Текст книги "Солнечный листопад-1 (ч.1-6) "
Автор книги: Елизавета Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)
Столько денег! И все это вбухано в одну, маленькую машинку!
"Расточительство", – всхлипнула расчетливая жадина-жаба внутри меня.
Признаюсь, я пребывала в легком шоке. Малость потряхивало, но и только. Как уже раньше обдумывала – я не так уж и сильно удивлена. Подозревала многое, сейчас убедилась, да, удивлена такой состоятельности своего любимого, окутанного с ног до головы загадками. Но не так сильно, как нужно было бы... вроде. А вот любопытство и страстное желание узнать всего тайны – о, как же оно стало сильно! Но пока что терпимо...
Леша и папа подошли к нам чуть позже: последний был доволен, хоть глаза продолжали гореть фанатичным блеском, первый легкой улыбкой, без капли фальши и усталости – меня обычно папа своими расспросами выводит будь здоров, – покорял всю женскую половину семьи. Я – не была исключением, но смотрела не так фанатично, как вот бабушка. Старушка проявила небывалую прыть – а обычно жалуется то на "не работающие" руки-ноги, то на общее недомогание... Я понимаю, она пожилой, уважаемый человек, и да, наверняка у нее много что болит... Но вот взглянешь на эту активную старушку – она активнее меня и Лежика вместе взятых, а порой можно и приплюсовать маму и папу – и станет понятно, почему я так отношусь к ее словам. Да и вспомнить ее кактусики и погоню за новыми его видами – наша бабулька бегает (!) в свои семьдесят два ого-го как! И сегодня, сейчас, она еще раз подтвердила – возраст еще ничего не значит. И в свои семьдесят два она опять ягодка... изюминка.
Бабуля подхватила парня под локоток и, приговаривая, утащила в дом, да так быстро, что никто, в том числе и сам Леша, не успел очнуться. Две секунды – и мы, непонимающе пересматриваемся вместе с мамой – Лежик продал свое мелочное сердце и душонку этой... как ее там?.. мазерати, около которой и крутился. Вот второй папа мой... воспитание, что ли, сказывается? Но не генетика точно. Хотя... кто знает, каким был отец Лежика.
Ладно, не будем о грустном. Я приехала домой. Сейчас поздравлю папу, и поеду к Леше... кстати, которого нужно в срочном порядке отбивать у быстрой на эти дела бабули. А то... мало ли...
Я сама рассмеялась таким мыслям. Пусть глупость, но зато настроение повысилось, да еще как!
Мама тоже решила махнуть рукой – после того как два раза позвала Лежика домой – на мазерати-мана, и пошла вместе со мной домой. Где мы застали картину, как сказать, маслом: за кухонным столом сидят Леша и бабуля. Что делает парень и какое при этом у него выражение лица, понятно не было – спиной к двери сидел, но вот бабушка сияла, как свеженачищенный самовар – кстати, который у нас имеется, но закинут куда-то на чердак, к остальному вороху старых, ненужных веще, выкинуть который рука не поднимается. И даже глазками стреляла... В комнате пахло кофе, запах я этот не особо люблю и поэтому могу учуять где и когда угодно. Только вот кроме бабушки этот напиток никто не пьет, не потому что, как я, не любят, нет. Просто она – как самый ярый кофейный фанатик – тщательно оберегала "бесценные" запасы и как белка ныкала баночки-пакетики про запас. А запас у нее был... никто не сомневается что большой, но вот насколько – загадка из загадок. Обычно месторасположение самых "нычек" известно – папа старается, он тоже кофе любит, но скрытно. Иначе если бабуля увидит, как он распивает ее драгоценность... О-о-о, это будет что-то. Веником отходит так, что мало не покажется.
Вообще она ценит в этом мире только пять вещей: семья – этого у нее не отнять, – кактусы, кофе и самонамешанные чаи, которыми она так любит травить окружающих, и шоколадные конфеты. Расположено в порядке убывания любви. Но бывает, первое место занимают зеленые поросли в котельной – особенно по утрам, м-да.
