Текст книги "Солнечный листопад-1 (ч.1-6) "
Автор книги: Елизавета Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)
– Вот не понимаю, чем вам так нравится это море... – заговорил Леша. Я серьезно задумалась, подбирая слова.
– Ну-у... не знаю. Оно такое... – я высвободила и раскинула руки в сторону, пытаясь объяснить, но нашла подходящие слова. – Безграничное. Неудержимое. Сильное. Величественное. И этим завораживающее, – подвела итог и замолчала. Вроде все так.
– Тебя завораживает сила и неудержимость? Мои сойдут? – ехидно спросил парень, я ответила возмущенным взглядом и пихнула кое-кого, подозрительно довольного и похихикивающего. А в ответ получила быстрый поцелуй в висок, и... затихла, вновь вернувшись взглядом к темной воде. Тучи, что чернели раньше ближе к горизонту, переползли поближе и немного пугали. Недолюбливаю штормы, да и сильный ветер вообще. И предпочитаю пересиживать непогоду дома, за стенами, которые защитят от ветра.
Приближалась буря. И кто знает, будет ли она снежной, или опять польет ледяной дождь. Время вернуться в дом, но я отчего-то стою на месте и смотрю вдаль, где зарождаются эти высокие волны, остервенело бьющие о ледяные валуны.
Да, все так, как и сказала: море – оно завораживает. Каким бы оно не было.
– Тогда... Давай когда-нибудь купим дом на берегу моря? Чтобы ты всегда могла им любоваться... – Сердце екнуло, когда Леша сказал это. Дом... Вместе, я и он, живем бок о бок. Странно задумываться о таком только спустя два дня... да что я так зациклилась на этих двух днях?! Я люблю Лешу несколько месяцев. И... каждая влюбленная девушка в розовых мечтах хочет жить с любимым. Чтобы никого рядом, только я и он. Чтобы никто не мешал. Лешины руки заскользили по куртке вверх, и обняли чуть ниже груди. А подбородок лег поверх правого плеча. Волосы щекотнули ухо и щеку. – Всегда. Ты ведь останешься рядом со мной навсегда? – Его руки сжали крепче, стало даже немного больно. Но я не рвалась высвобождаться.
Отклонившись назад, подняла руки, сомкнула их на шее парня, и коснулась губами его щеки.
– Ага... Было бы здорово...
М-да. Нет бы сказать: "Это будет просто здорово, великолепно, потрясно!" или: "Я всегда о таком мечтала!"... Было бы здорово. Тьфу!
Отстранилась немного и увидела, что он слегла улыбается, не поворачивая головы. Должна отпустить, разжать руки, но так не хочется. Есть две причина, одна из них довольно банальна: пальцы замерзли до окоченения, а у Леши такая теплая шея... вот ему, наверное, "удовольствие" от прикосновения таких ледяных пальцев! Но раз не говорит, значит терпимо... А пока терпимо, значит не буду одергивать руки! А вторая – она стандартная: мне просто нравится касаться его кожи и волос. Тут даже не спугнули воспоминания о утре.
Указательный и средний пальцы начали перебирать кончики прядей, и я не смогла остановиться.
Соня, успокойся! Он – не игрушка!.. Но правда, так трудно остановиться.
Собрав волю в кулак, все же одергиваю руки, но Леша тихо попросил:
– Не надо. Оставь. Еще немного... – а после этого замолк, и непонятно было, то ли он сказал все, что хотел, то ли не захотел договаривать.
Не надо, так не надо. Мне только в радость!
В эту минуту так жалела, что на мне была куртка. Леша... он никогда вот так меня не обнимал. Хотелось почувствовать его руки еще четче. И тепло.
– Простишь за утреннее? Я не сдержался, – после паузы, сказал он.
Значит, не я одна об этом утре думаю...
– Я сама виновата! – преувеличенно бодро ответила. Леша скосил на меня глаз, в котором плясала насмешка.
– Ну, это да. Несколько, – поправился, видя, как я закипаю. Вообще-то, я ожидала услышать несколько иной ответ!
– И ты, между прочим, виноват тоже!
Парень изогнул бровь.
