Текст книги "Солнечный листопад-1 (ч.1-6) "

Автор книги: Елизавета Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 45 страниц)

Солнечный листопад

   NB: Не все события и герои являются вымыслом.

   ... Но и не все – правда.

   А теперь маленькое обращение. Дорогой читатель, спасибо что открыл файлик с этим произведением! Но я хочу предупредить тебя – это своего рода сказка. Здесь у героев будет все хорошо. Нет, даже отлично! Они не будут ссориться, а значит и мириться. Они не будут идти против мира, потому что сам мир будет активно помогать героям. Сначала – просто верить друг другу, учиться понимать, принимать любовь и отдавать не меньше – всего себя. Я постаралась оправдать название, сделав произведение солнечным и теплым. Чтобы при прочтении порой на губах читателя появлялась улыбка, а в груди поселялся такой теплый и мохнатый комочек. Чтобы у читателя, не испугавшегося темноватого начала, повысилось настроение и он на несколько минут, а может и часов позабыл о своих проблемах... Если это случится, я буду чувствовать себя одним из счастливейших людей на земле, ведь нет на этом свете ничего лучше, чем дарить другим кусочек радости.

   И помните, сказки – они существуют. Просто нужно внимательнее смотреть по сторонам ;)

Часть первая. Покажи мне верный путь

   Осень... Пора, когда зелень древесных крон разбавляется багряными и золотыми красками, а ночи, после дней, пока еще хранящих воспоминания о жарком лете, уже не такие теплые. А еще это пора дождей и сильных ветров. Девушка с унылым видом вздохнула, остановившись, едва выйдя на улицу. Стеклянные двери сомкнулись за спиной, ограждая ее от шума аэропорта, от которого уже болела голова. Синие с зеленью глаза, так напоминавшим всем ее знакомым море, поднялись к серому небу, щедро сыпавшему мелким и противным дождем. Навес, что был над головой девушки, совершенно от непогоды не защищал – служил скорее украшением, и не более того.

   Она сморщилась и поддернула воротник пальто. Новый порыв ветра попытался распахнуть ворот, чтобы бросить щедрую горсть холодных капель за шиворот, но девушка предусмотрительно придержала воротник, а другой рукой пыталась справиться с длинными шоколадными волосами, из-за ветра превратившимися в сущее наказание.

   Парень, ее спутник, с усмешкой на губах наблюдал за мучениями девушки. Сам он даже не попытался застегнуть рубашку – ветер трепал ее полы и надувал пузырем на спине, задирая чуть ли не до лопаток. А мелкие капли падали на лицо, шею и грудь в вырезе майки. В отличие от сестры, он не боролся ни с ветром, ни с дождем. Подобная погода вызывала приступ ностальгии по такой далекой родине. И как бы он не желал вернуться, это удастся нескоро... если вообще удастся. Путь назад закрыт давно. Закрыт самим парнем, пусть он этого и не хотел. Так получилось.

   Девушка, наконец, решительно выдохнула и быстро пошла вперед, оглядываясь в поисках указателей. Один человек из зала ожидания сказал, что автостоянка, нужная этим двоим, совсем недалеко, и по указателям можно легко понять, в какой стороне она находится. Вот только они изрядно поплутали, прежде нашли ее. Продолжая придерживать ворот одной рукой, второй девушка стукнула в окошечко ярко-оранжевой будки, а когда стекло поднялось и выглянула небритая физиономия, от которой она сразу же отодвинулась, сказала с оттенком стали и холода:

   – Я Мари Немрина. Вас предупреждали.

   Парень за ее спиной поставил один из чемоданов на мокрый асфальт, достал из заднего кармана джинсов сложенный пополам лист, развернул его и показал сторожу, придерживая на край двумя пальцами. Мужик – а более уважительно его и не назовешь – сощурился, пробежал глазами по строчкам, шевеля губами, и только после этого пропустил их внутрь, подняв оранжевую доску шлагбаума.

   Машина уже ждала на этой автостоянке, конечно же платной, причем плата за постой составляла втрое больше обычной. Но тех, кто направлялся к ней, это не особо волновало. Главное, что машина стояла в условном месте и была пригнана ко времени их прилета.

