Текст книги "Солнечный листопад-1 (ч.1-6) "
Автор книги: Елизавета Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)
– Хм-м-м... дикобраз! – вдруг с задумчивыми нотками в голосе сказал парень, возвращая в реальность.
– Кто дикобраз?
Парень рассмеялся и потрепал меня по голове.
– Ты. Пойдем, а то мы итак задержались, – и пошел к выходу, а я, пользуясь этим, быстро пригладила действительно торчащие в разные стороны волосы и последовалась за Немриным.
Было жаль уходить, совсем не хотелось, но есть такое нехорошее слово – надо. Пользуясь тем, что новенький застыл столбом в коридоре, шагнула назад и бросала прощальные взгляда на бассейн. Но вдруг парень повернулся на девяносто градусов, то есть – развернулся лицом ко мне, чем немного напугал. А кого не испугают резкие движения на периферии взгляда?
– Сонь, у тебя шпилька есть?
Несколько удивленно покачала головой.
– А вообще какая-нибудь заколка?
Тут я уже кивнула, сняла с волос невидимку, удерживающую теперь мешающую челку, и протянула ему. Парень какое-то время с сосредоточенным видом вертел ее в пальцах, и последовал очередной вопрос:
– Не возражаешь, если я не буду тебе ее возвращать?
– Ладно... – удивленно протянула я. Парень кивнул и, оглянувшись по сторонам, махнул мне рукой. Быстро зашагал вглубь коридора, в противоположную сторону выхода. Конечно же я последовала за ним, гадая, что же задумал этот парень. Но знала – что-то интересное! Вот только не подозревала насколько... и опасное тоже, пока не подошла поближе – как-никак у него вон какие длинные ноги, я успеть за ним не могу – и не увидела, как Немрин, прогнувшись в поясе, приник к арочной стеклянной двери и... увлеченно копался какой-то железкой в замочной скважине!
Первоначальный ступор быстро прошел, и я подскочила к нему.
– Ты что творишь, уголовник несчастный?! – воскликнула, но обернувшийся парень приложил палец к иронично изогнутым губам.
– Не бойся, – беспечно бросил он, возвращаясь к своему ковырянию. – Все равно никто не увидит.
– А вдруг вернется та дрессировщица? Или охранник придет? – я подергала парня за край безрукавки и умоляюще попросила, так и норовя оглянуться, потому что мне казалось, что кто-то сверлит взглядом лопатки. – Давай уйдем, пожалуйста!
Замок тихо щелкнул, слишком быстро поддавшись измывательствам Немрина.
– Поздно, – насмешливо прокомментировал парень. Да я и сама понимаю, что поздно! Все, конец, мы попали... Тихо сползти по стеночке мне не дали, а привели в чувство весьма экстравагантным способом. Новенький вновь решил меня изумить. Он развернулся на девяносто градусов и с изяществом склонился в поклоне, как какой-то герой из фильма про средневековье.
– Прошу, – низким и немного волнующим голосом сказал он и с таким же изяществом указал на уже распахнутые двери.
Чтобы скрыть опять охватившее меня смущение, ответила:
– Это чтобы если что меня первой съели?
– Боишься? – он поднял голову, и потом только выпрямился, неверно истолковав мои слова. Я усиленно закивала. Пусть лучше думает так!
Он усмехнулся, бесцеремонно взял за руку и первым шагнул в темноту. Вот так меня и втянули в эту авантюру.
Когда я оказалась внутри, было уже глупо бежать, да и любопытство – это страшная вещь. Темнота вокруг хоть глаз выколи – этот нехороший человек умудрился захлопнуть дверь, – даже шаг было страшно делать вперед. Я ведь не знала, на что напорюсь-наткнусь и куда провалюсь. Теплая рука парня немного успокаивала и давала уверенность, что я не одна. Я не боюсь темноты, наоборот – даже люблю иногда, просто в незнакомом месте она всегда страшит, и думаю, не одна я такая... Исключение вот этот индивид, который сразу же предложил пошарить по стене и найти включатели. И со словами: "Я по левой стороне, ты по правой" отпустил мою руку. И тут на меня накатила такая паника, что я тихо взвыла и рванула вперед, очень быстро натыкаясь на еще не успевшего далеко уйти Немрина. Вцепилась в его одежду, за что именно – не знаю, понять было сложно. И постараться отодрать меня от него была та еще задачка. Но отдирать никто не стал. Тихий серебристый смех – никогда, наверное, мое сердце при звуках его смеха не перестанет замирать...
