных регионов. Никто вам ничего сказать не сможет. Это – ваше. Но помните: не справитесь вы – найдутся другие, России сокращаться не впервой.

– Ладно... О-кей, – произнес Беляков. – Значит, несколько лет...

– Да, несколько лет. Это категорично, – жестко отрезал Бутчер. – И начинайте заранее. Занимайтесь не только инфраструктурой, но и политической системой. Вам надо готовиться к войне. Соответственно, будет много недовольных – значит, на них надо надеть намордник, чтобы их объял ужас, чтобы они ничего не делали и даже не говорили. Вам нужен полный запрет инакомыслия и любой оппозиционной деятельности, не исходящей от самой же власти. Ни осуждать, ни вводить санкции за нарушения прав человека мы не будем, поскольку такие решения в наших интересах. Мы целиком и полностью за вашу власть над Россией. Мы и сами на деле резко против демократизации, против независимости судов, против свободных СМИ в вашей стране, поскольку понимаем, что лишь такими жесткими инструментами, как у вас сейчас, вы можете удерживать народ в повиновении так, как это выгодно нам. Соответственно, мы всегда будем со своей стороны отказывать в помощи тем вашим оппозиционерам, кто искренне выступает за всякие вздорные лозунги. Мы и пальцем не тронем зарубежное имущество ваших чиновников и силовиков, осуществляющих гонения на гражданских активистов, ваших судей, сажающих и поражающих их в правах. Не станем закрывать им въезд в цивилизованные страны. Как бы нас об этом ни просили, мы будем всячески уклоняться и негласно давать понять, что этого никогда не будет. Потому что так угодно нам. И Увалов ведь тоже не декларирует ничего подобного, он выступает лишь за смену персоналий. В общем, ему вы на этом фоне и передадите бразды формального правления на следующем этапе. Новой администрации останется только закрепить всю эту эффективную, блестяще отлаженную репрессивную машину уже под своими лозунгами и, конечно, провести тотальную, радикальную, окончательную декоммунизацию. Так ведь?

– Да, так, – подтвердил Беляков.

– Вы хорошо сработали с инсценировкой отравления, хвалю, – сказал Бутчер. – По итогам поездки Ронни в Берлин и его разговора с Владом мы остались весьма довольны тем, как развиваются события, как идет раскрутка Увалова в качестве деятеля международного уровня. Мы признаём, что вы умеете работать, когда захотите. Эх, красивая комбинация. «Новичок»!

– А не слишком ли топорно? – спросил Беляков. – Мы с самого начала говорили вам, что не надо на «Новичок» ориентироваться, а вы настояли... Это же просто смешно!

– Напротив! Это эффективно, даже если все знают, что «Новичка» как такового нет, что это всего лишь пиар-яд, когда нужно провозгласить какой-то манифест. В деле Скрипалей, в деле Увалова. Да, наука дошла до того, что если нужно кого-то устранить, то его устраняют гарантированно, без осечек. И у нас, и у вас. Есть яды нового поколения, которые ни в одной лаборатории не выявляются. Но тут главное – не отрава, а яркий пиар. Понимаешь? Потому и «Новичок». Он на слуху, а эффективные яды – нет. Эндрю, в пиаре вы от нас безнадежно отстали. Вы способны только коммуняк давить, но против серьезных сил вы в этой сфере как кролик перед удавом.

Они немного помолчали.

Бутчер-старший натянул на лицо добродушную улыбку.

– А теперь о приятном. Насчет того, что глобальный круг принимает периферийных владетелей постепенно. Это естественный процесс. Он касается и вас. У меня сюрприз.

Беляковы заинтригованно смотрели на своего американского друга.