Кстати, о конфетах! Я привстала на цыпочки, проверяя одну из догадок, и не ошиблась. Бабулька наша потчевала парня своими шоколадками, которыми никогда, ни с кем, ни при каких обстоятельствах не делится. Это Правило, именно так, с большой буквы. А вот с ним... запросто.
Ну, бабуля!
Попытки увести Лешу в зал не увенчались успехом. Бабуля цепко вцепилась в локоть парня. И мне было как-то стыдно с ней воевать. Так что эти двое так и сидели за столом: бабуля, подперев кулачком подбородок, мечтательным голосом рассказывала внимательно внимающему ей парню про свою буйную молодость, Леша в нужные моменты кивал – в общем, делал вид, что внимательно слушает... или так было на самом деле?.. А мы с мамой – я вовремя слинять не успела – готовили скорый праздничный ужин. Я уже сказала, что приехала всего на пару часов, только папу поздравить и поехать дальше – я не врала, я просто недоговорила... А то представляю, какая шумиха поднялась. И маме пришла в голову "замечательная" мысль отпраздновать два раза: сегодня, пока я здесь, и завтра. Папа ее целиком и полностью поддержал, ну тут не могло быть иначе. Ведь он любит маму, да и... покушать тоже любит. Особенно когда на подхвате ношусь я, а не он.
Через полтора часа все было готово. Наша традиционная курица с лимонами, запеченная в духовке, оливье – без него ни один праздник не обходится, – рыбная "мимоза" и еще какой-то новый салат с оливками, которые терпеть не могу. Скромно, да, но все окупалось количеством. Как всегда, все наготовлено в тазиках, литров под шесть вместимостью. Курица была одна, и за нее – уже опытная я – будет нешуточная драка между мной, папой и Лежиком, которому, обычно, достается больше лимонов, чем мяса.
Близость Леши маму, как человека воспитанного и не обсуждающего других людей в их присутствии, от расспросов остановила. Но по глазам вижу – лучше мне, например в туалет, не отлучаться – ведь следом пойдет, поймает на обратном пути, и... дальше можно не продолжать, кисло становится так, словно я все эти кружочки лимонов зажевала.
Праздник начался. Папу и Лежика отклеили от машины и посадили за стол – нужно было видеть обожающий взгляд последнего, направленного на Лешу.... И никакие пинки и тычки не помогли. Вот же идиот, еще неправильно поймут! Хотя... самому Леше было смешно, только он скрывал это ото всех. Но я все видела. Да уж, со стороны наша семейка кажется забавной, не буду спорить.
Перед тем, как папка и брат нацелил вилку на курицу, я вручила им подарки. Папа обрадовался бритве как ребенок, что здорово потешило самолюбие. Для Лежика у меня была припасен набор из болванок, на которые были записаны все игры за последние месяцы – Ленка помогала собирать и записывать. Подарок понравился, и еще как. Вот и еще выше скакнуло настроение!
Далее был семейный ужин, болтовня ни о чем, шуточки, почему-то в этот раз объектом для них выбрали нас с Лешей. И не скажу, что все они были приличными. Этот дурак смеялся, а я краснела, не зная, куда деть глаза и вообще спрятаться. Парню вернули его карточки, которые он, поблагодарив и опять заслужив обожающий взгляд бабули и уважающий мамин, сунул не глядя в карман джинс. После того, как половина содержимого тазиков была сметена, я посчитала нужным все же уехать, пока не поздно. Вон мама, да и папа – он нацелился на Лешу – уже предпринимали попытки увести в сторону и разговорить, пока мягкие, не настойчивые... но я-то знаю, что будет дальше. Поэтому тихо шепнула парню – пока никто на нас не смотрел, – что пора на выход. А дальше последовало объявление уже всей семье. Нас пускать не хотели, уговаривали остаться на ночь, показывая на пока не существующие сумерки на окном. Тут в дело вступил Леша, и как-то умудрился заболтать семью – я в это время в коридоре одевалась, и ничего не слышала. В нагрузку все-таки всучили остатки салатов. Я-то была против, но не парень. Он сначала смутился, чем я откровенно стала любоваться – ведь нечасто такую реакцию на его лице увидишь, – растерялся, а потом обрадовался и без пререканий взял увесистый мешочек.