Вскоре включатель был нашарен – новенький додумался достать мобильник и подсвечивать им – и не один, их дам было пять штук. Он щелкнул по всем ним сразу, но потом, почему-то, оставил включенным только два. Чтобы с улицы было не так и заметно – как сквозь вату донеслось до восхищенно замершей меня.
Аквариум... и почему мне думалось, что он один? Помещение было украшено необычными растениями – как в простых кадках, так и цепляющимися за балки под потолком лианами. Много, самых разнообразных аквариумов: закрытых – стоящих на стендах, открытых, маленьких водоемах, и... самое главное украшение – огромаднейший, чуть ли не до высокого потолка, аквариум со сквозным тоннелем посередине. Внутри плавали самые что ни есть настоящие акулы, и скаты, и еще какие-то непонятные, но красивые рыбы... от переизбытка чувств я захлопала в ладоши и побежала вперед. Только потом, когда уже была рядом с этим удивительным аквариумом – подобные ему я видела только по телику – заметила, что до сиз пор сжимаю рукав парня. Да еще и с такой силой, что тащила его за собой буксиром. Маленькая экскурсия объявилась открытой! В первую очередь я несколько раз, туда и обратно, прошла сквозь тоннель. Незабываемые ощущения... Красиво, как в чудесатой сказке: белый песок на дне, некрупные камни устилали дно поверх него. Кое-где на каменной поверхности росли самые настоящие коралловые полипы. Вверх тянулись ленты водорослей, покачиваясь, когда между ними проплывали рыбы. Не видно удерживающего толщу воды стекла, и поэтому создается ощущение, будто бы ты сам плаваешь внутри аквариума. Страшно поначалу, я не могла избавиться от настойчивого страха, что лениво проплывающие хищники вот-вот бросятся на меня... Прошла первый раз с новеньким – уже давно поняла, что с ним мне намного спокойнее. А дальше сама.
Потом прогулялась по всему залу, рассмотрела всех рыб, большинство из них уже попрятались в домиках. Вот только... было почти до слез жалко, что я не видела цветов.
– Скажи... какого все цвета, – очень тихо попросила, когда парень подошел ко мне. Провела пальцами по гладкому стеклу.
Боялась обернуться, не хотела опять позорно разреветься.
Он бы мог отказаться, но не стал.
Теплая рука осторожно легла поверх моей... и не знала, что у меня такая бледная кожа.
– Здесь светло-голубые стены и потолок, а пол устелен светлым деревом. Вода синяя-синяя, как в самом настоящем море. Вон те рыбы – у них забавные полоски на плавниках, оранжевые и зеленые. А вот у этих...
Какой же все-таки у него завораживающий голос, убеждаюсь в который раз. Я слушала, послушно поворачивалась и легко представляла расцветку все этих рыб. Он рассказал про всех, никого не упустил... Не обязан был ведь рассказывать... Только бы не расплакаться!
Запрокинула голову, чтобы слезы не стекли по щекам, и сжала его ладонь.
– Спасибо.
Наверное, так искренне я никого еще не благодарила.
Спиной я ощутила тепло, такое близкое и щекочущее нервы. Я чувствовала... знала, что он подошел ближе. А через пару секунд... кажется, он уткнулся лбом в мой затылок.
– Не благодари. Я плохой рассказчик, – от горячего дыхания стало вдруг так... морозно.
И все вдруг исчезло – и тепло, и он сам. Словно ничего и не было.
Нас поймали.
