Текст книги "История всемирной литературы Т.6"

Автор книги: Георгий Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 102 страниц)

Образцом для эстонской литературы чаще всего была немецкая литература. Но в творчестве Петерсона и Фельмана можно почувствовать также значительные влияния античной литературы. Связи с финской литературой берут свое начало с вышеупомянутого перевода Петерсона «Финской мифологии» финского фольклориста К. Ганандера (со шведского языка на немецкий язык). Финская мифология и «Калевала» оказали влияние на Фельмана и на Крейцвальда.

Статьи о России, о ее народе, истории и исторических личностях, а также занимательные рассказы и другие развлекательные тексты печатались главным образом в первой половине XIX в. в периодических изданиях, в календарях, газетах и т. д. Эти материалы черпались в основном из немецких источников. «Фрол Силин» Н. Карамзина (первое произведение русской литературы, которое было переведено на эстонский язык) появился в 1806 г. в газете «Еженедельник для народа Тартумаа». Русские влияния особенно ощутимы в творчестве Суве Яана, который был учителем русского языка.

В первой половине XIX в. эстонская литература развивается в трудных условиях. Но, несмотря на это, выдвигаются литераторы из числа эстонцев, создаются первые оригинальные произведения о жизни эстонского народа, идет подготовка к изданию эпоса «Калевипоэг», а главное – определяются перспективы дальнейшего развития. Более разносторонними становятся и международные связи эстонской литературы.

*Глава седьмая*

ЛИТЕРАТУРЫ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА И ДАГЕСТАНА

В конце XVIII в. народы Северного Кавказа окончательно были втянуты в орбиту постоянного военно-политического и социального воздействия России. В результате этого сложного и длительного процесса произошли значительные изменения в жизни северокавказских народов – адыгов (адыги – самоназвание трех родственных народов: адыгейского, кабардинского, черкесского), осетин, балкарцев, карачаевцев, абазин, чеченцев, ингушей, народностей Дагестана. Многие закономерности экономического, общественного и культурного развития Российской империи становятся общими и для народов Северного Кавказа.

Ф. Энгельс отмечает, что, несмотря на колониальный характер экспансионистской политики русского царизма, «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 27. С. 241).

В силу различия социально-экономических уровней, разумеется, далеко не все общественные процессы, происходившие в России, сказались на жизненном укладе северокавказских горцев, но начало коренных сдвигов в экономике и культуре горских народов было положено именно в XIX в., особенно во второй его половине. Процесс этот развивался трудно, исподволь, постепенно и неравномерно. Но уже наметилось стремление преодолеть патриархальщину и феодальную ограниченность во всех сферах хозяйственной и культурной жизни, проявилась страстная тяга к просвещению и культуре. Документальные свидетельства, которыми располагает в настоящее время кавказоведческая наука, дают возможность говорить о начатках письменности и первых ростках собственно художественной литературы у народов Северного Кавказа конца XVIII – начала XIX в.

В 1798 г. на основе русской графики был создан осетинский алфавит и вышла первая книга на осетинском языке. В 1821 г. с помощью графики грузинского алфавита составлен первый осетинский букварь. К началу XIX в. относится первая попытка Нотауко Шеретлука создать адыгский алфавит на арабской графической основе. Дважды обращался к составлению национальных алфавитов известный адыгский просветитель Шора Ногмов. Один из них был разработан на основе арабской графики (1825), другой – на основе русской (1830). Им же были составлены «Начальные правила кабардинской грамматики» (1843).

До появления письменной литературной традиции основной формой художественного самосознания у народов Северного Кавказа выступает устно-поэтическое творчество.

Характерная примета формирования национальной культуры у этих народов – появление художественных произведений на языках соседствующих народов с более развитой литературной традицией. Наглядным примером этого своеобразного явления служит творчество первого осетинского писателя И. Г. Ялгузидзе (1775—1830). В поэме «Алгузиани», созданной на грузинском языке, автор ратует за духовное единение Осетии с Россией, видя в этом единственный путь, ведущий к процветанию осетинского народа.

