Текст книги "Восток в новейший период (1945-2000 гг.)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 107 (всего у книги 113 страниц)
Главные итоги экономической эволюции
К рубежу веков экономика стран Востока претерпела существенные изменения по сравнению с положением в середине прошлого столетия. Тогда почти повсеместно она характеризовалась преобладанием аграрного сектора. Промышленность в отдельных странах (Иран, Ирак, Саудовская Аравия) была представлена такими по существу первичными отраслями, как нефтедобыча, а в сфере услуг (третичный сектор) доминировала мелкая частная торговля. Спрос на произведенный в национальных рамках продукт определялся преимущественно потребностями личных и небольших частных хозяйств, в то время как норма сбережений, а с ней и темпы роста оставались весьма низкими. Общий невысокий уровень производства лишь очень редко (портовые и островные государства) позволял иметь значительный экспортный коэффициент (отношение экспорта к ВВП).
К концу прошлого века сельское хозяйство потеряло значение преобладающей сферы в большинстве стран и регионов Востока. На него в среднем приходилась пятая часть произведенного в Азии и Северной Африке продукта (добавленной стоимости). Причем только в трех субрегионах (Закавказье и Центральная Азия. Южная Азия и Юго-Восточная Азия) в аграрном секторе производилось свыше 20 % ВНП, а если брать не средние, а средневзвешенные (с учетом распределения населения) показатели, то это характерно лишь для первых двух субрегионов.
На индустриальные сектора, в которые включаются все отрасли промышленности, строительство и инфраструктура (электро-, водо– и газоснабжение), в целом по Востоку приходилось 34 % ВВП, из них 19 % – на обрабатывающую промышленность. Наиболее высокими эти показатели были для Юго-Западной и Восточной Азии. А так как оба субрегиона относятся к числу наиболее богатых для Востока, то это свидетельствует о том, что импульсы от вторичных видов деятельности еще не передались там третичному сектору (торговля и услуги). Особенно явно такая тенденция видна при взгляде на средневзвешенные показатели для Восточной Азии, в наибольшей степени отражающие особенности экономической структуры КНР.
При сравнении с аналогичными данными по развитым странам Запада бросается в глаза все еще весьма значительный на Востоке удельный вес сельского хозяйства. В структуре экономик шести государств (США, Канады, Англии, Франции, Германии и Италии) аграрная сфера занимала (по данным на 1998 г.) всего 2 %. На индустрию в составе ВВП «шестерки» приходилось 34 %, в том числе на обрабатывающую промышленность – 23, а на третичную сферу – 64 %. Из последней цифры следует, что на Западе доход в торговле, финансах и других обслуживающих секторах давал до 2/3 годового национального дохода, а на Востоке – менее половины. Иначе говоря, хотя за вторую половину XX в. имели место очевидные изменения в структуре ВВП стран Азии и Северной Африки, но она продолжает заметно отличаться от таковой в западных государствах.
Имеются отличия между странами Востока и Запада и по структуре спроса, или использования ВВП. Так, доля личного потребления в странах Азии и Северной Африки несколько выше, чем в западных странах (68 против 62 %), а государственных расходов – ниже (14 против 19 %). Если же взять взвешенные по населению индикаторы, то разница в последнем случае окажется еще больше – 11 и 19 %, свидетельствуя о меньших на Востоке относительных масштабах перераспределения доходов через государственные каналы. Вместе с тем доля сбережений в Азии и Северной Африке в конце века оказалась такой же, как и на Западе, – 19 %, а по средневзвешенному показателю даже существенно выше – 28 %. Особенно велик тут вклад Восточной Азии, главным образом Китая, и ЮВА.
Эта закономерность (опережающе расширенный, сберегающий тип использования создаваемого на Востоке продукта) оставалась, судя по всему, характерной для всего последнего десятилетия XX в. Соответственно темпы роста восточных экономик за 1990–1998 гг. составляли 5,2 % в год, а средневзвешенные показатели из-за вклада наиболее крупных по населению стран (Китая и Индии) – 7,1 %. Между тем в шести развитых западных экономиках он равнялся в среднем 1,8 %, при том что средневзвешенный показатель (за счет США) был несколько выше (2,2 %).
