Текст книги "Чаша отравы (СИ)"

Автор книги: Игорь Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

– Да... Думал, формальность, не понадобится... – мрачно сказал Беляков.

– Нет, клиническая картина формально всецело соответствует ковиду, – осторожно продолжал, немного подумав, врач. – Но эти нюансы... Каждый из них в отдельности – еще ладно, а в совокупности...

Белякова передернуло, как от удара током. Он вспомнил, как быстро ушли Могильный, Лыба, еще несколько сотрудников. Генерал армии полагал, что так по ним прошлась эта чертова эпидемия. Тем более что примерно в эти же недели и Влад хворал, практически не заметив «модной болезни». А что, если... Но это невозможно...

И, тем не менее, на коже генерала армии выступил пот.

А почему, собственно, невозможно?

Они же сами этим занимаются!

Правда, по отношению к врагам государства.

Нет...

Только не это...

Взглядом, в котором было и ошеломление, и недоумение, и растерянность от внезапно навалившегося горя, а также от этих пришедших новых мыслей, Беляков посмотрел на Макензи. Тот опустил глаза.

– Благодарю вас, доктор. Позже еще поговорим...

И, ссутулившийся, обмякший, побрел к выходу.

Москва, 29 апреля 2021 года

– Здравствуйте. Меня вызвали, вот повестка... – сказала женщина дежурному.

– Здравствуйте, проходите на второй этаж, в 215-й. По этой лестнице, и направо.

– Спасибо...

– ...Так. Значит, вы врач, имеете звание офицера запаса, – сказал военкоматский подполковник, изучая военный билет гражданки.

– Да, так.

– Мы вас вызвали для ознакомления с инструкцией. В условленное время, мы вас предупредим об этом за сутки, вам надлежит прибыть на точку сбора. Она здесь указана, это недалеко от вашего места постоянной регистрации. Вы будете встречать выходящих из своих жилищ граждан. У вас в подчинении – фельдшер, медсестры и санитары для медицинских процедур. Будет вооруженная охрана из мобилизованных бойцов. Также из части эвакуируемых сформируют добровольные отряды охраны порядка, их участников наделят распорядительными полномочиями и снабдят спецсредствами. Приданным транспортом – или без транспорта, пешим порядком, как получится, вы сопровождаете эвакуируемых в пункты временного размещения. Дети следуют отдельно от взрослых. Для вас это вот здесь, – подполковник показал на карте.

– А, знаю... Там недавно построили огромный мусоросжигательный завод.

– Да, правильно, рядом с этим заводом и находится ваш пункт размещения. В нем эвакуированные снимают всю одежду, включая нательное белье, сдают все свои вещи, включая средства связи, украшения, кресты и цепочки, обручальные кольца. Им выдается униформа по сезону. За вами – организация первичного медицинского осмотра и заполнение карт регистрации по приложенной форме. Лица, вакцинированные от новой коронавирусной инфекции, отделяются от невакцинированных. Выявляются лица с повышенной температурой, симптомами острых респираторных заболеваний и препровождаются в обсерваторы. При осмотре полости рта изымаются золотые зубы и коронки. Все вещи и ценности отдаются государству по акту, который подписываете в том числе и вы. Мужчины и женщины разделяются, контакты и общение между блоками не допускается. Каждому эвакуированному на униформу прикрепляется метка с регистрационным номером. Информация с этим же номером, с добавлением фамилии, имени и отчества, даты рождения, пола и иных служебных данных, дублируется куар-кодом. Этот куар-код наносится на руку каждому в виде временной татуировки. Дальнейшие инструкции и распоряжения надлежит выполнять в рабочем порядке, по мере поступления, на место выбывших лиц будут поступать новые... Вам ясно?

– Да.

– Вопросы есть?

– Известно, когда это будет?

– Точно неизвестно, но, очевидно, скоро. В отпуск в ближайшие восемнадцать месяцев не выезжайте. Только в пределах столичного региона, чтобы можно было за несколько часов вернуться в Москву.

– Понятно.

– Какой у вас номер мобильного телефона? И электронная почта? Напишите здесь, на этом бланке.