Следует отметить деятельность просвещенных горцев из среды адыгских народов – Измаила Атажукина (1771—1812), Шоры Ногмова (1794 (1801 ?)—1844), Хан-Гирея (1808—1842), Казы-Гирея (1808—1863). Все они состояли на службе в русской армии, в России получили военное и светское образование. В историю культурной и общественной мысли на Северном Кавказе они вошли прежде всего как идеологи просветительского движения. Их весьма широкая программа включала в себя такие первостепенные задачи, как создание литературного языка, письменной истории и литературы, формирование национальной интеллигенции и системы светского образования, пропаганда достижений европейской цивилизации, приобщение своих народов к ее нравственно-этическим нормам. Труды Шоры Ногмова «История адыхейского народа...» (1843), «Грамматика кабардинского языка», его преподавательская деятельность, многочисленные проекты Измаила Атажукина, записки и предложения Хан-Гирея «о приведении черкесов в гражданское состояние» путем распространения просвещения и создания школ как для дворян, так и для простонародья», историко-этнографические и беллетристические сочинения Хан-Гирея и Казы-Гирея – все это убедительные свидетельства тех огромных усилий, которые прилагали первые горские просветители, стремясь содействовать общественному и культурному прогрессу своих народов. Центральным положением их программы было сближение с передовой Россией, в чем они видели определяющую историческую перспективу развития края.

Произведения адыгских писателей-просветителей написаны на русском языке, и примечательная их особенность – синкретизм. Для осуществления своей программы северокавказским просветителям приходилось быть не только беллетристами, но и выступать одновременно в роли историков, географов, социологов, лингвистов, этнографов, фольклористов, экономистов. Таким произведениям, как «История адыхейского народа...» Шоры Ногмова или «Записки о Черкесии» (1836) Хан-Гирея, трудно дать четкое жанровое определение. Это история и фольклор, этнография и социология, география и экономика; это в какой-то мере и художественное описание.

Просветительские идеи в чисто беллетристических произведениях Хан-Гирея и Казы-Гирея воплощались в рамках художественно-изобразительной системы, близкой к романтической. Так, например, Хан-Гирей в красочно-романтическом духе обработал несколько черкесских легенд и преданий («Черкесские предания», «Князь Канбулат», «Наезд Кунчука»). Его герои либо рыцари долга и чести, либо жертвы необузданных страстей, характеры сильные, неукротимые; конфликты и ситуации, в которые они попадают, необычны и исключительны (кровная месть, любовные драмы, кончающиеся гибелью влюбленных, героическая смерть во славу родины и т. д.). Это объясняется тем, что литературная деятельность первых северокавказских писателей совпала с расцветом романтизма в русской литературе. Ее влияние особенно наглядно проявилось в выборе героя. Просветителям были близки личности активные, глубоко сознающие свой гражданский долг. Именно поэтому они ставят в центре своих произведений натуры сильные, независимые, целеустремленные, воплощая в них нравственный идеал – высокое мужество, благородство, честь, долг, справедливость, человеколюбие, такие понятия, как свобода, преданность отчизне.

Такой тип благородного героя-гражданина, в определенной мере близкий к концепции героической личности, типичной для романтизма декабристов, преобладал в творчестве Хан-Гирея. Но различие состояло в том, что если писателям-декабристам под этим отвлеченным идеалом свободолюбия мыслился политический борец за социальную свободу, то северокавказским просветителям такой тип героя импонировал своей высокой гражданственностью, стремлением к благу родного края. Причем в понимании блага они исходили из чисто просветительских задач культурного и нравственного преобразования общества путем просвещения.

Казы-Гирей известен как автор двух произведений: «Долина Ажитугай», написанная в жанре путевого очерка, довольно широко культивировавшегося в среде писателей-романтиков, и «Персидский анекдот» – своеобразная «восточная повесть» аллегорического содержания. Оба произведения были опубликованы в пушкинском «Современнике» в 1836 г. Если в первом из них автор, описывая свою поездку по родным местам, предается горестным мыслям о настоящем родного края, разоренного губительной войной, и утешает себя надеждой на его возрождение, то «Персидский анекдот» представляет собой своеобразную аллюзию, прозрачный намек на нравы, господствовавшие при николаевском дворе. В этом произведении Казы-Гирей использовал традиции пародирования «восточной повести», получившей в конце XVIII в. весьма широкое распространение в творчестве русских писателей. Известно, что литературные опыты Казы-Гирея были высоко оценены Пушкиным и Белинским. В первом номере «Современника» (1836) Пушкин писал о «Долине Ажитугай»: «Вот явление, неожиданное в нашей литературе! Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателей, черкес изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно».