Провожать нас они высыпали так же в полном составе, как и встречали. Но мужская половина больше прощалась с машиной, а не с нами. Я не стала обижаться и просто махнула рукой. Понимаю ведь все.
Усиленно махала в открытое окошко, пока махающая в ответ семья не скрылась за поворотом. Леша вырулил на главную дорогу и понесся вперед, а я, наконец, могла облегченно выдохнуть и расслабленно растечься в кресле.
Избежала расспросов... удалось. Точнее не так – отсрочила до восьмого марта, на которое обязательно приеду домой... Ну да ладно. Когда придет момент, тогда и буду решать, что делать!
Что-то в последнее время я стала слишком оптимистична. Но почему бы и нет, если жить стала такое светлой и радостной?
Я повернулась к любимому. Вот она моя, самая большая и единственная причина для радости.
– А нам долго ехать?
Леша быстро посмотрел на меня, улыбнувшись уголками губ.
– Так не терпится остаться со мной наедине? – насмешливо ответит он вопросом на вопрос. И безошибочно угадав мой негодующий восклик, который готов был вот-вот вырваться, добавил: – Минут десять, не больше. Готовься, – опять ненадолго повернув голову в мою сторону, парень подмигнул.
Готовлюсь, готовлюсь... только вот знать бы еще, к чему именно?
Дорогу, по которой мы ехали, я немного знала. Точнее нет – знала только ее начальный кусок: на велосипеде, когда еще жила дома и в школу ходила, тут гоняла. Бывало, вместе с братом. Тут тихо. Всегда. Машин мало, они редко когда проезжают. По бокам – высокие липы, старые, они пережили войну и стоят до сих пор. И будут стоять, даже не знаю, сколько именно. И эти деревья стали для меня символом, эдакой вехой в сознании, за которую зацепились некоторые детские воспоминания... Теперь, когда я проезжаю мимо них, не быв здесь около четырех лет, чувствую некоторое жжение в груди и острый приступ ностальгии. Вспомнились прошлые года... года прошлой, серой жизни, которую я порой пыталась вот такими вылазками хоть как-то разнообразить, отказываясь признаваться в этом даже самой себе... Оглядываясь назад, просто не понимаю, как же я так жила. Как выдержала? Хотя, какой там выдержала. Я сломалась, но этого даже не заметила. Переломы в психике, сознании срослись и стали незаметны, естественны. Но теперь-то я понимаю, что все не так. Нисколько не естественны. Леша своим появлением это показал. Я, вот такая, удивляющая себя – настоящая.
Я заметила, что мы, вообще-то остановились, только когда Леша окликнул меня с некоторым беспокойством. Я покачала головой и, стремясь успокоить его, улыбнулась. Это ведь просто глупые мысли, которым сейчас не место в голове. Вот я и постараюсь их забыть, только... что-то сильно всколыхнулось болото – а больше это месиво никак назвать нельзя – воспоминаний. Так просто, на одном только собственном желании, которого никогда мне не хватало, не забудешь. Но Лешу беспокоить по таким пустякам не буду. Я слишком для этого его люблю и ценю его душевное равновесие... как-то так. Хочу, чтобы он улыбался, а не как сейчас – волновался из-за меня. А вот что со мной... не так уж и важно. Пройдет, ведь он, мое лекарство, рядом!
Парень улыбнулся в ответ, но подозрительность и некоторое беспокойство все равно остались в го глазах.
– Тогда приглашаю тебя посмотреть мой дом.
Я тут же заозиралась со словами:
– А мы уже... – и заметила единственный среди этой чащобы дом. В окончании вопрос уже не нуждался, но я проговорила его на автомате, сосредоточенно рассматривая дом, – приехали...
