Текст книги "Солнечный листопад-1 (ч.1-6) "
Автор книги: Елизавета Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)
– Не знаю, как ты, а я пойду домой!
И пошла к гардеробу. Сердце замерло и вновь забилось быстрее, когда я услышала такие знакомые шаги за спиной.
Благодаря росту парня, куртку, даже в толпе, было добыть не проблема... уж лучше бы я постояла в очереди, чем – случайно! – соприкоснулась с ним пальцами, когда новенький передавал мою куртку.
Просто кошмар, как на меня подействовали, казалось, совершенно обычные слова!
Кому я вру...какие они обычные.
Но едва только вышла на улицу, забыла обо всем на свете. С неба падали крохотные снежинки. Самые первые в этом году. Задрав голову, заворожено наблюдала за их неспешным танцем... Словила одну снежинку на ладонь и, конечно же, хрупкое великолепие тут же растаяло.
– Смотри, снег пошел! – не смогла не поделиться своей радостью с вышедшим Немриным. Он смотрел на меня так пристально, а я не находила сил отвести взгляд. Но вот парень перевел взгляд на небо и улыбнулся, тронув уголок губ большим пальцем.
– Видимо, вчерашней беготней с "бусами" мы разбудили Снегопад!
Я не сдержала улыбки.
8
... Начиная с середины октября по сей, двадцатый день декабря валил снег. И пусть порой он таял, превращая улицы в одну сплошную лужу – потом все равно эти лужи замерзали за одну ночь, и утренним пешеходам было так весело идти на работу и учебу. Пусть лед заносило новой порцией сухого снега – ноги вязли в нем на раз, и простая ходьба превращалась в настоящее испытание. Не менялось одно – этот чертов снег БЫЛ. По всей стране, от Камчатки до Калининграда. В неимоверных количествах снег сыпал с неба и казалось, что никогда он не кончится, ну разве что тогда, когда завалит нас по самые крыши.
А я, дура, еще радовалась сначала...
По телевизорам и радио слышалось только одно:
"В N-ой области занесло дороги, дорожные службы не справляются с обилием снега, им попросту не хватает техники..."
"В городе N случился обрыв проводов под тяжестью снега. Без света осталось больше половины города..."
И тому подобное. Никому от этой "настоящей русской зимы" хорошо не было. Ее скорее кляли на все лады и молили небеса остановить снегопады и метели. Но небеса в ответ только отплевывались все тем же снегом.
Наш город не был исключением. Хорошо хоть большой, дороги каждую ночь и утро чистят от снега – между прочим, половину снося на бока тротуаров, через которые приходилось перебираться... застревая по пояс – иначе бы, как в моей родной "хацапетовке", каждое открытие двери происходило бы с трудом.
На крыши лучше не смотреть – там такой занавес из сосулек в метр, а то и полтора, что выходить из зданий не хотелось вообще. Жажда жизни просыпалась. Про холод, тянущийся из-под подоконников как в общаге, так и в универе, вспоминать не буду, сразу мороз проходит по коже, хоть сейчас сижу завернутая в плед. Утренние пробудки и первые пары в ледяных аудиториях стали еще ужаснее.
Ничего не упустила?..
Ах, ну да, конечно. Есть еще две главных новости: учеба и новенький.
Если с первой более-менее ясно – во всю шла подготовка к сессии, которая пугала до трясучки, – то с последним...
Что изменилось после тех необыкновенных двух недель нашего вынужденно близкого знакомства? Многое... так много всего этого многого, что я даже сама не могу разобраться, насколько этого многого много... Что-то какое-то длинное и запутанное предложение получилось. Но зато как точно оно отображает всю запутанность ситуации!
Изменилось и мое отношение к миру, к людям – я стала более терпима и относилась ко всему как-то лояльно-безразлично. Но больше всего, конечно, изменилось отношение к новенькому. Хотя, какой но уже новенький?