Женщина исполнила распоряжение.

– Номер телефона внесут в базу. Когда начнется эвакуация, то у всех граждан, кроме тех, кто в специальном списке, кто принадлежит к задействованным ведомствам, телефоны будут отключены. У вас этот номер работать будет, берегите его и не меняйте, не проинформировав нас. А на почту сразу после ограниченного оповещения придет мобилизационное предписание, заверенное электронной подписью и проверочным куар-кодом. Вы его должны сразу же распечатать и носить при себе. В том же письме будет информация, с кем связываться в случае чего и от кого получать распоряжения... Сколько у вас близких родственников?

– Пять.

– Назовите. Будьте внимательны, никого не упустите.

Она перечислила. Офицер внес озвученные данные в журнал.

– Хорошо. Вот вам пять охранных жетонов. Они гарантируют личную безопасность и свободу владельцам – насколько, конечно, это возможно в условиях военного времени. Пока храните их у себя. В те сутки, которые пройдут с момента ограниченного оповещения и до начала эвакуации, постарайтесь развезти и раздать их. Если проверки, закрытые дороги – просто покажете свой, служебный, вот он, и вас пропустят. До этого ничего никому не говорите, но предупредите своих на всякий случай, что лучше пока из Москвы далеко не выбираться... Это очень важно. То, о чем вас здесь уведомили, является государственной тайной. Об уголовной ответственности за ее разглашение вы предупреждены. Распишитесь здесь... И здесь. Также распишитесь за инструктаж и за шесть жетонов... Благодарю вас, можете пока быть свободны.

Москва, 30 апреля 2021 года

Самолет генерала армии был на подлете к Шереметьево. Уже стемнело. Начальник КОКСа был во власти горя. Причем горя внезапного, нежданного.

Неделю назад они, радостные и счастливые, отсюда улетали вместе с Владом в Лондон – на свадьбу. А в итоге – похороны и поминки.

Чудовищная гримаса судьбы!

Еле живая, постоянно рыдающая графиня Сильвия, облаченная в траур... Похоже, она искренне любила своего «Дракулу».

До глубины души потрясены внезапным трагическим исходом родители Сильвии – почтенная чета Саммерфилдов.

Влада решили похоронить на британской земле, на его второй родине, которую молодой лорд успел полюбить. В семейном склепе древнего и знатного графского рода.

Это было утром. Днем – поминальная трапеза. Там же, где обмороком Старлинга прервалось веселое свадебное торжество.

Причем в том же составе гостей, что были приглашены на бракосочетание.

Произносили скорбные тосты. Зачитывали соболезнования от представителей королевского дома, от руководителей кабинета министров, от высших лиц Палаты лордов и Палаты общин...

Графиня Сильвия приняла решение прибегнуть к экстракорпоральному оплодотворению – от семенных клеток безвременно усопшего любимого супруга. Мозг же его, надлежащим образом законсервированный, вызвался отвезти в Штаты, в элитное криохранилище, лично Уильям Бутчер с сыном.

И вот, наконец, все гости свадьбы-похорон разъехались, разлетелись на своих джетах по разным континентам, впечатленные неожиданным поворотом...

В Шереметьево к трапу подали лимузин с мигалкой. Беляков приказал ехать сразу в КОКС. По дороге встретивший его второй заместитель – генерал-лейтенант Захар Лосев докладывал ситуацию.

Когда уже подъезжали к центру Москвы, у Лосева зазвонил смартфон. Он принял вызов и выслушал краткий рапорт. Видно было, как у него взметнулись вверх брови.

– Ясно. Сейчас будем. Продолжайте работать!

– Звонили эксперты. В вашем кабинете нашли «жучок». Встроенный во фломастер. Лежал на столе между письменным прибором и настольными часами.

– ... ! Это как? – изумленно произнес генерал армии.

Как только начальник КОКСа вышел из клиники, он на всякий случай приказал провести тотальный обыск во всех кабинетах, включая собственный, на наличие любых подозрительных вещей. Просвечивали каждый предмет. И вот – первый результат.