– Меня можно понять, я не спал всю ночь. Вторую, между прочим, подряд. Поэтому себя мало контролировал. Взяли верх инстинкты! – он с важным тоном указал пальцем в небо.
– Инстинкты у него верх взяли, – очень тихо пробурчала, немного смущенная. Хороши инстинкты... Хм. А может, и мне все на инстинкты свалить? Ну а что? – Я говорю, не спал почему столько? И зачем тогда встал так рано? Спал бы лучше и дальше! – несколько взволновано. Не спать два дня... это, вообще-то, очень серьезно. Помню однажды, курсе на втором, делала практические две ночи подряд, на утро следующего дня таким трупом себя чувствовала!
– Звучит так, будто ты хочешь от меня избавиться...
– Неправда! – воскликнула. Леша еще раз улыбнулся и, повернув голову на несколько секунд, поцеловал в губы. И повернулся как не в чем ни бывало.
– Соня, Соня, какой же ты еще в сущности ребенок... – с оттенком грусти, тщательно запрятанном среди иронии, протянул парень. – Разве я мог спокойно уснуть после нашего первого поцелуя, которого так давно хотел? – "Если бы ты только знал, как я его хотела..." – И разве возможно уснуть рядом с любимой и желанной девушкой под мышкой? Я уже и к стенке откатился, но все равно не помогло.
Сердце забилось быстрее. "Желанной"... В груди, где-то в области диафрагмы, зародился комочек пульсирующего тепла, плавно спустившегося к животу. Мне жутко понравилось это слово. Желанная... Только сейчас поняла – и Леша для меня тоже желанный. Потому что сколько же связано с ним желаний!.. Не совсем приличных, конечно. Ой! Чего это я с таким спокойствием говорю конечно, будто это само собой разумеющееся?
– Но ничего, исправим, – бодро добавил парень.
Э-э-э?! Это он собрался ребенка во мне править? Тем способом, о котором я подумала? Нет, ну что за извращенец!! Да у него... да у него... только одна на уме, вот!
Сказала Соня, вроде как возмущенно, но с тайным довольством и... предвкушением? Кошмар.
Прибежали Мари с Ксюшкой. Последняя орала на нас двоих, придерживая рукой волосы. О, как ветер поднялся... а я и не заметила. Переведя глаза на море, ужаснулась и сипло поддержала Мари в предложении поскорее пойти домой, пока нас не смыло. Море разыгралось не на шутку, волны высотой были метра под два, не меньше, и захлестнули берег уже наполовину. Ни Леша, ни я, хоть смотрели на воду, не заметили изменения... вот помечтали еще немного, и точно ухнули в море.
Неутомимый энерджайзер Ксюша бегала вокруг, радуясь теперь сильному ветру, взметающему в воздух снежную пыль – казалось, что поднялась метель, настолько пыли было много.
Мы четверо – двух "детишек" держали за ручки: Ксюшу Мари, меня – Леша – быстро взбежали по лестнице, оставив за спиной бушующее море, и заспешили в сторону дома Олеси Павловны, благо до него было рукой подать. На мою радость. Не люблю сильный ветер.
В какой-то момент, с неба начали падать уже настоящие снежинки, смешиваясь с пылью. Началась метель. Это добавило скорости.
Перед воротами, рядом с машиной Немриных, стояла еще одна. Причем, марки, которую я знаю – Лендкрузер, здоровенный такой зверь, внушающий уважение и толику страха. Присмотрелась. Ну в точь-точь, как... Нет. Нет-нет! Как будто такая машина только у ее папы. Да таких тысячи!
– Папка приехал!! – завопила Ксюшка и рванула вперед, таща на буксире Мари. Нет, определенно, это не простой ребенок! Откуда столько силищи?
Но она назвала приехавшего папой. Значит, это точно машина не того, про кого подумала.
Вместе с нами внутрь ворвалось облако снега, усыпавшего пол, правда, он почти тут же растаял. Когда захлопнулась дверь – я ее самолично закрыла, – с облегчением привалилась к ней, наконец, нормально дыша. На улице это делать было довольно сложно – в нос и рот забивался снег, даря не самые приятные ощущения.
Девочка, так и не стянув сапожки и куртку, с счастливым визгом побежала по коридору, оставляя на полу грязные разводы. А я – за ней, пытаясь поймать ребенка и стянуть с нее сапоги – нам же ее доверили, а значит, может влететь от Олеси Павловны за грязь. Да и не хотелось бы падать в глазах женщины еще ниже – только недавно ведь поднялась!
Нырнув в открытую Ксюхой дверь, пока та не захлопнулась, ворвалась в зал, и.. застыла. Девочка крикнула: "Папочка!!" и повисла на шее присевшего и улыбающегося в усы очень даже знакомого мужчины.
Передо мной сто... хм, сидел никто иной, как Павел Владимирович Абинков. Прокурор областного суда нашего города. И по совместительству, папочка моей соседки Леночки.
– Дядя Паша?? – у меня начался нервный тик.
Мужчина перевел на меня глаза и, кажется, прифигел тоже.
– Сонька? А ты тут откуда взялась? – пробасил он, округлив глаза.
Хочу задать тот же вопрос...
21
Ксюшка – связующее звено между дядей Пашей и Олесей Павловной. Павловной... не зная возраста отца Ленки, можно было предположить, что она его дочь. Но! Возраст у них... наверное, почти одинаковый, плюс-минус пять-семь лет не в счет. Ксюшка приходится дочерью дяде Паши, то есть – младшей сестрой Ленки, что очень даже вероятно. Я знаю, что у соседки есть сестренка, сколько раз она ее упоминала. И одновременно, Ксюша – племянница Олеси Павловны, если она, конечно, не сказала это просто так, ну тогда, в комнате «моей». Значит, женщина приходится дяде Паше сестрой, родной или двоюродной.
Так?
Я проследила за понимающейся чашкой. Дядя Паша, прикрыв глаза, сделал долгий глоток и отставил чашку в сторону. Взял бутерброд, слепленный Олесей Павловной, вгрызся, и положил на стол уже только половину...
– Соня, от твоего взгляда у меня пропадает аппетит, – меланхолично заметил мужчина, открыл глаза и укоряющее посмотрел на меня.
– Простите, – не мигая и не думая отводить взгляд, ответила.
"Круглый стол" собрался на кухне, как в месте, наиболее подходящим для долгих разговоров, приправленных съестным и согревающим чаем– а это особенно важно после посещения того ужаса на улице. Олеся Павловна хлопотала возле плиты, что-то готовя на обед, Мари – помогала ей. Женщина и девушка как бы были в своем мире, разговаривали о своем и к нашему разговору – пусть и будущему – отношения не имели. Леша, как только уселся на мягкий кухонный диванчик, недолго поборясь, крепко уснул, упершись щекой в мое плечо. И на попытки его разбудить никак не реагировал. Бессердечная в этих делах его сестра посоветовала рявкнуть в ухо: "Точно проснется", но я не решилась. "Пусть уже спит..." – подумала в приступе нежности и едва удержалась, чтобы... Нет, все, я не отвлекаюсь и смотрю только вперед.
– И все-таки, кем вы приходитесь Олесе Павловне? – еще раз спросила я, сверля дядю Пашу внимательным взглядом.
Кружка была вновь приложена к пышным "сталинским" усам. Этот глоток был ну очень долгих. Мужчина довольно крякнул и с громким стуком поставил ее на стол. Обтер губы под усами указательным пальцем.
– Прямо как в родном суде себя почувствовал! Соня, ты не планируешь начать карьеру в нашей сфере? – Вот у кого совершенно нечитаемое лицо, в любых ситуациях. У дяди Паши было только одно выражение – убийственно спокойное и цепкий взгляд, порой смягчающийся, правда. Ну и сегодня я впервые увидела, как он улыбается.
Отрицательно помотала головой, едва не скинув с плеча Лешу, и продолжила ожидающе пялиться. Ленкин папа вздохнул.
– Ну, тут нет особого секрета, – я едва не запрыгала от радости, когда он начал объясняться. Наконец-то! – Мы с Олесей двойняшки. Родились в один день и час, с разницей в девять минут. Двойняшки, а не близнецы, Соня, это разные вещи, – добавил, похоже, заметив, как я внимательно всматриваюсь в лицо Олеси Павловны, а потом и дяди Паши.
А, точно. Вспомнила. Действительно, есть разница. Двойняшки – они могут быть и непохожи совершенно. Вот как папаня Ленки и няня Леши и Мари. У женщины – волосы цвета молочного шоколада, у мужчины на голове – короткий блондинистый минимум. Только у Ксюшки и Ленки волосы будут посветлее – они в свою маму пошли, та практически платиновая блондинка, причем натуральная... Ленка этим хвастаться любит. Не мне, нет – претендентам на ее руку и сердце.
Лица у дяди Паши и Олеси Павловны – не похожи. Разве что... хм, носы у них одинаковые, разлет бровей, если присмотреться. Ну и все. Плюс к похожести – это цвет глаз – синий-синий. Такой же удивительный цвет и у Ксюши, и у Лены. Кстати, если вспомнить лицо соседки, то... она чем-то похожа на хозяйку дома. Только чем именно – никак понять не могу.
Мари засмеялась и, подув на ложку, что-то попробовала, и показала большой палец. Олеся Павловна, которая буквально цвела, пахла и выглядела как ровесница девушки, приложила ладонь к щеке и покачала головой. Но было видно, что на тронута.
Если смотреть на них двоих... если не знать, кто они... Можно было принять их за родственников. Сестер, к примеру – если возраста тоже не знать. Или же... мать и дочь. Что не может быть, конечно.
Просто... они похожи. До странности сильно. Разрез глаз, как заметила ранее, и у Леши он похожий. Больше Леше от Олеси Павловны нет ничего. Только у Мари... Нос. Губы с характерной увеличенной в соотношении с верхней нижней губой. Брови другие, это да. Цвет волос тот же, шоколадный. А если они встанут профилем, то вообще...
Я тряхнула головой. Но все равно продолжила видеть схожесть. Могут ли совершенно посторонние друг другу люди быть так похожи? Мари и Леша сказали, что Олеся Павловна – их няня.
Так. Или у меня просто воображение хорошее, или меня дурят тут старательно – в чем я очень сомневаюсь, Леша мне ни разу не врал, а если бы и соврал – я заметила, хорошо такие вещи примечаю, – или же тут дурят не меня одну, а уже троих.
Нет. Мари и Леша точно не считают женщину своей матерью. А я все больше склоняюсь к этому варианту. А мамой ведут себя по-другому. Очень сильно по-другому! А они... как... как я со своей тетей, которая помогала меня растить и которую считаю немного мамой. Вот так и они. Так что все, Соня, ты что-то стала подозрительной больно, а ведь никогда такой не была! Это все схожесть их сбила меня с толку, хотя, она кого хочешь собьет.
Так, еще один вопрос, и я успокоюсь. Только один...
– Дядь Паш, а вы знали, что Олеся Павловна приходилась вот Мари, – я кивнула в сторону девушки, – и Леше, – указала на спящего, – няней?
Его брови взметнулись вверх, а кожа на лбу собралась складочками и он почему-то, пронизывающим, колким взглядом, смерил Лешу.
– Немрины... – У него был странный голос, когда дядя Паша произнес фамилию. Я бы сказала, что он... очень сильно зол. Я в недоумении. Откуда ему знать фамилию брата и сестры? Причем, не просто знать, когда-то услышав, а злиться. А раз злится, значит – он... знает Мари и Лешу? Или же... их родителей, о которых я вообще ничего не знаю.
– А вот и ужин! – радостно воскликнула Олеся Павловна, водружая на середину стола на подставку, во время подложенную Мари, большую кастрюлю, держа ту с помощью полотенца за ручки, а после – женщина сняла крышку и кухню наполнили убойные ароматы свежего, самого настоящего домашнего борща. Я помимо воли облизнулась и на несколько мгновений забыла, о чем думала.
От дяди Паши потянуло холодком. Только разве по его лицу скажешь, на самом деле ли злится он, или спокоен, как всегда?