Кем он мне стал? Ну, наверное, я бы могла назвать его другом. А как иначе? Не незнакомец, какой же он незнакомец, если с этим парнем я проводила времени больше, чем со всеми знакомыми вместе взятыми? Не просто знакомый, потому что... просто потому что. Протестовало все внутри от вешанья такого ярлыка на Немрина... Остается только определение "друг", и парень вроде как под него подходил. Местами. К примеру, он не боялся ловить меня утром (!) и заговаривать, не обращая внимания ни на игнорирование, ни на лицо: "Не подходи – убью". Желал доброго утра и исчезал, не дожидаясь, когда я начну закипать. И вот удивительно, плохое настроение после его теплого пожелания как-то незаметно преобразовывалось в нормальное, да и мир становился не таким унылым. Сам день был добрым, а главное – удачливым. Как только я заметила и убедилась в последнем, уже сама вылавливала парня по утрам. Он же вежливый, несмотря ни на что, всегда желал этого самого доброго утра.
Я ходила на пары, каждый день, как и прежде. Вставала утром, чувствуя себя холодным полутрупом, расчесывалась, одевалась, метаясь по маленькой комнатушке вместе с Анькой. Кстати, поздние пробуждения – это все из-за того, что теперь, после болезни, я не могу заставить себя проснуться вовремя – стали уже традицией. Все вроде как по-прежнему... если не брать в расчет, что теперь в нашей компании прибыло. Немрин был ее дополнением, ежедневно-утренним. Еще бы подарочную ленточку повязать на лохматую шевелюру – и будет не простым, а праздничным дополнением. Вон, как раз праздники не за горами... но за сессией эти праздники... Не будем о грустном.
К ярким краскам я так привыкла, что разлуку с ними, особенно когда уезжала домой, переносила тяжело, но терпимо. В универе Немрин был рядом: усаживался рядом, опять же, не обращая внимание на возмущение. А если оно было громким, он просто оборачивался и улыбался, чуть склоняя голову на бок. И я забывала про все. Да и не только я одна. Лялечка от него млела, и просто боготворила "умничку Немрина", остальные преподаватели и одногруппники тоже. Кажется, парень прекрасно знал, как убийственно действует на людей его улыбка, и беззастенчиво пользовался запрещенным приемом. Одна улыбочка – и практически любой человек готов сделать все, – конечно, в разумных пределах, – что попросит "золотоволосый милашка". Это не я так его обзываю – а наши гламурные овцы. Да я давно уже, еще осенью признала, что он красив. Не только лицом, каждое его движение было красиво, хоть бери камеру, фоткай его и посылай в журналы... Просто размышления, ничего больше!
Парень порой сидел со мной на переменах, и в такие минуты вокруг него была тишь и благодать, хотя обычно такой гвалт создавали эти одногруппники – да, даже спустя месяцы интерес к "новенькому" нисколько не утих, можно даже сказать – наоборот возрос. И это не удивительно. Такая яркая улыбка привлекает многих... Мы разговаривали, он вынуждал меня даже смеяться. Порой он стаскивал меня со стула, умудряясь делать это настойчиво, но ни капельки не грубо, и водил по институту "размяться". Мы покупали кофе, точнее только он, я же пить эту гадость отказалась наотрез, предпочитая традиционное какао. Вставали возле окна и наблюдали за снегопадом. Пусть теперь мне ненавистен этот снег, было красиво... прямо как в таких шарах подарочных – них еще фигурки и блестки заливают глицерином, – тряхнешь такой, блестки взвихрятся и завораживающе опадают вниз. Вот подобное и творилось за стеклом.
Бывали и в столовой, закупались пирожками – парень все шутил насчет пропорциональности моей худобы к количеству съеденного – и шли обратно в кабинет.
С ним... очень интересно. Он действительно был близок мне по духу, и я даже не подозревала, что настолько. Я к нему... не привыкла, нет, наверное больше подойдет слово: прикипела. Без его болтовни я прожить уже не смогу, потому что будет грустно. Одиноко. Даже... больно несколько. Может, он знал это? Нет, глупости. Ничего он не знает. Ни о чем не подозревает. Просто живет, просто общается со мной. А я до сих пор время от времени гадаю, что же он нашел такого во мне, серой и скучной мышке? Загадка века прямо!