   Девушка щелкнула брелоком сигнализации, машина цвета синего предгрозового неба радостно мигнула чуть удлиненными фарами и пискнула. Не дожидаясь, когда брат закинет чемоданы в багажник, она распахнула дверцу и юркнула внутрь, тут же ее и захлопнув. Девушка положила ладони на кожаный руль и не сдержала улыбки. Кто бы знал, как же она соскучилась по своей "Ауди"!.. Чтобы ее успели прогнать к приезду через четыре границы, пришлось расстаться с верным "железным конем" на целую неделю.

   Через пару секунд распахнулась соседняя дверца и парень изящно, как мог только он – а после полжизни тренировок разве могло быть иначе? – залез внутрь. Его сестра пощелкала в панельку GPS-навигатора и завела двигатель.

   Парень расслабленно откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза.

   Вот они и на месте...

***

   Осень. Всюду серость. Блеклые здания, набившие оскомину своим видом. Унылые деревья с мертвыми листьями. Блеклое небо, однотонно-серое и противное. Люди, в лица, в глаза которых смотреть не хочется. Зачем?

   И холод. Всюду, пробирающий до костей. До самой души и сердца. Он поселился во мне давно, уже не помню когда. А может, был с самого рождения, только тщательно прятался? У меня теперь нечувствительное, замершее сердце. И никто в этом мире не сможет заставить биться его вновь. Это правда. Не самоубеждение, но порой так хочется, чтобы было именно так...

   Каждый день похож на предыдущий, он – на тот, что перед ним, как будто все эти дни сняли через копирку с одного оригинала. Я встаю ровно в семь сорок два – на это время поставлен будильник с настолько привычной, что она уже не раздражала, мелодией. Несколько минут на умывание и сопутствующие ему процедуры. Подхожу к зеркалу. Безразличная физиономия в обрамлении всклоченных волос непонятно темного цвета не вызывает никаких эмоций. Расчесываюсь и стягиваю пряди в хвост. Закалываю мешающуюся челку если та завивается или лезет в глаза или просто один-два раза провожу по ней щеткой. Одеваюсь. Складываю в сумку нужные тетради. Захлопываю дверь. Вместе с одногруппницей, соседкой по комнате, выхожу из общежития. Иду по заученной до мельчайших деталей дороге, переставляя на автомате ноги и в пол уха слушая шагающую рядом девушку. В голове, как всегда по утрам, пустота. Глаза слипаются, а голова болит от недосыпа. Мимо проходят люди. Я прохожу мимо людей – тут мы солидарны. Никому из нас нет дела до другого. Дохожу до универа, открываю двери и попадаю в новый мир. И в нем слишком много звуков, людей... да всего слишком много.

   Я смотрю в пол, иногда скольжу безразличным взглядом по смазанным лицам, не желая отделять знакомых от незнакомцев. Для меня это – толпа. И в ней нет имен, только общая, серая масса. Захожу в нужный кабинет, сажусь на свое место. И становлюсь невидимкой. Вокруг меня гвалт. Кто-то ходит неподалеку, разговаривает каждый о своем. Я их не слушаю. Я их не замечаю. И они отвечают мне тем же. Все та же солидарность, она давно меня устраивает... именно в этом месте.

   Мне не о чем с ними всеми говорить, это я поняла с самого первого, вынужденного знакомства на первом курсе. Меня они не интересуют. Так зачем же разговаривать с ними, участвовать их в такой никчемной и мелочной "коллективной" жизни?

   Я одиночка. Привыкла.

   А после универа прихожу в общежитие и сажусь за ноутбук, читать или играть в незатейливые игрушки. Наверстываю недостающие часы сна. Ненадолго просыпаюсь чтобы умыться и переодеться в ночнушку, и опять сплю. Теперь уже до утра.

   И опять все начинается сначала.

   Замкнутый круг.