Реалистические тенденции в творчестве Хан-Гирея ощутимо дают о себе знать в его исторических жизнеописаниях. Хан-Гиреем был задуман цикл «Биографии знаменитых черкесов» и написаны две такие биографии – «Бесльний Абат» и «Князь Пшьской Аходягоко». В них он стремится раскрыть историческую детерминированность поведения своих героев, придавая им не только историческую, но также национальную и социальную определенность.

Особый регион на Северном Кавказе составляют литературы народов Дагестана. Этот горный край объединил несколько национальностей: аварцев, даргинцев, кумыков, лакцев, лезгин, табасаранцев, татов, а также множество этнических групп. Общность исторических судеб этих народов, социально-этническая и духовная близость предопределили возникновение у них литератур с идентичными в своих ведущих чертах этапами становления и развития, что дает основание рассматривать этот ряд разноязычных литератур как целостную литературную систему с присущими ей закономерностями и своеобразием идейно-художественного процесса.

Появление первых образцов письменной литературы у народов Дагестана восходит к XVI в. Особую роль в формировании национальных литератур здесь сыграли многовековые контакты его народов с культурой древнего и средневекового Ближнего Востока. Как официальная религия ислам утвердился в Дагестане в XV в. Вместе с исламом в дагестанскую среду проникали арабский язык и литература. Влияние арабского языка было столь значительным, что в условиях многоязычия населения региона он стал языком науки, политики, официального делопроизводства, литературы. Созданные на арабском языке на протяжении XVI—XIX вв. исторические хроники: «Дербент-наме», излагающая историю Дербента IX—XI вв., «Тарих-и Дагестан», «Тарих-аль-Баб», компендий «Ал-Мухтасар», ряд малых хроник типа «Ахты-наме», а также многие сочинения по праву и теологии, принадлежащие дагестанским авторам, отличались известными художественными достоинствами.

Среди писателей, создававших произведения на арабском языке, наибольшей известностью пользовались Тайгиб из Харахи (XVI в.), Мухаммед Кудутлинский (XVI—XVII вв.), Шаабан из Обода, Дамадан Мегебский (XVII в.), Абубекир Аймакинский, Магомед Убринский, Гасан Эфенди Кудалинский, Дибир-Кади Хунзахский, Дауд Усишинский (XVIII в.), Саид Араканский (XIX в.) и др. Имена многих из них были известны в свое время не только на Кавказе, но и на мусульманском Востоке. Отличительная черта сочинений этих авторов, как и произведений писателей других народов Северного Кавказа, – ярко выраженный синкретизм. Будучи религиозными в своей основе, они включали в себя также исторические и географические сведения, философские и этические воззрения. Многие из этих авторов были не только учеными-теологами, но и талантливыми поэтами. Среди них особо выделялись Абубекир Аймакинский, Мухаммед Кудутлинский.

Значительное место в дагестанской арабоязычной литературе занимали также религиозно-назидательные стихотворные жанры – турки, мавлиды, проповедующие догматы мусульманской религии. Вместе с тем в произведениях арабоязычных писателей зарождаются новые тенденции – авторы стремятся противопоставить раскованную мысль религиозной ортодоксии. Рационалистические идеи проникают в творчество Мухаммеда Кудутлинского и Дамадана Мегебского. В поэзии Гасана Кудалинского наряду с моралистической тематикой заметно внимание к повседневным заботам человека.

Хотя первые произведения дагестанской литературы зародились и бытовали в иноязычной оболочке, они отражали историческую и реальную жизнь своего края. По свидетельству академика И. Ю. Крачковского, эта литература для кавказских горцев «не была экзотикой или завозным украшением внешней учености: ею действительно жили. Эти хроники в самом деле читали и перечитывали, с волнением переживая вновь отраженные там события». Но арабский язык и арабоязычная письменность в Дагестане на протяжении длительного времени оставались доступными лишь феодальной верхушке, мусульманскому духовенству и ограниченному кругу современной интеллигенции. Ход культурного развития края диктовал необходимость преодоления иноязычного барьера, преграждавшего путь широким массам населения Дагестана к письменной литературе на родных языках.