Даже в общаге мы были вместе. На какое-то время разлучались, и потом вновь рядом друг с другом. Валяли дурака – да, я впервые узнала не только как это делается, но и как это классно, – перебрасывались в картишки... что-то еще делали, уже не помню, что именно. Но неизменно интересное, да...
Краем уха однажды услышала, как сосед Немрина – Серый – сказал: "Ну и где твоя женушка?", когда я задержалась на дополнительных парах и пришла позже обычного... Поначалу был шок. Потом, когда звание "женушки" было услышано еще раз, уже от другого сосед, его Мажором зовут все, появилось совсем некультурное желание с ревом стукнуть башку словоохотливого соседа о стенку. Сильно задели те слова, да... до сих пор вспоминаю.
Вот и доказательство того, что я изменилась – раньше разве бы посмела даже подумать о том, чтобы кого-то стукнуть?
Смелее я стала...
В общем, существование этого парня тесно вплелось в мою жизнь, и теперь ее уже не назовешь серой и скучной, даже на самую маленькую капельку.
Вот так тянулись, как больная, хромая черепаха и, одновременно с этим, стремительно пронеслись два месяца. И наступила она. Сессия. Самый страшный кошмар каждого студента. Пора, когда мозги кипят и грозят испариться от обилия впихиваемых знаний, времени не хватает ни выспаться, ни даже по-человечески поесть. Зубрежка, черчение графиков, сдача долгов, зубрежка, черчение графиков, сдача долгов, зубрежка...И еще этот холод!!!
Лоб с гулким стуком впечатался в столешницу и листок, на котором было написано всего два слова: фамилия, группа и ее номер. А должно быть три вопроса и мелкий чертеж!!
Ничего не помню.
Покосилась из-за завесы волос на безмятежного соседа по парте. Похоже, он даже не забивал голову насчет не менее чистого, чем мой, листка. Откинулся назад и качается на задних ножках стула, закинув сцепленные в замок руки за голову.
Это все ты виноват...
Вот сейчас бы протянуть ногу, чуть-чуть подтолкнуть ножку стула... чтобы этот кудрявый гад свалился, приложился головой и понял, какую свинью мне подложил! И дернуло же вчера, вместо того, чтобы, как нормальному человеку, пойти отоспаться в единственную из трех недель свободную ночь, согласиться "посмотреть еще парочку серий" того фильма... как его... Сверхъестественное. Кто же знал, что фильм настолько увлекательный?! И не страшный... с серии пятой. О времени забываешь напрочь! Да и вообще обо всем. Я едва не уснула на чужой кровати – позже я узнала, что был пятый час, поэтому неудивительно, что меня сморило, – но вовремя очнулась и кое-как добралась до своей комнаты. Не без помощи на удивление бодрого парня.
Вот так в последний день я и не выучила.
Что делала до этого, ведь об итоговой контрольной было дано знать за целых два дня?
И вновь виноват он и только он!
Я и до последнего дня учила. Прилежно. Пока не пришли все соседки, особенно Ленка, и не начали шуметь. Отдельная благодарность как раз Леночке – она в который раз забыла наушники дома, и ее танки из новой игрульки громыхали во все децибелы колонок. Как можно было в такой обстановке учить? Никак, вот я и ушла наверх, к новенькому. Благо, у него почти всегда тишина. Почти. То болтовней, то своим чересчур улыбчивым видом, парень отвлекал. Нет-нет, а косилась на него и сбивалась, напрочь забывая все, что успела выучить до этого. Бывало, не выдерживала и начинала поддерживать разговор, чтобы только от него отвязаться, но сама не замечала, как через пару минут увлеченно о чем-то болтала. И так не раз происходило...
Прозвенел звонок.
Вот и все. Прощай мой "автомат" – здравствуй один из тяжелейших экзаменов через четыре дня, к которому я нисколько не готовилась.
Большая перемена, все разошлись. Остались только я и мое горе. Хоть голова не так будет болеть от этого гама.
– Держи.