Второй разговор с Макензи и ознакомление с медицинской документацией укрепили генерала армии в подозрениях. Никакими, даже самые дорогими методами, ни в каких тканях трупа Владислава не удалось найти ничего похожего на вирус SARS-CoV-2.

Значит – не ковид? Значит – отравление?

Впрочем, токсикологическая экспертиза – с привлечением специалистов из военной лаборатории в Портон-Дауне – тоже ничего не дала. Но отрицательный результат сам по себе ни о чем и не говорил – современные по-настоящему эффективные, а не «пиаровские», не «террористические» яды «научились» вообще не оставлять следов. Лишь «естественный» биохимический фон организма – нарушаемый, понятное дело, тем патологическим процессом, который и запустила отрава. Но первоисточник при этом обнаружить нельзя никакими средствами – его уже фактически и нет как такового...

Вот и служебное помещение... Стоящие по стойке «смирно» офицеры со скорбными лицами. Заместители подходят и участливо выражают соболезнования. В холле уже размещен траурный портрет с некрологом и четырьмя гвоздиками под ним...

Впрочем, уже не время предаваться скорби. Настала пора жестокой мести...

– ...В номенклатуре спецсредств это значится продукцией научно-технического центра в Шэньчжэне, подведомственного Министерству государственной безопасности КНР. Работает на изотопном элементе, – докладывал эксперт. – Накапливает информацию и выдает на приемное устройство в пакетно-импульсном режиме, в зашифрованном формате, сигнал маскируется под шум, рабочая частота передачи постоянно меняется. Элементы, по которым можно засечь устройство, надежно экранированы. Всё это сильно затрудняет его выявление при рутинном контроле. По сути, чтобы такое обнаружить, надо вручную перебирать все предметы в помещении. Но тут как раз легко – в обычном фломастере металлических элементов, как правило, нет, один пластик. Такие «жучки», замаскированные под канцтовары, удобны для лиц, имеющих доступ в нужное помещение на правах посетителя, приглашенного, коллеги.

– В Шэньчжэне, кстати, неоднократно бывал подполковник Савельев, – сказал полковник Тарас Костюк.

Тут вошел еще один эксперт и показал глюкометр.

– Найден в столе Савельева. Конкретно этот прибор – самый обычный, без дополнительных функций, продается в аптеке. Но точно такой же, модифицированный и замаскированный, может работать в паре с «жучком»-фломастером. Сменным флеш-носителем выступает одноразовая тест-полоска, которая вставляется в разъем... Есть, конечно, и другие варианты исполнения приемника, но этот также предусмотрен...

– Та-а-ак... – негромко сказал начальник КОКСа. – Съемки с камер общей комнаты номер три! За 23 апреля!

– ...Вот! – Беляков нажал на паузу.

На видео был запечатлен момент, когда Савельев подходит к Скворцову, со стопкой в левой руке, достает из правого кармана пиджака маленькую статуэтку из слоновой кости – «нэцкэ». Отдает ее генерал-лейтенанту. И жмет руку.

– Стандартная технология... Так? – спросил Беляков Турчина.

– Допустим... Но, с другой стороны, он достал статуэтку оттуда же.

– Савельев часто стал перед рукопожатиями пользоваться санитайзером, – сказал Костюк. – Это все заметили.

– Он болел? – спросил генерал армии.

– Нет.

– Привился?

– Нет. По его просьбе выдан сертификат без фактической вакцинации. Впрочем, антитела у него в норме, – пояснил Турчин.

– Та-ак... Когда Лыба умер? – спросил начальник КОКСа.

– Семнадцатого января... Через двое суток после дня рождения, – сказал Лосев.

– Тут же и отмечали?

– Да, – ответил Костюк. – Пятнадцатого.

– Записи! За 15 января! Там же! – приказал Беляков...

– ...Та-ак... То же самое. Рукопожатие сразу после опускания руки в карман... Когда умер Могильный?

– Двадцать первого октября, – сказал Турчин.