– Влад, мальчик мой, помнишь, три года назад в Вашингтоне на рауте по случаю Дня Благодарения ты познакомился с юной британской аристократкой Сильвией Саммерфилд, моей внучатой племянницей? – продолжил он. – Она дочь лорда-пэра, графа Ричарда Саммерфилда, представителя древнего и знатного рода. По взгляду твоему я сразу понял, что она тебе... скажем так... приглянулась. Их род входит в большую транснациональную семью видных англосаксонских аристократов и собственников капитала. Формально, по протоколу, в Британии титул главы семьи при живом еще отце не распространяется на детей автоматически, но в обыденной жизни на такие тонкости не обращают внимания, и для общества леди Сильвия – графиня. Я недавно поговорил с ней и ее родителями, рассказал о тебе и твоем отце. Они предлагают... предлагают... породниться. Да-да, ты не ослышался, дорогой мой Влад! Породниться! И ей ты тоже тогда приглянулся! Согласись, такой шанс предоставляется раз в жизни!

Беляковы сидели молча, пораженные словами Бутчера.

– И это еще не всё! Я договорился с королевским домом о твоем титуле, чтобы ты вступил в брак не безродным. У тебя ведь есть подданство ее величества?

– Да. Паспорт на имя Влада Старлинга.

– Ну, вот и отлично... А как, кстати, вы выкручиваетесь из ваших же норм законов? Вроде для государственных служащих это у вас с недавних пор недопустимо...

– Мы стоим над законом, Билли. Высшие, если на то их воля, могут не исполнять требований принятых ими же норм по отношению к низшим. Тогда как низшие обязаны беспрекословно выполнять любую волю высших, даже если она формально противоречит законам, – объяснил Беляков-отец. – Что касается прав на иное гражданство, то у нас те, кто входит в так называемый защищенный реестр... его фигуранты даже принадлежащую им недвижимость закрывают под строкой «Российская Федерация»... не обязаны отчитываться ни насчет другого гражданства, ни насчет зарубежного имущества, бизнеса, банковских счетов. В отношении них по этой линии не могут проводиться никакие проверки. Они не могут быть причислены к так называемым иностранным агентам...

– Отлично... Значит, проблем не будет, – удовлетворенно произнес Бутчер. – Влад, дорогой мой! Это волнующий момент в твоей жизни. Я тебе принес радостную весть. Влад! Ты скоро, уже этой осенью, станешь бароном, пэром Великобритании! Мои искренние поздравления, милорд!.. О! Нам несут трюфели! Отлично!

Минск, 7 сентября 2020 года

Был поздний вечер. Из госпиталя Наташа приехала в институт к отцу.

– Как Максим? – спросил профессор.

– Поправляется. Кости срослись нормально, гипс скоро снимут. Вместо выбитых зубов импланты вставят.

– Ну, отлично. А как колено?

– Скорее всего, будет еще операция.

Егор Иванович тяжело вздохнул, сочувствуя. В «активе» у профессора было собственное «боевое ранение», полученное в схватке со змагарами. Проще говоря, фингал. Правда, он уже практически прошел.

А прошлой ночью объявилась новая напасть: кирпичом разбили стекла в машине Надежды Кирилловны. Она, как и другие ее коллеги-судьи, рассматривала дела участников беспорядков и выносила решения – как правило, в виде штрафов и административных арестов на несколько суток.

Далеко, правда, вандалы уйти не смогли – попались на глаза милицейскому автопатрулю. Пытались бежать, но их догнали. Оказалось – двое шестнадцатилетних школьников. Как говорится, «попавших под влияние деструктивных телеграм-каналов». Теперь пацанам придется отвечать перед законом. А их родителям – платить...

– ...Как сегодня? Поглядим? – спросил профессор, решив переменить тему.

– Да, давай. Хочу посмотреть, как там эти «вершители» Беляковы поживают... Ну, которых я видела перед Днем Победы.

– Хорошо. Надеюсь, получится. Вижу, ты уже освоилась.

– Да, пап. Только удовольствия мне это не приносит.

– Понимаю. Но это нужно. Ведь этих бандеровцев удалось-таки в тот же день взять.

– Если точнее, на следующее утро, перед рассветом. Схватили с поличным, когда возвращались с погромов. С орудиями преступлений. Да-а... Когда дядя Гриша сказал, что на топорике удалось найти ДНК из крови Максима, я испытала ни с чем не сравнимое чувство. Это действительно работает... Даже не верится... И все они, кстати, действительно нелегально перебрались через границу... Ну, а раз нелегально – то...