Этот веселый голос, как в песне, я узнаю из тысячи. Приподняла голову. Перед носом стоял стаканчик с горячим шоколадом. Выучил уже, что я люблю... А чуть выше находилась улыбчивая физиономия Немрина. Его волосы отросли за эти два месяца, и открылась их истинная сущность. Они... завивались. Хорошо хоть не как какой-нибудь кафр, а так – едва изогнутыми, крупными волнами сантиметров по десять длиной. Но кончики все же торчали наверх, так и хотелось протянуть руки и пригладить их, раз хозяин не удосуживается взять в руки расческу!
– Исчезни.
Но шоколад придвинула к себе.
Он не стал спрашивать "почему". Знал ведь. Парень оседлал стул напротив и положил голову на согнутую руку. Отодвигаюсь подальше. Слишком близко. Терпеть не могу эту его привычку быть ближе!
– А ребята решили отмечать Новый Год вместе, – протянул он. – Дача у Ника пустует, вот и решили к нему податься... – и взгляд на меня. – Будет весело! – воскликнул, и, помедлив: – Пойд...
– Нет, – тоном, не терпящих возражений, отрезаю.
Вот еще, не хватало присоединяться к гулянкам этих...
Немрин изогнул брови. Я скрестила руки перед собой в жесте "стоп", чтобы еще раз подтвердить свои намерения. Он вздохнул. Поднял голову, откинулся назад, поджав губы.
– Ты все еще считаешь всех окружающих врагами? Как ты там выразилась... стадом? Одними-из-многих, – с явной издевкой продекламировал парень.
Фыркнула и отвернулась.
– Ну считаю. И считать не перестану.
Парень старался заглянуть мне в лицо, но я упорно отворачивалась.
– Сонь? – тихо позвал он. Я хмыкнула и продолжила смотреть в окно. – Они ведь не такие плохие, как ты себе представляешь. Вполне приятные и интересные люди. Разносторонние, общительные... Ты обязательно найдешь с ними общий язык, стоит всего лишь сделать шаг навстречу.
Как же, как же. Приятные... разносторонние... Он просто их не знает.
– Не веришь, – обреченно.
– В этом – нет, – твердо ответила. – Да и, – резко развернулась и, похоже, полоснула волосами по лицу парня, но было все равно, – нет у меня лишнего времени на гулянки! Да вообще нет никакого времени, потому что из-за кое-кого, – обвиняющее ткнула пальцем в его плечо, – мне придется учить восемьдесят три билета!
Парень вновь уложил голову на руку.
– Думаешь, она не простит эту двойку? – внимательный взгляд.
Я сделала последний глоток и по старой привычке перекатила стаканчик меж ладоней. В конце концов, стаканчик был оставлен в покое, я вздохнула и бухнулась лбом в парту. Скоро будет шишка.
– Мне – нет, – собственный голос звучал глухо. – Тебе бы простила, Лялечка любит красивых мальчиков.
В прямом смысле. Ни для кого не секрет, как получают зачеты некоторые парни. Да почти все. Особенно это ярко было выражено сейчас, когда до сессии оставалось всего ничего. Немрину повезло, Лялечка просто боготворила его... причина такого странного поведения мне не ясна до сих пор.
У нас с преподавателем отношения нормальные, взаимовыгодные: я, одна из немногих, слушаю ее на парах, она не "валит" меня и ставит заслуженное "отлично". Но Лялечка терпеть не может, когда у нее что-то просят. Это как красная тряпка для быка.
Немрин не дурак, взрослый мальчик, сам все видит, но на всякий случай, я напомнила ему про Лялечкину "особенность". Он замолчал. Надолго. Одногруппники уже начали стягиваться обратно. Прозвенел звонок. И когда затихли последние его отзвуки, парень, придвинувшись еще ближе, сказал:
– Хорошо. Сделаем так: если я добьюсь тебе автомата, поедешь отмечать Новый Год со всеми? – Горячий шепот, такой близкий, обжег щеку. Слишком близко... – Со мной.
Чтобы скрыть смущение, состроила независимый вид и, главное, отодвинулась еще дальше.