– Так... Данные по входам сотрудников... – Беляков смотрел в компьютер. – Савельев был здесь двадцатого октября. А до этого – только второго. А после – тридцатого. Смотрим записи. Его комната... Время... Перед уходом, он ушел в 15:40.

На кадрах было видно, как сначала подполковник прощается за руку с Лыбой, потом опускает руку в карман, сразу вынимает и прощается с Могильным. Тот, как только за Савельевым закрылась дверь, понюхал руку и что-то произнес. А что – непонятно. Звуки не писались – в силу режимных требований. И по губам не прочтешь – ладонью заслонил рот, когда говорил. Потом сразу ухмыльнулся.

– Сыронизировал о паранойе насчет заразы? – предположил Турчин.

– Согласен, – откликнулся Лосев. – А совпадения, однако... Он бывает редко, но получается, что уже три человека умерли от «ковида» сразу же после посещения Савельевым нашей конторы...

Аналогичное совпадение удалось обнаружить еще по двум офицерам, также вскоре умершим в инфекционной реанимации.

Что касается двух оставшихся «жертв ковида», то, согласно биллингу сотовой связи, оказалось, что Савельев встречался с ними в городе вне здания КОКСа. Все трое одновременно посидели в ресторане на Кузнецком мосту, что подтверждалось и банковской выпиской – каждый из сослуживцев платил за себя. И спустя день и два дня произошли еще две смерти.

– Ну, что? – спросил генерал армии.

Турчин сказал:

– Такого яда... Именно такого, под ковид... у нас нет. Хотя идея красивая. Очень красивая... Простите, если что...

– Продолжайте, ничего...

– Но платформа, механизм нанесения – применяется широко. Хотя бы как наш «Старичок-Аритмия» – для остановки сердца. В принципе, талантливый химик, который в теме, вполне способен и модифицировать под эти симптомы... Нужна хорошо организованная лаборатория... Кстати, кстати... Вспомнил! Прошлой зимой Савельев интересовался этим ядом. И даже знакомился со служебной документацией по нему.

– Всё ясно, – ощерился Беляков. – Где он обитает? В Мытищах, кажется, дача?

– Так точно, – ответил Костюк.

– Там кто-то из наших бывал в гостях?

– Нет, он никого и никогда туда не приглашал, – сказал Турчин.

– Он там сейчас? – спросил Беляков.

Не дожидаясь ответа, сам открыл систему, выводящую телефонный биллинг.

– Да... В Мытищах.

Помолчал некоторое время.

И поднялся из-за стола.

– Утром вызову его сюда. А прямо сейчас – установить наблюдение за дачей. Незаметно, конечно... И группу захвата – на всякий случай. Готовность – восемь утра.

– Есть! – ответил Лосев.

– Вот ... ! – в сердцах выругался Беляков и снова опустился в кресло.

– Пока все свободны, – негромко сказал он через несколько секунд. – Завтра всем быть здесь в восемь.

Когда подчиненные вышли, генерал армии еще немного посидел и прошел в спальные апартаменты при кабинете. Настенные и настольные часы с «обратным» циферблатом показывали без пяти полночь.

Мытищи, 1 мая 2021 года

Ровно в восемь утра позвонил Беляков.

– Приезжай сейчас ко мне в кабинет.

Вызов был ожидаемым – по итогам активности левых в их международный праздник, пусть акции в прежнем формате и были всё еще запрещены под предлогом «пандемии», предстояло провести оперативный анализ – по горячим следам.

Но что-то насторожило подполковника в интонации начальника.

Жаров уже знал, что Скворцов умер в Лондоне и похоронен там же, в предместье.

Чуть подумав, он ответил:

– Прошу прощения, не могу. Плохо себя чувствую, нет сил подняться. Температура. Наверное, ковид.

Беляков несколько секунд молчал.

– Ясно... Сейчас пришлю врачебную бригаду. Ты в Мытищах у себя?

– Да...

Через час с небольшим двое оперативников, изображающие врачей, в противоинфекционных балахонах, стояли у ворот дачи Жарова и звонили в домофон.

Никто не отвечал.

Так прошло около десяти минут.