– А нечего к нам лезть, – сказал профессор. – Тут им не Украина, они что-то попутали... Гриша еще не знает истинного источника? Не догадывается?

– Нет, конечно. Да и как? И пока, согласна с тобой, не надо. Это только первичная наработка, испытания. Да и не может это полноценно заменить весь привычный ему разведывательный, аналитический аппарат. Скорее как дополнение, уточнение.

– Да, естественно. Надо в любом случае пока наблюдать и испытывать. Раскрыть карты всегда успеем.

Девушка и ее отец немного помолчали.

– Ну что, готова?

– Да.

– Тогда располагайся...

Наташа рассчитывала увидеть осеннее Подмосковье, респектабельные особняки к западу от российской столицы, ухоженные сады и газоны, бассейны и фонтаны. Но вместо этого перед ее взором неожиданно открылся залитый утренним солнцем бескрайний океан. Когда в Минске почти полночь, на Гавайях только первая половина дня. Дата та же – те края встречают и провожают текущий день одними из последних...

Вскоре, однако, компьютер, собирающий показания датчиков, выдал сигнал тревоги. Это означало, что сеанс надо немедленно прекратить. Такое случилось в первый раз.

Наташа «очнулась» – и, с округлившимися от ужаса глазами, с трясущимися руками, кинулась на грудь отцу.

– Папа, папа! Папочка! Нет! Это невозможно! Это всего лишь кошмарный сон!

Слезы полились у нее из глаз.

– Что, что случилось, Наташенька? Что ты увидела?

– Это страшно, это настолько страшно! Ты не представляешь! Как они могут? Это не люди! – сквозь рыдания произнесла Наташа. – Папа! Это не люди! Я всё это видела! Всё видела! От начала до конца!

– Что видела, что?! Скажи! Дочка, тебе плохо? Приляг. Давай ты примешь успокоительное. Может, даже укол сделаю, раз такая реакция.

– Ладно, пап, я постараюсь справиться сама. Но, если можно, отвези меня домой, я за рулем никакая буду.

– Конечно, отвезу. Но что там? Сейчас расскажешь – или, может, позже, если тебе тяжело?

Наташа долго смотрела отцу в глаза.

– Папа, слушай. Я до этого вообще не представляла, что скажу такое. Но я это скажу. Папа! Они не должны жить. Они не должны жить!

Окрестности Большого острова (Гавайи), 7 сентября 2020 года

Приятная волна Сладкого Пробуждения вынесла Влада из объятий сна ровно в семь утра – как он и приказал Ксюше накануне. Благодарно поцеловав девочку, замначальника КОКСа улыбнулся и тихо произнес:

– Ну, давай в ванную, и наверх. Завтрак через полчаса.

Лоли еще не знала, что это была их последняя ночь.

Накануне днем Ксюшу и Катю отдали в распоряжение двух высоких гостей – на несколько часов тропической сиесты. Беляковы, в свою очередь, получили двух юных американок, Анастейшу и Анхелиту. А вечером, во время ужина, Бутчер-старший неожиданно сказал, что графиня Сильвия покинула Лондон и уже на подлете к Штатам. В Вашингтоне суженая Влада пообщается с американскими друзьями, после чего прилетит прямо сюда, на Гавайи. На яхте она будет вечером в понедельник.

За завтраком, когда все четверо сидели за столом, а девочки танцевали вокруг, Влад вдруг воскликнул:

– Смотрите, господа! Акула!

Действительно, рядом с яхтой кружила крупная акула, то приближаясь, то отдаляясь.

– Вау! Большая белая акула! – приглядевшись, авторитетно произнес Уильям.

– Надо покормить рыбку, она голодная, – сказал Беляков-младший и передал через лакея приказание бросить в воду несколько кусков сырого мяса.

Когда его отец и оба Бутчера ушли, Влад пригласил Ксюшу за стол.

Лакей начал подносить ей различные лакомства.

– Что-то не так, Владик? – спросила девочка. – У тебя что-то такое на лице...

Он ответил не сразу.