На рубеже XVIII—XIX вв. Дибир-Кади Хунзахским был разработан алфавит на арабской графической основе, отразивший фонетические особенности дагестанских языков. Так возникла «аджамская» письменность, появились первые литературные памятники на языках народов Дагестана. К ним относится перевод на аварский язык известного памятника древнего Востока сборника «Калила и Димна», осуществленный Дибир-Кади Хунзахским, а также других произведений восточной словесности. Литература на родных языках стала теснить арабоязычную, хотя литературное двуязычие продолжало оставаться характерной приметой культурной жизни многонационального Дагестана. Известное оживление арабоязычного творчества в Дагестане наблюдается в 30—50-е годы XIX в., в период национально-освободительной борьбы горцев под руководством Шамиля, когда арабский язык становится официальным языком военно-теократического государства имамата.

Среди дагестанских писателей эпохи Кавказской войны достаточно четкой была дифференциация по отношению к движению мюридизма. Так, лагерь противников движения образовали поэты Саид из Араканы, Юсуф из Аксая, Аюб из Дженгутая, Нурмагомед из Хунзаха и др., а лагерь сторонников и идеологов движения составляли Магомед Яраги, Мухаммед Тахир-ал-Карахи, автор хроники «Блеск дагестанских шашек в некоторых шамилевских битвах», Гаджи-Мухаммед Согратлинский, создатель поэмы о героических подвигах горских повстанцев и др. Несмотря на идеи мюридистского фанатизма, хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи – значительное явление в художественном воссоздании народной жизни.

События Кавказской войны выдвинули поэтов также из демократических слоев населения. Наиболее яркая фигура из этого ряда – Магомед-Бег из Гергебиля. Его художественное наследие дошло до нас в далеко не полном объеме: всего несколько исторических песен и две эпические поэмы «Ахульго» и «Пленение Шамиля». Эти произведения созданы в традициях народной эпической поэзии, без религиозной риторики и патетики. Поэта прежде всего привлекают реальные события и конкретные люди этой героической эпохи. Он славит героев бескорыстных и самоотверженных, клеймит алчность, корыстолюбие, продажность феодальной знати, наибов. Социальные позиции и симпатии автора четки и ясны.

Существенную разновидность дагестанской литературы рассматриваемого периода составляла так называемая «устная литература», бытовавшая в формах устной передачи, но создававшаяся творческими индивидами. Ярким представителем этой поэзии был Саид Кочхюрский (1767—1812), в песнях которого с особым драматизмом прозвучала тема социальной несправедливости. Саид Кочхюрский, ослепленный за смелые поэтические обличения, проклинает палача и взывает к возмездию: «О кровавый хан Сурхай! // Как ни буйствуй, ни карай – // Ропщет разоренный край. // Жди расплаты, черный ворон!» (Пер. Д. Голубкова). В первой половине XIX в. также начинается творческий путь прославленных дагестанских певцов Омарла Батырая (1826—1910) и Йырчи Казака (1830—1879). Поэты славят свободу личности, клеймят социальные пороки общества.

Своеобразное явление в художественной литературе Дагестана рассматриваемого периода представляла собой ашугская поэзия. Бытуя исключительно в устной форме, она также несла на себе черты авторской индивидуальности как в идейно-тематическом строе произведения, так и в его художественно-изобразительных средствах. Поэзия ашугов исполнена глубокого жизненного содержания. В центре их творчества – человек любящий и страдающий, изнемогающий от непосильного труда и нищеты, гневно протестующий против тирании и притеснителей.

В этот период зарождаются русско-дагестанские литературные связи. Так, в газете «Кавказ» публикуются произведения дагестанца Д. Шихалиева, в их числе «Рассказ кумыка о кумыках». Это было первое свидетельство формирования литературно-публицистической традиции на русском языке в литературах Дагестана, традиции, которая впоследствии даст импульс к возникновению жанров научно-художественной публицистики.