Беляков тем временем находился в минивэне, превращенном в полевой штаб спецоперации. При нем были ближайшие заместители и помощники.

– Никто не отвечает и не впускает, – выслушал он краткий доклад по телефону.

– Ясно. Тогда на исходную позицию. Маскарад кончаем...

Спустя пятнадцать минут Жаров увидел на мониторах, как на подступах к домовладению собираются вооруженные люди в камуфляже. Группа захвата. Дом окружен. Проникли и на соседние участки. Хозяева одного из них, которые были дома, впустили бойцов через ворота. В двух других домах не было сейчас никого – пришлось задействовать штурмовые лестницы, чтобы перелезть через забор.

Ограждения у соседей были стандартные, легко преодолеваемые. В отличие от забора вокруг участка Жарова. Он был выложен из кирпича, оборудован камерами наблюдения и спиралью Бруно, а также еще одним внутренним периметром, из торчащих вверх острых пик и колючей проволоки.

 Бойцы всё прибывали. Практически весь поселок уже оцепили. Очевидно, имелись и более дальние кордоны. Чтобы удостовериться в этом, Жаров подключил скрытую камеру в месте тайного выхода подземного лаза.

Да... И там пасутся люди в камуфляже.

Жаров выругался.

Значит, конец. Они догадались.

Жаль, цель номер один так и осталась не поражена. То есть сам Беляков-старший...

Ну что ж...

Минивэн с руководителями выдвинулся ближе, на расстояние прямой видимости.

Вдруг Лосев сказал:

– Что за ... ?!

Над домом Жарова взметнулось вверх алое полотнище.

– ... ! – ответил Беляков.

Офицеры и бойцы изумленно таращили глаза, глядя, как на ветру развевается Государственный флаг СССР.

– Огонь! – вдруг заорал начальник КОКСа, с перекошенным от ярости лицом. – Стрелять прямо по этой тряпке!

Более двадцати бойцов начали поливать верхушку флагштока автоматными очередями. Через некоторое время она оказалась срезанной, и стяг упал вниз.

Вскоре подорвали ворота – и на участок проникла группа захвата.

Бойцов встретил автоматный огонь. Пули вылетали из специально оборудованной бойницы в стене дома. Очевидно, что стрелял – по крайней мере, сейчас, в данный момент – один человек.

Беляков приказал не применять тяжелых средств поражения – он хотел заполучить мятежного подполковника живьем.

Сам Жаров это прекрасно понимал. И осознавал, что его ждет в том случае, если всё же попадется в руки начальника. Об этом лучше даже не думать: в сравнении с этим даже участь краснодонских молодогвардейцев покажется легкой.

Подполковник дышал уже посредством автономного аппарата – чтобы усыпляющий газ, когда будут его пускать, не подействовал. Запаса воздуха должно было хватить где-то на час. Всего таких аппаратов три. А потом – всё. Но хотя бы сейчас оттянуть время.

В любом случае, пока он на боевом посту, к бойнице никого близко не подпустит. Уже поражены – ранены или даже убиты – четверо бойцов. Они лежат тут, и никто пока не может их эвакуировать.

Все вроде затихли и попрятались. Жаров метнулся к другой скрытой бойнице – там сгрудились еще люди в камуфляже. Несколько секунд – и они тоже лежат в крови...

Позиционный бой продолжался уже три часа. Жаров дышал запасом воздуха из последнего аппарата. Газовой атаки не было. Может, и не надо пока ему использовать это средство – ради экономии? Но газ может пойти внезапно – проломят отверстие где-то, где он не сможет уследить, и сразу же пустят. Тогда есть риск свалиться, не успев ничего сделать... Вот уже и три «Карателя» здесь, в паре метров от стены дома – ждут сигнала.

Всё. Воздух закончился. Последний парад, как говорится, наступает.

Жаров взял гранатомет и подбил одну из бронемашин.

Остальные две спешно ретировались.

Прошло еще около часа.