– Ты ешь, ешь, Ксю... Потом поговорим...

Наконец, трапеза была закончена.

– Ксю, дорогая моя, слушай меня внимательно. Я скоро женюсь...

Лоли потрясенно произнесла:

– Да? Как же так?..

– Ну, вот так. Моя избранница – английская графиня. Ей двадцать два года, она из очень знатной семьи. Я сам стану лордом. То есть не только российским дворянином, но еще и британским. Такие вот дела, Ксю...

Девочка грустно молчала. Ей хотелось плакать.

– Это еще не всё, Ксю. Мне, конечно, будет тебя не хватать...

– И мне тебя...

– Подожди, подожди... Я не договорил... – Влад долго молчал, стараясь оттянуть момент, когда он должен озвучить свою волю. – Я понял, что будет неправильно, если ты достанешься другому. Для меня это будет невыносимо. Я к тебе сильно привязался...

Он поцеловал лоли в губы, и та страстно ответила ему.

– Поэтому мы должны попрощаться навсегда. Прямо сейчас.

– Что это значит? – испуганно произнесла девочка.

– Это значит, что ты сейчас уйдешь.

– Как? – спросила потрясенная Ксюша.

– Поверь, Ксю, мне очень тяжело. Но это – надо. Я принял решение – ты будешь принесена в Жертву Высшему Отцу. Видишь – Он послал за тобой эту акулу, – Скворцов показал на выступавший из-под поверхности плавник метрах в ста от яхты. – Экселенц возьмет тебя ею...

Через некоторое время на кормовой палубе собрались Беляковы, Бутчеры и обе лоли-россиянки. Влад сказал им:

– Девочки, попрощайтесь.

Катя и Ксюша, плача, обнялись – и стояли так около пяти минут.

– Пора, – произнес Влад. – Располагаемся...

Все разместились вокруг люка в полу и стали ждать.

Крышка отодвинулась, и снизу начала подниматься статуя Экселенца.

Беляковы и Бутчеры почтительно склонились. Обе девочки стали на колени.

Наконец, изваяние остановилось. По размерам оно было раза в полтора крупнее обычного человека.

Все немного помолчали.

Влад подошел к стоящей на коленях Ксюше. Вытащил из кармана шорт заранее припасенную небольшую чашу и открыл крышку. Чаша была наполнена какой-то бесцветной жидкостью.

– Ксю, выпей. Это яд. Он подействует через час, так что ты в любом случае уйдешь к Экселенцу, даже если тебя не примет Его посланница.

Он приблизил чашу к губам Ксюши, аккуратно ее придерживая, и та послушно осушила ее до дна.

– Умница... Теперь поднимайся и ступай к Высшему Отцу. Обхвати Его крепко за шею и повисни на Нем. Давай, смелее.

Девочка поднялась, подошла к изваянию и ловко взобралась на него.

– Так, молодец. Держи ручки крепко. Я их сейчас слеплю скотчем. Иначе они могут непроизвольно разжаться, когда на твоей спине будут проступать знаки нашей власти. Не издавай звуков, терпи молча, это будет не так уж и долго.

Влад стянул руки Ксюши, висящие на шее у Экселенца, и зафиксировал их клейкой лентой. То же самое он сделал и с ее ногами, обхватившими туловище скульптуры.

– Держись, девочка, – сказал Влад и достал из кармана небольшой острый нож.

Стоявший невдалеке начальник КОКСа громко затянул на ритуальном наречии Гимн Приносящих Жертву. Песнь, строгая, торжественная и размеренная, славила Экселенца, который, согласно официальной мифологии Ордена, на протяжении земного бытия являлся здешним воплощением внутриземного божества – Аримана. Она провозглашала искреннюю и сердечную признательность Высшему Отцу за то, что тот даровал своим соратникам, «новым дворянам», все блага страны – неодушевленные и одушевленные. Она почтительно просила принять их Жертву.

Сын сразу же начал вторить отцу. Бутчеры, не знавшие слов, из вежливости и учтивости что-то мычали, стараясь попадать в тон...