– Если в моей зачетке будет стоять "пять", я поеду.
Почему я дала такое опрометчивое, это если со стороны смотреть, решение? Все очень просто – то, что он предложил сделать, осуществить невозможно. Даже ему.
Разве что только... Нет, надеюсь он до такого не опустится.
Парень уступил место хозяину, и пересел на стул рядом со мной.
– Вот и отлично, – широко улыбается, с такой радостью, будто я ему пообещала исполнить самую главную мечту всей его жизни.
Но мысли и догадки не давали мне покоя. Я схватила его за локоть и, заглядывая в глаза, с беспокойством спросила:
– Ведь ты не собираешься заниматься с ней... – тут я замялась, не в силах сказать подобное вслух, тем более ему. – Ну... этим, – прошептала так, чтобы никто, кроме нас не услышал.
А он на это только усмехнулся и потрепал меня по голове.
В класс вошла Лялечка и пришлось встать. Дождавшись традиционного приветственного щебетания, села обратно.
– Не волнуйся, – едва повернув голову, тихо сказал парень. – Ничего, – тут он закрыл губы кулаком. Еще смеется! – Ничего такого, – насмешливо выделил последнее слово, – делать я не собираюсь, поверь.
Я с облегчением выдохнула. Уж что-то, но этот парень не врал никогда. По крайней мере, не в моем присутствии.
Зачетка, взятая после пар, вернулась ко мне уже вечером. Синяя книжечка шлепнулась на мою тетрадь, в которой я старательно записывала ответы на билеты. А Немрин, довольный, как объевшийся сметаны кот, развалился на Анькиной кровати, пользуясь отсутствием хозяйки... Хех, я теперь знаю, как довести свою соседки до состояния восторженного визга – нужно будет просто сказать, что на ее розовеньком покрывале повалялось это довольное чудо. Стираться покрывальце точно не будет.
Сердце гулко бухнуло. Только не надо говорить, что ему удалось...
Книжечка была схвачена и судорожно пролистана до нужной страницы.
На первых линеечках размашистым подчерком было выведено:
"Архитектура зданий и сооружений (практикум) – отлично. От 20.12."
"Архитектура зданий и сооружений (теория) – отлично. От 20.12."
– Как? – выдохнула, не веря глазам.
– Пусть это останется моей тайной. Так что готовься к Новому Году. Ты обещала.
Немрин прикрыл глаза и сделал вид, что заснул, нагло игнорируя все вопросы и поток возмущения.
***
Последний автомат был успешно получен.
Мне не нужно было сдавать ни один экзамен!! Хотелось прыгать и танцевать от переизбытка чувств. А ведь так боялась, что в этом семестре не выйдет! Таких счастливчиков, как я, еще четверо, и среди них – Немрин. Неудивительно, этот парень умный, хоть и тщательно это скрывает.
На дворе тридцатое число: по правилу, приходилось являться на экзамены, показывать зачетку и расписываться в приказе, иначе оценка не засчитывалась. В этим у нас в универе строго. Приходилось мотаться туда-сюда, из дома в общагу, и обратно. С Немриным мы виделись только на экзамене... до сегодняшнего дня. Почему? Все очень просто – сегодня наша группа решила собрать совет насчет этого Нового Года, на которое я, недооценив парня, дала обещание придти. Конечно, была мысль уехать по-быстрому, пока он не заметил, но не удалось. Мою руку крепко сжали и потащили на встречу. Надо ли говорить, что парень обращал на возмущение ровно ноль целых, ноль десятых внимания?
Меня заметили не сразу, и лучше бы не замечали вовсе, но этой мечте не суждено было сбыться. Гомон стих, и взгляды всех присутствующих, а их было человек одиннадцать, приковались ко мне. Захотелось плюнуть на все и поддаться желанию спрятаться за широкую спину новенького.
А он еще подпихнул меня вперед!
– Э-э-э... – проблеял один, неуверенно переглядываясь с несколькими рядом сидящими. Потом я удосужилась повторного взгляда. – Ты ведь Соня, верно?