И вот наступил миг решающего штурма. С обеих сторон одновременно к дому подползли две стенобитные машины. Одну из них подполковник успел обезвредить из РПГ, но другая буквально вынесла один из оконных проемов с бронированными рольставнями – все они были уже, конечно, закрыты.

В образовавшуюся брешь хлынула струя жидкости, под сильным напором выходящая из раструба одного из «Карателей». Это и было усыпляющее средство.

– А вот ... ! – злобно сказал Жаров и нажал кнопку. – Это вам, гнидам, за Советский Союз!

Загорелся индикатор – подтверждение того, что «механизм судного дня» заработал штатно, что начался обратный отсчет.

На всякий случай подполковник выстрелил себе в голову из пистолета. Он успел это сделать буквально за несколько секунд до того, как дошел газ.

В дом, уже не встречая сопротивления, начали проникать бойцы, каждый из них был оснащен аппаратом дыхания. Через некоторое время они нашли хозяина, лежащего на втором этаже в окружении автоматов, пистолетов, гранатометов и ручных гранат.

И в этот миг всё взлетело на воздух.

В пламени взрыва оказались уничтожены и дом, и подвал, и значительная часть участка. Серьезно пострадали и соседние строения, и находящиеся поблизости машины.

На месте, не считая хозяина дачи, погибли восемнадцать человек. Еще пять раненых успели эвакуировать до взрыва. Двое из них умерли уже в госпитале.

Начальству всё же удалось уцелеть – внутрь высшие офицеры войти не успели.

Столь крупных одномоментных потерь в регионе, где не велись боевые действия, КОКС доселе не знал.

Москва, 2 мая 2021 года

В кабинете Белякова беспрерывно шли оперативные совещания. Заслушивались доклады, изучались поступавшие материалы. Для публики было представлено, что в Мытищах окопалась террористическая ячейка, и их логово пришлось брать штурмом.

Генерал армии был вне себя от бешенства: у него убили сына, а убийце удалось улизнуть на тот свет безнаказанным. Причем потери личного состава беспрецедентны.

Теперь, задним числом, он прекрасно понимал мотивы поступка своего уже мертвого подчиненного. Вспомнил тот разговор с ним в Барвихе в июне восемнадцатого. Нет, именно такой реакции Беляков не ожидал. Но, по крайней мере, она была объяснимой.

К вечеру накал работы несколько затих.

Начальнику КОКСа вдруг вспомнились слова того коммунистического фанатика, который разоблачил неудачника-подполковника. И который за свою дерзость поплатился многочасовой пыткой током.

Ведь этот Иван Смирнов говорил так, как будто знал, какие слова тут, в этом кабинете, произносились в предыдущие месяцы. Раньше генерал армии на содержание его крамольных речей особого внимания не обратил, списав всё на проницательность арестованного. Но теперь это предстало перед ним в совсем ином свете...

Беляков запросил в базе ФСИН данные о том, где содержится Смирнов. Оказалось – в колонии строгого режима в Угличе. Просмотрел список тех, кто там еще сидит. И профессиональная память генерала армии выхватила из длинного ряда фамилий те, которые ему были знакомы.

При запросе подробных сведений высвечивались статьи, даты ареста, тексты приговоров, даты окончания срока заключения. Действительно, и это поистине вызывает изумление – в одной и той же колонии, и, более того, в одном и том же отряде был не только Смирнов, но и тот инженер, который слил в сеть фашистские «вечеринки». И тот журналист, который замочил боевика эскорт-структуры, подчиненной Владу. И даже тот гастарбайтер, который украл документы Савельева, заодно, очевидно, прихватив и аудиозаписи, которые подполковник успел сделать. А потом они достались Смирнову.

Так, получается, они сообщники?

Нет, совпадение поистине невероятное... Хотя, с другой стороны, вся жизнь состоит из совпадений и случайностей. Вот кем бы он сам был, если бы генерал Волин для своей миссии тогда, в восьмидесятом, выбрал не его, Белякова, а другого такого же молодого офицера, такого же храброго и способного автогонщика?

Правда, за ту немыслимую удачу более чем сорокалетней давности пришлось в конечном итоге заплатить. Вот сейчас... Заплатить тем, что дороже всего, – собственным единственным сыном...