Спустя примерно пятнадцать минут Влад закончил. Вся спина Ксюши кровоточила: на ней были вырезаны символы Ордена, представленные на статуе, – рога, стрела и чаша. А также прославление – печатными буквами, из уважения к гостям на английском языке: GLORY TO EXCELLENCE.

Скворцов нацедил крови в пустую маленькую чашу из-под яда. Опустив туда палец, он окропил последовательно острия Рогов Силы и Стрелы Смерти. Помазал глаза и губы Экселенца. Остатки он вылил в большую Чашу Неги, которую держала скульптура.

Постоял, продолжая пение, – Гимн повторился с начала уже несколько раз. Дал немного отдохнуть измученной девочке. С удовлетворением отметил, что всё это время она держалась молодцом – практически не стонала, только вздрагивала немного и тихо вдыхала воздух сквозь стиснутые зубы.

Наконец, Влад разрезал тем же ножом скотч и освободил от него руки и ноги жертвы. Снял Ксюшу со статуи и пронес прямо до перил. Осторожно поставил ее с внешней стороны, на самом краю – лицом к себе. Сам оставаясь по ту сторону поручня.

Так они простояли несколько минут. Девочка, бледная, с выступившим на коже потом, тяжело дышала, опираясь руками на перила, опустив голову и глядя в пол. Влад коснулся рукой ее подбородка и приподнял. Они посмотрели друг другу в глаза.

– Ну, вот и всё кончилось, Ксю... Спасибо тебе, ты была такой славной... Спасибо тебе за всё, моя дорогая...

Осторожно обнял ее, стараясь не причинить боли истерзанной спине. Точно так же, видя, что все губы искусаны до крови, легко, чуть коснувшись, поцеловал ее. Ласково погладил рыжеватые кудри и щеку.

– Ну, всё. Давай. Ступай. Это огромная честь для тебя – стать Жертвой Высшему Отцу. Счастливо тебе! Прощай!

Отпустил ее, отошел на один шаг. Склонился и опустил голову – в знак признательности и расставания навсегда.

Ксюша повернулась лицом к океану, балансируя на краю. Подняла, преодолевая боль, руки над головой, сложила ладони вместе, немного присела.

Точный тренированный прыжок – и вот девочка уже оторвалась от борта яхты и ласточкой влетела прямо в воду.

Волны сомкнулись над ней.

Вскоре, однако, Ксюша выбралась на поверхность.

Акула, заметив жертву, подплыла и начала кружить вокруг, словно изучая ее.

Не сразу, нехотя, но, видимо, почуяв продолжавшую сочиться из ран кровь, хищная рыба вплотную приблизилась к девочке, повернулась и разомкнула челюсти с ровными рядами острых зубов...

Вскоре всё было кончено.

Статуя Высшего Отца медленно опустилась вниз. Люк закрылся.

Все распрямились. Катя, вся в слезах, поднялась с колен.

Влад отвернулся. Стараясь не смотреть на сытую акулу и окрасившуюся вокруг нее воду, он сосредоточил свой взор на трепещущем флаге Британских Бермудских Островов. Белокурые волосы на высоко поднятой голове вздымал крепкий океанский ветер. И этот же ветер высушивал блестевшие глаза будущего лорда.

Минск, 8 сентября 2020 года

– Аллочка, не жди меня, я буду завтра утром. Сейчас у Наташеньки. Она была у меня в институте, я отвез ее домой. Ей немного нездоровится... Нет, ничего серьезного, небольшое отравление, видимо... Я помог, сейчас уже всё нормально... Даю трубку...

– Привет, мам. Всё нормально, просто, видимо, неудачное сочетание продуктов... Сейчас мы спать уже, ладно, пока, спокойной ночи...

– Спокойной ночи, – добавил от себя Егор Иванович, забрав трубку обратно.

На часах было 1:15. Отец и дочь сидели на диване. Алиса разместилась на коленях у Наташи, а Марсик терся о ноги Егора Ивановича.

Когда девушка закончила ужасный рассказ, профессор в смятении снял очки, резким движением положил их на журнальный столик и обхватил лицо ладонями.