Девушка-дрессировщица так кричала, что хотелось зажать уши. Новенький ее старательно успокаивал, и не знаю, как ему удалось уладить дело миром. Нас выставили вон не только из самого здания, но и за пределы зоопарка – через черный вход. Правда, милицию, которой нам грозили, все же не вызвали. А мы переглянулись и дружно рассмеялись. Уж не знаю, из-за чего смеялся он, но у меня сказывалось нервное напряжение. Перепугалась очень с этой милицией.
Темно. Уличных фонарей не хватало, чтобы разогнать ее полностью: на тротуаре, под ними, маленький круг света, так быстро тающий во тьме по бокам тротуара. Дорога, ведущая к нашей общаге, лишь одна из множества мелких и полузабытых переулков – я еще удивлена, что здесь до сих пор что-то светит.
Хорошо... легко дышится, воздух еще теплый, хоть уже скоро он по-ночному похолодает. А до ночи, между прочим, оставалось немного – время перевалило за одиннадцать. Ночной город кипел жизнью, несмотря на столь позднее время. Потоки машин, гуляющие люди... цвет, звуки, насыщенность. Вот какая жизнь была за стеклом проезжающего автобуса.
Удивительно, как можно... даже не знаю, как сказать... сдружиться? Нет, не то. Узнать? Да, это, наверное, наиболее подходящее слово. Узнать другого человека за каких-то полдня, проведенных рядом? Настолько хорошо узнать. Я даже не думала, что смогу хоть когда-нибудь в жизни вот так, идти рядом с... я теперь его и назвать не могу полузнакомым... тогда кем? Хорошо знакомым? Я бы так не сказала. А, ну да, конечно – на помощь пришла теория того неизвестного философа – человека, близкого по духу. Идти и просто разговаривать ни о чем таком важном.
Путь до общаги пролетел незаметно. Мы едва успели до закрытия, которое обычно наступает в полночь, и то пришлось оправдываться перед охранником. Он, видно, хотел как следует нас выговорить, но Немрин умудрился опять отделаться малой кровью и перевести все в забористую шутку, над которой посмеялся даже этот суровый мужчина, вечно приводящий меня в ужас своим шкафообразным видом.
На лестницу я поднималась как... ну, наверное, как на плаху – медленно перебирала ногами, оттягивая неизбежное. Но как бы я не хотела, этот день подошел к концу. Сказка закончилась, пора возвращаться в свою реальность. Что-то мне подсказывает, что завтра я буду чувствовать себя ужасно. Вспомню сегодняшний калейдоскоп красок и все остальное, затоскую и опять доведу себя до неизвестно чего. И... снова побегу к нему.
Снова и снова. "В конце концов, так надоем, что уже он будет бегать... от меня!" – невесело усмехнулась про себя.
– Соня?
– М-м-м? – откликнулась, оборачиваясь.
Лестничный пролет, как всегда, не освещался. Серость и, как маяк, среди нее – он. И опять поэтичные сравнения...
– Ты хочешь спать? – прозвучало несколько лукаво.
Я покачала головой.
– Тогда, – отчего-то он замялся, – хочешь, я отведу тебя в одно удивительное место, где краски совсем не нужны?
– А такое существует? – тут же заинтересовалась.
– Если пойдешь со мной, убедишься в этом.
Можно было ему и не говорить таким заговорщицким тоном. Я ведь сразу решила пойти... разве могу отказаться от такого предложения?
– А это далеко?
– Нет. Очень близко, – в его голосе проскользнула улыбка.
Я поднялась за ним по лестнице, до самого последнего пролета. Дальше – только в коридор, где жили парни, или по подвесной лестнице на крышу...И почему я не особо удивилась, когда парень взобрался по этой лестнице? Заглянула в коридор и бросила взгляд вниз, проверяя, есть ли кто. Второй раз попасться не хотелось совершенно. Никого не было, на мое счастье.
На люке висел такой внушительный замок... но его внушительность не помогла ему остаться не взломанным. Люк надрывно заскрипел, и новенький открывал его медленно и долго. Нет, он точно порой не дружит с головой! Вот, спустя время люк полностью открыт, парень уже пролез в него и протягивает мне руку.