Таким образом, литература народов Дагестана конца XVIII – начала XIX столетия представляла собой достаточно сложное и неоднородное в эстетическом отношении явление. Яркий самобытный облик придали ей богатые традиции национального фольклора. От устно-поэтического творчества народов Дагестана унаследовали устная, ашугская поэзия и письменная литература демократическую и гуманистическую направленность, социально– и национально-освободительный пафос, богатейшие художественно-изобразительные средства. Иноязычный опыт родной литературы и образцы национальной словесности, с их широкой опорой на народный художественный опыт, стали тем фундаментом, на котором впоследствии выросла национально-самобытная литература, представлявшая собой единую многонациональную эстетическую систему этого региона.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

-=ЛИТЕРАТУРЫ ЗАКАВКАЗЬЯ=-

ВВЕДЕНИЕ

История литератур народов Закавказья первой половины XIX в., как и в предшествующие периоды, отличалась рядом общих черт и национально-индивидуальных особенностей. Общие черты формировались под влиянием политической истории региона, его административно-экономического положения и объективных закономерностей литературного процесса. Политическая история была чрезвычайно драматической. Тифлис (Тбилиси) в 1795 году был оккупирован и разрушен воинством персидского шаха Ага-Мухаммед Каджара. Город горел восемь дней. И в этом огне сгорали не только материальные, но и многие духовные и культурные ценности. Дружеский союз Грузии с Россией, позже движение за присоединение к России Восточной Армении и Азербайджана вызваны были стремлением их народов защитить себя от захватнических притязаний шахского Ирана и султанской Турции, сохранить само свое физическое существование. Это движение завершилось в первой трети XIX в. На три его десятилетия приходятся кровопролитные русско-иранские и русско-турецкие войны, в которых Россия одержала важные военно-политические победы. Гюлистанский (1813), Туркманчайский (1829) мирные договоры с Ираном, затем Адрианопольский мирный договор с Турцией (1829) закрепили присоединение Закавказья, в том числе и Северного Азербайджана, к России. Южный же Азербайджан с центром в г. Тебризе остался под властью Ирана и с тех пор развитие северной и южной частей Азербайджана пошло разными путями.

Присоединение к России принесло народам Закавказья долгожданный мир. Они избавлялись от феодальной раздробленности и междоусобиц, от опустошительных набегов агрессивных соседей, подстрекаемых в немалой степени колониалистскими притязаниями европейских держав, борьбой за их экономические и политические интересы.

Росло население городов, началась промышленная разработка полезных ископаемых. Закавказье вступало на путь капиталистического развития, втягивалось постепенно в общероссийское национально-освободительное движение, приобщалось к передовой культуре России. Естественно, что в общественно-экономическом и политическом планах эти процессы не были безоблачными; они сопровождались антифеодальными и антицаристскими выступлениями крестьянства, ремесленников против местной знати, вкупе с духовенством и представителями дворянства, не желавшей терять свои политические и экономические привилегии. Поводом для подобных выступлений нередко служили непомерные налоги и повинности, налагавшиеся царской администрацией на народные массы, нежелание в ряде случаев считаться с местными особенностями и обычаями, русификация, проводимая в ущерб интересам развития национальных культур и литератур.

Однако при всех объективных исторических противоречиях и трудностях в эту пору закладывались основы сближения народов, консолидации их национальных культур, укреплялись связи с передовой русской культурой. Огромным стимулом для развития новых тенденций в литературах Закавказья стали идеи декабристского движения. Ведь еще в годы Отечественной войны с наполеоновской Францией многие представители грузинского, армянского и азербайджанского народов служили в действующей армии, не только сражаясь бок о бок с русскими воинами, но и вступая в тесные контакты с русскими офицерами, некоторые из которых становились затем членами тайных освободительных обществ. После разгрома декабристов на Кавказ были сосланы В. Кюхельбекер, А. Бестужев-Марлинский, А. Одоевский. С Кавказом связаны судьба А. Грибоедова, многие страницы жизни и творчества А. Пушкина, М. Лермонтова, Д. Давыдова, Я. Полонского и других.