– Не может быть... Не может такого быть... Что же это происходит? Почти всем миром правят фашисты, самые настоящие фашисты, изверги, без всяких натяжек...

– Я сама не верю. Это настолько дико. Даже в средневековье такого не было, все мировые религии это запрещают, хотя и они не брезговали массовыми убийствами, но явно не с такими целями. Какой кошмар. Какой откат назад. Откат на целые тысячелетия...

– Это закономерно, Наташа. Сейчас, в переломную эпоху, силы реакции дают последний бой, пускаются во все тяжкие, мобилизуются по максимуму. Им представляется, что вот-вот они обретут полную, абсолютную власть над всем миром, что они каждого человека, которого не убьют, не принесут вот так в жертву, не пустят на органы и опыты, будут пасти круглосуточно с помощью цифровых устройств. Силы тьмы претерпевают тотальную, ничем не ограниченную деградацию, вырождение, перед тем, как сгинуть навсегда. Этот процесс может затянуться надолго, я, скорее всего, не увижу уже его окончания, может, увидишь ты. Но конец их мира рано или поздно наступит. Одновременно это станет началом нашего мира, мира нормальных людей, людей труда.

– Час Быка... Как у Ефремова... – сказала Наташа.

– Именно. Темнее всего перед рассветом. Свирепствуют демоны зла и смерти. У человечества впереди подлинная история, и это подлинное объединенное человечество рождается в страшных муках. Преодолевает последний барьер, за которым – бескрайнее звездное будущее. Эти вот... чуют, даже не желая признаться самим себе, что пошел отсчет их последних мгновений – по историческим часам. Вот и...

Пару минут длилось тягостное молчание, нарушаемое лишь кошачьим мурлыканьем.

– Я согласен с тобой, что они не должны жить, – наконец, сказал отец. – Думаю, мы сможем на это повлиять. Если тебе, конечно, это не в тягость...

– Это мой долг, – ответила девушка. – Я должна преодолеть это. Сильнее стану... Елене Мазаник тоже тяжело и страшно было. А я – даже жизнью не рискую... так, просто чувство ужаса и отвращения поглотило, правда, в чудовищной степени...

– Надо исходить из того, что зло вернется бумерангом. В их среде по-другому невозможно. Эта банда сама себя пожирать скоро начнет. Просто нужно внимательно изучить и выбрать правильную стратегию... Может, китайская мудрость что подскажет, тебе виднее... Ну, в общем, надо смотреть...

– Да, возьмемся за это...

– Я, кстати, не кривил душой, когда сказал маме, что ты отравилась. Просто в несколько другом смысле. Да, это отрава. Ноосфера, насквозь отравленная злом, задыхающаяся от исторгающейся ненависти. А для них эта отрава – чудесная амброзия, по крайней мере, они так это воспринимают. За счет других, разумеется, за счет их труда, страданий, самой жизни... Они вообще воспринимают тех, кто стоит ниже, как пищу для своего эдема. Но это в любом случае именно отрава, и рано или поздно она поразит их самих... Эту чашу придется и им испить сполна.

– У меня точно такие же мысли. Такие ассоциации у меня возникли в самый первый раз. Битва света с тьмой. И когда увидела этих Беляковых в первый раз. Но даже тогда я не могла вообразить, что они на такое пойдут...

– Да уж... – протянул профессор. – Это и для меня шоком стало. Представляю, каково тебе было... воочию...

Отец поднялся и подошел к окну. Некоторое время задумчиво смотрел на сверкающие внизу огни ночного Минска...

– Что сейчас сделаем? – наконец, спросила Наташа. – Ну, по поводу случившегося? Сольем?

– Хм... – Егор Иванович повернулся и не спеша прошелся по комнате. – Я-то за, только никто не поверит... Даже многие коммунисты, и то не поверят...

– Но всё же надо. Совсем держать в тайне нельзя. Кто поверит, тот поверит. И они сами поймут, что не смогут это скрыть, что это им с рук не сойдет...

– «Кью-Анон»? – спросил профессор.