Наименее представительным для Востока был субрегион, образуемый новыми государствами Закавказья и Центральной Азии. Их экономики отличались самым высоким удельным весом сельского хозяйства и наиболее низким – сферы услуг. Средняя доля внутренних сбережений там, по данным на 1999 г., не достигала 10 %, а в Грузии и Армении сохранялись ее отрицательные значения, которые были особенно велики в предшествующем, 1998 г. (в последней – минус 26 %). По сравнению с Закавказьем почти все экономические показатели центральноазиатских государств были лучше. Однако за 1990–1999 гг. в среднем по всем странам субрегиона наблюдался не рост, а небольшое сокращение валового национального продукта.
Что касается других подрегионов, то наиболее скромными темпами росла экономика Северной Африки (3 %), среднегодовые приросты в 4–5 % характеризовали расширение ВНП в Юго-Западной, Западной, Южной и Восточной Азии. Самым быстрым (почти 7 %) был средний рост в Юго-Восточной Азии, но средневзвешенный параметр здесь ниже, чем в Восточной Азии, где он достиг рекордного уровня в 10 % благодаря мощному рывку Китая. Ненамного меньше, чем в ЮВА, и темпы средневзвешенного прироста в Южной Азии, в которой почти шестипроцентный прогресс обеспечила Индия. При этом в отличие от Восточной Азии (т. е. Китая) быстрый экономический рост в Южной Азии (Индии) наблюдался при высоком удельном весе частного потребления и довольно низкой доле внутренних сбережений.
Страны Востока в конце XX в. отличал также достаточно высокий экспортный коэффициент. Он составлял примерно 1/3 их ВВП. Этот индекс особенно значителен для морских государств Юго-Восточной и Восточной Азии, а также для нефтедобывающих стран Юго-Западной Азии. Впрочем, доля экспорта в составе внутреннего продукта и других субрегионов Востока также значительна – средние показатели не менее 1/5 части, хотя с учетом фактора населения они, например, в Южной Азии понижаются до 1/7 части производимого там национального дохода.
Интересно, что экспортный коэффициент (взвешенный) для государств мира с высоким подушевым доходом находился в тех же пределах (24 %), а для шестерки наиболее развитых стран равнялся 27 %. Средневзвешенный индикатор для последней группы государств (21 %) практически полностью совпадал с таковым для группы государств Азии и Северной Африки.
Результаты в социальной области
В середине XX в. абсолютное большинство жителей Азии и Северной Африки проживало в деревнях, в условиях традиционного сельского быта. С этих позиций данные о ситуации в конце века выявляют существенные изменения. Перемены касаются не только места проживания (в сельской или городской местности), но и бытовых условий, которые непосредственно влияют на распространенность многих болезней и продолжительность жизни. Такие базовые факторы здравоохранения, как современные средства санитарии (канализации) и наличие обеззараженной (чистой и безопасной) воды, были едва доступны для большинства жителей стран Востока (особенно некоторых его субрегионов) в середине XX в., и потому так впечатляют перемены, произошедшие за вторую его половину.
Характерные сдвиги наблюдались и в составе самодеятельного населения стран Востока. Если в годы после окончания Второй мировой войны лишь незначительная часть женщин выходила на рынок труда, участвуя в производительной деятельности за пределами дома, то к концу века они стали составлять весьма существенную долю дееспособного населения. С этим, по всей видимости, в немалой степени связано снижение рождаемости и сокращение темпов роста населения.