В межнациональном общении, в консолидации прогрессивных писателей и деятелей культуры Закавказья и России большую роль сыграла периодическая печать. В 1816 г. в Астрахани издавалась под редакцией К. Шевардяна еженедельная газета «Аревелян цануцмук» («Восточные известия»). Это была не только первая армянская газета в России, но и первая армянско-русская двуязычная газета. В 1828—1832 гг. в Тифлисе выходит еженедельная газета «Тифлисис уцкебани» («Тифлисские ведомости») – на русском и грузинском языках (с 1829 г. печатается также на фарси, в 1832 г. – на азербайджанском языке).

В письме П. Сенковскому А. Пушкин писал, что «Тифлисские ведомости» единственная русская газета, которая имеет свое лицо и в которой встречаются интересные статьи. На Кавказе армянская периодическая печать возникла в 40-е годы XIX в. В 1846 г. в Тифлисе издавались армянская газета «Ковкас», в 1850—1851 гг. политическая, торговая и литературная газета «Арарат» под редакцией Г. Патканяна. Велика была роль таких культурных центров, как школа Нерсесяна (1770—1857) в Тифлисе или Лазаревский институт восточных языков (открытый в Москве в 1815 г.), из стен которых вышли многие выдающиеся деятели культуры и литературы Закавказья и России.

В то же время армянская, азербайджанская, грузинская литературы развивались на основе своих собственных национальных традиций. В новый этап своей истории они вступили с разным идейно-эстетическим багажом и разными художественными накоплениями. Общим для них был процесс демократизации, охвативший довольно широкие сферы духовной жизни, культуры и литературы. Не в последнюю очередь он коснулся творчества народных певцов-ашугов, продолжавших традиции трагически погибшего на ступенях тифлисского храма поэта Саят-Новы, сочинявшего на трех языках. В поэзии армянских, азербайджанских ашугов (Шамчи Мелко, Шюкухи, Ашиг Пери, Набати и др.) усилился героико-патриотический пафос, заметно расширялась тематика песен, росло чувство личностного самосознания и необходимости коллективных усилий для противостояния общему врагу. Происходила смена художественных методов, направлений и стилей, отражавших общественные потребности нового времени, народные устремления, а также обозначивших конец литературного средневековья. Так, например, в армянской литературе на смену классицизму с его преимущественным вниманием к древности и средневековью, тоской по утраченной в давние времена государственности (П. Минасян, А. Багратуни) наметился переход к литературе, в которой запечатлелось столкновение личности с косными феодальными порядками, с церковью, с культом старины (А. Аламдарян, М. Тагиадян и др.). Шла борьба между старым армянским языком грабаром – языком классицистских, историографических и исторических сочинений и шедшим ему на смену, быстро развивающимся новым, народным языком – ашхарабаром, на котором создавались уже в первой половине века самые значительные художественные ценности (роман Х. Абовяна «Раны Армении», поэзия Г. Алишана и др.). Следует помнить и о том, что армянская литература, ее традиции складывались в Восточной и Западной (турецкой) Армении и во многих других странах мира (старые очаги армянской культуры существовали в городах Индии – Калькутте и Мадрасе, в Венеции, в Константинополе).

Новые веяния в общественной жизни грузинского народа, также связанные с бурным ростом национального самосознания, отразились в творчестве блестящей плеяды романтиков – основоположника грузинского романтизма А. Чавчавадзе, поэта Г. Орбелиани, позднее С. Размадзе, М. Туманишвили, В. Орбелиани. Вершинным явлением романтизма стало творчество Николоза Бараташвили.

В грузинском романтизме видное место занимала также историческая тематика («Заздравный тост» В. Орбелиани, «Судьбы Грузии» Н. Бараташвили и т. д.). Демократизация языка грузинской поэзии в значительной степени связана была с освобождением от ориентализма, орнаментальности, с интенсивным освоением опыта русской и мировой литератур. А. Чавчавадзе, тесть А. Грибоедова, много переводит Пушкина, Корнеля, Расина, армянский поэт романтик Г. Алишан в те же примерно годы переводит «Песнь о колоколе» Шиллера и одну из песен поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда» Байрона. В начале 30-х годов по инициативе Г. Эристави и В. Орбелиани был осуществлен перевод на грузинский язык комедии Грибоедова «Горе от ума».