– Ну, хотя бы... За неимением ничего более подходящего... Сообщество наивных конспирологов, которые, даже если исповедуют формально правые вещи, объективно всё же стоят на позициях отрицания глобального фашизма... Разгоним волну, а раз речь пойдет о россиянах, то и до РФ дойдет... Надо только писать сообщение в таких выражениях, чтобы никакая экспертиза не просекла, что родной язык автора – русский. Напишем здесь от руки, ты потом вобьешь. Да, мы оба свободно владеем языком, но всё же надо максимально внимательно и тщательно выверить.

– Завтра набросаем, как встанем? – предложил отец. – На днях тогда со своего рабочего компьютера вброшу.

– Ага.

– Ну, наконец, всё, теперь спать.

Окрестности Большого острова (Гавайи), 7 сентября 2020 года

Вертолет прилетел на яхту в восемь, когда уже стемнело. Леди Сильвию Саммерфилд, прибывшую в сопровождении личной служанки, на посадочной площадке встречали оба поколения Бутчеров и Беляковых.

На руках у графини был небольшой шпиц, он возбужденно дергался и повизгивал. Перед тем, как поздороваться, девушка передала собачку служанке.

Первым на правах старшего родственника приложился к руке высокой гостьи Билл.

– Как долетела, Сильвия?

– Спасибо, прекрасно.

– Я рад, – сказал Бутчер-старший и сделал нечто вроде благословляющего жеста в сторону Влада.

Молодой человек был, похоже, искренне поражен внешним великолепием своей избранницы. Он не видел девушку несколько лет, и, казалось, с тех пор она еще похорошела. С первого взгляда видно, что графиня – в самом расцвете женской красоты.

– Рад видеть вас снова, дорогая Сильвия, – Влад взял ее руку, поцеловал и, не отпуская, приветливо улыбаясь и пристально глядя прямо в глаза, добавил: – Вы великолепны! Я сражен в самое сердце!

– Спасибо, Влад! У вас такое мужественное имя! Вас так назвали в честь Дракулы? – спросила графиня, обнажив в широкой улыбке белоснежные ровные зубы.

– О, нет, хотя это так романтично, не спорю! В честь генерала КГБ Владислава Волина, одного из тех, кто возглавлял уничтожение Советского Союза изнутри и нашел в этой великой миссии достойное место моему отцу, а после и мне.

– Это тоже очень романтично. Рыцари плаща и кинжала... Которые открыли свою страну цивилизованному миру и заняли по праву свое место в нашем кругу.

– Да, именно так. Наша встреча была подготовлена всем этим... Я безумно рад. Я счастлив, как никогда. Я уже влюблен в вас! Я у ваших ног, миледи!

И еще раз поцеловал руку графини.

– Спасибо, дорогой Влад. Я тоже рада нашей встрече, – произнесла девушка.

– Мой отец, Эндрю, – представил сын.

– Сердечно приветствую вас, миледи, на борту нашей яхты, – сказал начальник КОКСа.

– Спасибо, сэр Эндрю... Мое почтение...

– Привет, сестричка, – сказал Рональд.

– Привет, Ронни.

Они обнялись и поцеловались.

– Дорогая леди Сильвия, позвольте проводить вас в апартаменты, там вы разместитесь, отдохнете, после чего предлагаю всем отужинать, – сказал генерал армии.

– Да, разумеется, спасибо, – ответила графиня. – И я на ужин прилетела не с пустыми руками. У меня свежий торт, его в Вашингтоне сделали по моему эскизу и рецепту. Получилось превосходно! Прикажите забрать контейнер, служанка покажет.

– Да, конечно, сейчас всё организуем, – заверил Беляков-старший...

Через полтора часа все собрались в обеденном зале.

В вечернем наряде графиня была ослепительно красива. Изысканное платье в темных тонах подчеркивало стройное, гармонично сложенное, покрытое ровным загаром тело девушки. По-видимому, она питала особую страсть к бриллиантам – дорогое колье на шее, браслеты на обоих запястьях, серьги в ушах, диадема в прекрасно уложенных волосах. Юная леди была натуральной платиновой блондинкой.