   Как же мне ненавистна эта безликая жизнь! Мир. И каждая, даже мельчайшая его частичка. Но больше всего я ненавижу и презираю себя, что не может найти сил вырваться этого замкнутого круга. Перешагнуть через себя.

   Я так завидую людям, которых так ненавижу... Их жизнь наполнена такими яркими красками. Дни не похожи друг на друга. Вспышка! Феерия! У них окружающий мир раскрашен слепящими красками. А не однотонным серым с черными и белыми контурами предметов. Когда я перестала видеть краски? Как не стараюсь – не могу вспомнить. Такое ощущение, что вот так было всегда, но нет... Не так. Иначе, откуда я знаю, что вокруг меня цвета?

   ... Монохромный мир будет окружать меня всегда. Краски сейчас больно дорогие. А на такие, чтобы раскрасить жизнь, у меня тем более не хватит ни денег, ни сил, чтобы отыскать их в этом огромном мире. Да и не существуют они, эти краски. Жалкая выдумка еще более жалкой мечтательницы.

   Мечты – остаются мечтами. Сказкой. А сказок не бывает.

   Однажды, в начале чуть ли не самого важного курса меня свалила простуда. И то, что я не придала ей особого значения и не стала лечиться, надеясь на "авось", вскоре аукнулось. Возникли осложнения. Я слегла. Провалялась в кровати дома две недели. Жизнь превратилась в затянувшийся кошмар, из которого я практически не выныривала. Чем больше спала, чем сильнее слипались веки и гудела голова в редкие минуты бодрствования. Дрянное состояние слабости. Честно говоря, я думала, что это никогда не прекратится. Но... прекратилось. Просто и неожиданно проснулась совершенно здоровым человеком.

   Еще пара дней, и я, теперь смахивающая на свежий труп, поехала обратно в свою серую жизнь.

   ... По крайней мере, я так думала.

1

   Это утро началось с жуткого холода. Даже не сказать с точностью, что было его источником. Спросонья казалось что все, даже матрас и одеяло.

   Не переставая клацать зубами, спускаю ноги на пол и хмуро оглядываю комнату. Девчонки уже давно проснулись в отличие от меня, и были на зависть бодры и суетливы: одна оккупировала единственное зеркало, пристально рассматривая свое отражение, критично хмуря тонко выщипанные брови. Вторая же, одногруппница Анька, подобно мне сонно лупала похожими на щелочки глазами.

   Без пяти восемь, с удивлением посмотрела я на экран мобильного. На восемь минут позже обычного. "Проспала", – с еще большим удивлением констатировала, и бросилась к шкафу в непривычной спешке. По пятам носилась Аня – она ведь обычно встает вместе со мной, игнорируя всякие будильники. Вот и... доигнорировалась. Будет знать. Я – не будильник тебе!

   Но, вопреки моему скептическому предчувствию, мы не опоздали. За две недели моего отсутствия универ ничуть не изменился – все те же заполненные студентами коридоры и гвалт, от которого мои уши порядком отвыкли. Ничего, привыкну, куда денусь.

   В аудитории расселась почти во всем составе моя группа – это я поняла не по лицам, а по незанятым стульям. Удивительно, но мое место занято не было. Как приятно... Что-то вроде заботы? Нет, скорее уж никто не заметил моего отсутствия.

   Заняла свое место. Кольцо замкнулось вновь.

   Из сумки достала тетрадь с заранее списанным у все той же Аньки конспектом, и сосредоточила все внимание на строчках, хоть и прекрасно все помнила. Освежить никогда не помешает.

   Звонок. Я привычно встала и подняла глаза на дверь, ожидая прихода преподавателя. Вскоре, дверь открылась и показалась наша Ольга Михайловна Лялина, ее еще ласково называют Лялечкой, как за внешность – она выглядела немногим старше нас – так и за миловидность. Мне было сугубо все равно как она выглядит и сколько ей при этом лет. Объясняла четко и понятно – этого хватало за глаза. Вот только вместе с ней вошел какой-то белобрысый парень и встал рядом с учительским столом, точнее, рядом с Лялечкой. Рядом с ним она казалась ну совсем миниатюрной... К нам поступила еще одна дылда. И кто там говорил, что мужская половина человечества мельчает? В каком месте? Вокруг меня, что в университете, что в общаге, вот такие дылды.