25
У меня есть пунктик – рассматривать дома с разных «сторон»: сухо перечислить архитектуру, состав материалов, использованных при постройке, оценить, в каком стиле дом исполнен... А вот с этим – не хотелось. Совсем. Прямо как с моим домом. А причина одна: что этот, что мой – они настолько по-домашнему уютно выглядят, что не хочется портить свое впечатление, такое теплое и мягкое, всякой приземленной чепухой. Я даже не понимала, почему же он так воспринялся. Простой незнакомый дом. Но такой, что... не знаю. Не могу описать, да и не захочу, думаю. Но полюбоваться им – это можно. Особенно меня покорили деревянные резные коньки и плетеная оградка балкона, выполненная крест накрест из светлого, с оттенком солнечности дерева. А еще мне очень понравился забор – он был железным, и такие я недолюбливаю обычно, но этот... На вертикальных, довольно высоких прутьях вились, переплетаясь друг с другом в замысловатом рисунке лозы роз, выкованных до того четко, что казалось они настоящие, особенно в наступающих сумерках, где разница между цветным и однотонным – а именно это и отличало ковку от реальных цветов – стирается. За оградой весь снег был убран – а он недавно начал таять, и приносил еще больше хлопот, вызывал здоровое раздражение слякотью. А тут его не было, как словно бы и не существует тающей зимы. Только весна. О ней говорит редкие, чахлые поросли зеленой травки на земляной равнине, через которую протягивается только каменная дорожка.
Вот бы посмотреть этот дом летом... когда фруктовые деревья в глубине двора, защищающие от посторонних глаз его кусочек, начнут цвести. И при ветреной погоде они будут ронять лепестки, а теплый, ласковый ветер закружит из в маленькие вихрики, разнося лепестки, вместе с тонким ароматом весны, по всему двору. И когда землю укроет зеленый покров, такой мягкий, радующий глаза своей яркостью. А еще здесь бы цветов насадить, особенно рядом с оградой! И не обязательно роз. Можно... тигровый лилий, к примеру! Мне они нравятся очень. Как и герберы, но их наверное сложно вырастить... или нет... А вот ближе к оградке балкона поставить сетку и посадить виноград – будет очень красиво, когда он потянется по каменной стенке вверх, и укроет небольшое пространство как купол беседки...
– О чем с таким мечтательным лицом думаешь? – я скорее ощутила, чем увидела, как Леша встал рядом.
– Да вот планирую, как дом обустроить, – отшутилась. – Шучу, конечно, – оторвавшись от созерцанию, повернула голову к парню и поспешила уверить, на всякий случай. Я понимаю, Леша редко злится, но вдруг?.. Вот бы ко мне так приехали, порассматривали, и нагло заявили, что МОЙ дом собираются обустраивать по собственному вкусу... Я бы как минимум вежливо выразила недовольство. Как максимум... ну, это смотря от изначального настроения. – Дом у тебя очень красивый. Такой... домашний. Мне нравится, вот и размечталась.
Лешино лицо, вопреки всем домыслам, смягчилось, а из глаз окончательно пропало беспокойство, заменившись ласкающей своей теплотой нежностью. Ну и смешинками, а куда без них?
– Разве мы не хотели домик у моря? – Леша сделал шаг за мою спину и обнял за плечи, расположив подбородок на моем плече. Немного подумав, склонила голову к нему, чуть повернувшись. Вдохнула запах любимого... и вдруг поняла, что он – запах сладкого персика, станет вехой в сознании, с которой теперь навсегда будут ассоциироваться воспоминания о его доме.
– Ради такой красоты можно и отказаться от моря, – призналась. Леша старательно скосил глаза на меня, приобретя необычное для него, почти мальчишеское выражение, и улыбнулся краем губ.
– Я рад, что у нас вкусы схожи... А Мари этот дом не оценила. Сказала – слишком по-деревенски. – Он выглядел до того мило, что невозможно было удержать себя в руках. Хотела быстро чмокнуть к щеку, но задержала губы на шелковистой, как всегда гладкой щеке.