– Верно! – не дав мне и рта раскрыть, подтвердил золотоволосый нахал, сел на ближайший стул и усадил меня рядом. За руку удерживал, чтобы не сбежала. – Соня решила сделать шаг навстречу коллективу и отпраздновать вместе с нами!
Со всех сторон спустя секунду прозвучало "О-о-о", где уважительное, где удивленное.
– Тогда, – парень справа, обладатель угольно-черной шевелюры, в которую и запустил обе руки – блох там, что ли, выискивал? – Добро пожаловать, Соня. Надеюсь, тебе с нами понравится!
"Надеться не вредно", – ядовито прокомментировала про себя.
Нет, все же в непереносимости собственной группы я не изменилась.
– Ей понравится, – кивнул Немрин, похлопав меня по спине.
Я смолчала.
Тогда, у дверей, он задержал меня.
– Я попрошу об одной вещи – когда зайдешь внутрь, пожалуйста, молчи.
Я постаралась не обращать внимания на его серьезный взгляд.
– С чего бы это вдруг?
– Я прошу, – повторил он. – Разве этого мало?
Совсем нет... Вот только никогда не озвучу эту мысль.
– Мало, – кивнула, отворачиваясь.
– Хорошо, – прозвучало через какое-то время, – а что если так: ты исполняешь мою просьбу, а взамен можешь потребовать чего угодно и я это исполню... пойдет?
Повернувшись, убедилась, что парень оставался серьезным.
Упустить такое обещание было бы глупо, и я согласилась.
– В общем, давайте обсуждать дальше. Колян, я на тебе остановился!
Дальше они начали обсуждать кто и что принесет с собой. Обо мне позабыли, и хорошо. Даже Немрин оказался вовлечен в разговор и тоже перестал замечать мое присутствие рядом.
Обидно было... несколько.
Вот если смотреть на него и их со стороны, становилось ясно, что парень за эти месяцы очень сдружился с группой. Так легко удалось... я не ошиблась, его улыбка притягивает людей.
Не я одна такая...
С хозяина, того черноволосого, предоставление дома, елки и "выпивки". Я поморщилась. С кого-то – еда и закуска, это были девчонки, не те, которые овцы, а из нормальных. С кого-то "специальный новогодний музон". От нас с новеньким требовались только собственный транспорт и присутствие в дачном поселке Радужное в десять вечера тридцать первого декабря, то есть – завтра. Наслышана про этот поселок – там богатенькие застраиваются. Надо же, какие люди да среди таких простых людей, как я!
С мамой объясняться оказалось, вопреки ожиданию, несложно. Она даже обрадовалась. Вечно ведь обзывала меня домоседкой.
С Немриным договорились что он зайдет за мной в шесть – в предновогоднюю ночь будут сумасшедшие пробки, поэтому нужно было выехать пораньше. А я решила лечь пораньше, чтобы выспаться впрок.
Боже... как же я попала...
***
Парень был на удивление точен. Ровно шесть – и раздался стук в дверь. Я как раз заканчивала художественно заматывать шарф. Из одежды я выбрала то, в чем ходила обычно: джинсы, футболка и трикотажная ветровка. Краем уха слышала, что-то об "одевайте, что хотите", ну или как-то так... И с чего вдруг мне стало это важным?
Немрин напоминал мне полярника из рекламы курток. У него точно так же одежка, наружу торчал только нос. Черная куртка с высоким воротом и длинной до бедра, на ощупь на вельвет похожа, темные джинсы, заправленные в полусапоги, шарф в красную и черную клетку и блестящие зеленые глаза в окружении пушистого меха – он выглядел так забавно! А еще... мило...
Автобус оказался не просто переполнен. Он был ЧЕРЕСЧУР переполнен, пассажиров как шпротин в банке. И нам пришлось присоединиться к славному племени шпротин. Даже не знаю, чтобы делала без новенького и его удивительного таланта проходить сквозь толпу.
На выезде автобус встал намертво. Очередь желающих выбраться из города тянулась на километр, если не дальше. Часы парня показывали девятый час, а нам еще добираться до этого поселка...
Я возликовала. Вот и достойная причина, чтобы не тащиться на эту глупую гулянку!