Впервые я бываю на крыше. Высота приличная, и тут дует довольно сильный ветер, который не ощущался внизу. Плоская бетонная площадка уставлена старыми антеннами и спутниковыми тарелками, кольцами свивались мотки проводов и переваливались вниз.
И... все обычное. Серое.
Непонимающе смотрю на Немрина. Неужели именно это он хотел показать? А парень с улыбкой поднимает указательный палец, я поднимаю голову...
Черное полотно неба протянулось над головой, не видно ему конца и края. И оно было усыпано мельчайшей, сияющей алмазной крошкой. Казалось, только руку протяни – и ты достанешь до прекрасных и величественных звезд, но эта близость так обманчива. Они далеки и неприступны.
На ночное небо можно смотреть бесконечно. Как на пламя, как на течение воды. И нисколько не устанешь. Я стояла, запрокинув голову насколько могла, и заворожено смотрела, с восторгом узнавая изученные еще в школе созвездия. Млечный путь, похожий на пролитое на черный бархат молоко, ковши большой и малой медведицы, зигзагообразный змей...
Я не заметила, когда именно парень встал рядом и начал вырисовывать пальцем линии в хаотичном, на первый взгляд, скоплении звезд, которое сразу же обретало смысл. Его голос вплетался в ночь, рассказывал о названиях созвездий. Он дарил зим имя, и просто звезды превращались во что-то большее, что... дарило такое уютное тепло. Кто сказал что их свет холоден? Глупости... Как не может существовать то, что я чувствую на собственной коже?
Они сияли, пульсировали, как маленькие сердца. Живые, маленькие существа, которым никогда не бывает одиноко – ведь их мириады. Не было одиноко и мне, такой же крошечной, как они, в этом огромном мире. Вокруг меня не было мириад людей – только лишь один, но его сияние могло сравниться с алмазным сиянием звезд.
Они смеялись в его глазах, таких бездонных, что можно было утонуть в их теплоте. И я ничего не имела против.
А может, он один из них? Звезда, что спустилась с неба и которой я могу коснуться кончиками пальцев...
Мы попрощались у моей двери. Без слов. Просто встретились взглядами... Он улыбнулся, мои губы дрогнули в ответной улыбке. И мы разошлись: он наверх, а я в комнату.
И хоть я захлопнула дверь, отсекла себя от своей звезды, теплота и волшебство никуда не делось. Оно осталось со мной, в груди, там, где бьется сердце.
Едва голова опустилась на подушку, я крепко уснула. И снились мне мерцающие звезды...
7
Страдаем над проектом по английскому. Почему страдаем? Старательно ищем историю про деву-осень, ну или по-другому – богиню осени. Но что-либо нормальное и маленького размера найти не смогли. Менять что-либо в самом проекте поздно – все уже записано и запомнено лично преподом, а она, как общеизвестно, имеет слишком хорошую память. Приходилось ломать голову.
Злосчастная среда, обведенная у меня на настенном календаре красным кружочком, неумолимо приближалась...
Когда я примерялась к своим волосам, выбирая, с какой стороны начать их рвать от безысходности, Немрин преподнес мне, да и себе тоже, неожиданный сюрприз.
– Я нашел!!! – орал он во все горло, проносясь ураганом по аудитории.
– Что именно? – нейтральным тоном спрашиваю, собирая стопочкой тетради и укладывая их в сумку.
Вместо ответа парень, сияя как рождественская елка, накрутил на палец шнур с флешкой. Я внимательно ее рассмотрела, а потом непонимающе перевела взгляд на парня.
– Я нашел сказку про осень, Сонь! – наконец, объяснил он.
– Да ну?! – мгновенно оживилась я. Немрин кивнул и еще раз помахал флешкой.
– Здесь все, – он не скрывал довольства. Я схватила драгоценный – теперь – залог нашего зачета, сдернула шнурок и прижала к груди. Меня слишком пугали эти полеты. Новенький отнесся к факту отбирания на удивление спокойно.
– Где раздобыл? – интересуюсь.
Парень рассмеялся.
– Где раздобыл, там уже нет! – туманно ответил он и быстро поднялся, закинув рюкзак на одно плечо. – Пойдем что ли, иначе нас тут на ночь закроют.