– Она просто не понимает, – и засмеялась, как дурочка. Над чем, спрашивается?
Парень улыбнулся шире. Видно, ему пришлось по душе такое мое временное "помешательство".
– Главное, что ты понимаешь меня. – Он отстранился, отпустил меня и встал рядом, а одна его рука, проскользив по спине от плеча к талии, сжала мою ладонь. – Ну что, пойдем? – Леша воодушевленно потянул вперед. – Думаю, тебе и внутри должно понравится.
Не сомневаюсь в этом.
И, подгоняемая нетерпением, зашагала рядом с ним.
Рядом с железными воротами располагался домофон, ну в точь-точь, как у Олеси Павловны. Леша нажал круглую кнопочку, зачем-то запрокинул голову и помахал. Я посмотрела наверх и углядела зеркальный объектив камеры. И довольно скоро ворота без единого скрипа отъехали в сторону, и я, ведомая парнем, вошла во двор.
Широкая каменная дорожка раздваивалась – одна "ветка" шла влево, к небольшому строению – гаражу, если судить по виду, а вторая – огибала дом. Вот по ней-то мы и пошли. Я не особо обращала внимание, куда ступаю – больше рассматривала дом, влюбляясь в него все больше и больше. Но огромные окна, они, похоже, были вместо стен, с другой стороны, выходящей на сад, окончательно покорили мое сердце. Вот такая у меня любовь – к подобным огромным окнам. Многие, когда узнавали, смеялись и обзывали мои мечты "мечтами о теплице", подразумевая... понятное дело, что. Но я же не имела в виду стеклянную коробку! Только вместо одной стенки – одно большое окно, занавешенное легкими, полупрозрачными пастельными шторками, и выходящее на цветущий сад или небольшое искусственное озерцо... или клумбу – тоже вариант. Но такие дома в России не строят, а если и строят, то только те, кто может себе позволить оплатить планировку и постройку собственного дома. Люди, которые смыслят в строительстве и архитектуре, либо люди богатые – могущие позволить себе оплатить работу специалистов.
Я – человек... хм, очень небогатый. Мне почти двадцать, а мои финансы поют такие романсы, что, порой, здорово влияют на самооценку. Нет, я работала. И получала деньги, весьма много. Но почти все отдавала в семейный бюджет: у нас бывают некоторые... проблемы. Наша семья пусть и не такая уж и большая, но любящая праздники устраивать. А после – усиленно голодать на кашах. Вот я и работала обычно ближе к каким-то глобальным праздникам, чтобы не есть осторчевшую крупу. Ну и другим не давать... Особенно бабушке – ей нужны витамины, а это фрукты, овощи, весьма и весьма дорогие. Даже порой из стипендии деньги выделяла на это дело. Так что вот так... На сегодняшний день у меня около девяти тысяч – стипендия за почти три года обучения в универе минус траты на праздники. И я прекрасно понимаю, что моей мечте – о собственном доме, построенном с нуля – не суждено пока сбыться, пусть я буду трижды специалистом – недоспециалистом – в нужной сфере. Но... по крайней мере, я могу пока полюбоваться на почти такой же, как в мечтах, Лешин дом. Закрыть глаза и на несколько минут представить, что он мой. Что мечта исполнилась. Если поговорить с парнем, возможно удастся уговорить его привозить меня сюда почаще...
Может... в этом году, как обещали некоторые преподаватели, меня устроят на практику по профессии в какую-нибудь прибыльную фирму. Может... я им понравлюсь, и они оставят меня подрабатывать и дальше. Буду учиться и работать – так некоторые делают. И быть может, к концу обучения я смогу исполнить свою мечту.
Я буду приезжать сюда и это будет скрашивать ожидание.
"... Если Леша не решит разорвать со мной отношения" – вспыхнула мысль, и я содрогнулась, хоть холодно не было, даже наоборот.