   – Здравствуйте, садитесь, – привычно пропела Лялечка. Последовал послушный грохот усаживающихся студентов. Вот только сама она не села, как обычно, не достала из необъятной модной сумки свои журналы и материалы для урока, а продолжила стоять, чем привлекла немного потерянное внимание. И мое тоже. Что-то слишком много за сегодня всего выбивающегося из понятия "обычный"... – Ребята! – вот теперь точно на нее смотрели все. – Познакомьтесь, это ваш новый одногруппник...

   Дальше я слушать не стала, и опустила глаза обратно в конспект. Не ошиблась – пополнение к безликой массе. Больше им не интересовалась.

   Отстала я здорово. Оч-чень здорово. Лялечка с обреченным видом объясняла мне каждую мелочь и провожала полным неприкрытой надежды взглядом мой уже, кажется, двадцать второй подход-уход. А мне что, нравится? Но нужно понять, а пока не пойму – не отстану.

   В этот раз звонку преподаватель обрадовалась даже больше, чем ее ученики. А я огорчилась.

   Масса столпилась возле парты новичка, создавая затор, сквозь который я еле пробралась. Не удержалась от презрительного хмыканья. Стадо заинтересовалось? Не удивительно.

   Первую и две последующие пары объединяли три вещи: мое недопонимание, унылых вид преподов, и неизменная толпа, не рассасывающаяся даже во время пар. А этот их гогот, иначе просто не назовешь, раздражал до зубовного скрежета.

   К обеду я напоминала труп, по которому взад-вперед проехал каток. Единственным желанием было не разбирать пропущенное, как я мечтала вчерашним вечером, а доползти до кровати, рухнуть на нее и не вставать до следующего дня. Что я собиралась сделать. Осталось дело за малым – дойти...

   Толпа вынесла меня наружу, и за это я впервые была ей чуточку благодарна. Запахнув поплотнее воротник легкой не по погоде куртки, поплелась в привычном направлении. Двора, двора... дети и расставленные вплотную машины, едва протискиваешься среди них! Но что делать – самый короткий путь. Хорошо хоть про него знала только я. Хоть немного можно отдохнуть от толпы и шума, побыть одной... Ха-ха. Увы. Уже давно заметила идущую позади компанию из одного человека, парня, того новенького – я узнала его примечательную черную куртку с воротником-стойкой. Откуда такая внимательность к деталям? Просто именно о такой куртке я мечтала последние два года, вот и запомнила.

   Вот уже пройдено три двора. Он не отстает. И закралось подозрение – а не преследует ли он меня? Но здравый смысл подсказывал: зачем ему это делать? И я ему верю... после пятого двора уже не верила, потому что ну не может быть таких совпадений! Но если этот парень действительно преследует меня, тогда что ему нужно? Паника подкралась незаметно, но внутри разместилась основательно и уходить не желала. Я даже свернула в не нужный поворот, в надежде избавиться от "сопровождения", но безуспешно. Сделала круг, ускорив шаг насколько могла. И опять тот же результат – черная куртка неизменно выныривала из-за поворотов, кустов, деревьев, машин, углов домов, и упорно продолжала маячить позади. Глаза уже болели от постоянного скашивания, оборачиваться я, почему-то, боялась.

   Увидев родную общагу, я не сдержала облегченный вздох и, уже не таясь, рванула со всех ног к дверям. Вахтерша проводила обычно спокойную меня крайне удивленным, мягко сказать, взглядом. Негнущимися пальцами отрыла нужный ключ, просто пролетела лестницу и четверть коридора, со второго раза попала в замочную скважину своей двери, быстро забежала внутрь, закрылась, подергала ручку и устало привалилась к стенке. Сердце набатом отдавало в голове, я все никак не могла отдышаться и успокоиться.

   Нет, сегодня определенно чересчур много выбивающегося из понятия "обычный"!