Только сейчас я заметила, что кроме нас в кабинете уже, действительно, не было ни души, и поспешила на выход.
Рядом с этим парнем время имеет нехорошую привычку вести себя, как ему, времени, заблагорассудиться. То бежит, как угорелое, то тянется как хромая черепаха...
– Так, сейчас я покажу тебе сказочку... – бормотал парень, открывая свой ноут – зависть всех пацанов и многих девчонок, разбирающихся в технике. Это мне поведала Ленка, заглянувшая в семьдесят седьмую. А для меня он был просто красненьким. Флешка уютно устроилась в "гнезде", парень, пощелкав грызуном какое-то время, открыл текст и придвинул комп ко мне поближе.
Осень потеряла свои бусы. То есть нет, не так. Очень потеряла свои любимые бусы. Скажете – что здесь такого? А вот. Потеря Осенью любимых бус – событие мирового масштаба. Все это прекрасно знали и с явным беспокойством ожидали развития событий, очень надеясь, что вот именно его они на этот раз обойдут стороной.
Но едва ли кому-то удастся укрыться, потому что Осень потеряла свои бусы, а это трагедия. И виновный должен быть наказан. А виновны, безусловно, все. Совсем. Во всем.
Очень сидит на дереве и плачет. Кто-то делает вид, что не замечает, кто-то, напротив, старается помочь, утешить. Больше всех, наверное, старается Дождь. Он очень любил Осень, и потому беспокоится за нее. Вот сейчас он, кажется, готов расплакаться вместе с ней. Но пока все же сдерживается. Говорит Осени много ласковых, добрых слов, конечно же, обещает, что бусы скоро найдутся, а если нет, то он, Дождь, подарит ей много-много новых, таких, каких она захочет, только вот сейчас не надо плакать, не надо... Но Осень его не слушает. У Осени горе. Впрочем, есть шоколад, которым ее угощают, ей это горе ничуть не мешает. А Дождь пусть себе говорит... все рано, он ничего не понимает!
Листопад взирает на всю эту картину с легкой, снисходительной улыбкой – "снова девчонка чудит, ну да и пусть, перестанет... ". Ему ли не знать всех причуд и настроений Осени? Знает он все, наперед знает... Вот сейчас...
Но на этот раз и Листопаду остаться непричастным не удалось. Осень заметила его и потребовала подойти. А не подойти – нельзя... И вот уже девчонка пересказывает ему полную трагизму потери бус. Ей явно от него что-то нужно. Вот именно от него и незамедлительно... Ну конечно! "Листопад, почему ты не ищешь мои бусы?! Сейчас же ищи мои бусы! Может, они где-нибудь на дереве, а? Ну поищи-и!.."
Это "поищи-и!.." произносится не жалобно, как можно было бы подумать, а тоном, не терпящим возражений. И Листопад отправляется искать. Очень медленно, очень неохотно, но с гордо поднятой головой и каменно-спокойным выражением лица, хотя на самом деле ему хочется рассмеяться. Ну и чудное же создание!..
Так бродит Листопад по лесам и городам, бусы ищет. Ищет, надо сказать, удивительно добросовестно. Рано или поздно на каждое дерево заглянет, каждую веточку обыщет. От того, видимо, листья и осыпаются... Нет, конечно, не только, но и от этого тоже. А потом ему это занятие – листья разбрасывать – просто начинает нравиться. Они, листочки, так красиво падают и так здорово на земле смотрятся...
Но Осени и того мало. Вдоволь нагоревавшись, она отправляется искать свои бусы сама. Носится тоже по всем городам и лесам, во все уголки заглядывает... но каким-то образом умудряется не попадаться людям на глаза. А вот о спутниках ее такого сказать никак нельзя. Всякие мелкие Духи ужасно любят принимать людское обличие и шататься по улицам. И хулиганить. По крайней мере, Осень называет всякие чудесности именно так – хулиганством. Но улыбается при этом так, что Духи ей ни капли не верят и продолжают "безобразия".