– Лесь, можно тебя на секундочку? – ровным голосом спросил, отодвигая табуретку и поднимаясь из-за стола. Короткий взгляд на женщину, выражение лица которой было далеко не таким радостным. Скорее... испуганным, и обреченным, хоть она это старательно пыталась прятать.
Я и раньше хорошо умела читать людские лица, но в последнее время – научилась еще лучше.
– Да, конечно! – с улыбкой ответила она, и последовала вслед за мужчиной за дверь.
"О чем они будут говорить? Ведь о чем-то, связанным с Немриными! А значит, и Лешей. И... вдруг все то, что я надумала – правда?" – закопошился целый ворох подобных мыслей, мгновенно заполоня голову. Я бы последовала за ушедшими, но... тут же Мари. И Леша на плече. Куда я пойду? Так что придется заглубить свое любопытство куда подальше, и сидеть спокойно.
Все подозрительнее и подозрительнее становится... и предположения никак не ходят забываться.
Мари села на диванчик рядом с Ксюшкой – даже удивительно, что она просидела так долго молча, видно, устала – и налила ей ароматного супа в тарелочку. Ребенок принялся с важным видом объяснять, что суп так не едят, и принялся перечислять, чего не хватает на столе. А девушке пришлось многочисленные поручения выполнять: из верхнего шкафчика рядом с вытяжкой достать буханку черного хлеба, из холодильника – сметану и, о ужас, головку чеснока из другого шкафа – достать перец, черный и красный...
– Мари, тебе не показался странным этот внезапный уход? – напряженно спросила я. Девушка пожала плечами, нарезая хлеб аккуратными ломтиками – а я бы так не смогла, и поэтому в общагу покупаю только нарезной.
– А почему должно странным показаться? – с искренним удивлением в сине-зеленых глазах, спросила она.
Так, это у меня уже жестокие приступы фантазии, или синева по цвету такая же, как цвет глаз Олеси Павловны, дяди Паши, Ксюшки и Лены?..
Она не слышала, с какой интонацией произнес их фамилию, как только услышал ее от меня, дядя Паша? Похоже на то... Я открыла рот, чтобы все рассказать... и захлопнула его. А вдруг – с вероятностью в процентов девяносто – все лишь мои глупые домыслы? Ведь нет никаких доказательств.
Мари разлила по всем тарелкам борщ, и кивнула на спящего брата.
– Буди этого красавца спящего! Иначе ведь так голодным и останется, а это он вряд ли нам простит, – она задорно подмигнула, и меня захлестнуло стойкое ощущение дежавю. Где-то я уже это видела...
Скосила глаза на золотистые кудри, живописно усыпавшие плечо. Но как я буду будить парня? Орать в ухо не стану! Еще калекой оставлю...
Подняв левую руку, потрясла его за плечо.
– Леш. Леша-а! – Тряхнула сильнее. Ноль реакции.
– Лекс!! – рявкнула Мари. Эффект тот же. – Я говорю же, крикни ему в ухо. По-другому никак, – скривилась она, и полезла убирать хлеб на место. Похоже, девушку здорово раздражала такая "особенность" брата.
Да не буду я орать! Может, тряхнуть сильнее?.. От тряски голова парня съехала с плеча и начала заваливаться назад. Если бы вовремя не подхватилась, он бы точно об стену затылком стукнулся. Осторожно уложила Лешу на спинке дивана, здорово напрягаясь. Все же он здоровый и тяжеленный. Задумчиво осмотрела. Притворяется? Утром у него очень хорошо получилось... Только сейчас-то зачем притворяться?
Может... чтобы я еще раз поцеловала? Глупо, конечно, но... вот и идея. Пользуясь тем, что Мари стояла спиной, и в запасе было секунд пять-шесть, быстро наклонилась к Лешиному лицу и поцеловала, запустив пальцы в его волосы, скользнув к затылку от висков, и чуть оттягивая пряди назад. Не знаю, сколько секунд прошло, к сожалению... или к счастью, я сбилась со счета. Но вот голова Леши дернулась, и он ответил на поцелуй. Теплые руки легли поверх моих. Такой нежный поцелуй... я совсем растаяла. Вот почему он такой разный? То напористый, то вот такой – нежный и ласковый?.. Я не знаю, чего от Леши ожидать. И это мне очень нравится... нет, не так – я теряю от его непредсказуемости голову.
Ксюшка громко, с отвращением протянула: "Бе-е-е-е!", и мы оба вернулись в реальность, отстранившись друг от друга. Я – смущенная, парень же – убийственно для моего сердца улыбающийся. Его руки с какой-то неохотой соскользнули с моих, а я уже с не меньшим сожалением выпутала пальцы.
– Определенно, такая пробудка мне нравится. Повторишь?
Почувствовала, как краснею. Ну когда я перестану смущаться?.. Ответ – никогда. Невозможно привыкнуть к этой нежности, принимать ее, как нечто обыденное.
– Суп вот лучше ешь! – буркнула, кивая в сторону его тарелки. И взяла ложку, как бы подавая пример.
Вот почему он с таким пониманием улыбается? Словно понимает, о чем я думаю...
– Что, без нас уже начали? А подождать? – весело воскликнула Олеся Павловна, едва только ступила на кухню. Взгляд тут же прилип к дяде Паше, но его лицо было невыразимым. Как всегда. Он спокойно сел на свое место и спокойно же начал есть. Женщина источала вокруг себя жизнерадостность. Но в глазах... боль. Такая сильная, что у самой сердце кольнуло. Неужели никто не видит? Ни Мари, ни Леша? Но ладно он – парень в тарелку смотрит, но Мари же с ней разговаривает, смотрит на нее!
Еще страннее. О чем же они там разговаривали? Знаю точно, что о чем-то важном! Иначе с чего Олесе Павловне притворяться и делать вид, что ничего не произошло?
Определенно, что-то в этой семье нечисто. Поработаю детективом! Потому что спать, не узнав такой тайны, категорически невозможно.
***
После ужина я начала очень внимательно следить за женщиной, за малейшим изменением ее взгляда, выражения лица, особенно когда она разговаривала с Лешей или Мари. Присутствует нежность и ласка, думаю, можно классифицировать ее как материнскую. Сделала пометочку. Но. Она же их няня. То есть – человек сродни матери. Такой взгляд может быть и у няни. Как и вообще ее заботливое поведение. Поставила жирный знак вопроса и пригорюнилась.
Стала так же внимательно разглядывать три лица, дотошно выискивая похожие черты и делая их список. Подозрение усилилось. Нашлись еще несколько похожих черт, и в сумме они составляли семь штук с Мари, и две – с Лешей. Пришла в выводу, что Мари – практически копия женщины. Уверенность в своих догадках повысилась на десяток процентов.
Интересно, ну неужели Мари не видит, как похожа на свою, якобы, няню? А если видит, то почему же... ничего не предпринимает? Или все же не видит...
Так. Нужно разузнать побольше о том времени, когда женщина была их няней. И может тогда многие предположения тоже станут уверенностью? Так и сделаю. Осталось только решить, к кому подходить с таким вопросом. К Леше? К Мари? К дяде Паше? Вот последний мне все расскажет, ага. Он только вопросы мастерски умеет задавать, но отвечать... Будет молчать, как рыба, прокурор, чтоб его. Леша или Мари... Скорее, все-таки последняя. Она же больше похожа, значит, с ней и говорить. Решено. Осталось только выбрать подходящий момент, чтобы поговорить с ней наедине. Что та еще задачка... девушка, ее брат и Олеся Павловна ушли в зал, разговаривать о чем-то своем. Причем, закрыли дверь, хорошо хоть не перед моим носом. А я... а что я? Я была занята тем, что развлекала Ксюшку от нечего делать. Папочка ее ушел наверх, там и залег спать – да что сегодня все такие сонные? Куклы на сегодня были отменены, и мы целиком и полностью сосредоточились на прятках. Я даже вроде как во вкус вошла – как-никак во мне же живет ребенок, возраста примерно Ксюшкиного, и порой он прорывается наружу, вот как сейчас. В процессе исследовала дом еще лучше и теперь точно не заблужусь если что.
Мимо двери в зал я проходила медленно, в надежде хоть что-то услышать. И во время подхода, кажется, третьего, урвала – пока меня Ксюшка, которая водила, не нагнала – обрывок фразы, еще больше все запутавшей.
"А Макс?.. Он остался там. Решил не ехать". Кто такой этот Макс, и почему Олеся Павловна с такой печалью спрашивала о нем? И почему ответивший Леша говорил так отстраненно-пренебрежительно, с презрительно-высокомерными нотками? Если вспомнить, он так с Семеном говорил. Значит, если сделать вывод, парень этого Макса недолюбливает.
Сема... Так, все не думать о нем! Такого человека больше нет в моей жизни. Я так решила.
Заслышав приближающийся топот маленьких ножек, пришлось спешно убегать.
И опять остаток дня пролетел незаметно и так же безрезультатно, как и прошлый день – утро и вечер не в счет. К тому же, я устала как собака от всей этой беготни и сейчас валялась на кухонном узком и жестком диванчике, так как отведенную мне комнату занял дядя Паша. Вот так вот... Ксюшка, которой не ужалось меня сдвинуть с места, чтобы во что-то еще поиграть, обиделась и ушла к себе. И я даже этому была немного рада. С такими неугомонными маленькими детьми трудно возиться, нужно быть энерджайзером, а я такой никогда не была. Так что в данный момент я наслаждалась тишиной и спокойствием. И усиленно думала.
Поднапрягшись, перевернулась на спину, положила ладонь тыльной стороной на лоб и вперила бездумный взгляд в беленый потолок. Немрины и Олеся Павловна из зала так и не выходили. Разговаривали все... А ведь точно! Теперь мне ничто не мешает пойти и послушать, что они говорят – Ксюшки же рядом больше нет! Ну а что, в расследовании все методы хороши, кроме грязных, конечно. И подслушивание – один из основных.
Так и сделаю... Только еще немного полежу...
Раздался мелодичный перезвон. Лениво приподняв руку, запустила ее в карман джинс и вытащила мобильник, чтобы посмотреть, кто прислал мне смс-ку. Оказалось что, считай, никто – компания мтс решила напомнить о себе и опять прислала какую-то муть с "новым и выгодным" предложением. Пощелкав клавишами, удалила, не вчитываясь. На экране высветилось последнее полученное предложение. Отправителем была Ленка и случилось это три дня назад – она забыла ключи и требовала придти и открыть ей дверь. Вспомнила это случай, так сказать, в цвете и усмехнулась. Только тогда мне было не до смеха – у меня, в отличии от соседки, были еще пары, так что пришлось бежать на большой перемене до общаги и быстренько назад. Нескоро еще забуду этот забег с препятствиями!
В голову пришла идея. И ведь ни в жизнь не додумалась, если бы не просмотрела историю смс-ок! Ай да мтс... никогда я тебе не была так рада.
Нашла в телефонной книжке номер соседки и нажала клавишу посыла вызова. Вроде как у нее сегодня немного пар, и она уже должна быть свободна... На гудке пятом она ответила.
– Ну? – хмуро вопросил хмурый Леночкин голос.
– Привет, это я, Соня.
– Да я как бы сразу поняла, – шум игры на заднем плане стих. Значит точно уже освободилась и опять коротает вечер за ноутом. – Чего хотела, прогульщица несчастная? И ты вообще где пропадаешь?.. Соня это, – последнее было едва слышным, похоже, девушка развернулась и сказала это... подозреваю кому. И это кто-то разразился криками и обвинениями. – Готкоманка передает тебе пламенный привет и тоже интересуется куда ты пропала, – перевела по большей мере бессвязные крики Лена.
– А я у твоей...м-м-м, тети. Да, тети.
Ленка шикнула за продолжающую орать Аню, и та присмирела, что неудивительно – когда блондинка говорит таким вот тоном, становится страшновато...
– Какой тети, Соня? Ты вообще о чем? – строго с папиными прокурорскими нотками, спросила она.
Я вздохнула.
– У Олеси Павловны, сестры твоего папы.
За том конце трубки завозились, что-то шумело и трещало – пришлось даже трубку от уха отнять, – но все это довольно быстро прекратилось, шум сменился на далекие девичьи восклики, но и они стихли. Могу предположить, что девушка вышла из комнаты в коридор, а там – и на лестницу.
– У тети Леси?! – ошарашено воскликнула Лена. – Ты что там забыла?
– С Алексом приехала.
– С каким Алексом? Твоим, что ли, парнем? – Я коротко угукнула. Передвинула ладонь со лба на глаза – чтобы свет не отвлекал от разговора. – Так, – протянула она. – А он-то что забыл у тети? Неужели приехал одежку заказывать?
– А? – непонимающе переспросила. Какую-такую одежку? Она вообще о чем?
На том конце вновь что-то затрещало и стихло. Не понимаю, она что, не стоит на месте, а ходит? Или шелестит чем-то...
– Тетя Леся – швея, причем довольно знаменитая в области и даже за ее пределами. Она классно шьет, и к ней обычно выстраиваются очереди, – кратко, но информативно пояснила девушка. – Разве я не рассказывала тебе о ней, когда показывала ту, фиолетовую тунику?
Кажется, я что-то припомнила, но не была точно уверена. Может, и упоминала, только я, похоже, половину мимо ушей пропустила. Но на всякий случай – чтобы Ленка не обиделась, а то еще отключится – опять угукнула и поспешила пояснить:
– Нет, не за одеждой. Алекс и его сестра приехали к ней, как к своей няне, – не стала утаивать.
Динамик подозрительно замолчал. Я даже проверила, а не разъединили ли нас, но нет. Просто Лена молчала. Довольно долго молчала.
– Твой Алекс и его сестра приехали к моей тете и назвали ее своей няней? – разделяя каждое слово, переспросила она.
– Ну да, это и сказали. Она была их няней в детстве, как я поняла, а потом пропала, и только недавно, – причем это ведь при мне произошло... – нашли и поехали. А меня взяли с собой за компанию, – впрочем теперь я об этом мало жалею... и только время от времени. Особенно, когда про меня забывают.
Трубка хрюкнула. Я уже подумала, что Ленка опять начала шастать или помехи на связи пошли, но... прислушалась и поняла, что девушка воодушевленно ржет. Смехом это назвать было нельзя.
– Нет, ну надо же... почти родственнички... жили под одной крышей и даже не подозревали о существовании друг друга... Санта-Барбара, блин! – Я терпеливо дожидалась, когда она успокоится. Ну и тоже задумалась о превратностях судьбы, которая разместила нас троих... четверых в одной общаге и перезнакомила друг с другом. Никогда не думала, что такое бывает в жизни, а не только в слезоточивых бразильских сериалах. А вот если сейчас еще и выясниться, что Олеся Павловна никакая не няня, а самая настоящая мать Леше и Мари... М-да. А потом неожиданно откроется, что и Анька какая-то родственница Абинковых, волею судьбы, к примеру, разлученная с... кем-то там, она жила так далеко и не знала, что у нее есть большая и дружная семья. А потом и нас, Арелиных, для полного комплекта приплетут. И всем будет оч-чень весело. А мне медаль повесят на грудь за то, что распутала такой плотный клубок интриг, и воссоединила семейство...
– Так что, Лена, Олеся Павловна действительно была няней Немриных? – решила начать выяснять. Так уж и быть, обойдусь без медальки и раскрою все тайны бесплатно. Да и внутри такой азарт проснулся...
– Да, была, – подумав, сообщила Ленка. – Примерно девятнадцать лет назад и... так, мне было тогда тринадцать... продолжительностью десять лет. А в две тысячи первом переехала в нашу область и с тех пор стала здесь жить.
"Мы не зря сюда приехали, Лекс", – вспомнились слова Мари, когда она отдала Леше то письмо с фотографией и документами. Получается, они приехали за ней следом... хм. Я вот только одного не понимаю, зачем так цепляться за няню?.. Правда, не понимаю... у меня же няни не было. Откуда я знаю, что чувствует ребенок, воспитанный вот так, незнакомым человеком?
– Лен, слушай.. только не смейся, ладно? Олеся Павловна не может им приходиться...м-м-м... матерью? – не стала тянуть.
Трубка замолкла. Не разъединили, значит Ленка впала в ступор от такого предположения, что ли?