В государствах рассматриваемого региона в среднем более половины населения к концу века проживало в городах (в соответствии с национальными критериями). Но с учетом общего числа жителей, т. е. согласно средневзвешенному показателю, в сельской местности по-прежнему сосредоточивалось большинство, более 3/5. При этом толя горожан уменьшается в направлении с запада на восток. Они преобладают в Северной Африке, Юго-Западной и Западной Азии как в среднем по странам, так и в общем числе жителей. Промежуточное положение между западными и восточными субрегионами занимают страны Закавказья и Центральной Азии с равным количеством городского и сельского населения. В Восточной и Юго-Восточной Азии численность горожан в общей массе населения была заметно меньше – от 1/3 до 2/5 (в Китае – 32 %). Но в первом из регионов за счет высокой урбанизированности Японии (79 %) и обоих корейских государств горожане в среднем составляли свыше 2/3. Наиболее сельским подрегионом являлась Южная Азия, где к горожанам в среднем относилась только четверть жителей, а средневзвешенный показатель равнялся 30 % (в Индии – 28 %).
Удельный вес женщин в рабочей силе к концу XX столетия в странах Азии и Северной Африки вырос почти до 40 %. В западных субрегионах Востока этот индикатор меньше, чем в восточных, но и там он не опускается ниже 25 %. Наиболее интенсивный рост занятости женщин в западных, мусульманских, ареалах наблюдался в последнюю четверть века, так как там еще в 1970-х годах их экономическая активность была крайне низкой – 5-15 %. Увеличение доли занятых женщин отразилось на их удельном весе в рабочей силе. В Саудовской Аравии, например, он в 1980 г. равнялся всего 8 %, а к 1999 г. вырос до 16 %, соответствующие показатели для Кувейта – 13 и 31 %, Иордании – 15 и 24, а Ирана – 20 и 27 %. В целом в странах Западной, Юго-Западной Азии и Северной Африки он увеличился с 24 до 27 %, оставшись на уровне немного меньшем, чем в Южной Азии (33 %), и заметно более низком по сравнению с Восточной и Юго-Восточной Азией (44 %).
Такой крайне важный для демографического роста показатель, как фертильность, в странах Востока снизился к рубежу веков до 3,0. Это означает, что среднестатистически на женщину детородного возраста (15–49 лет) приходится три деторождения (еще 20–30 лет назад их число равнялось пяти-шести). Понизившаяся рождаемость обеспечивает расширенное воспроизводство поколений, но достаточно умеренными темпами. Коэффициент фертильности (показатель суммарной рождаемости) по субрегионам колеблется, по данным на конец века, от 2,0 в Восточной Азии до 4,1 в Юго-Западной Азии (соответствующие средневзвешенные показатели – 2,3 и 4,9).
Рождаемость в современную эпоху варьирования коэффициента смертности в относительно узких пределах служит главным дифференцирующим демографическим фактором. В западных субрегионах Востока она в целом заметно выше, чем в восточных. Будучи относительно небольшим для северного, Закавказско-Центральноазиатского подрегиона, этот параметр еще весьма значителен в южном (южноазиатском) ареале.
Между данными о доле женщин в самодеятельном населении и количестве у них детей наблюдается заметная корреляция, объясняющая значительную часть различий в фертильности. Положение женщин в обществе и сопутствующие этому обстоятельства социокультурного свойства в немалой степени определяют также разницу между темпами роста населения в западных и восточных субрегионах Азии и Северной Африки.
Следует при этом отметить, что во второй половине XX в. почти во всех странах и субрегионах Востока наблюдалось снижение рождаемости и темпов прироста населения. Весьма заметными эти тенденции стали в последней четверти века, особенно в его последнее десятилетие. Те же тренды характеризовали демографическое развитие мира в целом, которое на две трети и определяла ситуация на Востоке. Так, по сравнению с 1970–1975 гг. коэффициент фертильности в мире уменьшился с 4,5 до 2,7, а среднегодовые темпы прироста населения упали с 2 % в 1970 г. до 1,25 % в 2000 г.