Кроме Духов, вместе с Осенью на поиски отправляются Сказки. Но от них тоже толку мало: они не бусы ищут, а сказочников. А найдя, начинают такое вытворять, что голова кругом идет! Сказочники потом смотрят на свои творения и понять, что откуда взялось, не могут. А Сказки только рожи корчат да хихикают довольно. Тоже ведь – сплошное безобразие! А им бы хоть бы что...
Так что ничего совсем поиски не дают. (А кто бы сомневался!..) Осень немного успокаивается. Но немного – не значит совсем. В итоге она умудряется разбудить Снегопада. А только проснувшийся Снегопад, надо вам сказать, еще хуже Осени, потерявшей бусы.
Снегопад ворчит, ругается, жалуется на несовершенство мира и вообще ведет себя невыносимо. Потом, правда, признает, что да, вставать, безусловно, пора, но окружающим это признание настроения не поднимает. Да к тому же Осень все еще не успокоилась...
... А когда все будут абсолютно измучены и частично разочарованы в своем пребывании в мире, бусы найдутся. Вечный странник, Ветер, заглянет ненадолго в дом и, раздавая подарки друзьям, как ни в чем не бывало протянет Осени те самые бусы, при этом радостно и весело улыбаясь. Но все ее вопросы, обвинения и восклицания он только пожмет плечами и снова улыбнется, еще очаровательней, чем прежде – мол, ничего не знаю, ничего не видел, и вообще – о чем ты, радость моя?..
Осень растеряется и не дает достойного ответа. Впрочем, они с Ветром – давние друзья, и Осень ему простит эту небольшую шутку. Вон, видите – уже вместе носятся по аллее, смеются. Сейчас где-нибудь непременно появится и Листопад. А потом и Духи. А потом и...
А про бусы все давно забыли. Потому что причем тут, в самом деле, бусы?..
(Автор неизвестен)
– Эм-м-м...
Парень выжидательно сверлил меня серьезными зелеными глазами.
– Неплохо... – признала я. Признаюсь, я слукавила. Сказка просто чудесная и я до сих пор находилась под впечатлением от прочитанного.
Парень манул рукой и водрузил ноут обратно себе на колени.
– Ты можешь найти лучше? – уже хмуро поинтересовался он. Похоже, он истолковал мое "неплохо" совсем уж плохо. Помотала головой. Нет, прекраснее этой сказки навряд ли что-то найдется. – Вот и я о том же. – Голос парня потеплел. Он еще какое-то время пощелкал мышкой, с задумчиво-отрешенным видом уставившись в экран. – Неужели совсем не понравилось? – спросил он когда я уже не ждала от него каких-либо реплик. И от неожиданности я совсем сбилась с толку. И первое слово было не какое-то там умное, а глупое вопросительное: "А?". Верю, что и лицо было под стать этому слову.
– Да нет, почему же... Она очень хороша, но слушай – сказка такая здоровенная! Чтобы перевести ее, времени уйдет немерено!
Парень пожал плечами.
– Для меня нет ничего сложного – могу перевести ее прямо сейчас. Хочешь? – Я поперхнулась и помотала головой. Нет, я точно хотела бы поучиться в той "обычной школе", где так натаскивают по английскому! – И у нас все равно нет выбора. До завтрашней пары... – Немрин скосил глаза в бок экрана, – пятнадцать часов, – спустя паузу четко проговорил он и вернулся к своему нормальному тону. – Вряд ли мы успеем сделать за это время то, что не успели за неделю.
Новенький скосил глаза на меня, словно хотел увидеть мою реакцию. Ну а что я? Мне опять пришлось согласиться, потому что этот парень слишком, чересчур часто бывает прав.
– Вот и хорошо! – радостная улыбка вновь появилась на его лице. И у меня настроение сразу повысилось. Теперь я уже нисколько не жалела, что согласилась.
Итак, красная дата все же наступила. В это утро я проснулась с необычайно четким мандражом, никак не хотевшим проходить. Руки тряслись, все падало, ронялось, я сносила боком всякую мелочь с соседских тумбочек, разодрала в кровь ногу... мда, в общем, утро началось просто замечательно.