2

   Тяжело плюхнула руку на стоящий рядом с кроватью стол. С попытки второй нащупала мобильник и поднесла его к глазам, которые усиленно разлепляла. Цифра восемь мигала как-то излишне радостно, вот только я этой радости не разделяла. Следом вскрикнула мгновенно вскочившая Аня и присоединилась к моим сосредоточенным метаниям. Волосы, одежка. Чтобы отлучится по важным и обязательным делам, выскочила в коридор. Он по случаю приближения начала пар, бурлил и кипел.

   "Время, время", – стучало в голове, прибавляя скорости шага и маневренности при обхождении стоявших людей. Их количество я привычно определяла по количеству ног – выше все равно взгляд не поднимаю. Одни ноги появились передо мной совершенно внезапно, из какой-то комнаты, и пришлось ускоренно тормозить. А еще поднять глаза, о чем я незамедлительно пожалела. Передо мной стоял новенький-обладатель черной куртки-преследователь, и, вскинув брови до чуть вьющейся челки, смотрел на ошарашенную и окончательно проснувшуюся меня, через пару секунд уже несущуюся дальше. Вот же я тупица... Все так просто и логично! Никакой он не преследователь-маньяк, как подумалось мне вчера, ему просто тоже нужно было в общагу, наверняка ему успели сообщить, что я живу в ней. Вот только отчего он решил пойти за мной, а не за основной толпой?! Потерялся?

   Благодаря эмоциональной встряске, до института мы с Аней добежали вовремя, за минуту до звонка. Места были заняты практически все, разве что кроме камчатки на втором ряде и моей парты. Какая прелесть. Стул непривыкшей к утренним пробежкам мне казался мягчайшим креслом. Было до одури жарко, я расстегнула ворот и помахала перед собой тетрадкой, нагоняя ветер и прохладу.

   Вместе со звонком в класс вошла черная куртка. Обладатель черной куртки – поправилась. Вот только он не спешил занять какое-нибудь место, а так и застыл возле двери, не убрав пальцы с ручки, и обводил взглядом ряды. Ему замахали несколько человек, громко предлагая взять стул и сесть с ними, но взгляд новенького как-то подозрительно буравил именно мою парту. Э нет, дудки! Никаких соседей! Я быстро шлепнула на рядом стоящий стул сумку и уткнулась в тетрадь.

   Увы, намек не был понят. Я услышала, как он подошел и встал рядом. А еще пристально смотрел на мой затылок. Я делала вид, что полностью поглощена подготовкой к паре. А он все стоял. И смотрел. Иди ты уже... вон к тем зазывалам!

   Дверь открылась и по линолеуму процокали знакомые каблуки. Не отрывая взгляда от тетради, встала. Лялечка поприветствовала группу. Все сели, кроме одного и, конечно, это привлекло внимание Лялечки.

   – Немрин, а вы почему не сели?

   – Мне негде сесть, Ольга Михайловна, – похоже, этот низкий, с насмешливыми нотками, голос принадлежал этому новенькому. Теперь на меня были обращены все взгляды. Захотелось стать невидимкой. Ненавижу такое внимание...

   – А вот же свободно рядом с Арелиной, – удивилась Лялечка. Теперь мне хотелось запустить сумкой уже в двух человек. – Арелина, да сними ты уже сумку! – не выдержала преподавательница и ее поддержали согласным гудением.

   Ну, новичок-Немрин!

   Я уныло вздохнула и перекинула ремешок сумки на свой стул, чем новенький незамедлительно и воспользовался. А я отодвинулась поближе к окну. Как же ненавижу соседей! Но все равно ощущение чужого присутствия давило. Только вот сделать я с этим, кроме как просто перетерпеть, ничего не могла.

   Лялечка напомнила всем, а в частности мне, что даже она бывает злопамятной, и за отнятые от пары пять минут прокатила меня по двум последним темам, придираясь чуть ли ни к каждому слову. Требовала объяснения для мельчайших, вскользь упомянутых деталей. Заставляла приводить примеры. Рисовать схемы. Когда она закончила и поставила выстраданную, мною, пятерку, я сильно напоминала мокрую мышь. По ощущениям, по крайней мере. Но был в этом один большой такой, жирный плюс – мне было глубоко все равно что кто-то рядом.