Из данных по странам Востока следует, что для региона в целом средневзвешенный показатель прироста населения на середину 2000 г. равнялся 1,4 %, т. е. был несколько выше среднемирового. При этом он варьировался в широких пределах – от 2,7 % в Юго-Западной Азии до 0,9 % в Восточной Азии (в Китае этот показатель составлял 0,94, а в Японии – 0,18 %). Без последнего субрегиона средневзвешенный индикатор равнялся 1,6 %. В странах Северной Африки и Южной Азии прирост составил соответственно 1,8 и 1,7 % (в Индии – 1,6 %), в Юго-Восточной Азии – 1,6, а в Западной Азии и Закавказско-Центральноазиатском подрегионе – 1,3 %.
Весьма значительно за последние десятилетия XX в. сократились масштабы такого явления, как детская (в возрасте до одного года) смертность. Для Востока в целом характеризующий его показатель равнялся в 1997 г. 50 на 1000 благополучных (живых) рождений, между тем как в 1980 г. он был в 1,5 раза выше. В Турции, например, имело место его снижение со 109 до 40, в Иране – с 87 до 32, а в странах Южной Азии со 119 до 77 на 1000 рождений. В последнем субрегионе он и на рубеже веков остается самым высоким, а рекордно низок он в Восточной Азии, несмотря на то что оба подрегиона и демографически доминирующие в них Индия и Китай относятся к самым сельским (тут, возможно, следует напомнить, что используемые статистические данные относятся к категории официальных, т. е. предоставляются правительствами соответствующих стран).
Средняя продолжительность жизни (взят показатель, рассчитанный для мужского населения как более вариабельный) оказалась в конце века по существу во всех странах и субрегионах Востока весьма высокой. В целом по региону продолжительность жизни (более строго, ожидаемая вероятность дожития) достигла у мужчин 66 лет. За этот рубеж она перешла в Восточной и Юго-Западной Азии, а также в Северной Африке. Ни в одном подрегионе она не опускалась ниже отметки в 60 лет.
Стоит отметить, что рост средней продолжительности жизни происходил в большинстве субрегионов весьма быстрыми темпами в последние десятилетия прошедшего века. Так, еще в 1975–1980 гг. вероятность дожития в Саудовской Аравии равнялась всего 46 годам, в Иордании и Ираке – 54, в Турции – 55, в странах Южной Азии – 51, причем в Бангладеш только 42 годам. Такая же ситуация характерна и для стран Юго-Восточной Азии: в Лаосе она была 40 лет, в Индонезии – 46, во Вьетнаме – 48, в Индонезии – 50, в Таиланде – 55 лет. Лишь в Восточной Азии продолжительность жизни и в конце 1970-х годов была выше: в Китае – 62 года, а в Японии уже в 1950 г. она достигла 58 лет. По неполным сведениям, относящимся к середине века, жизнь в странах Востока продолжалась в среднем примерно 40 лет. Так что прогресс, достигнутый за истекшие полстолетия, совершенно очевиден.
На этом фоне неудивительно, что быстро улучшался, особенно в 1980-1990-е годы, такой индикатор здоровья и качества жизни, как процент населения, имеющего доступ к источникам обеззараженной воды. За 1982–1995 гг. во многих странах он увеличился почти вдвое: в Иране – с 50 до 90 %, в Индии – с 54 до 85, в Индонезии – с 39 до 65 %. К концу века использовать чистую и безопасную воду могли 4/5 жителей государств Востока.
При всех успехах на цели здравоохранения в 1990–1997 гг. государства Азии и Северной Африки выделяли относительно небольшие средства, составлявшие в среднем 2,2 % их ВВП (средневзвешенный показатель – меньше 2 %). Особенно невелико соотношение этих расходов к внутреннему продукту в Южной и Юго-Восточной Азии.