А ведь действительно... с чего я взяла, что такое счастье – оно навсегда? Ведь если посмотреть на остальные пары, особенно моих сверстников – как бы не была сильна их любовь, она когда-нибудь – у кого-то быстрее, у кого-то медленнее – затухает. И... а вдруг и нам это грозит?..
Нет... Нет-нет и еще раз нет!! Никогда... У меня затряслись руки. Никогда я не забуду его. Всегда буду любить, чтобы не произошло! Я же не выживу без Леши, моего самого величайшего сокровища.
А он?.. Я – неуверенный в себе человек. Не могу понять, чем заслужила его внимание. Его... Любовь. И поэтому я сомневаюсь. Не могу этого не делать...
Он говорил, что любит меня. И я верю ему, потому что это чувствую. Но... как все глубоко и серьезно? Так ли серьезно, как и у меня?
Он словно почувствовал что-то, остановился возле деревянного крыльца с широкими ступенями и резными перилами, посмотрел на меня обеспокоенным, внимательным взглядом. И я не успела отвернуться, на короткую секунду смотрела в его глаза со всеми своими страхами, но очень быстро взяла себя в руки. Улыбнулась и отодвинула все эти размышления в сторону. Он... мне не поверил. Знаю это, но допрашивать на улице не стал, а повел дальше.
Когда мы преодолели ступеньки, откуда-то – откуда именно я так и не смогла понять, они словно из воздуха соткались – по обеим сторонам входной двери выросли два мужчины в черны костюмах. Вот честно, первая мысль – после одной, непечатной и испуганной – была: "А им не холодно?" Леша нахмурился, и довольно сильно. Один открыл, вернее, попытался открыть дверь, но парень резка махнул ладонью в сторону, и двое, как один, склонили головы и пропали из виду.
Леша продолжал хмуриться, да и мою руку он сжал крепче. Но он зашагал дальше. Открыл дверь, пропуская меня внутрь. Сам он оглядывался и смотрел по сторонам, и выражение что его лица, что глаз, не понравились мне. Что-то случилось? И мне кажется, что это связано с появлением "людей в черном", до этого Леша был нормальным... вроде... Черт! Я даже не могу сказать это с уверенность – так погрузилась в размышления, что ни на что больше не обращала внимания.
За дверью оказалось небольшое помещение. Не прихожая, нет, просто проходное, так сказать, помещение. По правую руку сразу же, рядом с дверью, начиналась узкая лесенка, ведущая на этаж выше, а метра через три, не больше, располагалась еще одна внушительная, не уступающая входной, дверь. Которая и открылась, едва мы только сделали к ней шаг, и уже знакомый мужчина с проседью сделал к нам шаг– ну не знаю, как еще его называть, имени-то не знаю... Хотя, почему же? очень даже знаю – странное "Рик", услышанное от Леши. Но так я никогда не буду называть взрослого и незнакомого человека. Только по имени-отчеству, как и полагается.
Лешино лицо превратилось в каменную маску. Страшновато стало... от него потянуло злостью. Ну что с ним? Это все... из-за этого мужчины? Я перевела взгляд от парня на мужчину. И с удивлением заметила, что тот сохранял спокойствие. Он вскинул одну руку и сказал:
– Я знаю, что вы хотите мне сказать. Но все не совсем так, как вы, сер Алекс, что для вас и характерно, надумали. – И все та же ирония. – Из охраны тут только двое, и только из-за того, что они, как и я, были в задействованы в поисках в соответствии с вашим, – тут он сделал паузу, – пожеланием. Или вы хотели, чтобы я ездил по этому городу в одиночку?
Мужчина вскинул брови, выражая крайнюю, но насмешливую заинтересованность. Не знаю... я, наверное, разозлилась бы. Но Леша наоборот заметно расслабился и даже криво усмехнулся.
– Я пока тобой дорожу.
Мужчина вернул ему его ухмылку.
– Я приложу все силы, чтобы это "пока" продлилось подольше.