   Лялечка начала объяснять новую тему с черчения обожаемых ею огромаднейших, на всю доску, схемам. В этот раз она расстаралась – мелкие детали были настолько малюсенькими, что их с моего места было ну совершенно не разобрать, как не напрягать глаза. Я бы плюнула и перерисовала потом у Аньки, но Лялечка наматывала между рядом круги и восьмерки, и поэтому пришлось продолжать щуриться, безуспешно стараясь разобрать все закорючки, перекрестия и линии.

   К моей тетради с шуршанием придвинулась тетрадь соседская. C уже начерченной схемой.

   – Рисуй с моей.

   Скосила глаза на этого добрячка. И что он этим поступком добивается? Примазывается? Чего ему от меня уже надо?

   Вот только Немрин, похоже, не знает, что этот номер со мной не пройдет. Добьется он от меня чего-то, ага. А с тетради я срисую, раз уж есть такая возможность. Чего момент упускать?

   Преподаватель начала немного занудные объяснения, но что делать – она всегда так говорила. И тут рядом с ухом просвистел конкурирующий с далеко нетихим голосом Лялечки шепот:

   – Как тебя зовут?

   Лялечка тут же замолчала и хмуро посмотрела на нашу парту, как и половина группы, а вот я... я резко и неожиданно для себя шикнула, придвинув его тетрадку так, что острый край врезался в лежащую на парте ладонь. И теперь, когда внимание рассеялось, а препод опустила глаза в книгу, стала гадать – а вообще зачем я это сделала? Нет, ну правда – какое мне дело до сидящего рядом? Он же один из безликой толпы!

   Не прошло и минуты, как этот новенький опять прошептал, теперь уже намного тише, я его едва услышала:

   – Как тебя зовут?

   Я закатила глаза к потолку. Ну что за настырный... Какого ему мое имя сдалось? Врожденная общительность покоя не дает?

   Промолчала, понадеялась, что он отстанет, но нет, он опять повторил вопрос.

   Чтобы отвязаться от него, бросила:

   – Соня. – Но таким тоном, чтобы парень понял ясно – лимит вопросов исчерпан. Пусть с другими болтает. Но он, похоже, ничего не понял, иначе зачем ему называть свое имя?

   – А я Алекс. Приятно познакомиться, Соня.

   Угу, просто замечательная информация. Я счастлива! Я в восторге!.. Он идиот? По мне что, не видно, как я "хочу" общаться? Придется оторвать глаза от парты и выразиться более ясно. Сказать: "оставь меня в покое". И будет всем радость.

   Скорчив злобное выражение, подняла голову, столкнулась со взглядом своего соседа, и... тут произошло что-то странное, выходящие из всякого привычного, всякого... правильного. Серый мир на расцветился слепящими глаза красками. Немрин... улыбнулся. Широко... светло. Добро. Искренне. В прищуренных зеленых, как молодая весенняя трава, глазах отражалась улыбка.

   Нет. Я ошиблась... мир продолжал быть серым. В цвете только этот парень. Я... я впервые за столько лет видела краски, и поэтому так жадно всматривалась в них. И наверное от этого они казались такими яркими и сочными.

   Недлинные, золотисто-русые пряди в беспорядке падали на его лоб. На затылке они стояли таким небольшим ежиком... Загорелая кожа. Черная, не застегнутая ни на одну из пуговиц, рубашка, в которой проглядывала белая, с непонятным синим рисунком майка...И снова я ошиблась. То... чего этот странный парень касался, было тоже в цвете: его тетрадь с горным пейзажем, наша парта темно-коричневого цвета...

   Я вовремя ощутила, как набежали слезы и быстро отвернулась. Дышала я тяжело, будто сейчас не на паре сидела, а стометровку пробежала. А в голове роилось столько вопросов, что я не решалась разобрать хоть один из них – обязательно вывалятся остальные и погребут меня под собой. За попытками успокоиться, я пропустила звонок – обнаружила что занятие закончилось только по царящему вокруг оживлению.