По сравнению со странами Востока государства с высоким доходом расходовали на здравоохранение в три раза большую долю внутреннего продукта – 6 %, а шестерка наиболее крупных и развитых стран Запада – даже 6,6 %. Последние находились впереди стран Востока и по таким показателям, как средняя продолжительность жизни мужчин – 77 лет (средневзвешенный показатель – 81 год) и по показателю детской смертности (в девять раз ниже). Коэффициент фертильности в странах с высоким доходом и в государствах «западной шестерки» равнялся, по данным на конец XX в., 1,7, т. е. был примерно вдвое ниже, чем в Азии и Северной Африке. По доле женщин в составе рабочей силы Восток не слишком отличался от Запада – 37–38 % против 43–44 %, а вот по удельному весу горожан разница заметнее – в странах «шестерки» к городскому относилось 4/5 (79 %) жителей (против половины в странах Востока в среднем и 2/5 по средневзвешенному индикатору). Вместе с тем все большая часть городского населения мира принадлежит Востоку. К концу века она достигла почти половины (48,3 %, или 1340 млн. из 2773 млн. человек).
Несмотря на то что разница между Востоком и Западом в социальном развитии безусловно сохранилась, к концу века, как представляется, произошло «подтягивание» первого ко второму. Создается впечатление, что темпы догоняющей Запад эволюции стран Востока заметно ускорились в последней четверти века, особенно ближе к его окончанию.
Это не отменяет, конечно, того факта, что страны Азии и Северной Африки в целом и в среднем остаются менее богатыми, а также того, что весьма значительная часть их населения и на рубеже веков проживала ниже черты бедности, а немалый слой людей обитал в условиях глубокой нищеты. Так, по расчетам исследовательской группы Всемирного банка, ниже международной черты нищеты, определяемой в один доллар в день на основе ППС, проживало в Индии в 1997 г. 44 % населения, в Пакистане в 1996 г. – 36, в Бангладеш тогда же – 29, в Китае в 1998 г. – 9 %.
Вместе с тем в большинстве государств, по которым есть сопоставимые тайные (а к таковым, заметим, относятся некоторые крупные страны из самых неблагополучных субрегионов), за последние десятилетия наблюдались некоторые позитивные сдвиги. В Индии, определяющей «погоду» в Южной Азии, доля бедного населения, согласно оценкам, уменьшилась с 52 % в 1973/74 г. до 30 % в 1987/88 г., в Бангладеш за примерно тот же период с 73 до 47, а на Филиппинах за 1971–1991 гг. – с 52 до 45 %.
При всей разноречивости и далеко не полной сопоставимости оценок бедности по странам (и даже в рамках одной страны вследствие изменения методов подсчета) выявляется общая тенденция, получившая развитие в 1990-х годах. По вполне сопоставимым данным, в Индии доля населения за национальной чертой бедности упала с 41 % в 1992 г. до 35 в 1994 г., в Бангладеш – с 43 % в 1991/92 г. до 36 в 1995/96 г., в Камбодже – с 39 % в 1993/94 г. до 36 в 1997 г., в Иордании – с 15 % в 1991 г. до 12 в 1997 г., в Китае – с 6 % в 1996 г. до 4,6 % в 1998 г. Вместе с тем в некоторых странах она, наоборот повысилась: в Индонезии – с 16 % в 1996 г. до 27 в 1999 г., в Марокко – с 13 % в 1990/91 г. до 19 % в 1998/99 г.
Уровень бедности по странам различных субрегионов, как видим, колеблется в широких пределах, объясняемых отчасти особенностями национальных (государственных) подходов. В странах западных субрегионов Востока он, как правило, не превышал 20 %, а вот в северном подрегионе достигал (в кризисный для него период) величин, сопоставимых с южноазиатскими: в Казахстане – 34,6 % (1996 г.), в Киргизии – 40 % (1993 г.).
Социокультурная и научно-техническая эволюция
К моменту окончания Второй мировой войны уровень грамотности, общего образования и науки, а также технической оснащенности экономики, в том числе семейных хозяйств и частного быта, был весьма незначительным почти на всем Востоке. Исключение составляла Япония, однако она лежала в развалинах после разрушительных авиационных налетов и взрывов атомных бомб. В последующие десятилетия Азию и Северную Африку постепенно, но с нарастающей скоростью охватили процессы общественно-культурного и научно-технического реформирования.