Обновление жанрового состава литературы в истории всех трех народов связано с появлением национальной драматургии и театра (Г. Эристави, Х. Абовян, М. Ф. Ахундов).

Во всех трех литературах романтизм отличался синкретичностью, вбирал в себя элементы других художественных направлений. Так, Хачатур Абовян, будучи романтиком по своей духовной сути, палитре красок, устремленности к идеалу свободы, положил начало в 30—40-х годах демократически-просветительскому направлению армянской общественной мысли.

Просветительские тенденции были характерны и для азербайджанской литературы первой половины XIX века. Особенностью азербайджанского просветительства была классовая недифференцированность, общедемократический характер, определявшие и его силу, и его слабости: «...оно вместило в себя идеалы революционной буржуазии: антисословность, личностное сознание, культ свободного знания, светского образования; но и от революционной демократии (главным образом русской) оно взяло немало: например, атеизм, радикализм, воинственный дух мятежа... вообще негативизм. Слабостью же здесь была крайняя неоднородность в позитивных решениях...» (Я. Караев).

Ускоренное развитие художественной культуры и общественной мысли приводило к быстрой смене одними этапами других, еще не до конца проявивших и не исчерпавших всех возможностей. Первыми представителями раннего просветительства в Азербайджане были ученый и поэт Аббас-Кули Бакиханов, поэт Мирза-Шафи Вазех, писатель Исмаил-бек Куткашенский. Они внесли в литературу не только идеи борьбы с религиозным фанатизмом, особенно сильным в мусульманской среде, деспотизмом феодальных владетелей, экономической и культурной отсталостью и разобщенностью народа, но и новые жанры: реалистическую бытовую новеллу, сюжетную поэму, комедию, открыли новых героев, выразили сочувственное отношение к «маленьким людям». Обличительно-сатирическая поэзия достигает своих вершин в творчестве Касум-бека Закира. На этот же период приходится начало и расцвет деятельности азербайджанского философа-материалиста, основоположника азербайджанской драматургии, комедиографа и публициста М. Ф. Ахундова.

Большую роль в становлении творческих индивидуальностей уже названных выше азербайджанских и армянских поэтов и писателей, не говоря о грузинских, сыграл город Тифлис (Тбилиси), где многие из них подолгу жили и работали.

Литературы народов Закавказья постепенно преодолевают национальную замкнутость, вырабатывают новые принципы художественного мышления, осваивают новые жанры, демократизируют язык. Укрепляются связи закавказских литератур между собой и с литературой русской.

*Глава первая*

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В самом начале XIX столетия в жизни грузинского народа произошло важнейшее по своему политическому и социальному значению событие: 12 сентября 1801 года по манифесту Александра I Восточная Грузия (Картли-Кахетинское царство) была присоединена к Российской империи. Этому событию предшествовал ряд других, из которых следует особо отметить заключенный 24 июля 1783 г. в Георгиевске трактат, согласно которому Восточная Грузия, обессилевшая от перманентной турецко-иранской агрессии, вступила под покровительство России, сохраняя государственный суверенитет, а Россия брала на себя обязательство защищать страну от посягательств соседних мусульманских государств. Этот трактат выражал политические устремления передовых слоев тогдашней Грузии.

Внутренний кризис Картли-Кахетинского царства особенно усугубился после опустошительного нашествия полчищ Ага-Мухаммед-хана (1795) и смерти царя Ираклия II (1720—1798). Распри между царскими наследниками, обострившийся феодальный партикуляризм и напряженная внешнеполитическая обстановка содействовали тому, что царское правительство отменило суверенитет Восточной Грузии и присоединило ее к Российскому государству как составную часть. Впоследствии та же судьба постигла и Западную Грузию.

Присоединение к России принесло Грузии долгожданный мир, плоды которого вскоре стали очевидными. «Успокоилась, – писал по этому поводу Илья Чавчавадзе, – давно не ведавшая покоя, уставшая от грабежа и разрушений, от бесконечных битв и войн страна... Началась новая эра, эра спокойной и безопасной жизни».