Ну что ж... Раз главный виновник гибели Владика сумел удрать туда, откуда нет выдачи, – значит, ответят вот эти... Тем более что причинно-следственная связь между разглашением Смирновым секретной информации о личности сотрудника КОКСа и последующими чудовищными действиями Савельева более чем очевидна...

Он лично, собственноручно будет их допрашивать – в своей собственной тюрьме, прямо под дворцом. А перед смертью пусть расколются – как, когда, по чьему наущению... И потом их там же и сожгут, в специально сконструированной печи...

Беляков начал готовить четыре представления для Палаты Мертвых.

Углич, 3 мая 2021 года

Смирнов проснулся оттого, что кто-то толкал его в плечо. Открыв глаза, он увидел дежурного инспектора Кирилла Рокотова.

– Надо поговорить, – еле слышно сказал «вертухай». – В толчке буду ждать.

И ушел.

Иван обратил внимание, что индикатор записи на носимом видеорегистраторе не горел. Странно.

Смирнов тихо встал и вышел в туалет. Рокотов уже ждал его там.

– Такое дело... В любом случае, не надо никому говорить, откуда ты узнаешь то, что узнаешь... – начал Рокотов. Иван кивнул в знак согласия.

Инспектор немного помолчал.

– Вечером я бухал с братом, ну, ты знаешь, «кум» здешний. Он говорит, что сверху поступила разнарядка на вас четверых – тебя, Дашкевича, Игнатенко и Эргашева. Чтобы подготовить вас к спецэтапу. Завтра утром, то есть, получается, чуть больше, чем через сутки, вас должны отсюда забрать. Вроде как в Москву. Но тот из КОКСа, кто приехал за вами, оказался однокашником Сереги и сказал чуть больше, чем следовало. Опять же они днем побухали, перед тем, как брат со мной стал бухать... – рассказывал «вертухай», несколько невпопад – видимо, в том числе из-за последствий того, о чем и говорил.

– Забрать? На следствие? – поинтересовался Иван.

– Не совсем на следствие. Я так понял, в спецтюрьму, откуда не возвращаются. В Москве или под Москвой, неизвестно. Говорят, есть такие. Где крепят совсем по-черному, а потом кончают. И шито-крыто. Как оформляют, не знаю. Но, видимо, это ваш случай.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Потому что ты коммунист, а я стал эту власть ненавидеть. Мои предки СССР защищали, трудились, их награждали. Хотя я сам в политику не лез. Но история с женой...

– Да, знаю, сочувствую... Власть имущие, начальники поступили по-скотски...

– Вот потому и говорю. Просто захотел предупредить. Что-то там нечисто. По ходу, билет в один конец для вас. Такие вот дела...

Они помолчали.

– Значит, скорее всего, если всё будет улажено, то поедете завтра утром, через сутки, – повторил Рокотов. – За вами вроде бы должны пригнать небольшой автозак... Только уговор – я тебе ничего не говорил.

– Обещаю.

– Возьми вот это, – «вертухай» дал Ивану смартфон, обернутый в салфетку, чтобы не оставлять своих отпечатков. – Вся техника, которой вас снабжают, заранее ставится на прослушку. А это – лично от меня. Так что можешь, если получится, предупредить близких, поднять шум, подключить влиятельных людей... Но еще раз повторяю – я тебе ничего не говорил.

– Понял, благодарю.

– Заберу смартфон завтра ночью. У тебя есть сутки.

...Иван лежал, не сомкнув глаз, и долго думал.

Провокация? Но зачем? Историю про самоубийство жены «вертухая» знала вся зона. Даже в СМИ просочилось, но быстро замяли тему. Нет, видимо, всё так и есть...

Значит, вспомнил про него Беляков – скорее всего, это был именно он.