Развернувшись, он сделал шаг в сторону и, наклонившись, распахнул дверь. И в отличие от прошлого раза Леша его не одернул. Спокойно так пошел вперед, ну и я за ним, не удержавшись, посмотрев, когда мимо проходила, на мужчину. Встретилась с его насмешливым взглядом, и почему-то смутилась. Это смущение странное было. И объяснить его я не могла, но знала точно – оно отличается от смущение, например, перед Лешей. Как-то так...
От двери шли две полукруглых ступеньки – я едва не навернулась, их не заметив. Но Леша был начеку, и не дал мне растянуться на полу. Он помог мне сойти, и отпустил руку – возле ближайшей стенки располагался маленькая гардеробная, и парень принялся раздеваться. Но мне было не до этого – я с жадностью рассматривала комнату.
Знаю-знаю, пунктик... Но что поделать?
Зал, а я уверена, помещение использовалась именно как зал, был огромным, с высокими потолками, которые редко встретишь в современных домах. Подвесной, изгибающийся в виде волны... Раньше, когда только-только поступила в универ и начались профессиональные предметы, я впервые услышала этот термин "подвесной потолок в виде волны". Фантазия тут же услужливо предоставила неровные, изгибающийся волнами беленый потолок, и мне стало страшновато. Я не понимала – ну кто в здравом уме согласится на такой? Но оказывается я ошиблась. Не изгибался потолок, ничего подобного – волной называется резкий переход уровня потолка, вот к примеру идет он ровненький такой, идет, а потом резко поднимается на сантиметров десять выше. Вот это и есть волна. И вот подобное я видела перед собой.
Никаких висячих люстр – светильники были встроены в потолок: их было немного больше рядом с "волной", под двумя мягкими даже на вид диванами и плоским телевизором, и поменьше в остальных местах. А зачем, если из мебели тут только был "диванный уголок" и вешалка из темно-красного дерева с полкой под ней, для обуви. Пустота... И вот это я больше всего и оценила. Во-первых – никогда не любила маленькие помещения, во-вторых – терпеть не могу, когда они набиты мебелью, потому что ночью, бывает, встаю, хм, погулять, в темноте ничего не вижу и обычно натыкаюсь на все, какие только есть, углы. Что радости не доставляет. "А тут такое точно не грозит" – подумала с крайнем степенью умилению.
Эм... стоп, я что, в мыслях уже тут по ночам разгуливаю?? Разнаглела ты, Соня, ой как разнаглела! Опомнись, это – не твой дом, и ты тут только гостья!
Дальше самой примечательной вещью – если так можно это грандиозное сооружение назвать – была лестница, внушительная, монументальная и бросающая в священный трепет одним только видом. "Дуб", – определила наметанным взглядом. Ступеньки шире моей стопы, не высокие, но и не низкие – в самый раз. Перила не менее внушительны, чем ступени – каждая балясина, поддерживающая широкий поручень, толщиной с мою руку, не меньше. На такой можно безбоязненно прокатиться, и она точно не переломится... Но кататься я не буду, я пока не хочу так изощренно покончить жизнь самоубийством. Лестница вела, понятное дело, на второй этаж – даже видела его кусочек, и пару дверей.
Ну да ладно, что мне мешает – кроме как разрешения хозяина – подняться чуть позже наверх и утолить любопытство?
Взгляд опустился ниже, на первый этаж. Чуть левее от меня, противоположную стенку прорезал коротенький коридорчик, и по обе стороны его располагались двери – одна простая, а вот другая – с витражами вместо стекла. Я сделала зарубочку в голове, попозже подойти и хорошенько все рассмотреть. Сам коридор оканчивался еще одной дверью... Мне только кажется, или их действительно многовато?
Кроме этих на этаже были еще две двери, одна из них приоткрыта: выглядывали тумбы и, кажется, часть холодильника.. Нет, не показалось. Я вытянула голову и увидела еще и краешек стола.