Ниже мы рассмотрим некоторые итоги, которых добились страны и субрегионы Востока к концу XX в., и начнем с характеристики расходной части государственных бюджетов на цели образования, а также обороны, учитывая, что часть военных расходов связана с научно-технической областью и подготовкой высокообразованных кадров.
Что касается просвещения, то в целом по Востоку они равнялись 3 % от ВНД, по данным за 1996 г. При этом наибольшими они были в государствах Юго-Западной Азии, Северной Африки и Закавказско-Центральноазиатского подрегиона (свыше 5 %). Доля этих расходов в Южной и Западной Азии оказалась близка к средней для региона, а в Восточной и Юго-Восточной Азии – несколько меньше (взвешенные по населению значения соответственно 2,5 и 2,2 %).
Интересно, что средний показатель расходов на эти цели в группе государств с высоким доходом равнялся 5,4 %. В нее, впрочем, входит и Япония, и некоторые нефтеэкспортирующие государства Юго-Западной Азии. Однако отставание в этом отношении большинства стран Востока очевидно.
На военные цели государства региона тратили в 1995 г. 3,6 % ВНД, причем относительно небольшие государства в среднем тратили больше, так как средневзвешенный показатель равнялся 2,7 %. Высоким уровнем (почти 10 %) выделялся субрегион Юго-Западной Азии, а повышенным Северная Африка (около 5 %). В других подрегионах показатель военных расходов находился на среднем и примерно одинаковом уровне, но внутри них наблюдались отклонения – в Южной Азии повышенная доля расходов отличала Пакистан, а в Западной Азии – Турцию.
Свидетельством технического прогресса как экономики, так и бытовой сферы является количество потребляемой электроэнергии. В соответствии с этим показателем в расчете на душу населения наиболее продвинулся восточноазиатский ареал, но главным образом благодаря Японии (свыше 7 тыс. кВт/ч согласно сведениям на 1995 г.). Из-за огромного населения Китая средневзвешенный индикатор для Восточной Азии оказался лишь немного больше, чем в целом по Востоку. По этому параметру вперед вышла Юго-Западная Азия, почти вдвое выше среднего он в субрегионе Закавказья и Центральной Азии (прежде всего, благодаря Казахстану). Наиболее низкие средние показатели отличали Южную Азию (200–300 кВт/ч), Северную Африку, а также Юго-Восточную Азию. По сравнению с развитыми, высокодоходными странами регион Азии и Северной Африки имел в десять раз меньший средневзвешенный показатель – 865 против 8121 кВт/ч. Уступал он более чем вдвое и среднемировому индикатору – 2027 кВт/ч. Таким образом, научно-технический прогресс, неплохим индикатором которого является потребление электроэнергии, хотя, безусловно, и охватил в определенной мере страны Востока, далеко еще не преобразовал всю их экономику, быт и сферу информации.
Отставание в последней, хотя и несколько менее выраженное, чем в подушевом электропотреблении, видно из приводимых в международных статистических изданиях данных о количестве радиоприемников и телевизоров в расчете на душу населения. Радиоприемников в странах Востока, по данным 1996 г., было примерно в семь раз меньше, чем в развитом мире, и более чем вдвое меньше по сравнению с миром в целом (182 против соответственно 1300 и 380 на 1000 чел.). Еще меньше разница в относительном числе телевизоров – 188 на 1000 жителей в Азии и Северной Африке, 664 – в наиболее богатом ареале и 280 – в общемировом масштабе.
При этом существенно отстает от средних для Востока показателей лишь один субрегион – Южная Азия. Ниже среднего они также для Юго-Восточной Азии и Северной Африки, а выше среднего для Закавказья и Центральной Азии, Юго-Западной и Восточной Азии (для последней даже с учетом величины китайского населения).
Новейшим показателем распространенности современных средств источников информации и уровня интернационализации информационных потоков служит доступ к мировой электронной «паутине», к сети Интернет. Два специальных обследования доменов (активных пользователей) этой сети показали, что между январем 1999 и январем 2000 г. их число в расчете на 10 тыс. жителей увеличилось на 60 % (120 против 75). Для стран с наиболее высоким доходом этот показатель возрос с 470 до 777 (на 65 %). В целом на Востоке соответствующий параметр в 2000 г. равнялся всего 10, а рост за год составил 59 %. Отставание особенно очевидно в случае стран Северной Африки и Южной Азии. Несколько меньше оно в Восточной Азии, где высокий показатель Японии (208) не может компенсировать низкий Китая (0,57; последний, правда, вырос за год в четыре раза). Довольно широко распространен Интернет в отдельных странах Юго-Восточной Азии, в Малайзии и особенно в Сингапуре (452), а также Юго-Западной и Западной Азии (Кувейт, Турция, Ливан). Как Япония и Сингапур на востоке региона, Израиль занимает исключительное с точки зрения использования интернетовской сети положение на его западе (225).
Касаясь культурного развития, нельзя, конечно, обойти вопрос о грамотности и неграмотности населения. В начале рассматриваемого периода, т. е. в середине XX в., большинство жителей Азии и Северной Африки было неграмотным, не умело ни читать, ни писать. Даже в Индии, где колониальные власти предпринимали определенные усилия для расширения прослойки грамотного и образованного населения, неграмотным оставалось большинство. Согласно первой после достижения независимости переписи 1951 г. неграмотными были 76 % мужчин и 92 % женщин.
Спустя полвека (по данным 1997 г.) ситуация заметно изменилась, хотя неграмотность не исчезла и остается уделом еще очень существенной доли женщин. Велико число неграмотных взрослых (старше 15 лет) в субрегионе Северной Африки, где они составляют треть (34 %) среди мужчин и почти 2/3 (59 %) среди женщин. В ареале Юго-Западной Азии неграмотна пятая часть (19 %) мужского и более 2/5 (43 %) женского населения. В Западной Азии (Турции и Иране) к числу не имеющих читать и писать принадлежит каждый пятый мужчина (21 %) и две из пяти женщин (39 %). Данных по грамотности в субрегионе Закавказья и Центральной Азии в индикаторах мирового развития практически нет – только для Таджикистана приводятся цифры в 1 % неграмотных мужчин и 2 % неграмотных женщин. Учитывая, что это государство относится по большинству показателей к категории наименее развитых в субрегионе, положение в нем в этом вопросе можно, следовательно, считать весьма благополучным.
В Южной Азии, наоборот, оно наименее благоприятно. Здесь неграмотными в конце века были 36 % взрослых мужчин и 63 % женщин – ситуация, сравнимая только с североафриканской. Резко контрастируют с южноазиатскими реалиями данные по Восточной Азии. Там неграмотных мужчин было всего 8 %, а женщин – 22 %. Решающую роль при этом играло положение соответственно в Индии и Китае. Цифры по неграмотности среди мужчин Юго-Восточной Азии близки к восточноазиатским (7 %), а для женщин ситуация даже лучше (15 %).
В целом по Востоку средневзвешенный показатель неграмотности мужского населения равен 20 %, а женского – 43 %. Иными словами, неграмотен был каждый пятый мужчина старше 15 лет и две из каждых пяти женщин.
По сравнению с данными об ареале стран со средними доходами (10 и 16 %) эти цифры выше, а при сопоставлении с данными по Африке южнее Сахары (34 и 50 %) – заметно ниже. Данные о неграмотности населения в богатых странах не приводятся, вследствие того, очевидно, что это явление там распространено незначительно.
Посмотрев на те же цифры под углом зрения грамотности населения, легко прийти к выводу, что в странах Востока к концу века большинство как мужского, так и женского населения стало уметь читать и писать. Это является безусловным достижением культурного развития региона во второй половине прошлого века.
За этот период резко вырос и уровень высшего и профессионального образования. Рост квалификации рабочей силы сопровождался расширением возможностей массы людей осваивать культурные и информационные ценности. В целом мир Востока стал несравненно более интегрирован в общемировое культурно-информационное пространство.