Радость была недолгой. Немрин попросил водителя выпустить нас, и мы вышли наружу. Метель разыгралась – просто жуть. Конечно, хорошая погода для Нового Года, когда ты сидишь дома, попиваешь сок и кушаешь салатики... но не для пеших прогулок. Снег залеплял глаза, норовил забиться под капюшон и куртку, мешал рассмотреть хоть что-то на расстоянии вытянутой руки.
Да, дальше мы пошли пешком! И эту прогулку я еще нескоро забуду. Мне представилась "уникальная" возможность опробовать на собственных ногах всю прелесть вязкого, хорошо хоть сухого, месива под ногами. Как раз меня по колено скрывало. Немрин внял моим мольбам и свернул на дорогу. Так мы и шли – а чего бояться, машины же все равно застряли намертво. Парень пару раз кому-то названивал, опуская шарф до подбородка и уморительно-поспешно натягивал его обратно, до глаз.
Не говорили, да и лучше не надо было – шарф заледенеет изнутри и тогда будет очень холодно. А неизвестно, сколько часом нам еще идти.
Когда вереница машин немного тронулась с места, завопил мобильник Немрина. Еще один поклонник этого рока на мою голову...
Короткие "да" и "угу" – вот и весь разговор. А вот его расшифровка так порадовала подмерзающую меня: один из одногруппников застрял невдалеке, и сможет подбросить нас до пункта назначения.
Машина этого загадочного одногруппника оказалось весьма крутой – внушительный внедорожник. А подъехал он с полей, по которым и ехал, игноря забитую дорогу. Дверца открылась и из нее высунулась знакомая голова... а, ну да, бле-э-э-э-ющий парень. Я его запомнила.
Внутри салона громыхала музыка, хотелось зажать уши.
– Быстрее залезайте, иначе тут оставим! – прикрикнула сидящая на переднем сидении незнакомая девушка, обычной, но, надо признать, весьма приятной внешности. Нам не нужно было повторять дважды. Вот только на высокую ступеньку я, под насмешливые взгляды хозяев джипа, залезла только с третьей попытки.
Внутри было тепло, даже очень. Расстегнула ворот и стянула шапку, чтобы потом на улице не замерзнуть.
В чем преимущество джипа? Он везде проехать может. Мы неслись по снежной пустыне, снег взметался до крыши, но не мог затормозить машину, музыка била в уши, Немрин перекрикивался с водителем, а я мертвой хваткой вцепилась в дверцу и молилась, чтобы меня больше не подкидывало до пололка.
Машина сбавила скорость, и мы въехали в дачный поселок. Это я поняла по тому, что езда стала плавной. Два слова: ничего себе! Какие это дачи – домища! Красивые, видно, что не абы какой архитектор проекты разрабатывал, а профи. Мне до такого уровня еще расти и расти... Затормозили перед высокими воротами, за которыми прятался вполне изящный четырехэтажный коттедж. Створка плавно отъехала в сторону, пропуская внутрь, где уже разместились пять машин, занесенных снегом по самые колеса, а то и выше. Наша примостилась с краю, едва не снеся зеркала заднего вида у рядом стоящей легковушки.
Изящный, как бегемот...
Спрыгнув вниз, я утонула в снеге по пояс, потому что кое-то буксовал и нанес высоченные барханы по краям. А вот Немрин изящно перепрыгнул через преграду. Окинул меня задумчивым взглядом из-под капюшона и... ну кто бы подумал, сложился пополам и захохотал. С ним подошедшая девушка и водитель. Только мне одной, уже закипающей, было не до смеха. Когда я была готова наорать на этих идиотов, парень шагнул ближе, протянул руки и вытащил меня из сугроба за подмышки. Рост вполне позволял сделать ему это. И еще раз я ощутила, какая я мелкая. Не слушая никаких возражений – кто бы подумал! – перехватили поперек туловища и закинули на спину как какой-то куль с картошкой. Я хотела пнуть наглеца в ответ по печени, но передумала. Толщина снегового покрова на дорожках достигало высоким парням и девушке до колена... не хочу представлять, что бы стало со мной. Поэтому я перебралась парню на спину – что делать, раз невозможно спорить с неизбежным, нужно сделать его более-менее комфортным – и стала висеть на ней как рюкзак.