Причем, что вызывало наибольшую тревогу, это совпало с новостями из различных телеграм-каналов, «сливающих» новости из спецслужб. Накануне – правда, без подробностей – там появилась информация, будто заместитель начальника КОКСа Владислав Скворцов... очевидно, тот самый Владик, сынок, с которым главарь делился секретами в своем кабинете... скоропостижно умер в служебной командировке в Лондоне от ковида. А через несколько дней в Мытищах, как раз в том самом поселке, у которого Иван нашел борсетку Жарова, штурмовали какую-то дачу – сильно укрепленную, и, по слухам, принадлежащую офицеру Комитета... Хоть официально и объявили, что гнездо террористов... Какие-то странные внутриведомственные разборки...

А что, если...

Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Ну, а вдруг? Можно ведь предположить, что Жаров – неважно, под влиянием каких мотивов, да хотя бы и из-за мести по поводу карьеры – отравил Белякова-младшего. А подполковника раскрыли и попытались взять. Но он, конечно, живым не дался, потому что прекрасно знал, что это для него означает.

Чем не версия? Почему бы и нет?

В любом случае, то, что их вывозят на «следствие», косвенно может подтверждать это предположение.

А что это за «следствие»?

Понятно, что – жесточайшие пытки и мучительная смерть.

Смирнова передернуло. Он вспомнил, как корчился от невыносимой боли, когда через него пропускали ток...

Нет, надо попытаться что-то сделать...

Но что?

Ладно бы его самого отправили на казнь – так он, надо полагать, косвенно втянул в это дело еще троих друзей... Хотя – так уж получилось – и они имеют отношение к тем событиям и людям.

Приближался рассвет...

– ...Денис, вставай, – сказал Иван. – Экстренная ситуация.

– Ты чего? Что случилось? – пробормотал Дашкевич спросонья.

– Иди на толчок, расскажу... Сейчас Гену и Рахима разбужу.

– ...Ты думаешь, что это серьезно? – произнес Игнатенко, когда все собрались через пару минут. – А если ловушка?

– Не думаю. Да и зачем? И по другим независимым данным всё сходится...

– Ш-ш-шакалы, – с ненавистью протянул Рахим.

Все несколько минут стояли молча.

– Вот сволочи... – наконец, сказал Денис. – Паскуды... Ладно. Придется звонить в Минск. Может, там что-нибудь придумают. Дай смартфон.

– Держи.

– Ага... Так, до подъема еще два часа с лишним. Надеюсь, успеем объясниться.

Запустил программу и начал звонить Вике.

Пришлось немного подождать. Наконец, жена спросонья ответила:

– Алло.

– Привет, синичка.

– Привет, Дениска... Сейчас... – Вика взяла паузу, чтобы вычислить правильность кодового слова, предваряющего разговор. – Да, я готова, слушаю тебя...

Минск, 3 мая 2021 года

Рано утром в квартире Григория Валентиновича собрались все – сам хозяин квартиры с Аллой Михайловной, Саня с Ирой, которые как раз одновременно ушли в очередной отпуск, Наташа с отцом и мужем. И Вика.

– Да... Сложная задача, – произнес полковник, выслушав ее взволнованный рассказ. – И очень деликатная, прямо скажем.

– Гриша, как ты думаешь, это может быть правдой? – спросил профессор. – У меня есть свои данные, но хотелось бы поинтересоваться твоим мнением.

– Разумеется, может. Вопрос в том, имеем ли мы право...

– Юридическое, ведомственное – безусловно, нет, – сказал Егор Иванович. – А вот моральное, чисто человеческое, родственное, если угодно...

– Я так понимаю, поднять максимальный шум, подключить официальные каналы, в том числе межгосударственные – это не вариант? – спросил полковник.

– Нет, не поможет, разве что оттянет в лучшем случае, – ответила Вика. – Там принципиальное решение самых могущественных людей России.

В своем рассказе она уже упомянула, со слов Дениса, что за всем этим стоит начальник КОКСа Андрей Беляков, который на днях потерял сына, предположительно отравленного ядом. А сын как раз являлся организатором той самой сети педофилов и убийц, от руки которых погибла их Настюша...

– Да уж... Ясно... Но, сами понимаете – если что пойдет не так – это такая подстава будет... – сказал Григорий Валентинович.