   Руки, отчего-то, тряслись. А причины творящегося со мной рядом уже не было, чему я несказанно обрадовалась. И огорчилась, но постаралась это огорчение тщательно затолкать поглубже.

   "Ну уж нет, – постаралась убедить себя, складывая тетради в сумку. – Не нужно мне таких потрясений – никаких нервов не хватит!"

   Да, я испугалась. До смерти. Растерялась. Состояние это мне до жути не понравилось, так что повторения я не хочу. Уж лучше такая, привычная жизнь... А тяга еще хоть разочек глянуть на того парня в надежде... пройдет когда-нибудь.

   На последующих парах я попросила Аньку сесть рядом. На всякий случай и во избежание. А еще постаралась полностью сосредоточиться на том, что говорили преподаватели. И остаток дня прошел без каких-либо происшествий. Я не смотрела в сторону собирающейся вокруг Немрина толпы.

   – Ты видела его, видела?! – тормошила меня Анька, когда мы шли в общагу. Я кисло скривилась, но девушка не заметила. Она была целиком и полностью поглощена своими фантазиями... Если бы люди умели читать мысли, то меньше всего бы я хотела побывать в Анькиных мозгах. – Такой... такой... – дальше последовал только протяжный, спасибо хоть тихий, визг. – И умный, вон сколько отвечал преподам, и красивый, и компайнерский... Он так всем улыбается, – с придыханием и благоговением.

   Все. На Анечке можно было ставить жирный крест до завтрашнего утра. И лучше обходить ее десятой дорогой, чтобы она не заболтала до смерти этими: "Ах, какой... Ох, он такой..."

3

   – А сегодня у меня для вас особенное задание, – объявила препод по английскому, и я сразу подняла голову, отвлекаясь от перевода. Для бывшего «немца» – угораздило же в школе немецкий выбрать! – текст был довольно мозголомен. – Следующую неделю мы, все учители английского, решили объявить неделей золотой осени! Директор любезно отдал нам целый первый этаж, чтобы мы развесили там свои работы.

   "Работы?", – непонимающе нахмурилась, но через пару секунд все поняла. Ага, очередная серия проектов по определенной тематике. Наши англичане это дело любили, боготворили и поощряли дополнительными баллами.

   Сейчас, как всегда, она разобьет всех на пары, и я буду Анькой: просто договорилась со всеми преподами насчет подобных ситуаций – меня всегда с ней ставить. Но... Ее определили с другим. Анька виновато улыбнулась, а я почувствовала приближение паники.

   А хотя, чего я волнуюсь? У нас же тринадцать человек в подгруппе, всегда оставался один без пары. И просто в этот раз им буду я. А если нет, уж постараюсь договориться в преподом, она женщина понятливая и вроде как меня любит.

   Список студентов близился к концу, осталось три человека... И тут:

   – Арелина, звездочка моя, доверяю тебе нашего новичка. Покажи ему, как мы работаем, хорошо? – Препод с мягкой, доброжелательной улыбкой подписала мне приговор.

   С... ним. Просто замечательно! Я взъярилась... немного испугалась – хорошо, я опять перепугалась до смерти, – но медленно кивнула, соглашаясь. Пока соглашаясь. А когда прозвенел звонок и вся моя группа выползла из кабинета, подошла к ней и постаралась все объяснить.

   Да вот только препод ничего не хотела слушать. Давила на то, что у мальчика удивительное правильное произношение и она не хочет, чтобы он уходил в "сильную" группу. Его нужно было чем-то занять, заинтересовать... а мне в этом плане отводилась роль некой няньки, которая и должна его заинтересовать проектом. "А заодно и познакомитесь – смотри, какой паренек ладный"... Ну спасибо! Я не соглашалась – сдался мне этот план, и вообще, нянькой тоже становиться не хочется! Но тут я услышала заветное слово "баллы". Много. "Сколько – много?" – дотошно уточнила. Получила ответ.