Когда я вообще вспомнила о мире и развернулась к Леше, обнаружила, что он наблюдает за мной, прислонившись к стенке. А за его спиной... О, вот и моя греза – окна во всю стенку. И занавески... Такие же как и в мечтах – легкие, полупрозрачные, а по бокам, длинною до самого пола, тяжелые шторы... Парень тихо рассмеялся. То ли вид у меня потешный был, то ли он понял, что мой обожающий взгляд направлен не на него, а на это чудо за его спиной.
Как оказалось, не только он наблюдал за мной. Тот мужчина тоже. Стало немного неудобно. Задержала их своим неуемным любопытством, вот же! Опустила голову и принялась немного неуклюже снимать куртку. Леша отлип от стенки и галантно перехватил ее, когда я направилась к вешалке, и повесил.
Из кухни выглянула женщина, пробежалась взглядом по всем нам, остановилась на Леше, расплылась в широкой улыбке и явилась в дверном проеме уже целиком, быстро так зашагав к парню. Ну не ко мне же, в самом деле?
– Алекс! – воскликнула она. "Вот это голос", – восхищенно подумала. Там арии всякие там петь! Когда женщина подошла к парню, стало понятно, что в росте она ему уступает, но это не помешало ей протянуть навстречу руки и притянуть Лешину голову к, хм, объемной груди.
– Забыл ты нас совсем, – запричитала она, поглаживая золотистые вихры.
– Учеба, – глухо признался парень. "Подушка" качественно гасила звуки.
– Бедный ты мой... Голодал, наверное? – женщина прижала его еще крепче.
– Ведь знаю точно – голодал! Ты бы хоть сказал, я бы приехала, привезла тебе все... – запричитала она в ускоренном темпе, но Леша ее вежливо прервал:
– Евгения Васильевна, я задыхаюсь..
Женщина охнула и отпустила парня на волю.
– Ох, совсем забылась!
Леша, который уже давно распрямился, улыбнулся шире.
– Да ничего.
Он... изменился. Чем? Не знаю. Не могу описать. Но изменился точно. Стал более... раскованным? Спокойным. Счастливым. Уверенным, хотя он никогда не страдал неуверенностью.
Расслабился. Как бы... перестал удерживать себя в рамках, только ему известных. Хотя, так все люди делают, когда попадают домой.
Женщина еще раз осмотрелась, словно искала кого-то. Когда – стало ясно, когда она заговорила:
– А где Мари?
Леша пожал плечами.
– Занята, – коротко сказал. Женщина задумчиво протянула: "М-м-м", и принялась, с чего-то вдруг, пристально меня рассматривать. Резко захотелось спрятаться, да хоть за Лешу. Кстати, парень почти сразу заметил такой интерес к моей скромной персоне, подошел и обнял за плечи, выдвигая немного вперед.
– Это Соня, моя девушка. Она погостит у меня пару дней.
Реакция, какую вызвали эти слова, оказалась... неожиданной. Женщина Всплеснула руками и с нескрываемой радостью в голосе возопила:
– Гость?! – у меня отключилось правое ухо. Против воли вжимаюсь в грудь Леши. Это с чего вдруг она так обрадовалась? – Девушка?!
Парень вроде как кивнул, но точно утверждать не берусь – не видела.
Женщина еще раз всплеснула руками и с приговорами: "Гость... нужно спешить... столько делать, столько делать..." ринулась на кухню.
И Лешины слова – парень, похоже, тоже все прекрасно услышал, – повисли в воздухе:
– Да не надо ничего готовить!
Увы, его уже никто не слушал.
– Вы же знаете, ее не остановить, – сказал мужчина. Он кривил губы, старательно... скрывая рвущийся смех?
Леша коротко рассмеялся.
– Знаю.
Мужчина развел руками и позволил себе скупую улыбку.
– Тогда и пойду. Не буду мешать вам и вашей, – я опять "удостоилась" насмешливого взгляда, который мне ну совершенно не понравился. Отдавал он... пренебнережением, что ли?
– Рик. – Голос Леша резко похолодел. Улыбка стерлась с лица мужчины. Он то ли кивнул, то ли коротко поклонился и прошел на кухню, больше не сказав ни слова.