Вчера мы закончили этот проект где-то за полночь, точнее сказать не могу. Не следили за временем, все наше внимание было сосредоточено на том, чтобы вообще успеть. Рисовали вместе, Немрин в одиночку записывал текст красивым, аккуратным подчерком. Перевод проверять я не стала... все равно больше половины без словаря не пойму. Да и доверяла я ему. Действительно доверяла.
Про историю о ночной добыче листьев из закрытого общежития можно было рассказать целую историю. Вовремя мы о них вспомнили, ничего нельзя сказать... и ведь без листьев проект нельзя было делать, уже заявили преподу, что они будут – значит листья должны быть, и точка.
Я предлагала встать утром пораньше, почти сподвиглась на такой подвиг! А парень только подмигнул и парировал, что тянуть до утра не за чем. Можно и сейчас их достать. Я непонимающе нахмурилась. А этот... чудик заговорщицки подмигнул, и полез к окну. Зачем, я поняла позже.
В распахнутое окно врывался ветер, уже довольно холодный для октября месяца, надувая шторы пузырем. Парень забрался на подоконник с ногами и... перекинул их на ту сторону. Пришло осознание, что он... собирался прыгнуть?! Я пулей подскочила к этому идиоту, вцепилась в его пояс так крепко насколько могла. Уперлась коленками в батарею – на всякий случай, вдруг не хватит собственных сил, чтобы удержать Немрина от преждевременной кончины – и заголосила, прямо как резаная, даже сама не ожидала от себя такой громкости. Наверняка перебудила половину общаги, но на это было плевать. Такого леденящего, переворачивающего все внутри ужаса я не испытывала давно, и чтоб больше никогда не испытала!
Какую же чушь тогда несла, стыдно вспоминать, как назло я слишком хорошо помню что говорила. Про то, какой он хороший, умный, добрый, отзывчивый, красивый, прямо самый-самый, орала, какой он эгоист и как мне будет без него плохо и одиноко, чуть не расплакалась... А этот гад стоял и наслаждался – я это потом поняла, но не тогда. Хех, тогда мне казалось, что он вот-вот прыгнет, а если прыгнуть с пятого этажа то – или калека, или труп.
В конце концов парень решил, что хватит играть на моих нервах, перекинул ноги обратно, спрыгнул на пол и к моему неописуемому облегчению захлопнул окно.
Далее следовал пятиминутный крик с размахиванием рук и попытками отыскать в тех чистых зеленых глазах хоть намек на совесть. Потом я резко замолчала и все же расплакалась... Чувствовала себя такой опустошенной. И душевно, и физически. Меня трясло, и навряд ли от холода. А парень взял ни с того, ни с сего и ненадолго прижал к себе, положив руки на плечи.
Какой же он все-таки... гад. Именно так и никак иначе!
Больше Немрин никаких жестоких шуточек не откалывал и просто договорился с охранником. Хорошо, что дежурил какой-то молоденький новичок, а не здоровенный шкаф дядя Саша, подрабатывающий в свободное время охранником в тюрьме строгого режима. С этим новым охранником парень быстро нашел общий язык, а тот стал называть его "друганом". Нет, я уже почти не была удивлена фокусам Немрина. Порой кажется, что у него в кармане волшебная палочка спрятана. Взмах и вуаля, все что хочешь – исполнено.
Итак, сегодня, ради интереса, мой организм решил не просыпать и встать на десять минут раньше. Поэтому я успела без спешки одеться, позавтракать – в общем, сделать все, что делала обычно каждое утро. Немрина встретила, когда выходила из комнаты – новенький ждал в коридоре. Под мышкой наша свернутая в рулон драгоценность и гарант баллов – особенно для меня, потому что парень после недолгих уговоров согласился остаться в слабой группе. И он опять прислонил свой грязный кроссовок к стене!
– Ногу убери! – прошипела я, не блещущая по утрам хорошим настроением.
Парень поднял руки в успокаивающем жесте, едва не выронил формат, но от стенки отлип.