С высоты ста восьмидесяти с плюсиком немринских метра открывался очень хороший вид на двор. Дом был выполнен в викторианском стиле, и это было удивительно, если сравнивать с остальными новостройками. Смесь английских и американских элементов нисколько не диссонировали друг с другом, а совсем наоборот. Большие окна на первом и втором этажах и стрельчатые на верхнем... что-то меня занесло. Не сдержалась.
К крыльцу вела дорожка, а по бокам ее расположились английские фонари. Судя по высоким бугоркам за ними, там росли какие-то кусты... вряд ли они переживут эту зиму. Чуть подальше виднелась крыша занесенной беседки и еще одного строения. Во всех окнах горел свет. Слышалась приглушенная музыка, смех. Я бросила взгляд на экран нащупанного в кармане мобильника – вроде как еще не должны были начинать.
Я пригнулась вместе с парнем, проходя в дверь, чтобы не врезаться лбом в косяк, и тут меня аккуратно сгрузили на пол.
Мы попали в довольно просторный холл. Хозяин дома вышел к нам с громкими поздравлениями и выражением радости, что мы добрались вовремя. Далее следовал расспрос о состоянии дорог, пока все снимали верхнюю одежду.
Немрин стянул свою куртку – нет, она все же точно лыжная! – шапку, и совершенно по-собачьи тряхнул головой, отчего его волосы пришли в неописуемый беспорядок. Руки нестерпимо зачесались. Все-таки, когда-нибудь, мои руки дойдут до приведения в божеский вид этого безобразия!
Хозяин, его, кажется, Ником зовут, махнул рукой и предложил кидать вещи куда хотим. Кто как, а я свою куртку повесила в гардероб. И повел всех внутрь. Очень скоро коридор вывел нас в большую комнату, служащей, видимо, гостиной и столовой одновременно. В центре стоял огромный стол, накрытый светлой скатертью и уже заставленный какими-то блюдами. Под столом – ковер, очень ворсистый даже на вид. По нему все без обуви ходили. Большой уже зажженный камин в углу, который так и манил присесть возле него и погреться. Разлапистая елка у окна, наряжаемая в четыре руки. Мишура, дождик, свисающий с потолка и люстры, мигающие гирлянды... цветные... Немрин шутливо отдал честь, и прислонился уже всей спиной к стене. Теперь и мишура обрела цвет...
Это парень слишком хорошо изучил меня за эти месяцы. Многое, если не почти все, понимает без слов.
Меня, как живущую в общаге, отправили на кухню, салаты строгать. Я на удивление послушно согласилась. Немрина и еще одного парня, единственных не занятых, послали в сарай рубить дрова.
Сарай... на улице... снег. Четыре слова – и мне уже было жаль их.
Их?
Тряхнула головой и с силой вогнала в доску нож, когда резала лук. Едва сумела его оттуда вытащить.
Все девушки на кухне переговаривались между собой, и мне тоже пришлось поддерживать разговор. Сначала с неохотой, а потом... Я... смеялась. А когда заметила это крепко зажала ладонями рот.
Да что же это со мной творится?
– Эй, Сонь, подай ложку, она с тобой рядом! – крикнула Ира, моя ровесница, наверное, обладательница ярко-рыжей шевелюры и веснушек, беря обеими руками объемную миску с салатом. – Эти ленивые олухи ведь ни за что не пойдут за ней сюда!
Я кивнула и воткнула ложку в салат, когда Ира проходила мимо, и вновь вернулась к своему. Оставалось только добавить крабовых палочек, посолить и замазать майонезом. Домашние считали такой салат: рис, крабы, свежий огурец и лук – моим коронным блюдом. Знаю, на слух не очень аппетитно, сама так считала, пока не попробовала. Но вот, мое творение было закончено и поставлено на стол, на котором я едва отыскала свободное место.