   Я вышла из кабинета. Мне только что поставили ультиматум: или я вожусь с этим новеньким и получаю половину семестровых баллов просто так, либо я не вожусь и у меня эту же половину в конце семестра забирают... ничего не оставалось сделать как согласиться.

   Вот так вот... Конечно я выбрала первое!

   Повернулась и наткнулась взглядом на предмет спора – он стоял, прислонившись к противоположной стенке. Расслабленная такая поза. И снова повторилось то, что было вчера. Зеленые глаза, золотистые волосы, черная рубашка с короткими рукавами и белая майка под ней, темные джинсы, и стена за его спиной, выкрасившаяся в бежевый.

   Он отлип от стенки, выпрямился и улыбнулся.

   – Надеюсь, мы сработаемся.

   Звук его голоса помог придти в себя, собрать крохи выдержки, чтобы развернуться и бодро пойти... почти побежать от этого Немрина.

   "Я попала..." – билось в голове на остальных парах.

   "Я попала!" – крепла уверенность и обреченность, когда я упала на свой жалобно скрипнувший диван.

   – Зараза! – я со всей злости, которой у меня было уже немерено, треснула пяткой по стенке, и тут же взвыла от боли.

   Что за жизнь? Что я такого сделала, что меня так наказывают? Всегда, всю жизнь была примерной девочкой, делала то, что от меня ожидали...Так за что?! Увы, крик моей души никто не услышал. Да и если услышал бы – кому какое дело до моих проблем?

   Никому...

   Я обняла подушку и зарылась в нее лицом.

   Как же я мечтала, что однажды, в один прекраснейший момент, вернутся краски. Мир прекратит быть таким... какой он сейчас. Вот краски вернулись. Но не так. Не так... Я боюсь смотреть на этого парня, отказываясь признавать причину. Знала ее. Я боюсь что привяжусь к нему, единственному человеку в этом мире, кто может расцветить мой мир. Привяжусь и влюблюсь. А современная любовь меня откровенно пугает – она такая... ненастоящая. Потребительская. Можно назвать человека любимым, чтобы бросить его через парочку дней. Найти нового "любимого"... сколько раз уже такое наблюдала, не сосчитать. Я не хочу так. Боюсь, что влюблюсь слишком сильно. И когда меня решат бросить... боюсь предположить, во что превратится моя жизнь. Но такого не случится – уж скорее я буду тихо сохнуть по недосягаемому красавчику плейбою Немрину. Кто он. Кто я.

   Так что лучше просто не смотреть на него. Постараться это сделать.

   Надеюсь, я переживу эту недельку.

***

   – Ань... – Никакого эффекта. Соседка по кровати продолжала полулежать, уткнувшись взглядом в очередную книгу про бессмертную и вселенскую любофь вампира и обычной человеческой девушки тире очередной копии Сумерек". Попробовала я почитать... книгу захлопнула на пятидесятой странице. А вот ей нравится, до безумия – ее слова.

   – Ань! – уже намного громче окликнула. Она подняла на меня полные укоризны глаза. Вот не надо на меня так смотреть! Не действует уже. – Ты знаешь, в какой комнате поселили новенького?

   Она опять уткнулась в книгу и недовольно буркнула:

   – В семьдесят седьмой.

   Ого! Хорошее число.

   Я тяжко вздохнула и поднялась с дивана. Идти на пятый этаж, к этим тупым гориллам, да еще и в незнакомую комнату не хотелось совершенно. Но куда деваться? Времени в обрез, семь дней в запасе – по своему опыту знаю как они незаметно пролетают. На следующую пару англичанке нужно представить план работы и выбранную подтему. А следующая пара – послезавтра. Нет, ничего вместе с Немриным я делать не собираюсь – я что, враг себе? Решила же по максимуму ограничить свое с ним общение. Просто зайду, скажу что сделаю все сама, а он пусть отдыхает... Уверена почти на сто процентов – этот плейбоик больше любит с пивком в парке посидеть, за девочками погоняться или потрясти задом в каком-нибудь клубе. И сдался ему этот проект. Так что согласится, еще и спасибо скажет.