Сегодня у нас целый день проходил в одном корпусе и на одном этаже – этаже английского языка. Мы пришли в кабинет одними из первых, заняли первую парту, разложили формат, я поправила загнутые края листиков, кое-что подрисовала, подправила, и замерла, подобно невозмутимому парню, в ожидании звонка.
Мы решили защищаться первыми.
***
– Криво повесил... – я еще раз задумчиво окинула взглядом доску, имеющей гордое название "Winners board – Доска победителей". Как же приятно было на нее смотреть... Определенно, проект имени нас: Арелиной и Немрина, смотрелся лучше всех среди плакатиков остальных групп!
Новенький оглянулся и едва не грохнулся с невысокой стремянки, хорошо хоть я быстро среагировала и с сумасшедшее колотящимся сердцем придержала его за ногу.
– Опять твои тупые шуточки?! – гневно воскликнула, чтобы он не заметил моего испуга... пусть не заметит! Парень помотал головой с таким видом, что становилось ясно – шуткой и не пахло. Нет, определенно, с этим человеком моя жизнь никогда не будет скучной! С адреналинчиком, блин...
– Так где криво? – насмешливо вопросил он. Вот же, и как будто ничего не случилось! Я решила делать такой же вид.
– Там! – указала пальцем на правый верхний угол. – Повыше немного.
Мимо проходили студенты, некоторые немного притормаживали перед доской, и это так здорово льстило.
Я была так рада, что даже поблагодарила в ответ на похвальбу своих "дражайших" одногруппников. Вполне доброжелательно, надо признать. Вот как заслуженная победа действует на неподготовленного, но весьма одаренного...
– Кнопку...
Я подняла голову и непонимающе уставилась на новенького. Что-то говорил?..
Парень тихонько рассмеялся.
– Я говорю, хватит витать в облаках, Сонь, потом нахвалишь себя и я добавлю. А сейчас дай, пожалуйста, кнопку из коробки, в которую ты намертво вцепилась.
Я смутилась и протянула вверх эту злосчастную коробку. И как он про мысли-то угадал?
– Все? – Я еще раз внимательно посмотрела на стенд и молча кивнула ожидающему Немрину.
Он спустился, точнее, спрыгнул прямо с верхних ступенек, опять заставив мое бедное сердце испуганно замереть, сложил стремянку и передал ее другим ожидающим повесить свое творение. Сил ругать его уже не было...
Мы отступили к окну, чтобы не мешаться под ногами и вновь принялись любоваться своей работой.
– Столько часов труда... – задумчиво и отчего-то вслух протянула я, вспоминая все яркие моменты, связанные с творчеством вот этого шедевра. И пришлось признать, что все моменты рядом с вот этим парнем были такими яркими... в прямом смысле этого слова. И запоминающимися.
Парень тряхнул золотистыми волосами, отчего они растрепались еще сильнее, и присел на низкий подоконник, игнорируя мое протестующее шипение. Только улыбнулся ярко-ярко.
Плюнув на все, уселась рядом, расположив сумку на коленях и положив поверх нее руки.
– И не напрасно.
– Да уж, – со смешинкой ответила. – Вон, победителями стали... и домашку не нужно будет делать целый месяц!
Про половину семестровых баллов да еще плюс двадцать призовых – хех, теперь осталось набрать десятка два, и все, пятак мне обеспечен! – Немрин уже знает... Посмеялся, когда я ему рассказала и махнул рукой.
А я могла ведь умолчать, но не смогла. Умолчала – значит, почти соврала. А врать ему я не хочу, никогда.
– И не только. Благодаря ему, мы с тобой поближе познакомились, – парень снова улыбнулся. Прозвучало, как шутка... не приняла бы ее всерьез, если бы не посмотрела в его глаза.
Я совершенно смутилась, не знала, куда девать взгляд, да еще и это сердце опять забилось, как сумасшедшее... Встала с подоконника, прижав сумку к животу, как будто она была самым драгоценным, что есть в моей жизни. Да мне в этот момент все равно, что было сжимать, главное – чем-то занять трясущиеся руки. Сделала пару стремительных шагов прочь на подгибающихся ногах и громко, перекрикивая шум, объявила:
